Текст книги "Оружие Танита (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Затем он вышел на дорогу перед ними и поднял руку.

– Блин! – сказала Джагди.

Ещё четверо солдат Кровавого Пакта и погонщик рабов со сворой ненавистных псов подошли за спиной у офицера. Он пошёл по направлению к грузовику.

– Мы попали, – объявил Бонин.

– Знаю! – сказал Варл. – Выжидаем до последнего…

Офицер встал на подножку кабины и заглянул внутрь. Они почувствовали вонь его тела и увидели его маленькие красные глаза через прорези в маске. Он начал спрашивать что-то на языке, которого они не понимали, и остановился, когда увидел Бонина и Джагди в имперской форме.

– Поехали! –  сказал Бонин, и прострелил офицеру голову из лазпистолета.

Джагди вывела грузовик из колонны, рванув так резко, что Унтеррио сбило с ног в кузове. Летящий грузовик с гудением пересек дорогу по направлению к дому, под крики, шум сирен и выстрелов, гремевших ему вслед. Плотный обстрел из аэроспидера выбивал столбики асфальтной пыли из дорожного покрытия.

– Варл! – закричала Джагди.

Фасад дома приближался очень быстро.

Варл откинул тент и встал, чтобы вести огонь поверх кабины. Он с трудом упёрся. Они должны были врезаться в стену через считанные секунды.

Он выстрелил из У-90 и произвёл серию взрывов, вспыхнувших огненным шаром и обрушивших фасад первого этажа вовнутрь.

Они прошли сквозь дыру.

Практически.

Варл едва успел вновь укрыться, когда нависавший обломок зацепился за тент нёсшейся машины и полностью сорвал его. Это также сорвало переднюю и искорёжило заднюю часть. Левую заднюю двигательную установку срезало о торчавшую металлическую балку, и значительную часть днища грузовика разорвало на куски.

Первый этаж дома представлял собой громадное открытое место, используемое под склад и практически пустое, не считая квадратных рокритовых опор сечением в метр через каждые тридцать шагов.

Подбитая машина влетела на склад практически боком. Она ударилась о пол с неистовой силой, отскочила под действием неумолимой инерции и ударилась снова, с визгом скользя по полу, высекая снопы искр и раздробленного в крошку металла.

Машина врезалась передней частью в первую опору с такой силой, что оторвалась от пола, затем упала и осталась смятой и дымящейся, повернувшись в ту сторону, откуда они прибыли.

Варла и Бэнду вышвырнуло, и они лежали без сознания на полу неподалёку. Унтеррио встал на ноги и пытался поднять Вадима. Юный вервунец ударился головой и отключился.

– Давай! Давай! – кричал Унтеррио.

Бонин очнулся. Он свисал из разломанной кабины. Ему потребовался миг, чтобы сообразить, что происходит. Он слышал крики Унтеррио.

Джагди, спасённая ремнём безопасности, была жива, но в полубессознательном состоянии. Бонин с трудом отстегнул её ремень и начал вытаскивать наружу.

Мощные прожекторы пробивались внутрь через окна и пролом в стене. Подсвеченные ими, в помещение вбегали какие-то фигуры.

Унтеррио выскочил из грузовика и открыл огонь из лаз-карабина.

– Бонин! Вытащи их! Вытащи их! – кричал он.

Бонин пытался сообразить, как он мог куда-либо вытащить четырех человек в полубессознательном состоянии. Бэнда шаталась, рыдая от ярости и боли, сжав сломанное запястье.

Джагди внезапно открыла глаза и смущенно посмотрела на Бонина.

– Я продолжаю терпеть крушения, – слабо сказала она. – Мне это не нравится.

– Джагди!

Она вновь потеряла сознание, но сначала успела пробормотать:

– Я чую… молоко. Бонин, я чую молоко и мяту…

Взревел игольчатый бластер, и дерзкое сопротивление Унтеррио подошло к внезапному, взрывному концу.

Что-то маленькое, твёрдое и металлическое упало рядом с Бонином и быстро пронеслось к остальным.

На секунду ему показалось, что это граната, но затем он понял, что это синаптическая мина.

– Бежим! – взвыл он, несмотря на то, что никто в их нынешнем состоянии не был способен подчиниться.

Мина исчезла в безмолвной вспышке, словно падающая звезда, на миг ярко вспыхнула и затем погасла.

Теряя сознание, парализованный Бонин знал, что его счастливая звезда, наконец, тоже погасла.

Глава пятая

Полночь 225-го. Объединённые силы операции «Грозовой фронт» начали покидать Сиренхольм, выстраиваясь в колонны в ночи, направляясь на Уранберг.

Громадные волны бомбардировщиков вышли первыми в сопровождении перехватчиков. Ночь была ясной, и из кабин «Магогов» экипажам казалось, что они были частью новых созвездий, всходивших над городом.

Дирижабли, которые должны были переправить основные силы армии, начали отбывать, скользя в холодном ночном воздухе вслед за бомбардировщиками, их винты рубили воздух. Суда «Зефир», «Эол» и «Разящий», нагруженные крассианскими и урдешскими пехотными полками, отправились в дальний путь, навстречу штурму главных воздушных причалов и комплекса аэродромов Уранберга.

Призраки располагались на борту «Нимба» в составе группы из шести дирижаблей, несущих основные силы штурма: танитцев, фэнтинцев и урдешцев – к южной окраине Уранберга.

День наступления. К следующему утру разверзнется настоящий ад.

Гаунт в последний раз проверил назначенные к передаче приказы, подписал их и протянул Белтайну, который поспешил унести их Ван Войтцу. Роун, Даур, Харк и другие старшие офицеры ожидали его за порогом кабинета. Он встал, надел фуражку, и возглавил группу танитских командиров на пути к главной войсковой палубе. Ещё ни слова не было слышно ни от одного из отрядов «Ларисель». Он гадал, сколько из них всё ещё могло остаться в живых.

На громадной войсковой палубе тысячи готовых к битве Призраков молились вместе с айятани Цвейлом.

Цвейл увидел подходивших офицеров, и окончил чтение из «Проповедей святой Саббат». Он закрыл старую книгу и разгладил одеяние.

– Позвольте мне сказать в конце, – обратился он громко и непринуждённо. – Всем вам, чтобы вы знали это и хранили в своём сердце, невзирая на опасность, с которой столкнётесь. И позвольте сказать мне это сейчас, прежде чем скажет он, – Цвейл просто указал на Гаунта большим пальцем, и смех прокатился по рядам. – Император защитит. Знайте это, помните об этом, и Он защитит.

Цвейл повернулся к Гаунту.

– Весь в вашем распоряжении, – сказал он.

Он сотворил знамение аквилы и несколькими словами благословил Гаунта, и затем пошёл по строю офицеров, повторяя то же самое.

– Кажется, почтенный отец украл мою реплику, – сказал Гаунт, обратившись к Призракам. Ещё больше смеха. – Так что позвольте сообщить вам. Полковник Корбек и сержант Сорик – оба вне опасности.

Громыхнул одобрительный возглас. Гаунт поднял руку.

– Предполагается, что они быстро пойдут на поправку. Итак, запомните вот что. Мне бы хотелось, чтобы первыми вестями, которые они услышат, поднявшись с коек лазарета, были бы слова о том, что Уранберг взят, и что Призраки проявили себя храбрецами. Такого рода новости исцелят их быстрее любых лекарств дока Дордена и хирурга Кёрт. Что скажете?

Возгласы одобрения были оглушающими.

– Мужчины Танита, мужчины Вервуна…

– И женщины! – выкрикнула Крийд.

Гаунт улыбнулся.

– И женщины. Я часто спрашивал вас, хотите ли вы жить вечно? Этой ночью я не буду спрашивать. Я ожидаю увидеть всех вас вновь в это же время завтра, водружающих штандарт Первого Танитского над Уранбергом. Смерть – не вариант. Сражайтесь упорно и принесите Богу-Императору Человечества победу, которую он ожидает от всех вас.

Практически оглушённый рукоплесканиями и криками, Гаунт повернулся к Харку.

– Виктор? Проинформируй адмирала о том, что мы готовы к выдвижению.

В это время медики готовились к высадке вместе со штурмовыми силами. Медицинский набор Кёрт был готов, но она сражалась с комплектом нательной брони, которым снабдил её Гаунт.

– Ты не выровняла скобы, – сказал Коли, входя в лазарет дирижабля за ней.

– Правда? – кисло спросила она, выглядя как пациент, наполовину выбравшийся из смирительной рубашки.

– Позволь-ка мне, – предложил он, подойдя, чтобы правильно соединить её броню.

– Не должен ли ты быть на войсковой палубе? – спросила она.

– Да. Но мне сперва нужно повидаться с тобой. У меня есть просьба.

– Так излагай.

– Как теперь? – он отошёл.

Она согнула руки и похлопала по плоской передней части своей брони.

– Отлично. Спасибо. Итак, что за просьба?

– Ты знаешь, я обещал рассказать Крийд и Каффрану о…

– Да.

– Что я расскажу им после Уранберга.

– Да.

– И ты знаешь, что я не ищу объединяющего выстрела.

– Да, знаю. Продолжай.

– Я не думаю, что вернусь из Уранберга, – сказал он.

Она вгляделась в его лицо. Оно было непроницаемо.

– Что?

– Послушай, я не собираюсь искать смерти, но я думаю, что теперь она может искать меня. Она отпускала меня столько раз в последнее время. Я не говорю, что собираюсь делать что-то безрассудное, но это – предчувствие, что гложет меня. Теперь, когда я морально приготовился, чтобы рассказать Крийд правду, я думаю, смерть может надеяться перехитрить меня.

– Фес, ты что, фаталист? – Она крепко обняла его за плечи и заглянула ему в глаза. – Ты не умрёшь, Гол. Ты не позволишь смерти забрать тебя.

– Я сделаю всё возможное. Но у меня такое предчувствие. Предчувствие, что Гол Коли не вернётся из Уранберга. Ты была так гаково добра ко мне, Ана. У меня к тебе последняя просьба.

Он вытащил запечатанное письмо из кармана кителя и протянул ей.

– Если я не вернусь, передай его Крийд. Там – всё. Абсолютно.

Она посмотрела на письмо.

– А если вернёшься?

– Сожги его. Я сам смогу рассказать ей и Каффрану то, что изложено в письме.

– Ладно, – согласилась она, и опустила письмо в карман своей формы.

– Спасибо, – просто сказал он.

Ана привстала на цыпочки, положила руку ему на шею, чтобы он наклонился пониже, и мягко поцеловала его в щёку.

– Возвращайся, Гол, – сказала она. – Сделай так, чтобы я сожгла его.

В Уранберге били барабаны. Ауспексы дальнего радиуса действия засекли массированные группировки летательных аппаратов, выдвинувшихся из Сиренхольма, и Кровавый Пакт готовился к войне. Царило чувство облегчения, что последний час наконец настал. Проповедники в системе публичного оповещения извергли последние проклятии и замолкли.

Экраны заполнились помехами.

Вторжение надвигалось.

На Имперской площади купола Альфа в пятьдесят акров, покрытой рокритом, перед центральным дворцом Администратума, горели тысячи костров в бочках, и штандарт Кровавого Пакта возвышался рядом с извивающимися  полуразумными гроздьями водорослей, используемыми локсатлями в качестве знамён.

Круглый бронзовый котёл, трёх метров в ширину, был установлен на верхних ступенях дворца, под знамёнами, под осквернённой статуей святого Фидоласа. Ревнители варп-культа, солдаты Кровавого Пакта и растерянные горожане вливались на площадь со всех сторон.

Погонщики рабов Кровавого Пакта вывели пленных. Их было пятьдесят, все скованы одной цепью, сломлены и впали в отчаяние. Кнутами их подогнали к ступеням и велели сесть.

«Ларисель-1» находился среди них. Бонин был прикован за Джагди, его голова всё ещё плыла от действия парализующей синаптической мины. Лётчица выглядела так, будто в любой момент могла упасть в обморок.

Бонин видел Варла, стоявшего через три человека, и Вадима, оба – угрюмы и ошеломлены. Вскоре он отыскал Бэнду. Оковы впились в её сломанное запястье, и она мертвенно побледнела от боли.

Бонин и Джагди сидели в первых рядах пленных. Во главе их цепи был Кардинал. Бонин едва узнал фэнтинского специалиста. Жизнь еле теплилась в нем.

Остальные пленные были имперскими служащими, захваченными лётными экипажами или знатью Уранберга.

Джагди уставилась на человека в шеренге перед ними, одетого в фэнтинскую лётную форму, с пятнами засохшей крови и следами кислотных ожогов на плечах и шее.

– Вилтри? – спросила она.

– Коммандер Джагди? – пробормотал он, искоса взглянув.

– Боже! Я думала, ты погиб! Что случилось?

– Потерял мою птичку над южным Скальдом, думал уже, что стал ветровыми потерями… затем меня подобрал один из кораблей снабжения Слэйта.

– Золотой Трон! –  сказала она. – Так здорово снова видеть тебя!

Вилтри мрачно рассмеялся.

– Здесь? Я так не думаю.

– Мы ещё не мертвы, Вилтри, – сказала Джагди. – Кое-кто однажды сказал мне, что смерть приходит, когда приходит, и лишь глупец будет приближать её раньше срока.

– Что это за недалёкий фуфломёт? – спросил Вилтри.

Джагди взглянула на Бонина и улыбнулась. Уставшая улыбка, но улыбка не проигравшего.

– Я верю – самый лучший. Я имею в виду: всё кончено лишь тогда, когда оно кончено.

– О, для нас всё кончено, – кисло сказал Вилтри. Он указал на бронзовый котёл.

– Это для чего? – спросил его Бонин.

– Должно быть, близится вторжение, – сказал Вилтри. – Слэйт намеревается символически обновить свой кровавый пакт с Урлоком Гором, дабы он был сильным, когда встретит имперский штурм. Мы – жертва. Этот котёл… предполагается, что мы заполним его. Своей кровью. Слэйт, конечно, поможет.

– Фес… – пробормотал Бонин. – Я все гадал, почему он нас ещё не убил.

Танитец посмотрел на громадную бронзовую чашу. Она, вероятно, требует прорвы крови, чтобы наполниться.

Пятьдесят пленных, пять литров в каждом. Должно хватить.

Церемония началась. Сотни воинов Кровавого Пакта и дюжины локсатлей хлынули на ступени из дворца, пересекая постамент разрушенной статуи святого Фидоласа, и встали по сторонам, когда сошёл Слэйт.

Они били кулаками, покрытыми шрамами, о своё оружие, и среди гомона поднялись громогласные аплодисменты от собравшейся на площади многотысячной толпы.

Слэйт, величественный в своей броне и белом мехе, поцеловал край бронзового котла, и воздел сверкающее ритуальное тесло.

Солдаты Кровавого Пакта затащили Кардинала вверх по ступеням, потянув цепь пленных вслед за ним. Бонин и Джагди обнаружили себя подтянутыми ближе к ступеням.

Слэйт поднял тесло и проревел сокровенные слова. Кардинал свисал над краем котла и удерживался двумя погонщиками рабов.

– Прежде чем он обезглавит Кардинала, если ты не возражаешь, – прошипел Мэрин на ухо Ларкину.

– Заткнись и дай мне сконцентрироваться, – сказал Ларкин.

С крыши фондовой биржи Уранберга ему открывался прекрасный вид на Имперскую площадь. Стоял штиль, но дистанция была большой. Ларкин настроил прицел, и пожалел, что нет возможности сделать пробный выстрел.

– Давай, Ларкс, ты сможешь, – сказал Кёрен.

– На твоём месте я бы заткнулся, – услышал Ларкин слова Маквеннера. – Он делает своё дело.

Внизу Слэйт провозгласил что-то ещё и быстро занёс тесло над подставленным затылком Кардинала.

– Ларкс! – подогнал Мэрин.

«Горячий выстрел» просвистел над площадью и поразил Слэйта.

– Фес! – сказал Ларкин. – Это был не я!

Маквеннер посмотрел. Суматоха полностью овладела толпой внизу, и Кровавый Пакт прорывался через неё к восточной стороне площади.

– Он был оттуда, – сказал Мавеннер, указывая на здание Муниторума, примыкавшее к восточному краю площади.

Ларкин вновь подготовил свой лонг-лаз, глядя через прицел. Он увидел Слэйта, поднимающегося на ноги рядом с котлом.

– Фес! У него личный щит! – сказал Ларкин.

– Всё равно стреляй в него! – потребовал Мэрин.

Ларкин выстрелил, и Слэйта опрокинуло на спину. В тот же миг второй «горячий выстрел» прозвучал из Муниторума и задел край котла. Затем третий попал в лежавшего на земле Слэйта.

– Теперь у нас проблемы, – сказал Кершерин.

Кровавый Пакт и локсатли продирались сквозь толпу по направлению к ступеням фондовой биржи.

Ларкин выстрелил снова, точно попав в Слэйта. Но военачальник поднялся с помощью своих людей. Его личный щит еще держался.

– Он не пробивается лазером, – сказал Ларкин.

– Полагаю, нам пора убираться отсюда, – поторопил Мэрин.

– Нет, – сказал Ларкин, вновь прицеливаясь. – Погоди…

На верхнем этаже здания Муниторума Несса отступила от окна и посмотрела на Майло.

– Он под щитом! Я попала в него дважды!

– Ладно, пойдём. Мы сделали, что могли.

Они побежали к двери выхода. Майло слышал ботинки, гремевшие по лестницам, направлявшиеся к ним.

Массовая паника овладела площадью. Люди повсюду спасались бегством. Бонин посмотрел на Джагди и начал что-то говорить, когда его опрокинуло на спину от резкого толчка в цепь. Прицельный лазерный выстрел невероятной точности разбил цепь между ними.

Бонин вскочил на ноги и набросился на ближайшего охранника Кровавого Пакта, пытаясь задушить его свободным концом рабской цепи. Когда облачённый в красное воин потерял сознание, Бонин схватил его оружие.

Это был стандартный лазган. Неплохо. Бонин подстрелил троих солдат Кровавого Пакта, которые бежали к нему и затем начал стрелять по солдатам на ступенях. Джагди пробилась вперёд и схватила оружие очередного павшего врага. Она начала расстреливать цепи, сковывавшие других пленников.

– Смерть приходит, когда она приходит, и лишь глупец будет приближать её раньше срока, а? – крикнул ей Бонин. – Какой идиот сказал тебе это?

– Мы вырвемся из этой заварухи живыми, Бонин, – крикнула она в ответ, – и я расскажу тебе!

– И поверь мне, – добавила она, прострелив голову нёсшемуся на нее погонщику рабов и расколотив его железный визор. – Я намерена вырваться отсюда живой, если это – последнее, что  я должна сделать.

Бонин громко рассмеялся и пошел с боем на ошеломлённого врага.

Сопровождаемый телохранителями в лице трёх офицеров Кровавого Пакта и двух локсатлей, Сагиттар Слэйт спешил обратно во дворец. Он бранился и сквернословил, ушибленный и потрясенный мощными выстрелами, которые принял на себя его личный щит.

Когда он стремительно пронёсся в свои личные апартаменты, пол начал вибрировать. Близился рассвет, и наверху первые волны бомбардировщиков достигли Уранберга. Слэйт медленно повернулся к своим приближенным, в его глазах пылала ярость. Офицеры Кровавого Пакта тряслись от страха за железными масками, и даже воины-ксеносы прикрыли свои мигательные вторичные веки. Слэйт открыл было рот, но не его злость поразила их.

Град выстрелов автоматической очереди из лазгана мгновенно убил офицеров Кровавого Пакта и без ущерба взорвался о щит Слэйта и отражающие шкуры двоих локсатлей.

Человек стоял в заднем дверном проёме комнаты. Имперский солдат, наполовину замотанный в рваную камуфляжную накидку, нацелил свой лазган на них.

– Из какого ада ты вылез? – взъярился Слэйт.

– Из Танита, – сказал Маколл, и выстрелил снова.

Слэйт прошёл сквозь выстрелы невредимым, локсатль сбоку от него лишь вздрогнул, его двойные веки мигнули от лазерных разрядов, а конечности вытащили игольчатые бластеры.

– Лазган? – сказал Слэйт.  – Я защищён, а локсатль поглощает лазерный огонь. Тебе не повезло, следовало подготовиться получше.

– О, это лишь отвлекающий манёвр, – сказал Маколл, указывая своим лазганом. – Настоящий сюрприз под этим столом.

Игольчатые бластеры локсатля выплюнули град смертоносной мелкокалиберной дроби, которая взорвала дверной проём и стену за ним. Маколл уже стремглав ушмыгнул из поля зрения.

Слэйт наклонился и заглянул под стол. Он увидел связанные проволокой шесть трубчатых зарядов на таймере.

– Нет! – закричал он. – Нееееееет!

Взрыв обрушил потолок парадной комнаты. Личный щит Слэйта смог продержаться одну целую тридцать четыре сотых секунды, прежде чем сокрушился силой взрыва. Сагиттар Слэйт всё ещё орал от ярости, пока испарялся.

Глава шестая

Фэнтин с его воздушными океанами и бурным Скальдом известен своими штормами, но величайший шторм, захлестнувший Уранберг этим утром, был делом рук человека.

В тусклых, лиловых отблесках рассвета столпы густого чёрного дыма и вздымающихся огненных шаров венчали город, небо было заполнено лазерным огнём, трассирующими снарядами и низколетящими ракетами. Стаи атакующих самолётов, словно рои насекомых, летели на бреющем полёте над городом сквозь взрывающиеся очереди зенитного огня. Разверзшийся ад светился тускло-красным через зазубренные пробоины в основных куполах.

Возглавляемые группами пикирующих «Сорокопутов», основные силы дирижаблей и десантных барж штурмовали Имперскую посадочную платформу и открытое пространство Полей Павии. Тысячи имперских гвардейцев высаживались под затихающим обстрелом из укреплений Уранберга и огневых точек купола Альфа. Орудийные турели на баржах тряслись и сверкали, когда те зависали и их рампы с грохотом падали, чтобы извергнуть штурмующие войска на ревущих «Химерах» и «Мантикорах» Урдешского Седьмого бронетанкового.

Стоял невообразимый грохот. Ужасающее смешение звуков, из которого с трудом можно было выделить отдельные шумы. Как только рампа его баржи опустилась, Гаунт повёл своих людей в бой, решительно размахивая силовым мечом. Они никогда бы не услышали его голоса.

Подразделения урдешцев заняли посадочную платформу после серии жестоких перестрелок и ужасающих рукопашных стычек. Призраки Танита, ведомые на западе майором Роуном и на востоке – капитаном Дауром, зажали наземные силы Кровавого Пакта, оборонявшие  Проспект Полиандронов, и открыли дорогу на сам Уранберг.

Дирижабль «Скайро», поддерживаемый тяжеловооруженными «Мародёрами»-ганшипами, сманеврировал над куполом Бета и высадил по тросам фэнтинские и урдешские войска на главную газовую фабрику. Отряд, лично возглавляемый майором Фазалуром, захватил и удерживал главный фабричный комплекс, встретив ожесточённое сопротивление врага, пока Гаунт не прорвался через врата Урангейт и выдвинул подразделения танитцев и урдешцев, чтобы вызволить его.

На востоке вторичный штурм переместился на главный аэродром города. В течение примерно часа схватка здесь была наиболее интенсивной и яростной во всей битве. Крассианцев дважды отбрасывали, пока они не смогли окончательно зажать и разгромить остатки Кровавого Пакта.

Цена была высока. Около двух тысяч имперских гвардейцев погибли, большинство – крассианцы и урдешцы. Потеряно сорок самолётов. Дирижабль «Эол», героически стоявший на месте, чтобы обеспечить крассианским подразделениям высадку достаточного количества войск для третьей и последней атаки на купол, был расстрелян западными батареями Уранберга. Затем дирижабль накренился, горящий и неуправляемый по направлению к куполу Гамма, где упал и взорвался. Весь экипаж погиб. Колоссальный взрыв выбросил громадное кольцо горящего газа ввысь и дочерна опалил западную сторону купола Гамма.

Имперская победа стала гарантированной с момента, когда весть о смерти Слэйта начала распространяться среди вражеских сил. Кровавый Пакт продолжал сражаться, и во многих случаях с удвоенной яростью. Они проигрывали, и это сделало их самоубийственно мстительными.

Кончина Слэйта определённо не лишила их отваги. Но лишила координации и дисциплины. Без Слэйта они были словно тело с умершим мозгом, всё ещё непроизвольно дёргающимся.

Ван Войтц всегда знал, что Уранберг нелегко взять, практически невозможно, если он хотел оставить жизненно важные газовые фабрики неповреждёнными. По мере продвижения боев через жилые купола города и поступления бесчисленных докладов о погибших и раненых, он утешал себя тем, что всё могло быть в сотни раз хуже. Его ставка на операцию «Ларисель» окупилась. Если бы Слэйт был жив на момент начала штурма, дата 226.771 М41 могла бы остаться в памяти как день трагического имперского поражения.

Внизу, на улицах купола Альфа, победы не ощущалось. Ожесточённые бои продолжались до самого вечера. Целые жилые кварталы пылали, и местами дороги обрушились на нижестоящие уровни.

Гаунт командовал с фронта, непосредственно передислоцируя подразделения в сердце купола. Отряды под командованием Брэя, Бьюрона, Тейсса и Даура закрепились в жизненно важном внутреннем пролёте и перерезали линию хорошо выполненных укреплений Кровавого Пакта. Ходили слухи, что внутри куполов горожане Уранберга восстали против своих угнетателей. Гаунт не видел ничего такого, за исключением сотен насмерть перепуганных гражданских, бежавших из основных мест боёв.

Его первоочередной задачей была вовсе не полная победа. Об этом пусть волнуется Ван Войтц. Как только Гаунт попал в радиус действия связи, то предпринял попытки связаться с бойцами групп «Ларисель» и приободрился, узнав, что некоторые из них всё ещё живы. Белтайн получил прерывистые сообщения от группы Мэрина, соединившейся с выжившими из «Лариселя-1» Варла, и сейчас они окружены в трапезной Схолы Прогениум Уранберга неподалёку от Имперской площади.

Гаунт пообещал, что прорвётся и спасёт их. Он направил подразделения Роуна на левый фланг при поддержке бронетанковых сил урдешцев, и отправил подразделения Халлера, Мэроя и Эулера на правый.

Попытка зайти с правого фланга была безнадёжной. Мэрой доложил об упорном сопротивлении на восточной рыночной площади. Роун продвинулся немногим дальше. Его силы: отделения под командованием Коли, Обела и Макфина, вместе с отрядом урдешцев под началом юного Шенко, столкнулись с локсатлями и увязли в серии неприятных уличных боёв, которые длились более двух часов.

Гаунт, в конце концов, вознамерился прорваться сам, возглавив взводы Домора, Скеррала и Макендрика вместе с сорока пятью урдешскими сапёрами и отрядами, до Сиренхольма возглавляемых Корбеком и Сориком. Последними двумя временно командовали Рэглон и Аркуда, и Гаунт держал малоопытных командиров поблизости. Ему не следовало переживать. Аркуда продемонстрировал тактические таланты, которые вызвали у Гаунта желание повысить его как можно скорее, Рэглон также был уверен и убедителен, как он и надеялся. Рэглон проделал долгий путь от младшего оператора вокса.

Они прорвались через ряд наполовину обороняемых строений и отразили контратаку локсатлей. Дреммонд и Лайси дали мерзким наёмникам-ксеносам отпор огнемётами. Локсатли были поразительно устойчивы к лазерному огню, но с воем отступили от пламени. Поскольку Ниттори из его собственного взвода всё ещё не излечился от ран, Гаунт позволил Лайси занять его место. Она была первой женщиной-огнемётчицей в полку – очередное заметное достижение для вервунцев.

Вскоре после 14:00 по имперскому времени силы Гаунта зажали части Кровавого Пакта на Имперской площади со стороны, вынудили их бежать и освободили окружённых Призраков в Схоле. Невзирая на то, что бой продолжал грохотать снаружи, пока урдешцы штурмовали главный дворец, Гаунт выделил время, чтобы лично встретиться со всеми ними, и поблагодарить за храбрость и решимость.

Из шестнадцати Призраков и отправившихся с ними на операцию «Ларисель» четырех фэнтинских специалистов, они остались единственными выжившими. Бэнда со сломанным запястьем. Разведчик Бонин и сержант Варл, оба серьёзно ранены в суматохе боя, последовавшего за смертью Слэйта. Вадим, получивший сильное сотрясение после крушения грузовика. Ларкин, тихо плачущий от боли мигрени, что, наконец, подкосила его. Маквеннер, Кёрен и сержант Мэрин, все побиты, но чудом избежали ранений. Специалист Кершерин, единственный выживший десантник. Коммандер Джагди, особо восхвалявшая усилия Бонина по освобождению и защите пленных в ходе развернувшейся перестрелки, включая лётчика по имени Вилтри и специалиста Кардинала.

Кардинал, как узнал Гаунт, скончался от ужасающих ран в ходе осады.

Гаунт незамедлительно вызвал медицинскую помощь для них, и старался не думать о тех, кто не дожил: Рилки, Кокоер, Ноур, Адаре, Несса, Маколл… Майло.

Пятнадцатью минутами позже Аркуда воксировал Гаунту о том, что его подчинённые нашли Майло и Нессу на крыше министерства газового экспорта. Гаунт закрыл глаза. Император защищает.

Уже на выходе из помещения Гаунт обернулся к выжившим и спросил:

– Кстати… кто сделал финальный выстрел? Ларкин?

– Никто из нас, – сказал Мэрин. – Ларкин несколько раз попал в ублюдка, как и Несса, я думаю. Но у него был щит.

– Так как же, фес?

Неоконченный вопрос Гаунта получил ответ позднее, после обеда, когда урдешские подразделения, обыскивавшие руины дворца, нашли в завалах одинокого танитского разведчика без сознания.

На его жетоне значилось имя Маколл.

Силы Роуна были обстреляны локсатлями в жилых районах к западу от центра купола Альфа. Ксеносы применяли какую-то разновидность тяжёлого осколочного миномёта, возможно – увеличенную версию их игольчатых бластеров. Обел продвинул своё подразделение вперёд, и Браггу надлежало обстрелять одну из позиций локсатлей из автопушки, но смертоносные снаряды всё продолжали падать.

С рядовыми Луббой и Джаджо Гол Коли прорвался через заднюю стену разграбленной кухни в какой-то обслуживающий туннель, позволивший им зайти прямо во фланг главного укрытия локсатлей. Появившись из туннеля, низко наклонившись, Коли слышал регулярное «паф-щщщ!» миномётов локсатлей, и человеческий голос, призывавший на помощь медика.

Троица, пригнувшись, перебежала через устланный обломками рокрит и укрылась за взорванным водопроводом, изливавшим пенящуюся воду на дорогу.

Каффран лежал на спине в воронке от снаряда поблизости. Его нога была изодрана зазубренной шрапнелью локсатлей.

– Не безумствуй, серж! – взвизгнул Лубба, но Коли уже бежал.

Игольчатый выстрел прошил воздух рядом с ним, и он бросился в воронку.

– Как оно, Кафф? – спросил он.

– Коли! Фес, больно. Фесовы ксеносы-уродцы перекрыли конец дороги.

Коли взглянул на раны.

– Скверно, но медики уже в пути. Жить будешь, Каффран.

– Я об этом не волнуюсь! Я переживаю за Тону!

– Что?

– Роун послал всех нас вперёд. Меня зацепило здесь, она ушла с Элло и Дженк. Думаю, их тоже достало. Я не могу связаться с ней по воксу.

– О, гак, – сказал Коли, выглядывая из воронки. – Оставайся тут, – повторил он, будто Каффран был в состоянии передвигаться.

– Серж!

– Что?

Каффран пересилил боль.

– Почему… почему вы пришли ко мне, когда я был под арестом? Вы вели себя так… так странно. Когда Тона пришла навестить меня, она взгрела меня за то, что я попал в такую глупую передрягу. Но я знал, что она была напугана. Вы, хотя… это было так, словно вы и вправду боялись, будто я в самом деле мог сотворить такое дерьмо с той бедной женщиной. Что это было?

Коли улыбнулся ему.

– Кафф, должно быть, это был родитель во мне. Я расскажу тебе, когда вернусь.

Он выпрыгнул из воронки и побежал.

Элио и Дженк были мертвы. Крийд растянулась за их трупами, раненая в руку и в бок. Вражеский огонь завывал над ними.

Коли наполовину свалился в её окоп, ударившись коленом о сломанную трубу.

– Держись крепче, Тона, – сказал он. – Кафф скучает по тебе.

Он подхватил ее на руки, не обращая внимания на стоны боли, и побежал обратно тем же путём, которым пришёл.

– Ты сумасшедший! – взвыла она, когда игольчатый снаряд разорвался рядом с ними.

– Не впервой меня обвиняют в этом, – сказал он, стараясь изо всех сил. – Тебе и Варлу надо бы создать гаков клуб.

Он достиг окраины разрушенных строений и почти швырнул Крийд на руки Джаджо, когда сам рухнул.

Он улыбался, и лишь когда упал, они увидели кровавое месиво, которое представляла собой задняя часть его черепа.