Текст книги "Титаникус"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Ну, не то чтобы кто-то уже умер, конечно.

– Все в порядке, – сказал Готч, отключив жезл и сунув его в кобуру.

– Вы ждали чего-то другого? – спросила она, отважно рассмеявшись.

Готч улыбнулся в ответ. Улыбка из-за шрама вышла несколько кривой.

– Таков порядок, мамзель. Лишняя осторожность не помешает. Сейчас любой может украсть чье-то лицо.

– Да, я слышала, – откликнулась она.

– За ваше им пришлось бы выложить немало, – добавил он.

Северин промолчала и залилась румянцем. Это флирт или упрек за дорогостоящее омоложение?

Пока она искала, что ответить, майор Ташик нажал кодовую кнопку на стене, и тяжелые двери открылись, гудя электромоторами.

Все еще улыбаясь своей рассеченной улыбкой, Готч с поклоном пригласил ее внутрь.

– Благодарю вас, майор, – ответила она.

Внутренним кабинетом лорду-губернатору служил огромный круглый зал со световыми люками наверху, через которые, словно мед, сочился свет заходящего солнца. У одного края зала, за гигантским столом из позолоченной бронзы, стоял обитый кожей трон с высокой спинкой. Позади него висел официальный портрет Франца Хомулка, первого губернатора Ореста. В углах потолка парили светосферы. Гололитические стенные панели беззвучно прокручивали потоки данных и новостные выдержки со всех территорий.

Алеутона за столом не было. Он сидел посреди гнезда из кожаных диванов слева от нее, негромко переговариваясь с древним, трясущимся старцем в белоснежных одеждах. Северин узнала старика с первого взгляда: Каспар Луциул, прелат экуменик Министории Ореста. Экклезиархальные служки в длинных платьях предупредительно вытянулись за диванами; наверху парили страж-дроны. Рядом ждала великолепная шагающая карета из красного дерева, похожая на исповедальную будку на паучьих ногах.

– Мамзель Северин, – провозгласил сервитор.

Дроны взвились при звуке его голоса, активируя свое термобарическое оружие. Некоторые надули ангельские щечки и зашипели.

– Отставить, – произнес прелат с легким взмахом пурпурной перчатки.

Серафимы отлетели обратно. Северин пришла в голову мысль, что колец на пальцах старика многовато.

– Этта, как хорошо, что ты пришла, – произнес, поднимаясь, губернатор Алеутон.

«Как будто у меня был выбор», – подумала она.

– Не смею вас больше задерживать, ваше высокопреосвященство, – обратился Алеутон к прелату. – Благодарю вас за уделенное время и внимание.

Луциул поднялся, его движения сопровождало жужжание скрытой аугментики.

– Всегда приятно поговорить откровенно, Поул, даже в такое время. Экклезиархия безоговорочно на твоей стороне. Я верю всем сердцем, что ты не оставишь Орест в этот трудный час.

Он протянул руку. Лорд-губернатор склонился и запечатлел поцелуй на золотом кольце Творца Варна.

– Император защитит, – произнес прелат.

– Я вверяю себя, как и всегда, Трону Терры, – откликнулся Алеутон.

При помощи служек Луциул с трудом забрался в свою шагающую карету. Серафимы с жужжанием вились сверху. Служка закрыл дверь, и машина пришла в движение, клацая по плиткам пола. Служки окружили карету, один из них принялся размахивать кадилом. Луциул неторопливо направился к выходу из зала, серафимы полетели следом восходящей вереницей, словно ноты на нотном стане. Проходя мимо Северин, прелат остановил карету.

– Мамзель, – произнес он, глядя через плетеную узлами ширму. Его морщинистое лицо напоминало грецкий орех. Этта ощутила сладкий запах елея.

– Ваше преосвященство, – ответила она с поклоном.

– Император с тобой, дитя мое. Я полагаю, у лорда-губернатора есть для тебя работа. Служи ему, как родному отцу.

– Я исполню свой долг, ваше преосвященство, – сказала она.

Ее отец, владелец внутрисистемного торгового флота, увлекался «веселыми камнями» и не стеснялся пускать в ход кулаки. Так что Северин собиралась послужить лорду-губернатору гораздо лучше, чем своему старику.

За прелатом и его свитой закрылись наловые двери.

– Этта, – позвал лорд-губернатор.

– Милорд.

– Подойди, присядь.

Лорд-губернатор был облачен в тяжелые белые доспехи Гордой гвардии Ореста. Когда он сел, стало видно, как ему неудобно.

– Длинный был день, – признался он. – Я обычно одеваюсь так только для официальных случаев.

– Вы выглядите очень представительно, сэр, – сказала Северин, присаживаясь напротив.

– Спасибо. Правда выгляжу?

– Да, – ответила она. – Достойно и по-королевски.

– Что ж, слава Трону. Если Орест сгинет в огне, я по крайней мере смогу умереть, выглядя достойно и по-королевски.

Алеутон несколько секунд рассматривал плитки пола, затем поднял взгляд на Северин.

– Прошу меня простить, Этта. Длинный был день. Как ты, наверное, знаешь, мы увязли в этом по самую шею.

– Я посвящена в некоторые детали, сэр, – сказала она. – И знаю, что ситуация в южных ульях достигла критического уровня.

– Они громят нас, Этта, – вздохнул он. – На нас обрушилась война, а мы оказались неспособны с ней справиться. Три часа назад я подписал указ о призыве третьей очереди резерва СПО.

– Третьей? О боже!

Алеутон кивнул:

– Дошло уже до этого. Ох, бедняги! Среди них нет ни одного приличного вояки, но я должен исполнять свой долг.

– Как я поняла, Легио Темпестус вступил в бой с врагом, сэр.

Алеутон откинулся назад и вздохнул:

– Восемь дней назад. Их бьют по всем фронтам. Двадцать две махины – все, что Макарот позволил нам держать для постоянной обороны. У врага сил как минимум всемеро больше. – Он дотянулся и взял стопку бумаг с черной каймой. – Видишь это? Извещения о смерти. Восемь штук. Восемь махин мертвы. О чем тебе это говорит?

– О том, что Механикус Ореста, должно быть, в трауре, – ответила Северин. – И что мы несем унизительные потери. И что магистр войны Макарот оставил нас практически беззащитными ради своей погони за славой.

Алеутон пожал плечами.

– Ты точно не военный советник, Этта? Потому что именно об этом твердят мне мои советники. Двадцать две махины. Этого явно недостаточно для охраны мира-кузницы. Макарот выжал нас до капли и бросил на съедение волкам.

Она улыбнулась и спросила:

– Зачем я здесь, сэр?

Алеутон отбросил бумаги на другой край дивана.

– Сегодня, благодаря Трону, мы заручились военной помощью другого легио – Инвикты. Он был на пути к саббатскому фронту. У них сорок восемь махин. И они согласились изменить курс, чтобы поддержать наши усилия.

– Слава Трону, – произнесла Северин.

– Это сможет изменить ход войны, – продолжал Алеутон. – Будем надеяться, что сможет. Инвикта приземлится через два дня, если позволят условия.

– Вы не ответили на мой вопрос, сэр. Зачем я здесь?

– Кто самый важный человек на Оресте, Этта? – спросил он.

– Конечно вы, лорд-губернатор. Вы правите этой системой и всем, к ней прилегающим.

Алеутон улыбнулся.

– Хотел бы я, чтобы это было так. Орест – Кузница, Этта. Здесь правят Механикус. Мою власть, собственно – само имперское присутствие – здесь только терпят.

– Механикус служат Трону Терры, – непонимающе сказала Северин.

– Механикус – отдельная раса, – поправил Алеутон. – Они действуют по собственному разумению, и счастье Империума, что их замыслы совпадают с нашими. С самого начала этой эры мы – два человеческих вида, идущие к общей цели.

Северин медленно прошептала:

– Я понимаю, что у нас есть отличия. Трон знает сколько я потратила времени, пытаясь обсуждать соглашения с магосами. Они очень замкнуты. Но по правде говоря, они так же верны Императору, как и мы. Ведь так, сэр?

Алеутон подал знак ожидающему приказов сервитору:

– Амасек, одну порцию. Этта?

– Спасибо, ничего не нужно, сэр.

Сервитор с важным видом отправился выполнять поручение.

Алеутон подался вперед:

– Марс – совершенно отдельная от Империума организация. Мы действуем сообща, мы зависим от их технологий, но они не имперские подданные. В критический момент… – Он умолк.

– Что, сэр? – спросила она.

Сервитор внес амасек на золотом подносе. Алеутон пригубил напиток.

– У меня нет никаких сомнений, Этта, что Механикус порвут с нами, бросят нас в тот самый момент, как почувствуют, что идеалы Империума идут вразрез с традициями Марса.

Она откинулась назад. Сервитор нависал над спинкой дивана.

– Не найдется ли у вас немного крепленого вина? – попросила она. – Или сакры?

– У нас есть запасы танитской сакры, мамзель, – ответил сервитор. – Десяти– или двенадцатилетней?

– Двенадцати-, пожалуйста. – Северин смотрела на Алеутона, пока сервитор не ушел. – Все в самом деле так серьезно?

Алеутон кивнул:

– Все это быстро превращается в войну Механикус. Махины против махин. И хотя на кону наш мир и наши жизни, свое спасение мы вверяем в руки магосов. Я чувствую себя беспомощным. Я должен знать, что происходит. И хочу, чтобы ты стала моими глазами и ушами.

– Как? – спросила она.

– Инвикта прислала к нам своего представителя, экзекутора-фециала. Подробности о нем собраны здесь. – Алеутон перебросил Северин инфопластинку. – Крузий. Он вроде нормальный парень. Я хочу, чтобы ты вошла в его штат в качестве назначенного мною наблюдателя. Распоряжения я уже сделал.

Она удивленно распахнула глаза.

– Сэр, но военный советник явно подошел бы больше. Гвардей…

Он помотал головой.

– Я уже думал об этом. Генерал Паске изъявлял желание, но военного советника оттеснят в сторону и ни к чему не подпустят. Ты из Муниторума, торговый представитель. От тебя они ничего скрывать не будут. Ты будешь сопровождать экзекутора в поле и отчитываться напрямую мне. Имперской части Ореста нужно знать, что происходит.

Сервитор вернулся с вином. Северин залпом проглотила напиток и сказала:

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Я так и думал. Мне очень жаль, что приходится просить об этом тебя.

– Я сделаю все, что в моих силах, – повторила она, поднимаясь с дивана.

Алеутон тоже встал.

– Спасибо, Этта.

– Император защитит, – ответила она.

– Конечно, но я все равно позаботился о твоей безопасности. Тебя будет сопровождать майор Готч.

– Готч? – переспросила она, улыбаясь. – Великолепно.

>

До рассвета еще оставался час или два, но Эрик Варко сомневался, что за это время появятся добрые вести. Его танки неслись по Проспекторскому шоссе на бешеной скорости, выбрасывая из-под гусениц фонтаны брызг. Они гнали без фар, только по ауспикам. Участки широкой магистрали – главной связующей дороги между ульем Аргентум и Западной протекцией – были перепаханы бомбардировкой так сильно, что дивизиону иногда приходилось сворачивать на обочину и ехать параллельно дороге по склону насыпи и грязной придорожной канаве, чтобы не терять скорости.

Подпрыгивая на сиденье в турельной башенке, Варко одним глазом следил за детектором угроз, а другим – за тусклым зеленым указателем, мигающим в центре мутного экрана топографического считывателя. Это вместо того, чтобы воспользоваться локатором. Девять дней боев научили бойцов Орестской Гордой шестой бронетанковой не доверять воксу и поисковым сигналам. Враг слушал.

В темной кабине «Покорителя» было страшно жарко. Варко чувствовал запах собственного тела даже сквозь пары топлива и масла. Он не мылся неделю и носил тот же самый комплект обмундирования, что получил одиннадцать дней назад.

– Подъезжаем, шеф, – послышался из темноты снизу голос водителя.

– Вижу, – откликнулся Варко. – Подать сигнал колонне, только прожектором. Затем останавливаемся. Мотор не глушить.

– Я надеялся отключить силовую установку, чтобы осмотреть ту заклинившую заслонку, – произнес Кодер, технопровидец танка.

– Отставить! – приказал Варко. – С этим придется подождать. Помнишь, что я говорил про ситуации с отключенной силовой установкой?

– Помню, капитан, – с сомнением ответил Кодер.

– Вот и хорошо, – сказал Варко.

Если они заглушат силовую установку «Покорителя», перезапуск может занять целую минуту, а то и больше, не считая задержки на перерисовку электронной карты и умилостивление машинных духов; и если запахнет жареным, этого времени у них не будет. Кодеру это известно. Долбаные Механикус, для них всегда главное – железки.

– Добавление: я беспокоюсь о минимально допустимом уровне топлива, – сказал Кодер.

– Знаю я, знаю, – резко ответил Варко.

– Если мы стоим с работающим двигателем, мы сжигаем топливо, – продолжал технопровидец.

– Сделай одолжение, – попросил Варко, – не разговаривай со мной какое-то время.

По колонне прошел ответный световой сигнал – от верхнего прожектора к верхнему прожектору, – и конвой начал замедляться, гусеницы вспенивали лужи, собравшиеся в разломах дорожного покрытия.

«Покоритель» Варко, «Главная стерва», с урчанием остановился на роккритовой обочине шоссе. Варко откинул верхний люк и выбрался в ночь, которая словно потела дождем.

Он коротко окинул взглядом вытянувшуюся сзади линию бронированных машин, подчиненных его командованию. Влажный воздух прибивал нефтехимическую вонь выхлопов. Низкое небо было горячего, темно-коричневого цвета; янтарный туман укрывал разбитый ландшафт. Где-то там, в двадцати километрах позади, притаился невидимый улей Аргентум. Улей Аргентум. Город-губка. Кто-то придумал это прозвище несколько дней назад, и теперь все его так называли. Город-губка, потому что он впитал всю ту кару, что иначе обрушилась бы прямо на Орест Принципал. Южные ульи и пригороды лежали в руинах, и Аргентум остался единственной преградой между врагом и сердцем Ореста.

Варко соскользнул по мокрому металлу башни на спонсон и спрыгнул в грязь. Ноги едва держали. «Засиделся я, – подумал Варко. – Сколько часов, сколько дней назад последний раз ходил на своих двоих?»

Он размял ноги, чтобы избавиться от мурашек; обратившись к танку, почтительно осенил себя аквилой, благодаря машинных духов за неусыпное покровительство, и коснулся небольшого медальона Омниссии, прицепленного к боковой броне на счастье, после чего потрусил по мокрому роккриту к кучке жилпалаток, разбитых у дороги. Рядом с палатками стояли машины: легкие бронетранспортеры, «Химера» и пара красных катков Механикус – высокобортных гусеничных машин с толстой броней.

Он глянул мельком на открытое шоссе. Широкое и пустое, оно было изрыто воронками. Раньше, в лучшие времена, Варко часто патрулировал тут. Привык видеть шоссе при дневном свете, забитое тяжелыми грузовиками, катящими из Проспекции с грузом минеральной руды. А сейчас оно выглядело отчаянно заброшенным.

Варко побежал к палаткам. На плечах ощущались теплые капли дождя, и до него дошло, что он так и остался раздетым по пояс: жетоны прыгают возле горла, а бежать мешают подбитые штаны, высокие шнурованные ботинки и тяжелый пояс со снаряжением. Возвращаться за курткой и фуражкой уже было некогда.

Часовые в белых доспехах Гордой шагнули к нему, поднимая штыки.

– Варко, командир шестой ОГБ из Аргентума, – назвался он.

– Предъявите вашу биометрику, – потребовал один из часовых.

Варко ткнул пальцем в урчащий, взревывающий двигателем танк за спиной:

– Полагаю, это доказывает, что я тот, за кого себя выдаю, – произнес он.

– Да, сэр, – часовые шагнули в стороны.

Варко вошел в жилпалатку и возвестил:

– Капитан Варко!

– Полковник Габерс, – ответил плотный мужчина в белой полевой форме, тут же подойдя к нему.

Оба осенили себя аквилой и пожали друг другу руки.

– Тяжелый был переход? – спросил Габерс.

– Переход бывает тяжелым, если только позволить ему стать таковым, сэр, – ответил Варко.

Габерс провел его к портативному столику с картами, установленному в центре жилпалатки. С потолка на крюке свисала химлампа, освещая три фигуры, склонившиеся над картами.

– Вам не мешало бы побриться, солдат, – дружелюбно попенял Габерс.

Варко потер колючий подбородок.

– Не мешало бы, сэр. А еще душ, плотный обед, часов двенадцать сна, много амасека и разок живительного, раскованного общения с фигуристой девчонкой. Но думаю, вы не собираетесь мне помочь ни с одним из вышеперечисленного.

Габерс хмыкнул:

– К сожалению, капитан.

Он простер руку, представляя остальных.

– Яэль Хастрик из Тактики.

– Привет, Эрик. Как самочувствие?

– Неплохо, Яэль, – ответил с улыбкой Варко, пожимая руку тактику.

– Фон Мас, мой адъютант.

– Капитан Варко, рад знакомству, – отчеканил молодой адъютант, отдавая честь.

– И магос-логис Стравин из Легио Темпестус.

Стравин была высокой, суровой женщиной в красном платье. Левую сторону ее лица закрывала маска гравированной черным бионики. Магос коротко поклонилась Варко и сложила пальцы в знак сцепленных шестерней Культа Омниссии.

– Капитан.

– Магос. Позвольте выразить восхищение тем, как прекрасно делает свою работу ваш легио в этот тяжелый час, – сказал Варко.

Стравин растерялась.

– Мы окружены, капитан, и наши махины несут ужасные потери. Я…

Габерс тревожно откашлялся. Его адъютант и Хастрик неловко зашаркали.

– Прошу прощения, – извинился Варко. – Это сарказм. Я думал, вы поняли.

– А! – сказала Стравин. – Обрабатываю. Поняла. Сарказм – манера поведения немодифицированных, которую мы, Механикус, находим трудной для распознавания.

Варко пожал плечами:

– Надо вам почаще выходить на улицу.

– На улицу? – переспросила магос.

– Он опять шутит, – вмешался Габерс. – Давайте продолжим.

– Нет, – возразила Стравин. – Я желаю разобраться. Капитан, я распознала враждебность с вашей стороны. Критику Кузницы Механикус.

– Ну вот, – произнес Варко. – Не так уж это трудно, правда?

– Капитан Варко! – рявкнул Габерс. – Хотя я с готовностью принимаю в расчет тяжесть того, через что вам пришлось пройти, сейчас не время и не место для…

– Полагаю, как раз наоборот, полковник, – прервала его Стравин. – Если не сейчас, то когда? Капитан?

Она взглянула на Варко. В рифленой глазнице светился искусственный глаз. Живой глаз просто не мигал.

– Выскажитесь открыто.

Варко уставился на нее в ответ.

– Я потерял пятнадцать экипажей. Мы идем вслепую, подпрыгивая от любой тени на ауспике. Их машины давят нас повсюду. Танки против махин? Не соперники. Не поэтому ли мы полагаемся на Кузницу? Чтобы она защищала нас?

– Конечно, – ответила Стравин.

– Так где Легио Темпестус? Знаменитый, прославленный Легио Темпестус? Где долбаные титаны? Такое ощущение, что мы ведем эту войну одни.

– Теперь я поняла, – произнесла Стравин. – Вы считаете, что Механикус подвели вас?

– Это мягко говоря, – подтвердил Варко.

Стравин кивнула:

– Я разделяю ваш гнев. Механикус действительно подвели вас. Подвели мир-кузницу Орест. Наши ресурсы прискорбно скудны. Легио Темпестус укомплектован лишь символически. Он едва способен противостоять выпущенным против нас силам противника. Постоянные требования магистра войны истощили наши ресурсы и силы. Кузница Ореста встретила врага ослабленной.

Варко моргнул. Он никогда не думал, что представитель замкнутых и осторожных Механикус будет говорить столь откровенно.

– Кого же тогда винить? – спросил он. – Макарота?

– Можно винить магистра войны за его требования, – ответила Стравин. – Можно винить адепта сеньорус за его решение отправить так много сил Кузницы с планеты. Но обвинять – это свойство немодифицированных, для нас оно – роскошь. Задерживаться на этом вопросе – напрасная трата времени. Мы на войне – и должны сосредоточиться на текущих делах.

– Отлично сказано! – с энтузиазмом воскликнул Габерс.

– Ваша критика отнюдь не неуместна, капитан, – продолжала Стравин. – Не могу сказать того же о вашем сарказме. Он чужд мне. Вы должны знать, что Легио Темпестус, в неполном составе, как он есть, сражается на передовой с первого дня. Темпестус уже понес потери в пятьдесят три процента состава.

Варко вздохнул. У него было такое ощущение, словно ему на плечи медленно опускается весь вес «Главной стервы».

– Я приношу свои извинения, магос, – сказал он. – Я был бестактен, и мой сарказм непростителен.

– Человек, говорящий правду, не должен чувствовать необходимости просить прощения, – возразила Стравин. Живая часть ее лица вроде бы дружелюбно улыбалась, но нельзя было точно сказать, насколько улыбка искренняя. Гравированная половина никаких эмоций не выражала. – Я не имею права обсуждать подробности, – произнесла магос, – и полагаю, что все вы будете держать это при себе. Но я хочу, чтобы вы знали: скоро прибудет еще один легио – легио, готовый к войне.

Варко кивнул:

– Хвала Трону!

– Трон не имеет к этому никакого отношения, – опять возразила Стравин.

– Не вернуться ли нам… э-э-э… к картам? – с надеждой поинтересовался Габерс.

– Это будет разумно, – на этот раз согласилась магос.

Они окружили подсвеченную снизу поверхность стола. Стравин протянула руку, указывая на какие-то подробности. Варко со скрытым отвращением заметил, что два пальца на ее руке заменены извивающимися серебряными механодендритами.

– Данные говорят о том, что махина двигается через руины Шалтарского перерабатывающего тут. Она уже уничтожила хранилища руды и жилища рабочих в Иеромихе. «Владыка войны» Легио Темпестус, «Аннигилюс Вентор», преследует ее вдоль этого вектора, надеясь внезапно перехватить тут и добыть чистую победу.

– Где вступаем мы? – спросил Варко.

– Вражеская махина идет быстро, – ответила Стравин. – И похоже, есть реальная опасность, что она обгонит «Аннигилюс Вентор». Гордой шестой бронетанковой вменяется в задачу войти здесь, через реку, и групповым огнем заставить махину отвернуть. Повернув, она выйдет прямо на нашего «Владыку войны».

– Вы думаете, нам это удастся? – поинтересовался капитан.

– Я знаю, что вы сможете, – заверила магос. – Дополнение: Механикус будут благодарны за любые данные пикт-съемки, какие вы только сможете собрать.

– Зачем?

– Эти махины были когда-то нашими. До Грехопадения они принадлежали нам. Данные пикт-съемки могут помочь нам опознать их и найти слабые места.

Варко кивнул:

– Договорились, леди.

– Благодарю вас, капитан.

Варко вытащил из подсумка планшет и быстро сосканировал данные со стола.

– Император защитит, – произнесла Стравин.

– Даю вам слово, – откликнулся Варко.

Он отдал честь Габерсу и пожал руки Хастрику и адъютанту. Затем повернулся к Стравин и неуклюже сложил пальцы в знак сцепленных шестерней.

– Правая сверху, – поправила она.

– Прошу прощения, – извинился Варко, меняя руки.

Стравин сотворила знамение с привычной легкостью.

– Сохраняйте жизненные показатели, капитан, – пожелала она.

– Постараюсь изо всех сил, магос, – ответил Варко.

Он выскочил обратно под дождь, взобрался на боковую броню «Главной стервы» и крикнул:

– Заводи!

Усевшись на свое железное сиденье, захлопнул люк и пристегнулся.

– Поехали! Дайте сигнал колонне: походный порядок, следовать за мной.

– Есть, сэр!

Двигатели «Покорителя» взревели, из выхлопных отверстий вылетели струи сизого дыма.

Варко воткнул планшет в бок ауспика и переписал данные.

– Есть вектор цели, – сказал он, надевая наушники. – Зарядить фугасный, прицел свободный, ждать моей команды.

– Есть! – одновременно крикнули стрелок и заряжающий.

– Покатили! – скомандовал Варко.

«Покоритель» прыгнул вперед, резко забирая вправо. Колонна ожила и помчалась следом. Варко при помощи верхнего прожектора просигналил короткие инструкции и стал ждать подтверждений.

– Вы кажетесь… повеселевшим, – заметил Кодер.

– Я только что узнал, что мы победим.

– Победим? – переспросил технопровидец.

– Подожди – и увидишь, – ответил Варко.

>

По броду из секций рухнувшего роккритового моста танки перебрались на топкий противоположный берег реки. Сейчас можно было рискнуть воспользоваться воксом и выяснить, вся ли группа в порядке и на месте.

– Варко – всем единицам, – проговорил капитан в трубку вокса. – Полагаю, фугасные заряжены. Мы загонщики, ясно? Все, что мы должны сделать, – это спугнуть и оттеснить добычу назад. Никакого геройства. Я повторяю, никакого геройства. Только групповой огонь.

Один за другим экипажи передали по воксу подтверждения.

«Покорители» натужно взобрались по склону и перевалили через гребень.

Открывшаяся равнина была залита огнем. Пылали десятки прометиумных скважин, окруженные озерами из горящего топлива. Воздух, освещаемый пожарами и забитый продуктами горения, стал желтым и практически непрозрачным. Среди огненных волн торчали скелеты разбитых буровых вышек. Ночное небо, полное летящих искр, приобрело цвет старой соломы.

– Держать курс, – приказал Варко.

– Пикт-съемка включена, – доложил Кодер. – Орудийные камеры работают.

– Где ты, скотина? – шептал Варко, глядя на дисплей детектора угроз. Тепловой след от пожаров вокруг сбивал с толку датчики движения. – Гордая шестая, рассредоточиться!

Танки вокруг «Главной стервы» разошлись веером – стволы задраны кверху, целеуказатели ищут добычу. С глухим рокотом машины сползли по склону очередного озерца пылающего топлива. Огонь расступился перед ними, словно театральный занавес.

– Трон Терры! – испугано воскликнул Варко.

Прямо перед ними на спине лежал титан. Распростертая искалеченная гигантская конструкция горела, словно покойник на погребальном костре. Из внутренних пустот рвалось бурное пламя. Титан был огромен. Казалось, они приближаются к телу павшего бога. Варко услышал треск и понял, что гусеницы «Главной стервы» давят куски брони, отколотые с корпуса чудовища.

– Он мертв, – раздался в воксе голос кого-то из танкистов.

– Кто-то нас опередил, – протрещал другой.

– Нет-нет, – пробормотал Варко, глядя на дисплей, – это наш. Это один из наших!

Система распознавания определила обломки как «Аннигилюс Вентор».

– Но, сэр… – начал кто-то из командиров танков.

– Тревога! Тревога! – крикнул Варко. – Глядеть в оптику, Трона ради!

Он почувствовал в желудке прилив кислоты. Оптимизм мгновенно угас. В разведданных магоса Стравин зияла серьезная дыра, и Гордая шестая бронетанковая только что заехала в очень плохое место.

Зазвенел детектор угроз.

– Контакт! – оповестил Кодер. – Нас только что подсветили в спектре прицельного луча.

– Откуда? – спросил Варко. Он крутанулся на сиденье и глянул в оптику.

– Ауспик не может определить, – ответил Кодер. – Слишком сильный тепловой фон.

– Отлично! Где он? – настойчиво требовал Варко.

Идущий рядом танк, «Виктория», под командованием Гема Ларока, одного из самых давних друзей Варко, неожиданно разлетелся на куски. Варко отшатнулся от окуляров, ослепленный вспышкой. «Главную стерву» тряхнуло, по обшивке застучал град металлических обломков.

– Поворачивай! Поворачивай! – приказал Варко.

Еще один «Покоритель», «Опустошение», разорвало пополам пропоровшей его насквозь очередью турболазера. Кормовая часть танка взлетела в воздух, извергая обломки и части двигателя.

До Варко внезапно донесся отрывистый грохот танковых орудий. Три машины слева, задрав стволы, всаживали в ночь снаряд за снарядом.

– Траверс! Траверс! – заорал стрелок Варко. – Кажется, я его вижу!

– Как можно было не заметить такую долбаную громадину? – простонал заряжающий.

– Отметка восемьдесят один! – откликнулся стрелок. – Он прямо там!

Варко бросил взгляд на ауспик. Тот наконец-то нашел цель. Вражеская махина наступала сквозь огненную бурю, прикрытая тепловой завесой горящих скважин. Она шла, ведя огонь, – на дисплее наручные и бортовые места крепления ее орудий пылали засветкой.

Махина была у них за спиной.

Варко врубил поворотный механизм башни на полную, заставив моторы взвыть. «Главная стерва» развернулась башней назад.

– Огонь!

Главное орудие оглушительно рявкнуло.

– Давай еще!

Орудийный расчет перезарядил орудие. Грянул второй выстрел.

Впустую. Гигантская махина продолжала шагать, сокращая дистанцию. Огромная левая стопа смяла «Покоритель» и отшвырнула сплющенные обломки в сторону.

– Полный вперед! – заорал Варко. «Главная стерва» с грохотом ринулась вперед, и орудийный расчет выпустил третий снаряд. Варко увидел, как тот фейерверком разорвался на покрытой пятнами нагрудной плите наступающего чудовища. Турболазер полыхнул новым потоком света. «Покоритель» «Пыл битвы» взлетел на воздух: турболазер пропорол дорожку дыр в броне, подорвав боезапас. Корпус лопнул, башню сорвало и унесло в ночь, словно брошенную кем-то сковородку. С сокрушающей силой она ударила в бок «Главной стервы». Варко бросило в сторону. Заверещали сигналы тревоги.

– Еще раз! – приказал он.

Стрелок нажал на кнопку выстрела – и задранный кверху ствол с грохотом выплюнул снаряд. Тот ударил наступающую махину в горло, заставив ее споткнуться и отступить на шаг.

– Еще! – взревел Варко.

Взорвался «Победный марш». Куски металла с визгом разлетелись во все стороны. Два из них ударили по башенным датчикам «Главной стервы», вырубив ауспик. Третий, раскаленный добела, пробил броневой щит пушки, перерубил пучок кабелей и выпотрошил заряжающего. Тот с криком рухнул на дно башни, схватившись за развороченный живот. Варко сморгнул забрызгавшую глаза кровь. Всю башню, ее внутреннюю поверхность, залило красным.

Он отстегнул ремни и спрыгнул вниз.

– Кодер! Помоги ему! Я буду заряжать!

Он понимал, что это бесполезно. Заряжающего, корчащегося и вопящего от боли, было уже не спасти. Его внутренности разметало по полу, сквозь разорванный китель торчали обломки ребер.

«Как ты еще жив?» – мелькнула мысль. Варко выхватил новый снаряд из обоймы и вогнал его в казенник.

– Целься! – приказал он стрелку.

Облепленный ошметками плоти и промокший от крови заряжающего, тот замешкался.

– Целься! – заорал Варко.

Но было уже поздно. Махина добралась до них.