Текст книги "Могилы героев. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Денис Куклин

Соавторы: Павел Манохин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Денис Куклин, Павел Манохин.
Могилы героев (роман)

Книга вторая

Часть первая.
Кочевник.

1.Возрождение.

Погода была, не приведи господи: то солнце ударит – зальет тающие снега золотым светом, то вдруг станет сумеречно – небо затянет пепельно-серой кисеей, и завихрится густой снег под вьюжащими порывами ветра. Март.

– В такую погоду,– с затаенной радостью произнес Климов,– приятно бездельничать, лежать на диване и смотреть телевизор.

Сказал так, словно манил несбыточным, да так что сразу верил ему. Что, да, самое лучшее в такую погоду прилечь на диван, включить телевизор и под его мерцающие картинки и звуки сладко задремать, не ведая о пронизывающем снежном ветре и жарком солнце, от улыбки которого начинают нежно сочиться крыши, и наметенный только что снег жухнет и стаивает.

От его слов Игорь улыбнулся в первый раз за это сумбурное утро.

Климов скинул пальто и растер руки.

– Вот что,– деловито сказал он.– Ты поставь чайник, а я из буфета чего-нибудь принесу.

Он вышел в коридор, и тотчас за дверью монотонно забубнили. Игорь прислушался, но услышал только, как в соседнем кабинете с грохотом передвинули стул и что-то у них там упало.

Игорь встал, подошел к окну. С наслаждением расправил плечи, вглядываясь в мартовский бардак за окном. Он снова прислушался к бубнящей скороговорке за дверью и закурил. Идти за водой не хотелось. Неожиданно по краю сознания скользнула неприязнь к Климову как к невольному источнику всех его более или менее крупных неприятностей в последнее время. Он без труда законопатил ее в тот тайничок, из которого она что вырвалась, взял со стола чайник и отправился за водой.

В коридоре было пусто. Верней сказать, коридор казался пустым. Неприметные, скованные движения посетителей мозг фиксировал, как отсутствие движения. Как у лягушки или плотоядного ящера.… С первого этажа донесся хлопок дверей и неясный смех. Кажется смеялись двое, смеялись дружески и искренно. Игорь пошел в туалет, и в этот момент его окликнули. Он обернулся и увидел высокого темноволосого красавца. Вот уж  кого он меньше всего ожидал встретить.

– Ты какими судьбами?– Спросил Игорь, заговорив скорей из приличия.

– Это ты какими судьбами здесь?!– Широко улыбнулся собеседник и выразительно посмотрел на чайник в его руке.

Рядом с ними на лавке сидела мордатая плотная старуха в темном пальто послевоенного покроя. На Игоря она смотрела без интереса. Сидела неподвижно, как истукан, только глаза жили на бесстрастном лице.

– Я работаю здесь,– ответил Игорь.– Ты здесь что потерял?

– Бабушка моя, понимаешь, пустила квартирантов на свою голову. Денег не платили, колбасились, потом воровать начали, а потом и вовсе исчезли. Вот я и приехал для моральной поддержки. А ты здесь давно работаешь? Что-то давненько я тебя не видел.

Дима Черников вдруг неловко переступил с ноги на ногу и, похрустывая в кармане сигаретной пачкой, пожаловался:

– Надоела уже бодяга эта…

Игорь прозрачный намек понял – "помоги по старой дружбе". Но к завуалированной просьбе давнего знакомого остался безучастен, оставались между ним и Черниковым кое-какие счеты. Детство, конечно, но поделать с собой он ничего не мог.

– Ладно,– сказал Игорь,– будь здоров,– махнул рукой на прощание. Пошел ты, думал он, пошел ты, Дима, куда-подальше.

В туалете без спешки выкурил сигарету и пропустил на всякий случай воду. Брезговал ей до сих пор, была она в Ситове темна и на вкус сколько ее не пропускай – отдавала ржавой трубой и какой-то затхлой гадостью. Когда он вышел из туалета, ни Черникова, ни его бабушки в коридоре уже не было. Игорь совершенно неожиданно ухмыльнулся и, оглянувшись еще раз на залитое солнцем окно в конце коридора, вернулся в кабинет.

Климов сидел на подоконнике, задумчиво смотрел на дорогу, в его пальцах тлела сигарета. Было ему сорок девять лет, хотя временами казалось, что лет ему намного больше. Наверно от того, что иногда он начинал говорить по-деревенски, вворачивая в речь забытые слова. Был он в звании подполковника, занимал неприметную должность в райотделе небольшого уральского городка в тех краях, где тайга медленно перетекает в тундру, оказавшись здесь после грандиозного скандала, разразившегося в областном управлении в начале девяносто шестого года.

Был он коренаст и ловок, и окружающих удивлял своей подвижностью и отменным здоровьем. И был он жизнерадостен и радушен с людьми настолько, что Игорю впавшему от собственного перевода в стойкую депрессию временами становилось за самого себя стыдно. Лицо же у Климова было слегка отпугивающим, малоподвижным и широкоскулым с тяжелым, квадратным подбородком и мощными надбровными дугами, сломанным приплюснутым носом и темными живыми глазами в щелочке между век. Носил Климов щеточку усов и время от времени не брился по неделе, от чего становился похож на форменного бандита. Тем более не вязался с этакой внешностью голос мягкий и быстрый с легким южным акцентом.

В одном кабинете они работали чуть больше года. Друзьями за это время не стали, не стали и товарищами, и дистанция между ними сохранилась та же что и в первый день знакомства. У каждого была своя работа, это во-первых. А во-вторых, такой матерый волчище как Климов… Впрочем, хватит и первого. По крайней мере, Игорь свою позицию в тайном промысле соглядатая объяснял этим и радовать кураторов не собирался. Есть-таки есть что-то выше нас, оставшись наедине, бормотал под нос как молитву, хотя прекрасно понимал, что именно эту позу ему в итоге не простят. Что же я педераст какой или в карты проигрался, чтобы впутывать меня в такую мерзопакостную муть?

Но жизнь неумолимо гоняла его по замкнутому кругу. Обстоятельства как пробку из воды выталкивали из той ниши, в которой он пытался свою жизнь обустраивать.

Климов же то ли как более опытный, то ли по какой-то другой причине относился к своему положению как к должному и Игорю ни разу не дал понять, что осведомлен о его роли. И похоже не был опечален тем, что его собственная жизнь явно пошла под уклон.

– Что ни говори,– наконец сказал он, отвлекшись от созерцания улицы,– а все же остались на Руси умные мужики. Как ни оболванивают нас, как ни переучивают, как ни перекручивают…– Он осекся и выбросил окурок в открытую форточку.

На его столе лежал бумажный сверток со сдобой и пачка печенья.

Игорь включил чайник, сел за свой стол и закурил. Говорить ему не хотелось. А хотелось просиживать в тиши кабинета штаны и абсолютно ничего не делать. Просидеть так всю жизнь и спокойно помереть на рабочем месте. Он потер глаза и незаметно покачал головой. Ну ладно, думал он, хорошо. Но ведь это их разборки. Он прекрасно понимал, что в этой игре не выиграет ничегошеньки. И что рано или поздно, но его все равно спишут со счетов. Отвесят под зад пинка, и пробежит он на передних лапках, задравши седалище вот от этого окна и до самого крыльца. Потом встанет уже на задние лапки и утрется грязноватым придорожным снегом. Вот так вот и утрусь, подумал он и потер лицо.

Незаметно закипел чайник. Климов после тирады не произнес ни слова. Он пересел с подоконника за стол, сидел теперь и перебирал бумаги.

В чайнике забулькало. Игорь пошарил в ящике стола, вытащил початую пачку чая и бросил в кипящую воду горсть заварки.

– Они маринуют не только меня,– неожиданно изрек Климов.– Тебе они тоже кислород перекрыли.

– Я знаю,– машинально откликнулся Игорь и вздрогнул.

– Эти твари не помнят добра. У них нет чувства долга… Ни-ка-ко-го!– Климов посмотрел на него в упор, и этот взгляд не сулил ничего хорошего.– Так что не заблуждайся насчет выгоды, которую тебе посулили.

– А я не заблуждаюсь,– Игорь снова закурил.

– Это хорошо,– пробормотал Климов и произнес в полный голос, но уже совсем другим тоном:– Давай, что ли, чайку попьем?! В такую погоду нет ничего лучше стакана крепкого горячего чая!

Со стороны он напоминал крокодила, который медленно заглатывает теленка: глазенки бесстрастно поблескивают, только в их темной глубине вспыхивают тусклые искры. И только сейчас он был самим собой – им даже "эти твари" подавились. И не смотря ни на что, он был жив и здоров.

– Пришло время нам объясниться,– сказал Климов, наливая густой, красноватый чай в стаканы.– Баба моя такой чай парёнками называет,– с улыбкой пояснил он.– А мне нравится. Всю жизнь такой пью.

Уследить за ним было трудно.

– Прямо здесь объясняться будем?– Спросил Игорь.

Климов улыбнулся:

– Нет, конечно. Ничего не скажешь, хорош чай. Интересно, что тебе наплели про меня? Не суть, но все же любопытно узнать.– Игорь молчал.– Я понимаю, что ничего хорошего,– добавил Климов все с той же улыбкой.– Но об этом поговорим позже.

Было около шести часов вечера. В пивной заметно прибавилось посетителей – заходили после работы ребята с обогатительного комбината, шустро выпивали по две-три пол-литровые кружки, обговаривали свои дела и расходились по домам. Были они веселые и спокойные, в отличие от местных жлобов-завсегдатаев, которые на нервы начинали действовать при первой же встрече.

– Вот собственно говоря и все,– закончил свой рассказ Климов.

– И это все?– Удивленно спросил его Игорь.

– А тебе мало?!– Климова рассмеялся.– Для нашей жизни этого более чем достаточно. Многих за такое по два раза убивают.

Игорь покачал головой, как бы говоря: "Ну и ну!", и закурил.

– Лично мне было бы обидно,– пробормотал он.

– Друг мой,– Климов ткнул в его сторону пальцем.– В нашей жизни существует одно незыблемое правило и его нужно соблюдать: бери только то, что принадлежит тебе по праву. Мы в России живем. И у нас это правило работает безотказно. Заработал – твое. Даже если обманом добыл… Но изредка обстоятельства складываются так, что не остается ничего другого, как отступить от правил. Но этого нужно старательно избегать.

– Я так понимаю,– медленно произнес Игорь,– что разговор наш неспроста, так ведь? Я так понимаю, что появилась во мне необходимость. Не знаю только, правильно я понимаю или нет?

По выражению лица Климова он понял, что думает абсолютно правильно.

– И уж коли я соответствую каким-то параметрам,– продолжал Игорь,– нельзя ли немного откровенней? Я не настолько глуп, чтобы сначала согласиться на серьезное дело, а потом идти на попятную… И такая жизнь мне уже осточертела!

Он почувствовал, как хмель туманит голову. Подумал, интересно, что он все-таки задумал на мой счет?

– И как это так получилось?– Спросил самого себя вслух.– Я пришел из армии, подумал немного и решил, что работа в милиции – как раз то что нужно. Я даже не думал становиться оперативником или следователем. Просто подумал, какого черта, чем я хуже других?! Но в то время мне бы и в страшном сне не приснилось, что вляпаюсь в такую историю!..

– Игорек,– перебил его Климов.– Я никогда и никому не обещаю того, чего дать не могу. Я не обманываю людей. Я не могу и не буду говорить тебе: "Игорь, через полгода мы с тобой вернемся в "область", и остальное в том же духе! Я не ОНИ. Я не буду лгать. Но обещаю только одно – реальное дело, вполне реальное и осуществимое. Вот и все, Игорь.

Собеседник посмотрел на него:

– А я не говорю о гарантиях...

– А я тебя хорошо понял!– Снова перебил его Климов.– Все дело в честолюбии, и только в нем. Можно прикрываться словесами о семье, хотя это не последнее дело. Можно глаголить о родине и долге перед ней, и это тоже не последнее дело. Но все дело-то, мать твою, все равно будет в честолюбии,– голос у него неожиданно сорвался до яростного хрипа. Он замолчал на несколько мгновений, взял себя в руки и сказал уже спокойней:– Если тебе повезет, парень, и ты проживешь жизнь, хотя бы слегка похожую мою, ты меня поймешь. И ты поймешь всех непомерных честолюбцев, которые шагают по головам сородичей и давят их как свечи от геморроя.

Климов замолчал, посмотрел в зал наполненный любителями пива. Воздух был сизым и плотным от табачного дыма, и гул стоял как на пляже: звенела посуда, кто-то громко и зло выругался. Поминали мать, черта, бога, Ельцина.

– Шумновато стало,– пробормотал Климов, они уже с трудом слышали друг друга сквозь этот шум. За стойкой неожиданно громко щелкнуло, и нехорошим голосом взвыл новомодный шансонье. Понесло его вдохновением за Воркуту, душа его рыдала в разлуке с матерью и т.д. и т.п. К компании за соседним столиком подсел обтрюханный, небритый мужичонка с косматыми светлыми волосами. Он сказал что-то пирующим с улыбочкой, потом вытащил из кармана пустую бутылку и беззвучно в таком шуме разбил об свой лоб.

Климов допил пиво и кивнул на выход. Игорь раздавил в пепельнице сигарету.

– Ты согласен?– Спросил его Климов, как только они вышли на улицу.

Игорь ухмыльнулся и снова полез за сигаретами. На улице ему показалось странно, холодно и свежо после теплого прокуренного помещения.

– Смешно,– сказал он, неловко прикуривая.– Я даже не знаю, что за дело ты мне предлагаешь.

2. Хамелеон.

– Не поминайте лихом!– Федор бросил сумку на скамью и поклонился в пояс. Со стороны он казался неадекватным. Благо что попутчиков не было и до рассвета оставалось больше часа. Ночная тень все еще накрывала добрую половину заиндевевшей России.

Сейчас с некоторого отдаления неделя проведенная в гостях у армейского друга, казалась ему сплошной разухабистой пьянкой. И Федор чувствовал, что он до сих пор не вполне трезв.

Федор вышел из остановки. С тракта деревенька казалась вымершим поселением.

– И все-таки приятно сказать: до свидания…– уже без наигрыша прошептал он.

По дороге проносились легковые машины и тяжелые грузовики. Федор присмотрелся и увидел, как на дальнем повороте показался рейсовый автобус – как серый призрак в предутренней мгле.

Он купил у водителя билет, прошел на свое место и устроился возле окна. И через минуту уже задремал. А когда проснулся, за окном рассвело. Небо было сереньким цвета табачного дыма. Федор изредка протирал оконное стекло и наблюдал окрестности. Взрезанные перелесками поля чередовались с дремучими лесами. Черные деревеньки среди заснеженных полей доживали свой долгий век. "Что я вообще делаю?– Думал он, сквозь полудрему.– Пытаюсь достойно жизнь прожить? Делать только то, чему научили? Не иначе?.. Потому что за меня когда-то решили что именно это – правильно... Кому, вообще, нужна вся эта возня, и моя в том числе?– И он вновь попытался придумать ответ на этот вопрос, и в который уже раз совсем не к месту вспомнил диких зверей до смертоубийства охраняющих свои пределы.– Но ведь мы – люди,– продолжал размышлять он.– Мы можем жить как звери, но все равно останемся людьми. Это ЗАКОН. И при чем здесь и государство и любовь к родине?"

Он вздрогнул. Возле указателя "Аэропорт" стоял на обочине высокий мощного сложения человек. Его лицо промелькнуло всего на мгновение, и за окном снова потянулось белое поле с черными пятнами деревень. Но Федору показалось, что он видел Агата…

За те шесть лет что он не был в Татске, город изменился так же как изменились все российские города за годы передела. По краю привокзальной площади выстроились ряды однотипных торговых ларьков. Разношерстная, пестро одетая толпа возле них напоминала разлившуюся в половодье реку.

Федор прошел в здание вокзала. Народ шумел, в толпе неторопливо прогуливались патрульные, возле отопительных батарей грелись бродяги.

Купив билет, он прошел в привокзальное кафе, заказал чай и бутерброды. За стойкой негромко мурлыкал магнитофон. Посетителей было немного, они неторопливо выпивали и закусывали.

– Не помешаю?

К Федору подсел пожилой хорошо одетый господин.

– Нет,– улыбнулся Федор.– В дороге всегда приятно поговорить с кем-нибудь. Будь моя воля…

– Федор Семенович, вы уже купили билет?– Неожиданно оборвал его незнакомец.– Честно говоря, я удивлен. Вы до сих пор здесь. А ведь вас предупреждали… Послушайте старика, как можно скорей уезжайте из города. Иначе у вас начнутся неприятности.

– Мы знакомы?– Федор отодвинул чай в сторону.

– Вот и познакомились,– улыбнулся собеседник.– Поверьте старику, будьте осторожны. Вы помогли другу, сделали доброе дело. Нужно было сразу уехать. Нас самонадеянность губит. В следующий раз прислушивайтесь к советам. До свидания, Федор Семенович. Полагаю, мы еще увидимся,– незнакомец поднялся и кивнул на прощание.

Федор проводил его взглядом. Было нем что-то пугающее. Хотя на первый взгляд он больше всего напоминал профессора медицины. Но Федор был готов и к таким встречам. Он заставил себя не спеша закончить завтрак. После чего спустился в почтовое отделение, взял чистый бланк и задумался, как лучше всего написать телеграмму. После краткого размышления черкнул несколько слов: "еду ситов меркулову жди через неделю целую федор", и посмотрел на очередь возле окна.

В этот момент за его спиной раздался шум и испуганные крики. Федор обернулся, увидел в дверях человека в лыжной маске с пистолетом в руке и бросился под стол. Он сразу понял, что стрелять будут в него. А когда в столешницу впилась одна пуля, а вторая разбила ножку стула, он вскочил, переворачивая стол и целясь сумкой в лицо стрелявшего, и прыгнул за конторку. Уже в полете над барьером его ударило и отбросило на близкую стену.

Он слышал говоривших, а сквозь приоткрытые веки видел расплывчатые детали обстановки: беленый потолок, фрагмент капельницы слева и часть окна. Разговаривали двое, один говорил напористо и раздраженно, второй хладнокровно противоречил ему.

– Я уверен, что он сможет ответить на вопросы,– говорил первый.

– Вы – медик? Вы в состоянии поставить диагноз больному?– Невозмутимо спрашивал его собеседник.– Я не позволю вам сделать этого. В данный момент для пострадавшего даже незначительное усилие может сказаться неблагоприятно.

– Не позволите?

– Ни в коем случае! Следствие подождет!

Вслед за этим коротко хлопнула дверь и в палате наступила звенящая тишина.

– Доктор,– тихо позвал Федор.– Доктор, он ушел?

– Да,– отозвался врач.– Не разговаривайте. Вам – вредно.

– Кто это был, доктор?..

– Я прошу вас – помолчите!..– Оборвал Федора врач, но все же добавил после короткой паузы:– Это оперуполномоченный. Кстати, хороший парень. Когда придешь в себя, расскажи ему все как на духу…

Незаметно для себя Федор снова впал в забытье. Привиделся ему огромный и совершенно пустой вокзал, только где-то вдалеке торопливо и знакомо щелкали подкованные каблучки. Наверно, к нему спешила Лена. По крайней мере, Федору хотелось верить в это. И вдруг из-за гранитной колонны выскочил расхристанный Антошка Велев в солдатском бушлате на голое тело и, широко размахнувшись, съездил его по уху…

Федор очнулся. От окна падал тусклый свет уличных фонарей, и кто-то возле окна стоял.

– Кто ты?– Спросил Федор, но едва расслышал собственный голос.

– Очнулся? Это хорошо,– отозвался ночной гость.– Доктор, просил не тревожить тебя, не будить.– Он подошел к кровати.– Здравствуй, Федор.

– Кто ты?

– Ты готов увидеть меня?

– Да, так мне будет легче.

– Только без глупостей, Федор. Я твой друг.

Краем глаза  Федор заметил, как гость подошел к двери и щелкнул выключателем. Через мгновение рядом с кроватью скрипнул стул под тяжестью его тела. Федор собрался с силами и посмотрел на незваного гостя.

– Бог ты мой…– только и смог произнести он.

– У всего есть причины, Федор. В конце концов я доберусь до правды. Поверь мне.

– Кто ты такой?!

– Федор, успокойся. Возьми себя в руки. Я – не призрак.

– Тогда кто?

– Не хочу тебя утомлять. Об этом поговорим после. Одно могу сказать, не так давно мне сделали пластическую операцию. Но я не знал что это лицо – твое. А теперь давай знакомится! Я, Ивлев Сергей Алексеевич. Бизнесмен и политик.

– Что-то я неважно себя чувствую,– пробормотал Федор, теряя сознание.

Его двойник нахмурился и нажал кнопку вызова. Дверь  тотчас открылась. В палате появился врач. Он проверил у Федора пульс и дыхание. Сказал Ивлеву:

– Это нормально для его состояния.

– Я полагаюсь на вас,– предупредил тот.– Что бы не происходило с этим человеком и вокруг него, сразу звоните мне.

– Конечно, Сергей Алексеевич. Я очень хорошо помню ваши пожелания.

Ивлев вышел в коридор, кивнул охраннику, сидевшему возле двери:

– Смотри хорошенько, Александр.

– Как за родным отцом, Сергей Алексеевич,– молодцевато отозвался тот.

– Смотри мне, отец родной!– Усмехнулся Ивлев и позвал негромко:– Ян!..

Из тени вышагнул неприметный невысокий парень в темном спортивном костюме. Подал Ивлеву пальто и шарф. Сам одел просторную кожаную куртку.

Через служебный выход они вышли на автостоянку. Возле черного олдсмобиля неторопливо прогуливался водитель.

– А ведь я не ошибся, Ян,– уже в машине вполголоса произнес Ивлев.

– Навыки его выдают,– коротко согласился тот.

В зеркальце заднего вида мелькнули цепкие глаза водителя. Сбоку белело сумрачное лицо Яна. Ивлев улыбнулся своим мыслям.

– В офис?– Спросил водитель.

– Домой, Володя.– Ивлев откинулся на спинку сидения и закрыл глаза. Сквозь кожу век он чувствовал свет уличных фонарей. Машина несколько раз свернула и остановилась.

– Сергей Алексеевич, приехали,– сказал Ян.

Заканчивался последний день января девяносто седьмого года. Как только они вышли из машины, щеки  сразу же прихватило морозцем. И хотя до подъезда было рукой подать, пробежать их пришлось рысцой. Возле дверей лифта Ивлев едва отдышался, растер рукой голову и рассмеялся:

– Я снова без шапки. Нина меня убьет.

Ян нажал на кнопку вызова и протянул ему спортивную шапочку.

– Вот спасибо, дорогой,– улыбнулся Ивлев.– Сам бог тебя послал…

Лифтом они поднялись на девятый этаж. В подъезде царила тишина, только вниз по лестнице бесшумно прыснул большой черный кот. Ивлев вдруг остановился и посмотрел на Яна странным, опрокинутым внутрь взглядом.

– Перекурим это дело,– произнес он невнятно.

Ян прислонился к стене и стал наблюдать за лестницей и за чердачным люком. На этой лестничной площадке была только одна квартирная дверь, все помещения на этаже купил его патрон. За год службы на него Ян привык к причудам хозяина. Впрочем, в свое время он был свидетелем причуд намного страшнее невинных остановок в пути, угрюмой задумчивости и невнятного бормотания.

– Шутки шутить вздумали?!– Внезапно процедил Ивлев сквозь зубы, возвращаясь из параллельного мира.– В кошки-мышки решили поиграть…Поиграем…Поиграем…

Через мгновение взгляд у него снова стал осмысленным.

– Вот и хорошо, Ян,– улыбнулся он.– Все хорошо. В конце концов, мы с тобой во всем разберемся.

Ян повернулся лицом к лестнице, за его спиной Ивлев снимал коды с замков и звенел ключами.

– Фильмец, что ли, посмотреть про восставших мертвецов?– Бормотал он.– Напьюсь сегодня. Ей-богу, напьюсь!– Пуганул скорей самого себя. За год Ян не видел его по-настоящему пьяным.

– Спокойной ночи, Сергей Алексеевич,– сказал он, закрывая на дверях внутренние замки.

– Да, конечно. Доброй ночи, Ян.

Ивлев прошел на кухню, взял из холодильника бутылку пива и устроился в глубоком кресле. Все идет своим чередом, размышлял он, ничего не избежать и тем более не избежать смерти. Поговорив сегодня с Федором Верхошатцевым, он почувствовал, что в игру вступила таинственная и самая могучая сила, непредсказуемость которой общеизвестна. Сама судьба вышла на игровое поле. А она всегда лупит в одни ворота. От нее не уйдешь.

Ивлев услышал легкие шаги в коридоре. Отставил пиво в сторону, левую руку с привычным усилием приподнял и положил на подлокотник.

– Здравствуй,– Нина поцеловала его и потрепала по волосам.– Что-то случилось?

– Да,– улыбнулся Ивлев.– Но об этом мы поговорим завтра. Я разбудил тебя?

В этот момент в гостиной ожили старинные куранты, ударили два раза.

– Пойдем спать,– прошептала Нина.

– Я посижу еще немного,– улыбнулся он.

Утром она застала его на кухне в том же кресле. На столике громоздилась батарея пивных бутылок.

– Ты опять всю ночь не спал?!– Возмутилась Нина.

– Не спится мне, мать,– отозвался Ивлев. Было заметно, что от выпитого он опьянел.– Кушать очень хочется. Сделай мне яишенку с колбаской, что ли?

В этот момент щелкнула входная дверь, в прихожей повозились, и на кухне появился раскрасневшийся после с утренней пробежки Ян.

– Доброе утро,– он глянул непроницаемыми, серо-голубыми глазами на пустые бутылки и взял в холодильнике коробку апельсинового сока.– Нина Викторовна, что же вы сами? Я сейчас Алика позову…

– Хоть бы ты на него подействовал,– Нина укоризненно посмотрела на мужа.– Он ведь никому работать не дает. Алика с порога домой развернул. Да-да, и не смотри на меня так! Алик мне уже позвонил.

– Надо же какие мы чувствительные!– Усмехнулся Ивлев.– Я ему выходной выписал, а он на меня же и наябедничал. А вот я возьму и отберу у него телефон завтра. Ян, ты мужик разумный, ты должен меня понять!

На большой сковороде уже зашипел и заскворчал бекон, и кухня наполнилась аппетитными запахами.

– Сергей Алексеевич,– Ян тактично кашлянул.– Эта тема довольно скользкая. Вам я не арбитр.

– Началось!– Ивлев развел руками.

– Скажи просто, без затей,– насмешливо произнесла Нина, колдуя над тарелками.

– Я,– просто сказал Ивлев,– люблю ее, хозяйку мою! И все что она готовит – тоже люблю безумно. А тут на кухне все повара с поварятами крутятся…

Нина поставила перед ними по тарелке. Ян ел безразлично, так конь сено с овсом пережевывает. Ивлев же явно упивался едой, в его стакане темнело пиво.

– Он на самом деле так похож на тебя?– Неожиданно спросила Нина.

– Уже донесли? Интересно кто?..

– Ты знаешь – кто…

– Надо бы, в конце концов, приструнить этого болтуна,– пробормотал Ивлев.

– Неужели он настолько похож на тебя?– Повторила вопрос Нина.

– Да,– кивнул Ивлев. Говорили они о Верхошатцеве.– Выглядит немного моложе. Но ведь и жизнь его так не трепала… Хотя он на самом деле моложе меня лет на пять – семь. А в остальном сходство поразительное.

Ян допил сок. Аккуратно сложил на подчищенной тарелке вилку с ножом:

– Спасибо, все было очень вкусно. Я приглашу горничную.

– Не беспокойся, Ян,– остановила его Нина.– Я сама уберу.

– Хоть бы раз ты меня на пробежку взял,– обиженно сказал Ивлев телохранителю.

– Вам нельзя, Сергей Алексеевич,– невозмутимо ответил тот.– Если понадоблюсь, я буду у себя.

– Конечно, Ян,– проговорил Ивлев уже рассеянно.– Отдыхай, у нас сегодня много работы.

Ян вышел в коридор и услышал приглушенный дверью голос Ивлева:

– Хороший парень, но как робот, честное слово…

В половине десятого утра в палате появился давешний оперуполномоченный, с которым врач настоятельно советовал Федору быть откровенным.

– Здравствуйте, Федор Семенович,– оперативник сел на стул в изголовье и вытащил из кармана диктофон.– Я, Злобин Евгений Михайлович. Уполномоченный отдела по борьбе с организованной преступностью по Октябрьскому району. Вот мое удостоверение.

– Здравствуйте,– Федор отстраненно посмотрел на гостя.– Но следователь со мной уже говорил.

– Разумеется,– кивнул Злобин.– С вами, Федор Семенович, будут разговаривать много и обстоятельно, и не только следователь прокуратуры. Итак, вернемся к нашим баранам…  Верхошатцев Федор Семенович; семидесятого года рождения; холост; Свердловская область; город Каменск-Уральский; охранник; прописан в общежитии Уральского Алюминиевого завода,– по шпаргалке отчеканил Злобин и снова посмотрел на Верхошатцева.– Но проживаете вы у подруги, верно?.. Начнем с того, как вы оказались в Татске и области?

– Приехал в гости к армейскому другу. Сейчас нахожусь в отпуске,– ответил Федор.

– Так,– пробормотал Злобин, это обстоятельство наверняка было ему известно.– В какой местности отдыхали?

– В Комше. В деревне под Старгородом. В гостях у Антона Велева, извините, отчество не помню. Вы уже сообщили о случившемся моим родным?

– Конечно. Это сделали не мы. Но это сделали, как только выяснили вашу личность.

Значит сегодня днем или вечером они заявятся всей бандой, и начнутся слезы и причитания, сообразил Федор. Он болезненно поморщился. Честно говоря, такая перспектива его не устраивала.

– Вам на самом деле плохо?– Спросил Злобин с совершенно неожиданным сомнением в голосе.

– Нет,– солгал Федор,– мне очень хорошо. Вы и представить не можете как я рад.

– А вот об этом мы сейчас поговорим более подробно и без иронии,– Злобин подвинул диктофон еще ближе к Федору.– Ситуация на самом деле сложилась экстраординарная. У нас не каждый день стреляют в людей. Откровенно говоря, для нашего города это чрезвычайное происшествие. Это у вас в Екатеринбурге людей крошат как на бойне…

– Я понятия не имею, что делается в городе Екатеринбурге,– перебил его Федор.– Я живу в другом городе.

– Да,– кивнул Злобин.– Кстати говоря, этот ваш Каменск-Уральский тоже в первой пятерке по оперативной обстановке в Свердловской области.

– В конце концов, не я сделал его таким…– огрызнулся Федор.– И, вообще, у меня сложилось впечатление, что вы разговариваете со мной не как с потерпевшим. Не как с жертвой бандитского нападения в вашем, заметьте, городе! Извините, мне трудно говорить…

– Это обстоятельство нам еще предстоит прояснить,– задумчиво произнес Злобин.

– Что?!– Возмутился Федор.– Да меня едва не угробили! Живого места не осталось.

– Я имею в виду не ваше болезненное состояние,– поправился тот.– Откровенно говоря, довольно странно, что вы, вообще, выжили…

– Да пойдите вы к черту!– Не выдержал Федор.– Я что, должен был дать застрелить себя?!

– Конечно, нет! Этого я не говорил! Но в ваших действиях я усматриваю навык. И это ваше поразительное сходство с Ивлевым. Вы ведь уже встречались с ним?

– Послушайте,– миролюбиво улыбнулся Федор.– Я уже жалею, что нагрубил вам. Извините за грубость. Но и вы должны меня понять, все это какое-то опасное недоразумение. А мое сходство с коммерсантом Ивлевым для меня является такой же загадкой, как и для вас.

– Говорите, загадка? А вот мне кажется, что подобные загадки на пустом месте не рождаются. С этим Ивлевым давно не все ясно! А вам я вот что скажу, проявите благоразумие, начните сотрудничать со следствием, с нами начните сотрудничать. Это ваш единственный выход в сложившихся обстоятельствах.

Федор отвернулся к стене и застонал. Получилось вполне правдоподобно. Он не знал, что там за дверью происходит, но в палате тотчас появился врач.

– Евгений Михайлович, заканчивайте,– сказал он Злобину.– Прошу вас оставить больного в покое.

Злобин убрал диктофон в карман и пристально посмотрел на Федора.

– Мы еще встретимся!– Пообещал он.

Федор устало закрыл глаза. Господи, подумал он, это называется – вляпался! В какую неприятную и крайне нежелательную историю он попал, Федор понял, как только пришел в сознание.  А ведь это только начало. Очень скоро за дело примутся настоящие профессионалы. И вот тогда мне небо с овчинку покажется, подумал он.