Текст книги "Оружие Танита (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Купол Гамма казался практически не затронутым налётом, хотя громадные отблески оранжевого и белого подсвечивали небо и облака там, где пылал купол Бета.

Как только они прошли на небольшом удалении от изгиба купола, другие ветры подхватили их и внезапно начали уносить ввысь с возрастающей скоростью. Корпус купола метался под ними, и Бонин резко забрал влево, чтобы избежать столкновения с торчавшей мачтой.

Затем они пролетели дальше, миновав огромный ледяной выступ Уранпика, и опускаясь по направлению к главной газовой фабрике.

–          Варл! Бэнда! Вадим! Ответьте! – воксировал Бонин.

По глупости, он полагал, что самой большой проблемой будет попасть куда-нибудь поближе к фабрике. Теперь, видя её размеры, он понял, что отыскать товарищей будет задачей не из легких.

Он повторял вызовы так часто, как только отваживался. Они спланировали мимо окруженной лесами башни, которая внезапно ожила и разразилась плотным зенитным огнём.

Но не они были целью. Башня палила по пикирующему бомбардировщику «Сорокопут», сбившемуся с маршрута. Бонин так сосредоточился на управлении полетом, что даже не подумал об оборонительных пунктах и башнях, которыми был уткан Уранберг.

Это мысль мгновенно отрезвила его. Может, потому что они представляли собой слишком мелкую цель, может, удача была на их стороне, но теперь казалось чудом то, что их не заметили, не отследили и не обстреляли из любой орудийной позиции купола Гамма.

Удача, решил Бонин. Он не мог видеть её из-за высоких, закрывающих обзор кучевых облаков, но был уверен, что его счастливая звезда всё ещё где-то там, в вышине.

Как бы то ни было, это ненадолго.

– Держись, Джагди, – сказал он.

– Что? О, бл…

Они попытались приземлиться на решётчатую крышу в тени верхних надстроек фабрики, но угол был неудачным, замедление – преждевременным, а удар о крышу вышел сильнее, чем полагал Бонин.

Они один раз отскочили, оставив вмятину на боковой обшивке, и покатились, разлетевшись в стороны. Джагди отскочила раз, затем еще раз, вопя от боли, когда удары сотрясали её недавно зафиксированный перелом, и скользнула к краю водосточного желоба.

Бонин попытался дать полный газ турбиной, но первый удар загнул рукоятку управления, и он не смог отыскать её. Разведчик обрушился в водосточный желоб, ударился о бок резервуара и потерял сознание.

– Славная посадочка, – услышал он слова Джагди, когда опомнился.

Она склонилась над ним, изо всех сил потянув его за ослабшие ремни обвязки. – Сломал что-то?

– Не думаю.

Бонин сел. Он приземлился на участок крыши между резервуаром и возвышающейся частью, куда они первоначально пытались приземлиться. Этот участок представлял собой помутневший металлический желоб, плотно забитый мокрой грязью, образовавшейся из стекавшей с верхних крыш воды. Оглядевшись, он заметил, что если бы продолжил катиться или скользить, то упал бы на добрых пятьдесят метров ниже, прямо в группу мачт.

Вместе они выкарабкались из желоба на плоскую крышу за резервуарами. Бонин приготовил свой лазган, и Джагди вытащила служебный флотский пистолет. Он вновь испытал вокс, но сигнала от его отряда всё ещё не было.

Они поспешили на запад, пересекая мостки над чаном, полным нефтесодержащей воды, поверхность которой блестела словно радуга. Поблизости, скопление труб из оголённого металла выпускало горящие газы в небо.

Протрещал вокс. Бонин подумал, что это Варл и остальные, и вернулся, чтобы поймать более чистый сигнал. То, что он услышал, было горловыми звуками и не имело ничего общего с низким готиком.

Он толкнул Джагди в укрытие в тот момент, когда трое солдат Кровавого Пакта в полных комплектах брони для опасных сред появились у них на хвосте, взбегая к дальнему концу перехода над чаном. Их подпрыгивающие багровые круглые шлемы ярко отражались в тёмной жидкости.

Один заметил их, и выпустил очередь из своего лазкарабина. Выстрелы ударили в трубопровод, за которым они пригнулись.

Бонин прицелился. Он сделал выстрел навскидку, подстрелив первого солдата Кровавого Пакта и замедлив продвижение остальных. Все они начали стрелять, заставляя трубопровод звенеть от частых попаданий.

Солдат, которого он подстрелил, попытался рвануть по переходу, пока остальные прикрывали его. Бонин выстрелил ему в плечо, и еще раз – в лицо, закрытое железной маской. Боец упал с перехода, изогнувшись, и шлёпнулся в чан, подняв большую волну в вязкой жидкости.

Бонин схватил пилота одной рукой и побежал обратно вниз по крыше по направлению к ряду теплообменников, выраставших из оцинкованных панелей словно голубятни.  Лазерные разряды прошивали воздух вокруг них.

Как только они оказались под одним из теплообменников, Бонин выстрелил снова. Еще двое солдат Кровавого Пакта показались на прилегающей крыше, стреляя с огороженного цепью пешеходного мостика. Для четырех солдат Хаоса скоординировать перекрёстный огонь будет плевым делом.

Выстрелы хлопали о металлический корпус теплообменника. Бонин пальнул снизу и попал одному из солдат на пешеходном мостике в грудь. Человек рухнул и повис, когда его разгрузка зацепилась о цепное ограждение.

Очередной шквал выстрелов обрушился на теплообменник, и вся верхняя обшивка, купол из тонкого металла, была сорвана. Джагди выстрелила из своего пистолета, но её точность оставляла желать лучшего.

Выстрел просвистел рядом с плечом Бонина. Второй человек на пешеходном мостике продвинулся и был близок к тому, чтобы прыгнуть на них. Было некуда бежать, не рискуя попасть под неминуемый обстрел со стороны продвигающейся пары на их уровне.

Солдат Кровавого Пакта на пешеходном мостике резко наклонился вперёд так сильно, что его тело прорвало цепное ограждение и он рухнул в пустоту.

– Какого феса…? – начал Бонин.

Двое на крыше на секунду обернулись, застыли в недоумении, и в этот момент единичный, безжалостный лазерный выстрел взорвал голову ближайшего.

Бонин подхватил свой лазган и выпустил автоматическую очередь в оставшегося врага. Боец Кровавого Пакта нырнул за столб и больше не появился.

– Прекрати огонь, Бонин, – сказал голос по связи.

Варл высунулся из-за столба, пряча в ножны свой кинжал.

– У нас чисто. Бэнда?

– Отсюда ничего не видно, серж.

– Вадим?

– Чисто.

– Унтеррио?

– Тоже чисто. Передвижений нет.

Варл поспешил к Бонину и Джагди.

– Пойдём-ка. Давайте. Мы думали, что потеряли вас.

Они побежали за ним по пожарной лестнице на верхнюю крышу, возвышающуюся над пешеходным мостиком.

– Как вы нас нашли? – спросил Бонин.

– Мы услышали твои вызовы и следовали за сигналом. У этих ублюдков есть люди на крыше. Не из-за нас, я думаю. Они подбили много самолётов во время налёта, и они разыскивают выживших членов экипажей.

– Ты уверен насчёт этого?

– Нет, – сказал Варл.

Бэнда высунулась из укрытия на вышестоящей крыше, когда они взобрались. Бонин был уверен, что её лонг-лаз подстрелил двоих врагов.

– Славная стрельба, – сказал он.

– Вот за это они и дают блестящие медальки, – ответила она и кивнула на Джагди. – Я гляжу, ты прихватил подружку, – иронически заметила Бэнда.

– Дажгди доставила нас сюда живыми, Бэнда. Меньшее, что я мог – отплатить любезностью.

– Гак! Ну и унылый ты парень! Я просто сказала.

Вадим и Унтеррио поднялись по боковой лестнице и присоединились к ним.

– Хорошо, – сказал Варл. – Может, когда мы все, наконец, в сборе мы можем прекратить ползать по крышам с плохими парнями. Я полагаю, нам нужно попасть внутрь.

– Вы нашли путь внутрь? – спросил Бонин.

Варл взглянул на него, и его глаза саркастично блестели за визором.

– Нет, не нашли: а) потому что искали твою жалкую задницу, не буду напоминать, почему, и б) потому что разве это не твоя работа, мистер разведчик?

– Верно, – согласился Бонин.

– Мы можем сделать это поскорее? – сказала Бэнда. – Эти кислородные баллоны меня душат.

– Добро, следуем за Бонином, группа огневой поддержки прикрывает! – приказал Варл.

Джагди поймала Варла за рукав.

– Сержант, я знаю, мне… не следовало быть тут. Я думаю, лучше, если я останусь и сдамся.

–  Нет! – сказал Бонин.

– Как сказал Бонин, коммандер, нет, – согласился Варл.

– Я ценю верность, но я не проходила пехотную подготовку, и определённо не обладаю навыками скрытности, как вы. Я – мёртвый груз. Вам следует бросить меня сейчас. Я понимаю важность задания, на которое вызвалась добровольцем. Я не хочу вас подводить.

– Вы идёте с нами, разговор окончен, – ответил Варл.

– Я рискну, сержант…

– Нет! – сказал Варл.

– В словах коммандера Джагди есть смысл, сержант, – сказал Унтеррио. – Мы будем продвигаться быстрее и безопаснее без неё. Эта операция слишком важна, чтобы рисковать. И, как и я, коммандер – фэнтинка. Мы заботимся об освобождении этого мира больше, чем о своих собственных жизнях.

– Прислушайтесь к Унтеррио, сержант, – сказала Джагди. – Вы только что убили поисковую команду. Оставьте меня, чтобы меня обнаружил Кровавый Пакт, и я скажу им, что это была я. Всего лишь подбитая лётчица. Всё, чего они ожидали. Я скрою ваше присутствие.

Варл задумчиво натянул ремень своего У-90.

– Я сказал «Нет», значит – нет. Во-первых, они будут знать, что не вы сделали это, до тех пор, пока мы не оставим вам лонг-лаз и кинжал, к чему я не готов, потому что это вызовет у них ещё больше вопросов. Во-вторых, я беру вас не из-за доброты. Вы хоть представляете, сколь жестокими будут их допросы? Вы не выдержите. Ни один из нас. Ваша байка про «сбитую лётчицу» расколется фесово быстро, и вы сдадите нас, свою планету и свою семью. Нет, коммандер. Нет. Вы пойдёте. Ради нас, не ради себя.

Для группы «Ларисель-2» проникновение было лёгким. Громадные секции купола Бета остались пробитыми и разрушенными в результате налёта, и значительная их часть всё ещё пылала. Собираясь возле скопления мачт наверху купола, отряд из пяти человек перешёл на западную сторону, и на тросах спустился в обрушившуюся часть крыши, всё ещё испускавшую дым и пламя.

Под прикрытием Ларкина, Маквеннер и Мэрин спустились в пролом и запечатали внутреннее пространство. Это была жилая комната, полностью выжженная. Маквеннер прошел по обуглившемуся ковру и обнаружил дверь, вплавившуюся в раму жаром взрыва, прогремевшего в комнате.

Сержант Мэрин ударом ноги проложил себе дорогу через тлеющую слоёную фанеру и открыл боковую комнату, которая также была опустошена взрывом. Бомба здесь проломилась прямо сквозь пол и разорвалась на нижестоящем уровне. В перекрытии зияла дыра с зазубренными краями рядом с раздробленными остатками кровати или тахты.

– Спуститься и построиться, – воксировал Мэрин.

Кершерин, Ларкин и Кёрен спустились через крышу, и Маквеннер повёл их к Мэрину. Они заглянули в дыру в полу. Завывали далёкие сирены, пробуждённые многочисленными пробоинами герметичной оболочки купола.

– На следующих двух этажах – ничего, – прокомментировал Маквеннер.

Бомба определённо разрушила всё на двух этажах под ними, частично – своим падением, частично – взрывом. Ларкин глянул и увидел обычную столовую вилку, вонзившуюся в стенной брус. Взрыв обратил каждый повседневный предмет в смертоносную шрапнель.

– Давайте привяжемся к нему, – решил Мэрин.

Маквеннер закрепил один конец своего троса в петле и полез в дымящуюся дыру в полу.

Они спустились на уровень ниже. Ларкин старался отводить взгляд от двух почерневших трупов, которые взрыв впечатал в стену. Уцелевшие куски пола удерживали половину письменного стола, немного мусора, разбросанные страницы книги и чудесным образом не расколовшуюся вазу.

Ещё уровнем ниже – и вновь появился пол. Поверхность была оголена чудовищным жаром, и они балансировали на балке. Одна половина комнаты, спальня, была устрашающе цела. Там имелись кресло из тетовой древесины, полка со стаканами и украшениями и хорошим ковром, который резко обрывался опалённой чертой там, где выгорел пол. Сброшенная одежда висела на кресле. Единственным следом повреждений в этой половине комнаты было небольшое вздутие краски на стенах.

Маквеннер проследовал к двери и слегка приоткрыл её. Снаружи шел коридор, погружённый в красноту аварийного освещения.

– Пошли! – воксировал он, и они последовали за ним, развернувшись в строй группы огневой поддержки.

Ларкин трясся. Отчасти это была травма от высадки, отчасти – боевое напряжение, но большей частью – шок от известия о том, что Маколл не справился. Он чувствовал, как приближающийся приступ мигрени нагнетал ужас в его череп. Он был достаточно предусмотрителен, чтобы захватить свои таблетки. Даур, Гаунт и Мэрин – все настояли.

Но с опущенным визором и дыша из кислородного баллона, он не мог принять ни одной.

Призраки прошли примерно десять метров по коридору, когда появилась аварийная бригада из трёх человек, одетых в белые огнеупорные костюмы и в противогазах. Они запаниковали при виде солдат, и развернулись, чтобы сбежать.

– О, фес. Убрать их.

Приказ Мэрина был резок, но необходим.

Кёрен и Кершерин открыли огонь и срезали троицу. Кёрену подумалось, что это неправильно. Это казалось неправильным им всем, но необходимо соблюдать секретность. Показался ещё один рабочий аварийной бригады, и начал убегать по направлению к лифту в конце коридора. Он бросил жертву взрыва, оставшуюся лежать на носилках в открытых дверях комнаты.

Маквеннер выстрелил, и рабочего швырнуло на стену, он соскользнул вниз, и недолго лежал, колотя ногами по полу, пока не умер.

– Фес, – с отвращением сказал Маквеннер.

– Нам нужно взорвать этот коридор, – сказал Мэрин. – Они найдут подстреленные тела, и будут знать, что мы тут, как если бы мы оставили этих несчастных фесовых бедолаг для бесед. Взорвём его, и это будет выглядеть, как произошедший с задержкой взрыв плавящей бомбы.

Маквеннер кивнул, и вытащил пару трубчатых зарядов из своего вещмешка. Ларкин наблюдал, всё ещё трясясь. Эта бессердечность была той стороной капрала Мэрина, которую он раньше не видел. Мэрин, один из самых молодых Призраков, был способным и надёжным солдатом. Его послужной список был великолепен, но Гаунт пока не повышал его. В конце концов, Роун недавно взял Мэрина под своё крыло. Теперь, по-видимому, он поставил своей целью проявить себя, не оставляя шансов ничему, что могло бы повредить успеху задания. Он делал так, как сделал бы его каменнозадый наставник Роун. Это не Мэрин, знал Ларкин. Ему не нравилось происходящее, хоть он и понимал, что это были разумные действия.

– Ларкин! Давай! Мы уходим! – сказал Мэрин, и они поспешили вниз по лестничному колодцу рядом с лифтом, когда трубчатые заряды взорвали коридор в боку купола над ними.

Гаунт взял планшет у адъютанта Белтайна и просмотрел.

– Это подтверждено?

– Информация предоставлена адмиралом Орноффом.

Как мог доложить адмирал, два самолёта «Лариселя» были уничтожены прежде, чем достигли цели. Группы «Ларисель-2» и «Ларисель-3» высадились. Орнофф верил, основываясь на докладах пилотов, что некоторые, если не все, из числа «Лариселя-1» высадились до того, как их «Мародёр» упал.

Но было кое-что ещё. «Ларисель-4» взорвался прямо рядом с городом. Нет выживших. Нет парашютов.

– О, Боже-Император, – вздохнул Гаунт. – Маколл.

Глава вторая

Пять сотен громкоговорителей одновременно испустили протяжный, медленно  затухающий гудок и рабочие тысячами начали тащить ноги на вторичную газовую фабрику Уранберга. Это был сигнал на пересменку, но для отрядов, сходивших со станции, отдых не предполагался. Мрачные объявления громкоговорителей приказывали им собрать котелки для еды в отведенных для них столовых, после чего явиться на главный разводной мост. Затем они будут разбиты на бригады и направлены по дамбе в сам Уранберг, помогать при ликвидации последствий налёта и выполнять восстановительные работы.

– Отсутствие явки повлечёт за собой применение карательных мер в отношении всех членов отдельной рабочей бригады, – вновь и вновь мрачно акцентировали внимание громкоговорители.

Голос, уже искажённый усиленными басами вокс-репитера, обладал отчетливым, сильным акцентом и говорил монотонно, словно читал слова, не понимая их.

– Карательные меры будут применены незамедлительно. Без исключений. Явиться на сборочную площадку на главном разводном мосту в течение двадцати минут.

Длинное, невыразительное объявление повторялось несколько раз, задержки и эхо просторных турбинных залов превратили его в нестройную какофонию накладывающихся звуков.

Никто не жаловался – никто не осмеливался. Рабочие тащились со своих мест и беззвучно вливались в огороженный решеткой проход, ведший с фабрики, в то время как другие хромали в обратном направлении по параллельному проходу, чтобы занять их места. В воздухе стояли пыль и вонь, словно он гнил  – побочный продукт озона и загрязнителей, вырабатываемых фабрикой. Желтоватый свет ярко светил из забранных сетками ламп, мерцая во вращающихся лопастях закопченных потолочных вентиляторов.

Охранники из Кровавого Пакта, вооружённые болевыми стрекалами и синаптическими дизрапторами, ходили над проходами по ограждённым решёткой платформам. Некоторые из них, раздетые до чёрных кожаных фартуков и железных масок, удерживали на привязях своры рычащих кибер-мастиффов скользкими от пота руками, обмотанными поводками, и выкрикивали проклятия вслед отстающим.

Это были молодчики из числа погонщиков рабов Военачальника Слэйта, особое подразделение Кровавого Пакта, претворявшее в жизнь оккупацию армии Хаоса. Их жестокие, беспощадные методы обеспечивали выпуск продукции и обслуживание захваченной рабочей силой производств, завоёванных Слейтом. На Гигаре погонщики рабов эксплуатировали пленных местных день и ночь на протяжении восьми недель, спуская псов на двадцать человек, стоило лишь одному ослабеть или упасть в обморок. По истечении восьми недель, скважины Гигара дали достаточно прометия, чтобы снабжать шестьдесят моторизованных полков Кровавого Пакта на протяжении года. И ненавистные псы жирели.

Рабочих Уранберга довели практически до состояния зомби, лишая сна, еды и воды. Различия пола и возраста стёрлись. Все были закутаны в комбинезоны и лохмотья бинтов, закостеневшие от серой пыли. Грубые холщовые капюшоны или платки покрывали их, словно монахов. Они были сгорблены и безропотны. Изношенные противогазы и рабочие перчатки болтались на краях их саванов. Босые, перевязанные почерневшими бинтами ноги, хромая, оставляли кровавые следы на пыльном полу.

Несмотря на то, что упорная кампания Орноффа по бомбардировке, возможно, навредила силам Слэйта, она же превратила жизни обращённых в рабство рабочих из ада на земле в нечто несказанно худшее. Каждый час бодрствования надлежало тратить на работы по восстановлению и ликвидации разрушений.

Слэйт знал, что вторжение уже близко, и намеревался отразить его, сделав из Уранберга крепость. Почти никто не сомневался, что погонщики рабов подсыпали в скудные пайки рабочих стимуляторы в попытке принудить их к двадцатичетырёхчасовой активности. Многие уже умерли в судорожных припадках, либо впали в исступление, бросившись на оружие бойцов Кровавого Пакта.

Громкоговорители протрубили вновь. Опять повторился монотонный приказ. Рабочие отряды с девятого уровня фабрики шли потоком наверх по тесной лестничной клетке в направлении маршей, ведущих на сборочную площадку.

Прямо на входе в огороженный проход рабочий споткнулся и упал на цепное ограждение. Охранник Кровавого Пакта на вышестоящей платформе ткнул вниз болевым стрекалом, но согнувшийся человек был за пределами досягаемости. Его напарники-рабочие быстро прошли мимо, не желая быть вовлечёнными. Погонщики рабов прокладывали себе путь в проход, расталкивая рабочих, что двигались слишком медленно. Ненавистные псы лаяли.

– Не надо, – прошипел Адаре, сжимая руку Майло, пока они ковыляли вперёд.

Крики эхом раскатились по камере. Один из охранников Кровавого Пакта начал стрелять в толпу.

– Просто продолжай идти, феса ради, – прошептал Адаре.

Майло с трудом поборол желание сорвать грязный платок и открыть огонь из У-90, надежно привязанного у него подмышкой. Крики были нестерпимы.

– Мы покойники, если ты хоть подумаешь об этом, – буркнул Адаре.

Бойцы «Лариселя-3» двигались вместе с медленно тащившейся толпой. Все они закутались в украденные лохмотья, серая пыль была щедро втёрта в их руки и снаряжение. Дойл обмотал их ботинки и голени обрывками тряпья, и в них тоже втёрли пыль. Призраки шли ссутулившись.

Очередные выстрелы раздались у них за спиной.

Майло еле подавил ярость. Выглядывая из-под маски, он увидел погонщиков рабов, стоявших по ту сторону цепного ограждения, наблюдая за всей проходящей колонной. Майло был достаточно близко, чтобы почувствовать мерзкий тухлый запах от тела ублюдка, и разглядеть ритуальные шрамы на уродливых руках, восьмиконечный символ Хаоса на голой груди. Железная маска погонщика, казалось, пялилась прямо на него.

Майло напряг руку на спусковом крючке тяжёлого оружия.

И затем они вышли, пролязгав по металлическим ступеням, спускаясь к сборочной площадке.

Вторичная газовая фабрика была построена на вулканическом пике, братской вершине главного выхода породы, на котором стоял Уранберг. Она соединялась с основным городом двухкилометровым навесным переходом, подвешенным между двумя вершинами. Из широких, залепленных грязью окон сборочной площадки Призраки могли видеть по ту сторону величественного перехода колоссальную, куполообразную громаду города. Сквозь легкую дымку тысячи огней мерцали на мачтах и трубах, и ещё миллион светили из ленточных окон и смотровых площадок.

Площадка была забита обращёнными в рабство рабочими. Отряд «Ларисель-3» затерялся среди них. Майло прильнул к Нессе на случай, если она пропустит сигнал от Адаре.

– Почитайте Слэйта! – внезапно прогремел громкоговоритель. – Почитайте его, ибо он – повелитель!

Кровавый Пакт гортанно возликовал, и рабочие покорно издали соответствующий стон.

– Почитайте Слэйта, и через ваши труды и кровь примите истину Кхорна!

Само имя заставило некоторых рабочих взвыть и зарыдать. Кто-то кричал. Хлысты вгрызлись в толпу. Майло почувствовал нарастающее отвращение и мелкую дрожь в покрывшихся гусиной кожей кистях и руках. Это слово. Это нечистое, грязное слово, это имя тьмы, животный крик из варпа. Оно излучало зло, куда большее, чем мог передать простой набор букв и звуков. Оно было словно шум, издаваемый на определённой частоте, вызывавший непроизвольный страх и отвращение.

Майло редко слышал Истинные Имена Хаоса произнесёнными в полный голос. Они были запретными звуками, которые не должно произносить человеческим устам.

Майло пытался забыть его. Он ужаснулся тому, что запомнит имя и произнесёт его, или выжжет в своей памяти. Гаунт как-то говорил, что есть четыре великих имени тьмы, которые могут звучать поодиночке или в комбинациях. Майло определил себе делом личной чести не знать ни одно из них.

– Воспойте варп! Варп – единственный истинный путь! Имена варпа – миллиард и одно, и каждое – погребальная песнь человечеству! Почитайте варп! Да восславится варп! Силами варпа Повелитель Перемен преобразует галактику! Варп поглотит всё сущее в кровавом приливе!

Майло чувствовал, как тряслась Несса, и осознал с внезапным приливом страха, что она реагировала на звуки, хотя не могла слышать слова. Он протолкнул её через толпу и молил Бога-Императора Человечества о том, чтобы громкоговоритель больше не произносил это ужасное слово.

Кардинал достиг выхода с площадки, где рабочие протискивались, чтобы попасть на разводной мост. Он пытался отстраниться от звуков, его рука с такой силой сжимала маленькую серебряную аквилу, что её крылья поранили ему ладонь. Он внезапно почувствовал боль, и ослабил хватку.

Кардинал оглянулся, пытаясь отыскать остальных членов отряда, не задирая головы. Он заметил Адаре и Дойла. Не было ни следа мальчишки или женщины-снайпера.

Ворота, соединявшие переход с мостом, разделялись массивным чугунным подъёмником, опускавшимся на толстых цепях из лебёдочной, нависавшей над ним. Когда его огромная масса упала с оглушающим грохотом, погонщики рабов Кровавого Пакта начали выстраивать рабочих в линию ударами хлыстов. Они открыли запертые на засов створки ворот.

Электро-хлыст зацепил сзади голень Кардинала, и он упал на одно колено, когда его ногу пронзила резкая боль.

– Встать! Встать! – проревел ближайший погонщик рабов, хотя его хриплые рыки в основном были направлены на рабочих, окончательно сбитых с ног хлыстом.

Кардинал почувствовал сильную руку, поддерживающую его предплечье, и поднялся на ноги. Дойл был прямо за ним.

– Твоя нога? – прошептал разведчик.

– Будет в порядке. Нам нужно пройти через эти ворота.

– Я знаю.

Дойл повернулся и увидел Адаре несколькими рядами позади них.

– Первые пятьдесят! – прокричал погонщик рабов, говоря, как и громкоговоритель, на языке, не родном для него. – Первые пятьдесят в купол Бета!

Щёлкнули хлысты, и они просочились в пролёт и на переход за ним. Переход был рокритовой магистралью, достаточно широкой для грузовой машины. Он была накрыт герметичным, усиленным проволокой гласситом и освещался грубыми ленточными лампами, утопленными в стенах.

– Они с нами? – прошептал Адаре.

– Ага, – ответил Дойл. – Не оглядывайся. Майло и Несса примерно в двадцати метрах позади. Я видел их обоих.

Возник затор. Погонщики рабов отогнали рабочих к стене перехода в колонну по одному, чтобы дать возможность грузовому транспорту быстро проехать. Кардинал воспользовался этой заминкой, чтобы наклониться и потереть болевшую голень.

– Вот дерьмо! – внезапно сказал он, – что за …

Кардинал начал обыскивать свои карманы и складки одежды. Тонкая цепочка всё ещё была намотана на его руку, но порвалась. Серебряная аквила пропала.

– Пошли! Пошли! – кричал теперь погонщик, когда проехал транспорт.

Рабочие возобновили свой марш по переходу.

– Должно быть, она потерялась, – сказал Кардинал.

– Не бери в голову. Это неважно, – ответил Адаре.

– Что, если они найдут её? – спросил Кардинал, растирая крылатый отпечаток в плоти своей ладони.

– Заткнись, ладно? Позволь мне волноваться об этом.

Они прошли полпути по переходу.

«Всё хорошо?» – Майло исподтишка подал знак Нессе.

«Я в порядке. Это было ужасно».

«Верно».

Они приближались к входу в Уранберг, циклопическим городским воротам, защищавшим переход и северные подступы. Знамёна Кровавого Пакта развевались на батареях.

«Почти».

На сборочной площадке, где громкоговоритель всё еще выкрикивал свою пагубную проповедь, одного из погонщиков рабов потянул за собой на цепи его ненавистный пёс. Пса тревожили грязные плиты.

Он что-то учуял.

Погонщик рабов наклонился и разворошил рубцеватыми пальцами жирную грязь. Блеснуло что-то серебряное.

Небольшой двуглавый орёл. Аквила. Имперский герб.

– Тревога! – закричал он, брызжа слюной промеж гнилых зубов. – Тревога! Тревога!

Начали завывать сирены. Толпа рабов на переходе в панике смотрела на то, как ленточные лампы в стенах стали светить жёлтым. Врата Уранберга были так близко.

– Продолжаем идти! – сказал Адаре.

– Что будем делать? – запинаясь, произнёс Кардинал.

– Продолжаем идти, как я и сказал. Мы почти рядом! Продолжаем идти, оружие к бою!

Троица стала прокладывать себе путь локтями через толпящихся рабочих, приближаясь к воротам.

За ними солдаты Кровавого Пакта хлынули с моста на переход, расталкивая в стороны фабричных рабочих, или просто расстреливая их. Стоял жуткий вой. Ненавистных псов спустили.

– Давай! – Майло подогнал Нессу, сдавив её руку. Она удивила его, оттягивая назад.

– Нет! – сказала она во весь голос. Она оттащила его к стене перехода в толпу укрывающихся рабочих, и натянула капюшон ему на голову.

Несса сражалась на войне за улей Вервун вместе с партизанами из разношёрстного отряда. Она знала, как смешаться с окружающими, как скрыться на ровном месте. Хотя внутренний инстинкт говорил ему бежать, Майло помнил это, и доверял ей.

Он наклонил голову.

Солдаты и погонщики рабов Кровавого Пакта промчались мимо них, сбивая с ног любого, кто был настолько глуп, чтобы оказаться у них на пути. Ненавистные псы, испускавшие ручьи слюны, неслись перед ними, лая и наполняя воздух вонью своих прогорклых шкур.

Двоих замешкавшихся фабричных рабочих солдаты Кровавого Пакта застрелили прямо перед Майло и Нессой. Их скорченные тела лежали в разливавшихся лужах крови, пинаемые и затаптываемые солдатами Хаоса, бежавшими вослед.

В воротах также звучали сирены. Вражеские бойцы в свирепых железных масках сгоняли всех рабов, пересекших переход, на одну сторону входного шлюза. Они кричали и указывали своим оружием.

– Фес! – сказал Адаре, когда они прошли через ворота, впервые ступая по самому Уранбергу.

– Иди с потоком, – поторопил Дойл. – Стань в строй и не привлекай к себе внимания.

Все они слышали приближающийся лай.

– Псы! Чёртовы псы! – заскулил Кардинал. – Они взяли мой след…

– Забудь! – сказал Дойл так громко, насколько мог решиться.

– Мы должны действовать, – продолжал Кардинал со страхом в голосе.

– Ты, фес тебя побери, не станешь, пока я не скажу, фэнтинец! – прорычал Адаре. – Перешёл! Перешёл на ту сторону с остальными рабочими!

– Но псы!

Псы подошли вплотную к ним, прорываясь через кричащих рабочих в воротах, и продвигаясь по направлению к ним.

– Император святый! – проорал Кардинал. Он оттолкнул Адаре в сторону.

– О, фес! Нет! Не надо! Не надо! – крикнул Адаре. – Во имя Золотого Трона, Кардинал!

Кардинал скинул маскировочную накидку и обернулся, паля из лазгана автоматической очередью по ненавистным псам на привязи.

Он разорвал троих из них на части, двух – в прыжке. Четвёртый, двухсотфунтовый кибер-мастифф, рванул на него и грохнулся оземь. Стальные челюсти пса разодрали левую сторону его лица.

– Действуем! – рявкнул Адаре, потеряв всякую надежду. – Действуем, Дойл! У нас нет фесового выбора!

Сержант Адаре перехватил лазган и сбил пса с Кардинала выстрелом в упор.

Дойл рывком повернулся и обстрелял ближайших охранников Кровавого Пакта из своего лазгана.

Кардинал кричал. Кровь лилась из его разорванной шеи. Адаре поднял фэнтинца и его руки стали скользкими от крови.

– Пошли! Пошли! – проорал Дойл, насмерть подстрелив ещё двоих из приближающейся своры псов. Третий ненавистный пёс сбежал, воя и волоча переднюю лапу.

– Оставь его, серж! Оставь его! – крикнул Дойл. Он выстрелил из своего оружия в широкую арку, откуда свалились двое часовых Кровавого Пакта, дежуривших в возвышавшемся над входом в ворота гнезде автопушки.

Рабы орали и носились в панике. Адаре поднял Кардинала на ноги и выстрелил с одной руки. Дойл начал прокладывать отчаянный путь для них сквозь неистовствующую толпу. Если бы они могли оторваться и просто найти, где спрятаться…