Текст книги "Роковой рубин"
Автор книги: Дебора Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
Глава 30
– Однако пахнет деньгами, – язвительно заметила Шарлотта. Они с Беном вылезли из машины и пошли по кирпичной дорожке, усаженной кустами кизила, через изящный ландшафтный дворик. – Этот скромный коттеджик в самом престижном пригороде тянет на четверть миллиона долларов. Похоже, она прямо-таки бульдозером прошлась по доходам моего кузена. Бен не пожелал откликнуться на ее едкий юмор.
– Я слышал, развод был мирным и по обоюдному согласию.
– Ты слышал то, что сочли нужным поведать широкой публике имиджмейкеры семейства Ломакс. А ей, видимо, здорово надоели колотушки Тима, так что пришлось раскошелиться.
– Интересная мысль. Сэмми обронила как-то, что Тим обладает буйным характером. Правда, я не думал, что речь идет прямо-таки о склонности бить женщин.
Шарлотта, прикусив язык, стала подниматься по кирпичным ступенькам крыльца, остановилась перед резной дверью с узкими стеклянными окошечками и нажала кнопку звонка.
– Держись непринужденно, – велела она Бену. – Мы просто зашли познакомиться с моей бывшей двоюродной… как это? золовкой? или невесткой?
– Что касается меня, то это особенно убедительно, – ответил Бен. – Думаешь, она держит для такого случая чай и сандвичи в палец толщиной?
Шарлотта посмотрела на него, но ответить не успела – в окошечке показалось нежное женское личико в окаймлении светлых волос, и голубые глаза вопросительно уставились на них. В ответ Шарлотта улыбнулась со всей возможной приветливостью. Резная дверь чуть приоткрылась – на длину цепочки. «Интересно, – подумала Шарлотта, – Тим, оказывается, женился на девушке, внешне очень похожей на его мать, но в противоположность Александре кроткой и хрупкой».
– Чем могу быть полезной? – испуганно спросила бедняжка.
Шарлотта чуть наклонилась, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
– Гвен? Гвен Вандервеер?
– Это моя фамилия по мужу. Чего вы хотите?
– Простите, что я свалилась вам как снег на голову. Я просто проездом оказалась в вашем городе и решила зайти познакомиться с вами. Я – двоюродная сестра Тима, Шарлотта. Я…
– Двоюродная сестра Тима?! Теперь Александра посылает шпионить за мной еще и каких-то мифических двоюродных сестер?
– Да нет же, меня никто не посылал. Можем мы минутку поговорить? – Шарлотта торопливо указала на Бена: – Это мой э… друг. Совершенно безобидный, правда? Бен Дрейфус…
– Адвокат?! – Голос Гвен Вандервеер зазвенел от ужаса. – Вы привели своего адвоката меня запугивать?!
– Он здесь не в качестве адвоката, – горячо запротестовала Шарлотта. – Вот не думала, что его имя так широко известно. Он просто …
– Невинный сторонний наблюдатель, – вмешался Бен. – При этом страшно смущенный.
– Это хулиганство! Вы все сговорились! Оставьте меня наконец в покое!
– Но я не… – начала было Шарлотта.
– Я больше этого не потерплю! Уходите немедленно. Я звоню в полицию. – И она с силой захлопнула дверь. Вместо «до свидания» щелкнул замок. Онемев от удивления, Шарлотта смотрела, как она в панике бежит по холлу в глубину дома.
Стоял жаркий летний день, над цветами во дворике лениво гудели пчелы. Шарлотта с тревогой посмотрела на Бена.
– Ну, по крайней мере мы узнали, что бывшая миссис Вандервеер чего-то серьезно боится. А-а-а.
Бен взял ее за руку.
– Давай уйдем, пока и впрямь полиция не приехала. Мысль о посещении участка внушает мне отвращение.
– Я думаю, надо рассказать об этом Сэмми. – Шарлотта послушно пошла за ним к машине. – Джейк знает, что здесь что-то происходит, и ей тоже нужно это знать.
– Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы уяснить себе – разведенные супруги частенько склонны ненавидеть друг друга. Возможно, и здесь у этих вражда продолжается, несмотря на финансовые жертвы Тима, а может быть, и благодаря им.
– Но это не объясняет, почему Джейк обвел ее лицо кружочком.
Он резко остановился.
– Ты что, хочешь свести на нет все их усилия и обрушить на них лавину вопросов, которые пока не прибавляют к пониманию ситуации ничего нового и значимого? Ты думаешь, что поможешь этим своей сестре?
–Нет.
– Тогда наберись терпения. Дадим им еще несколько дней. А тем временем я посмотрю, что можно узнать о не столь уж и мирном, как выяснилось, разводе Вандервееров.
– Ты прав. – Шарлотта опустила плечи.
Он поцеловал ее, пристально и тревожно заглянув в глаза.
– А что заставило тебя предположить, будто Тим бьет женщин?
Она похолодела.
– Это, дорогой мой Ватсон, было всего лишь логическое заключение. – Она вздохнула с облегчением, услышав отдаленный вой полицейских сирен. Бен быстро втолкнул ее в машину. Но она понимала, что рано или поздно от ответа ей все равно не уйти.
* * *
Хайвью был как крепость в осаде – прислуга и сотрудники отпущены на весь день, входные ворота заперты, шторы опущены, непрерывно звонящие телефоны переключены на автоответчик, который деловитым вежливым голосом Барбары говорил всем одно и тоже:
– Губернатор и миссис Ломакс сегодня не принимают и не отвечают на звонки.
В сводчатой гостиной первого этажа Александра с яростной энергией шагала из угла в угол, размышляя, строя планы и отказываясь верить в то, что основание ее тщательно выстроенного мира дало трешину.
Оррин, бледный от волнения, ссутулился в кресле, поминутно ероша пальцами седые волосы. Александра не позволяла себе думать о том, что он в отчаянии; она всегда была спокойнее и сильнее духом и не давала его истерике сбить себя с толку. Сейчас нужно принимать решения. К тому же если пуститься в долгие разговоры, то того и гляди где-нибудь да просочится неприглядная правда.
Все, что они вместе построили на фундаменте наследства судьи Вандервеера, оказалось вдруг под угрозой. Чертово отродье Уильяма всегда висело на ее шее грузом, постоянным напоминанием о том, как ей пришлось выступить в качестве племенной кобылы, чтобы оставить за собой имя Вандервеер. И опять этот мелкий пакостник подвел ее.
– Вот до чего мы дошли, – сказал вдруг Оррин бесцветным голосом и махнул рукой в сторону стола, заваленного бумагами. – Посылаем моего помощника воровать каракули какого-то газетного писаки!
Александра подошла к столу, сгребла бумаги в горсть и яростно помахала рукой.
– А как иначе мы узнали бы о его намерениях?! Люди, которых он расспрашивал, нервничали, докладывали о его расспросах, но мы же не знали, насколько он владеет информацией, знает ли он что-то точно или просто клевещет? Годы труда, твое политическое будущее, надежды, которые возлагает на тебя партия, – и все это псу под хвост? – Она швырнула скомканные бумаги на стол. – Если этот черный сукин сын не заткнется, я задушу его собственными руками!
– Если бы все было так просто, – уныло простонал Оррин. – Совершенно очевидно, что кто-то подбрасывает ему информацию. Об этом знает и кто-то еще. – Он уронил голову на руки. – Какая злая ирония! Все эти годы мы с тобой шли как по минному полю. Мы создали безупречный политический образ, чистоту которого никому не приходило в голову подвергать сомнению. До сих пор никто за нами не охотился.
Александра опустилась на колени перед его креслом.
– Обещаю тебе, дорогой, все будет хорошо. Он может разъезжать, задавая любые вопросы. Но люди, которым он будет их задавать, не такие дураки, чтобы признать хоть что-то. У каждого из них есть свои интересы, которые они и будут защищать изо всех сил. – Она тихонько встряхнула его. – Мой милый, я тебе уже сказала, что сама займусь глупыми ошибками моего сына. Поверь, я владею ситуацией. Он горько засмеялся.
– Неужели ты не понимаешь? Если моего пасынка обвиняют в том, что он использует в личных целях свой пост сенатора штата, то немедленно встает и следующий вопрос – кто его прикрывает?
– Ну, до этого не дойдет. Я обо всем позабочусь. Так или иначе, ты не имеешь к этому никакого отношения.
– Алекс, не пытайся ухватиться за соломинку, – с мрачным сарказмом сказал он. – Что прикажешь делать, если все всплывет? Пусть не я, а ты помогала ему. Заявить, что я не имел об этом понятия? Уж лучше пусть меня считают соучастником чем посмешищем.
Она положила голову ему на колени.
– Не волнуйся так, ради бога. Клянусь, я все улажу. Никто не сможет сложить целостную картину – ни у кого нет для этого достаточного количества фактов.
– Даже у Гвен?
– Гвен – абсолютно бесхребетное существо, и мы ее обезвредили щедрым содержанием, которое ей оставлено после развода. Она не годилась для Тима, и мне тоже не подходила. Гвен меня волнует менее всего. – Александра ободряюще сжала Оррину руку. – Послушай, милый, отдохни. Оставь это мне. – Она кивнула на разбросанные по столу бумаги. – Я найду того, кто за этим стоит. И все кончится, еще не начавшись.
Она встала и направилась к дверям, холодная и решительная.
– Я не позволю разрушить публичный образ нашей семьи. Я даже еще не придумала, как можно использовать Саманту с Шарлоттой. И уверяю тебя, мой беспутный сын отныне будет тише воды, ниже травы. Я с ним сама разберусь.
Оррин, успокоенный, откинулся на спинку кресла.
* * *
– Ты часто видишь Джейка? – спросил Джо. Джо сидел на ступеньках террасы с бутылкой пива в руках. Клара расположилась в кресле-качалке, широко раскинув цветастую юбку, держа в коричневых ладонях бокал бурбона. Сэмми, прислонившись к перилам, зачарованно следила за ее плавным покачиванием – с некоторых пор любое ритмическое движение навевало ей мысли о Джейке. Ритм. Приливы и отливы их безумного воссоединения.
Очнувшись, она увидела, что Джо и Клара с любопытством смотрят на нее. Джо повторил свой вопрос.
– Теперь да, – сказала она, присаживаясь на перила. – Он вернулся в дом четыре дня назад. – Сэмми немного помолчала, чтобы эта удивительная новость лучше дошла до слушателей. Клара даже перестала качаться. И она, и Джо уставились на Сэмми с радостной надеждой. – Да, – кивнула она. – Мой муж вернулся ко мне. По крайней мере в каком-то смысле, – добавила она, тщательно подбирая слова.
Клара покачала седой головой и пристально посмотрела на нее.
– Тогда зачем же ты пригласила нас с Джо сегодня к себе? Зачем тебе две старых морщинистых дуэньи?
Сэмми улыбнулась одними губами, но лицо ее помрачнело.
– Джейк сказал, что сегодня он уйдет на несколько часов в горы. Ему нужно заниматься делом. Но он не хочет со мной разговаривать. – И, помедлив, задумчиво закончила: – И я позвала вас, чтобы спросить о том, что он не хочет обсуждать. Я думаю, что из всех людей только вы знаете правду о нем.
– Правду? – переспросил Джо. В Клариных глазах мелькнула тень беспокойства, и это не укрылось от Сэмми.
– Я ездила с ним искать пропавшего ребенка и видела, как он работает. Это не просто работа. Это почти чудо. Это дар божий.
– Да, это так, – осторожно согласилась Клара, прожигая Сэмми взглядом.
– Вы ведь и раньше знали об этом, да?
Джо, открыв рот от удивления, переводил взгляд с одной на другую
–Я всегда подозревал, – наконец сказал он. – Когда я смотрел, как он обходит участок земли, чтобы найти место, где рыть камни, мне казалось, что он видит эту землю насквозь. Я пытался его спрашивать об этом. Но даже когда он был совсем еще ребенком, он не отвечал на такие вопросы.
– А вы? – спросила Сэмми Клару. – А как вы узнали?
Клара молчала. При соответствующем настроении она умела, вынув вставные челюсти, так плотно сжать губы, что нижняя половина ее лица превращалась в морщинистую безротую маску. «Не нужно было, наверное, так сразу?» – с отчаянием подумала Сэмми.
– Пожалуйста, скажите, что вы об этом думаете? – умоляюще повторила она.
– Бабушка Рейнкроу имела такой дар. И в тот день, когда родились Джейк и Элли, она сказала мне, что дар передался им.
– Элли, – поникнув, повторила Сэмми. Ей вспомнился тот вечер, когда Элли уговорила Шарлотту рассказать Рейнкроу о нападении Тима. Ей вспомнилось, как Элли умела почувствовать чужую боль.
– Не сердись на меня за то, что я хранила от тебя эту тайну. Джейк принадлежит к племени своей бабушки. Я тоже. Я за него в ответе. Я хотела, чтобы он сказал тебе сам. Я не могла сделать это за него.
– А почему он никогда не доверял мне настолько, чтобы сказать? Он ведь до сих пор не признается? Вы не знаете?
– Помнится, однажды я рассказывала тебе, как одно племя жило в овраге за этим домом, и ты вежливо улыбалась, словно это просто сказка безумной старухи.
Сбитая с толку неожиданной переменой темы, Саманта встряхнула головой.
– Простите меня. Но при чем тут…
– Далеко ли ты видишь? Можешь ли ты в тенях ночи при полной луне увидеть духов, которые смотрят на тебя? Слышишь ли ты, как они говорят с тобой, когда ты потерялась?
– Я… я, конечно, человек практический. Мне пришлось стать такой, Клара, потому что моя мать была другой. Я не верю в привидений и вообще в то, что не могу потрогать или сделать сама вот этими десятью пальцами. – Она вытянула вперед руки в перчатках и тут же прижала их к груди. – Я даже бога представляла себе школьным учителем, который слишком занят, чтобы оставлять сообщения на доске объявлений, – тихо добавила она.
– Тогда тебе предстоит долгий путь, чтобы понять Джейка.
– Пожалуйста, помогите мне. Клара величественно застыла.
– Бог говорит, а Джейк награжден редкостным даром уметь его слушать. Стоит ему дотронуться до человека, как он знает об этом человеке все. Стоит ему дотронуться до вещи, которую трогал этот человек, и эта вещь тоже разговаривает с ним. Даже горы говорят с ним.
Джо тихо присвистнул:
– Теперь все понятно.
Сэмми, зябко обхватив руками плечи, опустила голову.
– Я думаю об этом с самого детства. Всегда, когда он был мне нужен, он оказывался рядом. Я не могла понять, откуда он знает.
– Дело не в том, что он тебе не доверяет, – говорила Клара, хмурясь все сильнее и сильнее, словно сомневаясь в верности решения. – Дело в том… что порой он знает о людях такие вещи, о которых страшно говорить и которые тяжело знать.
– Что вы имеете в виду? Какие вещи?
– Я не могу… я не могу говорить за Джейка. Люби его, Сэмми. Ты у него в сердце, ты у него в душе. Ты там с того дня, когда он вытащил из тебя первые слова. Что может быть крепче этой связи – если мужчина, который видит человека насквозь, любит кого-то так, как Джейк любит тебя?
– Он вернулся в дом, Клара, но он не сказал, что любит меня. Мне нужно, чтобы он сам сказал мне это.
– Слова – они как глазурь на пирожном, – с неуместной игривостью вмешался Джо.
– Раньше он не испытывал с этим затруднений.
– Ты отдала ему старый рубин? – вдруг пристально посмотрела на нее Клара.
Сэмми почувствовала, как кровь отлила от ее лица. Ее сомнения, ее вопросы наконец нашли свое воплощение. Их символом стал этот камень, причина страшной вражды между Рейнкроу и ее теткой. Что может сказать ему этот камень? Что будет с их жизнью, если он снова в ней появится?
– Ты отдала его? – сурово переспросила Клара.
–Нет.
– Хорошо. Не отдавай. Никогда не отдавай.
Сэмми вспоминала, какими путями шли они друг к другу. Как он спас ее от удушья в захлопнувшемся сундуке. Как он нашел их с Шарлоттой в лесу, когда они сбежали от тети Алекс. И вдруг поняла, как он выследил Малькольма Друри.
Она представила себе Джейка в тюрьме. Только в нее верил он тогда, впечатывая клятву в свою кожу. Только на нее он надеялся. Она дождется его и откроет перед ним все двери. Будет ждать хоть до бесконечности. И сохранит для него рубин.
И только один вопрос не давал ей покоя, но она боялась его задать.
Если он может найти все, что хочет, что же мешает ему обнаружить рубин, который она закопала рядом с бабушкиным источником.
* * *
Тим посмотрел на Александру и с гримасой презрения смешал листки с заметками журналиста небрежным жестом одной руки.
– Чего ты от меня хочешь? Извинений? Но я играл по правилам, которым научился, глядя на вас. Прошу прощения, что я не блестяще играю. Но это единственное, за что я прошу прощения.
– Кажется, ты забыл, – тихо сказала Александра, – что заварил всю эту кашу все-таки ты. И в первую очередь я беспокоюсь о твоих затруднениях.
– Вот уж нет, мамочка. Когда я был маленький, ты бы, если бы могла, охотно продала меня, и незадорого, как недоразвитого жеребенка. Не сомневаюсь, что и сейчас ничего не изменилось.
– О, я тебя умоляю. Ты что, всю жизнь намерен объяснять свои идиотские демарши воображаемыми страданиями, которые якобы перенес в детстве?
– А разве ты не хотела бы воспитывать вместо меня твою обожаемую Саманту?
– Как у тебя только язык повернулся? – патетически воскликнула Александра. – Ты – мой сын. Я всю жизнь пыталась защитить тебя от себя самого. Я предоставила тебе возможности, какие были у редких детей.
– Моя фамилия Вандервеер. Для всех, кто меня окружал, только это имело значение. А это имя дала мне не ты. Наоборот, ты погубила единственного человека, который меня действительно любил. Вы с Оррином отняли у меня счастье быть любимым.
– Это самое смехотворное обвинение, которое ты можешь выдвинуть против меня. К тому же оно не имеет ничего общего с предметом разговора.
– Имеет. Я больше не собираюсь тебе ничего доказывать и объяснять, И мне наплевать, кто и что обо мне знает, – а также о тебе и об Оррине.
– Пока у тебя это не пройдет, изволь не мешать мне и держи рот на замке.
– Не обо мне сейчас надо беспокоиться. – На его губах заиграла язвительная улыбка. – Я заезжал к Гвен. Ты знаешь, я относился к ней так, как ты всегда относилась ко мне. Я считал, что эта странная смесь любви и ужаса, которую я ей внушаю, навсегда удержит ее в моей власти. Но я ее недооценил. Как и ты всегда недооценивала меня.
– Ты хочешь сказать, что это Гвен пошла в газету и выложила там все это? Ни за что не поверю. Если она не сделала этого в момент развода, то сейчас-то зачем?
– Нет, журналист пришел к ней на дом. Она ужасно испугалась и подтвердила все, что он уже и без того знал, и даже добавила подробностей. – Тим подошел ближе и наклонился к матери. – И когда я об этом услышал, я ощутил странное удовлетворение. Потому что я могу сказать тебе, почему она испугалась настолько, что заговорила. Потому что она решила, что за ней шпионит другая часть нашей семейки. – Голос его упал до зловещего шепота, он приблизил губы к самому уху Александры. – Одна из твоих драгоценных племянниц уже навещала ее. К ней на огонек завернула Шарлотта, причем с Беном Дрейфусом.
– Для чего бы Шарлотте встречаться с Гвен? – с тяжелой яростью глядя на него, спросила Александра.
– Гвен не стала этого выяснять, она просто не пустила их на порог. Но теперь-то ты можешь сложить эту головоломку, да, мамочка? Шарлотта пошла в разведку для Сэмми. Вот как славно. Твоя любимица следит за тобой, а за истекший период ее прелестные коготки стали куда острее. Но на самом-то деле за ней стоит Джейк. Сомневаюсь, чтобы он забыл, сколько раз ты пыталась отнять у него Саманту. И заметь, он стал особенно опасен после того, как посидел в тюрьме. – Тим помолчал, наблюдая за ее реакцией. – Испугалась, мамочка? Джейк вернулся, и вот теперь-то он нас всех и погубит, – свистящим шепотом закончил Тим.
Александра размахнулась и влепила ему пощечину. Он отшатнулся и густо покраснел, глаза его сверкнули.
– Прекрати истерику, – дрожа от гнева, сквозь стиснутые зубы процедила она. – Перестань упиваться собственной трусостью. Ты даже не представляешь, какой безжалостной я могу быть. Джейк и Саманта! Ох, напугал. Любой ущерб, нанесенный мне, меркнет в сравнении с тем, который я нанесу в ответ. Пошел вон, слякоть. Я сама этим займусь. Как всегда.
Лицо Тима окаменело, он глядел куда-то ей за спину.
– Думаю, что не в этот раз. – И он вышел из комнаты.
Александра дождалась, когда хлопнула за ним входная дверь, и повернулась к Оррину. Он сидел, неестественно закинув голову назад. Лицо его было пепельно-серым. Испугавшись до дрожи, она собрала всю свою волю в кулак.
– Можно считать, что мы нашли источник неприятностей, – с деланным спокойствием сказала она. – Остается только решить, каким образом его обезвредить. Я обещаю тебе, мы это сделаем. Можно считать, что ничего не произошло.
– Считай… – он не договорил, глаза его закатились, и он повалился на бок.
Глава 31
Когда он был с Самантой, он не мог думать. Не мог думать ни о чем, кроме нее. В те краткие моменты покоя, когда они не растворялись друг в друге, он чувствовал, что ее мучают вопросы, которые она не решается ему задать. И потому он впервые за эти дни зашел в свою палатку, собрал свои тотемы и принес их сюда, на Скалу Знаков, где так хорошо думалось.
Перед ним разворачивалась бесконечная панорама гор, освещенных солнцем. Он сидел, разложив перед собой свою коллекцию газетных вырезок. И вдруг, как ветер наполняет пещеру в высокой горе, в его груди стал подниматься знакомый холодящий трепет. Что-то было не так.
Он пробегал пальцами по каждой вырезке, ведомый своим даром. Кто-то смотрел эти вырезки. К ним прикасались не только его руки.
Саманта? Нет, ее присутствие он почувствовал бы сразу. И потом, если бы она рылась в его вещах, он понял бы это после первого же объятия – он бы ощутил ее безмолвную вину, ее молчаливое признание.
Он закрыл глаза. Его рука легла на фотографию, где рядом стояли Александра, Оррин и Тим с женой.
Шарлотта! Это были Шарлотта и Бен.
Он в ужасе отпрянул. Он долгие годы бесконечно терпеливо и осторожно откалывал по кусочку от основания скалы, чтобы только не подвести Саманту под удар, чтобы камень покатился куда нужно, ни осколочком не задев ее. Он скрывал правду как только мог. Он отвернулся лишь на секунду, отвернулся, чтобы взглянуть на Саманту, – и камень обрушился. И правда разлетелась острыми жалящими неуправляемыми осколками – как шрапнель. Подул ветер и унес газетные вырезки. Джейк вскочил на ноги. Что за дверь он открыл? Каких демонов выпустил из ящика Пандоры? Джейк, замирая от страха, помчался назад, в Коув.
* * *
– Рыбалка меня успокаивает и помогает разобраться со всеми проблемами, – мрачно говорил Бен, искоса поглядывая на Шарлотту и выключая двигатель своего джипа. – Почему-то я надеялся, что такое настроение передастся и тебе.
Она в ответ показала на рыбью чешую, прилипшую к испачканным джинсам.
– А я чистила и разделывала рыбу. Меня больше успокаивает процесс превращения форели в прелестные кусочки филе.
– Тогда почему же ты весь день со мной не разговариваешь?
– Потому что я не хотела идти рыбачить. Я хотела зайти к Сэмми и посмотреть, как они с Джейком поживают. И заодно спросить Джейка, не знает ли он часом, почему бывшая жена нашего общего двоюродного братца запрыгала, как омар в кипятке.
Шарлотта вылезла из машины и захлопнула дверцу. Чертыхаясь себе под нос, Бен поплелся вслед за ней. Она пошарила в карманах в поисках ключей, потом, потеряв терпение, нажала на ручку.
– Вот хорошо, я опять забыла запереть дверь.
– Мой долг адвоката и друга – сказать тебе, что это квалифицируется как нарушение общественного порядка.
– Не волнуйся. У меня там сигнализация. Маленькая невидимая антенна, которая дает сигнал тревоги, если кто-то входит со мной.
– Так вот в чем дело.
– Но я охотно сообщу тебе мой тайный код. – Она, посмеиваясь, распахнула дверь.
– О, ты уже впустила меня в помещение, но еще не открыла свой сейф.
Шарлотта шагнула в темноту гостиной, приглашая его за собой.
Но из темноты вышел Тим и захлопнул дверь перед носом Бена.
* * *
Вечерело. Сэмми старалась сосредоточиться на своем станке, но никак не могла отвлечься от мыслей о Джейке. Из проигрывателя, стоявшего у ее ног на полу, лились тягучие низкие звуки джаза. Композиция кончилась, и в тишине она особенно остро почувствовала одиночество.
Услышав его шаги на террасе, она хотела было вскочить, но одернула себя, вспомнив о гордости и чувстве собственного достоинства, и переключила проигрыватель на волну поп-рок радио. Если он спокойно разгуливает по лесам со своими страшными тайнами, то и она сделает вид, что полностью поглощена станком и Родом Стюартом.
Джейк вошел в ее рабочую комнатку. Он был как невзорвавшаяся бомба. С колотящимся сердцем смотрела она на него сквозь вертикально натянутые нити.
«Хорошо ли погулял?» – хотела спросить она, но не успела – он поднял ее со скамеечки и молча крепко обнял. У нее перехватило дыхание, и стало – как всегда – не до разговоров. Он нежно обхватил ее лицо ладонями и стал пристально изучать каждую черточку, словно желая убедиться, что ничего в ней не изменилось. Ее охватила тревога. Она еще не совсем свыклась с мыслью о его таланте? даре? проклятии? – она даже не знала, как это правильнее назвать. Она не знала, насколько верно он читает ее чувства.
– Пока тебя не было, приезжали Клара и Джо, – сказала она. Он не удивился. – Я говорила с ними. Джо только догадывался о твоем даре, а Клара знала точно. Она сказала, что Хоук говорил правду, ты действительно отмечен даром божьим.
Он зажмурился и тихо горько чертыхнулся. Сэмми положила руки ему на плечи.
– Я всегда верила в тебя – в твою любовь. Я всегда знала, что ты в моей жизни – это чудо. – Она крепче обняла его и подняла голову. Он открыл глаза, и в них стояли слезы. – Из-за тебя я, пожалуй, готова поверить и в другие чудеса.
Он не сказал ни слова. Не согласился, но уже и не отрицал. Их двоих словно прочной шелковой сетью опутало необъяснимое, невысказанное напряжение страдания. Сэмми спрятала лицо у него на груди.
– Это совсем иначе окрашивает всю твою жизнь, – продолжала она, надеясь, что хоть какое-то ее слово проникнет за стены, которыми он себя окружил. – Ты ведь не такой, как все. Ты иначе общаешься с людьми, иначе любишь, иначе ненавидишь. Ты знаешь что-то о нашей жизни, но не можешь мне сказать, чтобы меня не обидеть?
Он обнял ее еще крепче, почти до боли.
– Так больше нельзя. Ты должен рассказать мне все. Если ты умеешь читать мои чувства, то ты знаешь, что мне страшно. Но ведь ты должен чувствовать, что я смогу справиться со страхом. – Внезапно Джейк поднял голову и повернулся к радио. Сэмми посмотрела в ту же сторону. – Что… – начала было она, но он поднял руку.
– Мы будем повторять сообщения о состоянии здоровья губернатора Ломакса по мере поступления новых подробностей, – раздался голос диктора. – Сегодня днем губернатор Оррин Ломакс в своем доме в Пандоре потерял сознание и был доставлен в больницу. С диагнозом «инфаркт» переправлен самолетом в медицинский центр университета в Дареме; на данный момент его состояние оценивается как критическое. Миссис Ломакс не отходила от губернатора с первой минуты его болезни и сейчас находится в Дареме.
Сэмми вцепилась Джейку в рукав. Ее не столь потрясла эта новость, сколь быстрая смена сильных чувств на лице Джейка – от удовлетворения до неуверенности. Даже тело его напряглось; крепкие мышцы дрожали под ее пальцами. Она тихо позвала его по имени, словно пытаясь пробудить от кошмара.
В гостиной зазвонил телефон. Она не повернула головы – все ее внимание было приковано к Джейку.
Он вскинул голову и конвульсивно стиснул ее плечо. Лицо его стало мрачным.
– Возьми трубку, – серьезно сказал он.
– Перезвонят, – покачала головой она. – Давай лучше поговорим. Что случилось? Мне кажется, ты вот-вот взорвешься. Отчего?
– Возьми трубку, – повторил он, вздрогнув. – Это Шарлотта.
* * *
– Сэмми! – Как только Саманта с Джейком свернули за угол к дверям отделения «Скорой помощи», Шарлотта тотчас бросилась к ней. Но, увидев рядом с сестрой Джейка, проглотила рвавшиеся наружу слова. Страх сделал ее осторожной.
Сэмми обняла ее за плечи. Подбородок Шарлотты украшала кровавая царапина.
– Это Тим?
– Он хотел схватить меня за волосы, но я увернулась, так что он попал по подбородку.
– Как Бен?
Шарлотта заплакала.
– Он вывихнул плечо, вышибая дверь, потом Тим сломал ему два ребра. Сэмми, и он все равно поднялся и пытался кинуться на Тима. Помнишь, какой Тим здоровый? Они были просто как Давид и Голиаф, а я посередине. Боже, я только и могла, что немножко прикрывать Бена и шипеть угрозы Тиму.
– А чего Тим хотел? – спросила Сэмми, и в глазах ее сверкнула ярость.
Шарлотта чуть покачала головой, глядя на Джейка. Он вдруг взял ее за подбородок своей большой, сильной рукой. Она застыла.
Из палаты вышел врач и направился к Шарлотте.
– Мы оставляем вашего друга в больнице как минимум до утра. Сейчас ему сделали укол болеутоляющего, он не вполне вменяем, но очень настойчиво зовет вас.
Шарлотта высвободилась из рук Джейка и ухватилась за Сэмми.
– Пойдем со мной.
– И Джейк, – быстро сказала Саманта. – Ты должна рассказать нам, чего хотел Тим.
– Не сейчас. Прошу тебя, не сейчас. Просто пойдем со мной. Ты же моя старшая сестра, а сейчас я чувствую себя и вправду маленькой.
Сэмми вопросительно посмотрела на Джейка. Он кивнул.
– Иди.
– Я быстро. – Она чуть коснулась его руки.
– Я знаю.
Шарлотта втащила Сэмми в лечебное отделение. Врач указал им на зашторенный бокс, и Шарлотта проскользнула внутрь. Увидев Бена с забинтованной грудной клеткой, с правой рукой в гипсе, она с трудом удержалась от рыданий. Он с несчастным видом посмотрел на нее.
– Не очевидно ли, – пробормотал он слабым голосом, – что я – ирландский волкодав, заключенный в тело пуделя?
– Ты не пудель, – зарыдала наконец она целуя его в лоб и гладя по волосам. Не обращая внимания на Сэмми, которая стояла рядом, Шарлотта взяла его здоровую руку в свои и успокоилась. – Мы больше не будем говорить врачу, что ты упал с рыболовных мостков. Мы скажем ему правду. Это сделает мой собственный двоюродный брат. И будь он хоть трижды сенатор штата, на сей раз он не отвертится. Я сама позвоню шерифу.
Бен сонно моргнул.
– Я не хочу от него ни возмещения морального ущерба, ни возмещения расходов на лечение. Я хочу его убить.
Шарлотта опустила голову. Сэмми обняла ее за плечи.
– Расскажи, что произошло.
– Он стоял над нами, – заговорила Шарлотта, – с таким видом, словно убьет, если мы встанем с пола. Он сказал, что хочет прочесть нам лекцию. Он рассказал, что он сделал со мной на Хайвью, все как было. Он сказал, что ненавидел свою мать и вымещал это на нас с тобой, Сэмми. Он откинул волосы – ну, с того места, где должна быть мочка уха, – и сказал: «Видишь? Видишь, что ты мне сделала? Но это ни в какое сравнение не идет с тем, что сделала со мной она».
– Его мать? Тетя Алекс? Но что он хотел этим сказать?
– Сказал, что рад, что Джейк наказал ее, – вступил в разговор Бен.
– Джейк… что? – в ужасе переспросила Сэмми.
– Я не вполне поняла, – сказала Шарлотта, сочувственно глядя в помертвевшее лицо сестры. – Он решил, что Джейк организовал какое-то мощное расследование грязных делишек их семьи. Тим считает, что Александра и Оррин это заслужили. И он сам тоже заслужил, потому что не имел мужества с этим бороться.
– Джейк ничего не делал ни ему, ни тете Алекс, ни Оррину, – сказала Сэмми, чуть встряхнув Шарлотту. – С какой стати?
