Текст книги "Могилы героев. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Денис Куклин

Соавторы: Павел Манохин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Часть вторая.
Центр равновесия.

1. Стикс.

– Можете поговорить с ним…

Стоявший возле окна человек обернулся и стремительно подошел к кровати.

– Выйдите,– бросил через плечо. Склонился над раненым. Несколько секунд молча разглядывал его.– Пока ты не можешь говорить, не можешь ответить мне. Вряд ли помнишь – кто ты и как оказался здесь. Но это не важно. Ты выжил!

Раненный безучастно смотрел в потолок.

– Я знаю, ты понимаешь меня. Когда придешь в себя, не забудь о том, как много мы сделали. Ты у друзей, помни об этом.

Раненый утомленно закрыл глаза. Но на лице его визави читалось удовлетворение.

Спустя двое суток раненый пошел на поправку. Он почти не разговаривал, не принимал пищу и, казалось, на самом деле забыл, как попал сюда. На медперсонал и на посетителей смотрел насторожено, на вопросы отвечал односложно, когда отвечать не хотел – симулировал потерю сознания.

Так прошла неделя. По ночам он делал попытки подняться с постели. В конце концов это удалось. Но когда он подошел к зарешеченному окну, понял, что находится не в больнице.

Была теплая летняя ночь. Ярко светила луна. Было очень тихо. Комнату наполнял прохладный ночной воздух лесов и лугов. И был явственно слышен плеск речной волны. А через мгновение на фоне луны мелькнула стремительной тенью летучая мышь. Под окнами раздались неторопливые, тяжелые шаги. Через минуту вновь стихло, только где-то в отдалении хрипло и злобно взлаял цепной пес.

– Где я?– Прошептал раненый.– Кто… я?

Он прикоснулся к лицу, но тут же отдернул руку, словно обжегся об белоснежные бинты.

– Трудно сказать, в каком объеме восстановится память,– объяснял Никольскому врач.– Чудо уже что он выжил. Мое мнение: центр памяти поврежден незначительно. Хотя не все с этим согласны. Но утверждать что-либо определенно невозможно. Вполне вероятно, что и после курса реабилитации память не восстановится.

– Работайте, Павел Сергеевич, работайте. Сделайте что угодно, но верните ему память.

– Рудольф Валентинович, мы делаем все необходимое,– Сомов по привычке крутил в пальцах карандаш. И неожиданно Никольский понял, что это отвлекает его. Когда-то профессор крутил карандаш намеренно, пока это не стало привычкой.– На моей практике случались более тяжелые ранения, но восстановить память удавалось.

– Когда Решетилов планирует снять с него бинты?

– Завтра.

– Поставьте меня в известность.

– Без вас не начнем. Я тоже буду наблюдать за процедурой. Очень важно проследить за первой реакцией больного. Тогда я смогу с определенной долей вероятности утверждать симулирует он амнезию или нет.

– Спасибо, Павел Сергеевич. Вы можете идти.

– До свидания, Рудольф Валентинович. Всегда рад встрече с вами.

Когда Сомов ушел, Никольский встал из-за стола. А через минуту поймал себя на том, что самодовольно улыбается. На него как прибой накатывал праздничный, почти забытый мотивчик: "Птица счастья завтрашнего дня! Прилетела крыльями звеня!.."

– Выбери меня! Выбери меня!– Вслух пропел он.– Птица счастья завтрашнего дня!..

Казалось, что от положительного заряда солнечный день стал еще ярче. Никольский чувствовал, что схватил за хвост мифического журавля в небе. Своим почти звериным чутьем он уловил идущие из будущего благоприятные токи.

– Твоя голова сейчас на вес золота,– он мысленно обратился к раненому. Закрыл глаза, сделал руками магические пассы и замер в позе созерцающего йогина. Не смотря на внешность и повадки матерого государственного чиновника, который удержится на плаву в любые даже самые лихие времена, он всегда был увлекающимся, импульсивным человеком. Его гибкая психика была способна выдержать яростную атаку противников и медленный, полный интриг дрейф, который в России принято величать государственной службой.

Несколько лет назад он серьезно занимался медитацией под руководством японского наставника и сейчас решил внутреннюю самооценку сверить с внешними факторами. Трудно сказать, сколько в этих упражнениях было от самовнушения и сколько от реального психотренинга. Но едва он впал в транс, как перед глазами сгустилась из воздуха гигантская спираль. Никольский ясно различал себя в вихре сиюминутных событий. Он помнил то, что осталось за плечами, и знал меру влияния этих событий на последующий ход вещей. Он осознавал и представлял то, что должно было произойти в будущем. Никольский привычно дотронулся до призрачной спирали и ощутил энергию времени.

– В погоне за деньгами и властью многие забыли о завтрашнем дне,– говорил он раненому спустя несколько минут.– Но не ты. И в этом мы схожи. Я тоже не забываю о будущем. Ты на самом деле не помнишь меня? А ведь мы не раз встречались.

– Нет,– после небольшой паузы ответил собеседник.– Вас я не помню. Могу задать вопрос?

– Конечно.

– Где я нахожусь?

Никольский усмехнулся:

– В Московской области. Не так важно где ты и кто ты. С кем ты, вот что имеет значение.

Раненый уже заметил, что его визави большой любитель блеснуть прописными истинами.

– И с кем я, если не секрет?

– Ты с нами!– Никольский ободряюще улыбнулся.– А сейчас отдыхай и набирайся сил.

Когда он ушел, раненый несколькими ломаными движениями прикоснулся к тому месту, где под бинтами должно быть левое ухо.

– Боже мой,– прошептал он, закрывая глаза.– Боже мой, неужели сны сбываются?.. Милая моя…– и совсем уже беззвучно произнес женское имя. Но понять это смог бы только тот, кто умеет читать по губам.

2. Возвращение из небытия.

Тень под кронами сосен была такой прохладной, что на мгновение Федору показалось, словно он попал не в тень от деревьев, а с разбега нырнул в озеро. После пробежки он чувствовал приятную истому и еще почувствовал непреодолимое желание лечь на газон, раскинуть руки и забыться на несколько минут.

Федор закрыл глаза, затаил дыхание и прислушался. В высоком небе плыл гул турбореактивного лайнера. Было слышно, как величаво и мощно гудит сосновый бор, обступивший поселок со всех сторон. И еще он услышал, как в доме расплакался Данилка. Начинался день семнадцатого июня девяносто девятого года. Федор открыл глаза, потянулся, отгоняя назойливое желание поваляться на газоне. Сделал несколько резких боксерских ударов, стряхивая остатки усталости и переутомления. Впереди его ждали несколько недель полноценного летнего отдыха.

Когда он поднялся на второй этаж, Лена укачивала Данилку на руках.

– Что это мы расплакались?– Засюсюкал Федор.

– У нас животик заболел,– в тон ему ответила супруга.

– Ах, он этот животик! Ах, он… Ты завтракала?

– Нет.

– Я сейчас что-нибудь приготовлю.

Через двадцать минут Федор накрыл на стол. Пока нянчился с сынишкой, Лена позавтракала.

– Федя, поешь… А мы пока соберемся и подождем папу на улице, да?!

– Куда идем?– Деловито осведомился Федор.

– К тете Нине. Да, Данила?!

Федор спустился вниз и принялся за еду. Он слышал, как Лена, напевая колыбельную, прошла по коридору.

Окнами кухня выходила в вишневый сад и на лес, начинавшийся за оградой сада. Федор неторопливо завтракал. За окном хлопотливо перепрыгивали с ветки на ветку птахи, испускали озабоченные трели.

– Что, братцы,– усмехнулся он,– вам тоже не до отдыха?..

Но закончить фразу не успел, потому что возле окна по-хозяйски прошел какой-то человек. Он уверенно углубился в сад и принялся осматривать деревья. От такой наглости Федор на мгновение онемел.

– Поднимись и отойди от окна,– негромко сказал кто-то стоявший позади него.– Без резких движений.

Федор охватил взглядом стол и подниматься начал так, чтобы успеть взять нож.

– Федор, не делай глупостей,– посоветовал ему говоривший. Его голос показался Федору знакомым.– Просто отойди от окна.

Федор сделал несколько осторожных шагов назад, и в этот момент за окном началась стрельба. Казалось, что ничто не нарушило спокойствие царившее в саду. Но человека возле деревьев отбросило к стене, а на землю посыпались срезанные пулями ветки.

Федор отпрянул от окна и обернулся. В дверях стоял незнакомый темноволосый человек.

– Спокойно, Федор,– он предупреждающе покачал головой.– А сейчас мы терпеливо ждем Лену. Выйди в коридор,– он отступил в гостиную.

Федор осторожно шел за ним следом. Выбора у него все равно не было.

 В молчании прошло несколько минут. За окном больше ничего не происходило. Птахи вернулись к прыжкам и подскокам. Из коридора убитого видно не было. Спустя еще минуту в прихожей раздался шум  и голос Лены:

– Сейчас мы узнаем, где наш папка потерялся?.. Федор!

– Лена!– Окликнул ее незнакомец.– Все в порядке!

Федор прошел возле него так близко, что мог без труда нанести удар.

– Что здесь происходит?– По инерции все еще громко спросила Лена.

– Тише, милая, тише,– попросил ее Федор.– Пройди в комнату.

– Привет!– Незнакомец улыбнулся ей щедрой улыбкой.– Больше вам ничто не угрожает. Но сейчас вы должны слушать меня…

– Сережа?!– Вдруг перебила его Лена.– Это ты?!– Она по привычке назвала Говорухина именем Ивлева.

Федор вздрогнул, всмотрелся в лицо незнакомца и неожиданно понял, что ускользало от него. Неуловимое сходство с Михаилом Говорухиным. Абсурдное, совершенно бредовое открытие.

– Лена, об этом поговорим позже,– гость остановил ее движением руки.– Сейчас ты должна выйти в сад. Там лежит человек. Он живой, но ты должна вести себя так, словно это Федор. Мертвый Федор… Встань перед ним на колени и разрыдайся. После этого, как бы в шоке, вернись обратно в дом. Действуй!

– Ты же у меня умница,– Федор улыбнулся ей через силу.

– В нее стрелять не будут,– Говорухин облизал губы.– Ты знаешь, я бы сейчас выпил. Если все пойдет по плану, меня впереди тоже ждет малоприятная сцена.

– Михаил…

– Федор, поговорим позже, хорошо?

– Федя!– Из сада донесся крик Лены.– Господи, да что же это?!

– Молодец,– похвалил ее Говорухин и принял у Федора бокал с коньяком.

Услышав голос матери, расплакался Данилка. Федор хотел успокоить ребенка.

– Это даже кстати,– остановил его Говорухин.– Если за домом наблюдают, все должно выглядеть естественно. Жена убивается, ребенок плачет…

– Я не могу понять…– снова начал Федор, но Говорухин еще раз перебил его:

– Очень скоро я все объясню. Сейчас Лена появится. Я пока поднимусь на второй этаж. Осмотрюсь. Когда она придет, пусть позвонит Нине. Будет хорошо, если Киселев окажется на месте. Никого надежней здесь я не знаю. Если его нет дома, пусть Нина приезжает одна. По телефону ей ничего не рассказывайте!

Он поднялся на второй этаж, оставив Федора наедине с собой.

Вскоре вернулась Лена.

– Как он, живой?– Спросил ее Федор о человеке под окном.

– Где Сережа?

– Наверху.

– Ой-ей, ой-ей!– Лена взяла малыша на руки.

– Позвони Нине,– сказал Федор.– Пусть срочно приезжает вместе с Киселевым. Если Валеры нет дома, пусть приезжает одна.

– Кто этот человек?– Спросил Федор, когда Михаил спустился вниз.

– Ян. Помнишь такого? На самом деле он всегда был рядом с Ниной. А я знаю, как найти его,– усмехнулся Говорухин.

– Как ты выжил?

– Дело случая… Сам не знаю... Одной пулей оторвало ухо. Правда, вторая попала в голову. Но меня вытащили с того света. Сделали пластическую операцию. Видишь, какой красавец… Залечили старые раны. Даже ухо новое состряпали.

– Сережа,– на глазах у Лены появились слезы.– Мы…

– Лена, я не мог появиться раньше. Знаю, что Нина живет с Киселевым. Знаю, как ей тяжело было.

В этот момент на крыльце раздался голос Нины. Киселев разговаривал на полтона ниже.

– Что у вас стряслось?– Открыв дверь, громко спросила она. Федор приложил палец к губам.– Данилка спит?– Перешла на полушепот Нина и в этот момент увидела Михаила.

Она узнала его с первого взгляда, узнала сердцем. Глаза не поверили, а сердце уже дрогнуло, как от предчувствия беды.

– Что же это?– Ноги у нее подкосились.

– Нет, Нина, нет,– Михаил был уже рядом, поддержал ее.– Нина, сейчас ты должна быть сильной.

– Сережа…

– Присядь,– Говорухин усадил ее в кресло.– Федор, принеси воды. Валера, тоже присядь… Милые мои, разбираться будем позже. Сейчас вам нужно выйти в сад и занести в дом человека. Он выглядит мертвым, и он должен выглядеть мертвым… Запомните, с этого момента Федор – убит. А остальных нужно убедить, что он пропал без вести. Давайте, милые мои, действуйте.

– Сергей Алексеевич…

– После, Валера! Идите в сад и сделайте, о чем я вас попросил… Выражение лиц у них самое подходящее,– усмехнулся Говорухин, когда они вышли.

Под окнами заахали, запричитали.

– Как ты думаешь, снайпер ушел?– Спросил Федор.

– Вряд ли,– Михаил стоял над Данилкой.– Он очень терпеливый. Однажды он сделал непростительную ошибку, и сегодня мы заставим повторить ее.

– Ты вернулся организовать мои похороны?– Усмехнулся Федор.– Знаешь, как это на Руси называется? Увести за собой…

– Не пугай меня, брат,– в тон ему усмехнулся Михаил.– Все не так просто. Но одно я скажу точно – похорон у тебя не будет. Лена подаст в розыск как на пропавшего без вести. А те, кто будут отслеживать дальнейшие события, воспримут это как должное. Поговорим об этом позже.

В коридоре послышался шум.

– Лена,– позвал Говорухин.– Задерни шторы на всех окнах первого этажа… Вот мы и собрались все вместе,– подытожил он.– Самое время расставить точки над "i". Нина, прощения мне никогда не будет. Вернуться к тебе я не мог и не могу. Таковы обстоятельства. Я бы вовсе не объявился, но Федора могли убить. Счет шел уже на минуты…

– Что ты несешь?!– Оборвала его Нина.– Я похоронила тебя!..

– Нина, время не повернуть вспять. Прошлое не исправишь. Нам придется жить с этим.

– Да,– Нина проглотила слезы.– Теперь я тебя узнаю. Это – ты. Для тебя жизнь ничего не стоит. Ни своя, ни чужая…

– Это не так. И ты это знаешь. Если бы не опасность для Федора, я бы не появился. Жаль, что так вышло. Но я не мог поступить иначе ни тогда, ни сейчас.

– Сергей Алексеевич, что все-таки происходит?– Пожалуй, из всех собравшихся только Киселев и Ян сохранили ясность рассудка.

 – Я узнал, что Федора собираются ликвидировать. Допустить этого я не мог. Для нас имеет значение не то что было, а то что мы должны сделать. Федору я кое-что разъяснил. Для тех, кто в него стрелял, самым приемлемым будет следующее поведение родственников: об убийстве Федора знает только узкий круг близких, а для всех остальных он объявляется пропавшим без вести. Через милицию это сделать пока что нельзя, срок не вышел. Но завтра Лена подаст объявления в "бегущую строку" на коммерческие телеканалы Татска. Этого будет достаточно. Наш противник не знает степень осведомленности родных и близких Федора о его профессиональной деятельности. Но скорее всего, они предполагают, что вы знали о его работе. Они всех на свой аршин меряют.

Нина с Киселевым переглянулись. Лена смотрела на Федора широко открытыми глазами. Ее взгляд говорил сам за себя. На самом деле никто из собравшихся, кроме Яна и Говорухина не знал, чем занимается Федор.

– Сергей Алексеевич, хотелось бы конкретней узнать, что именно мы должны делать?

– Главное условие для успеха: не проговориться, что произошло на самом деле. Для окружающих – Верхошатцев бесследно исчез. Это не игра в казаки-разбойники. Если вы хотите видеть Федора живым и здоровым, нужно убедить весь мир в том, что он пропал, сгинул. Для наших оппонентов ваша скрытность и запирательство лучшее из подтверждений! И они спишут его со счетов. А ночью мы еще и возню устроим, якобы прячем тело. Это все.

– Мне пора кормить Семку,– Нина демонстративно отвела взгляд от Говорухина.– Валера, идем.

– Будет лучше, если он какое-то время проведет здесь,– Михаил посмотрел на Киселева.– Нина, я тебя прошу, потерпи немного. Как бы мы не относились друг к другу, сейчас нужно думать не только о себе.

– Прекрасно!– Кивнула Нина.– Будет лучше, если мы с тобой больше не увидимся!

– Но ты позволишь мне повидаться с сыном? Я видел его фотографии.

Вместо ответа Нина только покачала головой и вышла из дома.

– Ты должен ее понять,– сказал Киселев.– А с сыном конечно увидишься.

– Конечно, увижусь.– Говорухин тоже покачал головой.– Федор, поднимемся наверх. Нам нужно поговорить с глазу на глаз.

На второй этаж, как и следовало ожидать, они поднялись втроем. Ян снял простреленную кофту и остался в тренировочных штанах и бронежилете на голое тело. За прошедшее время он не изменился: непроницаемое лицо, скупые, почти незаметные для глаз движения. Когда бы посторонний не обращал на него внимание, создавалось впечатление, что Ян находится в ступоре.

– Забавно,– Говорухин открыл книжный шкаф и провел пальцем по корешкам книг.– Даже стоя одной ногой в могиле, я не терял ощущение реальности. А сейчас чувствую себя как в кино. Я объясню тебе, что происходит… Ты последний из выживших, брат. Всех перебили.

Федор на мгновение закрыл глаза.

– Вы были "под колпаком" последние три месяца. Не знаю, почему изменился расклад сил. Наверно, вы стали угрозой для кого-то наверху.

– Как ты об этом узнал?

Михаил улыбнулся:

– Случайно. Но поверь на слово, они это сделали. В один день, в один час одним ударом от Сахалина до Калининграда.

– Мне нужно собраться с мыслями,– Федор сел в кресло.

– Только не думай о мести. Эту махину может своротить только такая же махина. Но их власть становится только крепче.

– Не скажу, что верой и правдой служил отечеству, но все же…– Федор покачал головой.– За что?..

– Не об этом нужно думать сейчас,– Говорухин похлопал Федора по плечу.– Это уже прошлое, а тебе нужно думать о будущем. Держи новые документы. Для начала переправим тебя к Лосику. Он сейчас на Урале, борется с наркомафией. Поживешь какое-то время у него. А к осени отправим вас за кордон. Все будет нормально… Хорошо, не буду тебе мешать. Тебе о многом нужно подумать.

Сколько может вынести человеческое сердце? Оно бешено колотится в минуты радости и восторга, и замирает от невыносимой боли и бьется в груди, как язычок серебряного колокольчика в ту минуту, когда никто из живых уже не в состоянии справиться со своими чувствами. Но иногда кажется, что сердце твое уже вырвали с корнем и жизнь померкла в глазах. Но оно неожиданно вновь качнется маятником, протолкнет еще одну каплю горячей крови. И закружится, зашумит, засверкает вокруг с новой силой неистовый мир…

Сил у Нины хватило только для того, чтобы добраться до крыльца. Она села на ступеньку, закрыла ладонями лицо и разрыдалась. Это мучительное испытание оказалось выше ее сил.

– Да за что же мне все это?!– Всхлипывая, приговаривала она.– Не могу я больше… не могу… И когда же это закончится?..

Сидевшая возле окна Софья Марковна выронила из рук вязание и поспешила к племяннице. Она пробежала возле кроватки со спавшим ребенком с таким шумом, что едва не разбудила его.

– Ниночка, что с тобой?! Что случилось?– Запричитала, обнимая племянницу.– Ну, милая, что же ты?..

С заднего двора к ним уже ковылял садовник. Нина заметила его сквозь слезы и вцепилась старухе в плечо:

– Тетя, отведи меня. Отведи меня в дом…

Семка, словно, почувствовал состояние матери, проснулся и тоже расплакался.

Сейчас в доме они были втроем, да садовник на улице. Но старик, в отличие от тех же соседей завзятых знакомых Софьи Марковны, в хозяйские дела не лез. Аня с Павликом отдыхали с отцом на Черном море. Лапину прописали целебные процедуры на минеральных водах и лечебных грязях.

Нина взяла Семку на руки и прижала сына к груди.

– Ут-ти, маленький мой,– тут же засюсюкала Софья Марковна.

Тем временем Нина пришла в себя. Сейчас случившееся у Федора напоминало ей дурной сон.

– Ниночка, что случилось?– Осторожно поинтересовалась Софья Марковна.

– Федор пропал,– вновь дрогнувшим голосом ответила Нина.

– Господи, да как же это?!– Ужаснулась старуха.– Я ведь его утром видела! Как конь пробежал по дороге…

– Не знаю, тетя. Я сама ничего не понимаю.

– Да как же это?!– Сама того не подозревая, Нина подключила в лице Софьи Марковны мощный источник распространения слухов. Уже через несколько дней факт исчезновения Верхошатцева должен был обрасти самыми невероятными небылицами.– Ой, Леночка! Ой, бедная моя!..

– Ты к ней пока не ходи!– Предостерегла тетку Нина.– Ей нужно прийти в себя.

Сынишка на ее руках снова заснул. Она смотрела на его спокойное личико и неосознанно искала сходство Семки с отцом. Каким она помнила его, а не с тем хамелеоном, что привиделся как в кошмаре несколько минут назад. Так странно было понимать что человек, которого она похоронила, на самом деле – жив.

Софья Марковна принесла стакан воды. В желтоватых глазах старой курильщицы, как кубики льда в спиртном, плавилось недоверие. Она отчего-то не верила, что причиной истерики у племянницы стало исчезновение Федора. Интриганка и сплетница, она кожей чувствовала подвох.

– Посмотри за Семкой, мне нужно подняться наверх,– Нина осторожно положила ребенка в кроватку.

– Отдохни-отдохни, милая,– Софья Марковна снова принялась за вязание.– И что за напасти на вас, бабоньки, валятся?..

Но этих слов Нина уже не услышала. Она поднялась в цокольный этаж, в ту самую белоснежную комнату, где когда-то Федор разговаривал с птицей за окном. Здесь все осталось по-прежнему. По странному стечению обстоятельств комната пустовала. Иногда в ней ночевали гости, но случалось это довольно редко. А Нина изредка ловила себя на том, что именно здесь она начинает мысленный разговор с погибшим мужем. Все это время она думала, что его душа или то, что остается от человека после смерти, нашла приют в этих стенах. Но все это время она разговаривала с собой.

Бездонное теплое небо и пасторальный пейзаж за окном не вязались с бурей в ее сердце. Неделю назад она не хотела отпускать детей с Лапиным, но сейчас была рада этому. И в этот миг Нина вновь ощутила то странное чувство несвободы и зависимости от чего-то необоримого, что владело ею несколько лет назад. В те времена, когда она лишилась всего. До того остро она почувствовала узы по рукам и ногам, ощутила путы свои. Но в тот же миг раздался дробный стукоток в оконное стекло. Нина словно очнулась и увидела за окном синицу. Птичка ломаными резкими движениями поворачивала крохотную головку, но ее глаза-бусинки все время были устремлены на человека. А от стен поплыл монотонный шепот: "насторожившись начеку у входа в чащу щебечет птичка на суку легко маняще она щебечет и поет в предверьи бора как бы оберегая вход в лесные норы насторожившись начеку у входа в чащу щебечет птичка на суку легко маняще она щебечет и поет…"

Нина попыталась стряхнуть наваждение, но птица за окном и шепот стен словно околдовали.

Лена села Федору на колени, положила голову на плечо. Федор обнял ее, поцеловал. И они замерли. Через минуту Федор сказал:

– Нам придется расстаться. Только сейчас я понимаю, какой опасности подвергал вас…– Он не сказал так много, что сказанное прозвучало, как треск лопнувшей скорлупы. И только сейчас он понял, что жена плачет.

– Почему мы?– Прошептала она.

– Я не знаю… Но мы будем вместе…– Он ждал, когда она начнет пытать его о прошлом, но Лена молчала. И Федор кстати вспомнил слова Говорухина.– Родная, мы должны думать о будущем. Я люблю тебя.

И еще он подумал о том, что сегодня вечером будет так далеко от этих мест, и быть может на роду у них написано не встретиться больше… И поцеловал ее очень нежно. И она ответила на его зов…

Говорухин в это время с полуулыбкой смотрел на их спящего сына. Младенец посапывал и морщился во сне, улыбался. Говорухин заворожено следил за ребенком.

– Сергей Алексеевич,– отвлек его Киселев.– Могу я с вами о Нине поговорить?

– Тс-с,– Говорухин приложил палец к губам.– Отойдем… Нам не о чем говорить, Валера. Для меня возврата нет…

– Но Нина,– перебил его Киселев.– Она до сих пор не может забыть вас. Я это знаю.

– Давай-ка, друг мой, начнем вот с чего: как ты воспринял мое появление?

– Честно говоря, я еще не утвердился в определенном мнении.

– Это хорошо. Потому что сегодня ночью я исчезну из вашей жизни навсегда. Я бы с радостью сделал так, чтобы никогда не возвращаться. Но не все в этой жизни зависит от нас,– Говорухин отвел глаза.– Валера, ты должен сделать так, чтобы для нее я стал блеклым воспоминанием. Ты понимаешь меня?– Он тяжело посмотрел на собеседника.– Начиная с завтрашнего дня, ты должен любить ее так, чтобы для Нины не осталось уже и намека на прошлое. Сделай это для всех нас. Я ведь тоже не каменный.

Киселев кивнул.

– Я в курсе, что ты хорошо управляешь хозяйством,– Говорухин продолжил после короткой паузы.– Я знаю, что Семена ты вырастишь как родного сына. И Нину никогда не обидишь. А больше мне ничего не нужно. Я верю тебе.

В этот момент сверху спустились Лена с Федором. Где-то в глубине дома пробили куранты.

– Мои?– Говорухин с улыбкой прислушался к тягучему звуку, растекавшемуся по комнатам.

– Да,– кивнул Киселев.– Я перестроил кабинет. Федор согласился забрать их.

– Господи, десять часов утра,– прошептала Лена.

И они словно замерли, прислушиваясь к неумолимому ходу времени. И еще два раза по дому раскатились удары курантов. Трудно было поверить, что после появления Яна в саду прошло чуть больше часа.