Текст книги "Старые солдаты"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Это делает невозможным продолжение нашей первоначальной миссии, – сказал Ка-Фракан, и На-Тарла дернул ушами в знак согласия с этим мучительно очевидным выводом. – Ну, конечно, это так, – сказал генерал, скорчив почти извиняющуюся гримасу, когда осознал свое собственное шокирующее заявление о мучительно очевидном. – Что я хотел сказать, так это то, что больше нет никакого смысла следовать с бригадой к нашему первоначальному пункту назначения. Я не вижу альтернативы, кроме как прервать миссию и вернуться на базу в надежде получить новый эскорт флота. В таком случае, не следует ли нам рассмотреть возможность подхода на помощь капитану Ка-Шарану?

– Вы эксперт, капитан, – сказал Ка-Фракан через мгновение, затем усмехнулся с легким, но искренним оттенком веселья. – Знаете, я не завидую вам, флотским типам! Дайте мне планету, на которой я смогу стоять, с воздухом, которым я могу дышать, и я герой из старых саг, но это...! – Он махнул рукой на тактический план. – Должен стоять здесь и смотреть, как сражаются мои боевые товарищи, в то время как я вообще ничего не могу сделать, чтобы помочь им?

Он пошевелил ушами взад-вперед в жесте смиренного принятия.

– Все не так уж плохо, генерал, – сказал На-Тарла, придавая своему голосу легкость, которой он совсем не чувствовал, в качестве противоядия от затяжного шока при уничтожении эскадры адмирала На-Айжаарана. – И, по крайней мере, мы не пачкаем наши ботинки в грязи. И мы будем спать на чистых койках каждую ночь, если уж на то пошло!

– Об этом стоит подумать, – согласился Ка-Фракан, и они вдвоем вернулись к тактическому графику, когда сенсорная секция "Нисходящей смерти" изменила масштаб, чтобы показать детальный вид обреченного человеческого конвоя.

* * *

? – бессловесный вопрос исходил от человеческой половины Мэйники/Лазаруса. Однако даже в тот момент, когда мозг из плоти и крови сформулировал вопрос, слияние органики и молициркона уже искало на него ответ.

В неуловимом сенсорном призраке удаленной платформы Чарли-3 Лазаруса были задействованы огромные вычислительные возможности. Исходные данные были почти меньше, чем ничего, малейший намек на то, что могло бы быть намеком на тень воображаемого призрака, но боевой компьютер Лазаруса был неумолим. За микросекунды платформа запросила обновление, исходный сигнал был очищен, усилен и повторно проанализирован, и голос-тенор прошептал в глубине ее собственных мыслей, как эхо из ее подсознания.

– Контакт идентифицирован положительно, – говорилось в нем. – Оценивается как один тяжелый крейсер класса "Звездный сталкер".

Она начала формулировать другой вопрос, но в этом не было необходимости. Действительно, не было никакой реальной необходимости задавать первый вопрос... ни для Лазаруса, чтобы ответить так явно. Знания, информация, в которых она нуждалась, уже были там, в такой же степени принадлежали ей, как и Боло. Это было ощущение, подобного которому она никогда не испытывала, никогда не мечтала испытать, и она знала, что никогда не сможет по-настоящему описать это кому-либо, кто не испытал этого сам. Это чувство двойственности оставалось, но анализ сигнала и оценка его последствий пришли к ней без усилий, в полной мере.

Мэйника Тревор не имела абсолютно никакой подготовки в качестве офицера флота, но с данными, хранящимися в памяти Лазаруса, Мэйника/Лазарус мгновенно поняли, что сделал адмирал На-Айжааран и почему. Так же, как она/они поняли, что обнаруженный ею/ими крейсер почти наверняка был не один.

– Предупредить... – Человеческая половина составного разума начала формировать команду, но половина Боло, сразу поняв, какой была бы эта команда, уже послала предупреждение через тонкий, как ус, лазерный луч на Боло 31/B-403-MKY.

* * *

– Мы на позиции, капитан, – тихо сказал коммандер Ха-Янт, и Ка-Шаран поднял на него глаза.

– Можем ли мы сказать, находится ли коммандер Ра-Колман также на позиции?

Они знали, где должен был находиться "Честь смерти", легкий крейсер кулака, но у них не было подтверждения, что корабль действительно был там. Ка-Шаран выделил коммандера Элдата Ра-Колмана для обхода другого фланга конвоя в то же время, когда адмирал На-Айжааран выделил все оставшиеся кулаки для атаки. Поскольку все три его корабля действовали в условиях максимальной скрытности, Са-Утмар преуспевал в жестком контроле своего корабля "Битва при Шилзаре", и эсминец все еще действовал в тесном контакте с флагманом кулака. Незнание того, где находится "Честь смерти", не имело большого значения при атаке на невооруженные транспорты, но отказ от скрытности и установление точных позиций всех кораблей кулака сделали бы все аккуратнее.

– Какими созданиями привычек мы стали, Мэйзар! – сказал Ка-Шаран и насмешливо махнул рукой. – Как будто эта мешанина неуклюжих торговых судов могла сделать что-нибудь, кроме как умереть, даже если бы мы начали транслировать "Марш императора" по всем каналам!

– Без сомнения, сэр, – согласился Ха-Янт. – С другой стороны, если бы они увидели, что мы приближаемся, и рассеялись, некоторым из них, возможно, удалось бы ускользнуть от нас, в конце концов, – добавил он, хотя оба они знали настоящую причину, по которой они не сбросили скрытность. Это просто не приходило им в голову. Они все еще боролись с шоком от уничтожения остальной части эскадры, и пока они не смирились с этим, они вряд ли были в лучшем психическом состоянии.

В сложившихся обстоятельствах, размышлял старший офицер, возможно, в данный момент это даже к лучшему, что наша единственная "оппозиция" состоит из невооруженных транспортов!

– Да, я знаю, – сказал Ка-Шаран, и по его тону стало ясно, что он знал так же хорошо, как и Ха-Янт, насколько маловероятно, что какой-либо из человеческих кораблей действительно мог ускользнуть от них.

– Я бы хотел, чтобы "Звездная корона" не была вынуждена возвращаться на базу, – продолжил он.

Он говорил тихо, как будто только для себя, и уши Ха-Янта дернулись, когда он подавил выражение согласия с утверждением, насчет которого он не был уверен, что должен его услышать. Тяжелый крейсер, флагман шестого кулака адмирала На-Айжаарана, получил частичный отказ своего гипердвигателя как раз перед тем, как эскадра начала свой скоростной пробег к первоначально назначенной цели. Капитан Джизэр На-Халтак, командир "Звездной короны", передал корабль своему старшему помощнику и перешел на легкий крейсер "Неустрашимый", оставшись командовать двумя другими кораблями своего кулака... и погиб вместе с остальной эскадрой.

– Как вы думаете, имело бы какое-то значение, если бы адмирал сосредоточил всю эскадру, сэр? – спросил Ха-Янт через мгновение. Ка-Шаран бросил на него острый взгляд, но Ха-Янт твердо смотрел в ответ. По выражению его лица было очевидно, что вопрос не был критикой На-Айжаарана, и после двух или трех вдохов Ка-Шаран отрицательно дернул ушами.

– Нет, – тяжело сказал он. – Сомневаюсь, что это имело бы значение. Имейте в виду, я бы так не сказал, если бы вы задали этот вопрос до того, как люди вошли в диапазон энергетического оружия. Я был готов к этому не больше, чем кто-либо другой, и, признаюсь, просто задавался вопросом, могло ли все сложиться по-другому, если бы нам не пришлось отослать "Звездную корону". Но, честно говоря, я не верю, что это имело бы значение. Если бы адмирал держал нас всех вместе, потери с обеих сторон, вероятно, были бы почти такими же, какими они были в любом случае. Единственная разница заключалась бы в том, что мы – или кто бы ни выжил на нашем месте – могли бы получить достаточно повреждений двигателя, чтобы помешать нам перехватить и уничтожить этот конвой до того, как он сможет рассеяться и полностью исчезнуть от наших датчиков.

Уши Ха-Янта шевельнулись в легком жесте, означающем его согласие, и Ка-Шаран снова обратил свое внимание на сюжет. И все же, несмотря на свой ответ старшему офицеру, Ка-Шаран и сам не был полностью убежден в том, что если бы На-Айжааран не отправил шестую часть спутников "Императора Ларнара III" на этот широкий фланговый маневр, результат мог бы быть не совсем другим.

Но возможные исходы, которые могли бы произойти при других обстоятельствах, не имели никакого отношения к непосредственной тактической ситуации, напомнил он себе.

– Приготовиться к атаке, – решительно сказал он.

* * *

До последних пятнадцати минут понимание Мэйникой того, насколько сильно пострадал лейтенант Чин, было чисто интеллектуальным и теоретическим. Теперь она почувствовала глубокий укол сочувствия к другому человеку, поскольку впервые лично ощутила реальность сети общего обмена данными бригады Динохром.

Два Боло были так же тесно связаны друг с другом, как она и Лазарус, и как часть Мэйники / Лазаруса она за считанные секунды узнала Микки гораздо лучше, чем Чин когда-либо смог бы узнать его. Она была частью его, когда они совещались, организуя последнюю отчаянную оборону конвоя с плавной, без паники эффективностью и скоростью.

Основываясь на первоначальном обнаружении Мэйникой/Лазарусом одиночного мелконианского крейсера, они связались с помощью дистанционных пассивных датчиков обоих Боло и подтвердили, что по меньшей мере три вражеских корабля выходят на позицию для атаки. Очевидно, командир мелконианской эскадры намеревался использовать основную часть своих сил в качестве приманки, чтобы выманить коммодора Лакшманию с позиции, в то время как он вонзал свой кинжал убийцы в спину конвоя.

Анализ сил, задействованных Лакшманией, по сравнению с боевым порядком обычной мелконианской рейдовой эскадры, показал, что максимальная численность "кинжала" должна составлять два тяжелых крейсера, один легкий крейсер и один эсминец.

В стоячем бою любой из двух Боло был более чем достойным противником для обоих легких единиц, и любой из них, вероятно, мог бы победить и тяжелые крейсера. Та часть Мэйники/Лазаруса, которая ехала на командной палубе Бенджи в Шартре, в этом не сомневалась. К сожалению, Боло зависели от транспортов, на точках крепления которых они находились, и эти транспорты, безусловно, не были равны ни одному военному кораблю в космосе. Они были фактически безоружны, имея лишь самые элементарные средства пассивной защиты. Их штурмовые капсулы, каждая из которых была рассчитана на перевозку одного Боло или полного батальона пехоты, а также транспортных средств, через планетную оборону для высадки противника, имели мощные двигатели трехмерного пространства и боевой экран, более тяжелый, чем у большинства тяжелых крейсеров, но были совершенно неспособны к независимому сверхсветовому полету. Капсулы также были полностью безоружны; если штурмовой капсуле требовалась наступательная огневая мощь и сложная система РЭБ, это обычно обеспечивал Боло, которого она перевозила.

Если бы транспорты были уничтожены, капсулы мгновенно вышли бы из гипера, предполагая, что они переживут уничтожение своих материнских кораблей. И шанс Боло выжить после уничтожения его штурмовой капсулы в космосе был практически равен нулю. Они могли расширить свой собственный боевой экран и экраны капсул, чтобы обеспечить транспортам некоторую защиту, но в тот момент, когда они активировали любой боевой экран вообще, они выдали бы свое присутствие врагу. Мелкониане, возможно, не сразу поймут, что столкнулись с Боло, но они наверняка поймут, что Слейпниры не были безоружными грузовозами, за которых они их явно принимали. Когда они это сделают, они, несомненно, выйдут за пределы эффективной дальности энергетического оружия и используют свои ракетные установки.

Боло мог бы защитить корабль, на котором он на самом деле летел, от ракетной атаки, но Боло были разработаны для боя на внутрипланетных дистанциях, а не в глубоком космосе. Их оборона никогда не была рассчитана на защиту такой огромной сферы, как та, которую занимал весь конвой. И их наступательное ракетное вооружение, хотя и обладало большой дальностью действия по стандартам планетного боя, не было разработано для ведения сражений в глубоком космосе. Они не смогли бы помешать мелконианам уничтожить конвой, если бы враг решил отойти для ракетного удара.

Но ни один командующий флотом не стал бы использовать ракеты, когда в этом не было настоятельной необходимости. Ракеты были не просто дорогими; они были доступны только в строго ограниченном количестве. Подобно древней подводной лодке докосмической Старой Земли, эсминец-капер, охотящийся на невооруженные транспорты и торговые суда, подошел бы достаточно близко, чтобы использовать свое энергетическое оружие, эквивалент палубного орудия подводной лодки, вместо того, чтобы расходовать свои драгоценные "торпеды". Особенно, когда он был так далеко от любого источника пополнения запасов и не мог знать, столкнется ли он с дополнительными враждебными военными кораблями по пути домой.

Даже когда план сражения – такой, каким он был, и что из него было – сложился воедино, отдельная часть мозга Мэйники задавалась вопросом, должна ли она сообщить губернатору Аньелли о том, что происходит.

Технически, Аньелли был ее начальником, но коммодор Лакшмания оставила командиром Мэйнику, а не губернатора. Ей не нужно было, чтобы в подобный момент он толкал ее под локоть, и было не похоже, что у нее будет время для какого-либо подробного инструктажа перед атакой врага. И пока она и ее Боло совещались с Микки, она нашла еще одну причину пока не сообщать Аньелли. Она/они не могли быть уверены, где мелкониане начнут свою атаку. Вражеские корабли могли подойти по векторам, которые сделали бы невозможным немедленное столкновение со всеми ними одновременно, и она / они не осмеливались раскрыть существование Боло, пока она / они не смогут поразить каждый мелконианский корабль за один огневой проход. Так что, если уж на то пошло, ей/им, возможно, придется позволить врагу захватить несколько беззащитных транспортов конвоя, не сделав ни единого выстрела в ответ.

Почему-то Мэйника сильно сомневалась, что губернатор Аньелли хорошо отреагирует на это решение.

* * *

– Немедленно! – рявкнул капитан Ка-Шаран, и весь его кулак повернулся прямо к конвою, когда включились его системы наведения.

"Сталкер смерти" и "Битва при Шилзаре" шли вровень. Против вооруженного противника менее мощный (и более расходуемый) эсминец обычно взял бы на себя инициативу, прощупывая вражеские подразделения. В данном случае, однако, в этом не было необходимости. Разведывательные платформы, которые адмирал На-Айжааран отправил после того, как "Восходящий император" первоначально обнаружил вопиюще очевидные сигнатуры выбросов транспортных кораблей, получили подробный подсчет сопровождения конвоя, и каждый из них был уничтожен.

– Сэр, у нас есть подтверждение позиции "Чести смерти"! – объявил Ха-Янт, и Ка-Шаран показал кончики своих клыков в улыбке мрачного удовлетворения, наблюдая, как перекрестие прицела тактического управления огнем встало на место над значками первых кораблей, которые он намеревался уничтожить.

* * *

Мэйника/Лазарус наблюдали через сенсоры Боло, как мелконианские военные корабли вышли из режима скрытности и направили свои радары и лидары на невооруженные транспорты. Составная сущность распознала системы наведения, и та ее часть, которая была Мэйникой Тревор, почувствовала еще один укол благоговения, когда вспыхивающий психотронный мозг Лазаруса проанализировал паттерны излучения, чтобы предсказать очередь наведения Псов. Она и раньше видела возможности гиперэвристического моделирования Боло в действии, но никогда изнутри. Никогда в качестве участника. Теперь она знала – знала без всякой тени сомнения – по каким именно целям намеревались нанести удар мелкониане и в каком порядке. У нее вообще не было никаких сомнений, несмотря на то, что боевой компьютер настаивал на квалификации с процентными вероятностями, которые все лежали в диапазоне девяносто с лишним процентов. Это было так, как если бы она стала ясновидящей. Как будто сам Бог похлопал ее по плечу и сказал ей, что должно было произойти.

Неудивительно, что Боло, кажется, всегда точно знают, что делать дальше, сказал маленький уголок ее / их общей личности, который остался полностью ее мыслью. Но большая часть ее внимания была сосредоточена на геометрии облучения, и она проглотила горькое мысленное проклятие.

Тактическая координация Псов была нарушена. Их активные сенсоры выдали их позиции для Мэйники /Лазаруса, и было очевидно, что они организовали атаку ножницами, когда два их корабля атаковали с одного фланга, в то время как третий атаковал с другого. Но два ближайших корабля – тяжелый крейсер и эсминец – вышли на позицию для атаки раньше, чем их скрытый спутник. Они уже бросились в атаку на стороне Мэйники/Лазаруса в строю конвоя, но легкий крейсер был достаточно далеко за пределами своей собственной зоны атаки, чтобы Микки мог вступить с ним в бой.

– 04,75 процента, плюс или минус 1,91 процента, – ответил компонент Лазарус до того, как вопрос был полностью сформулирован. Человеку потребовались бы бесценные минуты, чтобы объяснить логику, на которой основывался этот ответ, но все его аналитическое дерево пронеслось в чисто человеческом мозгу Мэйники подобно молнии.

И он был прав. Если бы командующий мелконианской эскадрой был готов выделить второй тяжелый крейсер для этой атаки, он бы отделил весь его кулак вместе с ним, вместо того, чтобы оставить его спутников на своем флагмане. Кроме того, Псы были слишком хороши в такого рода вещах, чтобы тяжелый крейсер был настолько сильно смещен с позиции, что он уже, по крайней мере, не включил бы свои собственные системы наведения.

– Шанс... – Мэйника начала второй вопрос.

– 97,62 процента вероятности уничтожения "Куан Инь", 96,51 процента вероятности уничтожения "Паром Кейллора", 87,63 процента вероятности уничтожения "Стар кэнвейэр".

Цифры промелькнули в ее мозгу, как ледяные молнии, и ее сердце сжалось от боли, когда компонент Лазарус предоставил их. "Стар кэнвейэр" был одним из промышленных кораблей колонии. Его потеря нанесла бы серьезный ущерб, хотя и не смертельный. Но "Паром Кейллора" был пассажирским транспортом, на борту которого находилось более семи тысяч колонистов. И "Куан Инь", возможно, был даже более ценным, чем "Паром Кейллора". Он был главным медицинским кораблем колонии, перевозившим не только эквивалент полного больничного комплекса Основного мира, но и семьдесят пять процентов всего медицинского персонала экспедиции. Часть его оборудования, и особенно искусственные матки и банки спермы и яйцеклеток, были сохранены и распределены по другим кораблям конвоя, но его потеря была бы разрушительной для шансов колонии на выживание.

Мэйника/Лазарус рассмотрели все возможные альтернативы в стеклянном оке вечности, которые были доступны благодаря моделированию Лазаруса, и человеческая половина слияния почувствовала боль половины Боло, соответствующую ее собственной, когда холодные, безразличные вероятности горели перед ними.

Если она/они вступят в бой с ближайшими мелконианами до того, как легкий крейсер войдет в зону поражения Микки, у нее/них будет восемьдесят пять с лишним процентов шансов убить их обоих до того, как какой-либо из кораблей колонии будет уничтожен. Но только ценой девяносто шестипроцентной вероятности того, что легкий крейсер отделится прежде, чем Микки сможет взять его под обстрел. И в этом случае вероятность уничтожения всего конвоя приближалась к восьмидесяти девяти процентам.

Потеря этих трех кораблей, и особенно "Куан Инь", снизила бы вероятность долгосрочного выживания колонии до чуть более восьмидесяти процентов, но это было значительно больше, чем одиннадцатипроцентный шанс того, что конвой выживет, чтобы найти место для основания колонии в первую очередь, если Мэйника / Лазарус предотвратят уничтожение этих трех кораблей.

Обе половинки ее/их души закричали в знак протеста, но цифры – эти бессердечные, жестоко честные цифры – отказались смягчиться. Микки поделился ее/ их страданиями через сеть СОД, и в некотором смысле, как поняла Мэйника, для него и Лазаруса это было даже хуже, чем для нее. Они были спроектированы, сконструированы на молекулярном уровне, чтобы сохранить человеческую жизнь любой ценой для себя. Но на этот раз стоимость будет оплачена кем-то другим.

– Вражеские корабли! – Отчаянный крик разорвал коммуникационную сеть конвоя, когда кто-то на борту "Парома Кейллора" заметил приближающихся мелкониан. – Боже мой, вражеские корабли! Они запирают нас!

Мэйника/Лазарус услышали панику, ужас в голосе неизвестного мужчины. Она/они распознали в этом страх смерти, но также и более темный ужас, осознание того, что семь тысяч других человеческих существ вот-вот умрут вместе с ним, и Мэйника закрыла глаза от боли.

Она могла бы выстрелить. Могла бы выстрелить и уничтожить две трети нападавших еще до того, как они открыли огонь. Часть ее съежилась от этого знания, уже осознавая бесконечное бремя вины, которое ляжет на нее, если она этого не сделает. Но Мэйника Тревор знала о чувстве вины. Она отведала его до отвала после Шартра, и если это была цена, которую она должна была заплатить, чтобы выполнить свой долг, то она заплатит ее.

– Они собираются ст..!

* * *

– Огонь! – рявкнул Ка-Шаран и услышал глубокий, резкий триумфальный рев своей тактической команды, когда вспыхнул бортовой залп «Сталкера смерти».

* * *

Лицо лейтенанта Лорен Хэйновер побелело, когда она услышала голос с «Парома Кейллора» через наушник, который она настроила на общекорабельную сеть связи. Как и каждый член экипажа «Куан Инь», Хэйновер находилась на «боевых постах» с того момента, как коммодор Лакшмания доложила об обнаружении мелконианской оперативной группы. Не то чтобы медицинский корабль мог что-то сделать в бою с флотом, кроме как не высовываться и пытаться убежать. Теперь было очевидно, что «Куан Инь» не мог сделать даже этого.

– Вот оно идет! – Голос капитана Сминарда прозвучал резко и отчаянно по внутренней связи, и Хэйновер туго затянула ремни своего кресла. Это казалось невероятно бесполезным занятием, и она оглядела резервную рубку управления, которая была ее местом службы в качестве второго инженера корабля, желая, чтобы у нее, по крайней мере, была надлежащая противоударная защита. Медицинские корабли не должны были нуждаться в таком оборудовании, сказал идиотски педантичный голос в глубине ее сознания. Голос звучал точно так же, как у нее, но этого не могло быть. Она не стала бы тратить энергию в такое время, как это, читая себе лекции о...

Вселенная Лорен Хэйновер внезапно превратилась в безумие, когда фронт ударной волны вырвал ее из кресла и швырнул на переборку.

* * *

Ка-Шаран обнажил клыки, когда два ненавистных человеческих транспорта превратились в обломки и расширяющийся газ. Сорокасантиметровые плазменные разряды пробили их насквозь, как будто они были сделаны из соломы, и «Битва при Шилзаре» тоже стреляла, хотя ее более легкое вооружение позволило ей поразить только одно судно. Два из трех двадцатисантиметровых «Хеллборов» на правом борту эсминца достигли прямых попаданий; третий был очень близок к промаху, и Ка-Шаран подавил разочарованный рык.

Тактическое подразделение лейтенант-коммандера На-Шала должно было действовать лучше на таком расстоянии! У них определенно было достаточно времени, чтобы спланировать выстрел!

Впрочем, это вряд ли имеет значение, сказал он себе, наблюдая, как шатается искалеченный, на две трети разрушенный корпус.

Разбитый корабль мгновенно вышел из гипера, все еще едва живой – возможно, – но исчезнувший с его сенсоров. Он взглянул на лейтенанта Са-Утмара, и его разочарование улеглось, когда Са-Утмар автоматически отметил точные координаты, в которых цель ушла в тень. Найти этот обломок, чтобы гарантировать его полное уничтожение, было бы трудоемко, но относительно просто, подумал он, и повернулся обратно к дисплеям наведения, когда "Сталкер смерти" слегка откатился, чтобы взять под прицел следующую пару жертв.

– "Честь смерти" подходит к ее огневому рубежу, сэр! – объявил Ха-Янт.

* * *

Голос с «Парома Кейллора» оборвался на полуслове, когда огромный транспорт взорвался.

Фрагменты его корпуса – и его пассажиров – выбросило наружу, каждый кусок обломков по отдельности выпал из гипера в нормальное пространство. Разбитые обломки были разбросаны по пространству диаметром по меньшей мере в световую неделю, и в этот момент Мэйника Тревор пожалела, что ее не было на борту убитого корабля.

Она обнаружила, что в ее союзе с Лазарусом было особое и ужасное проклятие. Ее мысли теперь двигались с его скоростью, и секунда была для нее/них зияющей вечностью. У нее было достаточно времени, чтобы проглотить горький яд осознания того, что она могла бы остановить мелкониан от стрельбы. И все же, по крайней мере, она обнаружила это милосердие; она также разделяла абсолютную уверенность в том, что ее /их вероятностный анализ был точным. По крайней мере, в этом ей никогда не придется сомневаться.

Капитан Ка-Шаран был очень опытным офицером флота. Он также был очень быстрым мыслителем. Так быстро, что у него действительно было время найти значок на тактическом графике, с которого был сделан этот ужасающе мощный выстрел. Но как бы он ни был быстр, у него было слишком мало времени, чтобы завершить свою мысль.

Боло транспор..!

Через четыре секунды после уничтожения "Битвы при Шилзаре" Мэйника/Лазарус выпустили заряд 110-сантиметрового "Хеллбора" прямо через переднее энергетическое отделение "Сталкера смерти" и нанесли прямое попадание в реактор номер один. Не то чтобы это действительно имело значение в свете катастрофических структурных повреждений корпуса тяжелого крейсера.

Все, что на самом деле сделало разрушающееся поле сдерживания антивещества реактора, – это сделало уничтожение "Сталкера смерти" еще более впечатляющим.

* * *

– ужасно! Просто ужасно! – лицо Эдриэна Аньелли было пепельно-серым на экране связи Мэйники Тревор, когда он разговаривал с ней с «Хэрриет Лян-шу», гражданского флагмана конвоя. – Боже мой! Вся эскадра коммодора Лакшмании, а теперь еще и это!

– По крайней мере, мы все еще живы, губернатор, – сказала Мэйника. Он впился в нее взглядом, словно взбешенный банальностью ее ответа.

К ее собственному удивлению, она спокойно ответила на его взгляд. Это был ее самый первый разговор один на один с губернатором, и она ожидала, что уровень ее беспокойства будет намного выше. Это было не так. Вместо этого она чувствовала, как будто часть спокойствия Лазаруса, след его психотронной бесстрастности, осталась с ней после того, как она отключилась от нейронной связи.

Или, может быть, просто после того, как я увидела, как Псы на глазах расстреляли три транспорта из конвоя, за который я несу ответственность, простой губернатор – это мелочь, подумала она со своего рода кладбищенским юмором.

– Конечно, мы все еще живы, капитан, – сказал Аньелли через мгновение. – Если бы это было не так, мы бы не вели этого разговора. И прежде чем мы продолжим, позвольте мне сказать, что я полностью осознаю, что единственная причина, по которой мы живы, – это ваши с лейтенантом Чином Боло. Но это не делает нашу ситуацию менее опасной.

Разрушение "Парома Кейллора" – это трагедия, с какой стороны на это ни посмотри. Семь тысяч жизней – плюс капитан Хэролдсон и вся его команда – были бы ужасной вещью при любых обстоятельствах. Но их гибель – это потеря почти тридцати процентов всего нашего колониального населения! Утрата "Стар кэнвейэр" – почти такой же серьезный удар по нашим основным промышленным возможностям. Но потеря "Куан Инь"..!

Он покачал головой, его лицо напряглось, и Мэйнике пришлось кивнуть в знак согласия с его оценкой.

– Дочь и зять губернатора Аньелли – врачи на борту "Куан Инь", – внезапно пробормотал тенор Лазаруса в импланте бригады в ее левой сосцевидной кости, и ее живот скрутило от внезапного всплеска вины.

– Губернатор, – сказала она, как только убедилась, что владеет своим голосом, – возможно, – она подчеркнула уточняющее наречие, – что "Куан Инь" не был полностью уничтожен.

Взгляд Аньелли метнулся к ее лицу, и его правая рука, едва видимая на углу стола, сжалась в кулак с костяшками из слоновой кости.

– Объясните, – отчеканил он. – Пожалуйста. – Запоздалая любезность выскочила из него, как будто ее извлекли плоскогубцами.

– Я не военный эксперт, капитан, – продолжил Аньелли, – но даже я знаю как... это было бы трудно. – Слово "трудно" прозвучало так, как будто оно было физически кислым на вкус. Или как будто он винил ее в том, что она вселила надежды, которые никак не могли быть удовлетворены. – Такого рода поисково-спасательные работы – это работа для полностью оснащенных военных кораблей, капитан Тревор. Не для горстки наспех собранных торговых судов!

– Губернатор, я бы ничего не сказала об этом, если бы не была достаточно уверена в нашей способности найти ее. Мы точно знаем, когда и где они покинули гипер, и каков был бы вектор их появления в нормальном пространстве.

Аньелли выглядел скептически, она протянула руку и коснулась гарнитуры на углу своего стола.

Проницательные глаза губернатора не упустили этого жеста, и она увидела, как они слегка расширились.

– Лазарус – я имею в виду, подразделение Один-Семь-Девять – пристально следил за ними, сэр. И при всем моем уважении к флоту, я очень сомневаюсь, что какой-либо астрогатор смог бы лучше вычислить решение для перехвата.

– Даже в этом случае, – теперь голос Аньелли звучал так, как будто он спорил сам с собой, а не с Мэйникой, – даже самое лучшее решение оставит очень большой объем для поиска, капитан. Даже предполагая это ... то, что кто-то все еще жив на ее борту, – он прочистил горло, – мне кажется крайне маловероятным, с учетом повреждений, которые вы описали, что ее собственные датчики или системы связи все еще будут работоспособны. Без активного радиомаяка связи, на который мы могли бы ориентироваться, ее поиск по-прежнему является задачей датчиков флота, а не кучки торговых судов.

– При обычных обстоятельствах вы, безусловно, были бы правы, сэр, – согласилась Мэйника. – Но мы не совсем обычные заурядные торговые суда. Так получилось, что у нас с собой есть пара Боло. Возможно, на них не установлены стандартные флотские сенсоры, но думаю, вы обнаружите, что у них есть возможности, необходимые нам для этой миссии.

– Вы серьезно, – медленно произнес Аньелли. Она кивнула, и он глубоко вздохнул.

– Я действительно не должен разрешать это, – сказал он.

– Извините меня, губернатор, но это не ваше решение.