Текст книги "Оружие Танита (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Они осторожно продвигались, квартал за кварталом, по заброшенным жилищам рабочих, местам, вероятно, разграбленным и оставленным, когда Кровавый Пакт только взял Сиренхольм.

Небольшие, трагические свидетельства того, что это когда-то был имперский город, валялись повсюду: исполненная по обету аквила из домашней часовни, выброшенная и растоптанная на улице; две пустые бутылки из-под эля, насаженные на невысокую стену; детский игрушечный лазган, вырезанный из моноволокна, вывешенные на бельевую верёвку между жилыми блоками вещи, провисевшие так долго, что вновь загрязнились.

На краю стены одной из террас жилого блока была большая металлическая доска объявлений, где некогда гордо демонстрировались портреты передовиков производства за прошедший месяц, вместе с именами прославившихся рабочих. Слова «Вторая смена южной фабрики Сиренхольма» были выведены на золотом листе сверху, под ними флаг Фэнтина и девиз: «Наше богатство – возлюбленному Императору». Кто-то приставил лазган к знаку, продырявив его несколько раз, прежде чем прибегнуть к огнемёту, который выжег большую часть изображённого.

Коли с грустью посмотрел на него. Он сам, и жилая зона, в которой он был, напомнили ему о дешёвом жилом блоке, в котором он жил с семьёй в улье Вервун. Он проработал в семнадцатой шахте более десятка лет. Порой, ночью, ему снился запах железной руды, грохот буров. Порой ему снились лица его коллег, Труга, Вереаса, Лор Динда. Доска почёта передовиков в выработке продукции тоже была в их жилом блоке. Имя Коли появлялось на ней не раз.

Рабочие, жившие здесь, работали на Сиренхольмской газовой фабрике. Коли задумался, куда они ушли, как много из них всё ещё живы. Кровавый Пакт вырезал обитателей куполов Сиренхольма, или дьяволы где-нибудь заперли бедняг?

Он оглянулся и посмотрел на улицу квартала. Она была разбита и разорена, и выглядела ещё более тусклой из-за грязно-жёлтого света, изливавшегося с балочной крыши. По крайней мере, после изматывающих смен в семнадцатой шахту он поднимался к солнечному свету и открытому пространству, к восходу или закату солнца за рукотворной горой улья Вервун.

Призраки бродили по улицам, проверяя жилые блоки на другой стороне. Варл настоял на покомнатной проверке, и это было целесообразно. Они не видели врага с тех пор, как впервые ворвались во внутренние зоны купола. Кровавый Пакт мог скрываться где угодно. Они не вступили в прямое столкновение, как ожидалось. Ни гака!

Обел стоял со звеном в начале улицы, разглядывая маленький рынок, обслуживавший жилые блоки рабочих. Магазинчики и лавки были заколочены или разграблены.

– Глянь на это, – сказал Обел, когда Коли приблизился. Он провёл его в разбитую лавку, некогда бывшую кассой.

Гербы Муниторума были изображены на стенах. Коли нахмурился, когда увидел их. Его мнение об Имперском Муниторуме было удручающе невысоким. Он не знал человека в их части роты, у кого сейчас оставалось более одной лазерной батареи.

Обел открыл ящик в латунной конторке кассира, возвышающейся механической кафедре, с разъёмами кабелей, демонстрировавших, что некогда она нуждалась в кибернетической связи с уполномоченным представителем для совершения операций. Зажимы были сломаны, и теперь ящик двигался свободно и расхлябано. Коли изумился, увидев, что его секции всё ещё были полны монет.

– Они разорили город и не украли деньги? – поразился Коли.

Обел взял одну монету из секции и показал её. Она была испорчена. Некто с кустарным инструментом, грозной силой и громадным излишком времени на руках, сокрушил монету и уничтожил голову Императора. На её месте была грубо выбитая руна. Она вызвала у него тошноту при одном лишь взгляде на неё.

Обел кинул монету обратно.

– Полагаю, это что-то да говорит о дисциплине среди этих ублюдков. Им важнее повсюду оставить следы своего пребывания, нежели обогатиться.

Коли передёрнуло. Каждая монета в лотке была той же. Это была необычайно мелкая деталь, но почему-то куда более ужасающая, нежели всё виденное им до сих пор разрушение и осквернение. Заклятый враг жаждал овладеть Империумом и заместить каждый малый его признак собственным изображением.

Снаружи Коли видел намалёванные рунами слова, которыми Кровавый Пакт исписал стены. Слова, непонятные ему, составленные из букв, ему не ведомых, в основном, но некоторые были написаны на низком готике. Имена. «Гор» и «Слэйт».

Урлок Гор, знал он, был полководцем, контролировавшим основные силы на этом театре военных действий, дьявол, что управлял преданностью Кровавого Пакта. Гаунт говорил о нём со смесью отвращения и уважения. После последнего поворота фортуны, что испытал Поход, одаренность Урлок Гора, как командира, стала очевидна.

Насчёт Слэйта он был не столь уверен. Командиры упоминали нескольких полевых командиров Гора, и Коли был довольно убеждён в том, что Слэйт был одним из них. Возможно, он был тем дьяволом, что стоял за войной здесь, на Фэнтине.

Варл закончил бродить, и присоединился к обоим.

– Что думаете, а? – спросил он их. Обел пожал плечами.

– Мы, должно быть, приближаемся к газовой фабрике, – ответил Коли. – Я говорю, нам надо продвинуться и занять её.

– Почему?

– Потому что мы сами по себе, и, по-видимому, пути назад нет. Если мы собираемся сделать что-то запоминающееся, я говорю – надо запомниться тем, что мы сделаем что-то, имеющее значение.

– Фабрика? – спросил Варл.

– Да, фабрика. Прикинь наихудший вариант. Мы, возможно, единственные выжившие, и если это так, то нас не должны выбить отсюда разом. Давай уязвим их тем, что мы остались. Захватим их главный источник энергии.

На дальней стороне рынка, Ларкин стремглав бежал через дверной проём очередного разорённого магазина, стараясь не наступить на разбитый стакан на полу. Он держал свой лонг-лаз наизготовку. Бэн и Холан, разведчики из отрядов Варла и Коли, продвигались вперёд со звеньями для зачистки западной стороны рынка, и они взяли снайперов с собой.

Ларкин оглянулся и увидел Брагга за собой в дверном проёме, прикрывавшего открытую линию улицы своей тяжёлой пушкой. Кайлл был рядом, взвалив на плечи магазины для оружия поддержки Брагга.

– Есть что, Ларкс? – шикнул Брагг.

Ларкин покачал головой. Он отступил с улицы, по которой в спешке прошли Феникс, Гаронд и Ункин, прикрывая друг друга, заходя в следующий ряд обрушенных помещений. Ларкин мог видеть Рилки и Нессу, его товарищей-снайперов, занявших позиции в хорошем укрытии за кучей сгнивших ящиков, охраняя северный подход к рыночному блоку.

Ларкин продвигался немного комфортнее с осознанием того, что Брагг и его огневая мощь прикрывают его. Его зоркие глаза внезапно уловили какое-то движение в магазине, который Ифван и Ноур полагали уже чистым.

– Со мной, Ещё Разок, – шикнул Ларкин. Как правило, Чокнутый Ларкин не бравировал. Он предпочитал залечь сзади, выбирая цели и предоставляя геройскую дребедень типам вроде Варла и Коли. Но он нервничал. Он хотел во что-нибудь выстрелить, прежде чем его щёлкнут, или прежде чем напряжение вызовет очередной убийственный приступ головной боли из потаенных уголков его мозга.

Он облизнул губы, глянул на Брагга, который уверительно кивнул на тяжёлый ствол своего 50-го калибра, и пнул старую деревянную дверь.

Ларкин повёл лазганом из стороны в сторону, заглядывая в сумрак.

Пыль взметнулась вверх в бледном свете, вливавшемся через дверь и дыры в ставнях.

– Гак на тебя, танитец. Ты меня чуть до инфаркта не довёл.

– Куу?

Рядовой Куу вырисовывался из теней в глубине магазина, его кошачьи глаза показались первыми.

– Какого феса ты там делаешь?

– Обустраиваю свои делишки. Почему ты не обустраиваешь свои, танитец?

Ларкин опустил своё оружие.

– Это – моё дело, – сказал он, стараясь звучать уверенно, несмотря на то, что Лайджа, фес его, Куу, заставлял его чувствовать себя как угодно, но только не так.

Куу засмеялся. Гримаса отвратительно исказила шрам, пересекавший его лицо.

– Ладно, здесь достаточно, чтобы поделиться.

– Достаточно чего?

Куу указал на маленький железный сейф, лежавший открытым на прилавке.

– Не могу поверить, что эти безмозглые оставили всё тут, а ты?

Ларкин глянул в сейф. Он был наполовину полон монет. Куу начал прикарманивать больше, и кинул пригоршню по грязному прилавку Ларкину.

Ларкин поднял одну. Она выглядела как имперская монета, но лица были испорчены. Гравировка была переделана на грубый знак, который ему не нравился.

– Возьми чуток, – сказал Куу.

– Не хочу ни одной.

Куу оглядел его, с отвратной ухмылкой на лице.

– Не собираешься ли ты помешать мне и так самоутвердиться за мой счет, – прошипел он.

– Я не…, – начал Ларкин.

– Мародёрство противоречит полковым уставам, – мягко сказал Брагг. Он смотрел через дверной проём за Ларкином.

– Гак меня, и здоровяк тоже.

– Заткнись, Куу, – сказал Брагг.

– В чём дело, здоровяк? Собираешься спустить на меня всех святых, как Ларкин?

– Положи монеты обратно, – сказал Брагг.

– Или что? У тебя и Чокнутого Ларкса нет ничего, чем бы вы смогли мне угрожать, что верно, то верно.

– Просто положи их назад, – сказал Брагг.

Куу не положил. Он оттолкнул Ларкина, и затем прошёл мимо Брагга на улицу. Сделав это, он задержался, оскалившись на массивного стрелка поддержки.

– Понадеемся, что мы не встретимся на занятиях скоро вновь, а, здоровяк?

– Что это значит? – спросил Брагг.

– Не хочу порезать тебя моей красящей палочкой снова, – сказал Куу.

Брагг и Ларкин наблюдали за его уходом.

– Что это было? – спросил Каилл, перешагивая. Брагг покачал головой.

– Этот парень, – Ларкин остановился. – Кому-то нужно преподать ему урок. Вот всё, что я скажу.

Глава пятая

Невидимая струя жесткого, холодного воздуха тащила его. Где-то далеко в янтарной тьме он мог слышать равномерное, ужасающее «Вух! Вух! Вух!», издаваемое вращающимися лопастями вентилятора.

Пальцы Майло начинали замерзать. Трос врезался в его ладони, несмотря на уверенность в том, что он держал его так, как показал Вадим.

– Налево! – прошипел голос. – Майло! Налево! Переставь ногу влево!

Майло покрутился, стараясь не задеть пустотелые металлические стены громадной вентиляционной шахты, но всё ещё производил шум, казавшийся ему грохотом мешка корнеплодов по оловянному желобу.

– Налево! Ради всего святого! Обод прямо здесь!

Майло левой ногой нащупал обод и поставил не него правую.

– Вадим? – с трудом выдохнул он.

– Ты там. Теперь отпусти трос левой рукой.

– Но…

– Гак, сделай это! Отпусти и потянись. Там перемычка прямо рядом с тобой.

Майло вспотел так сильно, что ему казалось, будто вся кожа могла просто соскользнуть. Он не видел ничего кроме темноты, не мог чувствовать ничего, кроме врезающегося в руки троса и порога под пальцами ног, и не слышал ничего, кроме своего бешеного дыхания и угрожающего «Вух! Вух! Вух!» внизу.

Только это, и настойчивый голос:

– Майло! Давай!

Он потянулся, и его пальцы нащупали жизнеутверждающий твёрдый металл.

– Теперь скользи вбок. Скользи вбок ко мне… вот так.

Майло попытался, но потерял равновесие. Он рванулся, так как начал падать.

– Фес!

Сильные руки схватили его и затащили через край твёрдого металлического остова.

– Поймал тебя! Я поймал тебя! Ты внизу!

Майло перевернулся на спину, задыхаясь, и увидел Вадима, смотревшего на него в тусклом свете. Вервунец улыбался.

– Хорошая работа, Майло.

– Фес… правда?

Вадим помог ему встать.

– Это нелёгкий спуск. Я бы не пожелал такого многим из парней, с кем работал на крышах. Чёртова шахта более отвесная, чем полагал, и гаково мало зацепов. Не говоря уже о тяге. Чувствуешь её?

Майло кивнул. Он взглянул назад через смотровой люк, сквозь который Вадим втянул его. Внизу, далеко внизу, теперь, когда он лёг под лучшим углом, он мог увидеть массивные вращающиеся лопасти вентилятора. Вух! Вух! Вух!

– Фес, – выдохнул он.

Он оглянулся.

– Где Бонин?

– Здесь, – сказал разведчик, появляясь из теней. Бонин и Вадим спустились первыми.

– Было нелегко, не так ли? – спросил Бонин, будто бы это была прогулка в полях.

Вадим слегка подтолкнул Майло в сторону и наклонился в шахту снова, втаскивая Лилло, чьё лицо было розовым и потным от страха и напряжения.

– Чтобы ещё раз… – прошептал Лилло, приседая отдохнуть и вытирая лоб.

– Не думаю, что мы будем спускать вниз ещё кого-то, – сказал Вадим Бонину. – Занимает слишком много времени.

Бонин кивнул и активировал свою гарнитуру.

– Слышишь меня, Пучеглаз?

– Слушаю. Вы внизу?

– Да, все четверо. Остальные – пока оставайтесь на месте. Это нелёгкая прогулка. Мы осмотримся и поищем, нет ли подходящего хода на крышу, через который вы бы вошли.

– Понял. Постарайтесь побыстрее.

Четверо Призраков проверили свои лазганы и развернули камуфляжные плащи. Теперь они были внутри Сиренхольмской газовой фабрики, и продвигались вдоль порталов к рабочим платформам словно тени. Громоподобный шум работающих главных турбин скрывал слабые звуки, производимые ими при продвижении.

Бонин жестом направил их в укрытие, затем махнул Вадиму и Майло – двигаться вперёд. Они достигли главной палубы, подвешенной над первичными барабанами турбин. Воздух был влажным и пах маслом и жжёной пылью.

Лилло пересёк оставшееся расстояние по сигналу Бонина. Когда он прибыл на место, Бонин продолжил движение.

Он заметил каркасный лестничный колодец, выглядевший многообещающе. Возможно, выход на крышу.

Бонин занял укрытие за перемычкой и дал сигнал продвигаться остальным. Лилло вытянулся, чтобы прикрыть разведчика с фланга, и Вадим с Майло поторопились дойти до конца мостика палубы.

Майло снова упал, но Вадим продолжал движение. Майло выругался про себя. Вервунец двигался слишком быстро, и сломал ритм ровного, сдержанного прикрытия, который они установили.

– Вадим! – шикнул он в гарнитуру.

Вадим услышал его и остановился, осознавая, что ушёл слишком далеко. Он осмотрелся в поисках хорошего укрытия и поспешил ко входу в шлюз.

Люк шлюза внезапно открылся.

Хлынул свет.

Вадим повернулся, и столкнулся лицом к лицу с шестью воинами Кровавого Пакта.

В полумраке, Майло увидел резко распространяющиеся блики светя, сверкавшие из шлюза, где укрылся Вадим.

Мигом позже, Вадим влетел в поле зрения, безумно очертя голову паля из лазгана вслед за собой с одной руки.

Очередь ответного лазерного огня взорвалась за ним. Майло видел мерцающие красные заряды, шипевшие в воздухе, хлопавшие по решётчатой палубе и грузоподъемному устройству, и щёлкавшие по ограждению палубы. Он не был уверен, добежал ли Вадим, или его подстрелили.

– Вадим? Вадим?

Несколько фигур выдвинулись из шлюза на палубу, быстро и умело, в боевом построении. Майло мельком увидел красное боевое облачение, блестящие багровые шлемы, сверкающие чёрные разгрузки, и тёмные лица, как будто искаженные муками боли. Двое вошедших стреляли из люка, вдоль палубы, прикрывая огнём остальных, которые выбежали на открытое пространство.

Майло поднял оружие, но в гарнитуре раздался голос Бонина:

– Майло! Не стреляй и заляг! Лилло… покажись оттуда, где ты сейчас!

Майло оглянулся. Лилло был далеко сзади на палубе, дальше, чем он сам или Бонин. Вервунец начал стрелять в полуавтоматическом режиме, поливая короткими очередями фигуры, появлявшиеся из шлюза. Выстрелы пронеслись по палубе мимо Майло на высоте бедра.

Солдаты врага немедленно сконцентрировали внимание на Лилло, стреляя в него и продвигаясь по палубе по направлению к нему, прижимаясь в укрытиях. Майло сразу понял простую, но вдохновляющую тактику Бонина. Лилло отвлекал врагов, растягивая их между огневыми позициями Майло и Бонина.

– Жди… Жди… – прошептал Бонин.

Враги теперь были ближе. Майло мог разглядеть их лица, оказавшиеся металлическими масками, жестокими и хищными. Он чуял запах их пропитавшихся потом, нестиранных вещей. «Они, должно быть, Кровавый Пакт», – подумал он.

– Жди…

Майло присел так низко, что ноги начало сводить судорогой. Кожа пошла мурашками. Он крепче сжал лазган. Лазерные заряды рассекали воздух вокруг него – сине-белые из имперского оружия Лилло, огненно-красные из оружия Хаоса.

– Давай!

Майло выгнулся вбок и открыл огонь. Его залпы ударили в перемычку, не попав в солдата Кровавого Пакта, который пригнулся, чтобы избежать их. Воин в маске крался около ставшего теперь близким источника сопротивления, и Майло поправил прицел, всадив два заряда в лицо врага.

Бонин тоже показался, искусно подстрелив двоих из Кровавого Пакта, перебегавших к лучшему укрытию и более выгодной позиции для стрельбы по Лилло.

Внезапно наступила тишина. По наблюдениям Майло, их оставалось ещё трое. Он слышал, как один медленно полз по ряду топливных барабанов, скрываясь от Бонина, но его собственное укрытие мешало обзору. Майло лёг и медленно протолкнул себя на животе. Он, в общем, видел свою цель. Тень на палубе говорила, что боец был прямо над Бонином.

Майло высунулся из укрытия, и дважды выстрелил. Он попал в солдата Кровавого Пакта и обрушил его вниз, палящего в автоматическом режиме очередью, которую тот приберегал для Бонина.

Затем прозвучал свирепый крик. Майло обернулся и увидел другого бойца Кровавого Пакта, который шёл на него в рукопашную, стреляя на бегу. Лаз-разряды взорвали обшивку за ним, её расплавленные капли оставили отметки на прикладе лазгана Майло и прожгли ему левый рукав.

Бонин показался из ниоткуда, спрыгнув с бочек в полный рост. Он врезался в атакующего врага, удар с силой опрокинул их обоих на ограждение палубы. Разведчик нанёс грубый апперкот, зажав серебряный кинжал в бьющем кулаке. Крича, враг схватился за шею и лицо, и упал с палубы на спину.

Раздался одиночный лазерный выстрел. Последний солдат Кровавого Пакта бежал обратно к шлюзу. Лилло подстрелил его одним чётким выстрелом.

Лилло подбежал.

– Проверь шлюз, – сказал ему Бонин, вытирая клинок, прежде чем вложить его в ножны.

– Спасибо, – сказал Майло. – Я думал, он достанет меня.

– Забудь, – улыбнулся Бонин. – Я бы ни за что не достал того, что крался ко мне.

Они присоединились к Лилло в шлюзе.

– Кажется, мы добили всех. Этот, я думаю, офицер.

Он пнул тело того, что был подстрелен убегающим.

– Где Вадим? – спросил Майло.

Они огляделись. Отчаявшись укрыться, Вадим рванул из люка шлюза. Всем троим казалось, что в панике Вадим точно сошёл с края палубы в пустоту.

– Эй!

Майло наклонился и глянул за ограждение. Вадим болтался на одной руке, держась за один из опорных элементов палубы внизу, примерно в пяти метрах.

– Фес! – сказал Майло. – Дайте верёвку!

Бонин обыскал тела мёртвых солдат Кровавого Пакта, и нашёл связку цифровых ключей в кармане офицерского плаща.

– Простите, – сказал всем Вадим, вернувшийся на палубу. – Малость забежал вперёд.

Бонин ничего не сказал. Нечего было говорить. Вадим знал свою ошибку.

Они приблизились к массивной металлической лестнице и по ней попали в пространство под крышей. Захваченные ключи позволяли им проходить одну за другой закрытые двери. Резать или взрывать их заняло бы часы.

В конце лестницы была грязная металлическая платформа с верёвочной лестницей к потолочному люку. Бонин взобрался и перебирал ключи до тех пор, пока не нашёл один, который освободил взрывоустойчивый запор на люке.

– Противогазы, – посоветовал он, и все четверо вновь облачились в противогазы, прежде чем он открыл люк.

Оранжевые маячки, предупреждающие об опасности, начали вращаться и вспышками освещать платформу, когда люк открылся в ночь и леденящий воздух волной хлынул в него.

– Кто-нибудь заметит это, – сказал Лилло.

Ничто не помогало им. Время работало против них. Пропажу группы, уничтоженной ими, скоро должны были обнаружить.

Бонин взобрался на крышу и воксировал Домору и основным силам. Примерно пятнадцать минут заняло у них пробраться через суперструктуру фабрики и попасть в люк. Бонин отправил первых нескольких солдат вместе с Майло и Лилло охранять базу и доступ к палубе. Как только последний человек вошёл внутрь, Бонин закрыл и загерметизировал люк. Предупреждающие маячки погасли.

На палубе бойцы, как Сиина и Арилла, что выжили при крушении десантного судна, оставшись без оружия, смогли вооружиться избитыми лаз-карабинами старого образца, принадлежавшими Кровавому Пакту.

Избегая шлюза, они продолжили спускаться по лестнице до тех пор, пока не достигли главного этажа турбинного зала. Там было темно и пахло маслом, смог отработанных газов низко стелился по полу, но темнота и шум скрывали Призраков.

Макеллер и Бонин, работая по карте, осторожно провели их через маслосборные уровни фабрики, между рамами турбин, под пешеходными дорожками, над спиралями нагнетательных труб. Сконденсированная влага капала, и омерзительные хищные насекомые разбегались по углам.

Где-то высоко над ними забрезжил свет. Призраки замерли. Свет из открытого люка или шлюза разлился вдоль одного из верхних помостов, и они увидели строй фигур, спешащих по помосту в направлении возвышенного уровня палубы. Ещё момент – и стало больше света. Другая группа, больше солдат. Лампы подскакивают, когда они пересекают ещё более высокий помост, продвигаясь для поддержки первой группы.

Бонин и Майло скинули погибших солдат Кровавого Пакта с палубы во тьму маслосборника, но не было возможности скрыть следы лазерных повреждений в зоне палубы.

Как только показалось безопасным двигаться дальше, они заполнили тесные сходные трапы в маслосборник, и добрались до внутреннего люка, открывшегося поворотом цифрового ключа.

В позвенном построении, где Джагди была под защитой одной из центральных групп, они прошли в главный обслуживающий коридор, стянутый в поперечном сечении тяжёлыми кольцами балок. Тусклые синие огни светили из решётчатых ячеек вдоль каркаса крыши.

Коридор петлял, минуя соединения, перекрёстки, лестничные колодцы и люки лифтов. Халлер чувствовал себя все неуютнее, и он мог видеть это и на лицах вервунцев. Это был лабиринт. Они повернули так много раз, что он больше не полагался на чувство направления. Но танитцы выглядели уверенно. Корбек однажды сказал Халлеру, что танитец не может заблудиться. Дело было не в их генах, предположил он. Что-то, связанное с постоянно вводящими в заблуждение лесными тропами родного мира, который был для них навеки потерян.

Теперь он поверил в это. Бонин, который, как и все танитские разведчики, ходил с хмурым лицом, похоже, никогда не находил достаточного повода радоваться чему-либо, больше даже не сверялся с картой. Он изредка останавливался, чтобы проверить нанесённые под трафарет настенные знаки, и однажды развернул Призраков, и направил уровнем выше через лестничный колодец. Но уверенность никогда не покидала его.

Наконец, они пришли в маленький боковой зал, выглядевший частично закопчённым и долго не использовавшимся. По мнению Халлера, они были в самых основных уровнях городского купола, даже ниже, чем уровни маслосборников фабрики. Вешалки со старыми, опутанными паутиной рабочими комбинезонами и клетки с запасным промышленным оборудованием были нагромождены по сторонам. Большинство потолочных светильников не горели. В дальнем конце показалась дверь. Металлический люк, окрашенный синим, с нанесенным под трафарет облупившейся белой краской серийным номером.

Бонин остановился, и глянул на Макеллера. Второй разведчик, человек постарше, с седеющими волосами, выбритыми по бокам головы, ответил взглядом и кивком.

– Что это? – прошептал Халлер.

– Запасной обслуживающий вход в главную операторную фабрики.

– Ты уверен?

– Мне не нужно открывать дверь, чтобы убедиться в том, что это запасной обслуживающий вход в главную операторную фабрики, если вы это имели в виду, сэр.

– Ладно, ладно… – Халлер глянул на Домора. – Что ты думаешь?

– Я думаю, это самое близкое к цели, чего мы можем достичь. Ну, если только вы не собираетесь прятаться в этих подземельях, ох, не знаю… до конца времён?

Халлер улыбнулся.

– Мнение принято. Как говорит наш любимый комиссар-полковник… вы что, собираетесь жить вечно?

Взрыв, сорвал и искромсал деревянную панельную обшивку в парадном зале, разбивая полированные плитки пола и срывая одну из хрустальных люстр с потолка. Люстра рухнула и покатилась, словно срубленное хрустальное дерево. Её соседка поникла и раскачивалась на потолке.

Лёгкий голубой дымок начал рассеиваться.

Гаунт смахнул ресницами выступившие от дыма слёзы, и закашлялся, прочищая горло. Он огляделся.

Несмотря на то, что некоторых унесли на носилках, Призраки в его отряде, похоже, выдержали мощный взрыв.

– Построиться и выдвинуться тройками. Пошли! – рыкнул в гарнитуру Гаунт. – Сорик, смотри за нашими тылами.

– Вас понял, сэр, – протрещал ответ Сорика.

Его отряд, вместе с Теиссом, Эулером и Скерралом, окопался у опор, отражая усиливающиеся атаки Кровавого Пакта.

Извлекая свой меч и активируя его, Гаунт побежал с Дерином и Белтайном, следуя за головной группой Каобера, Версуна и Старка. Обломки хрустели под ногами. Сапог Гаунта подцепил хрустальную веточку с люстры, и она зазвенела прочь по пыли.

Прежде, чем он достиг величественного дверного проёма в конце, он услышал разочарованный рык Каобера, и знал, что это значит. Щит всё ещё работал. Они сломали переднюю часть дверного проёма, раму и остальное, объединив трубчатые заряды и взрыв-шашки целого взвода, а энергетический экран всё ещё шипел перед ними, невредимый.

– Сэр? – спросил Белтайн.

Гаунт быстро думал. У них имелся протокол отступления, тактик Байота дал ему кодовое название «Операция Синий Маг», но давать этот сигнал не было смысла. Их зажали на внешних уровнях вторичного купола стеной щитов с одной стороны, и Кровавым Пактом – с другой. Отступать некуда, и нет никакой надежды на эвакуацию. Даже если флотилия десантных судов вернулась на дирижабли и заправилась, как предполагалось, враг теперь удерживал зону высадки, единственную приемлемую посадочную зону.

Байота ожидал от них победы, подумал Гаунт. Чёрт возьми, он ждал от них победы. Сиренхольм обещал быть крепким орешком, но не настолько же. Они действительно недооценили решимость и силу стратегии Кровавого Пакта.

Гаунт взял микрофон у Белтайна.

– Первый, ближайшим подразделениям, с отметки 6903. Щит не пробит. Повторяю – щит не пробит. Будьте на связи.

Он сверился с картой на своём дата-планшете, в который Белтайн поспешил внести обновлённые позиции войск со своего подключенного к воксу ауспекса. Они были плотными. Слишком плотными. Призраки полностью заблокированы врагом, и их медленно зажимали между линиями щитов, чтобы перебить.

Фактически не имея места для манёвра, Гаунт знал, что ему предстоит оборудовать наилучшую оборонительную позицию из имеющихся.

– Это первый, – продолжил Гаунт. – Сорик, Теисс, Скеррал, удерживайте ваши позиции. Эулер, повернись на запад. На карте указан обслуживающий колодец в двухстах метрах справа от тебя. Я хочу видеть его заблокированным и прикрытым. Марой, оставайся на месте и прикрывай огнём продвижение Эулера. Подтвердите.

Они быстро подтвердили, заикаясь, в накладывающихся друг на друга ответах.

– Первый, продолжаю… Бьюроун, слышишь меня?

– Сэр!

– Как обстановка?

– Сейчас слабая интенсивность, сэр. Думаю, они пытаются обойти нас с фланга.

– Понял. Постарайтесь больше не отдавать им ни пяди. Отступайте не дальше соединительного зала 462.

– Четыре шесть два, подтверждаю.

– Тарнаш, Макфин, Маколл. Попробуйте продвинуться южнее к вестибюлю на отметке 717. Там много залов,  которые выглядят так, будто их можно удержать.

– Понял, сэр, – ответил Макфин.

– Вас понял, первый, – сказал Маколл.

– Тарнаш? Это первый. Подтвердите.

Трескучий шум.

– Тарнаш?

Гаунт взглянул на Белтайна, который регулировал шкалу настройки. Встревоженный вокс-офицер покачал головой.

– Первый – двенадцатому.

– Продолжайте, первый.

– Сорик, Тарнаша могли подстрелить, что означает – у вас может быть опасная брешь в левом фланге.

– Приняли к сведению, сэр.

– Макендрик, Адаре… продвиньтесь вправо. Сорику нужно прикрытие.

– Понял, сэр. Фесово жарко там, – ответил Адаре.

– Постарайтесь. Викс, вы всё ещё удерживаете этот отгрузочный док?

– На последних остатках боекомплекта, сэр. Можем дать вам в лучшем случае десять минут сопротивления, прежде чем дело дойдёт до кулаков и клинков.

– Стреляйте одиночными, Викс. Используйте ваши чертовы трубчатые заряды, если остались.

Внезапно ворвалась передача.

– Десять-пятьдесят – первому!

– Продолжай, Индриммо.

Голос вервунца был безумен. Гаунт мог слышать грохот автоматического огня по связи.

– Мы выбиты! Мой отряд выбит! Все лазганы на нуле! Гак! Они теперь со всех сторон, мы…

– Индриммо! Индриммо! Первый – десять-пятьдесят!

– Канал отключен, сэр, – прошептал Белтайн.

Гаунт в отчаянии посмотрел назад, на щит, – на настоящего врага. Он преграждал им всякую возможность выстроить рабочую оборону. Один миг он раздумывал, не ударить ли по проклятому щиту силовым мечом, но знал, что это верный способ окончить жизнь благородного оружия Иеронимо Сондара.

– Идеи? – спросил он Каобера.

Разведчик помотал головой.

– Всё, что я полагаю – этот щит должен быть запитан от городского источника энергии. Он, вероятно, поглощает прорву энергии, чтобы оставаться когерентным.

Гаунт много думал об этом. Если бы он только мог связаться с передовым отрядом, Варлом, Обелом и Коли… если они всё ещё живы. Возможно, они смогли пробиться до самой газовой фабрики и…

Нет. Это были лишь желаемые размышления. Если три отделения из передового отряда всё ещё живы, они, должно быть, сейчас бьются за своё выживание, одни в удерживаемом врагом куполе. Даже если бы щиты не блокировали вокс-передачи и он мог бы поговорить с передовым отрядом, надежды на то, что они смогут взять штурмом фабрику были тщетны.

Гаунт отвлекся от размышлений, поскольку взрыв гранаты прогремел в покоях слева. Прежде чем рассеялся дым, он увидел облачённые в красное фигуры, продвигавшиеся через пролом в разрушенной стене.

Имперские карты Сиренхольма были хороши, но Кровавый Пакт владел городом, и знал каждый распоследний вентиляционный канал и подуровень. Они как-то проникли в стены покоев, в обход заслонов Сорика и остальных.

И они врывались в гущу его растянутого взвода.

Он не отдавал приказы. Его люди реагировали инстинктивно, хотя некоторые из них были ранены в начавшейся перестрелке. Версун побежал вперёд, дважды подстреленный лазерными разрядами, выпуская короткие очереди, сбившие с ног, как минимум, троих пехотинцев Кровавого Пакта. Каобер и Дерин вступили в рукопашную, вонзая примкнутые штыки и паля наугад.

Ванетти, Мыска, Лайси и Нейт прыгнули и выпустили очереди в пролом в стене. Мыску подстрелили в левое предплечье, он упал, но поднялся почти сразу, пользуясь исполосованной сажей жардиньеркой как опорой для оружия, стреляя с одной руки.