Текст книги "Краденая магия. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Денис Кащеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 12

в которой я отвергаю одно заманчивое приглашение, о чем впоследствии нежданно сожалею

Двадцать три поединка уложились в неполные полтора часа. Самая короткая из схваток не продлилась и трех секунд – некая княжна Тинатин Багратиони, волоокая фигуристая смуглянка, отправила свою противницу в нокаут первым же ударом. Самая долгая – в ней сошлись два паренька – затянулась минут на пять: у обоих соперников оказалось по «бурдюку», да и ману они расходовали крайне экономно – по ходу боя, больше напоминавшего неспешную светскую беседу, заместителю начальника корпуса дважды пришлось призывать соперников к активности, во второй раз – даже с угрозой присудить поражение обоим.

Но вот наконец последняя из вызванных на ристалище пар выявила победителя, и те из абитуриентов, кто должен был проходить испытание в тиши экзаменационной аудитории, вслед за Алексеевым, Рылеевым и Поклонской направились в главное здание. Я хотел было пойти с Надей – настала моя очередь морально поддержать подругу – но в дверях зала таких, как я, «отстрелявшихся», отсек дежурный кадет. Нечего, мол, создавать толпу – и так дышать нечем. Минут десять потоптавшись в коридоре – за это время назад из аудитории никто не вышел – я решил дожидаться Морозову на свежем воздухе и отправился во двор.

Но не успел я толком устроиться на пеньке, как рядом вдруг нарисовалась та самая Тинатин Багратиони, попросившая разрешения присесть рядом и затем учтиво и, вроде бы, искренне поздравившая меня с одержанной недавно победой. Я ответил ей встречным поздравлением, особо отметив изысканную скоротечность ее боя.

– Да что там, просто повезло, – слегка покачивая в такт словам шикарным бюстом, так и рвущимся наружу из тесного плена платья, улыбнулась на это княжна. – А вот вы, сударь, и впрямь повеселили зрителей знатно! Вовек не забуду физиономию Салтычихи, когда она вдруг осталась посреди аллеи, почитай, в чем мать родила! На такое зрелище билеты нужно продавать – по империалу за место! И раз уж мне выпало стать его свидетельницей даром – считайте, молодой князь, что я теперь ваша должница!

Еще с минуту мы мило поболтали о каких-то пустяках, после чего красавица-грузинка грациозно удалилась в сторону казармы, но на ее месте тут же появилась другая девица, которую я, правда, сперва принял за парня: короткая стрижка, совершенно плоская грудь, узкие бедра, а плечи, наоборот, широкие, ну и до кучи – мешковатый асексуальный брючный костюм… Но представился «парень» молодой баронессой Терезой фон Ливен. Его (то есть, прошу прощения: ее!) поединка я, признаться, не вспомнил – должно быть, пропустил, заговорившись с Надей – и на хвалебную оду в честь моей виктории над Салтыковой вынужден был отделаться общими фразами. В общем, разговор у нас с молодой баронессой не очень склеился.

Терезу фон Ливен сменила на пеньке некая Мария Муравьева – стройняшка-шатенка чуть ли не выше меня ростом, что называется, ноги от ушей. Началось тут тоже со взаимных поздравлений. Потом, дабы поддержать беседу, я поинтересовался, не родственница ли она ротмистру Муравьеву, адъютанту московского наместника. Девушка ответила, что в родстве с бравым офицером действительного состоит, но, увы, весьма и весьма отдаленном. А потом, почти без перехода, поведала мне, что ее соседка по комнате бесславно вылетела после эссе, и теперь она живет одна – и какая же это, мол, скука! «А у комнаты, молодой князь, такой забавный номер – три тройки! Представляете?»

Хм, откровеннее, по-моему, некуда!..

Пока наш разговор не принял такой вот оборот, я предполагал, что это, наверное, Салтыкова чем-то насолила местным девицам – вот те и рады, что я ее выбил, да еще и на посмешище выставил. Но тут задумался: в одной ли побежденной молодой графине дело? Может, это я вообще, типа, молодец?

Ну, или титул у меня такой заманчивый? Хотя та же Багратиони, вон, и сама княжеского рода! Впрочем, Тинатин меня в гости и не зазывала…

Еще раз повторив, как скучает в одиночестве в комнате номер 333, особенно вечером, но и в любое иное время суток тоже, Муравьева неохотно поднялась с пенька. Будто бы невзначай продемонстрировала при этом в длиннющем разрезе удачно колыхнувшейся юбки точеную голую ножку от ступни и чуть ли не до ягодицы. Невинно похлопала напоследок ресницами и отошла. Кажется, рассчитывая, что я поспешу за ней следом. Пришлось ее разочаровать: в мои планы такое не входило. Ну, по крайней мере, пока.

Я уже, признаться, был готов радушно встретить какую-нибудь новую гостью – тем более, что еще парочка красоток действительно крутилась неподалеку – но тут всю фишку поломал Крикалев, словно чертик из табакерки выскочивший у меня из-за спины:

– Ваше сиятельство!

– Вы уже прошли испытание, сударь? – удивленно спросил я, на автомате ища глазами где-нибудь позади очкарика Надю – если уж этот освободился, Морозова тем более могла!

– Нет, что вы, молодой князь! – тяжело дыша – словно бежал сюда не от главного здания по соседству, а с другого конца Москвы – выговорил мой манник. – Там еще ждать и ждать! Но я…

– А Надежда Александровна тоже еще не сдала?

– Не знаю… Нет, наверное… Говорю же: там очередь, часа на два… Алексеев первой Воронцову вызвал – так она еще перед ним сидит… Сидела… О ней, о Воронцовой и речь! – резко понизив голос просипел Крикалев. – Я нашел улики!

– Какие еще улики? – нахмурился я.

– Которых нам не хватало, чтобы изобличить молодую графиню! Теперь она у нас попляшет! – расплылся в мечтательной улыбке очкарик – кажется, даже задыхаться ненадолго перестал.

– Давайте по порядку, сударь, – потребовал я, внутренне подобравшись. – Что за улики? Конкретно. И что они доказывают?

– Черная магия! – выпалил паренек. – Воронцова практикует черную магию!

– В самом деле? – вздернул я брови. – Вот это новость!

Признаться, новостью для меня явился уже сам факт, что магия в этом мире делится по цветам. Интуитивно было понятно, что черная – это, наверное, плохо, но до сих пор здесь я и о белой как-то не слышал. Магия и магия, без пятидесяти оттенков…

– А я о чем! – с энтузиазмом подхватил мой манник. – Пойдемте, Ваше сиятельство, вы должны сами увидеть!

– Что увидеть? – моему мысленному взору почему-то предстала Милана, сидящая обнаженной на высоком черном троне в окружении черепов и горящих факелов. Пожалуй, на такое и в самом деле стоило взглянуть – я, понятно, не про черепа… Но нет, бред же: Крикалев сам только что сказал, что Воронцова в данный момент если где и сидит – то только перед столом экзаменатора. И скорее всего, вполне себе одетая – разве что я чего-то не знаю о том, как проходят вступительные испытания «в теплице»… Блин, там же и Надя сейчас…

– Следы, – ответил между тем очкарик. – Следы ритуала. Так просто их не скроешь, вот я и нашел… Почти случайно, честно говоря. Идемте, Ваше сиятельство, сами посмотрите!

– Только следы?

– Совсем свежие!

– Хм… И далеко идти? – поинтересовался я, неуверенно поднимаясь с пня.

– Тут, рядом! – махнул очкарик рукой в сторону зелени. – За кустами, почти у забора! С аллеи не видно, с улицы тоже… Туда они и ходят!

– Они?

– Ну, Воронцова же не одна там развлекается!

– Понятно, – кивнул я, хотя правдой это и не было.

– Идемте! – поторопил меня очкарик – кажется, в порыве хотел даже за руку схватить и потянуть за собой, но в последний момент все же не решился.

– Может, подождем Надежду Александровну? – все еще с сомнением проговорил я. Что-то меня в этой ситуации смущало. Нет, не пыл моего манника и даже не сама идея лезть в кусты искать следы загадочного темного ритуала. Чего-то тут определенно не хватало, но чего именно – понять я пока не мог.

– А если след развеется?! – всплеснул руками Крикалев. – В следующий раз она может оказаться осторожнее!..

– Ну… – протянул я.

Собственно, почему бы и в самом деле не сходить и не посмотреть, что там отыскал дотошный очкарик? Следы ритуала – это ведь не сам ритуал, да и предупредил бы манник, если бы нам за дубами что-то грозило. Ведь предупредил бы? Воронцова сейчас на экзамене, почти все ее прихвостни – там же, за исключением Кутайсова и Салтыковой. Но последней уже и вовсе здесь нет – я видел, как в сопровождении девицы-«бурдюка» она торопливо покидала территорию корпуса – а молодой граф, своими глазами узревший, на что способно Зеркало, ко мне теперь точно не сунется, по крайней мере в одиночку…

Лучше, конечно, было бы все же дождаться Надю… Но если эти чертовы следы и впрямь развеются? Да и зачем лишний раз впутывать в мои разборки с Миланой Морозову?

Последняя мысль показалась мне самой убедительной, и, повернувшись к Крикалеву, я кивнул.

– Хорошо, сударь, идем.

За рваным строем дубов обнаружилась неприметная тропинка, по которой меня и повел очкарик. По прямой от аллеи до окружавшего территорию Федоровского корпуса кирпичного забора было, наверное, шагов пятьдесят, но стежка петляла меж деревьев и кустов, так что пройти нам пришлось чуть ли не вдвое больше. Но вот наконец из-за зелени показалась красная кладка ограды. Должно быть, наша цель была уже где-то совсем рядом – в ее предвкушении Крикалев даже ускорил шаг, вырвавшись немного вперед. Гнаться за ним я не стал: надо будет – подождет… Кто у нас тут, в конце концов, князь?

У самого забора тропинка пропала, но зато открылась небольшая полянка, которую мой манник по-быстрому пересек. Я же едва успел дойти до ее середины, как вдруг невольно остановился на полушаге, внезапно сообразив, что недавно показалось мне таким странным. Дело и впрямь было вовсе не в очкарике и не в его новости. Молчал Фу! И если его сдержанность в ходе моих бесед на пне со сменявшими друг друга девицами еще можно было бы объяснить нежданно пробудившейся в фамильяре деликатностью, то насчет пресловутой черной магии «паук» меня бы уж не преминул проконсультировать!

«Фу? – неуверенно позвал я. – Достопочтенный Фу-Хао?»

В этот момент Крикалев обернулся. Так, будто окликнул я именно его – и окликнул вслух. На лице у очкарика играла самодовольная усмешка.

– Надо же, как вы удачно встали, Ваше сиятельство! – хмыкнул он с какой-то совсем не характерной для себя интонацией. – Как раз то, что надо! Что ж… Прощайте, молодой князь! Не поминайте лихом!

Стоило ему договорить, как в траве вокруг меня вспыхнул огненный круг, и прежде, чем я сумел хоть что-то понять, и сама поляна, и забор, и зелень кустов, и сияющий Крикалев – все это разом исчезло, погрузившись в непроглядную тьму. На время среди черноты небытия сохранился только этот самый пылающий обод, одновременно и близкий, и недостижимый, затем пропал и он – и не осталось ничего. Разве что шальная мысль в голове напоследок мелькнула: «Уж лучше бы к скучающей Маше Муравьевой пошел в 333-ю – она так звала…»

Глава 13

в которой я пытаюсь сделать ставку на опыт, почерпнутый из кино

В себя я пришел, лежа на спине. Сверху был высокий сводчатый потолок, почти теряющийся в полумраке. Снизу – ровная, твердая поверхность. Машинально я провел по ней ладонью: прохладные, чуть влажные, плотно подогнанные друг к другу каменные плиты.

Я повернул голову и увидел горящую свечу. Она стояла на самом острие луча пятиконечной звезды, нарисованной на сером полу алой краской – чтобы понять это, мне пришлось приподняться на локтях и оглядеться вокруг. Всего свечей было как раз пять – по одной на каждый луч звезды.

В пентаграмму был вписан круг – тоже красный. А уже в этом круге находился я.

Я попробовал сесть – получилось. Неуверенно потянулся к свече – и уперся пальцами в непроницаемую преграду над кругом – холодную, как лед, уже через пару секунд руку мне пришлось отдернуть. Качнулся в другую сторону – то же самое. Сзади – аналогично.

Встав на ноги, я прощупал невидимую ледяную стену настолько высоко, насколько сумел дотянуться рукой – даже подпрыгнул для верности – но до верхнего края барьера, если таковой край и существовал, не достал.

Попытка навалиться на незримую преграду плечом не привела ни к чему, кроме этого самого плеча онемения – возможно, от холода. Не принесла никакого результата и серия ударов подошвой кроссовки. Последней моей идеей было попробовать расковырять пол. Ну, случись у меня под рукой кирка или хотя бы зубило – может, что-то из этой затеи и вышло бы. А так, ногтями по камню – увы…

– Ть-фу ты! – в сердцах сплюнул я, и нежданно получил ответ от фамильяра.

«Где вас носит, сударь?!!»

Голос «паука» в моей голове звучал приглушенно, да еще и прерывался чуть ли не на каждом слове – словно с немалым трудом сюда пробиваясь.

– А вас где?! – подскочив от радости, прокричал я. – И где носило, когда меня тут сцапали? – добавил сердито, но уже сдержанно.

«Как мы с вами и условились, сударь – приглядывал за Надеждой Александровной. Я предупреждал, что сие плохая идея, но вы настояли. Так где вы сейчас находитесь? Я вас слышу, пусть и едва-едва – но совершенно не чувствую!»

«Понятия не имею, – перейдя на мысленный диалог, пожал я плечами. – В каком-то подвале, наверное. Темная комната, окон нет. И свечи горят. А еще звезда и круг, за который у меня не получается выйти…»

«Круг внутри пентаграммы? – деловито уточнил Фу. – Ила наоборот?»

«Именно так, внутри».

«И свечи на концах лучей?»

«Верно».

«И подле каждой свечи – какая-то мелочь лежит? Колечко или кулончик?»

«Вроде нет… – мотнул я головой. – Хотя погодите…» – нахмурился, приглядевшись: точно, за первой свечой на полу пряталось нечто навроде серебряной брошки.

Я торопливо завертел головой: возле второй свечи валялся обрывок золотой цепочки, рядом с третьей – что-то похожее на сережку с маленьким красным камушком…

«Вы правы, – сообщил я фамильяру. – Лежит мелочь. Вам знакомо это место?» – спросил с надеждой.

«Место – нет, – не преминул разочаровать меня „паук“. – А вот устройство западни, в которую вы, сударь, угодили – знакомо прекрасно. В просторечье сие называется „духоловка“. Китайцы с ее помощью собирают Слепки для артефактов. Так-то на людей она тоже годится, но… В общем, примите мои поздравления, сударь: насколько могу судить, вы первый человек, угодивший в духоловку!»

«Благодарю. И какой же за это полагается приз?» – хмыкнул я.

«Медленная, мучительная смерть», – невозмутимо сообщил Фу.

«Э, нет, стоп! – взвился я, похолодев. – Отказываюсь от приза, продолжим игру!»

«Кажется, игры закончились, сударь. Теперь все всерьез».

«Всерьез началось еще с яда в вине, – напомнил я. – Но там вы меня спасли. И что, для того лишь, чтобы теперь бросить на произвол судьбы?»

«Я работаю, сударь. Ищу. Но я не всесилен. Поймите, вы сейчас можете находиться где угодно! В Сибири, в Европе, в Китае – даже в Америке! Хотя нет, в Америке все же вряд ли… Но так или иначе, зона поиска – чуть ли не полсвета! Пока я стану обшаривать мир уголок за уголком, вы банально погибнете в заточении от жажды и голода!»

«А сам я могу что-то сделать?» – как-то сразу поверив в невеселый прогноз фамильяра и пав духом, спросил я.

«Едва ли. Разве что ваши похитители были столь неосторожны, что, малюя пентаграмму, допустили разрывы не менее чем в локоть. То есть почти в полметра. Есть такое?».

«Нет, линия сплошная», – по-быстрому оглядев чертеж, доложил я.

«И подле каждой свечи – по Слепку духа?» – спросил «паук».

«Вы имеете в виду эти брошки с сережками? – уточнил я, снова озираясь. – Тогда да, у каждой».

«Значит, свечи будут пылать, не сгорая, очень долго. Всяко больше, чем вы там протянете, сударь. Все, что нам остается – положиться на удачу. Присядьте – а лучше, вовсе прилягте. Экономьте силы. А я стану вас искать. И если повезет, найду раньше, чем Пустота заберет вас…»

«Да уж, поторопитесь, пожалуйста!» – буркнул я, следуя совету и садясь на пол.

«Сделаю, что смогу, сударь. А сейчас не отвлекайте меня! Я работаю!»

«Договорились…» – пробормотал я.

Голос фамильяра в моей голове пропал.

С минуту я просидел неподвижно. Затем, подумав: «Да какого черта, блин?!», вскочил и снова попытался продавить невидимую стену подошвой. Затем попробовал задуть свечу – но даже и не будь между нами волшебной преграды, та находилась слишком далеко. Волшебной… Точно! Сложив пальцы в фигу, я шарахнул по свече магическим ударом. Почувствовал, как уходит мана, но пламя даже не дрогнуло. Ну да, годись здесь чародейская техника, Фу бы мне об этом сразу сказал…

Все же перебрав еще несколько освоенных навыков: левитацию, чистку одежды и зачем-то проявление скрытых меток – с одним и тем же нулевым уроном что для свечи, что для линий на полу – я махнул рукой и снова опустился на пол. И в этот момент в комнату через темную арку в стене прямо передо мной вошла Воронцова.

– Ты?! – выдохнул я, вскакивая.

Собственно, именно этого и следовало ждать: кому еще, кроме Миланы, пришло бы в голову устраивать мне ловушку? Единственное, что не совсем ложилось в данную схему – участие в деле Крикалева. У семьи очкарика же, вроде, были с Воронцовыми какие-то свои терки, нет?

– Ну что, молодой князь, помогло вам ваше Зеркало? – в отличие от меня, Милана могла сейчас себе позволить вежливость – пусть и не без насмешки.

– Еще не вечер! – хмуро бросил я.

– Как раз таки вечер! – развела руками молодая графиня. – Дело к ужину, испытание завершено. Если вдруг интересно: за магию у вас, сударь, сорок пять баллов. Майор Алексеев особо отметил проявленные вами выдержку и тактическую сметку, но штабс-ротмистр Поклонская настояла на частичном снижении оценки за неуместную беспардонность в отношении противницы.

– Оно того стоило! – хмыкнул я.

– Что ж, тогда наслаждайтесь, молодой князь: это была ваша последняя возможность над кем-то поглумиться. Из круга духоловки вам нипочем не выйти!

– Это мы еще посмотрим… – буркнул я, лихорадочно соображая.

Воронцова пришла явно не для того, чтобы выпустить меня из западни. Наоборот – поиздеваться напоследок. Но пришла, и разговаривает. Не шанс ли это для меня? Болтливый злодей – единственное, что может помочь герою, стоящему на краю гибели. Ну, если верить Голливуду. И пусть герой из меня так себе, зато Милана – злодейка просто эталонная. Может, сработает?

– Смотрите, сколько душе угодно, – пожала между тем плечами молодая графиня.

– Только объясните мне, – перейдя на «вы» – чтобы не спугнуть собеседницу грубостью – начал я издалека. – Как вам удалось перетащить на свою сторону Крикалева?

– Перетащить? – усмехнулась Воронцова. – Да этот Зоркий Глаз мне уже год как туфли вылизывает! Я его к вам и подослала – а вы, сударь, купились!

– Но разве его отец не погиб по вине вашего? – спросил я.

– Может, и так. Что всего-то и значит, что сыночек оказался куда умнее папаши!

– Посмотреть бы ему в глаза напоследок… – пробормотал я. – Не пришлете сюда свою «шестерку» – в качестве последнего одолжения?

Точно же, «шестерку»! Когда после драки на лестнице я назвал так прихвостней Миланы, она будто бы смутилась. Получается, подумала, что я сосчитал и притаившегося поблизости очкарика – без него напавших на меня было пятеро, с ним, соответственно, шестеро! И Воронцова испугалась, что ее хитрость раскрыта! А я тогда и не понял…

– Перебьетесь, – отрезала молодая графиня. – И если, сударь, таким замысловатым образом вы пытаетесь выяснить, насколько далеко вас забросило, – прищурилась она, – то не надейтесь!

– А почему, собственно? – с деланым равнодушием осведомился я. – Как вы сами сказали, из круга мне не выйти. Что случится, если я узнаю, где именно мне предстоит встретить смерть?

– Скорее всего – ничего. Но лучше не рисковать. Меньше будете знать вы – крепче стану спать я!

Блин! Неправильная какая-то злодейка мне досталась! Слишком умная.

– Ну, спокойной ночи… – процедил я.

– Прощайте, молодой князь, – кивнула в ответ Воронцова. Отступила на шаг, но вдруг все же остановилась. – Честно говоря, я даже немного жалею, что мы с вами оказались по разные стороны щита, – проговорила Милана уже несколько иным тоном – тихо и почти печально.

– Так, может, не поздно еще все переиграть? – с новой надеждой спросил я.

– После того, что вы учинили с Варварой? – невесело усмехнулась девушка. – Признаться, у меня были мысли сохранить вам жизнь – заставить публично покаяться, принудить поклясться в верности. Ведь, положа руку на сердце, в гибели Пети вы и впрямь не так уж и виноваты… Но теперь это уже невозможно, – тряхнула она своей длинной косой. – Иначе уже к утру от меня половина манников разбежится. А вторая половина – к завтрашнему вечеру. Согласитесь: размен неравноценный – при всех ваших достоинствах, что реальных, что мнимых. Так что как сложилось – так уж сложилось. Счастливо оставаться! – и, резко повернувшись, Воронцова быстрым шагом покинула комнату – словно спеша сбежать от собственных сомнений.

Проводив молодую графиню взглядом и удержавшись от бессмысленного выкрика вслед, с минуту я вслушивался в воцарившуюся вокруг тишину, затем, поняв, что ждать Милану назад уже точно не стоит, мысленно воззвал:

«Достопочтенный Фу-Хао!»

«Я же просил меня не отвлекать, сударь! – с нескрываемым недовольством отозвался фамильяр. – Я занят вашими поисками!»

«Здесь только что была Воронцова», – сообщил я.

«Что, сударь? Повторите, очень плохо слышно!»

– Сюда приходила Воронцова, – произнес я вслух. – Это вам никак не поможет?

«В самом деле? – ахнул „паук“. – Так, сударь, беру свои слова назад: вы совершенно верно поступили, что дали мне знать! – радостно заявил он. – Сие радикально сокращает зону поиска. Молодая графиня не покидала территорию корпуса – разве что провесила портал прямо из своей комнаты, но сие крайне маловероятно… А значит… Все, я вас нашел! Вы в подвале под пятым чертогом!» – сообщил Фу.

«И… Вы же сейчас вытащите меня отсюда?» – просиял я – за радостью, впрочем, не забыв об осторожности и снова перейдя на мысленную речь.

«Вы в духоловке, сударь, – умерив тон, буркнул фамильяр. – А я, если вы не забыли – как раз дух. Снаружи мне к вам и на дюжину саженей не подобраться. Ну а если окажусь внутри – через астрал сие возможно – застряну там на пару с вами!»

«Ну, не сами, – нахмурился я из-за новой, уже нежданной загвоздки. – Надю пришлите! Надежду Александровну, то есть…»

«А как прикажете мне ее уведомить? Мы же с вами условились: ни одна душа не должна обо мне прознать!»

«Это настолько важно?!» – не сдержал изумления я.

«Сие чрезвычайно важно, сударь! Иначе не стало бы условием нашей с вами сделки».

«Блин! – всплеснул я руками. – Ну, не знаю… Напишите Наде от меня записку! – пришла мне в голову идея. – Как на испытании, когда мы ей про ошибку в эссе подсказали!»

«И как вы потом объясните Надежде Александровне сей факт? Из духоловки невозможно колдовать!»

«Придумаем что-нибудь!»

«Вот и давайте, сударь, сперва придумаем, а потом уж сделаем. Время у нас теперь есть».

«Хорошо, – буркнул я, поняв, что переупрямить фамильяра не сумею. – Думайте!»

«И не переставал – не приучен! Наберитесь терпения – помощь скоро подоспеет!»

«Жду», – кивнул я, опускаясь на пол.

Где и просидел следующие полчаса, попеременно подгибая то одну, то другую ногу и тупо пялясь на горящую свечу.

А потом в комнату божественным ветром камикадзе влетел Тоётоми.