Текст книги "Дон Кавелли и папский престол"

Автор книги: Дэвид Конти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

XXIX

Шестой день конклава

Ночь почти миновала, прежде чем Чжан, наконец, получил тонкую папку со всей имеющейся информацией о Доне Кавелли. Доставив письма накануне вечером, монсеньор Ринанцо доложил, что за ним следил этот человек. Сказал также, что знает его в лицо и по имени.

Для начала люди Чжана просмотрели все доступные документы, касающиеся сотрудников Ватикана. Результат был нулевым. Человек по имени Дон Кавелли там не работал. Лишь спустя некоторое время возникла очевидная идея связаться с одним из аккредитованных в Ватикане китайских журналистов. Тот рассмеялся и не без самодовольства ответил на все возникшие вопросы. Выяснилось, что Кавелли – это особый случай, кто-то вроде ватиканского эксперта. Дон – это всего лишь краткая форма имени Донато, а в Ватикане он проживает, поскольку это его право закреплено какими-то средневековыми грамотами. Еще он профессор, читает лекции в Сапиенце. Кроме того, он, в том числе благодаря огромному наследству, чрезвычайно богат. Сотрудники Чжана быстро проверили все эти сведения. Информация о Кавелли нашлась в телефонном справочнике Ватикана, через сайт университета подтвердился и тот факт, что он штатный профессор. Установили даже то, что работает он за символическую плату в один евро за год. Видимо, для того чтобы не платить налоги государству. Курс, который он читает, называется «История папства». С сайта университета распечатали и фотографию Кавелли. Чжан внимательно рассмотрел снимок. Судя по морщинам вокруг глаз, ему около сорока, но выглядел он значительно моложе благодаря черным, слегка вьющимся волосам и застенчивой, но в то же время немного вызывающей улыбке. Его легко было бы представить в качестве беззаботного героя старого приключенческого голливудского фильма.

Чжан уже готов был признать, что монсеньор Ринанцо поднял ложную тревогу, и тут он увидел информацию об актуальном статусе счетов Донато Кавелли в банках Рима и Ватикана. Чжану пришлось дважды перечитать доклад, чтобы убедиться, что он понял все правильно. Несмотря на то что сумма была прописана черным по белому, она казалась почти нереальной, астрономической. Чжан задумался. Это меняет ситуацию; этот Кавелли может стать таким элементом в игре, которым нельзя пренебрегать.

Он закурил сигарету и потянулся к телефону.

XXX

В шесть утра площадь Пьяцца дель Пополо была еще совершенно пустынной. Толпы туристов, которые заполонят ее в ближайшие часы, пока еще мирно спали в своих гостиничных номерах. Кавелли очень любил ранний утренний Рим, который позволял ему отключиться от всего суетного. В это время город существовал лишь для него одного. Он быстро пересек площадь, пробежав мимо огромного обелиска[36]36
  Имеется в виду Фламиниев обелиск – египетская стела, восхваляющая деяния Рамзеса II. После завоевания Египта римлянами в 30 году до н. э. обелиск был доставлен в Рим в качестве трофея. На площади Пьяцца дель Пополо он был установлен в XVI веке.


[Закрыть], а затем помчался вверх по парадной лестнице, ведущей в парк Вилла Боргезе. Еще один последний подъем, и он на месте. В это время здесь тоже не было ни души. Днем здесь соберутся тысячи римлян, но даже они не сумеют заполонить это огромное пространство, ставшее излюбленным местом отдыха горожан.

Кавелли совершал утреннюю пробежку по широкой аллее, которая проходила через весь парк. Он снова и снова перебирал в уме события, которые произошли с ним вчера: монсеньор Ринанцо, видимо, заметил, что за ним следят, и скрылся. Плохо. Но, по крайней мере, теперь ясно, что ему есть что скрывать. Конечно, это не обязательно связано с тем, что происходит на конклаве, но если учесть информацию, полученную от кардинала Монти, да еще тот факт, что Ринанцо вошел в «Дом святой Марфы» незадолго до того, как было доставлено письмо, а вскоре после этого снова вышел, то к секретарю следует присмотреться. Как это называется в американских детективах? Вспомнил: «обоснованное подозрение». Таким образом, в этом деле появилась хоть какая-то зацепка, хотя приходится признать, что она совершенно ничего не прояснила.

Кавелли увернулся от мчащей на него велосипедистки, которая при этом еще и разговаривала по телефону. К сожалению, Ринанцо заметил его и, что еще более неприятно, вероятно, узнал. Имя Кавелли ему, скорее всего, не знакомо, но зато он точно осведомлен о том, что он как-то связан с Ватиканом. Следить за ним незаметно теперь не получится. Нужно обратиться к кому-то за помощью. Но на кого можно рассчитывать и кому можно довериться в этом деле?

Уже некоторое время Кавелли безотчетно испытывал какую-то необъяснимую тревогу, которую осознал только сейчас. Он был человеком, выросшим в Риме и ежедневно появлявшимся на площади Святого Петра и в других местах, которые просто кишели карманниками. Именно поэтому Кавелли обладал непроизвольным чутьем на тех, кто изо всех сил пытается слиться с толпой. Почти всегда их выдавал взгляд. Большинство людей либо заняты собой настолько, что вообще ничего вокруг не замечают, либо впадают в другую крайность – так засматриваются на памятники архитектуры, что постоянно рискуют попасть под машину из-за своей невнимательности. Но встречались и такие типы, как этот высокий парень, стоящий слева на обочине примерно в пятидесяти метрах от него. Руки он спрятал в карманах, а лицо закрыл натянутым на голову темным капюшоном. Он выглядел так, словно пытался незаметно наблюдать за окружающими либо чего-то ждал, стараясь при этом не привлекать лишнего внимания, но именно поэтому смотрелся совершенно чужеродно. Вдобавок этого мужчину окружала почти ощутимая физически аура насилия.

Кавелли обратил внимание, что, кроме них двоих, вокруг в парке никого не видно. При этом не было никакой возможности куда-то свернуть: он неминуемо должен пройти прямо мимо этого парня. Поворачивать же назад было бы глупо: подобные типы похожи на диких псов, они чувствуют запах страха, становясь от него еще более агрессивными. Или это просто разыгралось воображение? Скорее всего, мужчина ждет друга, при этом у него паршивое настроение из-за того, что тот опоздал.

Через пару мгновений Кавелли поравнялся с ним и уже почти прошел мимо, как вдруг краем глаза заметил, как что-то стремительно приближается к его лицу. Он только и успел чуть отдернуть голову, но было уже слишком поздно: кулак мужчины с огромной силой опустился ему на голову. Кавелли показалось, что у него в мозгу что-то взорвалось. Удар был такой силы, что сбил его с ног. Дон рухнул боком на мокрый асфальт, повредив руку и едва не вывихнув плечо. В мгновение ока человек оказался над ним и поднял ногу, чтобы ударить его по почкам, но, видимо, не ожидал, что его жертва все еще способна сопротивляться. Быстрым движением Кавелли откатился в сторону, оперся на левое колено и, схватив поднятую ногу противника, изо всех сил дернул за нее. Раздавшийся громкий вопль не смог заглушить то, как хрустнули связки, и через секунду нападавший с грохотом рухнул на землю. Теперь уже Кавелли нависал над ним. Захват между правой ногой и левой рукой не давал противнику ни малейшего шанса освободиться. С отвращением Кавелли отметил неуместный сладковатый запах шампуня, исходивший от волос мужчины. Правой рукой Кавелли зажал ему рот и нос. Незнакомец бешено сопротивлялся. Он катался и извивался, пытался укусить Кавелли за руку, ткнуть его кулаком в лицо и выдавить ему глаза, но освободиться из захвата так и не сумел. Буквально через пол минуты сознание его покинуло, и тело обмякло.

Кавелли выпрямился, тяжело дыша. Перед ним лежал человек лет тридцати, с заурядным лицом без каких бы то ни было особых примет. Нет, все же есть кое-что: у мужчины не хватало двух пальцев на левой руке.

Только в самый последний момент Кавелли заметил тень, мелькнувшую рядом с ним. Он ощутил острую боль в затылке и увидел, как к нему снова стремительно приближается земля. Последнее, что он запомнил, это голос, лишенный всякой враждебности, у себя над ухом:

– Оставались бы вы лучше дома, синьор Кавелли, там вы в безопасности.

А потом все заволокла тьма.

XXXI

По ощущениям, он находился в лодке, которая страшно раскачивалась и кренилась. Лодка плыла по штормовому морю? Снова и снова ее швыряло волнами в разные стороны, так что она могла опрокинуться в любую минуту. Он знал, если это случится, то бурное море поглотит его и утащит в самые темные глубины. Левый глаз почти не ощущался, а во рту стоял привкус крови. Пусть его оставят в покое и больше не трогают.

Осторожно приоткрыв правый глаз, он взглянул куда-то вверх. Над ним промелькнуло женское лицо, обрамленное короткими светлыми волосами. Женщина что-то говорила ему. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: кажется, это женщина-полицейский. Видимо, она разговаривала с ним, и он изо всех сил попытался ее понять. Кавелли осторожно сел. Он, наконец, стал ощущать свой глаз. Тот был полностью залит кровью, но, возможно, она натекла из раны на лбу.

Должно быть, это случилось, когда он лежал на тротуаре. Кавелли с облегчением отметил, что голова у него, кажется, больше не кружится. Он медленно встал на ноги. Теперь он заметил и второго полицейского, который разговаривал с кем-то по рации. Нападавшие, естественно, скрылись. На земле валялась связка его ключей, по-видимому, выпавшая из кармана во время драки. Он хотел было наклониться за ней, но женщина-полицейский опередила его и помогла поднять. Правда, выглядела она так, словно сомневалась в том, что он является законным владельцем связки.

Затем его спросили, нужен ли ему врач и собирается ли писать заявление. Он отказался от того и от другого. Тогда с него сняли показания и попросили описать преступников. Кавелли рассказал все, что успел запомнить о человеке, который напал на него, не забыв упомянуть, что у того не хватало на руке двух пальцев. При этом полицейские обменялись многозначительными взглядами. Кавелли так и не смог растолковать, что бы это значило. После всех этих формальностей ему разрешили уйти. Очень медленно он двинулся в обратный путь. Мысли путались в голове. Может, все же стоило подать заявление? Скорее всего, это все равно ни к чему не приведет. Для полиции это нападение – одно из сотни ежедневных мелких преступлений, и расследовать их все нет никакой возможности. Если бы он рассказал всю правду, ему бы все равно никто не поверил. Так для чего?

Второй нападавший обратился к нему по имени. Его явное предупреждали, чтобы он держался подальше от кардиналов и выборов папы. По-видимому, это здравая мысль, тем более что нет никаких улик, кроме предположения, что монсеньор Ринанцо как-то замешан в этом деле. Теперь еще и эта попытка запугать его.

Правда, вот тут у его противников случилась осечка.

Кавелли не выносил попыток подчинить себя.

КНИГА ВТОРАЯ

XXXII

Карло Манунцио открыл ящик офисного стола, достал пачку сигарилл и вытащил одну.

Самообладание.

Именно то, что он намеревался обрести за ближайшие несколько минут. Он закрыл глаза и задумался над словом самообладание. Техника, которую он освоил на семинаре, посвященном риторике. Идея заключалась в том, чтобы сосредоточиться на ключевом слове, которое вы намереваетесь донести до слушателя в своей речи.

Самообладание.

Нет.

Независимость.

Еще лучше.

Он вцепился зубами во влажный мундштук сигариллы и начал сердито пускать вокруг себя клубы дыма.

Зачем ему это нужно? Он главный редактор «Коррьере дель джорно», так что если кто-то и должен переживать по поводу грядущего разговора, так это в первую очередь эта журналистка, которую он может вышвырнуть в любой момент, как только захочет. Что такого в этой Сильвестри, что она его так волнует? Ну, во-первых, конечно, ее внешность. Но есть кое-что еще: ее самоуверенность, граничащая с дерзостью, наглость и наплевательское отношение к любым авторитетам. И ее стиль. У Сильвестри на все один ответ. Прямо сейчас! Легко! Она холодна и беспощадна. Вот почему он взял ее на работу. Она прирожденный репортер, тот, кто вцепится в тему, как бойцовая собака, и не отпустит, пока не соберет достаточно материала для статьи. Карло очень ценил ее в качестве журналиста, но не в качестве подчиненной. Он чувствовал себя в ее присутствии глупым и незначительным.

Вообще, он предпочел бы не заводить этот разговор, но у него нет выбора. Манунцио вспомнил о человеке, который вчера вечером поджидал его на парковке возле машины. О видео, снятом на мобильный, которое ему показали.

Нет, придется раз и навсегда поставить ее на место.

Он затянулся еще раз и лишь затем нажал на кнопку селектора:

– Сейчас же пришлите ко мне синьорину Сильвестри.

Он поспешно уселся во вращающееся кресло, обтянутое искусственной кожей.

Независимость.

Дверь открылась.

Нет. Импровизация. Вот так. Не надо делать проблему из обычного разговора.

Business as usual[37]37
  Обычное дело (англ.).


[Закрыть].

Он наклонил голову и принялся демонстративно изучать бумаги, лежащие перед ним на столе. Не поднимая взгляда, он поприветствовал Фиону Сильвестри взмахом руки.

– Присаживайтесь, – пробормотал он, довольно убедительно изображая рассеянность и по-прежнему не отрывая глаз от бумаг. В поле его зрения появилась пара ног, обутых в черные туфли на высоких каблуках, и ноги эти целеустремленно зашагали к стоящему напротив стулу. Карло Манунцио почуял легкий аромат духов от Шанель.

Независимость.

Он схватил конверт большого формата и перебросил его на противоположную сторону стола.

– Мусорный коллапс. Городская администрация бездействует. Займитесь этим. У меня такое чувство, что этот скандал разгорится еще сильнее.

Фиона Сильвестри насмешливо скривила красные губы.

– У меня нет времени на такие пустяки, я занимаюсь кое-чем более интересным.

Манунцио постарался успокоиться.

Непринужденность!

– Ах да, этот конклав, о нем речь идет? – Он махнул рукой. – Милая история, мне понравилось, как вы все это обыграли. Но вы уже взяли от нее больше, чем она может дать. Молодец, но теперь пора остановиться. Мы перейдем к более актуальным темам.

Он посмотрел на Фиону, чтобы проверить, как она отреагировала на его слова, и уже в следующее мгновение проклинал себя за это. Следовало бы сейчас снова заняться бумагами, словно его распоряжение окончательное и не подлежит дальнейшему обсуждению. Вместо этого он снова посмотрел на Сильвестри, словно ожидая ее одобрения. И так было всегда.

– Нет, – Фиона Сильвестри закинула ногу на ногу. Ее узкая юбка на мгновение задралась, обнажив кружевные резинки чулок. Большинство мужчин после этого становились намного более уступчивыми, именно по этой причине она и носила эти эффектные, но не всегда удобные вещи. Манунцио тоже не смог оставаться равнодушным в такой ситуации. И еще эта ее циничная ухмылка, она все портила!

– Я продолжу заниматься ватиканской историей. Я чувствую, что за этим стоит гораздо больше, чем кажется на первый взгляд.

Манунцио скривился так, будто хлебнул уксуса.

– Полагаю, что вы заблуждаетесь. Инфаркт и самоубийство во время конклава – прекрасное совпадение, но не более того. Как я уже сказал, вы все уже вытащили из этого материала… – Он посмотрел на нее почти умоляюще.

Сильвестри ответила ему неотразимо наглой усмешкой.

– Ну что ж, это мы еще посмотрим.

Она поднялась, словно обозначая окончание разговора. Манунцио уставился на нее, как кролик на удава. Если она сейчас выйдет из офиса, будет уже слишком поздно. Он нервно сглотнул, мысли лихорадочно заметались в голове. Сильвестри уже стояла у двери.

– Стойте!

Он сам удивился тому командному тону, которым это произнес.

– Остановись, пожалуйста, – добавил он значительно мягче. Снова этот насмешливый взгляд!

– Да?

Горло Манунцио совершенно пересохло.

– Присядьте, – прохрипел он.

Она послушалась, непостижимым образом продемонстрировав, что воздает ему незаслуженную милость.

Манунцио крепко сжал губы и выдохнул воздух через нос.

– Послушайте внимательно, синьорина Сильвестри, все, что касается событий во время конклава, затрагивает интересы очень влиятельных людей. Я не хочу, чтобы вы подвергали себя опасности.

Сильвестри улыбнулась почти снисходительно.

– Рада это слышать. Хотя… – Она замолчала, задумавшись. – Когда я готовила серию статей о каморре, вы меньше беспокоились.

– Здесь кое-что другое, поверьте мне.

– Думаю, что смогу позаботиться о себе.

– Я не сомневаюсь в этом, синьорина Сильвестри, но все же… – Он попытался подыскать слова. – Я требую, чтобы вы прекратили этим заниматься. Баста!

– Почему так категорично? – Сильвестри закурила тонкую сигарету. – Значит, у вас есть основания считать, что это слишком рискованно?

– Конечно!

– И что заставляет вас так думать?

– Я… я не хочу обременять вас подробностями, но, пожалуйста, поверьте мне.

Она выпустила в воздух облако дыма.

– Это не будет для меня обременительно. Я люблю подробности. – Она ободряюще посмотрела на него.

– Пожалуйста! – Манунцио, казалось, был близок к тому, чтобы расплакаться. – Да поймите же вы!

Улыбка Сильвестри стала еще шире. Атмосфера в помещении наэлектризовалась; полминуты было тихо. Затем Манунцио съежился, сдулся, как марионетка, из которой кукловод вытащил руку.

– Нам угрожают, понимаете? Серьезно угрожают.

Она лишь пожала плечами.

– Не первый раз.

– Я не говорю об анонимных письмах с угрозами или чем-то подобном.

Манунцио с тоской посмотрел на свою собеседницу, молясь про себя, чтобы она не заставляла его продолжать этот разговор. Но его мольбы никто не услышал. Он нервно сглотнул и опустил глаза, прежде чем произнес тихим голосом:

– Вчера вечером на парковке рядом с моей машиной стоял мужчина. По всей видимости, он поджидал меня. Этот человек, он… он показал мне на мобильном телефоне видео из моего дома. Мою жену по дороге в Художественную галерею[38]38
  Художественная галерея Ватикана – один из самых знаменитых музеев мира, содержит порядка полутысячи художественных произведений религиозной тематики XII–XIX вв.


[Закрыть], где она работает, моих дочерей в школе и в детском саду.

Сильвестри пренебрежительно скривила рот:

– Блеф! Впечатляющий, но блеф!

Манунцио ожесточенно покачал головой.

– Вы бы так не говорили, если бы видели этого человека. Наемник, убийца. На одной руке у него не хватало нескольких пальцев, а его глаза… Совершенно мертвые глаза. Теперь вы понимаете? Руки прочь от этой истории. Вы должны обещать мне это, синьорина Сильвестри!

Он посмотрел на нее так, словно хотел загипнотизировать своим взглядом. В ответ она сделала последнюю затяжку и затушила сигарету в пластиковой пепельнице в виде Колизея, стоящей на столе.

– Как пожелаете.

Она поднялась, кратко кивнула начальнику, а затем покинула кабинет так же спокойно, как и пришла.

С непроницаемым лицом Фиона Сильвестри зашла в лифт и нажала кнопку второго этажа, где находился ее офис. Лифт с гудением тронулся с места. Она на мгновение прикрыла глаза, чтобы прочитать молитву Франциску Сальскому[39]39
  Франциск де Салес (1567–1622) – епископ Женевы, был канонизирован католической церковью. В 1923 году был провозглашен покровителем писателей и журналистов, поскольку широко использовал книги для обращения в католическую веру.


[Закрыть], святому покровителю журналистов: «Спасибо за лучшую историю в моей жизни! Спасибо!» Лифт остановился, и она направилась к своему кабинету. Дел было очень много.

XXXIII

– Если бы я… нет, говоря иными словами, предположим, что кто-то… по какой-то причине… – Кавелли запнулся.

Энцо непонимающе смотрел на него сквозь стекла очков в белой пластиковой оправе, но ничего не говорил. Кавелли ослабил галстук, открыл окно, чтобы впустить в кабинет, заваленный книгами и бумагами, немного прохладного воздуха. Помещение было расположено в конце коридора на верхнем этаже исторического факультета Сапиенцы. Здесь, под крышей, летняя жара казалась просто невыносимой, поэтому Кавелли саркастически называл это место «Свинцовой тюрьмой», имея в виду знаменитую Старую тюрьму во Дворце дожей в Венеции, где изнывал в летнюю жару и страдал в зимнюю стужу знаменитый Казанова.

Кавелли предпринял вторую попытку объяснить, что ему нужно.

– Предположим чисто теоретически, что один человек хочет проследить за другим, но не может сделать это лично. В принципе это возможно?

Кавелли пот вытер со лба и посмотрел на Энцо. Его синеволосый помощник был не только сообразительным парнем, который занимался исследовательской работой и экономил ему кучу времени, но и своего рода компьютерным гением.

Все, что было связано с компьютером, Кавелли, откровенно говоря, понимал не очень хорошо. Только благодаря помощи Энцо у него появился личный адрес электронной почты – DonCavelli@Protonmail.com. А за компьютером в его кабинете всегда присматривали настолько хорошо, что Кавелли всегда имел возможность писать письма и просматривать сайты. На большее он не претендовал. Но стоило случиться хоть малейшей неполадке, и Дон становился абсолютно беспомощным. Однако едва лишь его верный Энцо, как виртуозный пианист, нажимал всего несколько клавиш, и все снова шло как по маслу. Кавелли однажды даже стал свидетелем того, как Энцо восстановил на первый взгляд «умерший» компьютер, который перестал реагировать на движение мыши. Ему достаточно оказалось просто применить какую-то сверхсекретную комбинацию клавиш.

Энцо пожал плечами.

– Конечно, возможно. Вы просто устанавливаете на его телефон приложение-трекер.

Кавелли протестующе поднял руку.

– Во-первых, это будет делать некий гипотетический человек. – Кавелли вовсе не собирался втягивать Энцо в нехорошую историю. – А во-вторых, что такое трекер?

Прежде чем ответить, Энцо отхлебнул из банки «Рэд Бул».

– Следящая программа на смартфоне.

Кавелли ничего не понял.

– Но как эта программа станет сообщать сыщику о перемещениях объекта слежки? Ведь это совсем не в интересах владельца смартфона.

Энцо усмехнулся.

– Потому что помощник гипотетического человека пошлет сообщение с дьявольской начинкой этому самому объекту. Как только он его откроет, его смартфон сразу же начнет в режиме реального времени сообщать о местоположении своего владельца. А еще вы сможете получить доступ к его камере и микрофону.

Кавелли закусил губу.

– Послушайте, Энцо, я не хочу, чтобы у вас были неприятности и…

Верный помощник лишь усмехнулся.

– Не волнуйтесь, профессор, ни у кого не будет никаких проблем, за исключением, конечно, владельца смартфона.

Кавелли продолжил общение в том же стиле, что и раньше.

– Итак, представим, если бы кому-то понадобилось сделать нечто подобное, что конкретно для этого необходимо?

Энцо неопределенно пожал плечами.

– Я загружаю несколько инструментов и программ, модифицирую их для наших специальных целей, создаю файл, который выглядит как обычное вложение. Пусть это будет, например, фотография. Но она будет содержать программу-трекер. Далее мы отправляем это человеку через «Ватцап»…

– Ват… что?

– Неважно, профессор, в любом случае, как только человек откроет сообщение, у нас будет полный доступ ко всем его тайнам.

– Так просто?

– Да, мне нужен только номер мобильного телефона.

– Обязательно номер? Разве почта не подойдет?

– Нет, потому что тогда получатель может открыть вложение на своем компьютере, а тот будет находиться в одном и том же месте. Вам это чем-нибудь поможет?

– Нет.

– Именно поэтому нам нужен номер мобильного телефона.

– Но у меня его нет, и я не знаю ни единого способа его узнать.

– Значит, нет номера?

– Увы.

– Тогда ничего не получится.

– Совсем? Но ведь компьютерному гению подвластны разные средства и способы?

– Да, так и есть, – вздохнул Энцо, – но и для них мне все равно нужен этот чертов номер мобильника, без него никак.

– Ладно. – Кавелли изо всех сил постарался не выглядеть разочарованным. – Нет проблем, в любом случае ведь это был лишь теоретический вопрос.

– Конечно, профессор, – скучающе отозвался Энцо и зевнул с той завидной фамильярностью, право на которую дает лишь молодость.