Текст книги "Во имя Господа. Кто убил Папу Римского?"

Автор книги: Дэвид Яллоп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

После смерти Лучани Джелли решил разобраться и с Пекорелли. Он подкупил журналиста. Потом случилось неизбежное: Пекорелли потребовал еще больше денег. Джелли отказался платить вымогателю. Тогда Пекорелли опубликовал очередную сенсационную статью, указав, что она станет первой из целой серии скандальных разоблачений. Из статьи можно было узнать, что Джелли, столп ультраправых и фашистов, во время Второй мировой войны занимался шпионажем по заданию коммунистов и продолжал работать на них и после ее окончания. В заключение Пекорелли, облачившись в тогу бесстрашного журналиста, расследующего темные делишки сильных мира сего, пообещал читателям, что откроет им все тайны, всю подноготную ложи «П-2». Вдобавок он сообщил, что Личо Джелли, бывший нацист, а впоследствии еще и коммунист, самым тесным образом сотрудничал с ЦРУ. Судя по всему, Пекорелли позволил себе рассказать слишком много правды о тайнах «П-2» и ее главы, и его собратья по масонской ложе пришли к выводу, что он их предал.

20 марта Джелли позвонил Пекорелли в его римский офис и предложил завтра за обедом провести мирные переговоры. «Если это удобно». Пекорелли предложение устроило. В ходе разговора журналист обмолвился, что сегодня вечером собирается допоздна работать у себя в офисе, но пообедать завтра с Джелли он согласен. До обеда Пекорелли не дожил.

Из своего офиса на виа Орацио Мино Пекорелли вышел в 21:15 и направился к машине, припаркованной неподалеку. Едва он сел в машину, как тут же прозвучали два выстрела. Он был убит двумя выстрелами в рот – характерное для сицилийской мафии показательное убийство «сассо ин бока», или «камень в рот»: в знак того, что мертвец поплатился за свою болтовню.

Лишившись возможности пообедать со старинным приятелем, Личо Джелли занялся бумагами: открыв секретную папку со списком членов ложи «П-2», он внес запись напротив имени Мино Пекорелли – «покойный».

Вину за убийство Пекорелли на себя никто не взял, но в 1983 году был арестован Антонио Вьеццер, в прошлом старший офицер СИД, Информационной службы министерства обороны, иначе говоря – итальянской военной разведки и контрразведки. Его подозревали в причастности к убийству Пекорелли. Вьеццер был членом ложи «П-2».

За несколько дней до того как заставили навеки замолчать Пекорелли, сошел в могилу один из тех, чье имя он внес в список ватиканских масонов, – кардинал Жан Вийо. Он скончался на вершине власти, обремененный множеством титулов и постов, которые сохранил в краткое правление Иоанна-Павла I. Кончина человека, который, если и не участвовал в заговоре с целью убийства Альбино Лучани, но больше всего содействовал успешному сокрытию преступления, являла собой любопытный контраст со смертью папы – уход Вийо из жизни был хорошо задокументирован на разных этапах целой кипой медицинских сообщений, тогда как Иоанн-Павел I умер «словно луговой цветок, закрывшийся на ночь».

Пока в Ватикане были заняты похоронами главы государственного секретариата, на другом берегу Тибра продолжалась борьба за торжество закона и порядка. Глава департамента финансового надзора Банка Италии Марио Сарчинелли и управляющий Банка Италии Паоло Баффи теперь требовали безотлагательных и решительных мер по делу Кальви. Они настаивали, что для немедленного ареста Кальви собранных улик более чем достаточно. По-видимому, с ними были согласны и Кальви с Джелли.

И вот 25 марта 1979 года были произведены аресты – но за решетку угодил не Кальви со своими коллегами-банкирами. Были арестованы Сарчинелли и Баффи. Впрочем, римский судья Марио Алибранди, известный своими симпатиями к ультраправым, все же разрешил отпустить Баффи под залог в силу его почтенного возраста – чиновнику было 67 лет. Но к Сарчинелли судьба оказалась не столь милостива, и он был отправлен в тюрьму. Выдвинутые против государственных служащих обвинения в том, что они не сумели доказать заведомость преступлений, были смехотворны в своем показном характере, и через две недели Сарчинелли был выпущен под залог. Тем не менее обвинения с обоих были сняты официально лишь в январе 1980 года, когда их признали абсолютно надуманными и ложными, не имеющими под собой никаких подтверждений. Однако судья отказался отменить распоряжение, которым Сарчинелли на год был отстранен от исполнения обязанностей главы департамента финансового надзора Банка Италии. Этим шагом ложа «П-2» ясно дала понять Банку Италии, что у нее острые клыки. Потрясенный и огорченный, Паоло Баффи в сентябре 1979 года ушел в отставку с поста управляющего Банка Италии. Демонстрация силы со стороны Кальви и его сообщников убедила Баффи, что он и его подчиненные не справятся с мощью этой преступной клики, обладающей властью и возможностями, превышающими те, что есть у Банка Италии. Кроме того, за период между заключением Сарчинелли в тюрьму по сфабрикованному обвинению и отставкой Баффи управляющему Банком Италии и его сотрудникам было еще раз наглядно продемонстрировано, насколько могущественны выступившие против них силы. Местом для показательного урока стал Милан, а организовал и оплатил его Микеле Синдона.

Пока Кальви и его приятели пытались своими методами справиться с возникшими в Италии проблемами, их собрат по масонской ложе «П-2» Микеле Синдона был вынужден держать ответ за свои прегрешения в Нью-Йорке. В конце концов он отбил попытки выслать его в Италию, но победа была одержана дорогой ценой и удовлетворения ему не принесла.

9 марта 1979 года министерство юстиции США предъявило Синдоне обвинения по 99 пунктам – мошенничество, лжесвидетельство, присвоение и растрата банковских средств. Все обвинения были связаны с крахом «Фрэнклин нэшнл бэнк». Внеся залог в 3 миллиона долларов, Синдона вышел на свободу, но с условием ежедневно отмечаться в отделении службы федеральных маршалов.

В первую неделю июля 1979 года федеральный судья вынес постановление о том, что Синдона не будет экстрадирован в Италию, где против него выдвинуты обвинения в банковском мошенничестве, поскольку в том же его обвиняют в США. В договоре об экстрадиции, заключенном между США и Италией, имеется пункт о запрете дважды привлекать к уголовному суду за одно и то же преступление. Помощник федерального прокурора Джон Кенни заявил, что правительство США намерено выслать Синдону в Италию после того, как будет завершено рассмотрение его дела в американском суде.

Кенни, несмотря на то что сообщники Синдоны заключили 100-тысячный контракт на его устранение, все еще был жив. Этим он был обязан одному факту: в Италии убийство судьи, прокурора или следователя чаще всего служит для властей убедительным доводом приостановить ход следствия, примером чему может служить убийство Алессандрини. В США подобный тактический ход возымеет в точности обратный эффект. Вознаграждение в 100 000 долларов было крайне соблазнительным, но профессионалы отдавали себе отчет не только в том, что поиски убийцы Кенни будут вестись самым решительным и беспощадным образом, но и в том, что после его убийства за дело Синдоны возьмутся с удвоенной энергией и быстро доведут его до конца.

Неуступчивый Кенни упорно вел расследование дела, и Синдона понимал, что от суда в Нью-Йорке ему не уйти. Поэтому он решил «итальянским способом» расправиться с другим человеком, который представлял для него еще большую угрозу, – со следователем Джорджо Амброзоли.

29 сентября 1974 года Джорджо Амброзоли был назначен уполномоченным по ликвидации принадлежавшего Синдоне «Банко привата итальяна». Как уже упоминалось выше, этот банк был создан Синдоной в июле 1974 года, когда он слил два своих банка, «Банко уньоне» и «Банко привата финанциариа» – один крупный «проблемный» банк вместо двух банков, тоже «проблемных», но заметно меньшего калибра. К 1979 году никто не знал о бесчестных сделках Синдоны больше, чем Джорджо Амброзоли. Назначенный ликвидатором министерством финансов и управляющим Банком Италии, Амброзоли взялся за кошмарную задачу распутать весь клубок махинаций современного Макиавелли. Уже 21 марта 1975 года осторожный и предусмотрительный Амброзоли направил секретный доклад генеральному прокурору Италии, в котором указал, что убежден в криминальном характере деятельности Синдоны. На основе тщательного изучения имеющихся у него документов он сделал вывод, что банкротство банка вызвано не просто плохим руководством, а преднамеренными действиями. Еще в начале 1974 года Синдона и руководители принадлежавшего ему банка «умышленно стремились к тому, чтобы банковские операции в феврале создавали все условия для банкротства». Это было хладнокровно спланированное ограбление.

Джорджо Амброзоли был человеком большого мужества. Примерно тогда же, когда он сообщил генеральному прокурору свои предварительные выводы, он поделился с женой своими предчувствиями: «Чтобы ни случилось, я дорого заплачу за то, что взялся за эту работу. Но я знал об этом и до того, как приступил к ней, и я ни о чем не жалею. Для меня это уникальная возможность что-то сделать для своей страны… Наверняка у меня появятся враги».

Неспешно и методично Амбозоли стал распутывать то, что Синдона нарочно запутывал до предела. Обратные покупки и «паркинг» акций, головоломные переводы денег через счета бесчисленного множества компаний. Пока Синдона вещал студентам американского университета о своих видениях «космического капитализма», тихий осторожный миланский юрист раскручивал аферы Синдоны, не оставляя ни малейших сомнений в том, что тот – закоренелый преступник до самых кончиков своих наманиюоренных ногтей.

В 1977 году к Амброзоли обратился римский адвокат Родольфо Гуцци с необычным предложением – он был готов выкупить «Банка привата» и спасти тем самым от банкротства. Амброзоли выяснил, что Гуцци действовал по поручению Синдоны. Он отклонил заманчивое предложение, несмотря на то, что оно было поддержано двумя министрами, принадлежавшими к христианско-демократической партии.

Поддержка со стороны министров ясно говорит, какой властью по-прежнему обладал Синдона. Новый пример того, как далеко простирается влияние банкира, Амброзоли получил, когда управляющий Банка Италии сказал ему, какое давление ему приходится испытывать со стороны Франко Эванджелиста, правой руки премьер-министра Андреотти. Тот настойчиво добивался, чтобы Банк Италии поступил типично «по-итальянски», – он хотел, чтобы центральный банк с санкции Баффи покрыл долги Синдоны. Баффи решительно воспротивился. Расследование Амброзоли продолжалось.

Перерывая горы бумаг, Амброзоли наткнулся на упоминание о «списке 500». Чем дальше углублялся он в документы, тем чаще встречались на него ссылки. В ходе дальнейшего расследования выяснилось, что речь идет о людях, которые выводили из страны огромные денежные средства в валюте, прибегая к незаконным схемам и услугам «черного рынка». Нарушать итальянские законы этим мужчинам и женщинам помогали Синдона и Ватиканский банк. Хотя конкретные имена из «списка 500» Амброзоли выяснить не сумел, мало какие из прочих нарушений он упустил из виду. Он установил, что немалое число вполне солидных организаций и респектабельных учреждений, таких как, например, страховой гигант ИНПДАИ, помещали свои средства в банки Синдоны под более низкий процент, чем в остальных банках, – под 8 процентов вместо 13. Однако разница в процентных ставках выплачивалась их руководителям – деньги тайно уходили напрямую в карманы директоров ИНПДАИ и прочих благородных компаний.

Амброзоли сумел установить и многие другие приемы, которые Синдона использовал для незаконного вывоза капиталов, в том числе и покупку долларов по более высокой, чем рыночная, цене, с внесением разницы на зарубежные счета – открытые в Лондоне, Швейцарии или в США.

Амброзоли начал составлять свой список тех, кто, по его мнению, был причастен к противозаконным махинациям банка. До 500 имен он не вырос – об этом позаботился Синдона, – но 77 человек в список Амброзоли вошли, в том числе и доверенные люди Ватикана, Массимо Спада и Луиджи Меннини. Он получил неоспоримые доказательства соучастия Ватиканского банка во многих преступлениях Синдоны. Все то время, пока Амброзоли, практически в одиночку, работал по поручению Банка Италии, за ним следил Синдона, и не просто следил, но и действовал в привычной для себя манере. Чтобы воздействовать на Амброзоли, он инспирировал появление против него обвинений в присвоении денег. Затем на сцену вышел зять Синдоны, Пьер Сандро Маньони, предложивший Амброзоли занять пост президента в новом банке Синдоны, «как только вы покончите с этими скучными делами о банкротствах».

Благодаря связям с «П-2» Синдона нашел подходы и к тем, на кого Амброзоли, как он считал, мог полностью положиться. При желании Маньони мог дословно процитировать отрывок из совершенно секретного доклада, который был подготовлен Амброзоли и к которому официально имел доступ ограниченный круг лиц из руководства Банка Италии.

К марту 1979 года Амброзоли смог назвать точную цифру, отражавшую масштабы «краха Синдоны» в одном только банке – «Банка привата». Убытки составляли 257 миллиардов лир. Также в марте начались анонимные телефонные звонки с угрозами в адрес Амброзоли. При этом звонившие говорили по-итальянски с явным американским акцентом.

Угрозы и оскорбления участились с конца 1978 года. Тактика менялась: Амброзоли то сулили крупные денежные суммы, то недвусмысленно угрожали расправой. Причем было совершенно понятно, по чьему заданию или поручению действовали звонившие. «Почему бы вам не съездить в Штаты и не повидаться с Синдоной? По-дружески», – говорил один из них с сильным американским акцентом. Амброзоли отказался от приглашения и начал записывать телефонные звонки. О звонках он рассказывал друзьям и коллегам. В конце концов он воспроизвел запись адвокату Синдоны. Через несколько дней раздался очередной звонок: «Ты что, гнусный ублюдок, думаешь, самый умный, раз звонки пишешь?» Впоследствии адвокат Синдоны признал, что, прослушав запись Амброзоли, сразу же позвонил Синдоне в Нью-Йорк.

10 апреля 1979 года у Синдоны состоялась встреча с одним человеком, которого он считал своим врагом, – с Энрико Кучча, исполнительным директором государственного «Медиобанка». Синдона не ошибался. В 1982 году Кучча пытался помешать захвату Синдоной контроля над «Бастоджи». Раньше многих он пришел к выводу, что Синдона – мошенник с манией величия впридачу. На апрельской встрече Кучча получил лишние подтверждения умозаключению, к которому он пришел почти восемь лет назад. К встрече его вынудила череда телефонных звонков – ему тоже звонили незнакомцы, говорившие по-итальянски с отчетливым американским акцентом. Как и в случае с Амброзоли, ему угрожали и советовали встретиться с Синдоной, но если Амброзоли предпочел остаться в Милане и продолжил свою работу, Кучча решил ответить на предложение.

Синдона выдвинул несколько требований. Во-первых, Кучча должен добиться аннулирования выданного в Италии ордера на арест Синдоны – тот факт, что в 1976 году его заочно приговорили к трем с половиной годам тюремного заключения, Синдона отмел как сущую мелочь. Во-вторых, Кучча должен изыскать 257 миллиардов лир и выкупить «Банко привата». Вдобавок он также потребовал еще денег – лично для Синдоны и его семьи. Помимо того, что собеседник в качестве жеста доброй воли позволит синьору Кучча жить, было неясно, что Синдона предлагает еще взамен.

Во время этого весьма необычного разговора Синдона, возможно, стремясь показать, что он действительно опасен, упомянул имя Джорджо Амброзоли. «От этого чертова ликвидатора моего банка мне одни неприятности. Он просто напрашивается, чтобы его самого ликвидировали. Надо сделать так, чтобы он исчез, и исчез бесследно». Типичный ход мыслей типичного мафиози. Аль Пачино и хорошо пошитые костюмы, милые детки и слепо любящие отцы – это все фантастический мир мафии. В реальности – это люди типа Микеле Синдоны.

Все эти угрозы прозвучали, когда не прошло и месяца после того, как Синдоне предъявили обвинение из 99 пунктов. Но Синдона не умел мыслить по-иному: когда-то он решил, что проблему судебного процесса об экстрадиции можно закрыть, если убить помощника федерального прокурора Джона Кенни. То же самое и с Амброзоли – если заставить его замолчать, то и уголовные обвинения, скорее всего, развеются, как утренний туман. Если ум работает, подчиняясь такой извращенной логике, то в нем запросто мог родиться план убийства римского папы.

Встреча не произвела на Кучча должного впечатления. В октябре 1979 года у входной двери его квартиры в Милане взорвалась бомба. К счастью, никто не был ранен. Джорджо Амброзоли повезло куда меньше.

Всем сторонам, так или иначе заинтересованным в исходе предстоящего судебного процесса по делу Синдоны, было совершенно очевидно: решающее значение будут иметь улики и материалы, собранные Джорджо Амброзоли. 9 июня 1979 года судья Томас Гриеза, назначенный вести судебное разбирательство, распорядился, чтобы у Амброзоли в Милане были взяты показания под присягой.

К этому дню человек, которому пообещали 100 000 долларов за жизнь Джорджо Амброзоли, уже сутки жил в миланской гостинице «Сплендид», где он поселился под именем Роберта Мак-Говерна. Также он был известен как «Билли-истребитель», но по-настоящему его звали Уильям Арико. В первоклассной гостинице, находившейся менее чем в 50 метрах от миланского центрального вокзала, Арико обедал с пятью мужчинами, которым поручено было помогать ему в выполнении «заказа». Основными помощниками Арико были его сын Чарльз Арико и Рокки Мессина. Вооружены они были оснащенным глушителем автоматом М11 и пятью револьверами Р28. Арико взял напрокат автомобиль «фиат» и начал слежку за Амброзоли.

Кстати, первоначально требование о том, чтобы Амброзоли дал подробные и полные показания под присягой, выдвинули адвокаты Синдоны. Они надеялись продемонстрировать абсурдность обвинений, выдвинутых против их клиента в Нью-Йорке. Жестокое для них отрезвление наступило утром 9 июля. Итог четырехлетней работы – свыше 100 000 страниц скрупулезно собранных, проанализированных и педантично подготовленных документальных свидетельств плюс проницательный ум блестяще одаренного юриста – и перед группой американских адвокатов, двумя специальными судебными чиновниками, представлявшими нью-йоркского судью Гриезу, и итальянского судью Джованни Галати, начала понемногу открываться истинная картина.

Когда в судебном заседании в конце первого дня был объявлен перерыв, то выходивших из здания суда адвокатов Синдоны можно было легко узнать по крайне встревоженным лицам.

Не подозревая, что за ним ведет слежку Арико, Амброзоли отправился на другую встречу, на сей раз с заместителем начальника полиции города Палермо и одновременно главой городского отделения СИД Борисом Джулиано. Беседовали они о том же, о чем целый день давал показания Амброзоли, – о Микеле Синдоне. В мае 1978 года в Палермо был убит головорез Джузеппе Ди Кристина, работавший на мафиозные семейства Гамбино, Инцерилло и Спатола. При трупе были обнаружены чеки и другие документы, указывающие на то, что Синдона переправлял полученные от торговли героином барыши через Ватиканский банк в свой банк «Аминкор» в Швейцарии. Сопоставив материалы своих независимых расследований, Джулиано и Амброзоли пришли к выводу, что им нужно встретиться еще раз, чтобы подробнее обсудить имеющиеся у них факты. Встречу они собирались провести после того, как Амброзоли закончит давать показания американским юристам.

В этот день, позднее, Амброзоли снова пришлось вернуться к «делу Синдоны» – у него состоялся долгий телефонный разговор с подполковником Антонио Вариско, главой службы безопасности в Риме. На этот раз речь шла о деятельности ложи «П-2», расследованием которой занимался Вариско.

Амброзоли продолжил давать показания 10 июля и выложил первую из своих многочисленных «бомб». Подробно рассказывая, как «Банка каттолика дель Венето» попал в руки Кальви и как провернули сделку с «Пачетти» Кальви и Синдона, Амброзоли заявил, что Синдона заплатил «в качестве комиссионного вознаграждения 6,5 миллионов долларов миланскому банкиру и американскому епископу».

На следующий день, 11 июля, Амброзоли закончил давать показания. По договоренности с юристами он должен был вернуться завтра и подписать окончательный текст, а через неделю предстать перед американскими прокурорами и адвокатами Синдоны для перекрестного допроса.

Незадолго до полуночи того же дня Амброзоли подъехал к своему дому. Увидев мужа из окна, жена помахала ему рукой. Они собирались поужинать. Но стоило Амброзоли сделать шаг к своей двери, как из темноты возникли Арико и два его подручных. В полумраке раздался вопрос:

– Вы Джорджо Амброзоли?

– Да.

Арико стрелял практически в упор, и четыре пули из револьвера пронзили грудь Амброзоли. Он умер мгновенно.

К 6:00 утра следующего дня Арико был уже в Швейцарии. Сто тысяч долларов были переведены со счета Синдоны в банке Кальви «Банка дель Готтардо» на счет 415 851-22–1, открытый на имя Роберта Мак-Говерна в женевском банке «Креди Сюисс».

Менее чем через 48 часов после гибели Джорджо Амброзоли, 13 июля 1979 года, подполковник Антонио Вариско ехал в белом «БМВ» по римской улице Лунготевере Арнальдо да Брешиа. Было 8:30 утра. С автомобилем офицера поравнялся белый «фиат-128», в боковом окне которого появилось дуло обреза. Прогремело четыре выстрела, и подполковник и его шофер были убиты. Через час ответственность за преступление взяли на себя «красные бригады».

Утром 21 июля 1979 года Борис Джулиано отправился в бар «Люкс» на виа Франческо Паоло ди Бьязи в Палермо, чтобы выпить чашечку кофе. На часах было 8:05. Выпив кофе, он направился к кассе. К нему подошел какой-то мужчина и шесть раз выстрелил. В это время в кафе было многолюдно, но последующие расспросы полиции ничего не дали: никто ничего не видел, никто ничего не слышал. Пост Джулиано занял Джузеппе Импалломени, член ложи «П-2».

Даже «красные бригады» не заявили о «своей» ответственности, действительной или нет, за убийства Амброзоли и Джулиано. Когда об убийстве Амброзоли стало известно в Нью-Йорке, Микеле Синдона, заплативший за то, чтобы истребитель позаботился о ликвидаторе, отозвался о случившемся в характерной для него манере: «Никто не вправе связывать меня с этим актом трусости. Я пойду на самые решительные судебные и правовые меры против любого, кто посмеет даже заикнуться об этом».

Двумя годами ранее в интервью журналу «Фьорино» Синдона сделал весьма красноречивое заявление. Сказав, что против него «составлен целый заговор», он перечислил его главарей, среди которых назвал и Амброзоли. Синдона заметил: «Многим бы я посоветовал поостеречься… Повторяю, очень многим».

Смерть Джорджо Амброзоли была не напрасной. Его многолетняя работа и неподписанные показания оказали бесценную помощь в расследовании и были использованы в обвинительном заключении для суда, который должен был вскоре начаться по «делу Синдоны».

Миланского банкира и американского епископа, о которых упомянул в своих показаниях Амброзоли, идентифицировали очень быстро: это были Роберто Кальви и Пол Марцинкус. Марцинкус категорически отрицал получение каких бы то ни было комиссионных. Однако Амброзоли не был человеком, который бросает слова на ветер, а значит, для такого обвинения у него были неопровержимые доказательства. Что же касается правдивости заявлений самого Марцинкуса, то, как мы помним, после «краха Синдоны» он отрицал сам факт знакомства с Синдоной, утверждая, что вообще никогда с ним не встречался.

Кто же больше всех выиграл от этих ужасных и бесчеловечных преступлений? Похоже, мы идем по кругу – список тот же: Марцинкус, Кальви, Синдона, Джелли и Ортолани.

В Милане эти убийства вызвали шок, а во Дворце правосудия поселился ужас. Люди, работавшие вместе с Амброзоли, вдруг «потеряли память», не в состоянии припомнить, что вообще помогали ему в расследовании махинаций Синдоны. Судья Лука Муччи, возглавивший уголовное следствие после убийства Алессандрини, продолжал его такими темпами, что со стороны могло показаться, будто он обратился в камень. Из анализа предварительного доклада о расследовании Банка Италии в «Банко Амброзиано» был сделан ошеломляющий вывод: объяснения Кальви вполне приемлемы. По крайней мере, они полностью удовлетворили финансовую полицию.

Ответственного сотрудника Банка Италии Падалино, который фактически руководил в 1978 году расследованием, все чаще вызывали в Милан, где он вел утомительные беседы с сомневающимися и нерешительными представителями правосудия. К середине лета 1979 года Падалино, по сути, подвергся запугиванию и давлению со стороны миланских судей. Его предупредили, что представленный им доклад об «Амброзиано» может быть расценен как клевета. Руководимая Джелли ложа «П-2» и приятели Синдоны из мафии сумели опорочить саму идею правосудия.

О том, насколько могущественной была ось Кальви – Джелли, можно судить по событиям в Никарагуа, произошедшим примерно в то же время, когда был убит судья Эмилио Алессандрини, то есть в январе 1979 года. В сентябре 1977 года Кальви открыл в Манагуа филиал своей банковской империи со звучным названием «Амброзиано груп банко комерчиаль». Своей целью банк провозглашал «осуществление международных торговых операций». На самом деле его функции заключались в том, чтобы перевезти сюда из филиала в Нассау, с одобрения члена совета директоров епископа Пола Марцинкуса, большой объем документации, которая могла бы раскрыть мошеннические схемы и криминальные приемы, используемые головным миланским банком при покупке акций и противозаконных операциях с ними. Банк в Никарагуа позволял еще надежнее скрыть доказательства противозаконных махинаций от глаз Банка Италии. Но, как всегда, за все нужно платить. Была своя цена и здесь. Джелли облегчил задачу, проложив путь к самым верхам и познакомив Кальви с никарагуанским диктатором Анастасио Сомосой. Когда несколько миллионов долларов легли в карман диктатора, он объявил, что идея Кальви открыть отделение своего банка в его стране просто великолепна. Еще одним плюсом для Кальви стал никарагуанский дипломатический паспорт, который служил ему до конца жизни.

Кальви и Джелли, оценив политическую ситуацию в Никарагуа, пришли к выводу о растущей вероятности того, что в не столь отдаленном будущем к власти могут прийти повстанцы-сандинисты. Эти двое, в годы Второй мировой войны работавшие сразу и на фашистов, и на коммунистов, не изменили своей привычке играть за обе стороны и двурушничать или, выражаясь банковскими терминами, «проявлять предусмотрительность». Кальви выделил такую же сумму и повстанцам – что-то пошло на покупку зерна, что-то – на закупки оружия.

В начале 1979 года левый переворот в Никарагуа стал реальностью. Придя к власти, левые – как это бывало во многих случаях раньше в других странах – объявили о национализации всех иностранных банков, но за одним исключением – «Амброзиано груп банко комерчиаль» продолжал свою работу под контролем Роберто Кальви. По-видимому, даже у левых идеалистов есть своя цена.

Микеле Синдона, заставивший замолчать – навечно или на время – своих врагов в Италии, к концу июля 1979 года решил, что, в конце-то концов, ему пришла пора покинуть Нью-Йорк и вернуться на родину. Нелегально. Возможно, убедительным доводом против возвращения мог бы показаться тот факт, что Синдона был выпущен из тюрьмы под залог в 3 миллиона долларов и обязан был ежедневно отмечаться у властей, а также то, что в Италии его ждали тюремный срок в три с половиной года и, несомненно, новые обвинения. Но Синдона решил проблему просто. С помощью своих сообщников из нью-йоркской и сицилийской мафии он организовал собственное «похищение».

Тайно вернуться на родину Синдона вознамерился отчасти еще и потому, что в преддверии суда в Нью-Йорке ему необходимо было заручиться максимально возможной поддержкой влиятельных друзей. И он полагал, что в Италии очень многие обязаны ему по гроб жизни. Что ж, пришла пора получать долги. Чтобы убедить своих-итальянских друзей и сообщников, что лучше им расплатиться с ним, Синдона решил разыграть свой единственный туз, который у него еще был. Он задумал предать огласке имена из «списка 500».

На протяжении десяти лет «список 500» крупнейших подпольных экспортеров валюты для итальянских властей оставался тайной за семью печатями. Тщетными оставались попытки выяснить, кто же в него входит, – подозревали, что в него включены имена многих наиболее влиятельных людей Италии. Кроме Джорджо Амброзоли, на упоминания этого списка постоянно натыкались многие следователи; он превратился в своеобразный Святой Грааль итальянского финансового мира, однако «список 500» отнюдь не был лишь легендой. Он действительно существовал. Нет сомнений, что его держали в своих руках Синдона и Джелли, да и у Кальви наверняка был экземпляр. Синдона был уверен: достаточно лишь пригрозить публикацией этого таинственной списка, чтобы добиться полной своей реабилитации в Италии и восстановить свое положение в обществе. Приговор будет отменен, выдвинутые против него возмутительные обвинения будут сняты. Он получит обратно свои итальянские банки, и перед судом Нью-Йорка предстанет человек, утверждающий, что стал жертвой гнусного заговора, инспирированного, по всей вероятности, коммунистами. Целый ряд очень уважаемых людей засвидетельствует, что Микеле Синдона – не только невинная жертва, но и самый выдающийся банкир всего мира, олицетворение доброго, незапятнанного, здорового капитализма. И всего этого можно достичь, если как следует воспользоваться приемом, которым Синдона – как он нередко похвалялся перед Карло Бордони – владел мастерски, а именно – шантажом.

Позднее Синдона будет утверждать, что в Италию он отправился не ради банальной корысти, а по другой причине. Он станет настойчиво твердить сегодня всем, кто будет его слушать, что он намеревался свергнуть итальянское правительство в Сицилии и провозгласить острова независимым государством. Если верить Синдоне, тогда бы он предложил США присоединить Сицилию в качества 51 штата, а в ответ с него снимут все уголовные обвинения, которые были выдвинуты против него в США. Синдона доказывал, что этот план сработает, если не учитывать тот факт, что после того как мафия устроила липовое похищение, она же осуществит и настоящее. Такие фантазии и бредовые иллюзии кажутся попросту смешными, если только не вспоминать, что честные и достойные люди, такие как Джорджо Амброзоли, погибли вовсе не от смеха.