Текст книги "Роковой рубин"
Автор книги: Дебора Смит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)
– Сэр, родители Джейка и его сестра погибли в огне, когда сгорел их дом. Если бы Джейк действительно был экстрасенсом, он не допустил бы этого.
Лицо Дупа помрачнело.
– Мэм, это же не всегда работает впрямую. И никогда на все сто процентов. К тому же, может быть, мы просто не знаем всего. Только бог видит общую картину.
– Джейка тогда не было дома. Его вызвали искать какого-то старика, вот как сегодня. Помогать другим. По просьбе такого же полицейского офицера, как вы. И он потерял троих людей, которых любил больше всех на свете, они ушли туда, где он уже не мог их найти. Не мог пойти по их следам, найти и привести назад, в покой и безопасность. И после этого он изменился. Это горе измучило и сломало его. Он стал во всем видеть угрозу, и это до сих пор так. – Сэмми свободной рукой схватила детектива за лацкан куртки. – Не заставляйте его оставаться наедине с этой угрозой, которую он видит повсюду. Не добавляйте мертвого ребенка к тем воспоминаниям, которые и так всегда при нем.
Она отпустила его куртку и, дрожа, оперлась на машину, почти не думая о том, как подействовали на детектива ее слова.
– Я не могу понять вас до конца, как может он, – мрачно сказал Дуп. – Но я совершенно уверен, что понимаю, почему вы особенная. – Он пыхнул трубкой и вытащил ключи из кармана куртки. – Идите.
Глава 29
Джейк и Бо исчезли. Через двадцать минут безнадежных блужданий она поняла, почему людей, потерявшихся в лесу, охватывает паника. Пошел дождь – сначала редкие, крупные капли почти не проникали сквозь густую листву, но потом дождь усилился. Сэмми, напрягая глаза, продиралась сквозь лозы дикого винограда, которые всюду оплетали стволы деревьев и свисали с них пышными гирляндами. Она взобралась на холм, спотыкаясь о корни и утопая ногами в зарослях черники. Услышав шуршание листьев, она застыла. На вершине холма лежал поваленный тополь, основанием неровно сломанного ствола покоясь на гнилом пне. Из этого тесного убежища под стволом на нее смотрел Бо. Он свернулся клубком; капли дождя стекали по его многочисленным складочкам. Единственное, чем он мог еще двигать, – это длинный рыжий хвост. Он и колотил им по шуршащим листьям, приветствуя ее.
Сэмми, нахмурившись, присела на корточки и погладила его за ушами. А где же Джейк? И как он может работать без собаки-ищейки? Если, конечно, Бо не просто ширма, чтобы люди не заподозрили правды. Но Сэмми отогнала эти смехотворные соображения.
Она решила, что Бо просто выбился из сил и Джейк был вынужден оставить его здесь. Возможно, он уже возвращается. Возможно, он уже говорит Хоуку Дупу, что нужно вызвать одну из полицейских собак.
– Я понимаю, ты устал, – сказала она Бо. – Но, может быть, ты можешь взять хотя бы след Джейка? Попробуй, Бо. Вставай. – Она потянула его за ошейник. – Попробуй, а?
«Бла-бла-бла, Джейк, бла-бла-бла» – так, вероятно, понял это Бо. Но слова «Джейк» было вполне достаточно, чтобы он поднялся на ноги, чихнул и потрусил с холма, прижимая нос к земле. Горло у нее перехватило. Бо тащил ее в противоположную от свалки сторону.
* * *
Он был уже близко, он это чувствовал, но не знал, что за страшная сцена ему откроется, и старался не думать об этом. По крайней мере Саманта этого не увидит. И не узнает, как он работает. Он-то заранее знал, что Бо слишком стар, чтобы идти с ним. Может быть, ему удастся убедить Саманту, что заслуга нахождения ребенка принадлежит именно Бо, его экстраординарному обонянию.
Джейк шел по грязному оврагу. Его охватило знакомое состояние, сродни трансу; он словно бы узнавал этот овражек, словно бы уже бывал здесь раньше. Вот за следующим поворотом гнилая дикая яблоня нависнет над обрывом. Из кустов папоротника будет торчать кусок автомобильного радиатора, и на дне будет валяться заржавевшая металлическая табличка указателя с надписью «Ремонт автомобилей Гилмана». Там и должны закончиться поиски.
– Джейк!
Это был голос Саманты. Сосредоточенность улетучилась, он остановился и безошибочно повернулся на голос. С удивлением смотрел он, как Саманта с Бо идут за ним по оврагу. Лицо Саманты пылало; она решительно двигалась на него, вытирая с лица капельки дождя, спотыкаясь о корни и оскальзываясь на глине. Его охватила смесь восхищения, гнева и страха.
– Что ты сделала? – спросил Джейк. – Взломала замок наручников пилочкой для ногтей?
Подойдя к нему, она остановилась.
– Детектив Дуп понял меня лучше, чем ты. – Тут наконец приплелся Бо и рухнул к ее ногам. Его бока тяжело вздымались и опадали. Саманта посмотрела на Джейка с недоумением. – Ты потерял собаку…
– Иди назад. Немедленно иди назад!
– Ты бросил Бо, – настаивала она, словно одновременно и хотела услышать объяснение, и боялась его услышать. Она смотрела на него почти жалобно, как бы умоляя о логичном ответе, переводя глаза с розо-венькой футболочки, зажатой у него в руке, на его лицо. – Как же ты можешь идти по следам ребенка без Бо?
–Она стучалась в ту единственную дверь, которую он не хотел перед ней открывать, ведь это полностью изменит ее представление о нем. «Дорогая, есть некоторые вещи, которых ты обо мне не знаешь. Я люблю смотреть мыльные оперы; у меня аллергия на брюссельскую капусту, и еще – я экстрасенс и часто выхожу в астрал».
Он ничего не ответил, и Саманта с досадливым восклицанием вырвала у него из рук девочкину футболку и присела на корточки перед Бо.
– Ну, Бо, – умоляюще сказала она. – Пожалуйста, Бо. Ты же можешь. Я знаю, можешь. – Бо понюхал рубашечку, зевнул и уронил голову на лапы. – Ну пожалуйста, Бо, – повторила она хрипло. – Не может же Джейк искать людей без тебя. Так просто не бывает. Джейк наклонился к ней и дернул к себе футболку, крепко зажатую у нее в руке. Она не отпускала. Они застыли, словно перетягивая канат.
И вдруг, словно этот безмолвный поединок, этот выплеск эмоций пробудил в нем столь же мощные, но другого рода силы, Джейк с ослепительной ясностью увидел, что ждет его за поворотом оврага. Жизнь!
Отпустив футболочку, он выпрямился и бегом помчался туда, смутно слыша за спиной плач Саманты. Добежав до огромной старой яблони, он упал на колени среди выступавших из глины корней. Сэмми догнала его и охнула.
Перед ними, закрыв глаза, лежала крошечная девочка в пеленках и в грязной распашонке, прямо около заржавленного указателя «Ремонт автомобилей Гилмана». Джейк протянул большую грубую руку и погладил девочку по мокрым волосикам, а потом прикоснулся пальцем к ее щеке. Она пошевелилась, тихо мяукнула и открыла глазки.
Саманта бросилась на землю рядом с Джейком и начала агукать с девочкой. Джейк отошел, снял рубашку и протянул ей. Она быстро завернула ребенка, взяла на руки и стала качать, и Джейку было сладко и мучительно смотреть на нее. «Может быть, – подумал он, – Сэмми забудет обо всем остальном».
По ее щекам текли слезы. Она смотрела на Джейка поверх детской головки и плакала.
– Ты нашел ее сам, без всякой собаки. Значит, это правда! О боже мой, это правда! Хоук рассказал мне о твоем даре. Я люблю тебя с тех пор, как была чуть старше этой девочки. Почему же ты мне не сказал?
Он не чувствовал капель холодного дождя на обнаженных плечах, не чувствовал усталости, голода – но у него было странное ощущение, что судьба дышит ему в затылок. Колени его ослабели.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сквозь зубы ответил он. – Я возьму Бо, он устал, а ты неси ребенка. – И он пошел к машине.
Итак, она знает. И единственное, что ему теперь остается, – это лгать, потому что каждый ее вопрос будет подводить ее все ближе к правде о ее тетке.
* * *
– Его здесь нет. Ничего удивительного, – мрачно сказал Бен.
Они стояли у палатки Джейка, и Шарлотта старалась не думать о том, что на этой лужайке когда-то стоял дом в окружении старых дубов. Дубы остались – словно придворные без короля.
Небо было затянуто серыми тучами, которые скрывали гранитные вершины гор; из соснового леса наползал вечерний туман.
– Раньше там была конюшня, – показала Шарлотта на поросль молодых сосенок. – Но несколько лет назад Джо Гантер написал Саманте, что крыша совсем просела, а все стены исписаны. Для местных ребятишек Коув был словно медом намазан. Этакая страна чудес, где можно найти наконечники стрел и драгоценные камни. Он очень боялся, что крыша конюшни обрушится на кого-нибудь, и тогда Сэмми разрешила срыть ее бульдозером, только попросила прислать ей доску от стены.
– Доску от стены? – удивился Бен.
– Когда пришла посылка с этой доской, Сэмми сидела у себя в гостиной перед полупустой бутылкой вина и плакала, обнимая эту чертову деревяшку. Сказала, что хочет сохранить ее для Джейка. – Шарлота мрачно посмотрела в его пустую палатку. – Но кажется, ему это все и не нужно.
Внезапно начался дождь. Бен взял ее за руку и подтолкнул к палатке. Шарлотта упиралась – она считала, что ее отношения с Джейком таковы, что не следует искать убежища у него. Но Бен, не раздумывая, забрался внутрь и потянул ее к себе.
– Выбирай – гордо торчать здесь и вымокнуть или смиренно остаться сухой.
Шарлотта, нагнувшись, скользнула в палатку.
Они сели рядом на спальный мешок Джейка, положенный поверх надувного матраца. Шарлотта дрожала, и Бен обнял ее за плечи.
– Успокойся, – шепнул он ей в ухо. – Подумай о том, о чем думаю я, и сразу согреешься.
– Это уж точно, – прижалась к нему Шарлотта, – сейчас пар пойдет.
С угрюмым любопытством оглядывала она палатку. С потолочной стойки свисал китайский фонарик, и все имущество Джейка – инструмент для добычи камней, одежда, еда – тоже было развешано по стенам в небольших холщовых мешочках. Она заинтересовалась одним застегнутым мешочком и взяла его себе на колени. Мешочек был весьма туго набит.
– Что ты делаешь? – строго спросил Бен, когда Шарлотта как ни в чем не бывало начала развязывать тесемки.
– Я – инспектор Ассоциации бывших бойскаутов. – Она поднесла к его лицу веревку, демонстрируя узлы. – Должна заметить, этот плоский узел не вполне отвечает нашим стандартам.
– Скауты не лазят в чужое имущество, – растерянно глядя на нее, он взял ее за руку.
– Ты прав. Это отвратительно! – И после суровой паузы добавила: – Если только не делается из благих побуждений.
– Шарлотта! – предостерег он.
– Может быть, содержимое этого мешочка как-то объяснит нам поведение Джейка. Может быть, найдется хоть слабый намек на то, что он еще любит мою сестру. Что-нибудь такое, о чем я могла бы ей рассказать, чтобы поддержать ее. Разве она не заслужила?
Бен вздохнул.
– Ты слышишь этот шум? – спросил он. – Это хрипит моя совесть, задушенная твоими представлениями об этике.
– Бенджамин, ты удивительный человек. Напомни мне потом сделать твоей совести искусственное дыхание. – Она быстро развязала мешочек. – Так, истрепанная Библия – одна штука. Материал для духовного чтения. Это хороший знак. – Она положила Библию себе на колени. – Трубочный табак – одна пачка; длинная курительная трубка… – Голос Шарлотты задрожал, и она замолчала, печально глядя на трубку, украшенную у основания чашечки кольцом из крошечных гранатиков.
– Что ты? – спросил чуткий Бен.
– Это трубка доктора Рейнкроу. Я ее помню.
– Тоже хороший знак? – сухо заметил Бен. Пачка табака и трубка поместились поверх Библии.
– Хороший, не хороший… – Шарлотта уже рассматривала большой мягкий сверток из оберточной бумаги. В этом свертке оказались вырезки из газет и журналов, точнее, вырванные страницы газет и журналов. Как и сам сверток, они были истерты и истрепанны. – Ага. Посмотрим, что же так сильно интересовало его, что он нанес столь крупный ущерб тюремному собранию журналов. – Она раскрыла первую.
Бен усмехнулся:
– Неужели реклама моющего средства для зубных протезов? Я потрясен. Мне казалось, у Джейка зубы свои.
– Это руки Сэмми. Она держит тюбик, – тихо сказала Шарлотта, и они с Беном недоверчиво посмотрели друг на друга.
– Но откуда он мог это знать? – недоумевал Бен.
Шарлотта пролистала остальные страницы и покачала головой. Обилие и разнообразие товаров и продуктов, от великолепных драгоценностей до гаечного ключа, объединяло только одно – они все изящно покоятся в безупречных руках Сэмми.
Бен взял у нее конверт и сам еще раз просмотрел все.
– Наверное, в стране вообще не очень много моделей такого профиля. Но все равно странно, что ему попадались только рекламы, где Сэмми.
– Здесь нет ни одной другой. – Шарлотта указала на верх страницы. – И обрати внимание на даты. Он начал собирать эту коллекцию сразу же, как только оказался в тюрьме. О, Бен… – Ее голос опять прервался.
Бен бережно сложил эти страницы и положил обратно в конверт.
– Неважно, откуда он знал, что это ее руки, важно, почему он все это собирал. Он всегда любил ее. Ты еще сомневаешься? – И Бен положил конверт ей на колени.
– Я уже не знаю, что и думать, – чуть смягчилась Шарлотта. – Если он любит ее, то почему так плохо с ней обращается? Почему не скажет ей об этом прямо?
– Я тоже этого не понимаю. – Бен чуть помолчал. – Но знаешь, я ведь и сам ждал слишком много лет, чтобы открыть тебе мои чувства. – Он смущенно покашлял. – И тоже собирал меню всех ресторанов, в которых ты работала.
Шарлотта растроганно поцеловала его.
– А я стащила у тебя один блокнот и горсть визитных карточек. И до сих пор их храню.
Бен удивился:
– Как тебе это удалось? Ты ведь была у меня в офисе только один раз – в тот день, когда мы познакомились. Когда Сэмми меня наняла.
Она мрачно кивнула.
– Ну да. Вот тогда и стащила. Мне было всего шестнадцать лет. Несовершеннолетняя. Отлично получилось, ты и не заметил. – Она чуть помолчала. – Зачем? Я и сама тогда не понимала.
Бен прижал лоб к ее лбу.
– Я изо всех сил убеждал себя, что ты – просто несносная младшая сестра Сэмми. Но образ сестры никак не возникал, слово «младшая» как-то незаметно забылось через несколько лет…
– И я осталась просто несносной, да?
– Но было поздно: я уже прочно сидел на крючке.
– Я тоже. – Она обняла его. – Пойдем лучше отсюда, потому что я испытываю страшное искушение опять уложить тебя на ковер. А это все же дом Джейка.
Оторвавшись друг от друга, они посмотрели на предметы, разложенные у Шарлотты на коленях.
– Я расскажу Сэмми о тех страничках из журналов, – тихо прошептала Шарлотта. – Это будет много значить для нее.
– Ты победила. В данном случае это было оправдано.
Шарлотта стала укладывать конверт. На дне мешочка тяжело лежало что-то еще.
– Смотри, не отрекайся от своих слов.
И она вытащила толстую папку. Бен застонал.
– Ну, хватит! Не открывай.
– Придержи-ка свою совесть еще буквально на несколько секунд, – сказала она и открыла папку. Там было полно газетных вырезок, пожелтевших и совсем свежих, с фотографиями и без, с пометками Джейка и чистые. И все они касались тети Александры или Тима. Бен, начисто забыв о недавних протестах, склонился над папкой.
– Что за черт?!
Шарлотта повернулась к нему.
– Он продолжает идти по их следу. Он им не доверяет. Значит, не одна я думаю, что Александра по доброй воле никогда не оставит нас в покое. Боже мой, может быть, именно поэтому он так ведет себя с Сэмми? – И она продолжала смотреть на Бена совершенно безумными глазами.
Бен, казалось, тоже забеспокоился.
– Я с ним поговорю.
– Не надо. Ты же не сможешь ему сказать, что мы рылись в его вещах. Он только обидится, и все станет еще хуже. И Сэмми не говори. Очень тебя прошу. Я подумаю, что можно узнать из этих вырезок – очень тихо и в полной тайне. Может быть, на сей раз мне удастся разрешить проблему, а не быть проблемой, как обычно.
Бен успокаивающе погладил ее по щеке.
– Ладно, ладно. Но я с тобой. – Глаза его потемнели.
– Нет, нет…
– Поздно прогонять меня. Это высокое плато, на котором ты хотела задержаться, неумолимо превращается в обрывистую скалу. – Он явно не собирался отступать.
Что ж, она будет хранить свои тайны, покуда это возможно, в надежде, что их можно будет хранить вечно. И она наклонила голову.
– Как ты считаешь, откуда начинать карабкаться? – спросила она.
– Посмотри. – Порывшись в вырезках, он показал ей фотографию какого-то благотворительного бала, на которой были и Оррин, и Александра, и Тим. А рядом с Тимом, держа его под руку и напряженно улыбаясь в объектив, стояла его жена. Теперь уже бывшая, вспомнила Шарлотта. Джейк обвел ее лицо кружком.
* * *
На обратном пути Джейк не сказал ей и десятка слов, и она даже не была уверена, что он ее слушает. Сэмми еще не опомнилась от потрясения. Если в ее знании о нем было столько белых пятен, то, очевидно, и он знает о ней далеко не все. Они любили друг друга с самого детства, и он доверял ей все, кроме одного– единственного. Правда, это было сутью его натуры. Почему?
И поскольку он явно ничего не собирался ей рассказывать, она решила, словно бы подавая пример, в подробностях поведать ему все о своей жизни, пока он был в тюрьме. Чтобы он услышал за ее словами непроизнесенное: я ничего от тебя не скрываю.
Ночь была холодная. Дорога, ведущая к Коуву, напоминала темный дождливый туннель. Сэмми медленно вела машину по узкой гравийной дороге, боясь, что вот сейчас они приедут и Джейк молча уйдет.
Бо на заднем сиденье вдруг исторг из себя какие-то хриплые лающие звуки, похожие на кашель.
– Бо простудился! – воскликнула Сэмми. – И ходит он, как Железный Дровосек, которого давно не смазывали. Не заставляй его ночевать в палатке, сегодня слишком сыро и холодно.
Джейк вздрогнул, словно бы проснувшись.
– Пусть остается у тебя.
– Конечно, но ты же знаешь Бо. Как только ты уйдешь, он начнет скрестись в дверь. – «И я его прекрасно понимаю, впору самой заскрестись вместе с ним», – мысленно добавила она и, набрав в грудь воздуха, продолжала наступление: – Ты промок и измазался, к тому же целый месяц не спал в настоящей кровати. Тебе тоже имеет смысл переночевать в доме. В спальне для гостей постель всегда готова, – торопливо закончила она.
– Я привык в палатке.
Они были уже совсем близко от дома.
– Мы сегодня ничего не ели. Вряд ли ты сможешь разжечь костер, чтобы разогреть какую-нибудь тушенку, – такая сырость. А Шарлотта наверняка оставила целую кучу еды. Помнишь, я рассказывала тебе, как несколько лет была жирной, как свинья? Я не хочу больше толстеть, может, поможешь мне справиться с содержимым Шарлоттиных кастрюлек?
– Тебе больше незачем полнеть, ведь красавчики – модели больше не пристают к тебе.
Сэмми насторожилась, услышав это странное замечание.
– Не помню, чтобы я тебе говорила, что растолстела специально.
Он беспокойно заерзал на своем сиденье, и она почти физически почувствовала, как он нахмурился.
– В самом деле?
– Скажи, почему ты вдруг решил, что я стала сознательно полнеть, чтобы мужчины со мной не заигрывали?
– Просто в тюрьме по телевизору все время смотрел «Опра-шоу», вот и проникся пониманием женской психологии.
Они подъехали к дому. Шел дождь. Джейк так и не ответил ей, останется ли на ночь.
– Послушай, доктор Фрейд, предлагаю тебе горячий душ, вкусный ужин и сухую постель. Все остальное существует только в твоем отравленном Опрой воображении. Бо, в конце концов, тоже нужен достойный отдых, а он не может спать спокойно, если тебя нет рядом. – Она чуть помолчала. – Обещаю больше не истязать тебя фрагментами моего устного дневника.
Дом большой. Можешь считать, что меня вообще там нет.
– Не могу. И не мог даже тогда, когда ты была на другом конце страны. – И, не давая ей возможности ответить, вышел из машины. Бо посмотрел на него, виновато фыркнул, но не пошевелился. И Джейк понес его к террасе.
Сэмми поспешила за ними, отпереть входную дверь. От волнения у нее слегка кружилась голова. Он проведет ночь в доме!
Джейк впервые за десять лет вошел в дом вместе с ней. Казалось, воздух дрожал от напряженного ожидания. «Наконец-то он дома, действительно дома», – сказала себе Сэмми. Включив свет в коридоре, она радостно посмотрела на него, но не заметила ответной радости.
– Я приму душ, – произнес он безо всяких эмоций. – И побуду здесь, пока Бо не уснет.
* * *
Он включил холодную воду. Тело онемело, но заморозить суматоху чувств, поднявшуюся в нем, не удалось. Опять оказаться среди этих стен, которые помнили их любовь, их страсть, – это почти совсем лишало его воли.
Как хорошо дома! Как хорошо с Самантой! Слишком хорошо. Ничего не стоит растаять и погубить все.
Он вытирался огромным белым мохнатым полотенцем, одним из тех, что подарили им на свадьбу. Он стоял на коврике, который Саманта соткала в первые недели их брака. Если ему так тяжело даже в этой узкой ванной за комнатой для гостей, то что с ним было бы в душе рядом с их спальней? Там он просто бы целовал стены.
Он дрожал. Так страшно ему не было даже в тюремной бане, где было полно персонажей с кличками типа «милочка».
Он поспешил выйти, чтобы поскорее одеться. Ему, как никогда, необходимо было укрыться под броней мокрой и грязной одежды, которую ен оставил на полу перед ванной.
Но одежда исчезла. Вместо нее на спинке кровати висел роскошный темно-бордовый халат.
Халат.
* * *
Может быть, он рассердится, может быть, поймет намек. В любом случае Сэмми решила сделать вид, что ничего особенного не произошло.
Бо растянулся на старом одеяле у зажженного камина. Сэмми ласково теребила его пальцами босой ноги: «Проснись, не спи, а то Джейк уйдет». Но Бо только похрапывал.
Она откинулась на спинку дивана, стараясь казаться спокойной, хотя каждый нерв был натянут. В камине, уютно потрескивая, горело полено, на кофейном столике стояли два бокала и бутылка шампанского в ведерке со льдом. И среди полного спокойствия в целом доме только две горячих точки – ее тело и спальня для гостей. Она сидела не дыша.
Она из кожи вон лезла, она надела белую шелковую ночную рубашку и такой же халат, которые сшила когда-то для первой брачной ночи. Но поможет это ей или, наоборот, погубит, она не знала.
В коридоре послышались шаги. Поскольку ботинки Джейка она тоже спрятала, он сочно шлепал босыми ногами по гладкому деревянному полу. «Ну, что будет?!» – с замирающим сердцем подумала она.
– Саманта, черт возьми, где моя одеж…– громко начал он еще в коридоре, но на пороге гостиной вдруг замер. Он стoял в дверях в бордовом халате, который идеально шел ему, и смотрел на нее. И не мог отвести глаз.
Сэмми со всем возможным изяществом, ибо колени у нее подкашивались, поднялась с дивана и пошла ему навстречу, плотно прижимая руки к бокам. Он должен первым до нее дотронуться – это единственное правило, которого она не нарушит.
– В нашу первую ночь мы с тобой так и не дошли до шампанского, – низким шепотом сказала она. – Давай и сегодня о нем забудем.
Он резко поднял руку к груди – жестом скорее защиты, нежели угрозы. Она подошла совсем близко.
Ты можешь меня ударить, но не сделаешь этого я знаю, – еле слышно сказала она. – Но то, что ты от меня скрывал, не изменит моего к тебе отношения. Я люблю тебя. И единственное, что мне нужно знать, – любишь ли ты меня.
Он притянул ее к себе – Десять лет разлуки кончились
* * *
Утреннее солнышко сушило землю, превращая влагу в туман, который потихоньку поднимался над лесом и таял. Джейк в одних джинсах сидел у бабушкиного источника, обняв колени голыми руками. Надо бы одеться. Надо бы забыть об этой ночи, смыть с себя томящую нежность, переполняющую каждую мышцу, и чудесный запах Саманты, которым пропитано все его тело, и вкус ее губ… Но это было выше его сил.
Он нарушил обещание, которое дал себе. Суровый внутренний голос говорил ему, что на самом деле ничего не изменилось. Пока с прошлым не покончено, они никогда не смогут чувствовать себя в безопасности.
Что теперь делать? Куда идти? Он застыл между светом и мраком, не в силах двинуться ни в ту, ни в другую сторону.
Он услышал, как хлопнула дверь дома и Саманта позвала его, потом еще раз, и в ее голосе звучал страх. Наверное, она думает, что он снова ушел.
Он встал на ноги и пошел к дому. Она, упав на ступеньки террасы и уткнувшись лицом в согнутую руку, кулачком другой бессильно колотила по деревянному полу. Белый шелковый халат сполз с плеча, обнажив спину, содрогающуюся от беззвучных рыданий.
Свет оказался сильнее. Джейк не мог больше причинять ей такие страдания.
Заслышав его шаги, она приподнялась. Он опустился на колени и обнял ее, и в глазах ее засветилось такое облегчение, что ему захотелось просить прощения. Она чуть сжала его лицо своими прекрасными руками и поцеловала его.
Они обнимали друг друга на ступеньках террасы, балансируя между светом и тьмой, постепенно склоняясь к свету.
* * *
– Давай поедем к… хм-м, давай не поедем, но, пожалуй, я позвоню Сэмми. – Шарлотта вытащила руку из-под Бена и в очередной раз стала искать на просторах постели переносной телефон. И в очередной раз забыла об этом по причине весьма провоцирующей деятельности Бена, которая заставила ее с тихим беспомощным стоном выгнуться под ним. Тут-то ее плечо и уперлось в жесткую пластмассу.
Бен поднял голову, неохотно отрываясь от исследований в области ее пупка и его окрестностей, и с мягким упреком посмотрел на нее.
– Восьмой час. Ты ее разбудишь.
Шарлотта нахмурилась и прижала пальчик к его губам.
– Мы с тобой здесь обо всем забыли, а я ведь даже не знаю, вернулась ли она вчера домой. Если она сейчас не ответит, я, пожалуй, все-таки туда поеду. Кроме того, мы должны встать с постели и поговорить о наших делах. Ну, насчет этих вырезок из газет.
– Мы можем поговорить об этом и в постели.
– Дорогой мой мистер Дрейфус, с тех пор как мы вчера в ней оказались, мы едва ли произнесли больше двух связных слов.
– Что ж, действительно, «еще» и «да» – это два моих любимых слова.
– Отдохни минуточку, ладно? – улыбнулась она.
Он повернулся на бок, оперся на локоть и галантно протянул ей телефон.
– Только не очень долго. Долго я ждать не смогу. Она набирала номер Коува, и улыбка ее постепенно меркла.
– Моя сестра сидит там среди лесов, обнимаясь с подушкой, а ведь она куда больше достойна такого утра, чем я. Это несправедливо.
– Сэмми не станет легче, если ты будешь чувствовать себя виноватой в том, что на твой хлебушек попало немножко маслица. Наоборот, ты можешь куда больше помочь ей сейчас, мой зверек-мурлыка. Твоя радость может притянуть радость ко всему вашему дому в Коуве. Ей-богу!
– Зверек-мурлыка, – уныло повторила Шарлотта, поднеся телефон к уху и слушая длинные гудки. – Котеночек, что лижет сливочки.
– Котеночек. С пушистым хвостиком…
– Нет, ты потрясающе порочен. Ты распутен и изобретателен. Я люблю это в кулинарии. Черт, не отвечает! Еще несколько гудков, и я… Сэмми? – Шарлотта села. – Я тебя не разбудила? О? Нет, просто у тебя немного странный голос. Я вчера к тебе приезжала, но тебя не было дома. И Джейка я тоже не видела. – Шарлотта широко раскрыла глаза и растерянно посмотрела на Бена. – Хм-м, ладно. Пока. – И уронила телефон на колени.
– Что случилось? – Бен тоже сел. – У тебя такое лицо, словно тебя отхлестали недоваренными макаронами.
– Подожди, я попробую воспроизвести то, что отвечала Сэмми – со всеми звуковыми эффектами. Значит так – «Я не сплю». Вздох. Бум – видимо, трубка ударилась о спинку кровати. Потом голос Джейка, октавы на две ниже, чем обычно. Сдавленным голосом: «Он здесь». Звук поцелуя. «Я тебе перезвоню. Потом. Ох! Не приезжай… ммм… пока я не позвоню. Ах! Через пару дней». – Шарлотта покачала головой. – Буквально так. Словно я попала в секс по телефону.
Они изумленно смотрели друг на друга.
– Я же говорил, мы подадим им пример, – наконец опомнился он. – Вот и славно. А может быть, в воздухе что-то. Теперь им нужно сделать десяток-другой вмятин на матраце, и, глядишь, они начнут разговаривать. Он объяснит ей, а потом и нам про эти непонятные газетные вырезки, и все мы будем счастливы.
– А если нет? Когда он поехал за Малькольмом Друри, он никому ничего не объяснил. – Шарлотта спрыгнула с постели. – Что, если он опять исподтишка начнет вершить правосудие?
Бен схватил ее за руку.
– Из тебя получился бы прокурор – обвинитель ты уже отличный, но человеческой души не понимаешь нисколечко.
– Я хочу видеть ту, что обведена большим кружком. – Ее голос дрожал от гнева и страха. – Бывшую жену моего кузена. Ты поедешь со мной?
Бен тихо чертыхнулся, но кивнул.
* * *
Боковое стекло старого голубого «Эскорта» было вдребезги разбито, заплатанное пассажирское сиденье усыпано осколками. Он глазам своим не верил – чтобы среди бела дня, на оживленной городской улице, пока он отлучился пообедать, какому-то ублюдку пришло в голову залезть в его машину? Такие вещи сплошь и рядом происходят в Нью-Йорке, в Атланте, но не здесь же.
– Привет, Боб! На что позарились? На диктофон? На коллекцию пивных пробок? – Коллега репортер с сочувственным любопытством склонился над его плечом.
Действительно, что же пропало? Чем могла кого-то прельстить его старая развалина на колесах? Он открыл водительскую дверцу и сразу понял – на полу под сиденьем было пусто.
– Портфель!
– Да ты что! На нем и кожи-то не осталось, истерлась в пыль. Даже сумасшедший, совсем без извилин, и тот хорошенько бы подумал, прежде чем взять его.
Боб плюхнулся на сиденье и в бессильной ярости обеими руками вцепился в руль.
«А тот, кому были нужны мои заметки о деле Ломаксов, взял».
