Текст книги "Титаникус"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Все орудийные сервиторы живо откликнулись.

– Приготовиться перенаправить всю доступную и нераспределенную энергию в передние щиты.

– Есть!

– Мы готовы. Ждем вашей команды, мой принцепс, – произнес Тарсес.

<Команда дана>.

– Пуск! – приказал Тарсес.

«Доминатус Виктрикс» слегка шатало, пока выстреливали четыре боеголовки – одна за другой – в пыльную бурю. Экипаж следил через манифольд, как стремительные, закручивающиеся спиралями тепловые следы тянутся прочь.

– Ракеты вышли! Поднять щиты! – крикнул Тарсес. – Вперед, полный ход!

– Есть полный ход!

– Щиты подняты!

Они снова шагали; щиты протестующе свистели. Казалось, прошла вечность, прежде чем ракеты достигли цели.

Тарсес наблюдал через оптику. Он увидел серию из четырех резких вспышек – шквалов жара, которые на рассеченной черноте манифольда отметились горячими розовыми цветками.

– Попадание, попадание! – крикнул он. – Четыре прямых поражения цели!

– Идем полным ходом, – отметил рулевой.

<Каково состояние цели, сенсори?> – запросил Принцхорн.

– Все еще стоит, мой принцепс, – ответил Кальдер, – но я регистрирую снижение уровня шума щитов. Полагаю, что мы нанесли ущерб.

<Превосходно! Подойти к ней спереди и…>

– Мой принцепс, – завопил Кальдер, – цель запустила двигатели и движется нам навстречу!

– Дайте четкую картинку! – приказал Тарсес.

Подавшись вперед в кресле, он вгляделся в панораму манифольда, пытаясь отделить голые, четкие факты от искажений пыльной бури. Кальдер искусно очистил ему картинку, и Тарсес внезапно различил вражескую махину, идущую на них полным ходом. Всплески ее жуткого демонического кода начали вторгаться в акустические системы и вокс. Тарсес увидел водоворот стягивающейся энергии, который вражеская махина тащила за собой, словно рваную мантию.

Ее щиты вышли из строя и рассыпались в клочья.

Вражеская махина начала стрелять. Снаряды мегаболтера проносились по воздуху вокруг них, словно пылающий град, ударяясь в щиты, в землю, в энергоподстанцию, в пустынную ночь. Перебили одну из раскачивающихся на ветру вокс-мачт в пятнадцати метрах от макушки. Мачта сложилась пополам в ливне статических разрядов и искр.

– Щиты противника разрушены, мой принцепс, – доложил Тарсес.

<Деструктор>, – коротко отозвался Принцхорн.

– Мощность на деструктор! – крикнул Тарсес. Резервуары плазмы резко наполнились. – Прицел!

Гололитическое перекрестье прицела всплыло перед глазами. Тарсес взялся за плавающее управление артсистемой, сделал поправку на ветер и дистанцию и свел перекрестье на почерневшем звере, энергично пробивающемся сквозь пыльную бурю навстречу.

<Если стрелять, то сейчас, модерати>, – поторопил Принцхорн.

– Подпустим поближе, – хладнокровно отозвался Тарсес.

<И как близко?> – тревожно спросил Принцхорн.

– Просто поближе.

<Модерати Тарсес, насколько близко вы намерены ее подпустить?>

– Убийственно близко, сэр, – ответил Тарсес.

Перекрестье билось артериально-багровым, пульсируя, словно испуганное сердце.

– Выстрел! – произнес Тарсес и послал мысленный сигнал артсистеме.

Массивный деструктор открыл огонь. Первые два обжигающих выстрела размазались по обшивке торса неприятельской махины с такой силой, что вынудили ее с содроганием остановиться. Обшивка засветилась, словно неоновая язва, и сверхперегретые хлопья сколотого керамита полетели в стороны, будто горящие листья.

Третий выстрел выпотрошил ее. Корпус махины выше бедер взорвался ослепительной звездой синеватого пламени. Грудной каркас не выдержал, и всю верхнюю часть – панцирь, орудийные конечности, кокпит – снесло с поясного крепления шасси. Она рухнула назад с таким сокрушительным ударом, что его почувствовал даже экипаж «Виктрикс» через динамическую гидравлику.

Ноги махины остались стоять, застывшие и тлеющие. Огонь быстро охватывал рухнувшие обломки.

– Махина убита! – объявил Тарсес.

<Я нахожу это удовлетворительным> – согласился Принцхорн.

Тарсес оторвался от своего пульта, широкая улыбка начала расползаться по его лицу. Он стукнулся кулаками с радостными Анилом и Кальдером.

Пламя принялось облизывать боеприпасы павшей махины. Те начали лопаться, вспыхивать и выстреливать фонтанами искр, словно плохо устроенный фейерверк. Тарсес дал знак Анилу, и рулевой отвел «Доминатус Виктрикс» на безопасное расстояние.

Модерати развернулся в кресле и перевел взгляд на раку. Принцхорн кивнул ему в ответ. Глаза его сияли.

– Мой принцепс, – улыбнулся Тарсес.

<Мой модерати>, – откликнулся Принцхорн.

>

Эрик Варко проснулся где-то у черта на куличках. На миллион километров вокруг не было ничего. Стоял холод, и неторопливому рассвету не хватало сил согреть землю.

Все болело. Варко лежал в песчаной яме, скрючившись в спальном мешке, с подветренной стороны «Кентавра». Ночью разразилась буря, очень сильная. Она пришла с юга, из далекой Астроблемы, и, достигнув Западной Проспекции, уже растеряла большую часть своей ярости. Но все равно в носу стояла вонь графита, а в утреннем воздухе висела пыль.

Они двигались на запад от поста СПО, гоня «Кентавр» по кустарнику и наносным дюнам, и не останавливались до самой ночи. Затем, когда налетела буря, закопались под брезент, чтобы переждать непогоду.

Запад казался совершенно ошибочным направлением. Это шло вразрез с интуицией. Все, что им было нужно, – субульи, рабочие поселения, Принципал – все осталось на востоке сзади. Но боевые сервиторы у поста и, еще раньше, войска скитариев в обогатительном поясе убедительно доказали, что восток означает смерть. Они были отрезаны вторгшимися войсками. У них не было иного выбора, кроме как уходить в кустарники, болота и пустынные дороги за зоной ульев. Обширная территория, известная как Западная проспекция, лежала перед ними – мир тупых скал, кальдер, болотистых долин и скальных хребтов, где одинокие старательские базы и металлургические лагеря прятались в промозглых ущельях меж унылых холмов, с трудом зарабатывая на жизнь разработкой минеральных месторождений и полудрагоценных залежей.

Западная проспекция среди большинства цивилизованных ульевиков слыла местом, над которым не властвовал закон, страной бандитов. В Оресте Принципал и Аргентуме ее чаще называли Мертвыми землями. Как и пограничные районы окаймляющих северный край Астроблемы вассальных городов, Западная проспекция стала прибежищем для мигрантов, бродяг, туземных кочевых племен, беглых преступников и любого, кто упал, соскользнул, спрыгнул сам или был вытолкнут за край имперского общества.

В прошедшие годы Варко побывал и в Проспекции, и в Астроблеме на учениях Гордой бронетанковой. Суровые пустоши обоих регионов идеально подходили для маневров бронетехники и боевых стрельб. По его опыту, лишь одна характерная черта отличала регионы друг от друга. Оба были дикой страной за пределами зоны ульев, но там, где Астроблема обладала грубой красотой, которую стоило увидеть, романтическим зрелищем скульптурных розовых утесов и красновато-коричневых песков, бледно-голубого неба днем и бесконечных россыпей звезд ночью, Западная проспекция была пыльной, мрачной, серой пустошью. Земля истощилась за тысячи лет существования в климатической и электромагнитной тени огромных ульев; ее выработали первопроходцы Механикус, первыми опустившиеся на Орест. Многие долины являлись остатками старых карьеров, многие холмы были кучами выхолощенного шлака или каменных обломков, вынутых огромными копателями недродобывающих и терраформирующих машин предыдущей эпохи. Ржавые остовы этих старинных гигантов все еще можно было встретить в Проспекции, словно ископаемые останки доисторических чудовищ, механические трупы размером со звездолет, полузарывшиеся в дно созданных человеком каньонов. Варко несколько лет назад потратил полдня, делая пробные выстрелы в одного из них из главного орудия «Главной стервы» и втихомолку восхищаясь его размерами. Подобные чудовища разграбили и разорили Западную Проспекцию ради строительства ульев.

В Западную проспекцию они и шли. Других вариантов не осталось.

Кроме того, он посоветовался с Омниссией. Куда бы он ни поворачивался – на север или на юг, – каждый раз он засовывал руки в карманы, и медальон находился в том, что был ближе к западу. Он даже, когда не видели остальные, нарисовал грубый крест компаса на земле и подбросил над ним медальон. Тот упал точно на кончик западной стрелки. Нечто, может быть сам машинный дух «Главной стервы», четко направляло его. А кто он такой, чтобы спорить?

Варко встал и потянулся, разминая застывшие члены в свете зарождающегося дня. Леопальд дежурил последним, но уснул над стаббером в кресле «Кентавра». Варко встряхнул его.

– Виноват, виноват, сэр, – забормотал Леопальд, всплывая из сна. – Я не хотел…

– Чтоб больше не повторялось, – улыбнулся Варко. – Пошли достанем пару пайков и раздадим на всех.

– Есть, сэр, – отозвался Леопальд.

Графитовые остатки бури висели вокруг, словно занавес, делая свет мягче. Место было почти невыносимо безмолвным. Потягивая ноги, Варко увидел Кодера, который стоял в сотне метров от «Кентавра», запрокинув голову и разведя руки в стороны, словно призывая какое-то божество. Технопровидец медленно поворачивался вокруг своей оси.

Подойдя к нему, Варко увидел, что Кодер раскрыл и выпустил небольшие лепестки рецепторов из кожи вокруг глотки, на подбородке и за ушами. Они напомнили ему пугающие воротники шипящих пустынных ящериц.

Кодер, заметив приближение капитана, тут же сложил лепестки.

– Продолжай, – сказал Варко.

Лепестки были солнечными рецепторами: Кодер пытался подзарядить внутренний источник энергии. Он с сомнением глянул на капитана.

– Немодифицированные часто находят подобную демонстрацию аугментики пугающей, сэр.

– Я, может быть, и немодифицированный, Кодер, – ответил Варко, – но я служитель Механикус. Продолжай. Ты нужен мне здоровым и бодрым.

– Спасибо, – поблагодарил Кодер. Послышался звук, похожий на звук раскрывшегося бумажного веера, – он снова раскрыл свои солнечные батареи и тут же заметил: – Все равно бесполезно. Тут так мало света. Пыль, понимаете?

Варко кивнул.

– Размышление: мы собираемся умереть здесь, капитан?

– Надеюсь, что нет, Кодер, – ответил Варко.

– Вы уверены?

Варко улыбнулся и покачал головой.

– Конечно нет. Но мы пока еще живы, разве нет?

– Предположение: если бы я был в настроении, то смог бы оспорить столько логических несостыковок в вашем заявлении.

– Но ты не в настроении?

– Я измотан, капитан.

– Я тоже.

Они съели каждый свою часть пайка, расположившись внутри и вокруг «Кентавра». Слабенькое солнце начало пробивать дыры в пылевом занавесе; с запада поднимался ветерок.

– Куда двинем? – спросил Гектон, выскабливая одноразовый лоток из-под пайка картонной вилкой.

– Дальше, – ответил Варко.

– А зачем, прошу прощения, капитан? – спросил Саген.

Варко пожал плечами и глотнул воды из фляжки.

– Без понятия. Все уже решено за нас. Если повернем обратно – умрем, так что тут я бы сказал: нет. Дело не в том, что мы будем делать. Дело в том, чего мы делать не будем. Мы не будем умирать, если это будет в моих силах. Однако все вы должны знать, что я считаю наше участие в войне законченным. Теперь наша единственная забота – выживание.

Эта мысль никому не понравилась.

– Звучит, словно мы сдаемся, Эрик, – сказал Гектон.

– Я знаю.

– И ты согласен с этим жить, да?

– А что ты предлагаешь, Грэм? – спросил Варко, съезжая с подножки «Кентавра» и комкая пустой лоток из-под пайка.

Грэм Гектон пожал плечами:

– Отправиться обратно к Аргентуму? Может, встретимся с СПО или силами Гордой и встанем в их ряды.

Грэм Гектон всегда был человеком отважным.

– Кто еще готов на это? – спросил Варко. Все принялись отводить глаза. – Значит, двигаем дальше на запад, – подытожил Варко.

Он подумывал рассказать им про медальон, но не хотел давать повода сомневаться в здравости своего рассудка. Вера в духов машин – это одно, и никто не сомневался в них, потому что это было рационально. Но подбрасывать медальон над перекрестьем компаса, нарисованного на земле, чтобы узнать свою судьбу, – это отдавало какими-то суевериями кочевых племен или еще чем похуже. Варко решил держаться темы выживания, чтобы его слова звучали здраво.

– Мы уходим в Проспекцию, пока тягач нас везет. Через несколько дней – неделя-две, возможно, зависит от того, как пойдет война, – может быть, мы сможем вернуться в ульи. Все мы бывалые и опытные танковые экипажи – мы ценный товар. Будем беречь себя в целости и сохранности до тех пор, пока не вернемся туда, где сможем найти себе хорошее применение.

– То есть… до тех пор не дадим себя поубивать. Ты это имел в виду? – спросил Гектон.

– Точняк, давайте не будем этого делать, – сказал Траск.

Леопальд и Саген фыркнули.

– Все с этим согласны? – спросил Варко. – Кодер?

Технопровидец выглядел бледным и изможденным. Он едва дотронулся до своего пайка.

– Вы ждете, что я возражу, капитан? – спросил он.

– Я подумал, что ты тот, кто может не согласиться, – сказал Варко. – Нет там в тебе никаких пламенных порывов вернуться обратно и драться за Кузницу?

Кодер передернул плечами.

– Капитан Варко, во мне не осталось никаких пламенных порывов вообще.

Варко перехватил взгляд Гектона. Тот печально покачал головой. Кодер умирал. Он истратил слишком много энергии. Все это понимали, но никто не говорил вслух.

– Значит, в Проспекцию, – заключил Варко.

«Кентавр» вспахивал землю, двигаясь на северо-запад. День был таким же унылым и пустым, как ландшафт вокруг. Солнце нервно показало свой лик. Небеса были серыми, и казалось, что кто-то отчистил их песком, перед тем как красить заново.

Цепляясь за поручни, чтобы не вывалиться от тряски и рывков идущего на полном ходу и подпрыгивающего тягача, Варко выбрался в задний отсек и уселся рядом с Кодером. Тот смотрел в тусклое небо.

– Ты как, лучше?

– Немного, капитан.

– Смотри не помри у меня, Кодер.

Технопровидец взглянул на Варко.

– Сделаю что в моих силах, капитан.

– Мы можем тебе чем-нибудь помочь?

Кодер пожал плечами.

– Ты потратил слишком много энергии на тот ауспик, Кодер, – тихо сказал Варко. – Сам положил голову на плаху.

– Я сделал то, что должен был сделать, – возразил Кодер.

– Что сейчас ты должен сделать – это остаться в живых. Это приказ.

– Слушаюсь, сэр.

«Кентавр» подскакивал и взбрыкивал на пересеченной местности. Саген вел его словно основной боевой танк, получая кайф от мощи и скорости. Несколько раз им пришлось цепляться изо всех сил, когда при переезде через глубокие рытвины их начало подбрасывать кверху.

Кодер протянул руку, и Варко взял ее, удивленный проявлением такой близости.

– Что такое?

– Что-то не так с небом, – сказал Кодер.

– Что-то не так? Что именно?

Кодер помотал головой:

– Не знаю. Оно какое-то пустое. Недосягаемое.

– Я не понимаю.

Кодер пожал плечами:

– Я некоторое время пытался его почувствовать. Думал, что это последствия усталости, но нет. Словно что-то закрыло небо от нас, капитан.

– Ты можешь мне объяснить?

– Как только сам пойму.

Варко кивнул.

– Эй, капитан! – крикнул от руля Саген. – Вижу пыль!

Стена пыли вздымалась на горизонте, будто дымовая завеса. Что-то крупное надвигалось на них с запада.

По команде Варко Саген завел «Кентавр» в небольшую гряду холмов – остаточные склоны древних терриконов. Там и окопались, спрятавшись за линией гряды, затем все забрались наверх и залегли. Широкая долина кустарников – утесника и колючей фиги – лежала перед ними. Несколько взъерошенных деревцев перечного боярышника дрожали на порывистом ветру.

– Не вижу, что… – начал Траск.

– Замолкни и жди, – велел Гектон.

Они таились уже десять минут. Пыльный шлак под ними нагревало солнце. Варко чувствовал свой запах и запах товарищей, тесно сжавшихся рядом. Это был запах не просто грязи и немытых тел. Это был неприятный приторный запах, сладковатый, как от гнили, – воспоминания о днях зашкаливающего адреналина, едкого страха и отвратной еды, выходившие с потом.

«Вот так будут пахнуть наши трупы», – подумал Варко. Кодер пах по-другому. Технопровидец пах горелым пластеком и жженой керамикой.

Каждый смотрел на завесу пыли, приближающуюся с запада.

– Что это? Еще одна буря? – спросил Саген.

Варко помотал головой. Камешки на осыпи вокруг начали скатываться вниз. Земля дрожала.

Открылась картина массового бегства.

Через мгновение они поняли, что перед ними. Варко услышал, как некоторые из его сборного отряда неверяще ахнули. Он бы и сам ахнул.

Река туземцев мчалась мимо в долине внизу, катясь с запада широким бурным потоком, словно плохо организованная кавалерийская лавина. Верховые и ездоки появились первыми, несясь впереди основного потока на однопрыгах, мотоциклах, монотраках и испуганных ездовых животных. Сквозь пыль мимо Варко мелькали скачущие галопом гиппины, скачущие даку-маку, тощие струтиды и паршивые седловые кошки. Караваны краулеров и жилых тягачей, повозок, фургонов, механоупряжек и шагоходов во множестве следовали за ними. Невообразимая миграция вассальных душ текла из Западной проспекции.

Их здесь были тысячи: шахтеры на ревущих тягачах; охотники за драгоценными камнями на низких грузовиках; тяжелые проспекторские поезда, старающиеся держать быстрый ход; жилые краулеры с незавязанными пылевыми экранами из ткани, хлопающими на ветру; туземные повозки, телеги, коляски; кланы, едущие, разделившись на семейные группы; тупоумные «твисты», тянущие жилые домики на полозьях; жители диких земель; аутсайдеры; проспекторские изгои на старых, лязгающих механических шагателях; мотоциклисты, выбрасывающие позади черные струи выхлопных газов; столбильщики на восьмиколесных машинах; собиратели самородков на большегусеничных грузовиках; изыскатели минералов на универсалах.

Они вздымали за собой огромный пылевой след. Это было похоже на бешеную гонку за земельными участками или золотую лихорадку.

«Нет, – подумал Варко, – они бегут. Это не золотая лихорадка, это испуганное бегство».

– Что они делают? – спросил взволнованный Траск. – Какого фрига они?..

– Заткнись! – рявкнул Гектон.

– Не высовываться. Соблюдать тишину! – приказал Варко.

– Тишину? – ответил Гектон. – Среди этого гвалта?

Кодер пробубнил что-то.

– Кодер, ты что сказал? – прошипел Варко.

Техножрец перекатился на спину.

– Небо… Небо по… – сказал он, еле открывая рот. Голос у него был хриплым и слабым.

– Что – небо? – заторопил Варко. – Кодер? Что с небом?

– Небо погасло, – сказал Кодер. Глаза его закатились, остались только белки и следы модификаций. У него начались конвульсии, руки и ноги задергались.

– Черт! – охнул Варко. – Держи его крепче, Грэм. Держи его крепче!

Он оторвал обшлаг рукава и запихнул Кодеру промеж сжатых зубов. Из-под кривящихся губ технопровидца показалась кровь. Гектон с Леопальдом пытались удержать бьющееся в припадке тело.

– Святый Омниссия! – запинающимся голосом произнес Саген.

Внизу, в долине, появилась причина испуганной гонки.

Густой поток туземцев внизу под ними еще не иссяк. Сейчас проходили более тяжелые части: крупные мобильные усадьбы; мобильные шахтные буры, топающие рядом на черепашьих лапах; фургоны на полозьях за упряжками гроксов; вереницы привязанных гиппин, ревущих сзади фургонов; громадные измельчители минералов, лязгающие тяжелыми гусеницами; гусеничные бульдозеры и камнедробилки, изрыгающие копоть из торчащих вверх труб. Другие убегали по воздуху: наблюдательные парапланы, натужно рубящие изношенными винтами воздух; потрепанные орнитоптеры, колотящие растресканными крыльями, словно неоперившиеся птицы; смотровые платформы на гравитационной тяге и странные, хлещущие воздух лифт-багги, идущие низко над самой кавалькадой; стайки жужжащих кибердронов и темные рудоискатели, кружащие поверху, словно стервятники. А за ними… а за ними…

Три вражеских «Боевых пса», черные как сама ночь, выскочили из-за горизонта на западе. Они шли полным ходом, круша самых медлительных. Троица «Псов войны» по-птичьи наскакивала на хвост убегающей массы туземцев, паля во все стороны и давя ногами отставших. Варко побледнел. «Псы войны» гнали толпу, словно стадо скота, заворачивая их, погоняя, сбивая в кучу и уничтожая.

Не останавливаясь, «Псы войны» стреляли и время от времени выпускали ракеты. Лазерные выстрелы рвали задние эшелоны кавалькады, рассекая на куски машины и тела. Грязные фонтаны земли и огня с глухим грохотом взлетали над рядами бегущих, подбрасывая в иссушенный воздух изуродованные корпуса машин, колеса и траки гусениц и раскидывая их в стороны. Варко увидел, как от прямого попадания взорвался восьмиколесник, одна из его тяжелых осей со все еще вращающимся колесом вылетела из взрыва и рубанула, словно алебардой, мчащийся на полном ходу лоурайдер, из-за чего тот покатился кувырком и разлетелся на мелкие куски. Случайный выплеск мегаболтерного огня подсек правые лапы тяжелой буровой установки, и та перевернулась, смяв под своей ржавой, прокопченной громадой два жилых краулера. Пролетевшая с визгом ракета врезалась в середину измельчителя минералов, превратив его монументальную железную конструкцию в вулкан огня и свистящих обломков. Три орнитоптера, попавшие в разбухающий шар огня, свалились с неба, словно горящие мотыльки.

– Надо убираться отсюда, – настойчиво произнес Леопальд.

– Лежи тихо и жди, – приказал Гектон.

– Чего ждать, сэр?

– Они пройдут мимо, – сказал Варко. – Они пройдут мимо нас.

Он глянул на Кодера. Техножрец мертво застыл. Сквозь обрывок ткани, зажатый в зубах, сочилась кровь. Варко сжал в кармане медальон.

Вжав головы, они лежали не двигаясь и ждали. Земля тряслась все тише и тише, оглушительный рев бегства и разрушения удалялся.

Варко выглянул вниз через гребень. Воздух был густо забит медленно оседающей пылью. Долина представляла собой раскатанные руины. Вся растительность вытоптана и переломана. Десятки горящих остовов и сотни изломанных тел усеивали дно долины.

Глянув на восток, он увидел уходящее пылевое облако, отмечающее продвижение массового исхода. Высоченные шагающие силуэты «Псов войны», догоняющих задние ряды, были едва различимы. Варко видел далекие вспышки и мерцание их орудий.

– Теперь двигаем, – сказал он Гектону.

– В какую сторону? – ответил тот.

– На запад.

– Опять?

– Если только ты не хочешь догнать этих, – ответил Варко, – то будем держаться плана.

– Жуткое количество народу только что продемонстрировало свое горячее желание убраться к черту с запада, – сказал Гектон.

– Трона ради, Грэм, да знаю я. У тебя есть идеи получше?

Гектон пожал плечами.

– Ладно. Приготовить «Кентавр» к отъезду!

Саген и Траск отправились к тягачу. Гектон по-прежнему не сводил глаз с Варко.

– Что ты хочешь мне сказать, Грэм? – спросил Варко. – Куда мы ни повернем – везде будет опасно. Я по-прежнему считаю, что пустоши Проспекции – наш лучший шанс исчезнуть.

– Что имел в виду Кодер? – спросил Леопальд.

– Что?

– Что имел в виду Кодер, когда сказал, что небо погасло? – Стрелок Гектона с сомнением глядел на безвольное тело техножреца.

– Я не знаю, – ответил Варко.

– Он бредил, – сказал Гектон.

– Засуньте его в кузов и гляньте, как можно устроить поудобнее, – велел им Варко.

Гектон и Леопальд перебрались к Кодеру.

– Ты куда собрался, Эрик? – спросил Гектон.

– Вернусь через минуту.

– Куда ты собрался?

– Заметил там кое-что.

Варко скользнул по высохшему шламу вниз по склону в клубящуюся пыль долины. Горячий, обжигающий дым вздымался вокруг от разнокалиберных обломков, и Варко пришлось прижать к лицу платок. Большая часть остовов представляла собой лишь спутанные клубки металла. Разлитые масло и смазка пропитали сухую землю. Он старался не рассматривать слишком близко мертвых. Большинство тел, выброшенных из взорвавшихся машин и зачастую лишенных одежды силой взрыва, были растоптаны и раздавлены остальными бегущими, словно в акте последнего унижения. Местами тяжелые лапы скачущих «Псов войны» вмяли кости, плоть и метал глубоко в землю. В этих отпечатках таился настоящий ужас. Полосы крови и масла – блестящие, словно зеркало, – медленно мутнели от оседающей пыли.

Варко с трудом пробрался мимо дома-прицепа, лежащего на боку, горящего грузовика на больших гусеницах, умышленно втоптанного в землю ногой гиганта, и двух даку-маку, выпотрошенных лазерным огнем, мертвых, как и их залитые кровью всадники. Он миновал разбитый кибердрон, который больше никогда не поднимется в воздух. Тот уставился на него разбитой оптикой и защелкал немым ртом.

Варко взяла жалость. Он опустился на колено, повозился, ища соединение ЦП дрона, и выдернул его. Свет в разбитых глазах померк.

Варко поднялся и вытер рот платком. Еще с вершины холма он заметил здесь какое-то движение.

Он ушел недалеко, пройдя мимо пылающего погребального костра буровой установки. За ней валялся разбитый и перевернутый жилой краулер; его разодранные тканевые навесы хлопали на ветру. Неподалеку лежали два тела: старая женщина и юноша – оба в пустынном снаряжении. Юноша – в потертом кожаном бронежилете и дыхательной маске, изображающей кричащее лицо горгоны. Он был мертв. Варко мог это сказать, даже не осматривая его. Тяжелое колесо продавило отвратительную колею по его груди. Женщина была облачена в темно-серые шелка и носила простую старинную противопылевую маску. На ней не было ни царапины. И только когда он подошел, чтобы проверить, жива ли она, то почувствовал, как холодно ее тело и как безвольно болтается голова.

В нескольких метрах дальше валялся в пыли большой темно-красный двухгусеничный мотоцикл: толстая передняя вилка согнута под безумным углом, гусеницы разбиты и порваны. Рядом на боку распростерся мужчина в грязном бронежилете и дыхательной маске, напоминающей голову пустынной ящерицы.

Варко присел рядом с ним. Мужчина шевельнулся. Левая рука у него была явно сломана, и Варко не мог с уверенностью сказать, какие еще повреждения тот получил.

– Позвольте, я вам помогу, – сказал он.

Мужчина шевельнулся снова и застонал.

– Сэр, я из Орестской Гордой. Я могу вам помочь, если вы мне позволите. У меня есть медкомплекты.

«Два, – подумал он. – Всего два. Мы едва можем чем-то поделиться. Зачем я это делаю?»

Мужчина прохрипел что-то. Он явно испытывал сильную боль.

– Я вас сейчас переверну, хорошо? Вы понимаете? Я сейчас вас переверну и осмотрю вашу руку.

Варко перевернул мужчину так аккуратно, как мог. Тот вскрикнул – крик из-за его дыхательной маски превратился в резкое, гортанное уханье.

– Всё. Всё. Я сейчас наложу шину, и будет полегче. Можете сказать, вы ранены еще куда-нибудь?

Варко услышал резкий щелчок и почувствовал, как к затылку прижался кружок холодного металла.

– Оставь его.

Варко медленно поднял руки.

– Я просто пытаюсь ему помочь. Ты понимаешь меня? Я просто пытаюсь ему помочь.

Дуло по-прежнему вжималось ему в голову.

– Оставь его. Оставь моего па. Ты ему не нужен. Ты нам не нужен.

– Можно, я повернусь? – спросил Варко, не опуская рук. – Можно повернуться? Хорошо? Я поворачиваюсь.

Он переступил коленями, повернулся и обнаружил, что смотрит не с того конца на старый мощный лазмушкет. Это было старинное оружие, с богатой резной фурнитурой и искусной гравировкой на металлических частях.

Целился из него юноша в бронежилете. Лицо его закрывала дыхательная маска в виде кокпита «Владыки войны».

Варко невольно рассмеялся.

– Ты что, – с улыбкой спросил он, – типа боевая махина?

Конец лазмушкета ткнул Варко в лицо и разбил об зубы верхнюю губу. Варко мявкнул и сплюнул кровь, двинув руками, чтобы схватиться за лицо.

– Руки не опускать! Подними, подними!

Варко снова сплюнул кровь. И поднял руки.

– Это твой отец? – спросил он, кивая на раненого рядом.

– Что, если так?

– Ему нужна помощь. Медицинская помощь. Ты можешь наладить шину? У него сломана левая рука. Я смогу ему помочь.

– Может, сможешь, а может, и нет. Ты кто такой?

– Эрик Варко. Капитан. Орестская Гордая шестая бронетанковая.

– Это мне ни о чем не говорит.

– Как твое имя? – спросил Варко.

– Руки. Держи выше!

– Я и так их держу выше. Как твое имя?

– Я не называю своего имени никому. И мой па тоже.

– Твоему па нужна помощь. Я смогу ему помочь.

Морда «махины» не двинулась.

– Ты дашь мне ему помочь? – спросил Варко, глядя вдоль длинного ствола мощного ружья.

– «Кентавр» готов к отправке, капитан, – доложил Саген, пробираясь обратно к Гектону и Леопальду.

– Хорошо, – ответил Гектон. – Помоги занести Кодера в задний отсек.

– А где капитан Варко? – спросил Саген, нагибаясь, чтобы взяться за ноги Кодера.

– Ушел вниз, в долину, – ответил Леопальд.

– Зачем?

Леопальд пожал плечами.

Саген вытащил оптику и приложил к глазам.

– Куда?

Гектон приблизительно указал. Он был занят, счищая кровь с губ и подбородка технопровидца.

Саген громко выругался.

– Что?

– Взгляните, – сказал Саген, передавая прибор Гектону. – Вон там внизу. Нет, за буровой. Видите?

– О Трон! – сказал Гектон. – Эрик, мы все из-за тебя сдохнем.

Сквозь занавес плавающей в воздухе пыли и дыма Гектон увидел то, что засек Саген: Эрика Варко, стоящего на коленях с поднятыми руками, лицом к туземному дикарю с энергетическим мушкетом.

– Тащи сюда карабин, – велел Гектон Сагену. – Бегом, солдат. Быстрее!

Он навел прибор обратно на своего старого друга.

– Ох, Варко, тупая ты скотина!

Кодер завозился.

– Капитан! – позвал Леопальд. – Технопровидец приходит в себя. Наверное…

Лежащий на спине Кодер открыл глаза. Они были налиты кровью, зрачки расширены. Потрескавшиеся губы приоткрылись. Кодер издал бессвязный поток изломанного кода и снова отключился.

Показалось, что ветер переменился. Гектон поднялся на ноги и глянул на восток вдоль долины.

Троица «Псов войны» казалась далекими пятнышками, точками на горизонте.

Один развернулся. И полным ходом потопал обратно вдоль долины в их сторону.

– О нет, – пробормотал Гектон. – О Трон, у нас неприятности. Теперь у нас настоящие неприятности.

– Он услышал код, – буркнул Леопальд.

– Да, он прекрасно услышал этот чертов код! ― ответил Гектон.

– Что будем делать? – спросил Леопальд.

– Саген, где этот карабин?! – взревел Гектон.

– Что будем делать, сэр? – повторил Леопальд, глядя на Гектона с паникой в глазах. – Мы не сможем с ним драться.

– Да, не сможем, – согласился Гектон.

«Пес войны» скакал по долине к ним – вот размером с зефириду, а вот уже с ворону, все ближе, ближе…

Саген прибежал от «Кентавра» и перебросил карабин Гектону. За Сагеном следовал Траск.

– Все прикиньтесь мертвыми, – приказал Гектон.

– Что?

– Залечь в укрытие и прикинуться мертвыми, ради Трона! И молитесь, чтобы это прокатило!

Гектон принялся спускаться вниз по склону, вспахивая ногами шлам.

Варко почувствовал, как затряслась земля. Мелкие камешки задрожали. Раненый туземец рядом с ним забормотал.