Текст книги "Оружие Танита (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

– Да, сэр.

Это было понятно и разочаровало Гаунта, но данное требование недвусмысленно. Раз – и большинство имён исчезли из его списка.

– И вы, Фултинго, – сказал Дель Мар. – Я ожидаю подобающего подхода от вас тоже. Не принимайтесь ни за что, что спровоцировало бы сторону защиты на… уклонение.

– Да, сэр.

– Зачитайте суть дела, пожалуйста.

Секретарь вновь поднялся.

– Да будет известно суду, что поздним вечером 214 гражданка Онти Флайт, жительница рабочего поселения дневной смены южной фабрики Сиренхольма, подверглась нападению и была заколота насмерть по месту проживания.

– Комиссар Фултинго?

Фултинго встал и взял планшет у помощника.

– Онти Флайт была вдовой и матерью троих детей. Как и все обитатели этого района, она только что возвратилась домой силами освобождения, следуя из мест, где содержалась в заключении во время оккупации врагом. Проживавшие семьи вернулись в жилой район южной фабрики Сиренхольма под сопровождением в течение этого вечера. Вскоре после её возвращения домой – мы полагаем, между 21:50 и 23:00 – она подверглась нападению и была убита в пристройке своего дома. Убийство совершилось посредством длинного, прямого кинжала, по всем параметрам совпадающего с характерными кинжалами, которыми вооружены все танитские пехотинцы. В ходе опроса было установлено, что танитского солдата заметили покидающим окрестности в это время. Старший сын погибшей, Бэгги Флайт, позднее уверенно опознал нападавшего в рядовом Каффране. Записи о дислокации за вечер свидетельствуют, что рядовой Каффран был одним из сопровождавшего наряда к району южной фабрики.

Фултинго оторвал взгляд от планшета.

– Одним словом, лорд-комиссар, здесь видится мало места для сомнений. У нас тот человек. Я призываю вас вынести решение, которое позволит свершиться наказанию.

Он сел. Каффран не двинулся.

– Гаунт? – пригласил Дель Мар.

Гаунт поднялся.

– Лорд, никто, включая самого Каффрана, не отрицает, что он был в том месте в тот вечер. Более того, Каффран признаёт, что виделся и разговаривал с жертвой и её семьёй. Он вспомнил, как сопроводил её до дома и убедился, что она заселилась. Обвинение упорно полагается на опознание, осуществлённое сыном жертвы. Мальчик очень мал. Учитывая ужасающий стресс, пережитый всеми сиренхольмцами в ходе оккупации, и прибавив к этому жуткую смерть его матери, он глубоко, достойно сострадания травмирован. Он легко мог опознать не того человека. Он видел Каффрана вблизи во время заселения. Когда его попросили показать танитского солдата, он выбрал Каффрана, потому что тот был единственным, чьё лицо он точно различил. Я ходатайствую о снятии обвинений и освобождении рядового Каффрана. Настоящему убийце ещё предстоит предстать перед судом.

Фултинго встал прежде, чем Гаунт сел.

– Как видите, у нас есть все необходимые сведения, лорд-комиссар. Гаунт ожидает, что мы поверим в то, что этот смышленый, разумный мальчик якобы забыл лицо убийцы своей матери и просто вспомнил лицо солдата, что недолго помогал ранее тем же вечером. Мы попросту тратим время. Множество косвенных улик указывают на рядового Каффрана, и уверенное опознание окончательно довершает это. Защита не может предложить ничего, повторяю – ничего существенного в плане доказательств, чтобы опровергнуть позицию обвинения. Лишь фантастическая теория об основанном на травме ошибочном опознании. Пожалуйста, сэр, не могли бы мы покончить с этим сейчас?

Дель Мар жестом отпустил Фултинго на его место и взглянул на Гаунта.

– Я склонен согласиться, Гаунт. Ваш аргумент имеет некоторые преимущества, но едва ли подойдёт на роль непробиваемой защиты. Солдат признаёт, что он «помогал в этом районе примерно до полуночи». Многие его видели, но недостаточно хорошо или недостаточно долго для того, чтобы он не мог найти время на совершение этого чудовищного действа. Если вам нечего добавить, я завершаю заседание.

Гаунт вновь встал.

– Есть одно доказательство, – сказал он. – Каффран не мог совершить этого. Со всем уважением к вашему замечанию о репутации, я настаиваю на констатации того факта, что Каффран – здоровая, высокоморальная личность с безупречным послужным списком. Он просто неспособен на такое преступление.

– Протестую, – возроптал Фултинго. – Вы же говорили, что репутация не имеет значения, лорд.

– Я знаю, о чём говорил, комиссар, – ответил Дель Мар. – Поскольку Гаунт, похоже, предпочёл пренебречь моим напутствием, позволю себе напомнить, что невзирая на безупречный послужной список, Каффран – солдат. Он убийца. Убийство ему не чуждо.

– Каффран служит Императору так же, как и все мы. Но он понимает разницу между убийством на поле боя и хищническим нападением.

– Гаунт!

– Лорд, вы назначите простого пехотинца в расчёт миномёта или реактивного гранатомёта? Нет. Он будет неспособен. Так почему вы так упорно настаиваете на том, что Каффран совершил что-то, на предприятие чего у него просто не было моральных или эмоциональных способностей?

– Довольно, Гаунт!

Дверь в конце комнаты внезапно открылась, и Харк торопливо вошёл внутрь. Насколько возможно тихо он занял стул рядом с Гаунтом.

– Мои извинения, – сказал он суду.

– Вы могли бы и вовсе не утруждать себя посещением заседания суда, Харк. Мы закончили.

Харк встал и протянул листок бумаги секретарю, который положил его перед Дель Маром.

– Настоятельно прошу проявить еще немного терпения, лорд-комиссар, я предлагаю вам последнего свидетеля, включенного в список.

Гаунт выглядел удивлённым.

– Протестую! – огрызнулся Фултинго.

– Отклонено, Фултинго, – сказал Дель Мар, читая листок. – Это запоздало и досадно, но не противоречит правилам. Очень хорошо, Харк, с позволения комиссара-полковника Гаунта, поглядим, что вы добыли.

В мрачном вестибюле за пределами зала заседаний было холодно. Тона Крийд сидела на скамье у стены под написанным маслом изображением чрезвычайно уродливого главы Арбитров, и волновалась. Она пришла, чтобы оказать Каффу свою поддержку, быть может, даже поговорить с ним, если позволят, хотя Даур известил её о том, что свидетелей в пользу хорошей репутации не хотели слушать.

Но её не допустили даже наблюдать.

Дорден был с ней. Он пришёл, чтобы зачитать своё заключение о вскрытии трупа, если оно будет уместным доказательством. И Коли тоже был тут. Он сидел в конце вестибюля сам по себе. Она не была уверена, зачем. Командиром подразделения Каффа был майор Роун. Крийд предположила, что пока Роун был занят ускоренной подготовкой полка, Коли направили вместо него как служащего офицера, чтобы засвидетельствовать хорошую репутацию Каффа.

– Всё будет хорошо, – сказал Дорден, сидя рядом с ней. – Правда, – добавил он.

– Я знаю. Кто этот человек, как вы думаете, док? – через мгновение шёпотом добавила она.

Сгорбленный пожилой гражданский сидел на скамье перед ними.

Он пришёл несколько минут назад с комиссаром Харком, который усадил его на скамью и поспешил в зал заседаний.

– Я не знаю, – сказал Дорден.

Дверь в зал заседаний открылась, Крийд и Дорден выжидающе посмотрели на неё. Из неё выглянул секретарь.

– Вызывается Корнелис Абсолом. Корнелис Абсолом. Есть такой?

Старик встал и прошёл за секретарём в зал заседаний.

– Назовитесь для протокола.

– Корнелис, кхм, Корнелис Абсолом, сэр.

– Род занятий?

– Я на пенсии, сэр. Последние три года. До того я семнадцать лет работал ночным сторожем на газохранилищах газовой фабрики.

– И как вы получили эту должность, мистер Абсолом?

– Они подыскивали человека с военной подготовкой. Я девять лет отслужил в Силах планетарной обороны, Девятый Фэнитнский разведывательный, но я был ранен в ходе восстания Амброса и оставил службу.

– Так можно сказать, что вы – наблюдательный человек, мистер Абсолом? Как ночной сторож и до того, в разведке?

– Мои глаза здоровы, сэр.

Комиссар Харк кивнул и задумчиво сделал несколько шагов по помосту.

– Можете описать лорду-комиссару и суду ваши отношения с погибшей, мистер Абсолом?

– Мадам Флайт была моей ближайшей соседкой.

– Когда в последний раз вы видели погибшую?

Старик, которому дали сесть на стул в виду того, что у него тряслись ноги, прочистил горло.

– В вечер её убийства, комиссар Харк.

– Можете описать?

– Мы только вернулись в жилища. В районе царил разгром, сущий бедлам. Я хотел спать, но решил сперва подмести зал. Почуял запах… я был на заднем дворе и увидел её через ограду. Она шла в пристройку. Мы перебросились парой слов.

– О чём, мистер Абсолом?

– О погроме, сэр.

– И вы больше не видели её?

– Нет, сэр. Живой – нет.

– Можете рассказать суду, что случилось позднее в этот вечер, мистер Абсолом?

– Потом немногое было. Я наполнил мешок мусором, в основном – испортившимися продуктами из кладовки. Затем вышел во двор, чтобы швырнуть его к изгороди и услышал звук из пристройки мадам Флайт. Глухой удар. За ним – ещё один. Я обеспокоился и вскрикнул.

– А потом?

– Человек вышел из пристройки. Он увидел меня за изгородью, и убежал через задний двор.

– Вы можете описать его?

– Он был одет в одежду, которая, насколько я знаю, является формой Первого Танитского, сэр. Я видел их ранее этим вечером. Они сопровождали нас обратно в наши дома.

– Вы видели лицо этого человека?

Абсолом кивнул.

– Пожалуйста, произнесите ваш ответ для воксописца, мистер Абсолом, – мягко указал Дель Мар.

– Простите, лорд. Да, видел. Я видел его. Нечётко, но достаточно хорошо, чтобы узнать.

– Мистер Абсолом, это был обвиняемый, рядовой Каффран?

Старик, шаркая, повернулся, чтобы посмотреть на Каффрана.

– Нет, сэр. Человек был чуть выше, более худым. И старше.

Харк оглянулся на комиссара Дель Мара.

– Вопросов больше не имею, лорд.

Фултинго сразу встал.

– Мистер Абсолом. Почему вы не выступили с этой информацией раньше? Вы подняли тревогу и предупредили уполномоченных о гибели. Вы были опрошены, мной и моим помощником, и заявили, что не видели никаких подозреваемых.

Абсолом потупился под взглядом комиссара.

– Могу я быть честным, лорд?

– В этом суде меньшего и не ожидается, сэр, – сказал Дель Мар.

– Я был напуган. Мы прошли через недели ада в руках в этих варваров. Мадам Флайт не заслуживала того, что с ней случилось, нет, сэр, но я не хотел быть втянутым. Упорные расспросы комиссаров, поиски… и я не хотел рисковать, боялся, что тот человек вернется.

– Чтобы заставить вас замолчать?

– Да, лорд. Я ужасно боялся. Потом я узнал, что человека арестовали, и подумал – теперь всему этому конец.

Дель Мар сделал несколько заметок. Он вставил голо-перо в его зарядный разъём.

– Ваши ответы довольно правдивы, мистер Абсолом. За исключением одного обстоятельства. Почему вы выступили сейчас?

– Потому что комиссар Харк пришёл увидеться со мной. Он сказал, что думает, будто они могли задержать не того человека. Когда он показал мне снимок этого парня, я понял, что он прав. Вы всё же не поймали убийцу. Я выступил сегодня потому, что правосудие не допустит гибели этого молодого человека. И потому, что я снова боюсь. Боюсь, что истинный убийца всё ещё на свободе.

– Благодарю вас, мистер Абсолом, – сказал Дель Мар. – Благодарю вас за уделённое вами время и ваши усилия. Вы можете удалиться.

– Лорд, я… – начал Фултинго.

Дель Мар поднял руку.

– Нет, Фултинго. Во имя Бога-Императора Терры, чьи благодать и всевластие присносущи, и властью, данной мне Имперским Комиссариатом, я объявляю это дело закрытым и освобождаю подсудимого от всех обвинений.

Из дверей суда Гаунт наблюдал, как Крийд сжимала в объятиях Каффрана, и Дорден пожимал руку молодому человеку. Он повернулся к Дауру и Белтайну.

– Благодарю за старания, вас обоих. Белтайн, проводи Каффрана в расположение и проследи, чтобы его хорошо накормили и дали глоток сакры. Дай ему и Крийд двенадцатичасовую увольнительную. Он захочет повидать своих детей.

– Да, сэр.

– Бэн, проводи мистера Абсолома домой и повтори мои благодарности.

– Я с удовольствием выполню это поручение, Ибрам, – сказал Харк. – Я обещал старику бутылку пива и возможность рассказать мне его военные истории.

– Очень хорошо, – Гаунт повернулся к Харку. – Ты спас положение.

– Я сделал то, о чём ты просил меня, Ибрам.

– Я этого не забуду. Каффран обязан тебе жизнью.

Харк отдал приветствие и пошёл вместе со стариком.

– Секретарь сказал мне, что дело Куу будет рассматриваться завтра утром, сэр, – сказал Даур. – Они хотят разобраться и с ним тоже. Мне подготовить позицию защиты?

– Я не буду защищать.

Даур нахмурился.

– Сэр?

– Куу виновен. Его преступления едва не стоили нам Каффрана. Комиссариат может разобраться с ним. Я направлю Харка уладить формальности.

– Я вижу, – холодно сказал Даур.

Гаунт ухватил его за руку, когда тот начал уходить.

– Какая-то проблема, капитан?

– Нет, сэр. Куу, вероятно, виновен, как вы сказали. Я просто подумал…

– Бэн, я считаю тебя другом, и я также ожидаю от всех моих офицеров открытости во всех вопросах. Что у тебя на уме?

Даур пожал плечами.

– Просто выглядит так, будто вы отделываетесь от Куу. Бросаете его на произвол судьбы.

– Куу – убийца.

– Похоже на то.

– Он получит правосудие. Правосудие, которое заслуживает. Как получил его Каффран.

– Ага, сказал Даур. – Полагаю, он получит.

Из конца вестибюля, Коли наблюдал за людьми, высыпающими из здания суда. Он видел Каффрана, обнимающегося с Крийд, и улыбки на лицах Даура и Гаунта.

Он глубоко вздохнул и пошёл обратно в расположение.

Гаунт открыл люк в суб-ангар 117 и вошёл внутрь. Грузовой сервитор сопровождал его позади, везя ящик со снаряжением. На обшивке туловища сервитора была нанесена эмблема Муниторума.

В ангаре было холодно и на миг Гаунту показалось, что он пришёл не туда. Несколько комплектов снаряжения и лазганов было свалено в кучу у одной из стен, но не было следов присутствия людей.

Затем он посмотрел вверх.

Двадцать человеческих фигур плавали и всплывали среди балок ангара.

Один увидел его, повернулся и спикировал. По мере его приближения, Гаунт слышал нарастающий вой воздуходува. Человек выполнил блестящий поворот и приземлился на ноги поблизости, сделав несколько быстрых шагов вперёд, чтобы замедлиться. Гаунт узнал в нём лейтенанта Кершерина.

Держа левую руку на рычаге управления прыжковым ранцем, специалист-десантник отдал чёткое приветствие.

– Комиссар-полковник.

– Вольно, лейтенант. По-видимому, вы продвигаетесь.

– Все по-разному. Но да, я бы сказал так, сэр.

– Я хотел бы поговорить с ними. Если они не очень заняты.

Кершерин сказал несколько слов в свою гарнитуру, и парящие фигуры начали снижаться. Трое других фэнтинцев выполнили безупречную посадку, выдававшую в них бывалых десантников. Призраки в основном совершили робкие падения, и только Вадим, Несса и Бонин достигли поверхности как знатоки. Варл и Адаре грохнулись громко и неуклюже, и заставили Гаунта содрогнуться.

Они помогли друг другу выключить прыжковые ранцы, и наставники-десантники прошлись, чтобы убедиться в том, что все системы выключены правильно.

– Собраться, – сказал Гаунт. Он вытащил карту из кармана, и начал разворачивать её. Они выстроились полукругом рядом с ним.

– Прежде всего, я думаю, вы будете рады узнать, что с Каффрана этим утром были сняты все обвинения.

Со стороны Призраков раздались признательные аплодисменты и одобрительные возгласы.

– Следующее. Более важное для вас. Настало время рассказать вам чуть больше об операции «Ларисель». Вы уяснили, что она будет включать гравишютную высадку. И я уверен, что вы угадали цель.

Гаунт раскрыл карту и положил её на пол.

– Уранберг, главная цель здесь, на Фэнтине. Город, в пять раз больше Сиренхольма. Хорошо защищённый. Имеющий сильный гарнизон. Нелёгкая цель, но именно поэтому они дали нам блестящие медальки.

 Призраки подошли ближе, чтобы вглядеться в изображённый на карте простирающийся, многокупольный план Уранберга.

– Вы вскоре получите его копии, и возможность как следует ознакомиться с голо-симуляцией. Теперь, это – цель. Ну, или, по крайней мере, где цель может быть найдена. Операция «Ларисель», как недвусмысленно намекает её название танитцам среди вас, – охотничья миссия. Гравишютная высадка, скрытное проникновение, и затем – охота.

– На кого? – спросил Варл.

– Примерно через неделю контингент начнёт штурм Уранберга. Сила сопротивления будет основываться на морали и духе Кровавого Пакта и их союзных подразделений. На данный момент они очень высоки. Вероятно, несокрушимо высоки. Слухи, что могли дойти до вас, правдивы. Вражеские силы в Уранберге находятся под личным руководством хаоситского генерала Саггитара Слэйта, одного из наиболее доверенных подручных военмейстера Урлока Гора. Его нечестивая харизма и стиль руководства пробуждают практически несокрушимые рвение и преданность среди его войск. Если мы двинемся против окопавшихся сил под его командованием, плата будет высокой, суровой. Даже если штурм увенчается успехом, это будет бойня. Но если выкинуть Слэйта из уравнения, мы встретимся с куда более уязвимым врагом. – Гаунт сделал паузу. – Цель операции «Ларисель» – определить местонахождение Слэйта и уничтожить его до начала вторжения. Чтобы обезглавить вражеские силы и сломить их дух в самом начале главного наступления.

Никто ничего не сказал. Гаунт посмотрел в их лица, но все они переваривали услышанное, и их лица ничего не выражали.

– Инструктажи по вопросам определения местонахождения и опознания Слэйта будут завтра или позднее. В нашем распоряжении множество информации, которую мы полагаем бесценной для вас. Операция «Ларисель» включает четыре команды – полагаю, вы уже разделились, – которые будут развёрнуты в различных точках проникновения в город. Четыре команды на задание, идущие с четырёх разных сторон. Четыре – чтобы повысить шансы успеха.

Гаунт повернулся к ящику, который держал ожидавший сервитор, и хлопнул открываемой крышкой.

– Последнее на сегодня, кое-что, что вы должны учитывать в ходе подготовки. Это было подтверждено, и я с огорчением должен вам сказать, что наёмники локсатли действуют под началом Слэйта в Уранберге. Тактические отчёты и  разведсводки с поля боя свидетельствуют, что эти ксенотвари особо устойчивы к лазерному огню.

Гаунт поднял громоздкое оружие из ящика. Это была автоматическая винтовка, едва ли не маленькая пушка, с крупнокалиберным стволом и складным рамочным прикладом. Он защёлкнул толстый барабанный магазин в разъём за угловатым металлическим цевьём.

– Это – штурмовая пушка У90. Старая, но мощная. Стреляет твёрдыми снарядами 45-го калибра одиночными и автоматическим огнём. Бьет, как сволочь.  В барабанном магазине – сорок зарядов. Я позаимствовал эти четыре у урдешцев. Они производятся на их родном мире. Не очень хорошее оружие, и склонно к поломкам, но с такой останавливающей силой и соотношением мощности и веса – можно пользоваться. Каждая команда должна выбрать одного бойца, вооруженного этим вместо обычного лазгана. Барабаны, отмеченные жёлтым крестом, содержат обычные заряды. – Он взял из ящика другой и поднял. – Те, что с красным крестом, заряжены бронебойно-разрывными зарядами. Мы полагаем, что этот старый огнестрел, стреляющий бронебойными, будет вашим лучшим шансом против локсатлей. Назначенные бойцы должны приступить к работе с ними как можно скорее.

Гаунт положил оружие и запасной барабан обратно в ящик.

– Я вернусь, чтобы продолжить инструктаж завтра. Мы разберёмся со спецификой зоны высадки, и начнём изучение ландшафта цели. До тех пор… продолжайте усердно трудиться.

– О, фес, – сказал Ларкин, – становится всё лучше и лучше.

В течение трёх дней суда поставки из Хессенвилля прибывали на разгрузку в ангары вдоль краёв Сиренхольма. Те, что прибыли под эскортом утром 221-го, сопровождались дирижаблем «Скайро», который нёс на борту два урдешских и один крассианский полк для подкрепления сил вторжения.

На многие суда были установлены артиллерийские батареи и орудия, чтобы усилить воздушную группировку контингента наряду с восемнадцатью «Мародёрами» и двадцатью семью «Молниями». Со второй половины 215-го ударные авиагруппы совершали вылеты к северу от Сиренхольма для отвоевания господства в воздухе у эскадрилий Уранберга, и теперь налёты авиации дальнего действия начались на сам город. Замысел адмирала Орноффа состоял в ослаблении обороны города и нейтрализации как можно большего числа вражеской авиации до начало штурма, «Дня-О», как его прозвали.

Об эффективности налётов было сложно судить. За три ночи более трёхсот тысяч тонн взрывчатки было сброшено на Уранберг ценой потери четырёх «Мародёров».

Вылеты истребителей было оценить отчасти легче. До тех пор, пока их не поднимали по тревоге на отражение обнаруженных налётов, которые совершались редко и с большими перерывами, «Молнии» выходили в патрули четвёрками, охотясь за вражеским движением в воздухе по данным, полученным при помощи модульного адаптационного радара командования ВВС Сиренхольма, астротахографов и ауспексов с антеннами дальнего радиуса.

Двадцать девять вражеских летательных аппаратов были заявлены как уничтоженные в ходе первых пяти дней при потере двух «Молний». Во второй половине 220-го, четыре крыла фэнтинских «Молний» подняли по тревоге на отражение массированного налёта в составе пятидесяти вражеских пикирующих бомбардировщиков и истребителей сопровождения. Ещё восемь «Молний» и шесть «Мародёров» поспешили присоединиться к ним после начала битвы. Орудия северного периметра Сиренхольма окутало дымом от зенитного огня.

Стычка длилась сорок восемь минут и была крайне нелегка. Враг упорно не отходил до тех пор, пока не сбросил последние бомбы на Сиренхольм. В конечном счете, была подтверждена потеря тридцати трёх вражеских самолётов. Фэнтинцы потеряли шесть, включая имеющего награды аса Эрвелла Кострея. Капитан авиации Лэрис Эш лично сбила четыре вражеских летательных аппарата, улучшив свой счёт настолько, чтобы стать одной из немногих фэнтинских женщин-асов, и лейтенант авиации Фебос Никард отличился, сделав семь насечек за сбитых врагов. Орнофф наградил его Серебряной Аквилой. Прошли часы, прежде чем рассеялись закрученные инверсионные следы и шлейфы выхлопных газов, оставленные масштабной битвой.

Внутри ангаров Сиренхольма рабочие Муниторума, имперские гвардейцы и добровольцы-гражданские наравне трудились при разгрузке, перемещении и складировании обильно нахлынувшего груза. Некоторые из грузовых судов из Хессенвилля также доставили провиант и медикаменты для раненого населения.

 После полудня 221-го, примерно в то время, когда с Каффрана сняли обвинения, пять взводов Призраков под присмотром Муниторума разгружали ящики из трюмов грузовых судов и катили их на тележках в суб-ангар.

Роун назначил сюда старшим своего адъютанта Фейгора, отчасти для того, чтобы убедиться, что Призраки получат всю номенклатуру боеприпасов для оружия поддержки и реактивных гранатомётов. В помещении стоял грохот катящихся тележек, перекрикивающихся голосов, шум лебёдок и треск станков. Призраки разделись до пояса и, обливаясь потом, подняли загруженную тележку через арку суб-ангара, затем катили её обратно порожней с гиканьем и смехом. Суб-ангар начинал выглядеть как голубая мечта сумасшедшего военачальника. На обширном пространстве ряды ящиков с вооружением и коробок с боеприпасами перемежались с рядами аккуратно уложенных в линию ракет.

У одной из стен, в тележках с плотными, толстыми шинами лежали свежевыкрашенные бомбы и ракеты для подвески под крылья. Некоторые из бойцов не устояли перед искушением написать свои имена на боеголовках или колкости вроде «Одна от Призраков», или «Прощай, фесоголовый», или «Если можешь прочесть это, ори». Другие нарисовали клыкастые пасти, превращая ракеты в рычащих хищников. Третьи трогательно посвятили бомбы как подарки врагу за павших товарищей.

– Место на полу кончается, – сказал Бростин Фейгору, утирая пот с бровей.

Фейгор кивнул.

– Не сбивайтесь с ритма. Я поищу место.

Он отправился на поиски уполномоченного Муниторума, который дал согласие на открытие следующего суб-ангара поблизости.

Фейгор взял Бростина с собой, чтобы открыть раздвижные металлические перегородки к следующему суб-ангару. Они пропустили рядовых Полио и Дерина, которые катили тележку с ящиками гранат в задний коридор.

– Куда, к фесу, вы собрались с этим? – спросил Фейгор.

– В коридор, – ответил Полио, словно это был идиотский вопрос. – Там уже все битком…

Фейгор заглянул в тускло освещённый коридор доступа за ангаром. К тому моменту рабочие команды уже выстроили у одной из стен девять тележек с боеприпасами.

– О, фес… это неправильно, – прорычал Фейгор. – Затащите их обратно. Все.

Двое бойцов застонали.

– Подыщите кого-нибудь себе на подмогу. Мы собираемся разгружаться в этом суб-ангаре, – сказал, указывая, Фейгор. – Я без понятия, почему вы решили, что здесь хорошее местечко, чтобы свалить имущество.

– Мы просто следовали за другими, – сказал Дерин.

– Чего?

– За парнями перед нами. С ними был какой-то фес из Муниторума, и они выглядели так, будто знают, что делают.

– Пойди и приведи этого парня сюда, – рявкнул Фейгор, указывая на начальника из Муниторума, с которым разговаривал.

В пятидесяти метрах далее по заднему коридору за ними открылся другой люк в суб-ангар. В то время как Фейгор ждал, пока подойдёт чиновник, он увидал троих Призраков, закатывавших ещё одну тележку внутрь в компании помощника из Муниторума.

– А, фес… – сказал Фейгор. Он хотел было заорать, когда Полио сказал:

– Им, должно быть, жарко.

Было что-то в интонации Полио, что заставило Фейгора приглядеться снова. Трое Призраков были в полной форме, включая кители и шерстяные береты.

– За мной, – сказал Фейгор Бростину и Полио, и вприпрыжку двинулся вперёд. – Эй, эй, вы там!

Призраки, похоже, не замечали его. Они собирались закатить свою тележку с ракетами в грузовой лифт.

– Эй!

Двое из них обернулись. Фейгор не узнал никого. А Фейгор гордился тем, что знает в лицо каждого в полку.

– Какого феса? – начал он.

Один из «Призраков» резко выхватил лазпистолет и выстрелил в них.

Фейгор вскрикнул и рванул Бростина к стене, в то время как выстрелы опалили места, где они стояли.

Полио был телохранителем аристократа в Вервуне, обученным воином дома Анко. Дорогие нейро-имплантанты, оплаченные его повелителем, давали ему время реакции заметно меньшее, чем у неаугментированных людей. Изящным движением, сочетавшим инстинкт и безукоризненную выучку, он выхватил автопистолет из набедренной кобуры и открыл ответный огонь, наугад расположившись между нападавшими и своими товарищами.

Он уложил стрелка попаданием в голову. Остальные сбежали.

– За ублюдками! – рявкнул Фейгор. Он был на ногах, лазпистолет извлечён из кобуры. Бростин вырвал пожарный топор с настенного крепления.

Нарушители прогрохотали по боковому коридору и на лестничной клетке. Пока он бежал, Фейгор коснулся своей гарнитуры.

– Тревога! Угроза безопасности! Ангар 45! Нарушители направляются вниз на уровень тридцать!

Суб-ангар за ними пришёл в волнение.

Они влетели на лестничную клетку и услышали топот ног по ступеням внизу. Фейгор перепрыгивал три ступеньки за раз, Полио едва не наступал ему на пятки, а позади громыхал Бростин.

Фейгор наклонился через перила и выстрелил в пространство. Две пули срикошетили за ним. Танитцы услышали грохот открываемой двери.

Нижняя дверь вела в зону обслуживания, огромную мастерскую, выглядевшую угрожающе тихой и тёмной, сиявшей от масла. Фейгор ворвался в двери и едва не был убит стрелком, который затаился за люком. Две пули просвистели у него за затылком и заставили споткнуться. Мигом позже, Бростин вышел из дверей и припечатал стрелка к стене одним рубящим ударом пожарного топора.

Выстрелы прогремели через мастерскую. Фейгор заметил вспышку выстрела в полумраке, опустился на колено и выстрелил из лазпистолета, удерживая его двумя руками. Цель повалилась спиной на верстак и упала на лицо.

Не было ни следа третьего. Полио и Фейгор прокрались вперёд. Оба развернулись, когда услышали скрип двери. На миг фигура появилась в свете, лившемся снаружи. Пистолет Полио взревел, и фигура вылетела из виду, будто выдернутая верёвкой.

Бростин нашёл, где включается освещение мастерской.

Полио удостоверился, что человек, которого он подстрелил в дверях, мёртв, и вернулся, застав Фейгора, переворачивающего свою жертву на замасленном полу. Серое лицо человека, как и его густо покрытые старыми шрамами руки не оставляли сомнений.  Форма Призраков была ему не по размеру. Но это была форма Призраков. Вплоть до серебряного кинжала на поясе.

– Фес! – сказал Фейгор.

– Глянь на это, – сказал Полио.

Он опустился на колено. Рядом с окровавленным отверстием, которое проделал в трупе Фейгор, на танитском кителе была другая дыра, опалённая пробоина, что была второпях зашита чёрной ниткой.

– Уже не в первый раз этот китель надевает убитый, – сказал он.

Глава шестая

Сносная еда была известной редкостью в Сиренхольме, но поздний обед, поданный для Гаунта и Цвейла, выглядел на удивление заманчиво.

– Вы превзошли себя, Белтайн, – сказал Гаунт своему адъютанту.

– Это пустяки, сэр, – ответил Белтайн, хотя было очевидно, что он польщён похвалой. – Если адъютант не может раздобыть годного мяса и немного свежего хлеба для своего начальника, то грош ему цена.

– Что ж, я надеюсь, вы приберегли и для себя тоже, – сказал Гаунт, с большим аппетитом приступая к еде.

Белтайн покраснел.

– Если адъютант не может наполнить свой собственный желудок, насколько он пригоден для своего начальника? – спросил его Гаунт.

– Да, сэр. – Белтайн сделал паузу, и затем поставил на стол бутылку дарета. – Не спрашивайте, где я её раздобыл.

– Мой дорогой Белтайн, – сказал Цвейл, наполняя свой бокал. – Одно лишь сиё деяние приведёт тебя на небеса.

Белтайн улыбнулся, отдал приветствие и удалился.

Цвейл предложил бутылку Гаунту, тот покачал головой. Они сидели за столом в парадном зале дома торговца, который Гаунт реквизировал для своих офицеров. В нём было немного прохладно и сыровато, зато он был хорошо обставлен. Цвейл причмокнул губами и с удовольствием приступил к еде.

– Вы довольны насчёт Каффрана?

– Камень с души свалился, отец. Он просил поблагодарить вас за духовную поддержку, что вы оказывали.

– Меньшее из того, что я мог.

– Вы будете заняты в следующие несколько дней, – сказал Гаунт. – Час вторжения приближается, и люди будут искать благословения и наставления.

– Они уже приходят. Каждый раз, как я иду в часовню, там меня ожидают Призраки.

– Как настрой?

– Хороший, хороший… уверенный. Люди готовы, если это то, что вы хотите услышать.

– Я хочу услышать правду, отец.

– Вы знаете настрой. Как складывается операция «Ларисель»?