Текст книги "Могилы героев. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Денис Куклин

Соавторы: Павел Манохин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

7. Нареченные братья.

Когда в прихожей зазвенели ключами, Химик открыл глаза и прислушался. Спал он в кресле в неудобном положении и сейчас чувствовал, как по телу медленно и колко разливается застоявшаяся кровь.

– Похоже, Лось пришел,– невнятно пробубнил он. Но стоявший возле окна, Говорухин его понял.

– Наконец-то!– С явным облегчением сказал он.

Химик поднял с пола початую бутылку "Столичной" и оглянулся на дверь.

– Лось, это – мы!– Хрипло выкрикнул он, свинчивая колпачок.

– Лосик,– Михаил обнял друга.

Химик помотал головой и снова прохрипел:

– Ничего, Лось, мы этот сраный городишко на уши поставим. Перебьем сучар!

Лосик вытер глаза, у него пока не было сил даже на то, чтобы поговорить с друзьями.

– Помянем твоих,– Говорухин протянул ему стакан водки.– Не думал я, что все так обернется. Как в страшном сне…

Они выпили. Химик насилу сунул каждому по бутерброду и сам закусил с аппетитом, который мало что могло испортить.

– Федор пропал,– наконец, выговорил первые слова Лосик. В тот момент, когда он увидел самых надежных и близких из всех кого знал, и боль, и смятение его постепенно унялись.

– Выкарабкается,– уверенно сказал Говорухин, выбивая из пачки сигарету.– Я даже знаю где он и с кем. Да, Хима?

Тот то ли равнодушно, то ли непонимающе цокнул языком. В последнее время у него появились эти чисто азиатские привычки.

– Ну-ка, Хима, налей нам еще,– распорядился Говорухин. Иногда спиртное на него почти не действовало. Химик с Лосиком об этом знали. Определить степень опьянения Говорухина в такие моменты можно было лишь по отсутствующему взгляду.

– Они были мне как родные,– прошептал Михаил, тоже не думая о том, услышит ли его Лосик.

– Давно вы здесь?– Спросил тот, все же стараясь на гостей не смотреть.

– На закате приехали,– ответил Химик.

– Ты как, брат?– Говорухин поймал ускользающий взгляд Лосика.– Навестить надо бы твоих.

Химик вдруг сделал такое движение, словно у него внезапно и сильно разболелась голова. Прикрыл глаза ладонью и судорожно перевел дыхание.

– Много дерьма я видел,– снова невнятно пробормотал он.– Но чтобы такое…

Говорухин пристально и оценивающе посмотрел на него.

– Хима, а ведь ты на многое способен…

– Да ты чё, Говор, бабы и дети… Это – бабы и дети! Бандюги, жульё, долг, провинился… Но не дети! Вот таких как ты я бы давил без разбора…

Говорухин усмехнулся:

– Ты не взъяривайся попусту. Нам злоба твоя скоро, ой, как понадобится!

Лосик прикоснулся к заросшему подбородку. И совсем неожиданно в его глазах появился стальной блеск.

– Поехали на кладбище,– сказал он.– Я должен вам кое-что рассказать.

– Это даже хорошо, что ты нас дождался,– произнес Говорухин, когда Лосик закончил рассказывать о наркоманах на дороге и толмачах из Фонда.

– Волчары,– глухо процедил Химик. Он уверенно крутил баранку, только время от времени уточняя у Лосика дорогу.– Одного я понять не могу. Почему они убрать тебя решили? Ну ушел ты из их сраной шараги, морду кому надо расхлестал. И это все! Все…

Говорухин хмыкнул:

– Лось, может, ты что-то не договариваешь?..

– Куда теперь?– Перебил его Химик. Они выехали на перекресток уже за чертой города.

Лосик огляделся и вдруг понял, что они находятся у поля, возле которого он заканчивал утренние пробежки.

И вновь как две недели назад над горизонтом поднималось солнце.

Что же это такое?– судорожно подумал Лосик. Память все время, как бы насмехаясь, отбрасывала его в прошлое. В этот миг он был как никогда близок к помешательству. Казалось, сделай небольшое усилие, и все вернется на круги своя. Вот оно солнце встает, и где-то возле ржавых гаражей Темирханов ждет его с предложением, от которого сейчас он уже не смог бы отказаться. Только кивни в ответ: "Да!", и все останутся живы, и все волшебным образом переменится…

– Лось, ты чё?!

Лосик вздрогнул и очнулся. Он стоял в поле в нескольких шагах от дороги. Говорухин с Химиком замерли в напряженном ожидании на обочине. И еще Лосик почувствовал на своем лице нелепую, широкую улыбку.

– Лось, ты чё?– Химик взял его за руку.– Ты, брат, не дури. Тебе дурить сейчас нельзя.

– Я как будто увидел их. Там!– Лосик посмотрел на восходящее солнце.– Как же так?.. Это я во всем виноват. Я… Я больше не хочу жить…

– Ты это брось!– Химик схватил его за плечи.– Ты будешь в земле гнить, а эти твари жировать будут?! Рисоваться будут красиво?!

Говорухин медленно подошел к ним, его лицо было непроницаемо. Но именно в этот момент он больше всего был похож на себя прежнего. Химик даже головой помотал, пытаясь отогнать наваждение.

– Не в этом смысле, Хима,– Лосик слабо улыбнулся.– Я уже умираю. Медленно-медленно.

– Сдохнуть легче всего!– Яростно процедил сквозь зубы Химик.– А ты попробуй жить, когда земля под тобой горит, когда нет для этого сил! Я не знаю, кто нас проклял! Но мы прокляты!..

– Но-но-но,– осадил его Говорухин.– Посмотри в машине, там еще водка должна остаться.

Они сидели на капоте, пили из горлышка водку и смотрели на восходящее солнце.

Химик для порядка огляделся по сторонам и почти бесшумно открыл дверь квартиры. В нос ударил запах кислой капусты. Химик поморщился, искоса посмотрел на Говорухина и покачал головой.

– Бухали, что ли?– Спросил самого себя.– Празднуют, суки…

– Тихо,– Михаил осторожно прошел по коридору и остановился возле открытых дверей гостиной.

Коротков в самом непотребном виде лежал на диване. Под столом громоздилась батарея пустых водочных бутылок, а на столе пирамиды из грязных тарелок. Михаил сделал Химику знак проверить остальные комнаты, а сам все так же бесшумно подошел к окну, плотно закрыл форточки и балконную дверь. Вернулся Химик, знаками дал понять, что в квартире больше никого нет.

Говорухин взял со стола пустую банку из-под маринованных огурцов, зачерпнул в аквариуме воды и выплеснул ее на спящего.

– Рыбок любишь?– Он с оттяжкой ударил его кулаком в лицо.

Коротков вскочил, открыл рот для крика, но тут же навалился на него Химик и сдавил горло перекрученным полотенцем. Коротков захрипел и упал обратно на диван.

– Отпусти,– распорядился Михаил.– Рыбок любишь...

– Кто вы?– Прохрипел Коротков.– Что вам нужно?

Говорухин улыбнулся страшной, хищной улыбкой:

– Красава, блядь… Перетрем?..

Коротков сел. Он уже не решался смотреть им в глаза.

– А ничё, уютно у тебя!– Ощерился Химик.

– Что вам нужно? Денег у меня нет,– все так же не глядя на гостей, почти прошептал Коротков.

– Нам твои деньги не нужны,– осклабился Михаил.– Лосевых кто убил?

Коротков вздрогнул и затравленно посмотрел на Говорухина:

– Я не знаю. Откуда мне знать?

– Ты все, блядь, расскажешь, сука жирная,-склабился Химик.– Кто их "заказал"? Кто их убивал?

И вдруг Коротков отчетливо понял, что этот разговор для него ничем хорошим не закончится.

– Чё ты молчишь, гнида?– Спросил Химик.– Или ты "базаришь" с нами, или обосрешься щас. Я тебя, суку, по кускам порежу…

– Вы ведь не думаете, что это я?..– Начал было Коротков.

– Ты чё, еврей?!– Перебил его Химик.– Мы тебе вопросы задаем. Мы тебя спрашиваем, а не ты нас!

– Все это идет от руководства Фонда!– Тонким, вдруг ставшим бабьим голосом заверещал Коротков.– Это все они! Я бы никогда на такое не пошел!

– Это мы проверим,– кивнул Говорухин.– Ты скажи, кто наркоманов нанимал? Ты или руководство?

– Я никого не нанимал…

– Кто?

– Я не знаю…

– Адрес таджика скажи.

– Я не знаю, где он живет…

Говорухин с Химиком переглянулись.

– Говорят, ты в милиции работал,– усмехнулся Михаил.– Я тоже. Но почему-то ты ничего не знаешь. Наверняка не знаешь, как с руководством встретиться… А я знаю. Самый верный способ – увидеть их на твоих похоронах…

Михаил сидел на кухне у Лосика и перебирал документы, найденные в квартире Короткова. На его лице отражалась глубокая задумчивость.

Химик бесцельно слонялся по гостиной из угла в угол.

Лосик спал.

Около двух часов пополудни раздался телефонный звонок. Говорухин снял трубку.

– Да, я вас слушаю

– Вадик, это ты?– Звонила Вербицкая.

– Нет, это его родственник. Что-то срочное? Дело в том, что он отдыхает.

– Быть может это к лучшему. Я могу поговорить с вами?– Спросила Вербицкая.

– Разумеется. О чем вы хотели поговорить?

– Задержаны убийцы его жены и сына.

– Этой информации можно доверять?

– Да, мой двоюродный брат – журналист. Так получилось, что он следит за этим делом. Так получилось…

– Я так понимаю,– Михаил посмотрел на определитель номера,– что разговариваю с начальницей Лосика.

– Лосика?

– Извините, я по привычке называю так Вадика.

– Понимаю. Называйте меня Юлей.

– Очень приятно, Юля. Я его дядя, Комлев Михаил Александрович. Для вас просто Миша. Могу я с вами встретиться и поговорить с глазу на глаз?

– Конечно, буду только рада.

– Хорошо. Как вас найти?

Дома и деревья, прохожие, вывески магазинов – все это стремительно мелькало за окном. Солнце заливало улицы жаркими лучами. В тенях деревьев отдыхали на лавочках старики.

Михаил припарковался возле здания городской администрации. Из-за стеклянных дверей на него посматривал дежурный милиционер. Михаил закурил, а когда Вербицкая появилась на крыльце, вышел из машины навстречу:

– Здравствуйте, Юля. Скажу без ложной скромности, вы настоящая красавица.

В ответ она понимающе улыбнулась.

– О чем вы хотели поговорить со мной, Михаил?

– Сядем в машину или прогуляемся?

– Лучше прогуляемся.

– Прекрасно.– Они неторопливо двинулись вдоль тротуара.– Вадик довольно сложный человек. В свое время я пустил ситуацию на самотек. Несколько лет работал за рубежом техническим специалистом. А в это время его родители спивались. Мальчишка стал беспризорником. То, что он пережил – было сплошным мучением. На его долю выпало несколько лет лишений и скитаний.  Когда я встретил его вновь, это уже был не по годам зрелый человек… семейный человек… То, что с ним произошло – это несправедливость.

– Да,– кивнула Вербицкая.– Это несправедливо.

– Я вот о чем хотел поговорить с вами, Юля. У Вадика в этом городе, по сути дела, нет друзей. Со мной он не уедет, это я знаю точно. А он такой человек, если не будет контролировать себя, начнет пить, обязательно попадет в беду. А я со своей стороны постараюсь повлиять на него в том плане, чтобы он не бросал работу у вас. Он любит детей. Самое главное, что он хочет сделать этот мир хотя бы немного лучше. Пытается изменить в нем что-то.

– Да. Это я заметила. И эта черта в нем мне импонирует.

– Юля, ему нужно немного времени для того, чтобы оправиться… Пусть это останется между нами. В пьяном бреду он называл ваше имя, разговаривал с вами.– Услышав это, Вербицкая вздрогнула.– Вы уже немало сделали, когда Вадик был буквально на грани помешательства. Не бросайте его сейчас. Надежней человека вам не найти. Он очень скоро оправится, станет прежним. Не бросайте его на произвол судьбы,– Говорухин неожиданно остановился и взял ее за руку.– Обещайте мне, Юля. Долг мой вернется вам сторицей…

Вербицкая также неожиданно отвернулась от него и вытерла слезы.

– Я обещаю,– кивнула она.– Не брошу его. Сделаю все, что в моих силах.

– Спасибо,– Говорухин несильно пожал ей руку.– Я не забуду этого.– Они повернули обратно.– Вы можете устроить так, чтобы я поговорил со следователем, ведущим дело Лосевых?

– Я уже переговорила с ним.

– Мне очень хочется взглянуть в глаза убийцам Лизаветы и Миши.

Спустя полтора часа он сидел вместе с Колосовым в гостиной у Вербицкой.

– Дрянная история,– говорил Михаил.– Два обоссанных, потерявших человеческий облик наркомана. Я не уверен, что это сделали они. Чистосердечное признание ни о чем не говорит. А в этом случае наоборот наводит на определенные размышления.

– Мне тоже показалось, что кое-что в этой истории сделано для отвода глаз,– кивнул журналист.– Уже неделю я пытаюсь ухватиться хоть за что-то. И знаешь, это очень странно, но все концы ведут в отделение Фонда. А на несчастный случай это происшествие не было похоже с самого начала.

– Саша, мне понадобится твоя помощь. Могу я на тебя рассчитывать?

– Это зависит от того, какая помощь требуется.

– Только в плоскости журналистской деятельности. Нужно написать провокационную статью, суть которой сведется к откровениям одного из сотрудников Фонда. Но желательно, чтобы эта статья вышла уже в завтрашней газете. Сделай, я не обижу.

– Хорошо,– кивнул Колосов. Он неуловимо изменился прямо на глазах.– О цене вопроса поговорим позже. Я сначала переговорю с редактором.

Говорухин протянул собеседнику сложенный вчетверо лист бумаги.

– Здесь некоторые положения и факты, которых следует придерживаться,– пояснил он.

Колосов бегло прочитал написанное и хмыкнул:

– Любопытно узнать, где ты взял эту информацию?

– У меня свои источники,– усмехнулся Михаил.

Колосов принялся непроизвольно обкусывать ноготь на большом пальце правой руки. Эта вредная привычка появилась у него еще в школьные годы.

– Хорошо,– пробормотал он, поднимаясь.– Позвоню шефу.

– А я, пожалуй, поеду. Вадика нужно проведать. Мужик в таком состоянии.

– Ему не позавидуешь,– все также почти отрешенно, отозвался Колосов. Он уже был поглощен своими мыслями.

– Я позвоню тебе вечером.

– Буду ждать…

Дома и деревья, прохожие, вывески магазинов за окном. День уже клонился к вечеру, но тени все еще были коротки, а солнце словно остановилось. Михаил резко свернул на обочину. Метрах в тридцати от него, прогуливались по тротуару Юля Вербицкая и Лосик. Говорухин улыбнулся, глядя  на них. Они были так похожи друг на друга.

Лосик вдруг остановился, аккуратно поставил недопитую бутылку пива  возле дерева. Он был небрит, в мятой футболке, вызывал сочувствие. Но Михаил все же улыбался, глядя на них.

Они остановились посреди тротуара и принялись что-то с жаром обсуждать. Видимо, Вербицкая пыталась Лосика в чем-то убедить, а он с ней не соглашался. Еще через минуту повернули в обратную сторону.

Михаил закурил и принялся наблюдать за прохожими. Мы не можем жить иначе, думал он. Любой из нас не может жить иначе. Каждый шаг, каждый вдох, каждый поворот головы эхом отразится через десятки и сотни лет. Но никто не волен в выборе средств, никто. Как заповедано богом, так и исполняется людьми… Странно, думал он, а ведь ничего не меняется. Убей миллион беременных женщин и малолетних детей, но все останется на своих местах. Вот девочка прыгает через скакалку. Жизнь в ней пока что подобна гремучей смеси, растет, с каждым днем становится все больше и больше. А вот старик пьяный идет. В нем жизнь уже угасает, да и не нужна она ему. Для него каждый новый день лишь прибавляет страдания. Но вот ведь в чем соль: от того живут они или нет, от того жив я или мертв, жизни в этом мире не убавится и не прибавится. От этого он не станет лучше или хуже… Где же ты, Господи? Я столько лет жду, что ты откроешься и для меня…

Михаил вздрогнул и снял с пояса мобильный телефон.

– Да, Комлев слушает.

– Михаил Александрович, интересующий вас объект находится в федеральном розыске за двойное убийство, совершенное в 1996 году.

– Понятно. Плохо работаете.

– Михаил Александрович, если вам известно местонахождение преступника, прошу сообщить об этом в ближайшее отделение милиции.

 – Вашу просьбу учту. Отбой,– Михаил усмехнулся.– Вот так я вам все рассказал и показал,– он повернул ключ зажигания.– Ночь нежна.

8. Возмездие.

В половине третьего ночи Колосов отбросил черновые записи и потер покрасневшие глаза. Статья была готова в чистовом варианте. Оставалось отправить текст по электронной почте в редакцию. Колосов еще раз подумал, что название статьи «Река мертвых» не совсем удачное. Но это уже детали. Все что он написал, используя материалы Михаила, попахивало нешуточным скандалом.

Колосов налил в стакан крепленого вина и закурил.

Откровенно говоря, новый знакомый ему не нравился. Он кожей чувствовал опасность, исходившую от него. Его так и подмывало спросить Михаила при следующей встрече: "Кто вы?" Но он по опыту знал, что иногда спасение в неведении. Колосов выпил вино, откинулся на спинку стула и блаженно прикрыл глаза. Но его разум был слишком возбужден, чтобы почувствовать покой.

– А ведь ты снова ввязываешься в отчаянную драку,– прошептал он, обращаясь к самому себе.

Он открыл глаза, снова придвинулся к столу и пробежался по тексту.

А Михаил в это время выволок из багажника Темирханова.

Ночь уже подходила к концу. На востоке занималась заря. В лесу было тихо, лишь среди деревьев свистала и по-человечески охала какая-то птаха.

Химик включил мощный фонарь и направил яркий луч в лицо таджику. Тот принялся мычать и биться. Рот у него был заклеен скотчем и руки-ноги перемотаны клейкой лентой.

– Чё ты дергаешься?– Даже слегка участливо спросил Химик.– Убежать хочешь? Пиздец тебе…

– Темирханов,– Михаил присел возле него на корточки и сорвал скотч с лица.– Расскажи, кого ты в девяносто шестом завалил?

– Я бедный человек, отпустите меня! Я вам все расскажу, только отпустите!..

– А чё ты нам рассказать можешь, сучара? Как ты его жену и ребенка убивал?– Оборвал его вопли Химик.– Ты, чмо, мозгом своим пойми, я тебя сейчас на куски резать буду?

Рядом с Темирхановым на колени опустился Лосик. В его руке блеснула финка. Таджик узнал его и заскулил по-собачьи.

– За что?– Лосик поймал таджика за ворот рубашки, подтянул к себе.– За что ты их так?

– Это не я, Вадик! Это Коротков! Я бы не тронул твою семью, никогда бы не тронул…

– Скоро вы петухи на том свете встретитесь,– обронил Химик. Он в этот момент мочился возле кустов.

– Ты за рулем был?

– Нет, что ты, Вадик?! Это наркушники были. Я здесь не причем, Вадик!..

– Темирханов, тебе все равно подыхать, умри мужиком,– Михаил поставил его на колени перед Лосиком. Сумерки стремительно рассеивались, отступали перед набирающим силу рассветом. В какой-то момент пряный теплый воздух сменился прохладой. Это был неуловимый миг, после которого над травами повис легкий туман.– Лось, сам его кончишь?

Лосик кивнул, взял из рук Говорухина пистолет.

– Ва-а-ди-и-к!– Подвывал Темирханов.

Химик щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся табачным дымом.

Лосик зашел таджику за спину и ткнул пистолетным стволом в затылок.

Говорухин отступил на несколько шагов.

– Ва-а-ди-и-к, не надо…

Звук пистолетного выстрела раскатился по сонным лугам. Восход был так близок, что небо над головой стало совсем светлым.

Химик поднял с земли уже ненужный фонарь, его лучик был едва виден на листве.

– Чё с ним делать будем, Говор?

– Пусть здесь гниет,– Говорухин брезгливо сплюнул.– Если никто не найдет, собаки растащат.

Лосик проглотил тугой комок, застрявший в горле. В этот момент он ничего не чувствовал ни радости, ни печали. Посмотрел на пистолет в своей руке. Сорвал какой-то лопух и вытер запачканный ствол.

– Я бы этого чурбана десять раз убил,– процедил Химик, остановившись возле него.– Все путем, Лось. Собаке – собачья смерть.

– Все собрали?– Спросил их Михаил.– Садитесь в машину.

– Подождите, я сейчас,– Лосик пошел по дороге на восток. Там впереди светлела обширная пустошь.

– Хима, ну-ка, давай за ним…– сказал Говорухин.

– Лось, ствол отдай!– Крикнул ему вдогонку Химик.

Лосик обернулся, улыбнулся ему и махнул рукой.

– Не нравится мне все это,– пробормотал Михаил.– Ладно, Хима, оставь его! Будь что будет! Не нам это решать.

Они присели на капот.

– Водка есть?– Химик прикурил от окурка новую сигарету.

– Не взял. По дороге купим.

Они замолчали, напряженно прислушиваясь к утренней тишине.

А Лосик шел по лесной дороге, вдыхая свежий воздух, настоянный на хвое и луговых травах, напоенных полуночной росой. Он шел на восход солнца, с каждым шагом вспоминая, что впереди его всегда ждало что-то новое. Новые города и новые встречи. Дороги перед его глазами бежали вперед, дробились, переплетались, сливаясь в причудливую, тонкую сеть, опоясавшую земной шар. Дороги были похожи на ручьи и речушки, бегущие к какому-то заповедному морю. Они вливались в широкие автострады, превращались в железнодорожные пути, поднимались в небо воздушными трассами, растекались по водным артериям человеческого мира. Но они как лист Мебиуса каждого из живущих рано или поздно приводят в центр мироздания. Кто-то понимает, что любая из дорог – это всего лишь путь к себе, кто-то не понимает этого.

Лосик вышел на луг, глубоко вдохнул и улыбнулся. Над краем леса курилась сизая дымка. Над травами поднимался туман. Лосик прижал вороненую сталь ко лбу, провел пистолетным стволом вдоль виска, по щеке и опустил руку с оружием.

Ему незачем было жить, но и умирать не хотелось.

Он так долго смотрел на край леса, что и кромки деревьев, и небо над ними слились в сплошную светлую полосу. И над этой полосой вдруг показалось солнце.

– Ну, чё, Лось, все заебок?– Послышался за его спиной голос Химика.

– Да.

– Идем, Лосик. Спать хочется,– сказал Говорухин.– Пойдем, брат. Жизнь продолжается.

Михаил проснулся от какого-то неясного звука. С трудом открыл глаза и огляделся по сторонам. Он спал на диване в гостиной Лосика. На балконе в одних тренировочных штанах сидел Химик. Сидел на полу, бросив под себя какой-то цветастый коврик. Перед ним лежала полуавтоматическая «Беретта» девятого калибра, возле пистолета стояла початая бутылка водки. Химик покосился на Михаила и цыкнул сквозь зубы:

– Как оно, начальник?

– "Волына" тебе зачем?

– Неспокойно мне, Говор. На душе мутно.

– Если бы я не знал, что у тебя совести нет, я бы подумал, что это ее угрызения,– Михаил сел и потер опухшее со сна лицо.– Ефиму Павловичу звонил?

– Не до него мне.

– Во как!– Притворно изумился Михаил.

Химик посмотрел на него, и Михаил вдруг понял, что видит в его глазах страх.

– Что с тобой?

– Тебя два раза убивали, Говор. Чувствовал что-нибудь перед этим?

– Абсолютно ничего. Я тебе вот что скажу: выбрось эту дурь из головы. Иначе начнешь пулю искать или перо. Не ты первый, не ты последний. Не забивай голову ватой.

– Выпьешь?

– Нет. И ты с пьянством завязывай. Каждый день водку жрешь.

– Ты меня не учи,– угрюмо пробормотал Химик.

– Что Преснякову наплел?

– Сказал, что ты начальника милиции завалил. Ты же ебнутый,– только сейчас стало заметно, насколько Химик пьян.

– Я милиционеров не убиваю,– усмехнулся Михаил.

– Одного похоронил,– в тон ему усмехнулся Химик.– Говорухиным звали.

– А ты, брат, не по годам умен,– снова усмехнулся Михаил.– Лосик где?

– На работу уехал.

– Хотя бы одна хорошая новость,– кивнул Говорухин.– Мне никто не звонил?

– Я чужие разговоры не подслушиваю…

– Талантливо,– Михаил отложил газету в сторону.– Твой гонорар. Честно заработанный.

Колосов уловил в его словах какой-то подтекст, даже издевку.

– Что это значит?– Спросил он.

– Мы в расчете.

– Ты знаешь, я бы с удовольствием написал статью о тебе,– неожиданно улыбнулся журналист.

– Я не интересная личность. Публика таких на дух не переносит… Но не думаю, что мир без меня станет чище.

– Это касается и меня?

– О чем ты говоришь, Александр?! У тебя огромный потенциал. Море энергии. Ты способен менять мир вокруг себя. Эта статья тому подтверждение.

Слушая его, Колосов закусил палец на правой руке.

– Короткова убили,– процедил он сквозь зубы, глядя в глаза Говорухину.

– Беда,– усмехнулся тот.– Кристальной чистоты был человек. Ужас, что творится. Его, наверно, задушили полотенцем?

Колосов вздрогнул и оставил ноготь в покое. Сейчас в его глазах отражалась пустота.

– Саша, не нам решать, кому жить, а кому умирать. Все предопределено. Только единицы обретают свободу, остальные в рабстве.

– Вот только не надо мистики!

– Это не мистика. Это – реальность. Когда-то у меня был хороший знакомый. Он твердил мне эти истины при каждой встрече. Но я не понимал его, словно мы говаривали на разных языках. Но рано или поздно это поймет каждый. И каждый станет свободным… Я думаю, что мы встретимся еще не раз. Тот, кто нащупал путь под ногами, уже свободен. Ты как раз из таких.

Колосов усмехнулся и взял принесенный Говорухиным пресс денег. Они не знали, что в этот момент Федор Верхошатцев замер, словно прислушивался к их  беседе.

– Спасибо за помощь,– Михаил протянул Колосову для пожатия руку.– Теперь я знаю еще одного надежного человека, друга. И ты можешь рассчитывать на мою помощь. Вадик всегда найдет меня.

Колосов подал руку не сразу. Но все же решил что-то для себя и обменялся с Говорухиным рукопожатием.

– Это они,– кивнул Лосик.

Возле отделения Фонда остановился черный джип. Из автомобиля вышли четверо. Один из них выделялся ростом, другой богатырским сложением.

– А эти двое?– Спросил Говорухин.

– Это местные. Они теперь вдвоем на весь район остались.

– Понятно.

– Тот, что повыше – председатель Фонда Игорь Поливанов. Амбал – его помощник, Стихин Андрей. Очень вспыльчивый, несдержанный человек. Поливанов сначала подумает и только потом скажет. А у этого все наоборот.

– Вот и хорошо,– кивнул Говорухин.– Пришло время с ними поближе познакомиться. Хима, ты только помалкивай. Нам сейчас не твой язык, а твой пистолет нужен.

– Понял я все. Не тупой,– сумрачно отозвался Химик.

Было около девяти часов вечера. Отделение Фонда находилось в глухом дворе, заросшем старыми кустами и деревьями. Все здесь требовало основательной уборки. В двухэтажных строениях замыкавших двор располагались конторы карликовых организаций и офисы фирм, которые плодились и распадались, как плодовые мушки в банке со скисшим вареньем.

Они поднялись на невысокое крыльцо. Над входом висела доска с эмблемой и названием Фонда.

– Сначала я,– Говорухин открыл дверь и зашел внутрь.

– Чё надо, мужики?!– С ходу окликнул их Стихин, стоявший посреди коридора с таким видом, словно только что решал уравнение третьей степени сложности.

– Что нужно, говоришь?– Неторопливо выговорил Говорухин.– С Поливановым нужно потолковать.

– Игорёха!– Выкрикнул здоровяк. Голос у него был гортанный, высокий.– К тебе тут кенты какие-то пришли!

– Что вам нужно?– Поливанов выглядел утомленным.– У меня сейчас нет времени разговаривать с вами.

– Игорь. Могу я тебя так называть?..– Спросил собеседника Михаил.– Дело касается Короткова и Темирханова.

– Тебе что-то известно?

– Да, но я хотел бы поговорить с тобой без посторонних ушей.

– Я не понял, чё за "базар", мужики?!– Моментально вскинулся Стихин.

– Дюша, подожди. Разобраться сначала нужно. Поговорить…

– А этого пацана я знаю!– Не сбавляя оборотов, выкрикнул Стихин.– Ты же с Коротковым работал! Чё случилось-то, а?!

– Мы будем говорить или будем гавкать?– Спросил Говорухин.

– Хорошо,– кивнул Поливанов.– Поговорим.

Впятером они едва втиснулись в небольшую комнату, из обстановки в которой были только стол, два стула и плафон с электрической лампочкой над головой.

– Здесь нас никто не услышит,– сказал Поливанов.

– Никто, кроме ваших микрофонов,– уточнил Говорухин.

– Мы "базарить" будем или воду в ступе толочь?!– Снова встрял в разговор Стихин.

– О чем речь пойдет?– Перебил его Поливанов.

Говорухин усмехнулся:

– Это мы Короткова с Темирхановым казнили…

– Чё за дела?!– Выкрикнул Стихин.

– Спокойно,– Говорухин бросил на стол документы и записи Короткова.– Читай…

– Игорёха, да ты чё его слушаешь?!– Взвился Стихин. Он, видно, не дурак был подраться.

– Андрей, угомонись,– Поливанов сел за стол и начал внимательно читать бумаги. Затем аккуратно отложил их в сторону.– Кто вы?

– А ты как думаешь, кто мы?– Говорухин бросил на стол пачку сигарет.

– И что ты хочешь?

– Лично я удовлетворен. Он тоже,– Михаил кивнул на Химика.– Но есть муж и отец. Жена этого пацана, как твой друг назвал его, была беременна  вторым ребенком. Или ты не слышал этой истории?..– И он рассказал ему все от начала и до конца. И про разговор Лосика с Темирхановым на утреннем поле, и о его беседе с Коротковым, и о покушении, об убийстве Лизаветы с сыном.

Выслушав последнее, Поливанов неожиданно отвернулся, в его глазах блеснули слезы:

– Вадим, для тебя мы сделаем все! А вам я могу сказать только одно: Фонд здесь не причем. А эти гниды! Туда им и дорога…

Стихин тоже угомонился, молча смотрел на Лосика. Поливанов закурил. Некоторое время он тоже молчал. Потом спросил:

– Зачем ты так настойчиво искал встречи со мной?

– Зачем?– Михаил усмехнулся.– Вот этот парень, Вадик Лосев. Он мне, как брат…Нет, он мне как сын. А если бы вы совершили ошибку, разбираясь в этой истории?.. На что ты пойдешь ради сына?

– Вадим,– Поливанов подошел к Лосику.– Возвращайся в Фонд. Не ровняй нас с этими подонками.

– Нет, я не могу.

– Жаль. Очень жаль. Да, вот еще что,– он посмотрел на Говорухина.– Статья в "Ведомостях", твоя работа?

– Моя. Журналиста не трогай. Он на заказ работал.

– Это я уже понял по документам. Не могу понять, зачем?

– Без нее ты бы сюда не приехал. А с твоим помощником говорить смысла не было.

– Лосик, подумай еще раз. Может быть, ты со мной уедешь?– Спросил его Михаил.

– Нет, я остаюсь.

– Хорошо,– кивнул Говорухин.– Только не думай жить прошлым. Смотри вперед, брат…

– Ну, чё, Говор, едем?– Перебил его Химик. Он уже с минуту переминался с ноги на ногу.

Уезжали они в ночь, утро дожидаться не стали.

– Не знаю, когда увидимся в следующий раз,– сказал Говорухин.– Но если Федор вдруг объявится, сообщи мне. Вербицкой и Колосову от меня кланяйся. Если что, вместе держитесь. Вместе вы многое сможете. И вот еще что, Лосик. В криминал больше не лезь. Отходи от этих дел.

Они вышли на улицу. Ночь была темной, безлунной, прохладной. Где-то на скамейках во дворе разговаривала компания подростков.

Химик обнял Лосика на прощание:

– Еще увидимся, брат,– и сел за баранку. В последние дни он  был сам не свой.

– Будь здоров, Вадик,– Говорухин пожал Лосику руку.

Машина осторожно выехала со двора и неторопливо покатила по ночным улицам.

Лосик закурил, сел на скамейку. Из открытых дверей подъезда падал на крыльцо тусклый свет. Из подвала вынырнула кошка, бесшумно пересекла дорожку и канула в темноте.