Текст книги "Тринадцать часов"

Автор книги: Деон Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

18

– Извините, – сказал Джош Гейсер.

– Вам не в чем извиняться.

– Просто… Мелинда для меня все.

– Понимаю, – кивнул Гриссел.

– Я был раздавлен, – продолжал Гейсер. – Я был никем. Но вот появилась она, и…

Джош Гейсер начал с начала. Гриссел слушал, не перебивая.

Гейсер более или менее успокоился, положил локти на стол. Глядя куда-то в стену, за спину Грисселу, он признался, что шел по плохой дорожке. Выступал в «Шоу гладиаторов» на телевидении. К его услугам были женщины, выпивка, кокаин, стероиды. Он был хоть второразрядной, но знаменитостью, у него были большие деньги и слава. А потом шоу прикрыли. Внезапно. И все изменилось. Деньги кончились не сразу. Кое-что он получал от казино в Гаутенге, где устраивали «договорные» матчи. И на счету еще оставалось немного… Прошло семь месяцев, и он понял, что ему уже не по карману оплачивать большой двухэтажный дом в Сандтоне. Его выселили; мебель продали с аукциона, БМВ забрал банк, а друзья, как оказалось, ему больше не друзья.

Три месяца прошли в каком-то угаре; он спал на чужих диванах и клянчил подачки у знакомых. Скоро всем надоел и он сам, и его проблемы. И вдруг он обрел Иисуса. Прозрение пришло к нему в Йоханнесбурге, в огромном храме в Брайанстоуне. И вся его жизнь переменилась. Потому что он понял, ради чего живет на свете. Джош обрел все: и дружбу, и любовь, и сострадание, и заботу, и прощение за прошлые грехи. Однажды пастор обмолвился, что церковному хору нужны баритоны. Джош всегда, с самого детства, любил петь. Он обладал врожденным музыкальным слухом и красивым голосом, просто вначале жизнь повела его по другому пути, и он ушел от своего истинного призвания. Так вот, он начал петь в церковном хоре – и в первый же день увидел Мелинду, красавицу с ангельским лицом. Она тоже его заметила и улыбнулась.

После спевки Мелинда подошла к нему и сказала:

– Я вас знаю, вы – Белая Молния.

Джош ответил, что больше не носит эту кличку, и тут ее глаза подобрели, и она сказала: «Пойдем…» – и взяла его за руку.

В церковном кафе они рассказали друг другу о себе. До обращения Мелинда жила в Блумфонтейне. Она пела в группе своего бывшего мужа и вела жизнь полную греха. После развода она осталась без работы и потому переехала в Йоханнесбург. Дом Веры стал ее спасением, ее маяком в штормовом море жизни.

Оба все сразу поняли в тот первый вечер… Но человек, упавший на самое дно и познавший всю горечь невезения, поневоле становится осторожным. Сначала они просто подолгу разговаривали и вместе молились. В церкви оба чувствовали себя в безопасности. Так проходили вечера. Через три недели после знакомства они сидели в кафе. Вдруг Мелинда спросила:

– Ты знаешь спиричуэл «Вниз по реке помолиться»?

Джош ответил, что не знает, и тогда она запела простую мелодию своим замечательным голосом; он подхватил, и они запели вместе, в унисон. Они пели тихо, глядя друг другу в глаза. Оказалось, что их голоса идеально подходят друг другу.

– Случилось настоящее чудо, – сказал Джош, по-прежнему глядя в стену, – словно нас озарил луч света с небес.

Они запели тот же гимн еще раз, и вокруг вдруг стало тихо, за столиками воцарилась мертвая тишина. Все молчали, пока они не допели.

– Тогда у нас с ней все и началось, – продолжал Джош.

– Понимаю.

– Она для меня всё…

– Мистер Гейсер…

– Называйте меня Джошем.

– Джош, мне необходимо знать, что произошло вчера.

Гейсер посмотрел на Гриссела и беспомощно поднял руки.

– Я не смог этого вынести!

Гриссел кивнул.

– Мы ничего не знали об Адаме Барнарде. Наш первый диск вышел под лейблом «Коруса». «Корус» – такая небольшая студия в Центурионе. Они записывают духовные гимны. Адам приехал побеседовать с нами и всячески нас нахваливал. Он говорил, что грех прятать такой талант в глуши; мол, в нашем искусстве ощущается мощный посыл, который необходимо довести до всего мира. Держался он настоящим святошей, уверял, что он – дитя Божие, что хочет нам помочь… В общем, мы подписали с ним контракт и приехали в Кейптаун. И только здесь я узнал о нем кое-что другое.

– Что именно?

– Знаете…

В дверь негромко постучали.

– Войдите! – крикнул Гриссел.

Дверь открылась, и в зал просунулась голова Франсмана Деккера.

– Бенни…

Гриссел встал:

– Извините, я сейчас. – Выйдя в приемную, он закрыл за собой дверь.

– У тебя телефон выключен, – прошептал Деккер.

– Знаю. – Бенни не хотелось, чтобы сейчас его прерывали.

– Зашел сказать, что я здесь. Сейчас они подыскивают место, где мы с Мелиндой могли бы побеседовать.

– Я подойду, когда закончу с ее муженьком.

К ним по коридору приближалась красотка Наташа, личная помощница.

– Франсман… – позвала она.

Гриссел удивленно поднял брови.

– Что? – спросил Деккер.

– Смотри-ка, не успел приехать, а уже подружился с ней, – прошептал Гриссел.

Деккер пожал плечами:

– Со мной так всегда.

– Франсман, можете беседовать в студии, – сказала Наташа. – Через десять минут мы вам ее освободим.

«Конский хвост» принес на подносе чайник, чашку и все, что нужно для чаепития. Поставил поднос за три столика от Вуси и удалился.

Вуси встал.

Все служащие «Ван Хункса» ведут себя одинаково. Держатся враждебно, сотрудничать отказываются. Вряд ли от них можно чего-то добиться. Зачем он здесь сидит? Пустая трата времени. Версия о том, что девушек использовали в качестве «лошадок», имеет смысл. Вуси налил себе чаю, добавил молока и сахару и отнес чашку вместе с подносом за свой столик. Оливер Сэндс говорил, что у Андерсон внезапно переменилось настроение. Вуси сел, отставил чашку в сторону и пролистал блокнот, пока не нашел нужную запись. После поездки на озеро Кариба она вдруг замкнулась. Должно быть, именно там девушкам передали наркотики. А может, на озере они, наоборот, обнаружили, что наркотики исчезли? Возможно, дело обстояло именно так.

Они с Эрин должны были ввезти наркотики в ЮАР на себе, потому что с туристами в Африке носятся, как будто они золотые. Автобусы с туристами часто пропускают через границы вообще без досмотра. Может быть, они привезли наркотики из Америки, а может, из Малави или Замбии. Вуси не очень разбирался в схемах наркотрафика. Скорее всего, они поступали так не впервые.

А потом товар вдруг пропал, или девушки продали наркотики в другом месте. Добравшись до Кейптауна, они обо всем рассказали Демидову, или Гале Федоровой, или ночному управляющему, Петру. Повинились и отправились спать к себе в хостел. Демидов же вызвал своих головорезов и велел примерно наказать девушек, которые его «кинули». Погоня началась в районе Лонгмаркет-стрит. Эрин схватили у церкви и перерезали ей горло. «Да, русские – они такие. Серьезные ребята, шутить не любят…» – сказал ему Вон Купидон.

Может, товар везла Эрин Рассел, а Рейчел Андерсон просто оказалась не в том месте не в то время?

За Андерсон сейчас охотятся подручные Демидова. Вопрос в том, сумеет ли он это доказать. И как их остановить?

Вуси взял чашку. Надо снова попробовать дозвониться Грисселу. Он взял телефон, набрал номер и выругался. Опять автоответчик!

Джош Гейсер сказал Грисселу, что, выслушав признание Мелинды, своей крошки, он оттолкнул ее. А потом он вел себя как одержимый. Он сел в свою машину, БМВ М-3, и примчался из Милнертон-Ридж прямо сюда. Он совсем не помнит, как доехал, – вот как ему было плохо. Машину бросил в нескольких кварталах от «Африсаунда», потому что поблизости парковки не было, и побежал наверх. Да, он подтверждает, что грозил свернуть шею Адаму Барнарду, это он отрицать не может. Если бы он нашел Адама, он обязательно сотворил бы что-нибудь такое, за что Господь потом его покарал бы.

– Вы признаете, что при Вилли Маутоне угрожали убить Адама Барнарда?

– И не только при нем. То же самое я говорил и Наташе в приемной. Сегодня я извинился перед ней. Она меня поняла. Она знает про дьявола.

– А потом вы отправились к Маутону.

– Сначала я пошел в кабинет к Адаму. Думал, они мне лгут. Но Адама на месте не оказалось. Тогда я пошел к Вилли.

– А потом?

– Я спросил Маутона, знает ли он о том, что случилось, и он ответил: «Нет». Тогда я пригрозил убить Адама. Но Адама в кабинете не оказалось. Что я мог сделать?

– Так что же вы все-таки сделали?

– Поехал его искать.

– Куда?

– В кафе «Занне» и бистро «Бизерка».

– Почему именно туда?

– Он всегда там околачивается по вечерам.

– Вы нашли его?

– Слава богу, нет.

– А потом?

– Потом дьявол покинул меня.

Гриссел поднял брови.

– Я застрял в пробке, – продолжал Гейсер. – Когда я захотел поехать домой, я застрял в пробке. На полтора часа. Тогда-то дьявол меня и покинул. – Джош снова посмотрел в стену и продолжал: – Я стоял на светофоре в Парденейланде и плакал, потому что поддался дьявольскому искушению и разочаровал Господа. А Мелинда, Мелинда…

– Джош, вы поехали прямо домой?

Гейсер молча кивнул.

– У вас есть огнестрельное оружие?

Гейсер покачал головой: нет.

– Нам придется обыскать ваш дом. У нас есть средства, с помощью которых можно установить, находились ли в доме оружие и боеприпасы, – даже если сейчас их там нет.

– Нет у меня оружия.

– Где вы были вчера начиная с полуночи?

– С Мелиндой.

– Где вы были?

– Вчера вечером мы ходили в церковь.

– В какую?

– В Парклэндсе.

– До какого времени вы там пробыли?

– Не знаю… Кажется, до половины одиннадцатого.

– Значит, были в церкви?

– После службы мы пошли к пастору. На исповедь.

– Вы пробыли в церкви до половины одиннадцатого?

– Примерно.

– А потом?

– Потом поехали домой. – Гейсер посмотрел на Гриссела и понял, что одного утверждения мало. Он переплел на столе свои толстые пальцы и, нахмурившись, посмотрел на них. – Мне пришлось… нелегко. Она… Мелинда… хотела, чтобы я ее обнял. Но я… – Он снова замолчал.

– Джош, вы вчера ночью выходили из дому?

– Нет.

– Совсем не выходили?

– Я снова вышел только сегодня утром. Когда позвонил Вилли.

Гриссел пытливо посмотрел на Гейсера. Он осознал, насколько сидящий перед ним гигант простодушен и по-детски наивен. Вспомнил о том, как Гейсер плакал. Видимо, узнав о том, что жена ему изменила, он совсем сломался. Гриссел не знал, можно ли верить Гейсеру. Потом вспомнил, сколько горя причинил Адам Барнард Алексе, Джошу – и кто знает, скольким еще людям. Тут он некстати вспомнил, что вчера ночью тоже изменил жене…

– Джош, если не возражаете, подождите меня здесь… – Он быстро встал и вышел.

Франсман Деккер попросил Мелинду Гейсер сесть на один из стульев, стоящих у большого микшерного пульта в звукозаписывающей студии, но, когда он закрыл звуконепроницаемую дверь и обернулся, она по-прежнему стояла, как человек, которому срочно нужно что-то сказать.

– Садитесь, пожалуйста, – повторил Деккер.

– Не могу… – с трудом, напряженно выговорила Мелинда.

– Мадам, наш разговор займет некоторое время. Будет лучше, если вы сядете.

– Вы не понимаете…

– Чего я не понимаю? – Деккер сел в кресло на колесиках.

– Я… Простите меня, пожалуйста… Я какая-то несовременная… – Мелинда взмахнула руками, словно пытаясь объясниться.

Деккер окинул ее недоуменным взглядом.

– Я не… Не могу говорить с вами о вчерашнем…

Ее слова навели Деккера на вполне определенные подозрения.

– Именно со мной? – Его голос резал, как нож.

Мелинда отвела глаза в сторону, чем еще больше подтвердила его подозрения.

– Потому что я цветной?

– Нет, нет, не в том дело. Я не могу… рассказывать о таком мужчине.

По ее интонации Деккер понял: она лжет. Глаза у певицы забегали.

– Вы лжете, – сказал он. В нем вскипел гнев, как будто кто-то нажал выключатель.

– Прошу вас, мне сейчас и без того тяжело.

Деккер встал с кресла; Мелинда испуганно отступила.

– Такие, как вы… – На секунду он потерял самообладание; в нем пузырились и другие обидные слова; он то сжимал, то разжимал кулаки. Ему не сразу удалось овладеть собой. Он фыркнул, демонстрируя нечто среднее между недоверием и презрением.

– Прошу вас… – повторила Мелинда.

В этот момент Деккер ее ненавидел. Он выбежал из студии, постаравшись как можно громче захлопнуть за собой дверь. В коридоре стоял Бенни Гриссел. Прижав телефон к уху, он говорил в трубку:

– Вуси, я ни на грош не доверяю деятелям из отдела по борьбе с оргпреступностью…

Барри сидел на открытой веранде ресторана Карлуччи. Вдали взвыли сирены; их рев делался все слышнее. Мчатся из центра. Барри заметил, что молодой человек в фартуке, видимо тоже услышавший сирены, вышел на улицу.

По Аппер-Ориндж-стрит неслись патрульные машины; на крышах мигали проблесковые маячки. Четыре машины на полном ходу остановились у ресторана; завизжали тормоза. Распахнулись дверцы, и на улицу высыпали полицейские. Из одной машины вышла приземистая чернокожая толстуха с большой черной сумкой через плечо и пистолетом на бедре. Она быстро перешла улицу. За ней семенила целая орда констеблей.

Посетители ресторана за столиками вокруг Барри с изумлением наблюдали за процессией. Молодой человек в фартуке встретил пришельцев на веранде.

– Это вы звонили насчет девушки? – властно спросила чернокожая женщина.

– Да.

– Расскажите подробно, как все было! – Круто развернувшись, толстуха успела подметить ухмылки на лицах полицейских. От ее разгневанного взгляда улыбки тут же увяли. – А вы все здесь не поместитесь. Ждите меня снаружи!

19

Без девятнадцати четыре по восточному поясному времени США, которое на четыре часа отстает от гринвичского и на семь от кейптаунского, Билл Андерсон сидел перед ноутбуком и искал в Интернете все, что только можно, о ЮАР. Его жена Джесс сидела сзади, на диване, вытянув ноги и закутавшись в одеяло. От резкого телефонного звонка она вздрогнула.

Трубку снял Билл.

– Билл Андерсон. – В его голосе слышалась тревога.

– Здравствуйте, мистер Андерсон, меня зовут Дэн Бёртон. Я генеральный консул США в Кейптауне. – Несмотря на разделяющее их огромное расстояние, слышно было прекрасно. – Я разделяю ваши чувства…

– Спасибо, сэр.

– Кто это? – спросила Джесс Андерсон, подходя ближе к мужу. Он накрыл рукой микрофон и прошептал:

– Наш генконсул в Кейптауне. – Билл отнял трубку от уха, чтобы жене тоже было слышно.

– Я только что беседовал и с начальником полиции ЮАР, и с начальником уголовного розыска Западного Кейпа. Хотя они пока не нашли Рейчел…

Джесс Андерсон всхлипнула, и муж положил руку ей на плечи. Оба слушали.

– …меня заверили в том, что приложат все усилия к ее поискам. К операции привлекли всех, кого только можно. Они не сомневаются: вашу дочь скоро найдут…

– Спасибо, сэр…

– Далее. Единственная причина, по которой посол еще не звонит вам лично, заключается в том, что сейчас он находится в отъезде в провинции Лимпопо. Но все дела, входящие в сферу интересов США в консульском округе Кейптаун, находятся в моей компетенции. Я постоянно поддерживаю связь с южноафриканским руководством, как на уровне провинции, так и на федеральном уровне…

– Мистер Бёртон…

– Просто Дэн.

– Больше всего нас беспокоят слова Рейчел насчет полиции!

– Какие слова?

– Она сказала: «В полицию идти нельзя».

Генеральный консул некоторое время молчал. Потом он спросил:

– Она объяснила, почему?

– Нет, у нее не было времени. Она вдруг воскликнула: «Они уже здесь!» – а потом я услышал какой-то шум…

– Она сказала, что полиция уже приехала?

– Нет… Не знаю… Она сказала: «Они уже здесь, пожалуйста, помоги мне»… Но ее слова насчет полиции… Я не вполне уверен, но у меня создалось впечатление, что тамошним полицейским она не доверяет. К тому же сейчас я изучаю интернет-сайты. Оказывается, начальника южноафриканской полиции обвиняют в коррупции и дискредитации системы правосудия…

– О господи! – вскричала Джесс, глядя на монитор компьютера.

– Что ж… – Генеральный консул помолчал. – Мистер Андерсон, понимаю, о чем вы думаете, но у меня имеются все основания полагать, что стражи порядка в Кейптауне – люди в высшей степени компетентные и достойные доверия. После нашего разговора я сразу же перезвоню начальнику полиции, чтобы получить ответы на ваши вопросы… А пока я взял на себя смелость сообщить ваш телефонный номер тамошним властям. Комиссар заверил меня, что сотрудник, ведущий расследование, перезвонит вам, как только сможет, и постоянно будет держать вас в курсе событий… Его фамилия… вроде бы Хризел, инспектор Бенни Хризел.

– Спроси про Эрин, – прошептала Джесс Андерсон.

– Мистер Бёртон, а что Эрин Рассел… про нее есть какие-то новости?

– С величайшей скорбью вынужден сообщить, мистер Андерсон, что вчера ночью мисс Рассел убили…

Одеяло соскользнуло с плеч Джесс Андерсон. Она положила руки на плечи мужу, уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась.

Инспектор Мбали Калени сообщила сопровождающим ее полицейским, что ресторан Карлуччи следует считать местом преступления. Она распорядилась обнести весь прилегающий квартал заградительной лентой. Всех посетителей и служащих ресторана согнали во внутренний дворик. Двое констеблей переписывали их фамилии и адреса и наскоро опрашивали.

Сержанта она отправила звонить в экспертно-криминалистическую лабораторию. Пусть пришлют экспертов для дактилоскопической экспертизы. Необходимо осмотреть парадную дверь и дверь черного хода. Молодого человека в фартуке, который видел, как все было, она отправила вместе с одним из констеблей на патрульной машине в участок «Каледон-сквер», чтобы тот помог составить фоторобот преследователей. Молодой человек сказал, что не может уехать, так как ресторан на его попечении. Мбали Калени спросила, не может ли он вызвать кого-то на замену. Молодой человек ответил, что постарается.

– Поторопитесь! – властно приказала Калени. – У нас нет времени.

– А машину вы нашли? – спросил он. – Проверили номер?

– Какой номер?

– Номерной знак «лендровера». Я частично запомнил его и передал вашим сотрудникам, которые сюда приезжали.

– Сейчас проверю.

Прежде чем отпустить молодого человека, Мбали Калени попросила его еще раз показать, куда именно побежала девушка и те, кто за ней гнались. Он указал нужное направление кивком, но Мбали подняла пухлую ручку и покачала головой:

– Нет, идемте со мной. Покажете все как было.

Она надела спортивные темные очки фирмы «Адидас» и зашагала впереди него на угол Аппер-Ориндж и Белмонт-стрит. Молодой человек показал в направлении центра города.

– Мне нужно убедиться наверняка. Вы видели, что она побежала туда?

– Нет, я же сказал. Я не видел, чтобы она бежала в другом направлении, вот и решил, что она, наверное, побежала по Аппер-Ориндж. Ее преследователи вернулись назад через магазин, оттолкнули меня, выбежали на угол, а потом вскочили в свой «лендровер». Потом они тоже поехали в том направлении.

– Они были молодые?

– Да.

– Что значит «молодые»?

– Ну, не знаю. Лет двадцати с чем-то…

– Крепкие, сильные?

– Да.

Инспектор Калени кивнула и показала собеседнику жестом, что он свободен. Она подозвала к себе сержанта, который приезжал сюда раньше и записывал показания. Тот подтвердил, что передал дежурным по рации номер «лендровера».

– Звоните в дежурную часть! Спросите, что им удалось выяснить.

Сержант кивнул и подошел к патрульной машине.

Инспектор Калени оглядела улицу.

Зачем они вернулись к «лендроверу»? Двое молодых людей с двух часов ночи преследуют девушку. Их жертва наверняка устала, выбилась из сил. Но они не побежали за ней, а вернулись к машине. Бессмысленно как-то.

Инспектор Калени вытерла пот со лба, поправила ремень своей большой сумки и подбоченилась. Она не видела, что стоявшие сзади констебли следят за ней, хихикают и перешептываются, прикрыв рты руками.

Мбали медленно поворачивалась, оглядывая все улицы в окрестностях. Снова вытерла лоб.

Они потеряли ее из виду, вот в чем дело. Если бы они ее видели, то обязательно погнались бы за ней бегом. А жертва скрылась. Вот почему они сели в машину.

Калени окликнула двух молодых констеблей, стоявших у машины.

– Эй, вы! – Она ткнула в них пальцем. – А ну, идите сюда!

Молодые люди подошли, смущенно улыбаясь. Калени велела им выйти из ресторана черным ходом, дойти до деревянной двери, которая по-прежнему была заперта на задвижку.

– Только ничего не трогайте!

– Есть, инспектор!

– Когда я скажу: «Марш!» – выбегите через магазин. Бегите через парадную дверь, пока не увидите меня. Спросите парня в фартуке, куда точно они побежали, и бегите точно так же. Поняли?

– Да, инспектор.

– Хорошо. Приготовились!

Калени обошла дом снаружи и приблизилась к деревянной двери. Вскоре с той стороны послышались шаги констеблей на аллейке.

– Вы у самой двери?

– Да.

– Ничего не трогайте! – Калени посмотрела на часы, дождалась, пока секундная стрелка приблизится к отметке «12».

– Готовы?

– Да!

– По моему сигналу… – Она сосчитала от пяти до одного и рявкнула: – Марш!

Констебли рванули в противоположном направлении; шаги гулко отдавались от стен ресторана. Калени следила за стрелкой: пять, десять, пятнадцать, двадцать секунд… И тут двое констеблей завернули за угол. Чтобы добраться до нее, им понадобилось двадцать четыре секунды.

– Ладно. А сейчас бегите по улице вон туда как можно быстрее.

Запыхавшиеся, но старательные констебли посмотрели на нее и рванули с места.

– Нет, погодите!

Они остановились и обернулись. Больше они не улыбались.

– Я еще раз скажу: «Марш!» – сказала инспектор Калени, не сводя взгляда с часов. Дождавшись, пока секундная стрелка снова сделает полный круг, она произвела обратный отсчет и скомандовала: – Марш!

Констебли рванули с места; она поглядывала то на них, то на часы. Молодой человек сказал, что преследователи оттолкнули его. Надо добавить секунду или две. Возможно, они выбежали на улицу и не поняли, куда убежала девушка, остановились, посмотрели направо, налево… Еще две-три секунды.

Проверив, где оказались констебли через двадцать четыре и тридцать секунд, она закричала:

– Хватит!

Но констебли ее не слышали и продолжали бежать. Двое полицейских в форме во всю прыть неслись вниз по длинной улице.

– Эй! – закричала она, и снова безрезультатно.

– Вот болваны, – пробормотала инспектор Калени и сама зашагала по улице, не сводя взгляда с того места, где оказались ее помощники через тридцать секунд.

Рейчел Андерсон слушала вой сирен. Машины неслись всего в двадцати метрах от зарослей бугенвиллеи, в которых она пряталась. Явились за ней, ведь тот молодой человек из ресторана наверняка вызвал полицию. Первая машина остановилась совсем рядом, на углу.

Рейчел затаилась. Она успела вытащить все колючки, но царапины ужасно саднили. Дыхание восстановилось, в прохладе высох пот. Нет, нет, ее не увидят – даже если пройдут по улице, даже если заскочат в сад.

Она выждет до тех пор, пока они не закончат искать. Пока не уедут. Тогда она решит, что делать.

Мбали Калени дошла до перекрестка Аппер-Ориндж и Александра-стрит. Приблизительно здесь ее помощники были через двадцать четыре секунды. Она медленно побрела через дорогу.

Должно быть, девушка повернула сюда, налево, на Александра-стрит. Вот почему преследователи ее не увидели.

Что-то не сходится.

Калени оглядела улицу. Александра-стрит поднимается в гору. Девушка очень устала. Наверху, на Львиной голове, ее видели очень рано – еще не было шести утра. В начале одиннадцатого беглянка очутилась здесь, в Ораньезихте. Она проделала долгий путь. Правда, она двигалась под гору, в центр города. Зачем она повернула сюда, на улицу, которая уводит в противоположную от центра сторону? К тому же усталому человеку подниматься в гору сущий ад.

Но если ты очень боишься и преследователи гонятся за тобой по пятам…

Погруженная в собственные мысли, Калени положила руку на невысокий белый заборчик, за которым стоял единственный с этой стороны улицы одноэтажный особняк в викторианском стиле. Вдали показались два ее горе-помощника. Чему они так радуются, интересно знать?

В квартале отсюда – парк и водохранилище. Если принять за отправную точку ресторан Карлуччи, бежать туда секунд сорок, а то и больше. Хотя… едва ли можно ожидать от усталой, измученной Рейчел Андерсон таких же результатов, как от двух крепких, спортивных констеблей. Значит, девушка, скорее всего, свернула сюда. Или…

Калени оглядела викторианский особняк, посмотрела на заборчик. Все остальные дома на улице скрыты за высоченными бетонными или кирпичными стенами. Значит… Единственный вариант.

Калени заглянула в палисадник и вдруг заметила, что цветы на ближней к забору клумбе примяты. И на земле широкая полоса, как будто кто-то пропахал ее животом. Она сняла темные очки и увидела отпечатки ладоней и следы ног. Следы вели к травяному газону. Калени на глаз прикинула расстояние между заборчиком и следами. Где упадет человек, неудачно перескочивший через забор?

Она зашагала вдоль ограды и, увидев калитку, затрусила к ней – нелепая кургузая фигура с сумкой через плечо, пистолетом на бедре и темными очками в руке.

– Оказывается, я для нее недостаточно белый, – заявил Франсман Деккер, когда Гриссел закончил разговаривать с Вуси.

– Что?! – удивился Гриссел, еще не отошедший после телефонного разговора. – Извини, Франсман, у меня еще четыре сообщения… – Он снова поднес трубку к уху. – Для кого – для Мелинды? – уточнил он.

– «Не могу рассказывать о таком мужчине», – тонким голосом передразнил Деккер.

– Сейчас, сейчас… – Гриссел слушал голосовое сообщение. – Это Джон Африка.

Деккер прошел два шага по коридору и остановился.

– Все дело в том, что я цветной. Поганая ханжа, а еще распевают духовные гимны! – Он покачал головой.

– Снова Джон Африка… – Гриссел тоже покачал головой.

– Уж такие все из себя христиане, – продолжал Деккер.

– Придется перезвонить комиссару, – словно извиняясь, сказал Гриссел. – Та девушка… Она звонила отцу в Америку… Комиссар, это Бенни…

Деккер остановился у двери студии, положил на дверь ладонь, оперся о дверь и склонил голову.

Гриссел то и дело повторял «Да, сэр» и «Нет, сэр». Наконец он произнес:

– Еду. Скоро буду там. – Он снова выключил телефон и обратился к Деккеру: – Значит, она не хочет говорить с тобой, потому что ты – цветной?

– Она не сознается, но, по-моему, дело именно в этом.

– Наплюй. У нее есть выбор: или пригласить адвоката, или требовать, чтобы при допросе присутствовала женщина.

– Вот сам ей и скажи.

– Именно это я и собираюсь сделать, – сказал Гриссел.

И тут погас свет.