Текст книги "Могилы героев. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Денис Куклин

Соавторы: Павел Манохин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

15. Договор с дьяволом.

– Виктор Борисович, опять вам командировка приспела,– с улыбкой прогудел подполковник Чернов.– Зайдите в бухгалтерию. После у меня «командировочное» подпишите.

Виктор натянуто улыбнулся. Слова Федора Верхошатцева сбывались.

– С ноля часов вы уже официально числитесь в командировке…

Выполнив формальности, Виктор позвонил Анюте, предупредил, что должен съездить на дачу. Патроны Федора он хранил там.

В этот  день привычная дорога показалась вечностью. Мелькали за окном придорожные заведения и какие-то согбенные люди с серыми мешками на тележках. Временами казалось, что он едет через страну зараженную чумой, а эти люди собирают по дорогам тела умерших. Мелькали за окном леса и поля затянутые бурьяном. Иногда над лесом поднимался густой дым, словно за ним на обширных пустошах сжигали умерших от смертельной болезни. Но через несколько сотен метров неожиданно открывалось неприглядное зрелище очередной свалки.

Виктор курил, с нетерпением поглядывал на часы, вспоминал разговор с Верхошатцевым. Сейчас их беседа представлялась ему совсем в другом свете. Но так и должно было произойти. В день их встречи он думал об этой командировке как о событии гипотетическом, а сегодня реальность навалилась душной тяжестью. Выбор он сделал не тогда, выбор он должен был сделать сейчас.

Все верно, думал Виктор, мне проще не подменять патроны, проще не идти на поводу невесть кого. У меня есть все, и жизнь моя плохо ли, хорошо ли, но продолжается. У меня есть семья, есть дом, и все это я могу потерять потому, что  дал обещание. Дал его невесть кому. А что он может дать мне кроме потерь?..

Он резко свернул на обочину. Прошептал:

– Бред какой-то… Даже взмок как сука… А надо мне все это?!

Надо-надо, говорил язвительный голосок на краю сознания. Потому что Федор был так убедителен, и ты поверил ему, а он поверил тебе…

– Нет, я должен подумать,– как заклинание шептал Виктор.– Я должен подумать. Все не так просто…

Его бравада: "Вход – рубль, выход – два!", осталась в прошлом. Виктор закурил и задумался. Память у него была отменная, и он вспомнил весь разговор с Федором, слово за словом. Он так долго сидел без движения, что со стороны уже казался спящим.

Позади на повороте забренчала разбитыми колесами старая тележка. Увидев машину Виктора, тянувший ее бомж остановился в нерешительности. Ему не хотелось терять то немногое, что он имел сейчас: в одном из мешков объедки из ресторана, в другом разнокалиберные бутылки и банки, в третьем всякий хлам, тряпье и картон. А в этой машине мог оказаться кто угодно. Какие-нибудь молодые балбесы, ради шутки убивающие бродяг. Бомж с кряхтением перетащил свои мешки в лес, туда же уволок тележку и замер среди молодого ельника, глядя на подозрительную машину.

Вскоре пошел дождь. Виктор вздрогнул. Словно на самом деле очнулся от полудремы. Он так и не решил окончательно, как будет действовать дальше, а выбор предоставил воле случая. Ведь ему действительно было все равно, останется этот человек в живых или погибнет. По здравому размышлению Виктор пришел к мысли, что его жизнь кардинальным образом не изменится. Как был вход рублем, а выход двумя рублями, так и останется. И неважно какой он сделает выбор.

Виктор повернул ключ зажигания и переключил скорость. Он все же решил захватить патроны Верхошатцева. Остальным распорядится судьба.

Этот город встретил его дождем. И с первого же мгновения Виктор его возненавидел. Повсюду проглядывали самонадеянные потуги выбиться в столичные города. Безвкусица сквозила во всем, чувствовалась рука матерого чиновника,  решившего превратить спальные районы в Елисейские поля.

Виктор назвал водителю такси гостиницу и откинулся на заднем сидении. Перелет его утомил, хотелось поскорей добраться до места, получить инструкции и завалиться в постель. Или сначала завалиться в постель, а уже после получить инструкции.

– Приехали,– спустя полчаса сказал таксист.

Виктор с трудом открыл глаза. Увидел слева высокое, такое же безвкусное как и все здесь здание гостиницы и расплатился с водителем.

В холле подошел к администратору:

– Добрый день, у меня заказано.– Фуражку он убрал в пакет. Был в кожаной куртке, но выправка и форменные брюки выдавали в нем офицера.

Администратор нашел его фамилию в журнале регистрации и доброжелательно улыбнулся:

– Ваш паспорт и командировочное удостоверение, пожалуйста. Если желаете, ресторан открыт с двух часов дня.

– Спасибо, я не голоден.

Администратор зарегистрировал его, вернул документы и выдал ключ от номера.

– Приятного отдыха.

– Благодарю, у вас довольно мило.

Виктор поднялся в номер. Проверил запоры и рамы, осмотрел убранство, заглянул в ванную комнату. Снял и аккуратно повесил форму на спинку стула. Ему невыносимо хотелось спать…

И вновь ему привиделось, что господь сделал его рыбой. В воде было тепло и солнечно. Рассеянный солнечный свет пронизывал песчаную взвесь, блестел на беспокойной изнанке воды. Виктор, ставший рыбой, лениво перебирал мощными плавниками, пропуская сквозь жабры слегка солоноватую воду. Он снова слышал приближавшийся по берегу топот человеческих ног. Увидел смутные силуэты на фоне жидкого стекла. Но в этот раз все-таки не выдержал и вынырнул из воды, чтобы посмотреть на людей. Их было трое. Но первой как луч солнца он увидел светловолосую стройную девчонку, а уж после себя и Кузьму… Оля что-то крикнула, показала на тростники пальцем. Наверно она крикнула: "Посмотрите, какая большая рыба!... Какая большая рыба…"

Виктор вздрогнул и проснулся. Его сердце бешено колотилось. И он весь покрылся потом.

– Какая большая рыба…– По инерции прошептал Виктор. Сегодня он запомнил этот странный сон до мельчайших подробностей.– Посмотрите, какая большая рыба…

Видимо, в сотовом телефоне уже не в первый раз сработал сигнал. Виктор взял его с тумбочки:

– Слушаю вас…

– Сообщение для абонента 1017,– безликим голосом произнес абонент 111.– Номер ячейки 24, код – 5718.

– Спасибо,– Виктор нажал клавишу отбоя. С этого момента он принадлежал только судьбе.

Виктор раздернул шторы и посмотрел на здание железнодорожного вокзала, расположенное через площадь от гостиницы. Он привел себя в порядок, проверил бутафорию и вышел из номера.

Погода испортилась окончательно. Изредка проливной дождь перемежался мокрым снегом, но странное дело привокзальная площадь от этого не стала менее многолюдной. Толпа с гулом и гомоном растекалась по широким тротуарам. Зеваки глазели на витрины коммерческих киосков. С гулом разворачивались на площади рейсовые автобусы. В воздухе носился запах выхлопных газов, бензина и съестного. Полки в киосках ломились от снеди. Где-то вдалеке кричали мошенники, предлагали сыграть в беспроигрышную лотерею. С их воплями и скороговоркой цыганок перемежался голос охрипшего от усердия баяниста.

Виктор купил в газетном киоске пятничный номер "Московского комсомольца" и прошел к платным туалетам. Из них он вышел уже другим человеком с короткой бородой и при усах, в очках на толстой, роговой оправе. В камерах хранения забрал сумку с плеером и дисками. В ячейке оставил газету. Выбравшись из привокзальной толчеи, взял такси. Проехав несколько кварталов, вышел.

Добравшись до гостиницы, Виктор теперь уже с удовольствием принял ванну и, переодевшись, приступил к изучению материалов.

Человек, за которого так радел Верхошатцев, оказался черноволосым мужчиной средних лет.

Виктор подошел к окну. На город медленно опускались сумерки. Дождь лил безостановочно. На площади перед вокзалом было так же многолюдно как час, два, пять часов назад. Виктор вытащил из кармана плоскую коробочку, откинул крышку. Три патрона по внешнему виду и весу не отличались от боевых. Он положил их обратно. Надел наушники, зарядил диск в плеер.

– "Выньте из конверта фотографии,– произнес в наушниках четкий холодный голос.– Это объект 840…"

Сначала следовал подробный план ликвидации объекта, потом несколько стандартных ситуаций развития событий. После них были перечислены нежелательные или нестандартные ситуации. Прослушав одну из них, Виктор сорвал наушники и закрыл глаза ладонью. Он тяжело дышал и все время порывался встать, но силы его оставили. Успокоившись немного, он вновь надел наушники:

– "… Для исполнителя имеет развитие крайне нежелательная ситуация следующего характера: третья сторона вполне способна выйти на исполнителя за неопределенный промежуток времени до начала акции, с целью повлиять на ход акции в свою пользу,– говорил четкий холодный голос в наушниках.– Это крайне нежелательное развитие событий для исполнителя. Возможны следующие варианты…"

Виктор снова выключил плеер и обхватил голову руками.

– Вход – рубль, выход – два,– шептал он.– Вход – рубль, выход – два… Вот и распорядилась судьба. Что я могу поделать?..

В эту ночь он как обычно не сомкнул глаз. Утром предупредил администратора, чтобы его не беспокоили ни телефонными звонками, ни обслуживанием. После чего еще раз прослушал записанную на дисках информацию и уничтожил данные в спецрастворе. Поставил будильник на шесть часов вечера и лег спать.

Вечером Виктор привел себя в порядок. Отобедал в ресторане. Вновь поднялся в номер, переоделся в спортивное. Время подходило к определенному инструкцией часу.

Виктор спустился вниз, поймал возле гостиницы такси, назвал водителю адрес в нескольких кварталах от назначенного места.

За окном пролетали сумеречные улицы. На душе у Зотова было как-то смутно и неспокойно. В спортивной куртке в кармане под замочком терпеливо ждали своего часа патроны Верхошатцева. Он до сих пор не избавился от них…

Виктор мгновенно сориентировался на месте. Улицы были малолюдны. Он нашел нужный дом, нужный подъезд, нужную квартиру.

В квартире было темно и тихо, но Виктор и без того знал ее расположение. Постоял несколько секунд, привыкая к скудному освещению. По коридору гулял едва заметный сквознячок. Виктор бесшумно прошел в гостиную. Остановился возле приоткрытого окна. Оружие было готово к стрельбе. Через дорогу от дома сиял окнами ресторан "Болеро": "Изысканная итальянская кухня и вина". Виктор отстегнул обойму, проверил патроны. На этот раз колебался не дольше мгновения, обойму с боевыми патронами пристегнул обратно к оружию. Передернул затвор и приготовился к ожиданию.

Примерно через час объект 840 появился на крыльце ресторана. По-хозяйски оглядел улицу и неторопливо спустился на тротуар.

Виктор поймал его голову в перекрестье оптического прицела, коснулся пальцем предохранителя и в этот момент оцепенел. Гаснущее сознание еще успело зафиксировать, как объект 840 посмотрел в упор на приоткрытое окно в доме напротив и улыбнулся. Но это воспоминание придет к Зотову только спустя несколько месяцев в полудреме, когда в очередной командировке ему снова привидится рыба в зарослях тростника.

Виктор оцепенел. Он уже не видел и не слышал, как из темноты за его спиной появился невысокий человек. Ян выдернул из бедра Виктора иглу с транквилизатором, высвободил из его рук винтовку с глушителем, прицелился и аккуратно, пуля за пулей, всадил в Говорухина пол-обоймы. Поставил винтовку перед Виктором, тот как будто окоченел. И бесшумно выскользнул из квартиры…

Спустя полминуты Зотов выдохнул и пришел в себя. Через дорогу возле ресторана уже собрались очевидцы и зеваки. На крыльцо выскочили охранники из ресторана. Один из них наметанным глазом обшаривал окна домов на другой стороне улицы.

В комнате пахло порохом. По подоконнику перекатывались стреляные гильзы. Виктор отбросил винтовку и отшатнулся от окна, посмотрел на часы, времени прошло чуть больше минуты. Он ничего не понимал. Но его руки все еще помнили тяжесть оружия.

В этот момент к ресторану подлетел черный "Опель". Со стороны водителя выскочил Ян, бросился к лежавшему на тротуаре Говорухину, упал возле него на колени и дико, по-звериному закричал. Женщины в толпе тоже вдруг заголосили. А двое из зевак даже бросились наутек.

Ян поднял Говорухина на руки, кровь с того бежала ручьем, и понес его к машине. Один из охранников подскочил к нему и принялся что-то убедительно доказывать, размахивая руками. Ян не обратил на него ни малейшего внимания. Он положил Михаила на заднее сидение, все также молча сел на водительское место и, с места набрав почти сотню километров, уехал вниз по улице.

Виктор увидел и осознал все это в одно мгновение и бросился прочь из квартиры. Благо, что в подъезде ни с кем не столкнулся. Одет он был по-спортивному и особого подозрения не вызвал. Он бежал так долго и так старательно запутывал следы, что сам того не замечая, оказался на автомобильном мосту через реку между двумя районами города. Вытащил из кармана патроны Верхошатцева, вытряхнул их из жестянки в черную воду, туда же бросил перчатки. Пробежал по дороге еще с полкилометра, после чего поймал такси и вернулся в гостиницу.

– А ты артист!– Со смехом сказал Говорухин с заднего сидения.– Так закричал, что я сам перепугался!

– Мне кажется, что я сделал это убедительно,– равнодушно отозвался Ян.– Рад, что все закончилось благополучно.

Михаил сел и улыбнулся.

– Спасибо, Федор,– прошептал он, глядя в окно.– Ты подарил мне свободу.

Ян расслышал его слова, слегка скосил на Говорухина глаза и вновь сосредоточенно посмотрел на дорогу.

16. Исходы.

Никольский снял трубку старомодного телефонного аппарата:

– Ефим Павлович, какой неожиданный сюрприз!

– Здравствуйте, Рудольф Валентинович. Здравствуйте, дорогой. А вы, друг мой, до сих пор склонны к тавтологии. Сюрприз – это и есть неожиданность.

– Мне за вами не угнаться,– улыбнулся Никольский, и Пресняков на другом конце провода почувствовал это.– О чем вы хотели поговорить со мной?

– Собственно, я хотел бы встретиться с вами с глазу на глаз. Не могли бы вы отложить дела?

– Всегда рад помочь, и вы это знаете.

– Хорошо. Я жду вас на девятнадцатом километре Северного шоссе.

– Обязательно буду. Примерно через час. У меня к вам, уважаемый Ефим Павлович, тоже вопрос имеется.

– Обсудим. Был рад общению.

Никольский положил трубку на рычаг и нажал кнопку селектора:

– Немедленно Чернобровко ко мне!

Когда начальник группы "В" появился в кабинете, спросил его с порога:

– Вы уверены, что Говорухин мертв?

– Рудольф Валентинович, очевидцы утверждают это однозначно. Есть запись с камер наблюдения ресторана.

– Телохранителя Говорухина нашли?

– Никак нет. Нашли машину. На сидениях кровь Говорухина. Результаты анализа сравнили с образцами из нашей лаборатории. Совпадение – 100%.

– Рука дарящего…– пробормотал Никольский.

– Простите?

– К вам это отношение не имеет.

– Разрешите идти?

– Вышлите группу наружного наблюдения на девятнадцатый километр Северного шоссе. Машину сопровождения к 11:00. Выполняйте.

Когда Чернобровко ушел, Никольский закрыл глаза и принялся сосредоточенно размышлять о дальнейшем развитии событий. Продолжалось это примерно четверть часа. Еще через четверть часа он сел в автомобиль. И две черные "Вольво" со спецсигналами и флажками на капотах взяли направление на север.

Почти в то же самое время "Волга" Преснякова развернулась на небольшом отбойнике за верстовым столбиком под номером девятнадцать. Ефим Павлович находился в неизменной компании водителя и Мартиросяна.

– А это что за клоуны?– Пробормотал водитель, глядя на припарковавшийся рядом с ними джип.

– Спокойно, Саша. Этот человек любит безопасность. Она для него превыше всего.

Из джипа выскочили несколько человек и принялись очень деятельно обследовать близлежащие окрестности. На машину Преснякова и сидевших в ней людей внимания не обращали.

Ефим Павлович приоткрыл окно и закурил.

– Любо-дорого смотреть на профессионалов,– тем временем бубнил водитель.– Не то что некоторые раздолбаи. Я как американские фильмы смотрю, веришь-нет все переворачивается внутри. Это же надо быть такими дебилами! Я удивляюсь, как у них всех президентов не перестреляли?!

– Знаешь почему?– Усмехнулся Мартиросян.– Потому что у них водители тоже очень умные. Телохранители – дерьмо, а вот водилы – экстра-класс. Почти как у нас. В президентов у них часто стреляют, но вот попадают все время в водителей!

– Я тебе серьезно говорю! Чё ты передергиваешь?!

– Я тебе тоже серьезно отвечаю!

Пресняков усмехнулся. Стоило им сделать остановку дольше пяти минут, как эти двое продолжали бесконечную перебранку.

– Давай у шефа спросим,– предложил водитель.– Ефим Павлович, может телохранитель кого-нибудь реально от пули прикрыть?

– Саша, ты не у меня об этом спрашивай, у Артура. Он на спусковой крючок нажимает.– Ефим Павлович поймал в зеркале заднего вида цепкий взгляд Мартиросяна.– Или я не прав, Артур?

– Вы абсолютно правы, Ефим Павлович. Рано или поздно человек все равно богу душу отдаст, кем бы он в этой жизни не был.

– Ты опять передергиваешь,– недовольно пробурчал водитель.– С совершенно определенного разговора тему перевел! Перевел, согласись…

– Александр,– проникновенно начал Мартиросян,– я ведь не в том смысле…

– Достаточно,– оборвал их Пресняков.– Сейчас я выйду из машины, возможно удалюсь от стоянки на некоторое расстояние. Быть начеку! Это относится к обоим!

На площадке припарковалось еще два автомобиля уже представительского класса. Из одного вышел худощавый человек лет сорока с небольшим. Пресняков вышел к нему навстречу.

– Ефим Павлович, вы не меняетесь,– Никольский протянул для пожатия руку.

– Не льстите мне, Рудольф Валентинович. Шестьдесят семь лет – это возраст.

– Помилуй бог!– Притворно изумился собеседник.– Я бы не дал вам больше пятидесяти пяти.

– Могу я с вами поговорить с глазу на глаз?

– За тем и прибыли,– улыбнулся Никольский. Со стороны они больше всего напоминали исходящих ядом скорпионов.– Кстати, Ефим Павлович, зачем вы лишили меня одного из лучших оперативников?

– Мы это обсудим.

Они отошли от стоянки на несколько десятков шагов.

– Получивший в употребление власть часто забывает, что она не орудие и тем более не оружие, а тонкий инструмент в искусных руках. Рудольф Валентинович, мы с вами знакомы не первый день. Могу я задать прямой вопрос?

– Могли бы не спрашивать об этом. У нас с вами всегда были доверительные и открытые отношения.

– Рудольф Валентинович, мне сейчас не до уловок и не до лицедейства. Вы еще не забыли в чем смысл нашей работы? Ведь мы с вами делаем одно дело.

– Безопасность и процветание государства, Ефим Павлович. Вот в чем я вижу смысл жизни своей.

– В таком случае, почему вы пытаетесь нарушить центр равновесия?

– Не понимаю о чем вы?

– Прекратите! Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю. Говорухин – всего лишь звено в цепи. И вы знаете, что в этой цепи случайностей не бывает.

– Вы мне угрожаете?

– Не в моих правилах угрожать и запугивать. Я предупреждаю. Но делаю это только один раз.

– Извините, Ефим Павлович, но мне кажется, что вы слегка утратили чувство реальности. А Говорухин? Для меня это потеря. Но вы – боец старой гвардии. Не хуже меня знаете – незаменимых у нас нет. И вот еще что. Однажды я услышал притчу о том, как с приходом зимы орехи каменеют до срока, чтобы весной очнуться к жизни. Я не сразу понял смысл этой притчи, но когда постиг его, мне стало и смешно, и грустно. Из каждого ореха вырастет могучее дерево. Прощайте, Ефим Павлович. Прощайте.

Никольский круто развернулся и пошел к своей машине.

– Очень интересно,– пробормотал Пресняков, провожая его взглядом.– Очень интересно…

– Опять красный!– Водитель выругался и притормозил возле светофора.

Ефим Павлович утомленно закрыл глаза. День выдался на редкость напряженным. И весь день из головы у него не выходила притча Никольского. В этой абракадабре с орехами был скрытый смысл. Пресняков чувствовал что близок к разгадке. Но какая-то малость все время ускользала от него.

– Ах ты, гаденыш!– Вдруг прохрипел водитель.– Только попробуй!..

Пресняков открыл глаза и увидел, как к машине через перекресток бежит подросток в спортивной курточке и шапочке. В руке у него была бита, и бежал он с явным намерением расколотить стекла и фары их машины. Преснякову в этом подростке что-то показалось смутно знакомым, хотя на улице был уже двенадцатый час ночи и рассмотреть лицо хулигана он так и не смог.

– Сиди на месте,– меланхолично посоветовал водителю Мартиросян. Эта ситуация его забавляла.– У нас стекла пуленепробиваемые.

– Стекла пуленепробиваемые,– с ненавистью процедил тот.– Да я ему сейчас всю морду разобью, чтобы в следующий раз неповадно было!

Он выскочил из машины, и в этот момент Пресняков все понял.

– Мартиросян, дверь!– Выкрикнул он. Но было поздно.

Как черт из табакерки выпрыгивает, Говорухин заглянул в салон, почти не целясь, выстрелил в голову Мартиросяну.

– Ефим Павлович, зачем же вы со мной так? Третьего раза я не переживу…

– Михаил Александрович, давайте объяснимся…

– Не смешите меня, Пресняков. Когда-то вы обещали мне содействие и поддержку. Но вместо этого меня только калечили да пытались убить. Уже не свидимся…– И улыбнулся на прощание.

Спустя пять минут Верхошатцеву позвонили.

– Здравствуй, брат, можешь себя поздравить!

Федор узнал по голосу Михаила.

– Куда ты сейчас?

– Теперь я свободен, брат. Свободен. Пока что не знаю – куда. Но мы еще встретимся. До свидания. Спасибо.

– И тебе…– Федор нажал на кнопку отбоя,– спасибо...

 И в этот момент он понял, что именно ускользало от него в беседах с Ефимом Павловичем, ныне уже покойного. Все эти годы его жизнь была зависима от волевого решения умных и решительных людей, последнего из которых Говорухин расстрелял этим вечером. Они так любили родину, что ради нее были готовы на все. Но как быстро из героев они превратились в кровожадных чудовищ, место которым в аду, а не среди людей. Независимо от своей воли и своих желаний частью этого стал Федор.