Текст книги "Краденая магия. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Денис Кащеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава 20

в которой я наслаждаюсь созерцанием живописи и вижу, как разжигается камин

От вокзала нас везли в роскошном «Руссо-Балте» с открытым верхом – неспешно, давая вдоволь насладиться видами имперской столицы. А поглазеть тут было на что. Петрополис отличался от Москвы, как… Ну, наверное, как Санкт-Петербург от нашей Москвы. Широкая улица, по которой мы ехали, была словно по линейке прочерчена – никаких тебе изгибов и плавных поворотов. Четырех-, пяти– и шестиэтажные дома стояли стена к стене – в Первопрестольной тоже встречались районы с подобной застройкой, но там нет-нет, да попадался на глаза забор или зеленый дворик. Здесь – ни единого разрыва в плотном строю.

Нижние этажи большинства зданий были отделаны гранитом – серым или темно-красным – из-за чего вблизи смотрелись мрачновато. Но, по большей части, наша коляска держалась середины улицы – отсюда дома выглядели повеселее, можно было рассмотреть изящные балкончики, стройные колонны и полуколонны, а также мозаики и барельефы на фасадах, статуи на крышах и прочие архитектурные изыски.

Несколько раз на пути нам попадались речки или каналы, через них были перекинуты мосты. По воде сновали катера и лодки – движение там, казалось, интенсивностью не сильно уступало уличному. Да, наш «Руссо-Балт» не то чтобы прям вот полз в пробке, но катил в достаточно плотном потоке других «манамобилей». Не чета провинциальной московской тиши, конечно…

Правил нашей коляской молодой офицер в такой же, как у есаула Семенова, красном кафтане с глазырями – видать, служили они по одному и тому же ведомству. На вокзале водителя нам представили, но я как раз на что-то отвлекся и ни фамилии его, ни воинского звания не расслышал. Да и зачем?

Мы с уже малость пришедшим в себя Ясухару сидели на переднем пассажирском сиденье, спиной по ходу движения, Воронцова и Алексеев – напротив нас. Надо сказать, что по сторонам мои спутники пялились с ничуть не меньшим любопытством, нежели я. И, пожалуй, с куда большим восторгом: мне-то что, я наш Питер видел, а по красоте и оригинальности он здешнему еще и фору даст. А вот спутники мои… Ну, Тоётоми – понятно, он иностранец, его, наверное, нетрудно удивить русской экзотикой, но Милана, похоже, столицей была просто очарована. А старик-майор в какой-то момент, не выдержав, и вовсе пробормотал себе под нос:

– Да, грандиозен наш Петрополис!..

«Кстати, а посему Петрополис?» – спросил я у фамильяра.

«„Полис“ в переводе означает „город“. Была в Империи одно время мода на эллинские словечки, – пояснил Фу. – „Телефон“ – оттуда же».

«„Полис“ – как раз понятно. Почему „Петро“? Если никакого Петра здесь не было?»

«Как это не было?» – удивился вопросу «паук».

«Ну, Петр I – он же, вроде как, Романов, нет? А здесь другая династия правит…»

«Дались вам сии Романовы, сударь! – хмыкнул Фу. – И так, и этак – все им трон сулите! Основатель нынешней российской столицы Государь Петр IV – а вовсе не Первый, к слову – плоть от плоти, кровь от крови Годунов! Младший сын царя Бориса V».

«Понятно…» – и в самом деле, почему я вдруг решил, что и в этой царской фамилии не могло затесаться какого-нибудь Петра?

«Заканчивали бы вы с подобными сомнительными идеями, сударь, – не без беспокойства заметил между тем фамильяр. – Вино в поезде было далеко не последней проверкой! Ожидаются новые. Однажды я могу не суметь вас оградить – и тогда все закончится отнюдь не объятиями молодой графини!»

«Ну, если что – разберутся, наверное… – неуверенно проговорил я. – На самом-то деле я же никакой не заговорщик… С Тоётоми, вон, прояснили вопрос и отпустили…»

«Разберутся. И, не исключено – докопаются, что вы у нас пришелец из мира-донора. И мечтаете восстановить ему доступ к Ключу, вернуть украденную у вас магию. Верно, сударь, сие не заговор против Государя – сие куда хуже!»

«Ни о чем подобном я не мечтаю! – буркнул я. – Если к вашей магии прилагаются всякие пробои с нашествиями чудовищ – может и на фиг такую радость надо?!»

«Может и „на фиг“, а может и нет. Вы же и сами еще не решили».

«Да я вообще об этом не думал! – вполне искренне возмутился я. – Мне бы сначала со своими проблемами здесь разобраться!»

«Думали, сударь, думали. Вскользь, неконкретно, но думали. Сего будет достаточно».

«Блин…» – помрачнел я.

«Так, сударь, в другую крайность не впадайте, – усмехнулся Фу. – Покамест я с вами. И ни III Отделение, ни Собственный Его Императорского Величества Конвой специально засланцев из мира-донора не ищут. Но насчет Романовых – аккуратнее. Сие – ненужная зацепка».

«Понял, – мысленно кивнул я. – Постараюсь».

«Да уж, постарайтесь, сударь…»

Тряхнув головой – словно это могло вышвырнуть из нее прочь все потенциально крамольные мысли – я вынырнул из дум в реальность: через монументальную арку наш «Руссо-Балт» выезжал на мощеную брусчаткой площадь.

– Императорский дворец – сердце Петрополиса и всей России… – благоговейно прошептал Алексеев, указывая куда-то вперед, за спины нам с Ясухару.

Мы с японцем дружно обернулись: на противоположной стороне площади по всей ее ширине – а было там метров двести, не меньше – стояло нарядное трехэтажное здание теплых желтых тонов с неравномерно, группами, распределенными по фасаду белыми колоннами, словно бы поставленными одну на одну – первая в высоту нижнего этажа, вторая – в два верхних. Чем-то оно напоминало Зимний дворец в Санкт-Петербурге – но там, кажется, цвет был каким-то иным.

«Поднятый штандарт означает, что Его Величество изволят пребывать в резиденции», – обратил фамильяр мое внимание на развевавшийся на крыше флажок.

«А наследник? – спросил я. – Мы же к наследнику направляемся?»

«У наследника собственный штандарт, но в присутствии императорского оный не поднимается».

Тем временем, не доезжая до середины площади, «Руссо-Балт» остановился.

– Приехали, – обернувшись через плечо, проговорил наш водитель. – Ближе экипажам нельзя, так что извольте пешком. Я провожу.

– Выходим, – скомандовал нам заместитель начальника корпуса.

Первым спрыгнув на брусчатку, я было подумал, не проявить ли галантность, подав руку Воронцовой, но Милана мои сомнения разрешила, покинув «манамобиль» с другой стороны – воспользовавшись помощью подсуетившегося Ясухару. Последним из коляски выбрался Алексеев, и вслед за офицером Конвоя мы направились через площадь к дворцу.

* * *

На входе во дворец водитель перепоручил нас другому офицеру императорской охраны, назвавшемуся сотником Емельяновым. Тот провел нас по первому этажу анфиладой пустых залов, на мой взгляд, напоминавших скорее художественный музей, нежели действующую резиденцию монарха: минимум мебели, зато все стены увешаны картинами – комната портретов, комната пейзажей, комната батальных полотен… Правда, большую их часть рассмотреть мне толком не удалось – за исключением коллекции последнего зала, в котором мы неожиданно остановились. Попросив нас обождать, Емельянов исчез в каком-то боковом проходе, оставив нас любоваться творчеством маринистов: волны, паруса, прибрежные скалы, туманы, тучи, почти непременная белая луна в дымке…

«Проверка, – подсказал мне Фу. – Как я вас и предупреждал, сударь».

«На любовь к искусству?» – попытался пошутить я, не без интереса рассматривая двухметровой ширины и почти такой же высоты картину с противостоящей буре утлой шлюпкой.

«Как водится, на лояльность, – не поддержал легкомысленного настроя фамильяр. – В рамы полотен встроены Слепки духа, сейчас они заняты молодой графиней – с нее начли из-за подозрительного перстня – но скоро переключатся на вас. Все что нужно, я сделал, но на всякий случай постарайтесь и в самом деле думать о величии размещенных здесь полотен. Сие, кстати, работы лучших живописцев прошлого и позапрошлого веков! И не стойте на месте – больше двигайтесь по залу!»

«Хорошо, – принял совет я, делая шаг в сторону. – Тем более картины и в самом деле замечательные. Люблю море!»

«А я пока оставлю вас, сударь, – продолжил между тем Фу. – Иначе меня, не ровен час, могут обнаружить. Вернусь, когда проверки завершатся».

«Хорошо», – повторил я, хотя новость меня совсем не порадовала: пусть «паук» и сказал, что предпринял все необходимые меры, расставаться с ним в такой ответственный момент было как-то стремновато.

В зале маринистов нас продержали с четверть часа – тщательно, должно быть, проверяли. За это время, переходя от картины к картине, я успел обойти его по кругу трижды. Моему примеру последовала Воронцова – только если я двигался по часовой стрелке, то Милана – против. И однажды, засмотревшись на полотна – те и впрямь того стоили – мы с молодой графиней едва не столкнулись.

Ясухару наслаждался искусством из центра помещения, без надобности шагов не делая – лишь медленно поворачиваясь вокруг оси. Алексеев, похоже, к дворцовой живописи остался равнодушен.

Наконец в зал вернулся Емельянов и пригласил нас проследовать дальше.

В вестибюле, куда вывел нас сотник, мы внезапно расстались с заместителем начальника корпуса. Майор отправился вверх по лестнице – «на доклад», как лаконично поведал он нам – остальные же после трехминутной заминки (снова проверка?) продолжили путешествие по первому этажу дворца. Миновали еще несколько залов – теперь не с картинами, а со скульптурами – но в них не задержавшись. В итоге дошли до первой обставленной комнаты – в просторной гостиной имелось несколько диванчиков, с полдюжины кресел, длинный стол и двенадцать стульев вокруг него, шкаф с книгами и, до кучи, камин – по случаю жаркой погоды, конечно же, не горящий…

– Извольте располагаться здесь, – обвел жестом помещение Емельянов. – Минут через тридцать вам будет предложен завтрак. Пока же отдыхайте. Туалетные комнаты – там, – указал сотник на дверцу в уголке и на этом удалился.

Мы неуверенно огляделись по сторонам.

– С вашего позволения, милостивые государи… – Воронцова показала глазами на дверь уборной и двинулась было в ее сторону, как вдруг, мимоходом оглянувшись, замерла и уставилась на меня, вытаращив глаза. – Что это? – выговорила едва ли не в ужасе.

– Где? – непонимающе окинул я себя взглядом – и вдруг обнаружил у себя на запястье мохнатого золотого паука.

«Фу? – спросил ошеломленно. – Она что, вас тоже видит?!»

«Скрываться далее бессмысленно, сударь, – заявил фамильяр. – Сие отнимает силы, а оные мне вот-вот понадобятся!»

«Понадобятся? Зачем? И что значит бессмысленно?!» – окончательно растерялся я.

«То и значит, сударь: бессмысленно – значит, не имеет смысла. Ни молодая графиня, ни господин Ясухару никому уже ничего не расскажут…» – судя по выражению его лица, японец паука тоже заметил и поражен увиденным явно был не менее Миланы.

«Не расскажут?!» – прозвучало это как-то совсем уж нехорошо.

«Прощайте, сударь! Знакомство с вами было весьма познавательным. Даже жаль, что оное выдалось столь недолгим – но пришло время сделать то, ради чего сие знакомство затевалось! Не поминайте лихом!»

С этими словами паук спрыгнул с моей руки на пол и, быстро перебирая волосатыми лапками, засеменил к камину.

– Куда вы, Фу-Хао?! – уже в голос выкрикнул я. – Вернитесь!

Беглый фамильяр призыв проигнорировал.

– Это дух? – нахмурившись подскочил ко мне Тоётоми. – Он… Ты его сюда пронес? Зачем?

– Ни зачем… – пробормотал я, ошалело глядя, как паук карабкается по чугунной решетке и ныряет в камин. Толком сказать мне было нечего, но я и не толком не успел: раздался оглушительный грохот – словно дворец вдруг решил обрушить потолок на наши головы – затем уже однажды слышанный мной пронзительный вой, и в очаге внезапно вспыхнуло яркое бело-голубое пламя.

А потом из огня свежеразожженного камина в зал вынырнуло первое чудовище.

Глава 21

в которой я устраиваю аттракцион неслыханной щедрости

– Пробой! – потрясенно воскликнула Воронцова, призывая щит – ее скрещенных пальцев я не видел, но бросившийся на Милану монстр – это был минотавроид – уперся рогами в незримую преграду и забуксовал, яростно скребя копытами по натертому паркету. – Пристукните его кто-нибудь, пока я держу! – поморщившись – должно быть, из-за нашей с Тоётоми недогадливости – попросила она.

Сбросив наконец оцепенение, я торопливо сложил пальцы в кукиш, но Ясухару меня опередил. Японец вихрем подлетел к чудищу, и в воздухе сверкнул Огненный меч. Магическое лезвие рассекло злого духа надвое – не просто прошло насквозь, как можно было ожидать – а именно разрубило, от левого плеча до правого бедра. Мгновение – и обе половинки рассыпались мелкими бурыми брызгами.

– Я же говорил, что он эффективен против духов, – воинственно потрясая пламенеющей катаной, обернулся ко мне Тоётоми.

– Позади вас, сударь! – крикнула ему Воронцова: пока они с самураем разбирались с минотавроидом, а я тупо на это смотрел, из камина выбралась еще парочка рогатых тварей.

Быстро развернувшись, Ясухару шагнул им навстречу с занесенным над головой мечом. Первое из чудищ получило разящий удар в бок и исчезло, но второе, которое Тоётоми, как видно, рассчитывал достать обратным движением катаны, ловко извернулось, парировало огненный клинок изогнутыми рогами и от души долбануло самурая копытом в живот.

Скрючившись и погасив меч, японец попятился. Пригнув голову, минотавроид ринулся на него – но нарвался на наш с Воронцовой перекрестный удар. Я бил уже заготовленной фигой, что применила девица – без понятия, возможно то же самое. Разве что вышло у нее на порядок мощнее: моя атака оказалась откровенно слаба, это я почувствовал сразу – тут мне явно недоставало помощи фамильяра – но монстр отлетел, беспомощно суча в воздухе копытами. Безусловно, заслуга Миланы!

– Благодарю… – пробормотал Ясухару, не без труда распрямляясь.

– Все любезности после, – бросила Воронцова, хмуро кивая на пресловутый камин, из недр которого уже наполовину выбралась гигантская серая многоножка. В зал успело ввалиться, почитай, метра полтора ее уродливого тела – и, должно быть, еще столько же было на подходе.

В новое чудище я тут же запулил из кукиша, сосредоточившись на том, чтобы вложиться в удар по максимуму. Явственно почувствовал отток маны – что-то, значит, все-таки получилось – но монстр и жвалом не повел.

Впрочем, целая серия ударов Миланы, последовавшая сразу за моей дохленькой попыткой, оказалась на поверку ничуть не более эффективной.

– Дайте я! – в руке Тоётоми снова зажегся меч.

– А я попробую ее замедлить! – вызвалась Воронцова.

Не желая остаться без собственной роли в этой схватке, я отскочил в сторону, чтобы не задеть магией атакующего тварь японца, и принялся бомбардировать многоножку ударами кукиша – наверняка слабенькими, но зато частыми. Капля, как известно, камень точит…

Между тем, движения монстра будто бы и впрямь сделались не столь резкими – должно быть, Милана постаралась – и подскочивший к чудовищу сбоку Ясухару рубанул проклятую тварь мечом. Рану та явно почувствовала: дернулась, изогнулась, но, увы, подобно минотавроиду не сгинула. И в свою очередь попыталась дотянуться до японца жвалами. Кажется, все же промахнулась – и тем не менее Тоётоми кубарем полетел на пол. Задело невидимой контратакой и Воронцову: девицу развернуло, и, чтобы не потерять равновесие, ей пришлось отступить на несколько шагов.

Приподнявшись с паркета, но на ноги так и не встав, самурай поспешно откатился подальше от многоножки. Та уже полностью выбралась из камина. Три метра, как я и думал. И снова относительно резвые три метра – что там у Миланы с замедлением, кончилось?

– Колобок! – вспомнил я способ, которым некогда разделалась с подобной тварью Надя. – Нужен Колобок!

– Что еще за колобок? – просипел Ясухару.

– Редкая техника, мало где применимая, – сквозь напряженно стиснутые зубы процедила Воронцова, левой рукой выставляя щит, а правой тыча в монстра фигой. – Я не владею, – пояснила затем.

– Я тоже… – был вынужден признать я.

– Я владею, – раздалось вдруг от дверей. – Посторонитесь-ка, молодые люди…

Сперва я увидел плывущий в воздухе полыхающий шар, и лишь затем того, кто его наколдовал: из-за спины Миланы показался сотник Емельянов. Выставленный средний палец его правой руки был направлен на многоножку. Должно быть поняв, что за беда ей нежданно грозит, тварь метнулась в сторону – аккурат в мою. Я вскинул щит, но едва ли тот смог бы мне помочь – многоножка уже начала его продавливать, когда горящий мяч настиг монстра. Пара секунд, яркая вспышка – и напор на мою защиту пропал. Как и само чудище.

– Уфф, – выдохнул я.

– Ай да колобок! – хмыкнула Воронцова.

– К вашим услугам, сударыня, – несколько картинно поклонился ей сотник. – Тем более, что они вам еще понадобятся, – тут же кивнул он на камин.

Еще толком не проморгавшись после яркой вспышки, посмотрел туда и я: твари лезли в зал одна за одной. Два минотавроида и черная обезьяна уже выбрались из камина, еще что-то рыже-серое только собиралось это сделать…

– Духи Америки! – пробормотала Милана.

– Они самые, сударыня, – обронил Емельянов, решительно делая шаг вперед.

* * *

– Не… Пойму… Как… Такое… Возможно… В Императорском дворце?! – отрывисто выговорила Воронцова, сопровождая каждое слово тем или иным ударом.

Она сражалась с тремя духами сразу – минотавроидом, клыкастой длиннорукой обезьяной и, кажется, летучей мышью – внимательно рассматривать противников девицы мне было недосуг, своего с лихвой хватало. На меня тоже наседал минотавроид, но пока у меня худо-бедно получалось его сдерживать при помощи японского Огненного меча – после того, как я зарубил такую же рогатую тварь, эта стала осторожнее и старалась попусту не подставляться. Но и ретироваться в камин монстр отнюдь не собирался.

С кем бился Ясухару, видно мне не было, но, по ходу, японцу тоже приходилось несладко.

А вот Емельянов помочь нам уже ничем не мог: сотник лежал на полу у стены, убитый или, по меньшей мере, тяжело раненый. Нужно отдать офицеру Конвоя должное: если бы не он, нас бы еще та многоножка по паркету размазала. И потом, когда твари из камина повалили сплошным потоком, сдержал их именно Емельянов. Серебристые трубки в узких нагрудных кармашках его алого кафтана оказались чем-то наподобие магических гранат. Один бросок – минус один монстр. Именно так сотник уничтожил чудище, напоминавшее крылатого носорога, когда то уже готово было растоптать неудачно упавшую Милану. Именно так подорвал гигантского белоснежного краба, клешня которого лишь чудом не сомкнулась на шее Тоётоми. Всего у Емельянова было восемнадцать гранат – и семнадцать он успел использовать. Последнюю держал в руках, когда подло, сзади, его атаковала очередная тварь. Я даже не разглядел какая – подлетевший Ясухару рассек ее мечом. Но еще прежде чудовище опрокинуло сотника на пол – и более тот уже не поднимался.

Выпавшую из рук Емельянова неиспользованную гранату я, кстати, сумел подобрать и швырнуть в очередного монстра, но та не взорвалась – должно быть, здесь требовалась еще и какая-то особая магическая техника…

«Мой» минотавроид бросился в очередную атаку, целя рогом мне в лицо. Я нырнул в сторону и выбросил вперед руку с мечом. И пусть тот был не столь велик, как у Тоётоми, на этот раз длины клинка хватило – огненный кончик царапнул плечо монстра, и этого оказалось достаточно, чтобы отправить чудовище в небытие.

На автомате закрывшись от россыпи в общем-то неопасных бурых брызг щитом, я бросил взгляд на Воронцову. С летучей мышью та уже разделалась, но противников у Миланы меньше не стало – к обезьяне и минотавроиду присоединилась метровая серая ящерица с шипастым малиновым гребнем на спине. Атакуя, она поднималась на задние лапы, резко разворачивалась к девице спиной и заваливалась на жертву – должно быть, рассчитывая насадить ту на свои острые иглы. Тем временем обезьяна подскакивала к потолку, стараясь достать Воронцову сверху, а минотавроид… Третье чудовище, воспользовавшись тем, что первые два полностью завладели вниманием Воронцовой, зашло девице с тыла.

– Сзади! – истошно заорал я, бросаясь к Милане – и уже понимая, что наверняка не успею.

Подобравшись к Воронцовой почти вплотную, рогач спокойно примерился для удара и тут, не оборачиваясь, Милана сделала шаг назад и резко отмахнулась, ткнув монстра в лоб кулаком левой руки. Как мне показалось, безо всякой магии, но минотавроиду неожиданно хватило. Секунда – и монстра не стало.

– Как это ты его? – выдохнул я, наконец подоспев – и в горячке боя отбрасывая неуместно-чинное «вы».

Удачно мной подставленный огненный клинок встретился с гребнем ящерицы и отсек там добрую треть шипов.

– Перстень, – бросила Воронцова. – Он платиновый.

– А-а… – дошло до меня.

Ну да, платину минотавроиды не любят…

– Я почти пустая, – выдохнула между тем девица, отшвыривая от себя обезьяну. – Маны осталось самая капля!

– Возьми у меня! – не задумываясь, протянул я ей руку.

– Шутишь? – прищурилась Милана, также переходя на «ты». – У самого, небось, на исходе!

– У меня еще полно! – заявил я.

Ну, полно, не полно, но мана у меня и впрямь оставалась – я это чувствовал. Сколько? Да духи ее разберут! Но точно не последние мерлины!

– А что с Зеркалом? – уточнила девица, добивая раненую ящерицу фаерболом.

От камина к нам, впрочем, уже неслись новые враги.

– Сдержу! – заверил я. Получилось однажды – получится и теперь. – Бери, ты сильнее! Так будет больше пользы!

– Ну… Хорошо! – отбросила колебания Воронцова. Ее пальцы – холодные, словно с мороза – клещами вцепились в мою ладонь.

В воздухе между мной и девицей зажегся алый огонек – и даже успел начертить первый штрих иероглифа, но я его остановил.

«Не надо! – попросил мысленно, будто обращаясь к фамильяру. – То, что она берет, я отдаю добровольно!»

Огонек провел еще одну черточку, замер, и неохотно, но погас.

– Ого, какой поток! – присвистнула тем временем Милана, легко сметая сразу двух минотавроидов. – Жаль, надолго не хватит…

– Бери, пока дают, – хмыкнул я, не испытывая, к своему удивлению, ни малейших неприятных ощущений – к которым уже приготовился, памятуя об истории с братцем Воронцовой.

Из-за стоявшего посреди комнаты стола, расшвыривая последние не сбитые в драке стулья, к нам полубоком подлетел Ясухару. Меча при нем не было.

– Осмелюсь сообщить, мана на нуле! – выдохнул он.

– Держи, – протянул я ему вторую руку. – Сегодня здесь аттракцион неслыханной щедрости!

– Что ж, умирать – так рука об руку с друзьями! – поклонившись, заявил японец и ухватился за меня.

Зеркало было опомнилось, но я снова его приструнил.

– По крайней мере, сие будет красиво, – проговорил Тоётоми, призывая в свободную руку катану. – Если отступим к стене – какое-то время продержимся. Сударыня, на вас щит, я атакую, – предложил он Воронцовой.

– Добро, – тряхнула та слегка растрепавшейся косой. – Зададим им жару, милостивые государи! Загоним злыдней обратно в камин!

За заполонившими комнату дýхами никакого камина уже, собственно, и видно-то не было.

* * *

– Молодой князь?

Я не без труда поднял голову: надо мной, сидящим на полу, без сил привалившись спиной к стене, стоял есаул Семенов. Явился-таки не запылился! А где вы, сударь, прохлаждались, пока мы тут духов били?!

Справедливости ради, если сам Семенов в сражении и не участвовал, то его коллеги по Конвою свою лепту в победу определенно внесли. И не только Емельянов (сотник, кстати, не погиб – по крайней мере, уносили его после боя живым). В решающий момент, когда чудовища нашу троицу окончательно прижали и никакая мана уже не могла предотвратить неизбежного, в гостиную ворвалась целая толпа в алых кафтанах. Где их носило раньше – другой вопрос – но нас они определенно выручили.

Заканчивали ликвидацию пробоя уже только бойцы императорской охраны – что я, что Воронцова, что Ясухару уже едва могли на ногах держаться. Ничего, управились и без нас…

– Молодой князь? – с нажимом повторил есаул.

Блин, что эта чертова ищейка от меня хочет?!

– Ну? – буркнул я.

– Молодой князь, вы арестованы! – заявил Семенов.

– Арестован? – непонимающе вздернул брови я. – Что за шутки, господин есаул?

– Никаких шуток, сударь. Вы обвиняетесь в организации покушения на Государя Императора и Его Высочество Наследника! Извольте встать и проследовать за мной!

– В организации покушения? – хмыкнул я. – А ничего, что я тут едва не скопытился, защищая этого самого Государя Императора? Пока некоторые – кому это, кстати, по должности положено – неизвестно где шлялись?

Защищал я, конечно, по большей части, самого себя и своих товарищей – но ведь, сдерживая духов, наверное, и дорогому царю-батюшке службу сослужил, нет?

– Разберемся, – невозмутимо пожал плечами Семенов. – Вставайте, молодой князь – и идемте со мной!

Ну и что мне было делать? Встал – придерживаясь за стену – и пошел, покачиваясь.

Арестован, блин! Разберутся они, чтоб им!.. Вот и делай после этого людям добро!