Текст книги "Старые солдаты"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Эти боеголовки были рассчитаны на переменную мощность, регулируемую в соответствии с тактическими обстоятельствами, и полковник Уран На-Литан приказал установить их на максимальную мегатонную мощность. Огненные шары врезались в ее/их боевой экран, как серные кувалды. Ее/их пятнадцатитысячетонная громада вздымалась, как пострадавший от шторма галеон, когда эта непостижимая ярость хлынула на ее/их боевой экран. Гребень между ней/ими и мелконианами был достаточно высоким, достаточно толстым, чтобы защитить их от прямого воздействия их собственного оружия. Это было единственное, что позволило На-Литану ждать так долго и использовать их на таком коротком расстоянии. И все же, несмотря на то, что взрывная тень хребта защитила их от прямого уничтожения, для первого бронетанкового батальона это было очень близко, поскольку сам ад разразился на его дальней стороне.

И то, что пережил первый бронетанковый, было лишь обратной вспышкой, лишь эхом того, что обрушилось на Мэйнику/Лазаруса.

Болевые цепи взвыли, когда урон пронесся драконьим термоядерным взрывом через ее/их защиту.

Открытые сенсорные панели были сметены. Легкое вооружение было выведено из строя, сломано и наполовину расплавилось, когда взрыв, жар и радиация прокатились по ним подкованными ботинками. И все же Боло были созданы именно для того, чтобы выдержать это ужасное испытание. Даже когда взрывы сотрясали, грохотали и вздымались вокруг нее, тело Мэйники Тревор лежало в безопасности, защищенное в самой сердцевине Лазаруса за боевым экраном, внутренними разрушающими полями, прочными метрами дюраллоя и всеми защитными барьерами, которые инженеры Конкордиата изобрели за одиннадцать столетий строительства Боло. Но, несмотря на защитную оболочку, обернутую вокруг нее, Мэйника кричала, когда холокост бушевал снаружи ее / их корпуса.

Не в страхе. Даже не в знак протеста. Она кричала, потому что сам Лазарус не мог этого сделать.

Мэйника всегда знала о "болевых контурах", встроенных в Боло. Она понимала теорию, лежащую в их основе, механизм избегания опасности, заимствованный из органической эволюции. И ей всегда было интересно, как они на самом деле работают. Если бы Боло – машина, как бы чудесно она ни была сконструирована, какими бы великолепными способностями ни обладала, – действительно могла чувствовать боль.

Теперь она знала, и ее тело содрогнулось в аварийном кресле на контрольной палубе Лазаруса, когда эхо его агонии пронеслось через нее по мостику их связи. Она чувствовала, как он пытается отключить эту часть связи, стараясь отогнать мучения в сторону и защитить ее от них, даже когда системы контроля повреждений мчались, чтобы ограничить волну физического разрушения, обрушивающуюся на его корпус, но он не мог. Связь была слишком глубокой, слишком полной, и единственным милосердием было то, что атака закончилась за такой короткий миг.

И все же она/они находились в гиперэвристическом режиме. То, что замедлило время, чтобы дать им возможность анализировать, планировать и реагировать, растянуло этот момент агонии в мини-вечность в самом Аду с такой же эффективностью.

В течение долгих секунд генерал Ка-Фракан боялся, что На-Литан просчитался. Что разрушение их собственных боеголовок уничтожит их самих, а не только Боло. Его командная машина, расположенная гораздо дальше, чем любой из бронированных мехов, и остановившаяся с подветренной стороны еще одного холма, также была спроектирована для управления боем и скорости, а не грубой силы. Это был тактический мозг бригады, самый мощный набор компьютеров и средств связи, который только могла создать империя, защищенный легкобронированным корпусом, быстрее – и намного легче – чем даже Фенрис. Ударные волны, передающиеся от земли, подбросили его мех на полметра в воздух, и на мгновение ему показалось, что удар прокатит по земле, как юноша, пинающий мяч. Но вместо этого он рухнул обратно на свои гусеницы с силой, от которой сотрясались кости. Его пассажиры были отброшены своими ремнями безопасности, избитые и в синяках, но его подвеска и электроника были спроектированы так, чтобы выдержать такого рода издевательства, и тактические дисплеи почти даже не мерцали.

Не то чтобы в данный момент это имело большое значение. Все боевые системы империи были полностью защищены от электромагнитного излучения, но ничто не могло "видеть" сквозь невообразимую доменную печь, работающую на термоядерном топливе, которая когда-то была узкой, живописной, приятно поросшей лесом горной долиной. Каждый беспилотник, через который непосредственно наблюдал Боло, был уничтожен яростью атаки На-Литана, но это тоже предвиделось, и уже запускались новые беспилотники.

Ка-Фракан выпрямился в своем командирском кресле, уставившись на главный дисплей на сплошную стену свернувшейся пыли, пламени и жара, катящуюся от эпицентра зоны цели.

Конечно, подумал он с дрожью, краем глаза отмечая мигающие красным боковые панели, которые указывали на незначительные повреждения его собственных мехов, несмотря на их защищенные позиции, конечно, даже Боло не смог бы пережить это! Я знаю, какие они крутые, но...

А затем, опаленная и иссушенная, с пылавшими белым жаром участками лобовой брони там, где были сметены противоплазменные накладки, длинная, широкая гора из темного, как йод, дюраллоя поднялась на гребень и вышла из этого вихря разрушения, как проклятие.

Восемьдесят семь метров в длину, от носа до крайней кормовой противоракетной батареи. Колеса ходовых тележек диаметром шесть метров и восемью гусеничными дорожками, каждая шириной восемь метров с направляющими пластинами толщиной четверть метра. На двадцать семь метров над землей возвышалась облицованная плитами башня, установленная на корпусе, таком широком, что он все еще умудрялся казаться низким, почти гладким. Непрерывные повторители с ионными разрядами во вспомогательных башнях уже поворачивались к своим целям, и бронированные плиты на его носовой палубе поднялись, чтобы дать доступ к приоткрывшимся четырем люкам, когда тридцатисантиметровые минометы открыли из них быстрый огонь. И прямо на его глазах массивный ствол главной башни нацелился на командную машину полковника На-Литана.

Невозможно. Эта мысль пронзила его с атавистическим ужасом какого-нибудь примитивного пещерного предка, оказавшегося лицом к лицу с самым страшным хищником в его мире. Этого не может быть здесь. Этого не может быть!

* * *

Мэйника/Лазарус поднялись на вершину хребта.

Отголоски агонии все еще отдавались в ней/них, но они были второстепенными, неважными.

Что-то, от чего нужно отмахнуться в ее/их концентрации.

Сообщения о повреждениях каскадом сыпались через нее/них. Один непрерывный повторитель уничтожен совсем; второе орудие в той же башне выведено из строя до тех пор, пока система контроля повреждений не сможет починить заклинившую механическую передачу. Передние датчики функционируют на 71,06 процента от базовой мощности. Гусеница номер три серьезно повреждена. Передний гусеничный щит правого борта прогнулся, зафиксировавшись в опущенном положении, вспахивая почву и камни, когда он /они с грохотом продвигались вперед. Базовая боеспособность передних противопехотных кластеров снижена до 11,19 процента. Передняя точечная защита, базовая боеспособность 23,71 процента. Боевой экран, базовая мощность 74,32 процента. Незначительные пробоины в корпусе в секторах Альфа-три, Альфа-Пять и Альфа-Семь. Боевой компьютер действует всего на 89,93 процента от базовой мощности, в основном из-за повреждений от удара, и уже восстанавливается.

Ей/им было больно – сильно, – но она/они отмахнулись от этого знания, как от мук болевых контуров. Она/они рванулась вперед с чрезвычайной боевой мощью на ее/их максимальной скорости спринта в сто тридцать пять километров в час, несмотря на повреждение ее/их гусеницы, и еще до того, как она /они достигли вершины хребта, ее /их главная башня установилась на координатах Суртура, анализ сигналов которого показал, что это командная машина бронетанкового батальона.

* * *

Боло выстрелил.

Суртур На-Литана взорвался, как вулкан, когда 110-сантиметровый "Хеллбор" пробил его тараном со скоростью 2,75 мегатонны в секунду. Броня и боевой экран Суртура могли замедлить этот сфокусированный поток плазмы, но у них никогда не было возможности остановить его. Он врезался прямо в сердце машины, прорвав дальнюю сторону с достаточной остаточной энергией, чтобы образовать двадцатипятиметровую воронку в скале за ней.

* * *

Она/они отметили уничтожение первого вражеского тяжелого меха, и ее/их уцелевшие непрерывные повторители правого борта нацелились на ближайший Фенрис, извергая молнии с максимальной скоростью стрельбы. Более легкий боевой экран Фенриса вспыхнул, мерцая раскаленной добела яростью, когда ионные разряды вгрызлись в него. Средний мех подал аварийное питание на свои экраны, но даже когда он попытался усилить их, начали появляться черные пятна локального сбоя, и она / они держали его в прицеле, пока она / они поливали его огнем.

Но Фенрис был лишь второстепенной угрозой, и его/их главная башня развернулась, двигаясь на максимальной скорости в поисках второго Суртура по левому борту.

Суртур выстрелил первым.

* * *

Передняя башня тяжелого «меха» майора Са-Тора изрыгала белую ярость, в то время как задняя башня все еще отчаянно вращалась, чтобы пустить в ход свое оружие.

Ка-Фракан видел, как трио Хеллборов набросились на Боло. Боевой экран человеческого меха был лучше, чем все, что было у подразделений Ка-Фракана, но этого было недостаточно, чтобы поглотить эти прожорливые стрелы на таком коротком расстоянии. Это замедлило их – и, как он знал, забрало большую часть их энергии для собственного использования, хотя боевой экран Народа не мог этого сделать – но не могло остановить их совсем. Они ворвались в отражающие плазму керамические вставки на его левом борту, и одна из турелей его непрерывных повторителей взорвалась, когда одна из молний пробила его лобовую броню. Еще одна из молний Са-Тора врезалась в тяжелую бронированную пластину его переднего гусеничного щита по правому борту, и Боло пошатнулся, когда плазма пробила щит насквозь и срезала два его опорных колеса. Массивная гусеница сама по себе разлетелась вдребезги, и Боло рванулся вперед, его скорость упала, когда он оставил за собой запутанные руины, похожие на сброшенную кожу какой-то огромной змеи. Третий и последний из выстрелов Са-Тора попал прямо в лобовую броню массивной башни. Антиплазменная керамика разлетелась вдребезги, кусок дюраллоя метровой ширины испарился, а в броне башни образовался светящийся кратер, достаточно глубокий, чтобы скрыть Ка-Фракана по пояс, если бы он стоял внутри.

Но доспехи выдержали. Этот выстрел уничтожил бы любой Суртур, когда-либо построенный, но быстро перемещающаяся башня Боло даже не замедлилась.

* * *

Зубы Мэйники Тревор сжались, когда новая вспышка агонии пронзила ее. Она почувствовала, как разорвались раны на ее/их бронированном теле, и весь ее/их корпус содрогнулся от мощной энергии, передавшейся в нее/их при взрывах.

Уничтожена вторая вспомогательная башня, забрав с собой еще два ее/их непрерывных повторителя.

У нее/их осталось всего шесть, и попадание, уничтожившее номер два, разнесло питание башни. Взорвалось кольцо конденсатора, добавив свою собственную накопленную энергию к фронту взрыва, и отклоняющий щит вышел из строя. Боковой взрыв повредил ходовые двигатели третьей вспомогательной установки – не смертельно, но достаточно, чтобы наложить серьезные ограничения на управление огнем. Волна разрушения каскадом хлынула внутрь, но вторичный отклоняющий щит выдержал, остановив его на расстоянии от ее/их основного корпуса.

Она/они снова пошатнулись, когда распалась внешняя передняя колея. Трансмиссия к дорожным колесам с независимым приводом взорвалась, когда в нее попал сильный скачок мощности от удара, но ей / им удалось отключить передачи, и, по крайней мере, голые колеса свободно вращались, пока она / они продолжали двигаться вперед по своим оставшимся семи путевым системам.

Попадание в ее/их башню на самом деле было наименее серьезным из трех. Лицевая сторона башни Боло, как и лобовая броня ее пластин "гласиса", была почти невообразимо толстой и прочной. Ее/их башня была спроектирована так, чтобы выдержать по крайней мере одно прямое попадание из ее / их собственного оружия основной батареи; более легкие мелконианские плазменные разряды могли сорвать внешний слой антиплазменной керамики и глубоко проникнуть в дюраллой под ней, но они не могли проникнуть без многократных попаданий в одно и то же место, и ее/их "Хеллбор" выстрелил в тот момент, когда все еще движущаяся башня принесла его ко второму Суртуру.

* * *

Машина майора Са-Тора просто исчезла, когда ее силовая установка потеряла герметичность в результате колоссального извержения света и тепла. Это было так, как если бы еще одна боеголовка взорвалась в центре собственной позиции первого бронетанкового. Один из двух Фенрисов, прикрепленных к Суртуру, находился слишком близко. Фронт взрыва подхватил его, сорвал с него боевой экран и отбросил в сторону. Он перекатился почти полностью на бок, прежде чем снова рухнул на гусеницы, и даже когда он снова встал вертикально, четыре непрерывных повторителя Боло пробили его относительно тонкую боковую броню. Без боевого экрана, который мог бы заблокировать удары, они вскрыли беспомощную машину, как использованную упаковку с пайками, и она взорвалась всего через несколько секунд.

Ка-Фракан вцепился в подлокотники своего командирского кресла, уставившись на дисплей, пока ревущий Боло неистовствовал по периметру оборонительной позиции его последнего бронетанкового батальона. Его вспомогательные орудия правого борта продолжали бить по ближайшему из Фенрисов На-Литана, и Ка-Фракан обнажил клыки в яростном горе, когда этот мех тоже разлетелся на части с яростью отказавшей силовой установки.

Уцелевшие два Фенриса из "передних кулаков" На-Литана стояли на своем, даже когда установленные на носу мортиры Боло обстреливали их боевой заслон сотнями 30-сантиметровых снарядов. Сверхскоростные самонаводящиеся пенетраторы минометных снарядов были по отдельности слишком легкими, чтобы пробить экран, но остановка десятков из них вынудила роботов перенаправить энергию от их собственного наступательного оружия, и их экипажи прекрасно знали, что это был не более чем вопрос секунд, прежде чем непрерывные повторители, которые уже выпотрошили двух их товарищей по батальону, сделают с ними то же самое. И все же они удерживали свои позиции, стреляя с минимальной дистанции из своих гораздо более легких "Хеллборов", и молнии сверкали и танцевали на носу Боло. Но оружие Фенрисов обладало слишком малой проникающей способностью. Ослепительный свет вспыхивал адскими вспышками на его боевом экране, кружился и танцевал на его гласисе, как разъяренные демоны, но они не могли пробиться сквозь комбинацию лучшего экрана человеческого меха и гораздо более тяжелой лобовой брони. Их собственные гусеницы вращались, выбрасывая петушиные хвосты измельченной земли, когда они пытались маневрировать вокруг флангов Боло, пытались добраться до его более тонкой боковой брони. Но они были слишком далеко, находясь на дуге прямого обстрела, и его башня продолжала двигаться вперед. Его Хеллбор нацелился на приближающийся Фенрис, и мгновение спустя он уничтожило еще один мех На-Литана фонтаном раскаленного огня.

Она/они отметили уничтожение третьего Фенриса.

Быстрые попадания более легкого оружия вражеских машин сотрясли ее/их и оставили на ее/их гласисе две неровные линии светящихся кратеров глубиной тридцать сантиметров. Там, где они пересеклись, два попадания почти в одно и то же место пробили ее/их лобовую броню на добрых полметра, но даже это составило не более чем поверхностные повреждения.

Она/они проигнорировали это, и ее/их левая вторичная батарея поймала четвертый Фенрис в переплетение ионных разрядов. Визжащее энергетическое оружие обдало Фенриса веером сверкающего, смертельно красивого огня, и он, пошатываясь, остановился, а затем взорвался, когда молнии пробили его непрочную броню.

* * *

Целых два кулака исчезли – просто исчезли. Стерты с лица земли.

Тесласк Ка-Фракан ошеломленно покачал головой, не веря своим глазам. Нет, не неверие – желание не верить. Отвергать то, что он видел.

* * *

Оставшийся Суртур сделал именно то, на что надеялся полковник На-Литан. Расстояние до него, те мимолетные секунды, которые потребовались ей/им, чтобы разбить нападающие кулаки, дали его органической команде драгоценное время. Время повернуть их башни. Выбрать их точку прицеливания.

Убить до того, как она/они смогут найти их собственную цель ... и на этот раз все шесть их "Хеллборов" нанесли удар.

Она/они неописуемо вздрогнули, когда 6,1 мегатонны энергии в секунду врезались в ее/их фронтальный боевой экран. Предупреждения о повреждениях кричали через ее / их системы, поскольку ее / их боевой экран делал все возможное. Ему удалось поглотить почти тридцать процентов разрушительной энергии, и он перенаправил эту украденную энергию на собственное использование и усиление ее / их передних внутренних отклоняющих щитов. Он отразил еще тридцать пять процентов урона, прежде чем полностью вышел из строя, но более трети всей энергии было вложено в ее/их пластину гласиса, и две адских молнии ударили менее чем в двух метрах друг от друга.

Даже Боло не смог бы отмахнуться от такого рода повреждений.

Дюраллой разлетелся вдребезги и испарился, и ее/их Мэйника наполовину вспомнила другую битву, еще один Боло – еще один удар, пробивший броню и проникший глубоко в командную палубу.

Повреждения нанесли светящиеся раны глубиной пятнадцать метров, которые отбросили весь ее/их гигантский корпус назад на ее/их подвеске. Магазин для ее / их минометов взорвался, но это оружие было размещено именно в этом месте в немалой степени ради поглощения повреждений, которые проникали через внешнюю бронированную оболочку, и как раз это они и сделали. Специально разработанные взрывные панели выдувались наружу, отводя внутреннее давление и тепло. Внешняя оболочка отклоняющих щитов вышла из строя, но они продержались достаточно долго, чтобы направить и отразить еще больше урона, а вторичная оболочка – переработанная и модернизированная при восстановлении Лазаруса, и усиленная энергией, отведенной из того самого оружия, которое пыталось разорвать ее / их на части – выдержала.

Агония, вспыхнувшая в ее/их болевых контурах, была неописуемой, но она / они качнулась назад-вперед, оседая обратно на свои гусеницы, и ее / их башня никогда не прекращала движение, даже когда были разорваны передние шестнадцать процентов ее / их корпуса.

* * *

На одно мимолетное мгновение Ка-Фракан позволил себе еще раз надеяться. Последний Суртур На-Литана успешно выполнил миссию, возложенную на него полковником. Когда Боло отшатнулся назад, изрыгая жар и раскаленный металл в облаке испаряющегося сплава, он почувствовал уверенность, что его людям наконец удалось убить его.

А потом он выстрелил.

* * *

Последний Суртур исчез в яркой, как солнце, вспышке ярости, и она/они повернулись к поддерживающим его Фенрисам

.

* * *

Тесласк Ка-Фракан сидел неподвижно. Больше он ничего не мог сделать. Он почувствовал На-Солта у своего локтя, почувствовал, что другие члены экипажа его командной машины сидят так же неподвижно, молча, присоединившись к нему в момент беспомощного осознания того, как близко они были к победе.

Боло был жестоко поврежден. Еще одно попадание в его разрушенный передний корпус – даже от легкого Хеллбора Фенриса – должно быть, наверняка убило бы его. Но этот удар так и не был нанесен.

Почти в то же мгновение, что и Суртур, взорвался один Фенрис, разорванный смертельным градом огня из непрерывных повторителей Боло. И эта смертоносная, смертоносная главная башня – башня, которая никогда не останавливалась, ни на мгновение не колебалась, когда ее направляли от одной цели прямо к следующей – повернулась лицом к последнему мелконианскому бронированному меху на всей планете. Затем его адское орудие выстрелило в четвертый – и последний – раз.

Тот же самый спокойный голос все еще звучал в его голове, когда оставшиеся непрерывные повторители Боло по правому борту направились к его командной машине.

9

Мэри Лу Этуотер съежилась, когда новый взрыв вырвал еще один кусок из ее периметра... и убил еще восемь ее ополченцев.

Еще одна атака последовала сразу за взрывом, и она присела на дно своей норы – ее первоначальный командный пункт был разрушен более часа назад – и сосредоточилась на иконографии своего портативного дисплея.

– Молот-Два, мне нужен минометный огонь по Квебеку-Кило-Семь-Три! Насыщенный огонь – и на этот раз будьте готовы к термоядерным взрывам!

– Да, мэм! – лейтенант Смитсон, которая командовала тем, что внезапно стало ее единственным минометным взводом на самом начальном этапе атаки, признала это.

– Бэкстоп-один, пусть эти Хеллборы поработают вокруг! Они идут через Квебек-Кило, и у них все еще остался по крайней мере один из этих чертовых Хеймдаллов!

Она услышала, как ответил сержант Эверард Родригес, командир одного из двух ее уцелевших подразделений по борьбе с бронетехникой, но уже отвернулась, чтобы отдать следующую команду. Ее резерв сократился до одного взвода, и она отчаянно хотела избежать этого. Как только она это сделает, у нее не останется ничего, чем можно было бы заткнуть следующую дыру, если только она не сможет каким-то образом извлечь что-нибудь – что угодно – из хаотического безумия, обрушивающегося на ее периметр.

Мэйника Тревор подтвердила уничтожение оставшихся мелконианских бронетанковых подразделений – действительно ли это было восемьдесят семь минут назад? – Но кто бы ни командовал этой конкретной сворой Псов, он начал атаку на четвертый батальон еще до того, как Тревор вступила в бой с вражеской бронетехникой. Этуотер знала, что она должна быть благодарна за то, что эти Суртуры и Фенрисы не набросились на нее в то же время, и она была благодарна. Но это не делало тридцать два процента потерь, которые она уже понесла, менее мучительными. Не помогло и осознание того, что мелкониане понесли гораздо более тяжелые потери, чем она.

По крайней мере, пока.

– Прорыв! Квебек-Кило-Восемь-Девять!

– Молот-два, мне нужны боеголовки сейчас же! Квебек-Кило-Восемь-Девять!

– Да, мэм! Считаю до десяти!

Шесть минометных снарядов малой мощности в килотонну упали точно на нулевую отметку, и каждый солдат четвертого батальона оказался на животе в самой глубокой яме, которую он или она смогли найти, когда земля под ними взревела и вздыбилась.

Этуотер чертовски ненавидела ими пользоваться, но у нее не было особого выбора. Противовоздушная оборона батальона довольно хладнокровно остановила большую часть первоначальной мелконианской бомбардировки, а пехотные подразделения Псов были гораздо менее щедро оснащены термоядерными снарядами, чем многие противники, с которыми Конкордиат сражался за свою долгую и кровавую историю. Но три боеголовки прошли, и они были чертовски точны. Этуотер знала, что мелконианам не удалось запустить разведывательные беспилотники ближнего действия над ее позицией по крайней мере за три часа до их атаки, и они даже не пытались проникнуть в защищаемое воздушное пространство батальона с помощью пилотируемых разведывательных подразделений. И все же каким-то образом им удалось нанести прямые попадания по ее командному пункту, одному из трех ее подразделений "Хеллборов" по борьбе с бронетехникой, второму минометному взводу капитана Херста (и самой капитану Херст) и четверти роты "Браво". Все три цели были глубоко окопаны, и весь личный состав батальона был в лучшей индивидуальной броне, которую только Конкордиат мог создать, но ни в одном из этих трех попаданий не было выживших.

Этуотер потеряла свой командный состав, своего старшего офицера и основные средства связи батальона в первые двадцать секунд атаки. Сама она осталась жива только потому, что была впереди, консультируясь с командиром роты "Альфа", в момент начала атаки, и замешательство и временная потеря сплоченности, вызванные убийственно точным ударом, позволили Псам провести почти полный батальон через огневую зону, которую, как предполагалось, прикрывала рота "Браво". Вражеская пехота и их бронетранспортеры заплатили высокую цену, но выжившие – более половины солдат, которых они отправили в наступление, – добрались до мертвой зоны на краю периметра "Браво", и с тех пор они упорно продвигались, чтобы прорваться глубже через позиции роты. Теперь они снова яростно рвались вперед, тратя свои собственные жизни, как воду, в отчаянных попытках прорваться.

Вот почему рота "Браво" сократилась до двенадцати человек ... и почему Мэри Лу Этуотер только что открыла огонь термоядерными боеголовками по позициям своих собственных выживших.

Она заставила себя посмотреть на свой дисплей, когда пять оставшихся зеленых значков "Браво" стали малиновыми, а затем погасли.

Этим ублюдкам просто все равно, подумала она, снова вставая в своей дыре. Пыль, грязь и обломки соскользнули с ее брони, и она проверила свой счетчик радиации. Слава Богу, и человечество, и Псы научились делать чистое термоядерное оружие столетия назад! И все равно, к настоящему времени его набралось достаточно, чтобы засолить эту долину смертельным ядом на следующие пять или десять тысяч лет, если бы они все еще использовали оружие старого образца. Конечно, низкий уровень радиации не облегчал жизнь при взрыве и тепловых ударах даже от таких незначительных штучек, как минометные снаряды.

Не то чтобы в наши дни кого-то действительно волнует радиационный фон, – подумал крошечный уголок ее мозга, в то время как остальные девяносто пять процентов пытались разобраться в ситуации. Похоже, она, по крайней мере, остановила эту попытку прорыва, и это, вероятно, стоило Псам по меньшей мере еще пятидесяти или шестидесяти солдат. Но что она сделала с дырой?

– Униформа-семь, Голд-один. Отправляй своих людей в Квебек-Кило-Восемь и закрой дверь перед этими ублюдками!

– Голд-один, униформа-семь приняла. – Голос сержанта взвода Фионы Сугиямы звучал спокойнее, чем она могла бы быть. Но тогда, возможно, у Этуотер тоже так было. – Мы уже в пути.

Это только вопрос времени, когда один из этих Псов подойдет достаточно близко, чтобы прикончить нас всех одним из их здоровенных подрывных зарядов, – сказала она себе, продолжая свою первоначальную мысль. – Что бы ни случилось, они не вернутся домой, и они это знают. Итак, какой-нибудь лопоухий сукин сын собирается ворваться сюда с зарядом в пять или десять мегатонн, привязанным к спине, и когда он это сделает...

– Голд-один, я засек движение транспортных средств, сектор Ромео-Майк, – доложила одна из оставшихся сенсорных групп. – Удары по земле соответствуют как минимум одному Хеймдаллу и шести с лишним бронетранспортерам!

– Голд-один, Бэкстоп-один принял, – кратко сказал Родригес.

Этуотер ввела команду в свой нагрудный ранец, перенастроив дисплей, чтобы показать предполагаемую диспозицию противника, и поморщилась. Они уже убили мелкониан, по крайней мере, на целый батальон Конкордиата, но в процессе четвертый терял почву под своими ногами. Еще через пятнадцать минут – максимум полчаса – выжившие Псы собирались прорваться прямо через то, что раньше было четвертым батальоном, и тот факт, что они были настолько измучены, что остальные люди бригадира Джеффордса могли прихлопнуть их почти нехотя, не был большим утешением для призраков ее людей. Но что...

Прогремел новый мощный взрыв, когда "Хеллборы" Родригеса сбили Хеймдалл в тот момент, когда показалась его башня. Но девять мелконианских бронетранспортеров были прямо за большим разведывательным мехом. Они использовали сам взрыв для прикрытия, пройдя через него на максимальной скорости, и огонь хлестал взад и вперед в перестрелке с близкого расстояния между батареей Родригеса и этими легкими бронированными машинами.

Мелкониане победили. Люди Родригеса сразили шесть, но три других превратили противотанковую батарею в разбитые обломки и разорванную плоть, прежде чем артиллеристы смогли перенацелить свое оружие.

Из трех уцелевших БТР высыпала пехота, стреляя из переносного противотанкового оружия малой дальности по своим бронированным противникам-людям. Еще восемь ополченцев Этуотер были убиты – трое из них мертвы, двое умирали – прежде чем ураганный оборонительный огонь уничтожил мелконианскую пехоту и подбил их машины.

– Майор, у нас еще идут прямо за ними! – крикнул командир ее сенсорной группы. – Здесь они...

Голос резко оборвался, другой значок стал малиновым, и Мэри Лу Этуотер схватила плазменную винтовку мертвого ополченца. Согласно Уставу, винтовка была командным оружием, экипаж которого состоял минимум из двух человек, но экзоскелет силовой брони должен был на что-то годиться... и у нее больше не было никакого проклятого тела, которое можно было бы отправить.

Она пустилась бегом.

* * *

– Толкните их! Они ломаются – так что толкайте их! – полковник Виранк Ка-Сомал взревел в свой микрофон, ударив когтистым кулаком по своей консоли. – Идите туда и убейте этих паразитов!

Экипаж его командной машины ссутулил плечи, сосредоточившись на своих дисплеях, на своих тактических схемах. Фанатизм – безумие – в голосе Ка-Сомала обрушился на них, но никто не протестовал.

Никто не хотел протестовать. Может, Ка-Сомал и был сумасшедшим, но он был далеко не одинок в этом. И даже если бы это было так, каждый человек в этой машине знал, что все они обречены. Так почему бы не убить как можно больше их убийц, прежде чем они умрут?

– Там! – рявкнул Ка-Сомал. – Посмотрите туда! На-Рорн сделал это – он прорвал их периметр! Теперь они у нас, так что...

– Входящий!

Ка-Сомал успел повернуться на голос. Успел увидеть свежие иконки, внезапно расцветающие на дисплеях. Успел осознать, что его поиски мести только что закончились.

* * *

Мэри Лу Этуотер резко остановилась, когда ракеты с визгом пронеслись над тем, что осталось от четвертого батальона, резко обогнули выступающий склон горы и исчезли, когда они понеслись вверх по долине на северо-запад через позиции мелкониан.

Она проследила за ними визуально, а затем обнажила зубы в свирепой торжествующей улыбке, когда только двое из них были уничтожены мелконианской обороной.

Не было злых грибовидных облаков с головами-наковальнями, вздымающихся вертикально по небу.