Текст книги "Дон Кавелли и папский престол"

Автор книги: Дэвид Конти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

LVII

Чжан ждал у телефона пятнадцать минут, пока у аппарата в Пекине не появился ответственный чиновник, у которого были полномочия что-то решать. Еще двадцать минут ушло на то, чтобы убедить его, что данная миссия имеет более высокий приоритет, чем все бюрократические сложности. Как только разрешение было получено, все пошло очень быстро: он назвал абоненту в Пекине номер мобильного телефона в Италии, и уже через четыре минуты на экране в кабинете Чжана появилось изображение, показывающее в режиме реального времени и с точностью до двух метров весь Ватикан. При желании здесь можно было найти всю историю перемещений интересующего Чжана мобильника за последние два часа. Через минуту он уже отправил полученные данные на другой телефон. Не прошло и секунды, как тихий звуковой сигнал подтвердил, что сообщение доставлено. Рука, на которой не хватало двух пальцев, потянулась к аппарату.

LVIII

Застыв и глядя в пустоту, кардинал Монти стоял на папской кухне. Было непонятно, что тяготило его сильнее: события последнего часа или то, что он самовольно вторгся в помещение, отведенное святейшему отцу. Казалось, что он не осмеливается осквернять святые чертоги своим дыханием, не говоря уже о том, чтобы сесть или прикоснуться к чему-либо. Его губы двигались быстро, но беззвучно, как если бы он постоянно творил тихую молитву. Беатрис спросила, не подать ли ему стакан воды, но Монти лишь молча покачал головой. Тогда Беатрис, почувствовав, что ее помощь никому не нужна, начала заинтересованно осматривать помещение, как если бы это был музей. Кавелли едва успел помешать ей включить свет, который наверняка заметили бы с улицы. Света луны, падающего из окна, оказалось достаточно, чтобы без труда обследовать просторное помещение. Кавелли наблюдал за Беатрис с чувством некоторой неловкости. Она застыла и уставилась на деревянный ящик, высотой примерно по колено, стоявший у окна, перед которым находился еще один ящик поменьше.

– Неужели это то, о чем я думаю?

Прежде чем Кавелли успел что-то ответить, она быстро подошла к ящикам, поднялась на тот, что повыше, и, изобразив на лице гримасу столетнего старца, стала осенять крестными знамениями и бормотать тарабарщину со вставками из латыни. Две монахини, которые в этот момент пересекали площадь Святого Петра, остановились как вкопанные. Они увидели, что на верхнем этаже Апостольского дворца, во втором справа окне, из которого папа обычно благословлял верующих, появилась женская фигура, дико размахивающая руками. Быстро опустив глаза, они поспешно удалились.

– Беатрис, пожалуйста, будь добра, успокойся.

Сколько бокалов отменного красного вина она выпила сегодня вечером? Три? Или больше?

– Не переживай, Дон, я просто шучу.

– Я вижу и считаю, что сейчас не лучшее время и не лучшее место для этого.

– Верно! – Беатрис спрыгнула с ящика и обвела рукой скромное помещение. – Это определенно не то место, где можно хорошенько повеселиться или получить удовольствие. Поверить не могу, что папе принадлежит эта обшарпанная развалюха. Мебель здесь, должно быть, не меняли с шестидесятых годов. Я всегда считала, что папа живет в роскоши.

Кавелли покачал головой.

– Многие так думают, потому что по телевизору всегда показывают только парадные залы, но они используются только для официальных мероприятий. Сами папы живут очень скромно, можно сказать, по-спартански. В эпоху Возрождения, конечно, было иначе, но современные условия – вот такие.

– Как скучно…

Беатрис продолжила обход. Кавелли неохотно последовал за ней. Она пересекла коридор и открыла дверь.

– А вот это уже интересно, – она указала на старомодную кровать из красного дерева с высокими столбиками. – Здесь их святейшества развлекались со своими любовницами?

– Ты смотришь слишком много сериалов. Эта чушь про Борджиа не имеет никакого отношения к сегодняшнему дню и очень мало отношения к тому времени.

– Я знаю, Дон, – голос Беатрис звучал примирительно. – К сожалению, свет еще не видел женщины, которая может приходить в такое паршивое настроение, как я, это уж точно. Но, – добавила она со злобной усмешкой, – признайся, ведь по крайней несколько пап убили в этой постели, не так ли? Пожалуйста, Дон, скажи, что это так!

Кавелли мягко потянул Беатрис за руку из комнаты и закрыл дверь.

– Здесь никого не убивали.

– Господи, что за душные зануды!

Кавелли вздохнул.

– Что ж, если ты находишь это интересным, Пий XII[51]51
  Пий XII – глава Римско-католической церкви с 1939 по 1958 год.


[Закрыть] умер от икоты.

Беатрис посмотрела на него, чтобы убедиться, не шутит ли он.

– Не от одного-единственного приступа, конечно, – добавил Кавелли. – Это продолжалось в течение нескольких месяцев. Кажется, что это звучит забавно, но, скорее всего, это было довольно мучительно. Я полагаю…

Где-то в доме с грохотом хлопнула дверь, заставив их вздрогнуть.

– Дон?

– Не бойся, это где-то далеко. Нас точно не касается.

Он постарался придать голосу уверенности. Беатрис, казалось, мгновенно протрезвела. В полумраке Кавелли увидел, как она опустилась на мягкую скамью. Ее голос задрожал.

– Что здесь происходит, Дон? Чего хотят эти люди?

Кавелли почувствовал, что у него пересохло во рту. Он шумно сглотнул, осторожно сел рядом с ней и обнял за плечи.

– Мы не знаем этого наверняка, ясно только, что для них почему-то невероятно важно повлиять на выборы папы.

– Ну и пусть! Нам-то что за дело? Нам надо как-то дать им понять, что мы оба не имеем к этому никакого отношения и ничего не знаем, Дон!

В ее голосе звучало такое отчаяние, что у Кавелли перехватило горло. Куда подевалась свободная и уверенная в себе Беатрис, которую он знал много лет и так восхищался? Он покрепче обнял ее за плечи и притянул поближе к себе.

– Конечно, Беатрис, именно так мы им скажем, все будет хорошо.

Он надеялся, что его слова показались ей не настолько пустыми, как ему.

– Ах, Дон! – Кавелли показалось, что в ее голосе вдруг прозвучала горечь, но, возможно, он ошибся. – Ты же хорошо, как и я, понимаешь, что у нас нет такого шанса. Мы не знаем, кто эти люди, и даже если бы у нас появилась возможность с ними поговорить, они вряд ли пошли бы на риск, они бы… Рискнули бы. Они бы… Да нет же… Они пытались убить кардинала, Дон, – она перешла на шепот, боясь, что Монти может ее услышать. – Тогда насчет нас у них точно не будет никаких угрызений совести.

– Здесь мы в безопасности.

– Но как долго, Дон, сколько мы будем здесь находиться?

Кавелли осекся.

– В случае необходимости, пока не закончится конклав.

– Это может занять еще несколько дней, мы не сможем…

– Нет, именно так мы и поступим. Тогда у этих людей либо появится свой папа, либо нет. А потом…

Никто не услышал, как он вошел. Кардинал Монти возник в дверях совершенно внезапно. Он неуверенно указал рукой куда-то в сторону кухни.

– Мне кажется, сюда кто-то идет.

LIX

Жан-Поль Фавр с трудом подавил зевок. Учитывая, кем он был и где находился, это совершенно неуместно. Правда, его никто не видел, но, как и все его сто тридцать четыре товарища и его начальники, вице-капрал Фавр осознавал свой долг и важность своей миссии. Многие люди считают швейцарскую гвардию Ватикана своего рода опереточной армией в живописной униформе, разработанной Микеланджело. По их мнению, основная задача гвардейцев – красиво стоять в карауле и вежливо отвечать на вопросы туристов. Все далеко не так. Униформа в современном ее виде была придумана в 1914 году тогдашним командиром гвардии. А задача этой самой маленькой армии в мире заключается в первую очередь в обеспечении безопасности святейшего отца, которую каждый новобранец клянется защищать ценой собственной жизни. Совершенно так же, как это делали их предки во время печально известного события Sacco di Roma[52]52
  Sacco di Roma (итал.) – разграбление Рима в 1527 году, когда «вечный город» разграбили многонациональные войска императора Карла V, а римский папа Климент VII оказался осажден в замке Святого Ангела.


[Закрыть] в 1527 году, когда немецкие ландскнехты месяцами грабили город, приводя жителей Рима в ужас убийствами и насилием.

Вторая важная задача швейцарской гвардии – охрана всего Ватикана. И для этой цели ей служат не только алебарды и мечи, что является еще одним распространенным заблуждением. На самом деле гвардия использует новейшие технологии в области вооружения. В ее арсенале есть всё, от перцовых баллончиков и тазеров до девятимиллиметрового пистолета «Глок-17» (или меньшего по размеру, но столь же мощного «Глок-26»), от штурмовой винтовки СТГВ-90 до автомата «Хеклер и Кох – МП5». Какими бы архаичными ни казались гвардейцы внешне, все они проходят обучение рукопашному бою, и лучше с ними не связываться.

На этой неделе Фавр охранял фойе Музеев Ватикана. Ночное дежурство выдалось утомительным. Правда, впереди его ожидала целая свободная неделя. Ночное дежурство определенно лучше, чем протокольная служба, в которой часто приходилось часами стоять неподвижно. В полуденную жару под жарким итальянским солнцем это совершенно убийственное занятие. Хорошо еще, что некоторое время назад морион – двухкилограммовый металлический гвардейский шлем – заменили напечатанной на 3D-принтере пластиковой копией. До этого у алебардистов, вынужденных подолгу стоять на солнцепеке, нередко образовывались на головах волдыри от ожогов. Шутники утверждали, что название этого низшего гвардейского чина происходило не от старомодного древкового оружия, а от того, что алебардисты выполняют «адский долг»[53]53
  A Duty from Hell (англ.) – адский долг. При этом название Hellebardier (нем.) включает в себя слово «ад».


[Закрыть].

Фавр, как и почти восемьдесят его товарищей, происходил из швейцарского кантона Валлис. Служба в гвардии Ватикана была для него продолжением давней традиции: здесь же служили отец и дед Фавра. Но в его кантоне жили семьи, которые служили папскому престолу на протяжении семи и даже десяти поколений. В частности, если говорить о командирах, складывалось впечатление, что их посты вообще давно уже стали наследственными. Существовало множество таких династий; последняя из них – Пфайфер фон Альтисхофен, чьи представители пребывали на службе дольше всех, с 1652 года, с небольшим перерывом в восемь лет, до 1847 года. А в двадцатом веке два Пфайфера фон Альтисхофена снова командовали гвардейцами. Служба в швейцарской гвардии, как правило, не была спонтанным решением, которое вдруг ни с того ни с сего приходило в голову молодому швейцарцу-католику; в большинстве случаев она была у них в крови.

LX

Кавелли почувствовал, как на секунду сердце замерло от страха и напряжения. Он лишь мельком взглянул на Монти, стоящего в полоске лунного света.

– Вы уверены?

– Да, я что-то услышал и открыл маленькую дверь, чтобы проверить. Там определенно слышатся шаги. По лестнице поднимаются несколько человек. Похоже, что они стараются не шуметь.

Кавелли порадовался, что слабое освещение не позволяло Беатрис увидеть выражение его лица, он физически почувствовал, как побледнел.

– Это не швейцарцы. Они вошли бы через основную дверь.

Кавелли услышал, как рядом задохнулась от ужаса Беатрис. Мысли в его голове проносились с огромной скоростью. Он никогда до этого не бывал в папских апартаментах, но все, что расположено за их пределами, знал как свои пять пальцев. Так что сначала им необходимо выбраться отсюда. Но не через главный вход, поскольку, скорее всего, там швейцарские гвардейцы. Учитывая неопределенность ситуации, когда не ясно, кому можно доверять, риск слишком велик. Кроме того, вряд ли официальные хранители ватиканских покоев одобрят то, что они проникли в личные покои понтифика. Кавелли попытался сориентироваться. Где-то в квартире должна быть неприметная дверь, ведущая в небольшой коридор Апостольского дворца. Первоначально здесь, вероятно, находился служебный вход для посланников, возможно, что этим коридором и сейчас все еще пользуется папский секретарь. Надо как можно быстрее найти эту дверь. Кухню, прихожую, гостиную, кабинет и спальню он уже видел. А значит, оставалось только…

– Быстро сюда! – Он пересек гостиную и оказался в маленьком, скромно обставленном кабинете. Скорее всего, это рабочее место секретаря. Как он и предполагал, дверь, ведущая в безопасный коридор, была там. Сделав три шага, он оказался рядом с ней и нажал на ручку. Заперто. Беатрис уже успела подойти к нему. Почти наугад вставив ключ в скважину, он почувствовал, как тот проворачивается. Кавелли открыл дверь и пропустил вперед своих спутников. Он уже собирался последовать за ними, но вдруг задержался. Прежде чем двинуться дальше, Кавелли торопливо вставил ключ в скважину изнутри. В этот момент он услышал в квартире голоса. Так тихо, как только возможно, он закрыл дверь на замок. Затем вытащил из кармана смартфон и включил фонарик. Они находились в изогнутом коридоре с побеленными стенами. Да, здесь он уже хорошо ориентировался. Коридор вел к Музеям Ватикана. Он приложил указательный палец к губам.

– Тсс! Они уже в квартире. Сюда!

– Подождите! – Шепот Беатрис тихим эхом отдавался от стен. – Снимайте обувь. Тогда мы сможем бежать быстрее, а они нас не услышат. – Она ловко скинула туфли-лодочки и взяла их в руки. Пока Кавелли расшнуровывал ботинки, она помогла кардиналу, которому было не согнуться.

– Готовы? – Кавелли отошел на пару шагов от двери. – Они нескоро сообразят, что нас там нет, к тому времени мы будем…

– Дон, смотри! – широко раскрытыми глазами Беатрис уставилась туда, откуда они только что пришли. С другой стороны кто-то нажимал на дверную ручку. Уже через секунду раздался глухой удар. Видимо, кто-то всем весом навалился на дверь. Беатрис вцепилась в рукав куртки Дона.

– Откуда они знают, что мы здесь? Почему они не стали обыскивать квартиру? Они должны были ее обыскать… Бежим!

Кавелли схватил кардинала за руку и бросился наутек, Беатрис старалась не отставать. Позади снова послышались звуки ударов, затрещало дерево. Дверца такая хлипкая, что едва ли долго продержится. Прямо перед ними проход пересек еще один коридор, идущий в обоих направлениях.

– Направо!

Позади раздался страшный грохот: преследователи покончили с ненадежной преградой. Тут же они услышали шум шагов, который с каждой секундой становился все ближе. Кавелли, чтобы определить, где они оказались, снова на секунду включил смартфон.

– Твой телефон! – Беатрис вырвала аппарат у него из рук.

– Эй, что случилось?

Беатрис сделала быстрое движение, как в боулинге, и смартфон скользнул по полу далеко в противоположный коридор.

– Неужели ты не понимаешь, Дон? Они могут отслеживать нас по местоположению твоего телефона. Прочь его – и, возможно, мы выиграем немного времени. – Босиком они бежали почти беззвучно и так быстро, насколько возможно. Их преследователи уже не скрывались. Их шаги становились все громче и громче, а потом вдруг снова затихли.

– Сработало, – прошептала Беатрис, – они свернули не в тот коридор.

– Они очень быстро заметят ошибку, – отозвался Кавелли, пытаясь сориентироваться. Они находились в извилистом проходе, соединявшем Апостольский дворец с Музеями Ватикана. Он хорошо знал оба здания, но система ходов между ними была очень запутанной. Он выглянул в маленькое боковое оконце и в лунном свете разглядел слева Башню ветров[54]54
  Башня ветров (итал. Torre dei Venti), или Григорианская башня. Построена во второй половине XVI века по проекту архитектора Оттавиано Маскерино. Использовалась в качестве обсерватории.


[Закрыть]. Теперь он снова знал, где они находятся. В конце коридора нужная им дверь, а за ней – винтовая лестница, ведущая вниз.

– Вперед, сюда!

Через несколько секунд они достигли своей цели. Теперь ему оставалось только молиться, чтобы дверь оказалась не заперта. Он с силой надавил на ручку. Открыто! Кавелли не ошибся: слабый свет, проникнувший через открытый дверной проем, осветил самую замечательную винтовую лестницу, какую он когда-либо видел. Осталось всего три шага и…

– Стойте! – Голос раздался прямо за спиной. Кавелли повернулся, в то время как Беатрис и кардинал в ужасе застыли на месте. В двух метрах от двери стоял стул, на котором еще секунду назад сидел гвардеец. Наверное, это был один из самых спокойных и незначительных караульных постов во всем Ватикане. То, что рядом с ним висел большой огнетушитель, наводило на мысль, что пост в первую очередь существовал для пожарной охраны. Если здесь когда-либо и случалось что-то достойное упоминания, то, вероятно, это произошло несколько сотен лет назад. Но теперь перед ними стоял молодой человек, испуганный ничуть не меньше, чем они, и не знал, хвататься ему за рацию или за пистолет. Раздумья быстро разрешились в пользу пистолета, который гвардеец направил на кардинала Монти. Вероятно, из-за массивной фигуры и спортивного костюма тот показался самым опасным из всей троицы. Снова послышался окрик:

– Стоять! Не двигаться!

Как же зовут этого гвардейца? Большинство из них Кавелли помнил в лицо и по имени, и они его тоже знали. С некоторыми он даже дружил. Этого парня он тоже видел пару раз, но никогда не разговаривал. В конце концов, Кавелли не был особо общительным человеком. Теперь вот приходилось за это расплачиваться.

– Послушайте, – Монти повернулся к швейцарцу. – Я уверяю вас, что все в порядке. Я кардинал Монти. Вы меня узнаете? Ради Бога, уберите пистолет, пока не случилось что-нибудь непоправимое.

Гвардеец уставился на Монти, словно пытаясь понять смысл его абсурдных утверждений. Ствол пистолета по очереди упирался в кардинала, Кавелли и Беатрис. Молодой человек паниковал, не понимая, чему верить и как правильно поступить. Кавелли опасался, что даже малейшее неверное слово может привести к катастрофе. Тяжело дыша, гвардеец потянулся за рацией. Не отрывая от них взгляда, он нажал на кнопку и доложил: «Центральный, говорит пост шестнадцать…» Из рации был слышен только шум. Потом, сквозь треск, раздался голос: «Пост шестнадцать, центральный на связи…» Крик Беатрис заставил Кавелли вздрогнуть даже сильнее, чем то, что он увидел. Казалось, что весь этот ужас происходит в замедленной хореографической пьесе в «Гран Гиньоль»[55]55
  «Гран-Гиньоль» (фр. Grand Guignol) – парижский театр ужасов, один из родоначальников жанра хоррор.


[Закрыть]. Словно из ниоткуда позади гвардейца появилась темная тень. Мужчина плавным движением схватил швейцарца сзади за подбородок и откинул его голову назад. Блеснувший нож перерезал горло легко, словно пройдя через кусок мягкого масла. С булькающим звуком гвардеец осел на пол. Мгновенно вокруг подергивающегося тела образовалась лужа крови, с каждой секундой становясь все больше. Теперь в дверях появился второй, чуть более крупный мужчина.

– Нет, не надо! – воскликнул Кавелли, но Беатрис уже сделала быстрый шаг вперед и попыталась схватить оружие, выпавшее из рук гвардейца. Убийца пнул пистолет ногой так, что тот полетел вниз по ступеням, обо что-то ударяясь, пока не остался лежать далеко внизу. Мужчина уставился на Беатрис и поднял нож. Он выглядел не сердитым, а совершенно равнодушным. Так же смотрят на надоедливую муху, от которой необходимо избавиться. Ничего особенного, ничего личного, обычная рутинная работа. Кардинал Монти двинулся к нападавшему с миролюбиво поднятыми руками, в безумной надежде успокоить его. Но тут Кавелли с воплем проскочил мимо него и сорвал со стены огнетушитель. Оба убийцы бросились ему наперерез, но не смогли помешать. Дон яростно ударил огнетушителем в грудь низкорослого, вызвав сдавленный крик боли, но, похоже, не причинив особого вреда. Тот оттолкнул огнетушитель, в то время как его напарник чуть отклонился в сторону, так что теперь эти двое могли взять Кавелли в клещи. Дон отступил назад к лестничным перилам. У второго противника тоже появился нож в руке, он сделал быстрый выпад, но Кавелли парировал удар огнетушителем, скорее интуитивно, чем умело. Раздался отвратительный звук, когда железо скрежещет о железо. Еще секунда, и Кавелли лежал бы с распоротым горлом подле мертвого гвардейца, а затем пришел бы черед кардинала и Беатрис, которые замерли как вкопанные, не в силах пошевелиться. «Дон, очнись, ты упускаешь из вида что-то важное, что-то, что может переломить ситуацию». Вот же оно! Желтый колпачок в верхней части огнетушителя, с надписью «на себя»!

Кавелли еще раз взмахнул огнетушителем, быстро вытащил пластиковую защелку, схватил конец пожарного шланга и решительно нажал на рычаг. В следующее мгновение оба нападавших оказались окутаны облаком белого порошка.

– Вниз! – крикнул Дон, увлекая за собой Беатрис и Монти по лестнице. На бегу он продолжал нажимать на рычаг, пока огнетушитель не опустел. За ними образовалось плотное многометровое белое облако. Кавелли прикинул, что, пока оно рассеется и воздух снова станет прозрачным и пригодным для дыхания, пройдет хотя бы минута. За это время они должны выбраться с лестницы, прежде чем преследователи снова смогут ориентироваться. Он слышал, как впереди него громко дышит кардинал. Такое волнение и такая беготня не для старика.

Между тем они уже спустились на два этажа. Кавелли увидел дверь и потянул ее на себя. Она оказалась открыта. Все быстро вошли внутрь, и он тихо прикрыл ее за собой. Теперь оставалось около тридцати секунд, прежде чем их преследователи смогут кинуться в погоню. Он услышал, как удивленно вскрикнула Беатрис. Ее удивление было вполне естественно. Они находились в Галерее географических карт – великолепном помещении длиной в сто с лишним метров, с мраморным полом и живописными изображениями огромных карт с одной стороны и большими окнами – с другой. Галерея была частью Музеев Ватикана, и обычно в ней была давка и толкотня, не позволяющая оценить все ее великолепие. Сейчас, когда здесь не было толп туристов, увиденное ошеломляло.

Соображать, что к чему, нужно побыстрее – снаружи уже рассвело. Кавелли поспешно взглянул на наручные часы – без четверти шесть. Уже в пять утра клавигеро начинают отпирать музейные двери. Значит, служители уже были здесь? Возможно.

Значит, все двери отсюда и до входа открыты. А если они все-таки еще не успели здесь побывать? Тогда получается, что двери все еще заперты в обоих направлениях, а это значит, что Кавелли и его спутники в ловушке. Он стиснул зубы. Похоже, что они в отчаянном положении. По крайней мере, босиком по мраморному полу они пробегут достаточно быстро и бесшумно. Может быть, их не заметят… Осталось восемьдесят метров. Еще пятьдесят. Двадцать. Вот, наконец, дверь! Кавелли с силой нажал на нее, и створки, по счастью, поддались. В этот момент в другом конце коридора настежь распахнулась дверь, через которую они вошли. Показались двое преследователей и, мгновенно оценив ситуацию, устремились в погоню со скоростью и убийственной целеустремленностью ядерных ракет. Пыхтение Монти между тем перешло в хрип, а все лицо покрылось красными пятнами. Похоже, долго он не продержится. Кавелли понял, что им не выиграть эту гонку. Помощи ждать неоткуда. Если только…

– Бегите! – крикнул он двум своим спутникам. А затем подхватил стул, на котором днем обычно сидели музейные смотрители, и со всей силы швырнул его в витрину, где лежало старинное золотое украшение. Пронзительный вой сигнализации разорвал тишину…