Текст книги "Новый клан"

Автор книги: Дэвид Марк Вебер

Соавторы: Джейн Линдскольд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Почти инстинктивно Оживший Камень затормозил и начал поворачивать в другую сторону. Его самоизгнание из своего клана стало такой же частью его образа самого себя, как и боль, которая скрутилась глубоко внутри него, когда он вспомнил, как мыслесвет Золотоглазой исчез во тьме, куда он не мог следовать. Он так сильно хотел отправиться с ней в эту тьму, но ее собственный отказ от этого курса сделал это невозможным. Зажатый между ними, терзаемый серой смертью – была ли какая-то часть его, которая чувствовала, что он заслужил потерю своего мыслеголоса? Сделало ли это жалость, которую он чувствовал в мыслесветах своих собратьев по клану, особенно отвратительной – потому что он винил себя?

Он приготовился к новой нежелательной жалости, жалости, которая была бы особенно ужасной, исходящей от такого могущественного разума, – и ничего не ощутил. Он почувствовал восхищение. (Что он сделал такого, что заслуживало восхищения?) Он почувствовал радость. (Конечно, не от новой встречи с ним. Будучи старейшиной Яркой Воды, он знал ее так же, как знал всю молодежь клана, но они едва ли были близки.) Он чувствовал себя желанным гостем. И он почувствовал... был ли это смех? Не над ним, нет, но смех, тем не менее, ощущение смешного, возможно.

Сопротивление Ожившего Камня растаяло перед каскадом эмоций. В некотором смысле, он чувствовал себя так же, как тогда, когда проснулся после битвы с иглозубыми, полагая, что воссоединился с Золотоглазой. Новая связь с Формирующей Жизнь прошла через его боль и страдание, доказав ему, что он способен не просто выжить, но жить полноценно и радостно, не стирая свои воспоминания начисто, а рассматривая их в новой перспективе.

Как он мог спорить с этой певицей памяти? Спорить с Прядильщицей Песен было достаточно легко. Они знали друг друга всю жизнь, спорили из-за других вещей. Но это... Певицы памяти были истинными лидерами народа. Они управляли не через господство, как в стаде рогатых клинков, или через старшинство, как в группе озерных строителей, а потому, что они хранили память не только о клане, но и обо всех представителях народа. Старейшины клана, как правило, решали действия клана, но все они смотрели на певиц памяти, хранительниц его истории и прецедентов.

По-видимому, Поющая Истинно чувствовала, что для него есть место – не в клане, она лучше, чем кто-либо другой, поняла бы, что теперь его место с Формирующей Жизнь, – но как желанный гость.

В середине движения Оживший Камень перестал отворачиваться, отбросил собственную жалость к себе. Он понял, что не смог жить среди народа, который жалел его, потому что его собственная чаша жалости уже была полна до краев, и они утопили его. Теперь, мысленно, он взял эту чашу и опрокинул ее. Вместо того, чтобы убежать, он полез в свою сетку для переноски и нашел отборное угощение, которое подарил Поющей Истинно. Она проблеяла благодарность и поудобнее уселась на корточки, чтобы лучше насладиться деликатесом.

Должно быть, использовалась мыслеречь, потому что празднества стали всеобщими. Оживший Камень с немалым облегчением признал, что, по-видимому, они не собирались немедленно мчаться через частокольный лес обратно в Яркую Воду. Возможно, расстояние было слишком велико, но, какова бы ни была причина, он был рад, что у него есть время привести в порядок свои мысли, подготовиться к тому, чтобы снова увидеть своих котят, встретиться со старыми друзьями – принять их жалость как дар, а не как бремя.

* * *

Через несколько дней после собрания «Великого заговора древесных котов» в доме Стефани, на ее унилинке появилось сообщение от Ноузи Джонса.

Стефани... Теперь я достаточно оправился, чтобы вернуться к своей колонке. Карл написал мне о новой программе Исследователи ЛСС, и я действительно хотел бы взять у вас обоих интервью по этому поводу. Можем ли мы встретиться и поболтать лично? Вы можете увидеть колонку до того, как она будет отправлена в печать.

Как и почти все в районе Твин-Форкс, Стефани слышала о том, как Ноузи Джонс чуть не погиб в ходе жестокого угона аэрокара. Это было особенно шокирующе, потому что угоны аэрокаров на Сфинксе были такой редкостью. Рынок сбыта для краденых транспортных средств был невелик, а электронику было слишком легко отследить в таком маленьком сообществе, чтобы было выгодно разбирать ее на части, как это могло бы быть на самой Мантикоре. С другой стороны, воры проделали отличную работу по заметанию следов, и она предположила, что, возможно, аэрокар был нужен им для разового использования, после чего они просто избавились от него. Однако никто понятия не имел, кем они могли быть, а Ноузи был не в состоянии сообщить подробности о происшествии в критический период в пятьдесят один час после преступления. Когда он достаточно оправился, чтобы дать показания, он предложил все, что мог, но признал, что его воспоминания о событиях были туманными.

Желание как можно более широко осветить дела Исследователей ЛСС преодолело явную неприязнь Стефани ко всему, что связано с Ноузи Джонсом. Но, как она объяснила Карлу, когда спросила, сможет ли он пойти с ней:

– С момента нападения у Ноузи больше читателей, чем когда-либо, даже если все, что он публикует, – это переработанные старые колонки. Он сказал, что мы можем просмотреть колонку до того, как она выйдет в эфир, и я ему верю. Он вызывающий, напористый, раздражающий, но, когда я вернулась назад и просмотрела кучу его репортажей о событиях сезона пожаров, он никогда не искажал факты.

Карл кивнул. – Проблема возникает в разделе комментариев. Любопытство редко ограничивает то, что людям позволено говорить. Иногда дискуссии становятся довольно горячими, и некоторые из более... энергичных комментариев заканчиваются тем, что количество слов в них превышает количество слов в оригинальной колонке!

– Да, идиоты останутся идиотами, – сказала Стефани, – и поскольку Ноузи, вероятно, получает рекламные деньги за каждый ответный отклик, позволить комментариям разгуляться – отличный способ привлечь внимание к действиям.

– Вот что я хочу сделать, – сказал Карл. – Я возглавляю этот проект. Если на любые комментарии нужно ответить, я это сделаю. Давай посмотрим правде в глаза, Стеф, с годами ты стала намного лучше, но иногда ты выходишь из себя.

Стефани кивнула. – Знаю, и ты прав. Если ты готов, тогда я прочитаю все комментарии – если они у нас будут – и отмечу тебе, чтобы тебе не нужно было тратить свое время.

– Договорились.

Они назначили встречу на следующий день. Ноузи предложил им прийти к нему домой, заявив, что он все еще в достаточно плохой форме, чтобы ходить по разным местам было "пока не очень весело".

– Давай отвезем ему что-нибудь, – сказала Стефани. – Цветы? Еду?

– Еду, – сказал Карл. – Он живет один. Его семья находится в Явата-Кроссинг, и его сестра, которая жила с ним, вернулась пару дней назад. Ему, наверное, понравилось бы какое-нибудь угощение, особенно с тех пор, как он привык гулять каждый день.

Когда они зашли в кафе "Ред-Леттер", Эрик Флинт предложил им взять мусаку быстрого приготовления. – Я знаю, что он любит мусаку, и маленькая птичка сказала мне, что ему присылают всевозможные сладости.

* * *

Дом Ноузи оказался небольшим, но приятным каркасным домиком, расположенным на большом участке на восточной окраине Твин-Форкс. В соседнем каркасе располагался гараж и, вероятно, дополнительное место для хранения вещей. При озеленении была использована природная красота района, в том числе небольшая роща коричных яблонь.

Хотя Стефани провела немало времени среди травмированных людей – и даже пару раз была серьезно ранена сама, – когда Ноузи открыл дверь, и она оказалась лицом к лицу с тем, что может сделать с человеком методичное избиение, это было все равно что проснуться и обнаружить, что кошмар был реальным. Ноузи никогда не был тем, кого можно было бы назвать "красивым", но синяки, менявшие цвет от насыщенно-фиолетового до зелено-желтого, никому не шли на пользу. Его знаменитый нос все еще был оправлен в спрейпласт и поэтому выглядел больше, чем когда-либо. Часть его жестких темно-каштановых волос была сбрита, чтобы можно было почистить и обработать длинный изогнутый срез на голове. Его рот распух, а оба глаза почернели. И это были всего лишь травмы выше его шеи. Судя по тому, как двигался Ноузи, каждое малейшее движение причиняло ему боль, даже с антигравом, настроенным на минимизацию гравитационного давления на его травмированный мозг.

– Входите, – сказал Ноузи, отходя от двери вглубь дома, затем с помощью пульта дистанционного управления запер ее после того, как они оказались внутри. Его голос был искажен, как будто у него была сильная простуда, и Стефани предположила, что он вообще не мог дышать через нос. Вопреки себе, она почувствовала к нему жалость, но затем вынуждена была напомнить себе, что даже в этом случае он мог быть если не врагом, то серьезным противником.

– Спасибо, что пришли, – сказал Ноузи. – У меня есть несколько закусок, в том числе сельдерей для кошек, если вы считаете, что им можно есть.

Стефани уже привыкла к тому, что люди часто угощают Львиное Сердце, поэтому в тот день не разрешала ему есть сельдерей.

– Карл, можно Выжившей сегодня сельдерей?

– Конечно, – ухмыльнулся Карл. – Если Ноузи не возражает против того, что "кошки" не очень аккуратные едоки.

Ноузи указал на выложенный плиткой участок пола на одном краю своей гостиной / столовой, прямо перед панорамным окном от пола до потолка. – Будут ли они сидеть там, пока едят? Отсюда открывается прекрасный вид.

Стефани кивнула. – Мы обучили их выполнять простые команды. – Она старалась не показать, что вопрос беспокоил ее, но знала, что у нее не совсем получилось. Делать даже самое незначительное признание Ноузи о том, на что способны древесные коты, казалось опасным.

Карл умело прикрыл ее, как он это часто делал. – Ноузи, это обещанные закуски на стойке? Почему бы тебе не позволить мне забрать их? Без обид, чувак, но ты выглядишь довольно паршиво.

– Я и чувствую себя довольно паршиво, – признался Ноузи. – Если ты не возражаешь... Сельдерей в холодильнике вместе с намазкой из хумуса для квадратиков лаваша. Там же есть кувшин фруктового пунша, и я приготовил кофейник. Если вы предпочитаете чай, у моей сестры осталось столько, что хватило бы на целый магазин.

– О! Чуть не забыла! – Стефани вскочила на ноги и вручила Ноузи коробку из кафе Ред-Леттер. – Мы принесли тебе подарок на выздоровление: мусаку из кафе Ред-Леттер. Эрик сказал, что тебе понравится.

– Я ее обожаю. – Избитое лицо Ноузи попыталось изобразить блаженную улыбку. – И что еще лучше, она мягкая, но не суп или тушеное мясо. Ты не представляешь, как я устал от супа и тушеного мяса.

– Мне положить ее в морозильную камеру? – спросила Стефани. – В инструкции сказано разогревать без предварительной разморозки.

– Потрясающе, спасибо вам! – Ноузи выглядел трогательно благодарным, и Стефани почувствовала, как в ней поднимается опасная жалость. Он чопорно устроился в глубоком кресле с высокой спинкой и подушками, подогнул ноги и поднял подставку для ног, затем жестом пригласил их занять места на удобном, слегка потрепанном диване по другую сторону журнального столика. – Во-первых, мне нужно, чтобы вы знали, что я пригласил вас сюда под ложным предлогом...

Стефани, которая угощала сельдереем Львиное Сердце и Выжившую, снова напряглась. – Если это из-за древесных котов...

Предупреждение Карла "Стеф..." наложилось на беспокойство Ноузи. – Ни капельки.

Ноузи продолжил. – Я не настолько против древесных котов, как вы, кажется, думаете. На самом деле я за них. Я просто чувствую, что если их собираются держать в качестве домашних животных, то с этой ситуацией следует обращаться должным образом. Это проблема для другого раза, если вообще когда-либо возникнет. Причина, по которой я пригласил вас сюда, не имеет ничего общего с древесными котами, и все связано с тем, каким человеком ты всегда себя показывала, Стефани – Карл тоже, но особенно ты.

– Что? – Стефани едва удержалась, чтобы не выпучить глаза от изумления.

Карл рассмеялся и зачерпнул немного хумуса на квадратик лаваша из цельного зерна. – Не думаю, что он имеет в виду раздражение, грубость или что-то в этом роде, Стеф.

– И я не думаю, – согласился Ноузи. – Ни капельки. Я имею в виду, старше своих лет, надежная, способная браться за работу с высокой нагрузкой. Прежде чем я продолжу, я хочу, чтобы вы знали, что мой дом защищен от наблюдения. Даже окно с картинкой затемнено так, что его нельзя увидеть или отсканировать. Конфиденциальность очень важна для моего бизнеса, как для курьера, так и для репортера. Несмотря на это, я сильно рискую, разговаривая с вами двумя, но когда я просмотрел свои варианты, я понял, что вы – лучшее, что у меня есть.

Стефани встала и подошла к Карлу на диване. Она заметила, что Львиное Сердце казался совершенно расслабленным рядом с Ноузи. Она привыкла доверять древесному коту как судье если не характера, то намерений. Как бы то ни было, Ноузи не пытался обмануть их или предложить какую-либо угрозу.

– Продолжай, – сказала она, намазывая несколько квадратиков лаваша хумусом, затем протягивая маленькую тарелку Ноузи.

– Просто хумус, пожалуйста, – сказал он. – Дантист сказал, что на некоторое время только мягкая пища. Даже мягкий хлеб может быть слишком. Если вы будете так добры, я возьму чашечку кофе и немного этого карамельного крема. – Затем он сделал паузу, и его тон изменился, звуча почти так же, как в аудиозаписях его колонки. – Я определенно планирую сообщить о программе Исследователи ЛСС, так что все, что вы можете, оставьте мне, это будет полезно. Причина, по которой я пригласил вас сюда, также связана с вашей ролью рейнджеров ЛСС. Мне нужно рассказать кому-нибудь о том, почему на меня напали.

– Значит, это был не просто угон машины? – спросил Карл. – В штаб-квартире были некоторые предположения. Известно, что вы раздражаете людей.

– Это было не так, – сказал Ноузи. – Полагаю, что на меня напали из-за истории, которую я исследовал, на которую я наткнулся почти случайно, в ходе раскрытия того, что, пока я не присмотрелся повнимательнее, казалось просто, ну, случайностями.

9

Ноузи почувствовал облегчение от того, что Стефани Харрингтон и Карл Зивоник отнеслись к нему серьезно. Он знал, что его случайная критика ЛСС – хотя он предпочитал рассматривать то, что он написал, не столько как критику организации, сколько как критику ее греховно минимального бюджета – раздражала ее членов.

– Несчастные случаи, – сказал Карл. – Согласно вашей колонке, в последнее время их было очень много. Но, честно говоря, действительно ли есть что-то большее или вы просто находите то, что ищете?

– Вы знаете это лучше, чем я, – сказал Ноузи. – Я перестал писать о несчастных случаях, но продолжаю отслеживать их. Ваша собственная сестра не так давно попала в довольно странный несчастный случай вместе с Луном Виллароем. Этот инцидент был еще одной причиной, по которой я выбрал тебя и Стефани. Вы узнаете из первых рук, было ли то, что случилось с Надей, чем-то, что удивило вас, или одной из тех вещей, когда вся ваша семья вздохнула и сказала: "Опять?"

Карл нахмурился. – Может быть, нам лучше начать с самого начала, чтобы я мог лучше ответить на это.

Ноузи подумал, что отказ Карла отвечать был так же хорош, как и сам ответ. Если бы Надя Зивоник была семейной недотепой или даже той, кто, как известно, попадал в передряги, Карл бы так и сказал.

– Хорошо, – сказал Ноузи, потянувшись за своим блокнотом, – позвольте мне сообщить вам кое-какие подробности.

Двое молодых людей внимательно слушали, как Ноузи рассказывал о последовательности случаев, которые он исследовал, включая те, о которых в его колонке упоминалось не более чем вскользь.

– В конце концов, мне начало казаться, что я снова и снова слышу одну и ту же историю, но на самом деле не было двух одинаковых случаев. Как только я начал просматривать свои записи, я понял, что ощущение сходства создавалось тем, что многие несчастные случаи, казалось, были вызваны не столько беспечностью или незнанием – скажем, последствий жизни на планете с высоким тяготением – или невезением, сколько исключительной, невероятной глупостью.

– Может быть, я догадался об этом раньше, чем кто-либо другой, потому что, хотя любой несчастный случай заслуживает освещения в прессе, некоторые типы жертв с большей вероятностью вызовут интерес и сочувствие. По сути, это принцип "человек кусает собаку".

– Что? – в один голос сказали Карл и Стефани.

Ноузи рассмеялся. Было больно, но он ничего не мог с этим поделать.

– Это старая пословица в новостном бизнесе. Собака кусает человека, это не новость. Человек кусает собаку, это новость. В репортажах многое изменилось с тех пор, как кто-то впервые придумал эту фразу, но одно осталось неизменным: у читателей есть только столько времени, столько внимания. Если вы хотите, чтобы они следили за вашей лентой, вам нужно зацепить их чем-то немного необычным или, по крайней мере, чем-то, что заденет за живое.

Он отхлебнул кофе, затем продолжил. – Итак, если бы у меня был выбор между интервьюированием многообещающего молодого спортсмена, чьи шансы сыграть в предстоящем сезоне были под угрозой, или строителя, уронившего сумку на ногу, я бы выбрал спортсмена. Признаю, я тоже был бы предвзят, потому что я также освещаю местные спортивные события. Если бы я брал интервью у кого-то, кто занимается спортом, искусством или чем-то еще, тогда я бы подключился к интересам моей устоявшейся аудитории. Поскольку на Сфинксе нет профессионального спорта, это означало, что я разговаривал со многими молодыми людьми. Со временем я начал задумываться о том, насколько маловероятно, что кто-либо из этих людей мог получить подобные травмы. Если бы они все были в одной команде или занимались одним и тем же видом спорта, что ж, я бы заподозрил, что кто-то делал что-то небезопасное в попытке получить преимущество на соревнованиях, но это было не так.

– Преимущество? – спросил Карл напряженным голосом. Ноузи задался вопросом, не было ли у молодого человека уже собственных подозрений.

– Если говорить прямо, – сказал Ноузи, подняв руку, чтобы предупредить ожидаемые протесты, – я начал подозревать, что некоторые из этих людей употребляли наркотики.

– Наркотики? – выпалила Стефани. – Что? Это безумие. Как бы то ни было, в больницах проводят тесты на наркотики. Наверняка они нашли бы что-то подобное.

– Они бы нашли это, если бы знали, как это проверить, – возразил Ноузи. – Вы не можете протестировать то, о существовании чего вы не знаете.

– Итак, новый препарат, – сухо сказал Карл. – Тот, о котором я даже не слышал ничего на работе. Но на это ты просто умудрился наткнуться. Как ты думаешь, откуда это берется?

Ноузи покачал головой. – Я не зашел так далеко. Сначала я предположил, что с другой планеты, но чем больше я замечал, что в основном были вовлечены молодые люди и как "несчастные случаи", казалось, группировались прямо вокруг Твин-Форкс, тем меньше я сомневался в том, что это может быть что-то местное – может быть, что-то, приготовленное на кухне аптекарем, который делится с друзьями.

– В этом есть какой-то смысл, – неохотно признал Карл, – но я склонен верить, что у нас есть культура распространения наркотиков, ориентированная на молодежь. Может быть, это что-то совсем другое. Новое увлечение брать на себя смелость или раздвигать границы.

Вмешалась Стефани. – Карл, подожди. Если бы Надя, возможно, не была, – она тщательно подчеркнула это слово, – вовлечена, какие вопросы ты бы задавал?

Затем, очевидно, чтобы дать Карлу возможность подумать, Стефани задала свой собственный вопрос. – Ноузи, почему ты не сказал об этом городским констеблям? Наверняка они брали у тебя показания.

– Я не хотел оказаться мертвым, – прямо сказал Ноузи. – Люди, которые напали на меня, очень ясно дали понять, что меня избивают в качестве предупреждения. Я предположил, что предупреждение предназначалось либо для кого-то, с кем я разговаривал, либо для кого-то, с кем я мог бы поговорить, либо для обоих. Кроме того, ну, это может прозвучать трусливо, но я не был уверен, что кто-нибудь воспримет меня всерьез. О, если бы меня убили, тогда, конечно, но я действительно не хотел умирать только для того, чтобы доказать свою точку зрения.

– Что еще ты не сказал констеблям?

Ноузи заставил свои распухшие губы улыбнуться, хотя он подозревал, что выражение было скорее гротескным, чем победным. – Я не сказал им, что один из них держал меня под дулом пистолета специально для того, чтобы меня можно было избить, и не сказал им, что они угрожали мне худшим, если я расскажу кому-нибудь, что произошло на самом деле. Я также не сказал им, что двое мужчин, которые избили меня, были одеты так, что издалека они напоминали рейнджеров Лесной службы. Вот почему я поставил свой аэрокар там, где я это сделал, вместо того, чтобы парковать его в гараже. Поскольку погода была неплохой, я не хотел быть грубым и заставлять их ждать. В остальном, единственная откровенная ложь, которую я сказал, заключалась в том, что я припарковал свой аэрокар снаружи и застал угонщиков врасплох. Что, когда я попытался остановить их, они избили меня и забрали машину.

– Подожди, – сказал Карл, его минутное раздражение исчезло. – Ты сказал, что мужчины, которые избили тебя, были одеты как рейнджеры ЛСС?

– Достаточно похоже, чтобы ошибиться с близкого расстояния. Правильные цвета, фасоны, но никаких очевидных знаков отличия. Когда я пришел домой, они стояли на крыльце, возле входной двери. В тени навеса на них все равно не были бы видны какие-либо детали.

Стефани вызвала официальный полицейский отчет и просматривала его. – Там говорится о том, что ты не видел их лиц.

– Это верно. На них были надеты какие-то искажающие маски. И нет, прежде чем вы спросите, я не лгал, когда сказал, что не узнал их. Я не лгал. Может быть, если бы мы поговорили подольше, прежде чем они начали бить меня, я бы, возможно, и сделал это, но, несмотря на то, что я изучал некоторые боевые искусства, я не герой боевика. Одно дело получить удар в додзе, и совсем другое, когда кто-то намеренно причиняет тебе боль.

Ноузи беспокойно поерзал и взглянул на часы. – Я беспокоюсь, что за мной следят. Как долго мы можем затягивать эту встречу?

Стефани ухмыльнулась. – О, я супер-нетерпелива, супер-раздражающа, когда у меня есть любимая лошадка, на которой можно покататься. Не беспокойся об этом. Было бы более подозрительно, если бы мы ушли поскорее.

– И, – добавил Карл, – если ты согласен, с этого момента ты будешь находиться под наблюдением. У меня в аэрокаре есть несколько чувствительных к движению датчиков. Мы постоянно используем их для этой работы. Позволь мне сейчас выбежать на улицу и забрать их. Стеф, подойди к двери и крикни мне, чтобы я не забыл запасную форму основных понятий или что-то в этом роде.

– Двух зайцев одним выстрелом, – сказала Стефани. – Мы организуем для тебя наблюдение и убедим наблюдателей, что ты действительно сочиняешь совершенно безобидную статью.

Два юных рейнджера ухмыльнулись друг другу, затем Стефани добавила: – Карл, что ты думаешь о том, чтобы выпустить Львиное Сердце и Выжившую на прогулку? Мы не можем сказать им, чего мы хотим, но если за нами наблюдают люди, "кошки" найдут их.

Забыв о своих травмах, Ноузи попытался вскочить с кресла, затем откинулся назад, стон боли вырвался прежде, чем он смог остановить его.

– Не делайте этого! Эти люди ужасны. Древесные коты могут пострадать.

– Я так не думаю, – сказал Карл. – Лес – это естественное место охоты "кошек", и кем бы они ни были, они достаточно умны, чтобы не нападать ни на кого. Они с большей вероятностью заберутся на дерево и будут бросать орехи или шишки, чтобы выманить кого-нибудь из укрытия.

Ноузи все еще это не нравилось, но он также знал, что не может им запретить. И он чувствовал бы себя лучше из-за присутствия здесь молодых людей, если бы знал, что за ними не шпионит кто-то достаточно близкий, чтобы причинить им вред.

– Хорошо, – сказал он. – Делай свое дело, а потом возвращайся. Я сделал копии своих исследовательских файлов. Теперь, когда я поделился с вами своими подозрениями, я позволю вам просмотреть материал и посмотреть, к каким выводам вы придете.

Они провели с Ноузи еще час, при этом молодые люди периодически выходили наружу, чтобы "проверить древесных котов", скрытно размещая в то же время какое-то очень секретное оборудование для наблюдения.

– Я дам тебе ссылку на канал, – сказал Карл, – потому что это должно быть очень интересно, если кто-то наблюдает за тобой из-за пределов досягаемости вашей домашней системы безопасности. Однако не позволяй этому сделать тебя беспечным.

– Я не буду, – пообещал Ноузи, прикладывая руку с шиной к сердцу, – определенно не буду.

Стефани просматривала сводки данных, и теперь она подняла глаза, выражение ее лица было таким серьезным, что Ноузи внезапно понял, как она будет выглядеть, когда повзрослеет.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – сказала она, – но не уверена, что когда-либо пришла бы к выводу, что здесь замешаны наркотики. Я имею в виду, разве наркотики не являются проблемой для перенаселенных городских сообществ, мест, где людям скучно, или они чувствуют, что им не хватает возможностей, или, может быть, гонятся за еще одной крупной суммой? Сфинкс полон проблем. Даже если вы не увлекаетесь охотой или спортом, достаточно непросто обустроить себе место в пограничном мире, не так ли?

Если бы Ноузи был взрослым другого типа, он бы посмеялся над ее наивностью, но факт был в том, что он относился к Сфинксу так же, как и она. Он знал, что ему бы понравилось быть репортером где угодно, но осознание того, что его новостная лента была одной из первых попыток подобного рода в его новом мире, заставляло его чувствовать себя таким же первооткрывателем, как человек, открывший новый вид растения или животного. Его чувство родства с людьми, которые делали Сфинкс таким, каким он был, стало одной из причин, по которой он начал делиться новостями. Он хотел, чтобы все увидели, какие разнообразные и замечательные проекты реализуются. Но он также видел, как то, что было волнующей границей для него, было тюрьмой для других.

– Я бы хотел, чтобы скука и декаданс были единственными причинами, по которым люди принимают наркотики, – сказал Ноузи, – но это далеко не так. Некоторые люди принимают наркотики, потому что те заставляют их чувствовать себя более уверенно, или чтобы помочь им расслабиться, или даже в качестве награды за тяжелую работу.

Карл кивнул. – Не забывайте, алкоголь и табак – это наркотики, даже если большинство людей не думают о них таким образом. И одно из названий выпивки – "жидкий кураж". Моя тетя Ирина питает тайную любовь к пограничным сказкам, действие которых разворачивается на Земле старых времен. Она дала мне парочку, и я заметил, что бар или таверна казались единственным стандартным сооружением в любом недавно заселенном городе. Даже если город был слишком мал, чтобы иметь врача, судью или тюрьму, в нем был бар.

Ноузи потянулся за своим кофе, думая, потягивая его, что кофеин тоже наркотик, но он не хотел уходить от сути. – Итак, люди принимают наркотики, чтобы чувствовать себя более уверенно, или расслабиться, или даже получить небольшую химическую стимуляцию после тяжелого дня – а на границе много тяжелых дней. Но, Стефани, ты совершаешь ошибку, если думаешь, что все на Сфинксе так же счастливы быть здесь, как ты, я, и, полагаю, Карл. Среди молодого населения есть особенно много тех, кто чувствует себя в ловушке. Возможно, их привезли сюда их родители. Или они, возможно, родились здесь и представляют себе все замечательные вещи, которых им не хватает "там". Многие из более молодых "глупых" типов несчастных случаев, с которыми я беседовал, подходят под эту категорию. Последняя – Элдора Яззи – была категорически не согласна с тем, что застряла на Сфинксе. Более того, все время, пока мы разговаривали, у меня было ощущение, что она кого-то ждала, и что это был кто-то, о ком ее семья не знала, что он собирается ночевать рядом. Это было просто впечатление. Я могу ошибаться.

Стефани начала быстро отвечать, затем остановилась и вместо этого медленно кивнула. Да, Сфинкс был полон захватывающих испытаний, и, да, она была глубоко счастлива, справляясь с этими испытаниями. Особенно с Львиным Сердцем за спиной. Но до "Львиного Сердца", когда все, что она могла видеть, было то, как решение ее родителей эмигрировать "украло" ее шанс с Лесной службой Мейердала... О, да, действительно. Тогда она была достаточно несчастна, чтобы принять любое решение, не так ли?

– Но вы думаете о поставщике? – сказал Карл, продолжая последнее высказывание Ноузи. – Это интересно. Я не знаю, как это согласуется с происшествием Нади, но, возможно, Лун ей что-то подсунул. Если так, то он не знал, как сильно это ударит по ним. Я думаю, что у них обоих были проведены подробные анализы крови. Поскольку она моя сестра, я, вероятно, смогу взглянуть на ее результаты. Или, по крайней мере, осторожно – очень осторожно – спросить о них моих папу и маму.

Он поморщился при этой мысли, и Стефани спрятала улыбку, в которой смешались сочувствие и веселье. Будучи только братом Нади, Карл не мог обойти правила конфиденциальности в больнице, чтобы просмотреть записи своей сестры, и было ясно, что он мог слишком хорошо представить, как Александр Зивоник отреагирует на сообщение о том, что его заблудшая дочь, возможно, также употребляла наркотики. Надя была бы счастливицей, если бы избавилась от претензий Зивоника до своего тридцатилетия!

– Уверена, ты можешь придумать способ быть сдержанным, – сказала она ему ободряющим тоном. – Однако я не вижу никакого способа сделать то же самое с Луном.

– Я мог бы просто спросить его. И даже ни в каком "официальном качестве". Просто старший брат, который все еще не в восторге от него. – Карл сжал большой кулак и посмотрел на свои костяшки, и его улыбка стала мерзкой. – Я бы не беспокоился о том, чтобы быть с ним осторожным, Стеф! Не после того, как он сбежал с Надей таким образом!

Стефани засмеялась, и Ноузи откинулся на спинку кресла, чувствуя, что расслабился впервые после нападения. Он знал, что передал свою информацию нужным людям. Теперь он мог отдохнуть. Он только надеялся, что не просто подверг опасности этих двух обаятельных, умных молодых людей.

* * *

Когда Карл спросил, может ли она встретиться с ним, чтобы обсудить что-то очень важное и очень, очень деликатное, Корделия на самом деле не знала, что она чувствует. Карл ей нравился, может быть, даже больше, чем просто нравился, но была ли она готова к свиданию? Она подумала о том, чтобы обсудить это с Даной, но Дана была на той стадии своего собственного любовного романа, когда, найдя любовь для себя, единственное, что могло быть более прекрасным, – это чтобы все остальные были влюблены. Мак отсутствовал по тем же причинам, хотя Корделия не была уверена, что его новая подружка станет его единственной настоящей любовью. Судя по тому, как Зак реагировал на новую привязанность Мака, Зак определенно был слишком молод.