Текст книги "Борьба (ЛП)"

Автор книги: Девни Перри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Так что, если мне понадобится новая машина, не покупать ее за городом.

– Нет, если только ты не хочешь подвергнуться остракизму на следующем семейном торжестве. А я предупреждаю тебя, что их много. У кого-то всегда день рождения или какой-то праздник.

Это прозвучало как постоянное приглашение на будущие семейные мероприятия. Я бы согласился.

– Как дела в школе на этой неделе?

– Хорошо. – Вот только что-то в ее тоне говорило о том, что было совсем не хорошо.

Я дал ей пройти еще квартал, прежде чем толкнул ее локтем.

– Что не так?

– Это был долгий год.

– Из-за детей? Из-за Эмбер?

– Отчасти. Старшая школа сильно отличается от пятого класса. Я скучаю по детям, которые до сих пор смотрят на своих учителей как на героев. И поскольку это мой первый год в старшей школе, все приходится строить с нуля. Это слишком, и весь год я чувствовала себя отсталой. Я не могу использовать опыт предыдущего года для развития.

Итак, она испытывала стресс на работе, а потом в одиночку справлялась со всем дома. Черт. Мне следовало почаще пылесосить.

– Вдобавок ко всему, я ненавижу одного учителя, – Ларк скривила губы. – Его класс находится напротив моего, он сварливый ублюдок. Я понятия не имею, в чем его проблема, но я не нравлюсь ему с того дня, как он переехал в город. Мы вроде как привыкли к этой взаимной ненависти. Когда я учила в начальной школе, я могла избегать его. Теперь не могу. Особенно потому, что он сидит на моих уроках с Эмбер. Он просто выводит меня из себя.

Ублюдок.

– Хочешь, я заеду в школу в понедельник?

Ларк фыркнула.

– И что сделаешь?

– Скажу ему, чтобы отвалил.

– Нет. – Она прислонилась головой к моей руке. – Но спасибо, что предложил. На днях я сама пошлю его на хуй.

– Засними это для меня, если сможешь. – Я наклонился, чтобы поцеловать ее в волосы, когда мы проходили мимо пары, идущей в противоположном направлении.

Ларк подняла свободную руку, чтобы помахать.

– Здравствуйте, мистер и миссис Нэнби.

– Привет, Ларк. – Миссис Нэнби улыбнулась, но улыбка не коснулась ее глаз. Я понял это, потому что ее глаза были устремлены на меня. Настороженная, как будто она не побоялась бы взять стеганую сумку, висящую у нее на руке, и швырнуть ее мне в лицо, если бы я обидел Ларк или Рен Хейл.

Миссис Нэнби мне сразу понравилась.

– Может, сходим пообедать? – спросил я.

– Конечно. Ты был в пивоварне? Она принадлежит моей сестре и ее мужу.

– Да, был. Мне понравилось. – Стоп. Неужели я встречался с ее семьей и даже не подозревал об этом?

– Они нечасто бывают здесь, – сказала Ларк, словно прочитав мои мысли. – И Керриган сейчас злится на меня, иначе я бы ей позвонила.

– Почему она злится?

– О, просто так. – Ларк мгновенно ускорила шаг.

Врушка. Позже я узнаю больше об этой ссоре.

Мы добрались до пивоварни и нашли свободный столик. Там было многолюдно, и люди постоянно подходили поздороваться с Ларк и познакомиться поближе. Пивоварня была спроектирована с учетом потребностей семей и совместных мероприятий, поэтому у Рен было достаточно места, чтобы поиграть и побегать вокруг, пока не принесли нашу еду.

Когда наши тарелки опустели, мы задержались, не торопясь уходить. Мы выпили по два пива, прежде чем отправиться исследовать противоположную сторону Первой улицы. И поскольку я хотел провести время с Ларк, я придумывал все возможные предлоги, чтобы не возвращаться домой.

Мы отправились в парк, чтобы поиграть на качелях и горке. Мы прошли мимо дома, в котором жила Ларк до того, как переехала в тот тупик. А когда Рен уснула в коляске, мы просто продолжили прогулку. Пока не пришло время поужинать в «Уайт Оук», а потом, наконец, отправиться домой.

– Это было весело, – сказала Ларк, когда мы вошли в дом и бросили пакет с подгузниками в прачечную рядом с гаражом. – Я уже сто лет так не проводила день в центре города. Спасибо.

– Пожалуйста. Но это была просто прогулка, мамочка.

– Нет. – Ларк обняла меня за талию. – Это было нечто большее.

– Мне тоже было весело. – Я поцеловал ее волосы, вдыхая ее запах. Как и сегодня утром, в тот момент, когда я обнял Ларк, маленькая девочка бросилась мне в ноги.

– Вверх, Ро.

– Такая требовательная. – Я наклонился, чтобы схватить Рен, а затем подбросил ее в воздух, всего на фут, но достаточно, чтобы она захихикала.

У этой девочки был фантастический смех. И я снова подбросил ее, просто чтобы еще раз услышать его.

Как только я поймал ее, Рен бросилась к Ларк.

– Мама.

Я думал, что увижу улыбку на лице Ларк. Вместо этого у нее было такое страдальческое выражение, как будто из нее вышибли дух.

– Что?

– Ничего. – Она выдавила улыбку и поцеловала Рен в щеку.

– Я же сказал тебе, что не причиню ей вреда.

– Нет, дело не в этом. Я просто… ты сказал, что хочешь, чтобы мы узнали друг друга получше.

Больше чем просто получше.

– Да.

Она грустно улыбнулась дочери.

– Тогда, я думаю, тебе пора узнать об отце Рен.

Глава 20

Ларк

Узел в моем животе был таким тугим, что мог бы превратить пыльцу в бриллиант. Мне потребовалось некоторое время, чтобы искупать Рен и уложить ее спать. Я укачивала ее, пока она не заснула, а когда она наконец оказалась в своей кроватке, за окном уже стемнело.

Ронан ждал меня в гостиной. Он забежал домой, пока я мыла Рен, чтобы взять новую одежду, и был одет в спортивные штаны и свежую футболку.

– Она спит? – спросил он, когда я села на противоположный конец дивана, утопая в гладкой коже.

– Да. – Он слышал, как учащенно бьется мой пульс? Я обхватила себя руками, чтобы скрыть дрожь. Почему я решила, что этот разговор – хорошая идея?

– Эй. – Он подвинулся, растянувшись на средней подушке, чтобы схватить меня за руку. Затем он лег на спину, притянув меня к себе.

Я прижалась ухом к его груди, слушая биение его сердца. Это немного успокоило нервы.

Его пальцы потянулись к резинке в моих волосах, распуская конский хвост. Затем он провел рукой по моим волосам, играя с прядями и массируя кожу головы.

– Это может подождать.

– Нет, не может, – прошептала я. – Я хочу, чтобы ты знал. – Настоящую правду. Ужасную правду. Он ведь поделился своей правдой со мной.

– Хорошо, мамочка.

Каждый раз, когда он называл меня мамочкой, я метафорически падала в обморок. Даже сейчас, когда мои нервы были на пределе, я таяла.

Сегодня был хороший день. Прогулка по Каламити была… освежающей.

Ронан показал мне мой родной город другими глазами. Его глазами. Он напомнил мне о том, что я любила в этом сообществе. То, что я считала само собой разумеющимся.

Очарование. Безмятежность. Утешение.

– Я выросла, доверяя людям. Автоматически. Людям, жившим в Каламити, можно доверять. Я могу оставить незапертыми двери. Зимой – свою машину включенной у продуктового магазина, оставив ключи в замке зажигания и сбегать за галлоном молока. Я могу пойти гулять посреди ночи и буду чувствовать себя в безопасности.

– Пожалуйста, не ходи гулять посреди ночи.

Я улыбнулась.

– Не буду.

И хотя я так же не хотела, чтобы и Эмбер гуляла одна, но если она была вынуждена передвигаться пешком, то, по крайней мере, это было здесь, в Каламити.

– Сплетни всегда были частью моей жизни. Я думаю, это естественно – говорить о других людях. И не то чтобы обо мне не говорили раньше, но, когда я забеременела Рен, все было по-другому. Это было… подло. Это было нечто большее, чем просто любопытство. Эти люди, которые знали меня всю мою жизнь, выбросили все, что знали. Они забыли, кем я была как личность. Они говорили ужасные вещи.

Пальцы Ронана скользили вверх и вниз по моей спине, его голос звучал низким рокотом у моей щеки.

– Они обманули твое доверие.

– Да. – Я подвинулась и подперла подбородок руками, чтобы видеть его лицо. – Я никому, кроме своей семьи и самых близких друзей, не говорила о том, что беременна. Сначала, потому что мне самой было трудно с этим смириться. Стать матерью. Матерью одиночкой. Не совсем так я планировала заводить детей. Потом люди узнали, и слухи начали распространяться. Люди строили свои предположения. Никто никогда не спрашивал меня об этом и не давал мне повода объясниться. Поэтому я решила, что они не заслужили правды.

– Все верно, детка. Ты им ничего не должна. – Он заправил прядь волос мне за ухо. – Как и мне.

Он заслуживал того, чтобы знать. Наши истории должны были быть обоюдоострыми.

– Я думала о переезде, – сказала я.

Все его тело напряглось.

– Что?

– В Бозмене есть работа преподавателя в четвертом классе. Идея начать все сначала очень привлекательна. Где фамилия Хейл ничего не значит, и, если кто-то захочет познакомиться со мной, он подойдет и познакомится.

Тень вины промелькнула на его красивом лице.

– Мне не следовало говорить о тебе с Гертрудой.

– Дело не в тебе. – Я грустно улыбнулась ему. – Я понимаю, почему ты спросил. Это просто… Каламити. В нем есть что-то хорошее, и что-то плохое. Сегодня ты напомнил мне о хорошем.

– Так вот почему ты поссорилась со своей сестрой, не так ли? Потому что ты думаешь о переезде?

Я кивнула.

– В глубине души, я думаю, она понимает. Но она не хочет, чтобы я переезжала.

– Я тоже. – Он поднял руку, чтобы провести по моей щеке, его пальцы запомнили изгиб. – Ты не можешь переехать. Я только что приехал сюда.

О, мое сердце. Он понятия не имел, как сильно я хотела остаться. Ради него. Несмотря на то, что мы совсем недавно начали встречаться, перспектива того, чем это могло бы стать, была такой заманчивой.

– Я еще не уверенна в этом, – сказала я. – Это просто вариант. Я пытаюсь сделать то, что правильно для Рен.

– И ты не думаешь, что это Каламити?

– Я не знаю. – Я снова повернулась на бок, тупо уставившись в пол гостиной. – Я хочу, чтобы у нее были близкие отношения с бабушкой и дедушкой. Со своими дядями и тетями, друзьями и семьей.

– Но…

– Но я не хочу, чтобы она слышала слухи обо мне. Или о себе.

Ронан, вероятно, слышал эти слухи, но на всякий случай я озвучу их. Чего я никогда раньше не делала.

– Люди говорят, что у меня был роман с женатым мужчиной и я забеременела. Что я оставила Рен только в качестве наказания, потому что он не хотел бросать свою жену. И что причина, по которой я могу жить в этом доме на зарплату учителя, в том, что он заплатил мне за то, чтобы я молчала.

Ронан напрягся, его руки обвились вокруг меня, когда он слушал.

– Другие люди говорят, что я обратилась в банк спермы, потому что на мне никто не хотел жениться. Есть и те, кто говорит, что это была связь на одну ночь с туристом. А некоторые думают, что я забеременела случайно и скрыла это от отца.

– Ты же знаешь, мне наплевать на то, что думают люди.

Я начала понимать это. Он, возможно, и просил Герти поделиться сплетнями, но я поняла, что он не придавал им большого значения. Ронан был человеком, у которого было собственное мнение.

– Между прочим, ничего из вышеперечисленного не является правдой.

Когда я рассказала Керриган и Нелли подробности о том, как забеременела, слова вырвались у меня потоком словесной рвоты – это помогло мне справиться с ужасной утренней тошнотой. Но я так давно никому об этом не рассказывала, что объяснение застряло у меня в горле.

Ронан дал мне время. Его руки продолжили скользить вверх и вниз по моей спине, пока я не прижалась к нему. Если бы только я могла спрятаться поглубже и не произносить этих слов. Он бы просто услышал их в моей голове.

– Некоторое время назад я ездила на Гавайи со своей сестрой и ее мужем. Моя лучшая подруга Нелли и ее муж Кэл тоже поехали.

– Кэл Старк? Герти сказала мне, что он живет здесь.

– Да.

Кэл не был таким засранцем, каким его изображали в старых выпусках «Э-Эс-Пи-Эн» о его конфликтах в НФЛ. Ронан и сам это поймет. Рано или поздно они встретятся.

Множество людей, включая мою кузину, видели, как мы держались за руки в центре города. Моя мама уже дважды звонила сегодня днем. Я проигнорировала ее, но ожидала еще одного звонка утром. Она, вероятно, пригласит нас домой, чтобы все могли познакомиться с Ронаном.

Мама стала бы суетиться из-за него. Папа и Зак оценили бы его по достоинству. А Керриган пригрозила бы ему кастрацией, если бы он когда-нибудь причинил мне боль.

– Все делали все возможное, чтобы привлечь меня, но я была в отпуске с двумя парами. Я был пятым колесом. Так что через год на весенних каникулах я вернулась на Гавайи одна. Это было… одиноко. Наверное, я ожидала, что там будет более спокойно. Неделя, чтобы я могла читать, загорать и делать все, что захочу. Но я чувствовала себя как та грустная женщина, которая сидит одна в красивом ресторане и смиряется с тем фактом, что ее жизнь складывается не так, как она планировала.

Возможно, общество вынуждало молодых вступать в брак и создавать семью. А может, это был естественный путь для большинства людей, оказавшихся в Каламити. Я была единственным человеком в моем выпускном классе, который не был замужем – или разведен.

– Я познакомилась с парнем в баре на третий вечер моего пребывания на курорте. Он был хорош собой. Харизматичный.

Ронан хмыкнул.

– Хватит об этом.

Я повернулась к нему лицом, убирая темные волосы с его лба.

– Не такой красивый и харизматичный, как ты.

– Очевидно.

Я закатила глаза.

– Твое эго.

– Тебе оно нравится. – Он наклонился, чтобы поцеловать меня.

Да, нравится. Очень.

– Мы переспали. Остаток отпуска провели вместе. Но держались непринужденно. Мы не делились личными подробностями. Только именами, номерами комнат и телефонов. И выделяемыми организмом жидкостями.

Ронан застонал.

– Ты убиваешь меня, детка.

Я рассмеялась, благодарная за то, что он смог заставить меня улыбнуться.

– После поездки я вернулась домой, и жизнь стала нормальной. Я не ожидала и не хотела видеть его снова. Дело было не в нем.

Смысл был в сексе. И в том, чтобы провести несколько ночей с компаньоном на Гавайях.

– Через несколько недель у меня должны были прийти месячные, но не пришли. Я узнала, что беременна. Один из презервативов не сработал, и я позвонила ему. Он был… другим.

– Что значит, другим? Этот сукин сын был женат, не так ли?

– Насколько я знаю, нет. – Хотя в тот момент я не поверила ни единому слову из того, что сказал мне Картер. – Он вел себя так, будто не помнит меня. Прошли недели, а не годы. Но я была просто еще одной женщиной, которую он трахнул и забыл.

Напряжение в теле Ронана усилилось, но он продолжал молчать, прислушиваясь. Его руки обвились вокруг меня, удерживая так, словно он знал, что это только начало. Что мне понадобятся объятия, когда все всплывет наружу.

– Я никогда в жизни не чувствовала себя такой использованной, – прошептала я. – Такой дешевой.

– Ублюдок, – пробормотал он.

– Именно. Он заставил меня рассказать ему, откуда я его знаю. Это было смешно. Он заставил меня рассказать подробности нашего совместного времяпрепровождения, обрывки разговоров. И я чертовски уверена, что он помнил, но это было похоже на тест. Очевидно, я прошла его, потому что он, наконец, сказал: «О да. Я помню тебя».

Ронан фыркнул.

– Придурок.

– Он спросил меня, зачем я звоню. Типа, как я посмела воспользоваться номером телефона, который он мне дал. Я сказала ему, что беременна. – У меня подскочила температура, когда ярость закипела в жилах. Просто прокручивая в голове этот разговор, я пришла в ярость.

Телефонный разговор длился десять минут, максимум пятнадцать. Но каждая секунда этих минут запечатлелась в моей памяти. Каждое слово. Каждое оскорбление.

– Он сказал мне, что я лгу. Что это невозможно. А когда я настояла на том, что говорю правду, он сказал, что не хочет иметь к этому никакого отношения, пока я не сделаю тест на отцовство.

Мысль о том, что Рен может быть не его, заставила меня скривить губы.

Ронан сжал руки еще крепче, стало немного больно, но я была так взбешена, что позволила ему сжимать себя.

– Я повесила трубку. С тех пор я ничего о нем не слышала и не связывалась с ним. С этого момента Рен стала моей, и только моей. Я даже не указала его в ее свидетельстве о рождении.

– Хорошо.

Так ли это? Или я совершила огромную ошибку?

– У меня такое чувство, что я постоянно оглядываюсь через плечо. Жду, когда он появится и предъявит на нее права. Или того дня, когда до нее дойдут слухи о себе. – Я закрыла глаза, мои руки сжимали его футболку. – Я не хочу, чтобы она знала, что ее отец не хотел ее. Что он даже не признавал ее существования.

– Ларк. – Ронан разжал руки, чтобы обхватить мое лицо ладонями. – Он мудак. И если он когда-нибудь появится, мы будем отстаивать наши права. Он не получит ее. Никогда.

– Что, если он передумает?

– Мы будем сражаться.

Я подалась навстречу его прикосновению.

– Мы?

– Мы. – Он коротко кивнул мне. – Так вот почему ты спишь в ее комнате?

– Да, – призналась я. – Когда она была новорожденной, я просыпалась в страхе, что потеряла ее. Это был иррациональный, неконтролируемый страх. Как будто я не могла отличить его от реальности. Теперь я понимаю, что это из-за гормонов и недосыпания, но если я спала в ее комнате, то все было не так плохо. Теперь это вошло в привычку. Если я проснусь посреди ночи, то смогу снова заснуть, только если буду в ее комнате.

Его карие глаза смягчились, золотые прожилки в них были особенно яркими сегодня вечером.

– Ты не потеряешь ее.

– Не могу. – Мой голос дрогнул.

– Не потеряешь.

– Я надеюсь, что ты прав.

– Конечно, я прав. И, к счастью для тебя, ты спишь с выдающимся адвокатом.

Он был исключителен.

– Сегодня вечером ты окажешь мне услугу? – спросил он.

– Сексуальную услугу?

– Да. – Он улыбнулся, в его прекрасных глазах плясали огоньки. – Но после сексуальных услуг, да, во множественном числе, у меня есть еще одна просьба.

Я затаила дыхание, надеясь, что он не спросит номер телефона Картер. Я не хотела, чтобы кто-то совал нос не в свое дело.

– Что за просьба?

– Если проснешься, возьми меня с собой в комнату Рен.

Не остаться в постели. Не вести себя тихо, когда я буду уходить. Просто взять его с собой.

Черт. Если Ронан не будет осторожен, я полюблю его.

Эта мысль была далеко не такой пугающей, какой должна была быть.

Глава 21

Ронан

Поставив «Стингрей» в гараж, я пересек подъездную дорожку к дому Ларк.

На моем лице появилась улыбка, которая с каждым шагом становилась все шире. За последние четыре дня эта небольшая прогулка от моего дома к ее дому стала главным событием моего дня. И когда я открыл ее парадную дверь, я почувствовал себя… как дома.

Больше, чем в здании за моей спиной. Больше, чем в моем доме в Калифорнии. Больше, чем в доме, который я делил с Корой. А я любил тот чертов дом.

Но не так сильно, как дом Ларк.

Хэнк, сосед, вышел подстричь газон. Мы познакомились вчера вечером, когда я жарил бургеры на ужин на заднем дворике. Сегодня вечером я поднял руку, когда он заметил меня, и заслужил кивок. Затем я подошел к двери, не потрудившись позвонить в звонок или постучать. Я просто вошел внутрь и вдохнул этот аромат.

Лаванда. Дождь.

Мой.

Я снял ботинки в прихожей, где они подождут до утра, когда я отправлюсь к себе домой, чтобы принять душ и переодеться. Я наклонился, чтобы снять носки, затем вытащил подол рубашки из-за пояса брюк.

– Ларк, – позвал я.

Тишина.

Когда я вошел в гостиную, телевизор был включен, а игрушки лежали в манеже. Рен, ковыляя, вышла из кухни, и как только она заметила меня, ее ножки начали двигаться быстрее, а она завизжала, одарив меня широкой, слюнявой улыбкой, которая наполнила мое сердце.

– А вот и мой Светлячок. – Я подхватил ее на руки и подбросил в воздух. Затем поцеловал ее в щеку, когда она захихикала. – Как сегодня прошел день в детском саду?

– Ро. – Она хлопнула ладонями по моим щекам, сжимая их вместе. Это был ее последний трюк – дергать меня за лицо, чтобы посмотреть, как она сможет его растянуть.

– Где мама?

– Мама. – Ее глаза загорелись, когда она указала на кухню. – Ам.

Там.

Постепенно я начал понимать ее язык. Если повезет, я буду рядом и увижу, как она растет. Когда она станет взрослой. Боже, я на это надеялся. Какой мудак захотел бы пропустить такое?

Волосы Рен были заплетены в косички, концы которых завивались. На ней была темно-синяя футболка с радугой на крошечном кармашке и комбинезон. И на ней все еще были желтые кроксы, которые она достала из корзины для обуви сегодня утром.

За последние четыре дня я провел в этом доме столько времени, сколько мог. Этого было достаточно, чтобы влюбиться в эту маленькую девочку.

Она была моей, как и ее мать.

История Ларк о том ублюдке с Гавайев не выходила у меня из головы. Каждый раз я злился на то, как он ее использовал. На то, что он заставил ее чувствовать. На то, как он обвинил ее во лжи.

Мне была ненавистна мысль о том, что она была с другим мужчиной. Я ненавидел то, что Рен принадлежала ему, этому безликому незнакомцу. В какой-то момент нам придется с этим смириться. Ларк, возможно, и была не против притворяться, что его не существует, но я хотел, чтобы это прекратилось. Я хотел лишить его прав. Я хотел, чтобы все было законно.

Но этот разговор мы отложим на другой вечер.

Держа Рен на руках, я прошел на кухню. Ларк, зажав телефон между плечом и ухом, убирала чистую посуду.

– Да, мам. Ты с ним познакомишься.

– Лучше бы это был я, – сказал я Рен, привлекая внимание Ларк.

Эти шоколадные глаза засветились, когда она повернулась. Она улыбнулась, и тепло, разлившееся по моим костям, было самым лучшим чувством в мире.

– Привет, – произнесла она одними губами.

Я сократил расстояние между нами, наклонившись, чтобы поцеловать ее в волосы.

– Привет.

– Я, пожалуй, отпущу тебя, мам. Мне нужно заняться приготовлением ужина. Поговорим позже. – Она положила трубку, и когда я поднял свободную руку, она прижалась ко мне всем телом. Ее губы прижались поцелуем к моей груди, к шраму под рубашкой. – Не хочешь встретиться с моими родителями в эти выходные?

– Конечно, – сказал я.

– И с сестрой и братом.

– Хорошо.

– И, вероятно, с несколькими тетушками, дядюшками и кузенами.

– Давай сделаем это. – Мы познакомимся с семьями. Сначала с ее семьей. Затем с она Ноа, когда он приедет навестить меня в конце этого месяца.

Ларк уткнулась носом мне в грудь, глубоко вздохнув.

– Эйден позвонил мне.

– Да. – Я вздохнул. – Я знал, что он позвонит.

– Пятница.

Я кивнул.

– Пятница.

Судья рассмотрел жалобу Эмбер, и мы должны были встретиться с ним в пятницу днем. Они даже удовлетворили нашу просьбу провести слушание позже в тот же день, чтобы соответствовать школьному расписанию Эмбер и Ларк.

– Это дает мне время морально подготовиться к грандиозному выволакиванию задницы, – сказал я. – Судья. Я не могу дождаться.

Ларк хихикнул.

– Он может попросить меня изменить оценку Эмбер.

– Мы оба знаем, что он этого не сделает.

Рен извивалась и брыкалась, требуя, чтобы ее поставили на пол. Опустившись она направилась к посудомоечной машине, достала вилку и помахала ею в воздухе.

– Пом. – Помогает.

– О, спасибо, детка. – Ларк взяла вилку у нее из рук и положила в ящик для столового серебра, затем сделала то же самое, когда Рен вытащила остальные.

– Эмбер приходила сегодня в офис, – сказал я, облокачиваясь на стойку.

Ларк остановилась, повернувшись ко мне лицом.

– И что?

– Она разговаривала с Гертрудой. Я вышел, поздоровался. Она даже не взглянула на меня. И когда я сказал ей, что судья наконец-то перезвонил нам и что нам нужно быть в здании суда к половине четвертого в пятницу днем, она просто кивнула и ушла.

Эмбер не пришла в офис ни в понедельник, ни во вторник. Это подтвердило, что она определенно видела меня у себя дома. И, скорее всего, она видела меня с Ларк.

Я сомневался, что она придет завтра, но в пятницу, после встречи с судьей, у нас с Эмбер состоится продолжительный разговор. Я готов был простоять у ее дома всю ночь, если понадобится. Я останусь, пока не увижу ее мать и не смогу убедиться, что с Эмбер все в порядке.

Это закончится в пятницу, несмотря ни на что.

– Как она сегодня вела себя на уроке? – спросил я.

Ларк грустно улыбнулась мне.

– Она не смотрела на меня. Так что… ничего нового.

– Черт.

– Мне не следовало ходить к ней домой.

– Да. – Я потер челюсть. – Мне тоже.

После визита ни один из нас не пытался дозвониться до матери. Было ясно, что Эшли Скотт не собирается отвечать на звонки Ларк или кого-либо еще. Так что мы просто отступили и надеялись, что, может быть, Эмбер захочет поговорить о том, почему мы пришли к ней в гости. Но поскольку я ничего не знал о подростках, очевидно, что это имело неприятные последствия.

– На Эмбер была вчерашняя одежда, – сказала Ларк. – Она выглядит измученной.

– Да, я тоже заметил. – Я вздохнул. – Мы что-нибудь придумаем. – Пятница.

– Ты думаешь, мы все это выдумали? На самом деле с ней все в порядке, а мы воображаем худшее?

Я покачал головой.

– Может быть. Но мы оба были у трейлера. Мы оба слышали, как Эмбер пряталась, как будто мы были врагами. – Это могло что-то значить, а могло и не значить ничего. Все, что я знал наверняка, это то, что мне не нравилось мое внутреннее ощущение.

Чувство вины на лице Ларк заставило мое сердце сжаться. Но мрачное настроение продлилось недолго. В тот момент, когда Рен подошла и встала на мои босые ноги, подняв руки в воздух, я расслабился.

– Вверх, Ро.

– Как насчет «пожалуйста»?

Она сморщила носик, став еще больше похожей на Ларк.

– Вверх. Вверх.

– Пожалуйста.

– Пожааа.

Мои глаза расширились.

У Ларк отвисла челюсть.

– Это что-то новенькое, да? – спросил я.

– Да. – Ларк начала смеяться.

До конца своих дней я буду помнить, как научил эту девочку слову «пожалуйста». Я поднял Рен и подбросил ее так, что она захихикала. Затем я пощекотал ее ребрышки, и ее радость разнеслась по кухне.

Этот дом излучал радость. Это было связано с загроможденными столами, посудой, игрушками и… жизнью. Это была Рен. Это была Ларк. Вот почему я чувствовал себя здесь как дома.

– Хочешь, я приготовлю ужин? – спросил я.

– Ты готовил завтрак.

Каждый день. Я вызвался сам приготовить завтрак, чтобы Ларк могла собраться с Рен в школу.

– Я займусь ужином. – Ларк подошла к холодильнику.

Рен все еще сидела у меня на руках, явно довольная тем, что я могу подержать ее минутку, и я наблюдал, как Ларк грациозно и неторопливо передвигается по кухне в пяти футах от меня. Это было слишком большое расстояние. Пока она стояла у плиты, помешивая соус для пасты, я усадил Рен поиграть и встал за спиной у ее матери.

На ней все еще было черное платье-футболка, в котором она ходила в школу. Туфель на ней не было, она была босиком.

Мои руки скользнули вниз по ее бедрам. Мои губы коснулись нежной кожи под ее ухом.

– У меня есть идея. Отложим на потом.

Ларк что-то промурлыкала, прижимаясь спиной к моей груди.

– Что за идея?

– Грязная идея.

По ее телу пробежала дрожь, когда я высунул язык, чтобы попробовать ее.

– Ты отвлекаешь меня от готовки.

На этот раз я слегка прикусил ее кожу после того, как облизал ее.

Она вздохнула, тем хриплым, сексуальным вздохом, который обычно раздавался после того, как я трахал ее почти до полусна.

Мой член под брюками набух, и я сдвинул бедра, прижимая его к ее заднице.

– Ронан, – предупредила она.

– Что? – Я снова поцеловал ее в шею, отчаянно желая большего. Просто держать ее в своих руках. Чувствовать ее под своими ладонями. Знать, что она была такой же нуждающейся и отчаявшейся, как и я, и что независимо от того, как часто я оказывался в ее теле, этого всегда было недостаточно.

С плиты донеслось шипение. Я оторвал рот от ее кожи и уставился на кастрюлю с кипящими макаронами.

– Черт. – Ларк быстро убавила огонь. Затем, рассмеявшись, покачала головой. Ее щеки красиво порозовели. – Уходи.

– Почему?

– Потому что, если ты этого не сделаешь, мы не поедим. Тогда Рен превратится в чудовище.

– Прекрасно, – пробормотал я, но перед этим взял ее лицо в свои ладони, двигаясь так быстро, что она не могла помешать мне прижаться губами к ее губам.

Так мы танцевали каждый вечер. Отталкивали и притягивали.

Моей личной миссией в жизни стало довести ее до такого состояния, что, когда Рен уснет, Ларк захочет сорвать с меня одежду. Прошлой ночью она так торопилась снять с меня рубашку, что оторвала пуговицу.

Пока она готовила, я давал ей немного времени побыть одной. Затем я придвигался к ней вплотную, прикасаясь так, что она начинала задумываться. Касался костяшками пальцев ее попки. Проводил кончиком пальца по выпуклости ее груди. Целовал ее в затылок, прежде чем снять резинку для волос и бросить ее на стойку.

И наконец, когда Рен была одета в пижаму с бабочками и лежала в своей кроватке, я поцеловал Светлячка на ночь и позволил Ларк укачивать ее, а сам удалилась в спальню, снял рубашку, чтобы сохранить пуговицы, и лег на кровать, положив руки за голову на подушки.

Мое сердце бешено заколотилось, член набух, когда я услышал слабый щелчок закрывающейся двери. Послышались шаги. Когда Ларк появилась на пороге своей комнаты, я был тверд, как скала, и пытался расстегнуть молнию.

Она прислонилась к дверному косяку и уставилась на меня.

– Ты идешь? – Я поманил ее пальцем.

– Просто любуюсь видом.

Я ухмыльнулся.

– Хочешь услышать мою идею?

– Нет. – Она оттолкнулась от косяка, закрывая дверь, прежде чем неторопливо пересечь комнату и остановиться в изножье кровати. – Покажи мне ее.

Я сел, свесив ноги с края. Затем расстегнул застежку на своих брюках, быстро сбросив их вместе с боксерами на пол. Я подошел к ней, к моей прекрасной Ларк, которая издавала самые сексуальные звуки, когда я погружался в ее тугую киску.

– Снимай платье. – Я щелкнул пальцами.

Ее лицо вспыхнуло, когда она наклонилась, чтобы поднять подол, и дюйм за дюймом потянула его вверх, пока не стянула через голову. Затем лифчик и трусики, и она предстала передо мной. Мили великолепной гладкой кожи. Розовые соски превратились в идеальные бутоны. Каштановые волосы были мягкими, как шелк.

Я возвышался над ней, утопая в этих прекрасных глазах. Они были полны похоти и желания. Предвкушения. Привязанности.

Эта связь между нами крепла каждый раз, когда мы были вместе. Как нитки, которыми я сегодня утром пришивал пуговицу на своей рубашке. Одна петля превратилась в две, затем в четыре, в восемь, в шестнадцать. Пока ничто не разлучит нас.

Я прильнул к ее губам, заставив ее судорожно вздохнуть. Мои руки прошлись по ее коже, не оставляя нетронутым ни сантиметра ее торса. Ее блуждающие руки делали то же самое, оставляя за собой огненные следы.

Наши языки сплелись, еще один отработанный танец, пока наши губы не распухли, а я не начал пульсировать между нами.

Не отрываясь от ее губ, я подтащил ее к кровати. Затем сел на край, крепко упершись ногами в пол. Это заставило наши губы разъединиться, и я оказался на идеальной высоте, чтобы захватить сосок зубами.

– Ронан, – простонала Ларк, ее руки зарылись в мои волосы, пока я покусывал и посасывал ее грудь.