Текст книги "Тринадцать часов"

Автор книги: Деон Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

38

Нависшее молчание всем действовало на нервы. Первой не выдержала Джесс Андерсон.

– Почему же он не звонит?!

Биллу Андерсону не сиделось на месте. Ему хотелось все время ходить по комнате, чтобы сбросить хотя бы часть напряжения. Но он не мог поддаться искушению, так как знал, что его беспокойство передастся жене. Андерсоны сидели рядом на коричневом кожаном диване. Адвокат Коннелли и начальник полиции Домбковски настояли на том, чтобы он не ездил с ними к Расселам, а остался дома. Если позвонит капитан южноафриканской полиции, он возьмет трубку и поговорит с ним. Сидя рядом с женой, Билл Андерсон жалел, что не поехал к родителям Эрин. Сообщить им о гибели дочери – его долг. Но и Джесс нельзя бросать одну…

– Прошло почти сорок минут, – сказала Джесс.

– Мы ведь не знаем, сколько ему нужно ехать, – возразил Андерсон.

– Может, позвоним ему сами?

– Давай подождем еще немного…

Ее швырнули на бетонный пол. Четверо держали ее за руки и за ноги, а пятый подсунул нож ей под ворот и разрезал футболку. Потом шорты, потом трусики. Нож был тот же самый, каким перерезали горло Эрин. И рука та же самая. С нее сорвали всю одежду, проволокли по полу и притиснули к какому-то узкому металлическому шесту. Руки заломили за спину и связали. Потом ее похитители отступили. Она сжалась, уронила голову как можно ниже и посмотрела на свои кроссовки.

– Где оно?

Она не ответила. Тот, кто задал вопрос, подошел поближе. Ботинки загремели по бетонному полу. Он схватил ее за волосы и вздернул голову повыше. Она больно ударилась затылком о металлический шест. Он опустился перед ней на колени.

– Где оно? – повторил он.

Болел заплывший левый глаз. Вторым глазом она постаралась посмотреть на него в упор. Его красивое лицо оказалось совсем рядом. Он держался спокойно, хладнокровно. Как всегда. В голосе слышались властные нотки. И уверенность.

Отвращение к нему пересилило страх смерти. Когда она вдруг поняла, как сильно ненавидит его, ей сразу стало легче. Захотелось что-то сделать: лягнуть его ногой, плюнуть в лицо. Она начала копить слюну. За все, что он сделал, за все… Сначала ей захотелось показать ему, как она его презирает и как ненавидит, но она передумала. Она не бессильна. Они не могут убить ее. По крайней мере, сейчас. До поры до времени. Можно потянуть время. Она не одна. «Я еду! Никому не открывайте дверь! Я перезвоню, когда приеду, мисс Андерсон!»В голосе полицейского угадывалась тревога за нее. Он искренне хотел спасти, защитить ее. Сейчас он ищет ее, и он ее найдет. Он догадается, кто охотится за ней. Ведь все так очевидно! Он все поймет и найдет ее.

Рейчел Андерсон медленно покачала головой из стороны в сторону.

Он железной хваткой схватил ее за волосы.

– Сейчас тебе будет больно, – предупредил он – деловито, как всегда.

– Ну и пусть. – Она постаралась ответить так же хладнокровно.

Ее мучитель расхохотался ей в лицо.

– Ты даже не представляешь…

Ну и ладно, подумала она. Пусть себе смеется.

Вдруг он отпустил ее волосы и встал.

– Их вещи до сих пор в «Коте и лосе»? Почему их до сих пор не забрали?

– Стив, мы же не знали. Ты ведь помнишь, что она болтала в клубе… Куда же Барри запропастился? Позвони ему, пусть заберет их барахло.

– Джей, просто так нам их вещи не отдадут.

Она подняла голову. Ее похитители молча переглядывались. Атмосфера накалялась.

Наконец чернокожий Стив кивнул, повернулся и вышел. Джей обратился к еще одному парню – его она раньше не видела:

– В квартале отсюда есть хозяйственный магазин. Справа, за углом…

Джей сунул руку в карман, извлек оттуда несколько купюр, передал напарнику.

– Купи большой секатор. Будем резать ей пальцы на ногах. Потом на руках. Потом отрежем соски… Хотя жаль. Сиськи у нее что надо.

Прошло немало времени, прежде чем Франсман Деккер спросил Мишель Малерб, спала ли она с Адамом. Она с таким достоинством вошла в кабинет, что показалась Деккеру выше, чем была на самом деле. Симпатичная коротко стриженная блондинка… Сколько ей лет? Трудно понять. Бросив взгляд на ее руки, Деккер решил, что ей уже под шестьдесят, а может, она даже разменяла седьмой десяток. Она представилась, внимательно выслушала, как его зовут и в каком он чине, и чинно села на гостевое кресло, промокая глаза платочком. Деккер решил, что сейчас не стоит садиться в кресло покойного Барнарда. Он устроился наискосок от Мишель.

– Гибель Адама – огромная потеря, инспектор. – Она сложила руки на коленях, скомкав платочек. Глаза у нее были красные – значит, недавно плакала. Деккер снова удивился. Как женщина вроде нее могла влюбиться в Адама Барнарда?

– Да, – кивнул он. – Вы давно с ним знакомы?

– Почти двадцать пять лет.

– М-м-м… мадам, насколько я понял, вы давно работаете в музыкальной индустрии, вы, так сказать, в курсе всего, что здесь творится…

Мишель кивнула. На лице сохранялось серьезное, сосредоточенное выражение.

– Зачем кому-то понадобилось… – Деккер задумался, подбирая наиболее нейтральное выражение, – разделаться с ним?

– Инспектор, по-моему, гибель Адама никак не связана с его профессиональной деятельностью.

– Почему вы так считаете?

Мишель Малерб едва заметно пошевелила рукой. На среднем пальце у нее красовалось единственное элегантное кольцо.

– Мы, наверное, по определению люди эмоциональные. В конце концов, что такое музыка, как не эмоция? Но в целом нет такой уж большой разницы между музыкальной индустрией и любой другой сферой деятельности. Мы часто ссоримся, спорим, конкурируем друг с другом, мы часто действуем сгоряча, выпаливаем то, о чем потом жалеем, но ведь так везде. Единственная большая разница состоит в том, что средства массовой информации… обожают перемывать наше грязное белье на публике.

– Не совсем уверен, что понимаю вас.

– Я хочу сказать, что не могу придумать ни единой причины, почему кто-то из окружения Адама захотел убить его. Я просто не могу представить, чтобы кто-то был на такое способен.

Деккер набрал в грудь воздух, собираясь ответить, но она его опередила:

– Я не наивная девочка и давно поняла, что люди по природе своей способны на все. Но, проработав с этими людьми четверть века, побывав во многих трудных ситуациях, становишься намного мудрее.

– Мадам, обстоятельства преступления… явно указывают на то, что убийца был хорошо знаком с положением дел в доме Адама.

Мишель Малерб не отвела взгляд. Глаза у нее были светло-карие. Деккеру показалось, что она излучает чувственность – возможно, дело в том, что он только что узнал от Наташи.

– Не совсем понимаю, на что вы намекаете.

– Убийцы, например, были в курсе, что его жена…

Мишель сочувственно улыбнулась:

– Инспектор, к сожалению, состояние дорогой Александры известно всем. Особенно в наших кругах.

– Барнард рассказывал о ней, делился?

Она едва не задохнулась от возмущения:

– Адам и в мыслях не мог бы допустить ничего подобного!

Деккер молча ждал.

– Да, недобросовестные журналисты пытаются представить нас циниками, которым абсолютно наплевать на все. Но мы не такие, инспектор! Многие из нас до сих пор поддерживают отношения с Алексой, регулярно пытаются с ней общаться в надежде на то, что она… поправится. Она чудесный человек.

– Вы тоже… поддерживаете с ней отношения?

Мишель кивнула. Деккер понял: пора переходить к главному.

– Насколько я понял, с Адамом Барнардом вас связывала не просто дружба?

Мишель смерила его разочарованным взглядом.

– Номер моего адвоката я оставлю у Наташи, – сказала она, вставая. Выйдя в коридор, она тихо притворила за собой дверь.

Деккер смотрел ей вслед, презирая самого себя. Что теперь делать? Если честно, он понятия не имел.

Медсестра из отделения скорой помощи сказала Грисселу, что ему придется просить разрешения у главврача. Он попросил сестру позвонить ему.

– Не ему, а ей, – уточнила сестра.

– Мне плевать, женщина главврач или мужчина! – закричал Гриссел. – Главное, звоните скорее!

Медсестра набрала номер, что-то прошептала в трубку, отключилась и, воспрянув духом, сообщила: сейчас главврач на собрании.

– Послушайте, – сказал Гриссел. – Сейчас у вас в операционной находится сотрудница полиции с двумя огнестрельными ранениями, и я не знаю, выживет ли она. Похищена девятнадцатилетняя американка; те люди, что похитили ее, сегодня утром перерезали горло ее подруге на Лонг-стрит. А этот… – Он с трудом подавил порыв назвать раненого гадом или похуже. Ткнув пальцем в сторону операционной, он произнес: – А этот тип – мой единственный шанс найти девушку до того, как ее убьют. И вот что я вам скажу. Если с ней что-нибудь случится из-за того, что вы чините препятствия правосудию, ночевать вы сегодня будете в самой грязной, самой переполненной камере, какую мне удастся отыскать во всей провинции. Надеюсь, вы хорошо меня поняли.

Подавив возмущение и широко раскрыв глаза, медсестра схватила трубку и набрала тот же номер.

– Джули, пожалуйста, передай доктору Меринос: пусть срочно спускается в отделение скорой помощи, – сказала она.

У ворот спецстоянки молодой автоинспектор в новенькой форме раскрыл пухлую зеленую папку, суетливо пролистал ее, заложил ладонью нужную страницу и пробежал пальцем по списку.

– Да, данное транспортное средство выписывал именно я, ровно в двенадцать тридцать четыре. Вот… – Он пролистал страницу и повернул папку, чтобы Вуси было видно: – Вот расписка, с подписью и печатью.

– Чья подпись на расписке?

– Вам придется спросить в администрации.

– Где у вас администрация?

– Вон там. В здании, где проводится регистрация транспортных средств. Поднимайтесь на второй этаж.

– Спасибо. А расписку можно захватить с собой?

Автоинспектор покачал головой:

– Тут я вам не помощник. Расписка остается здесь.

Сначала Вуси показалось, что автоинспектор его разыгрывает. Но на лице молодого парня не было и следа улыбки.

– Вы серьезно?

– За данную папку отвечаю я. Таковы правила.

– Мистер…

– Называйте меня «инспектор».

– Инспектор, мы расследуем убийство и похищение, и у нас почти не остается времени!

– В администрации есть копия расписки. Сообщите им номер дела, и все.

Вуси на миг задумался: почему автоинспектор не сказал ему об этом сразу? Он вытащил блокнот, раскрыл, щелкнул ручкой:

– Будьте добры, продиктуйте номер.

Матт Яуберт натянул резиновые перчатки, нагнулся над распахнутой дверцей «корсы» Мбали Калени и подобрал с коврика стреляные гильзы. Переписал цифры к себе в блокнот. Он слышал, как по асфальту у него за спиной шаркают Толстый и Тонкий; они обводили мелом места, где лежали другие гильзы, и рядом с каждым местом ставили пластмассовые треугольнички с номерами. Они работали молча.

Яуберт выпрямился и не без труда влез в салон, опираясь о подголовник и руль. На переднем пассажирском сиденье лежала большая черная сумка Калени, на ней – большой блокнот с отогнутыми страницами. На верхней странице застыли капли крови. На ней было что-то нацарапано.

Яуберт осторожно подтянул к себе блокнот и разогнулся. Вынул из нагрудного кармана очки для чтения, надел на кончик носа. На закапанной кровью странице красовались три буквы, выведенные крупно, дрожащей рукой: «ДЖЕ».

Он подозвал к себе Джимми, высокого и костлявого эксперта.

– Мне нужен пакет для сбора улик.

– Сейчас принесу, – охотно вызвался Джимми. И почему сослуживцы жалуются на Тонкого и Толстого? У Яуберта с ними всегда было полное взаимопонимание.

Что такое «дже»? Может, это по-зулусски? Непонятно.

Джимми принес прозрачный пакет на «молнии» и раскрыл его. Яуберт положил в пакет блокнот так, чтобы верхняя страница с буквами оказалась на виду. Джимми застегнул пакет.

– Спасибо, Джимми.

– На здоровье, шеф.

Яуберт снова влез в салон и заглянул под водительское сиденье. Там валялась ручка, а больше ничего.

Он достал из кармана свою ручку и с ее помощью выудил ручку Мбали. Поднял ее с пола и внимательно рассмотрел. Голубая, «Монблан-Старуокер». На колпачке два окровавленных отпечатка пальцев.

Яуберт вылез из машины и направился к экспертам, размышляя по пути о найденных уликах. Кровь на блокноте не обязательно что-то означает. А вот кровавые отпечатки на ручке – совсем наоборот. Мбали Калени написала буквы «ДЖЕ» после того, как ее ранили.

Что такое «ДЖЕ»?

Может, преступника зовут, например, Джек? Но откуда Мбали узнала его имя? Нет, скорее всего, она пыталась написать какое-то слово по-зулусски.

Яуберт потянулся за телефоном. Придется все выяснить.

39

Гриссел наскоро объяснил, в чем дело. За все время разговора главврач больницы «Сити-Парк», ухоженная женщина лет сорока, всего три раза кивнула головой, а потом сказала:

– Пожалуйста, подождите, капитан. Я сейчас, – и быстро вошла в стеклянные двери, на которых было написано: «Операционный блок. Служебный вход».

Бенни не в силах был стоять на месте. Он расхаживал по коридору – от сестринского поста до дверей оперблока и обратно. Господи, сделай так, чтобы этот гад оказался жив! Не обязательно насовсем, пусть проживет совсем немного. Лишь бы полиции удалось выяснить все, что нужно. Гриссел посмотрел на часы. Без двадцати шести три. Рейчел Андерсон похитили уже довольно давно. С ней может случиться все, что угодно. Но похитители не убили девушку на месте, потому что у нее есть нечто, очень нужное им. Вот его единственный шанс, его единственная надежда. Неожиданно в подсознании что-то мелькнуло. Какое-то мимолетное воспоминание, связанное с сегодняшним утром. Бенни остановился и закрыл глаза. В чем дело? Внутренний голос словно подсказывал: раненый мерзавец не единственная надежда. Есть и что-то другое. Значит, нужно вспомнить весь день, с самого раннего утра. Что произошло на церковном дворе? На что теперь можно опереться? Убийцы срезали с Эрин Рассел рюкзак…

Главврач быстро вышла из дверей оперблока, направилась к Грисселу и заговорила, не дожидаясь, пока подойдет поближе:

– Капитан, у него перерезана сонная артерия. Надежды мало. Он потерял очень много крови, пришлось даже объявлять экстренную ситуацию по больнице. Хотя нашим врачам удалось его реанимировать, состояние раненого остается критическим. Кровотечение до сих пор не удается остановить; давление у него крайне низкое. Боюсь, вам не удастся побеседовать с ним в течение ближайших пяти-шести часов. Но, даже если он выживет и придет в сознание, вряд ли он сможет что-либо ответить на ваши вопросы. Дело в том, что у него повреждены голосовые связки, хотя пока неизвестно, в какой степени.

Гриссел долго молчал; от досады ему захотелось громко выругаться, но он сдержался.

– Доктор, мне нужно осмотреть его вещи. Одежду и все, что у него было.

– Я сам позвоню, – решительно произнес Билл Андерсон. Он рывком встал с кожаного дивана и подошел к письменному столу, на котором стоял телефон. Посмотрел на номер, который он записал раньше, снял трубку и принялся нажимать нужные цифры. Его соединяли долго. Наконец он услышал громкие гудки. Телефон зазвонил на южной оконечности другого континента.

Зазвонил телефон. Гриссел посмотрел на экран и увидел слова: «Матт Яуберт».

– Алло, Матт?

– Бенни, не знаю, что это значит, но Мбали Калени записала в блокноте три буквы: «дже». Я почти не сомневаюсь в том, что буквы она записала уже после того, как ее ранили. Ручка в крови; страница блокнота тоже забрызгана кровью. Возможно, «дже» – это что-то по-зулусски, но вроде не похоже.

– «Дже»? – Гриссел услышал гудок: еще один входящий. – Погоди, Матт, не вешай трубку! – На экране высветился длинный номер, незнакомый код. Он сразу понял, кто ему звонит.

Только не это!

Сейчас он не может говорить с отцом Рейчел. Что он скажет? «Простите меня»?

Билл Андерсон и его жена страшно волнуются, ведь он так и не позвонил им. Речь идет об их ребенке. Они имеют право знать.

– Матт, я тебе перезвоню. – Гриссел переключился на другой вызов и сказал: – Мистер Андерсон!

– Слава богу, капитан, мы так волновались! Как Рейчел?

Черт!

– Мистер Андерсон, Рейчел не оказалось по тому адресу, который она мне дала. Мы пока не нашли ее, но определенные подвижки имеются.

– Ее там не оказалось? Что случилось?! Где она?

– Не знаю, сэр. Честное слово, не знаю.

В хостел «Кот и лось» самоуверенной походкой вошли двое молодых людей, белый и чернокожий. Они решительно направились к стойке, за которой сидела молодая толстушка.

– Здрасте, – сказал чернокожий, расплываясь в дружелюбной улыбке. – Мы пришли за вещами Рейчел.

– Кого?

– Рейчел Андерсон, американки. Ну, той, которая пропала.

– Вы из полиции?

– Нет, мы ее друзья.

– Мы с вами знакомы? – Толстушка нахмурилась.

– Вряд ли. Так где ее вещи?

– В конце коридора, в номере, который охраняют полицейские. Ее нашли?

– Там полицейские? – Дружелюбие молодого человека таяло на глазах.

– Да, они охраняют вещи. С оружием, все как полагается. Вы у них спросите. Так нашли девушку или нет?

Не ответив ей, молодые люди переглянулись и быстро вышли на улицу.

– Постойте! – закричала толстушка им вслед, но они даже не оглянулись.

Она вышла из-за стойки и выбежала на Лонг-стрит. Молодые люди быстрым шагом удалялись. Оглянулись только один раз и скрылись за углом.

– А ведь я вас знаю, – сказала толстушка и поспешила к двум полицейским, охранявшим вещи.

Он попытался стащить с нее кроссовки, но она что было сил уперлась ступнями в бетонный пол, согнув ноги в коленях. Выругавшись, он зашел ей, за спину и ударил ее ботинком по голени.

Ноги выпрямились, заскользили вперед, и она со всего маху села на голый пол. Попыталась снова согнуть ноги, но один из мучителей схватил ее за щиколотки и придавил их к полу.

– Ну, с тобой и мороки! – сказал ей Джей.

Она плюнула в него, но промахнулась. Попыталась освободить ноги. Бесполезно. Джей быстро развязал шнурки, стащил кроссовку с ноги. Наморщил нос:

– Вы, янки, что, даже носков не меняете?

Она снова плюнула в него и снова не попала. Он развязал шнурки на другой кроссовке, отшвырнул ее в сторону, стянул разом оба носка.

– Держи ее крепче, – велел он третьему. – Она от этого злится.

Он потянулся к секатору – большому, с зелеными ручками.

– Ну, в последний раз спрашиваю: где видео?

– Его давным-давно нет, – ответила она.

Двое парней стиснули ей щиколотки, как клещами. Пятки буквально вжимались в бетон. Больно!

– Нет, не так, – обратился к одному из них Джей. – Пусть видит, что я делаю. А ну, отодвинься!

Он схватил ее за правую ступню, сжав большой палец. Поднес ближе секатор, покосился на нее, поднес лезвия к мизинцу. Рейчел невольно дернулась, но ее мучители оказались сильнее. Джей сомкнул лезвия. От страшной, невыносимой боли она громко закричала. Она даже не подозревала, что может так кричать.

Лезвия секатора слиплись от крови. Джей с силой разъединил их. Отрезанная фаланга пальца с ногтевой пластиной полетела в пыль.

– Как поросеночек… – произнес парень, державший ее за правую ногу, и нервно хихикнул.

Она кричала и кричала от боли.

– Где видео? – Джей снова зажал ее ступню.

– Пошел ты! – завизжала она.

Он ухмыльнулся, поднес секатор к четвертому пальцу, примерился, чикнул лезвиями…

– В моей большой сумке! – закричала она, не вынеся боли, жестокости и унижения.

– Хорошо. А сумка где?

– В хостеле!

У Джея зазвонил телефон; от неожиданности все вздрогнули.

Главврач снова вышла из стеклянных дверей, неся большой прозрачный пакет с окровавленной одеждой.

– Извините меня, пожалуйста, – сказал Гриссел Биллу Андерсону, – но я должен идти. Обещаю, как только появятся новости, я сразу вам перезвоню.

Билл Андерсон долго молчал.

– По-моему, ваши обещания недорого стоят, – сказал он наконец. Послышался щелчок: американец отключился. Гриссел застыл на месте как вкопанный. Как обидно, как несправедливо… Хотя понять Андерсона можно; на месте Андерсона он сейчас чувствовал бы то же самое.

Главврач протянула ему пакет.

– Больше при нем ничего не было, капитан. Не знаю, поможет вам это или нет.

Сразу очнувшись, Гриссел сунул телефон в карман и взял пакет.

– У вас не найдется резиновых перчаток?

– Будьте добры, дайте капитану резиновые перчатки, – распорядилась главврач. Медсестра быстро затрусила куда-то по коридору. – Это все, капитан?

– Доктор, у вас находится моя коллега, инспектор Калени.

– Чернокожая?

– Да. Как она?

– Лучше, чем этот молодой человек. У нее огнестрельное ранение в шею… траекторию пули изменила челюстная кость. Сонная артерия лишь задета над четвертым шейным позвонком. Хорошо, что кровотечение остановили сразу, на месте…

– Она будет жить?

– Пока рано судить.

Вернулась медсестра с перчатками.

– Спасибо, – поблагодарил Гриссел.

– Если вам что-нибудь понадобится, скажите, – сказала главврач и зашагала к лифту.

– Доктор, спасибо вам большое! – прокричал Гриссел ей вслед, раскрывая пакет с вещами.

Обычная одежда: вроде бы брюки, рубашка, коричневые ботинки… Оказалось, что на раненом была не рубашка, а белая футболка. Сначала она показалась Грисселу коричневой из-за крови. Ботинки он отложил в сторону. Достал из пакета джинсы с потертым кожаным ремнем. Пошарив в кармане джинсов, вытащил оттуда связку ключей, повертел в руках. Ключи от машины. «Мазда». Еще четыре ключа – два явно от дома и два поменьше. От висячих замков? Ладно, не важно. Ключи он положил рядом с ботинками. В этом кармане больше ничего нет. В другом он нашел носовой платок, чистый, аккуратно сложенный. Ощупав задние карманы, убедился в том, что они пусты. Зато что-то есть на поясе, тяжелое. Мешочек из буро-коричневой кожи с клапаном. В мешочке что-то лежит. Гриссел отстегнул клапан.

На клапане что-то было написано, но он сосредоточился на том, что лежало в мешочке: мультиинструмент фирмы «Лезермен». Плоскогубцы, кусачки, нож, отвертки, штопор, ножницы… Гриссел подбросил вещицу на ладони. На красном корпусе выбит фирменный логотип и название модели: «Лезермен-Джус-Cs4». Инструмент явно не новый; судя по всему, владелец часто пользовался им. Наверняка сохранились четкие отпечатки пальцев. Гриссел внимательнее осмотрел футляр. На клапане несмываемыми чернилами написаны три буквы: «А. С. П.».

Инициалы?

Как тебя зовут, сволочь? Андрис? Вдруг Гриссел вспомнил о звонке Яуберта. Мбали тоже записала какие-то три буквы: «Дже». Надо будет перезвонить Матту, но сначала надо закончить осмотр. Гриссел положил мультиинструмент назад, в футляр, и принялся рыться в пакете. Из одежды остались трусы и носки. Он вытащил их и повертел в руках, ища ярлыки или метки прачечной, но ничего не нашел.

Что такое «А. С. П.»?

Что такое «дже»?

– Будьте добры, – обратился он к медсестре, – у вас найдется маленький целлофановый пакет? – Гриссел вытянул кожаный ремень из джинсов раненого и снял с ремня футляр с мультиинструментом.

Видимо, медсестра пожалела о том, что раньше нагрубила ему, и поспешно кивнула: ведь главврач продемонстрировала совершенно иное поведение, подала ей пример. Она порылась под столом и достала пустой пакетик из-под лекарств.

– Прекрасно, – похвалил Гриссел. – Спасибо большое. – Он уложил в пакет «Лезермен» вместе с футляром, а пакетик положил в нагрудный карман. Одежду раненого он затолкал назад в большой пакет и поднял голову. Медсестра не сводила с него глаз, как будто ждала, что он вот-вот сотворит какое-нибудь чудо.

Гриссел стащил с себя резиновые перчатки и неуверенно огляделся по сторонам. Куда бы их выкинуть?

– Отдайте мне, – тихо сказала медсестра.

Кивнув в знак благодарности, Гриссел отдал ей перчатки, достал телефон и позвонил Матту Яуберту.

– Бенни, слушаю тебя!

– Значит, «дже»? – переспросил Гриссел.

– Да. Три большие буквы: «ДЖЕ». Ну а у тебя что?

– Еще три буквы. «А. С. П.». Между ними точки. По-моему, это инициалы мерзавца.

– Или какое-нибудь сокращение.

– Возможно.

– Не исключено, что «ДЖЕ» – тоже сокращение. А может, имя. Не знаю… Буквы крупные, и точек между ними нет.

В голове Бенни Гриссела как будто зажегся свет – ненадолго, и тут же погас.

– А ну, повтори, что ты сейчас сказал.

– Я сказал: не исключено, что «ДЖЕ» – тоже сокращение.

Нет, ничего. Озарение ушло, не оставив следа.

Мобильник тихо пикнул: другой вызов. Что там еще? Гриссел посмотрел на экран. Дежурная часть «Каледон-сквер».

– Матт, у меня еще один вызов, я тебе перезвоню. – Гриссел нажал кнопку и услышал голос сержанта:

– Капитан, только что в хостел «Кот и лось» приходили двое парней, спрашивали, где вещи Рейчел Андерсон.

У Гриссела екнуло сердце.

– Вы их взяли?

– Нет, капитан, они убежали, но дежурная администратор говорит, что узнала одного из них.

– Господи! – воскликнул Гриссел, хватая пакет и срываясь с места. – Я еду!

– Хорошо, капитан!

– Откуда вы узнали, что я капитан? – спросил Гриссел. Выбегая из дверей, он едва не сбил двух идущих навстречу девочек-школьниц.

– Хорошие новости распространяются быстро, – ответил сержант, но Гриссел его не слышал. Он рассыпался в извинениях перед девочками.