Текст книги "Новый клан"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Джейн Линдскольд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

– Как дела у Андерса? – спросила она Джессику, надеясь, что та не затрагивает деликатную тему.

– Не так уж ужасно. – Джессика пожала плечами. – На самом деле он действительно порядочный парень. Его отец может заставить моего казаться призом, так что Андерс видел вблизи и лично, насколько разрушительными могут быть мысли только о себе и своих собственных целях. Я думаю, что Андерс почти готов снова начать тусоваться с бандой, и я рада. Романтика – это все хорошо, но дружба лучше.

И романтика и дружба были бы лучше всего, подумала Корделия. Пусть Надя Зивоник займется эмо-размышлениями. Мне нужен кто-то, к кому я могла бы испытывать весь трепет, но также разговаривать и делиться интересами. Она прекрасно знала, что думала о романтике, чтобы держать свои нервы в узде, но теперь, когда аэрокар приближался к мистеру Эку, ей пришлось сосредоточиться на Германе – странном, занудном Германе, который, возможно, просто торгует наркотиками.

Джессика проверяла пистолет, который она засунула в карман своей рубашки. – Я знаю, что тебе нравится Герман, Корделия. Однако не забывай, что даже если он полностью невиновен, он может быть напуган, а напуганные люди совершают глупости.

Корделия осмотрела местность. – Попался. Парковочное поле пусто. Машина Германа на заднем дворе, где он ее держит, так что, скорее всего, он дома. – Она проверила, как она могла достать свой собственный пистолет, задаваясь вопросом, сможет ли она на самом деле застрелить кого-то, кого она считала другом. Герман не был совсем уж псевдолаской.

Но если бы он напал на меня или Джессику, он бы вел себя не очень по-дружески, не так ли?

Они застали Германа за мытьем посуды после завтрака. Он удивленно моргнул, но не казался особенно настороженным их ранним прибытием.

– Корделия, что случилось? Тебе и твоему другу что-нибудь нужно? – Он оглянулся, когда Вэлиант вышел из осмотра одного из маленьких травяных садов, которые Герман завел для собственного использования. – Это не Атос, но ты не Стефани Харрингтон, так что ты, должно быть, Джессика Ферисс, верно? Из сезона пожаров. Герман Мэй, я рад с тобой познакомиться.

Джессика улыбнулась и крепко пожала ему руку. – Мы можем войти, мистер Мэй? У нас есть пара вещей, о которых мы хотели бы с вами поговорить.

Герман взглянул на настенный хронометр и кивнул. – Конечно. У меня есть немного времени, прежде чем мне нужно будет начать обход сараев для культивирования. Давайте же. У меня еще осталось немного кофе и немалая часть торта от завтрака.

Корделия почувствовала облегчение. Она беспокоилась, что они найдут Германа в одном из зданий для культивирования. Ее и Джессику, скорее всего, пригласили бы войти, но не кошек. Прошлой ночью группа потратила много времени на обсуждение наилучшего способа приблизиться к Герману, и в конце концов все они – с разной степенью сомнения – согласились, что прямой подход был бы наилучшим.

Корделия приняла предложенный Германом кофе, поднесла кружку к губам, затем поняла, что она слишком нервничает, чтобы проглотить, и поставила его на место. – Герман, что ты можешь рассказать нам о новом препарате, который способствует росту числа самоубийств?

Джессика добавила. – Некоторые люди называют его бака бакари, потому что он заставляет вас думать, что глупый выбор совершенно разумен.

Они придумали это название накануне вечером, потому что название наркотика создавало впечатление, что они говорят о чем-то хорошо известном, а не о чем-то, существующем лишь среди возможностей. Они также обсудили следующий шаг, в зависимости от реакции Германа. Единственное, во что никто не верил, так это в то, что Герман полностью сдастся.

– Бака бакари! – сказал Герман, чуть не откинувшись на спинку стула, он поставил кружку с кофе так нетвердо, что темно-коричневая жидкость выплеснулась через края и начала капать на пол. – Они не могут называть это! Я никогда не соглашусь. Это все неправильно!

Он не только замешан в этом, – изумленно подумала Корделия. – К тому же у него серьезные проблемы с головой. Думаю, мы знаем, кто избил Ноузи Джонса, чтобы предупредить, что произойдет, если он заговорит о бака бакари.

Джессика изобразила то, что Корделия узнала в ее манере держаться у постели больного. – Давай, Герман. Почему бы тебе не рассказать нам, как ты в это вляпался? Может быть, мы сможем тебе помочь.

– Они будут... – начал Герман, и Корделия готова была поспорить на что угодно, что он собирался сказать: "Они причинят мне боль" или "Они убьют меня". Но он произвел на нее впечатление, заметно выпрямив спину. – Я скажу вам. Я хотел кому-нибудь рассказать, но не знал, понял ли кто-нибудь, что там был наркотик. Я был напуган до косых глаз, но не смог понять, как я мог одновременно убедить кого-то в существовании проблемы и признать, что я был ее частью. У меня просто не хватило духу.

– Начинай, – сказала Корделия, стараясь казаться спокойной и деловитой, хотя ей хотелось подбодрить: – У нас есть зацепка! Расскажи нам. Может быть, мы сможем помочь тебе найти выход.

12

Герман сглотнул так, что от его адамова яблока пошла рябь по коже на его горле. Затем он наклонился вперед и, сложив руки между коленями, начал говорить.

– Это началось несколько Т-месяцев назад. У меня был действительно напряженный день. Я собрал заказ для ресторана "Камара" и подумал, что у меня достаточно времени, чтобы соорудить поздний ланч, прежде чем зайдет Фрэнк. Вы должны понять, я работаю усердно, действительно усердно, и даже мои блюда часто являются частью моей работы, потому что я использую их для дегустации образцов, которые мы признали нетоксичными. В тот день, о котором я вам рассказываю, я намеревался сделать именно это, но меня торопили, поэтому я решил, что систематическое тестирование может подождать до обеда, если не до следующего дня. Поэтому я достал свою выпуклую сковородку, плеснул немного масла и приготовил жаркое, используя смешанную порцию образцов. Фрэнк пришел как раз в тот момент, когда я заканчивал готовить, и, поскольку я почти умирал с голоду, то пригласил его присоединиться ко мне на ланч.

Корделия усмехнулась. – С новым рецептом? Вау, ты храбрее меня.

– Я действительно довольно хорошо готовлю, – сказал Герман, слегка расслабляясь, – и немного попробовал во время приготовления, так что был уверен, что нет ничего, что было бы ужасно горьким или затхлым на вкус, или что-то в этом роде. На самом деле, позже я задавался вопросом, влияла ли на меня эта смесь даже тогда. Одна из первых вещей, которые это делает, – это смягчает вас.

Достаточно размягчиться, чтобы захотеть пообедать с Фрэнком Камара? задумалась Корделия. Это удивительно.

– В любом случае, к тому времени, как мы покончили с обедом, наркотик – как вы его назвали? Бака бакари?

Джессика засмеялась. Корделия знала ее уже достаточно хорошо, чтобы понять, что смех был принужденным, но Герман не придал этому значения. – Это по-японски означает "не более чем идиот", – объяснила Джессика, не добавив, что это название придумал Карл. Его подруга Сумико была японского происхождения со Старой Земли, и ее семья занималась сохранением некоторых языков и традиций. – Однако большинство людей этого не знают, так что предполагаю, что это шутка для знающих.

– Что ж, это довольно хорошее название, – сказал Герман, снова становясь серьезным, – потому что, когда Фрэнк сказал мне, что я готовлю потрясающе, и спросил, можно ли ему взять с собой немного остатков, я довольно весело отдал их ему. Обычно я бы никогда этого не сделал, и когда я – протрезвел, пришел в себя – как бы вы ни назвали, я был в ужасе. Я позвонил Фрэнку и попросил его вернуть остатки, так как я еще не закончил свои тесты. Он не только не захотел вернуть их обратно, но и сказал мне, что уже поделился ими с другом и хочет еще. Когда я запротестовал, Фрэнк предложил мне заплатить, действительно щедро. Поскольку я понятия не имел, по крайней мере, что он за человек, я согласился. На самом деле я был немного доволен и даже поймал себя на мысли, что, возможно, я мог бы защитить авторские права на рецепт и приготовить что-нибудь по нему.

Он покачал головой, как будто удивляясь собственной наивности. – Это продолжалось некоторое время, может быть, пару недель? У нас всегда больше грибов, чем мы можем использовать, вот почему мы начали продавать безопасные грибы. Мне было приятно подзаработать – Глинис платит мне неплохую зарплату, но эта работа не будет длиться вечно – и я почувствовал себя умным, зарабатывая деньги на том, что в противном случае было бы выброшено.

– Вы все еще регулярно ели свое фирменное жаркое? – спросила Корделия, тщательно избегая названия, связанного с наркотиками.

– Да, ел, – признался Герман. – На самом деле, изрядное количество, потому что, пока я снабжаю Фрэнка, я могу и не готовить дважды.

– Фрэнк всегда просил тебя приготовить это для него? – спросила Джессика. – Или он просил ингредиенты, чтобы приготовить это самому?

– Это может показаться странным, – сказал Герман, – учитывая семейный бизнес, но Фрэнк не любит готовить.

– Я понимаю это, – сказала Джессика. – Кажется, что дети либо следуют тому, что говорят их родители, либо полностью отвергают это. Фрэнк определенно производит на меня впечатление второго.

Да, отвергает, подумала Корделия.

– Итак, – сказал Герман, явно заставляя себя вернуться к теме, – давайте двигаться вперед. Фрэнк начал просить еще особого жаркого. Несколько раз мне приходилось говорить ему, что я не могу ничего приготовить, потому что тот или иной гриб нуждается в дополнении. Именно тогда Фрэнк начал спрашивать, какая именно компонента создает это приятное ощущение мягкости, намекая, что, возможно, он мог бы просто купить некоторые из них. Я должен был признать, что не знал. Мне самому было любопытно, понимаете? К тому времени я готовил каждый вид по отдельности, и ни один из них сам по себе не вызывал восторга. Фрэнк мне не поверил и настоял на том, чтобы прийти на пробу на вкус. Ну, к тому времени я начал понимать, что он был из тех избалованных богатых детей, которых, если бы его родители не были так богаты, назвали бы "хулиган", но поскольку они столпы общества, о них говорят как о "сильных духом" и "тех, кто знает свое дело". Когда мы готовили пробу на вкус, я изменил названия как можно большего количества грибов, потому что не хотел, чтобы он попробовал приготовить жаркое сам. Мне не нужно было ничего объяснять. Он просто съел каждый из них и все больше раздражался, когда ни один не доставлял ему удовольствия.

Джессика ухмыльнулась. – Мне кажется, я сама слышала, как Фрэнка описывали как "волевого", еще в те дни, когда я тусовалась с Труди Франчитти и ее бандой. Лучший друг Фрэнка, Стэн, – кавалер Труди, и пару раз я виделась с Фрэнком. Не самые лучшие мои воспоминания за всю жизнь. Он определенно знает, что у него на уме, и недоволен, когда ты не хочешь делать то, что ему нужно.

Воодушевленный тем, что ему поверили, Герман поспешил завершить свой рассказ о горе. – Итак, очевидно, что ощущение мягкости было вызвано взаимодействием между некоторыми из ингредиентов в моем жарком. Дело в том, что я не знал – и до сих пор не знаю, – какими именно. Я даже не могу исключить процесс приготовления. Абсолютно свежая партия не давала результата.

– Вы использовали мясо? – спросила Корделия. – Не думаю, что вы упоминали об этом?

– Я этого не делал, – сказал Герман. – На самом деле я в значительной степени вегетарианец. Грибы обеспечивают удивительное разнообразие питательных веществ, включая белки. И я люблю тофу.

Корделия серьезно кивнула, хотя она никогда не испытывала особого энтузиазма по поводу вегетарианства. Она не была Стефани, чей генетически модифицированный метаболизм делал низкокалорийную пищу, мягко говоря, непривлекательной, но она согласилась со Стефани насчет тофу. Единственный тофу, который она любила, был в замороженном десерте, и то только при условии, что он подавался в составе пломбира, по крайней мере, с шоколадным соусом и взбитыми сливками.

Герман продолжал. – Когда Фрэнк начал давить на меня, чтобы выяснить, какая комбинация вызвала счастливую, мягкую эйфорию, я понял, что попал в беду. Пока я мог обманывать себя, что он просто делился с несколькими друзьями, я чувствовал себя прекрасно, принимая его деньги и готовя еду для вечеринок. Когда я понял, что он, вероятно, продает это, тогда я начал бояться. Я еще больше испугался после того, как Фрэнк мимоходом упомянул, что один из ребят, с которыми произошел странный несчастный случай – тот парень со скиммером – был его знакомым из другого клуба. Я начал задаваться вопросом, не мог ли я, совершенно непреднамеренно, быть соучастником.

Он разжал руки и сделал большой глоток из своей быстро остывающей кружки кофе.

– Вы не понимали, что создали новый наркотик, – строго сказала Корделия, – который был совершенно легальным, потому что никто не знал, что он существует, но, тем не менее, мог быть опасным?

– Я не думал об этом с такой точки зрения, – запротестовал Герман, сжимая кружку. – Люди варят пиво или делают вино из самых разных удивительных вещей. Никто не называет конечный результат "наркотиками", даже при довольно убедительных свидетельствах. Я не думал, что готовлю наркотик, просто блюдо с приятной дополнительной приправой.

Его бегающий взгляд выдавал ложь в его словах, но Корделия не давила на него. Хотя Герман мог быть источником, она поняла, что не он был проблемой. Что, если она вызовет Карла или Стефани, и они прикажут ему прекратить иметь дело с Фрэнком? Будет ли этого достаточно, чтобы остановить проблему? Вероятно, нет, размышляла она. Фрэнк был здесь по крайней мере на одной сессии опробования. Возможно, ему будет труднее найти некоторые ингредиенты, но, учитывая, что его отец занимается производством продуктов питания, для него это было бы проще, чем для многих людей. Я ненавижу это, но мы должны позволить этому продолжаться, по крайней мере, еще немного.

– Итак, как продвигается твой анализ? – спросила Джессика, очень похожая на пытливого молодого ученого. – Ты сказал нам, что приготовление пищи было необходимо. Влияет ли на эффект обезвоживание?

Герман кивнул. – Обезвоженные сырые ингредиенты остаются инертными или, в лучшем случае, дают слабый эффект. Что-то в процессе нагрева либо высвобождает химические вещества, либо изменяет их, или что-то в этом роде. Проблема в том, что я недостаточно разбираюсь в фармацевтике, чтобы знать, на что обращать внимание.

– Это больно, – сочувственно сказала Джессика. – Это похоже на анализ традиционных растительных лекарственных средств – то, чем действительно увлекалась моя мама. Многие из этих традиционных средств помогают, но ненадежно, потому что, возможно, та или иная трава более эффективна, если ее собирать в определенное время года. Возможно, в первоначальных инструкциях говорится собирать урожай в "темноте летней луны", и это изменилось на "темноту луны". Существуют также предостережения относительно использования определенных инструментов или даже того, кто может заниматься сбором урожая. Как и в случае с "когда собирать урожай", эти предостережения, возможно, изначально имели смысл. Выражение "должно быть собрано только девочкой с ловкими пальцами в возрасте от десяти до двенадцати лет" могло бы просто означать "маленькие пальчики и легкое прикосновение", но со временем оно изменилось на "нежная девственница", и фактические, совершенно практичные указания потерялись.

Разговор продолжался в этом духе некоторое время, и Джессика выявила в подробностях то, как Герман методично тестировал различные сочетания грибов и как он начал подозревать, что одна или несколько его специй могут быть вспомогательным элементом. Они обсуждали лечебные свойства стручкового перца, когда из микрофонов с костной проводимостью, на ношении которых обеими настоял Карл, раздался звуковой сигнал.

– На датчиках моей патрульной машины виден приближающийся воздушный фургон, – сказал Карл над ними. – Его транспондер зарегистрирован на Продукты Камара. Готов поспорить, что это Фрэнк.

Корделия и Джессика быстро переглянулись. Карлу и Стефани, возможно, по закону запрещено прослушивать их разговор, что означает, что они не слышали подтверждения Германа о причастности Фрэнка, но, судя по его тону, он явно не думал, что Фрэнк прилетел "просто так".

– Кто бы это ни был, – продолжил он, – он приближается достаточно быстро, и я не думаю, что вы сможете убраться до того, как он приземлится – даже если это не заставит человека задуматься, были ли вы предупреждены. Но я также не хочу, чтобы вы двое болтались поблизости после того, как он приземлится. Так почему бы вам не начать откланиваться прямо сейчас?

– Мы переезжаем? – спросила Стефани со своего места рядом с ним в патрульной машине, чувствуя, как каждый мускул в ее теле напрягается от желания быть там, чтобы помочь своим друзьям.

– Нет, пока Фрэнк не окажется на парковке, – ответил Карл. – Тогда я передвину нас поближе, используя лесной полог в качестве укрытия. Надеюсь, мы не понадобимся.

– Я ненавижу ждать, – сказала Стефани сквозь стиснутые зубы.

– Но ты можешь это делать, – Карл потянулся и похлопал ее по руке. – Мы оба это знаем.

Тем временем Корделия взглянула на хронометр и прервала все более техническую дискуссию между Германом и Джессикой – беседу, в которой Джессика придерживалась своей роли, даже когда Карл закончил инструктаж. – Эй, Джесс, я только что взглянула на время. Разве ты не говорила, что тебе нужно встретиться со своей мамой, а потом заехать в больницу? Если мы не поторопимся, нам придется бежать со всех шести ног, чтобы доставить тебя туда вовремя. Помни, мы не в Твин-Форкс.

Джессика вскочила на ноги. – Ох... Ждет ли меня это. Спасибо, что поговорил с нами, Герман.

– Ты заставила меня о многом подумать, – сказал Герман. – Может быть, мы сможем поговорить

еще раз.

Он вел их к парковке, когда, поворачивая за поворот на дорожке, они врезались бы прямо в Фрэнка Камара, если бы Вэлиант, шагавший за ними по крышам, не просигналил предупреждение. Корделия и Джессика резко остановились, так быстро, что Герман чуть не врезался им в спины. Он начал что-то говорить, когда увидел Фрэнка, и слова исчезли.

– Фрэнк! – сказала Джессика, игриво шлепнув дородного молодого человека. – Все еще переезжаю с места на место. Я никогда бы не ожидала увидеть тебя здесь.

Фрэнку удалось вернуть себе хладнокровие с быстротой, которая сделала бы честь метрдотелю самого дорогого ресторана его отца.

– Привет, Джесс. Что привело тебя сюда в такой ранний час?

– Тусовалась с Корделией, – сказала она. – Братья Корделии попросили ее сбросить несколько вещей, которые они починили. Я пришла сюда, потому что слышала, каким потрясающим было это место. Я думаю, что эти здания такие милые! Не так ли?

– С ними все в порядке, – сказал Фрэнк. – Немного странные, на самом деле.

Патрульная машина ЛСС Карла задержалась в режиме зависания, прямо под кронами деревьев, в то время как Стефани наблюдала за разговором с помощью направленной камеры. Теперь она вздохнула с облегчением, когда Джессика шлепнула Фрэнка.

– Джесс собирается вытащить их оттуда. Она всегда была хладнокровной. Даже то короткое время, что она работает в больнице, добавило к этому. Я думаю, мы можем расслабиться.

– Пока, – сказал Карл, выглядя обеспокоенным. – Но Фрэнк не глуп, несмотря на то, что он ведет себя как неуклюжая горилла. Если бы он начал вспоминать, что Джессика и Корделия обе знают нас – пусть даже только из-за древесных котов – Герман Мэй мог бы получить предупреждение в стиле Ноузи Джонса.

– Конечно, ничего подобного, – запротестовала Стефани. – Он им нужен.

– Хотел бы я установить здесь камеры, как мы это сделали у Ноузи, – сказал Карл, – но нам нужно разрешение.

– Ты не можешь просто спросить Мака и Зака Кемперов? – спросила Стефани, когда Корделия и Джессика остановились рядом с патрульной машиной Карла.

– Давайте убираться отсюда, – сказала Стефани по ее унилинку. Затем, оставив соединение открытым, она повторила свой вопрос. – Ты не можешь просто спросить Мака и Зака Кемперов, можем ли мы установить камеры наблюдения вокруг этого места? Это их владение.

– Это в лучшем случае правовая серая зона, – сказал Карл чуть более внушительно, – как я уверен, ты помнишь из наших занятий по юриспруденции на Мантикоре. Да, мальчики Кемперы владеют землей, но Глинис – арендатор, а Герман – ее представитель. Спросите Джессику, как бы она себя чувствовала, если бы Франчитти разрешили ЛСС установить дистанционное наблюдение за домом ее семьи, особенно если они не сделали ничего противозаконного.

– Серьезно напугалась бы, – ответила Джессика. – Но, Карл, Стефани не хочет шпионить за Германом. Ты и она хотите, чтобы он был в безопасности.

– И на то есть веские причины, – кивнул Карл. – Мы можем спросить об этом шефа – в любом случае, мы должны проинформировать его об этом грибном коктейле Германа. Возможно, он сможет дать нам немного больше информации. Как я уже сказал, мы, вероятно, могли бы получить ордер на установление наблюдения, если бы у нас были доказательства совершения преступления. Но у нас их нет – на самом деле нет – так что я почти уверен, что нам нужно было бы получить разрешение Германа, даже если шеф Шелтон посчитает, что это была бы хорошая идея.

– Тогда, может, нам просто пойти и спросить его? – спросила Джессика.

– Я... так не думаю, – медленно произнес Карл. – Хотя я согласен с тобой, что Герман, казалось, лгал самому себе о том, насколько он соучастник, это не значит, что он на самом деле не отдает себе в этом отчета. Может быть, он превосходный лжец. Может быть, в этот самый момент, вместо того, чтобы Фрэнк запугивал его, они на самом деле сотрудничают над тем, как продолжать дурачить глупых детей. Если бы я был абсолютно уверен в Германе, я бы спросил его, не будет ли он возражать, если мы установим оборудование для наблюдения, но такой уверенности нет.

– Что, если, – сказала Стефани, размышляя вслух, – мы установим камеры так, чтобы они могли наблюдать за районом, но не точно за Мистером Эком? Чтобы мы могли видеть, какие транспортные средства приближаются, вот так?

– Все еще серая зона, – ответил Карл, – особенно со столь слабым оправданием. Помни, Герман не делает ничего противозаконного. Что изготовление бака бакари может никогда не быть признано незаконным. В конечном итоге он может быть классифицирован как разрешенный наркотик для развлечений, такой как алкоголь или табак, или полностью игнорироваться.

– Мы могли бы поместить их для исследования ЛСС, отслеживания древесных крыс или чего-то еще, и они могли бы "просто случайно" быть размещены для покрытия парковки, – предложила Стефани. – И если бы какие-либо изображения, которые они захватили, оказались частью уголовного расследования, адвокат защиты вызвал бы в суд документы по делу.

Карл покачал головой. – Поскольку таковых не было бы, он бы утверждал – кстати, правильно, – что реальной целью было организовать незаконное наблюдение, что автоматически сделало бы все, что мы узнали из него – прямо или косвенно – неприемлемым в суде. Этого не случится, Стеф.

– Но...

– Стефани, – сказал Карл более строго, – просто прими, что это один из тех случаев, когда ты не можешь следовать своему кредо "лучше просить прощения, чем разрешение". Возможно, тебе нужно помнить, что для правил есть причины, даже для таких умных людей, как ты. В любом случае, тебе больше не одиннадцать.

Стефани кивнула, зная, что он был совершенно прав, и тихо добавила про себя: "Но все было намного проще, когда мне было одиннадцать".

* * *

Несмотря на то, что ночной воздух был свежим, Оживший Камень, отправляясь на разведку, решил не надевать искусственный мех, который дала ему Формирующая Жизнь. Эта штука была очень полезна для того, чтобы держать его в тепле в те времена, когда он сидел неподвижно, работая скребком или ножом, но у нее была раздражающая привычка собирать кусочки веток и листьев так, как этого не делала его натуральная шерсть.

Ранее тем днем во Втором гнезде было большое собрание, на котором присутствовало много двуногих, часть которых Оживший Камень признал посетителями дома Формирующей Жизнь, включая нескольких молодых самцов, которые, казалось, были заинтересованы в сближении с некоторыми из однопометниц Формирующей Жизнь, или так он предполагал, основываясь на поведении, свидетелем которого он был, когда пары думали, что за ними никто не наблюдает.

Лазающий Быстро и Свирепая Воительница должны были прийти на сбор, как и Остроглазая с Решительным Защитником. Придут даже Любитель Растений и Чувствующая Сильно. Оживший Камень провел очень приятное время, помогая тихому Любителю Растений сажать разнообразные маленькие клубни в защищенные места рядом с корнями различных деревьев. Когда наступит подходящее время года, они расцветут пышным цветом, с дополнительным преимуществом в виде вкусных угощений для двуногих. Только такие стражи, как Молния и Огненный Гребень, не присоединились к празднествам, но это не было редкостью. Они жили очень далеко, и Оживший Камень понял, что призвание Огненного Гребня как целителя очень его занимало.

В целом, это был приятный день. Когда наступила ночь, гости разошлись, оставив Формирующую Жизнь и ее однопометников заканчивать наведение порядка в дружественном хаосе. Сытый и догадавшийся, основываясь на присутствии переноски, которую Формирующая Жизнь приносила с собой всякий раз, когда они собирались покинуть Центральное гнездовье, что сегодня она будет спать здесь, Оживший Камень отправился на разведку.

Во время их многочисленных других визитов он ознакомился с прилегающей территорией вокруг Второго гнезда, но не рискнул заходить слишком далеко, потому что – особенно после вторжения Вонючки – ему не нравилось оставлять Формирующую Жизнь без присмотра. Сегодня вечером он чувствовал себя свободным идти дальше. Одна из самых больших проблем с постоянно меняющимися местами в "летающей штуке" заключалась в том, что у него не было четкого представления о том, как различные важные места расположены по отношению друг к другу. Основываясь на времени путешествия, он знал, что три места – Центральное место гнездования Формирующей Жизнь; это второстепенное место гнездования; и Богатая Грунтовая роща – были, когда летающая штука летела, ближе друг к другу, чем многие другие.

Из своих исследований этого района после того, как он покинул Яркую Воду, он получил представление о взаимосвязи между Вторым гнездом и Центральным гнездом. Сегодняшней целью было выяснить относительное положение Второго гнезда и Богатой Грунтовой рощи. Несмотря на то, что в этой роще было много строений, он знал, что это было заново построенное место, наблюдая, как Формирующая Жизнь и ее друзья помогли создать одно из строений за удивительно короткий промежуток времени. Дополнительным преимуществом его исследования было бы проверить, насколько комфортно ему было уходить от Формирующей Жизнь – что-то, что было бы полезно знать, если бы он действительно решил принять приглашение Поющей Истинно посетить Яркую Воду. В юности, как и многие мужчины, Оживший Камень был охотником. Даже после того, как он обнаружил свою страсть к работе с камнем, он часто ходил на охоту за едой для своей семьи. Хотя клан был бы рад поддержать его в обмен на его работу с камнем и его обучение искусству другим, ему нравилось чувствовать, что он не полностью утратил свою хватку.

Одним из преимуществ того, чтобы быть пожилым представителем народа, было то, что расстояние, на которое кто-то из народа мог отдалиться от своей пары, имело тенденцию увеличиваться с продолжительностью и сложностью отношений. Наличие детей также часто укрепляло связь. Певицы памяти предположили, что это происходило потому, что, когда самка ухаживала за детенышами пары, ей приходилось оставаться в гнезде или недалеко от него, пока ее партнер занимался всей охотой. По этим причинам, до того, как серая смерть забрала его Золотоглазую, Формирующий Камень мог перемещаться довольно далеко без малейшего беспокойства.

Не поэтому ли я оставил свой голос позади, когда чуть не последовал за Золотоглазой навстречу смерти? задумался Оживший Камень. Возможно, я звал ее до тех пор, пока мой голос не истончился до ломкости, но сияние ее страстного желания, которое я испытывал после нее, поддерживало мой мыслесвет живым.

Формирующая Жизнь обладала мощным ментальным сиянием, как, по его заметкам, и каждый из двуногих, которые связались с народом. Мыслесветы были другими, даже цвета в радуге были другими. Если бы мыслесветы были цветами, то у Свирепой Воительницы они были бы ярко-желтыми. Решительный Защитник был бы темно-фиолетовым, который реже всего встречается, но наиболее красив, когда на него бросают взгляд. А Формирующая Жизнь? Красный, возможно, или ярко-оранжевый, как согревающий огонь. Каким бы ни был "цвет", ее мыслесвет не угасал, когда Формирующий Камень прыгал с дерева на дерево по постепенно расширяющейся исследовательской спирали. Он выбрал этот узор, а не прямую линию, потому что, хотя он был уверен в направлении, в котором лежала Богатая Грунтовая роща, основываясь на том, сколько раз они летали туда с этой точки, ему нравилось создавать мысленную карту того, что он считал частью своей новой территории, хотя бы по той причине, что никто другой из народа в настоящее время ею не пользовался.

Местность оказалась очень интересной. То тут, то там он находил четкие указания на то, что двуногие когда-то обитали в этом районе в большем количестве – вполне возможно, именно по этой причине ни один клан не поселился в таком приятном районе. Он не был большим любителем растений, чтобы тщательно изучать их, но люди действительно ели орехи и ягоды, а также свежее мясо, поэтому у него было некоторое представление о том, сколько времени требуется некоторым растениям, которые растут быстрее, чтобы распространиться. Исходя из этого, он предположил, что время, когда здесь жило много двуногих, прошло достаточно давно, чтобы Воздушная Танцовщица, младшая сестра Формирующей Жизнь, вполне могла быть визжащим котенком.

Хотя народ не хотел показываться двуногим, это не означало, что некоторые из более смелых разведчиков не наблюдали за ними. Оживший Камень вспомнил песни памяти, которые слышал, когда еще был Формирующим Камень, о великой болезни среди двуногих. Некоторые из народа предполагали, что в то время, когда они умирали, они могли вскоре исчезнуть с земель народа.