Текст книги "Манускрипт всевластия"

Автор книги: Дебора Харкнесс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА 30

– Где же она? – Мэтью бросил на стол ключи от «рейнджровера».

– Мы найдем ее, Мэтью. – Ради сына Изабо старалась оставаться спокойной, но с тех пор, как они нашли в саду под рутой недоеденное яблоко, прошло уже десять часов. Они вдвоем прочесали всю округу, методично отмечая на карте секторы поиска.

Диана исчезла, не оставив следов.

– Ее похитил кто-то из чародеев. – Мэтью запустил пальцы в волосы. – Я сам говорил ей, что на территории замка она в безопасности – я не думал, что у них хватит дерзости явиться сюда.

Изабо нисколько не удивилась, услышав это, а Мэтью уже командовал, как генерал на поле сражения:

– Продолжим искать. Я еду в Бриуд, Изабо – в Обюссон и Лимузен. Марта останется здесь на случай, если вернется Диана или кто-нибудь позвонит.

«Звонить сюда некому, – подумала Изабо. – Будь у Дианы доступ к телефону, она давно бы уже вышла на связь. Мэтью ломится к цели напрямик, круша все барьеры, но эта его стратегия не всегда приводит к успеху».

– Давай подождем, Мэтью.

– Ждать? Какой в этом смысл?

– Болдуин вылетел из Лондона час назад.

– Ты сказала ему? Что ты наделала? – Мэтью хорошо знал, чего ожидать от старшего брата. Всю свою жизнь Болдуин только и делал, что губил жизнь другим – в физическом, моральном и финансовом смысле. К последнему способу он пристрастился, обнаружив, что отнимать у кого-то деньги не менее увлекательно, чем жечь деревни.

– Я решилась на это, когда в конюшне и в лесу Дианы не оказалось. Болдуин идет по следу лучше, чем ты.

– Да, добычу он выслеживает отменно – но мне совсем не нужно, чтобы очередной его добычей стала моя жена. – Мэтью взял ключи со стола. – Ладно, дождись его. Я поеду один.

– Он не тронет Диану, узнав, что она твоя. Болдуин как глава семьи должен знать, что у нас здесь происходит.

Такие слова из уст матери, знавшей, как мало он доверяет старшему брату, показались Мэтью довольно странными.

– Явившись без спросу в твой дом, они оскорбили прежде всего тебя, – сказал он, пожав плечами. – Ты вправе предпринимать все, что сочтешь нужным.

– Болдуина я вызвала не ради себя, а ради Дианы. Ее нельзя оставлять в руках чародеев, хотя она сама ведьма.

Марта стала принюхиваться, и хозяйка замка, сверкнув глазами, объявила без особой нужды:

– Вот и он.

Хлопнула парадная дверь, тяжелые шаги загремели по плитам. Мэтью прирос к месту, Марта закатила глаза.

– Сюда, – негромко позвала Изабо. Даже в чрезвычайных обстоятельствах она не желала повышать голос: трагическая декламация не для вампиров.

Болдуин Монклер – в финансовых кругах его знали под этим именем – уже шагал по нижнему коридору. Медно-рыжие волосы сверкали при электрическом свете, мускулы прирожденного атлета играли под кожей. Его с детства учили владеть мечом; он и в бытность свою человеком внушал почтение, а уж как вампиру ему мало кто осмеливался перечить. Средний из трех сыновей Филиппа де Клермона, он получил свое второе рождение во времена Древнего Рима и был любимцем отца. Оба они, вылепленные из одного теста, любили войну, женщин и вино – именно в этом порядке. Славные, казалось бы, ребята, но из тех, кто сходился с ними в бою, выживали очень немногие.

Сейчас его гнев готовился пасть на голову Мэтью. Они невзлюбили один другого с первого взгляда и были такими разными, что даже Филипп отчаялся подружить их.

– Мэтью, ты где? – заревел он, почуяв присущий брату запах корицы с гвоздикой.

– Здесь, Болдуин.

Старший тут же схватил его за горло. Голова к голове – одна рыжая, другая черная – они пронеслись через холл и разнесли в щепки дверь.

– Это ж надо – связаться с ведьмой после того, что сделали чародеи с отцом!

– Она еще не родилась, когда это случилось. – Голос Мэтью звучал сдавленно по очевидной причине, но страха он не выказывал.

– Вина лежит на всех чародеях. Они знали, что нацисты его пытают, и не сделали ничего, чтобы этому помешать.

– Болдуин, – резко вмешалась Изабо, – Филипп оставил четкие указания не мстить за него. – Она твердила это Болдуину годами, но он так и не перестал злобиться.

– Без чародеев эти звери его не схватили бы. Нацисты ставили на нем эксперименты – проверяли, сколько вампир может вынести, оставаясь живым. А мы из-за проклятых колдовских чар так и не сумели найти его и спасти.

– Тело Филиппа им не удалось сокрушить, но душу они сгубили, – безжизненным голосом сказал Мэтью. – С Дианой может случиться то же самое, Болдуин.

Физические страдания не так страшны по сравнению со сломленным духом. Мэтью закрыл глаза при мысли, что могут сделать мучители с его непокорной упрямой ведьмой.

– А мне-то что. – Болдуин швырнул брата на пол, занес кулак, но медный звон грохнувшей о стену кастрюли привел его в чувство. Братья вскочили на ноги.

– Она жена ему, – сообщила Марта, уперев руки в могучие бедра.

– Ты повязался с ней?! – не поверил Болдуин.

– Диана теперь член семьи, – подтвердила Изабо. – Мы с Мартой приняли ее, и ты тоже должен.

– Ну уж нет! Ни одна ведьма не будет носить фамилию де Клермон и не войдет в этот дом. Брачный инстинкт, конечно, мощная вещь, но смерть сильнее. Если Бишоп не убьют чародеи, я убью ее сам.

Мэтью ринулся на брата.

– Ты укусил меня! – взвыл тот, зажимая горло рукой.

– Будешь грозить моей жене – еще и не так получишь, – заявил, тяжело дыша, Мэтью.

– Довольно! – крикнула Изабо. – Я потеряла мужа, дочь и двух сыновей – не хватало еще, чтобы вы вцепились в горло друг другу. Чародеи не смеют никого забирать из моего дома, и я не стану тратить время на споры, пока враги держат мою невестку в плену.

– В сорок четвертом ты говорила, что война с чародеями ничего не решит, – проворчал Болдуин, – а сейчас – нате вам!

– Это другое дело, – отрезал Мэтью.

– Другое, потому что с ведьмой ты спишь – даже Конгрегации не побоялся, чтобы лечь с ней в постель.

– Решение о начале кампании против чародеев мог принять только твой отец, а он категорически не желал затягивать мировую войну. – Изабо стояла за спиной Болдуина, дожидаясь, когда он повернется лицом. – Пойми наконец, что за такие преступления наказываем не мы, а люди.

– Ты, помнится, тоже наказывала, – кисло заметил сын. – Скольких нацистов ты скушала на обед? – Болдуин совсем распоясался и говорил непростительные вещи.

– Вернемся к Диане, – продолжала Изабо, выразительно посмотрев на него. – Будь твой отец жив, Люциус Сигерик Бенуа Кристоф Болдуин де Клермон, – будь он жив, он сам бы занялся ее розысками, ведьма она или нет. И стыдился бы, видя, как ты сводишь старые счеты с братом. – Каждое имя, которое дал сыну Филипп, звучало как пощечина, и Болдуин дергал головой, слыша их.

– Спасибо за совет, Изабо, и за урок истории, – сказал он, выслушав мать. – Теперь, к счастью, решения принимаю я. Мэтью эта девка не достанется – все, конец. – Облегчив таким образом душу, он пошел к выходу.

– Ты не оставляешь мне выбора, – сказал ему вслед Мэтью.

– Какого еще выбора? – фыркнул Болдуин. – Твой долг – делать то, что велю я.

– Я, может, и не глава семьи, но это дело выходит за рамки семейного. – Мэтью наконец вник в смысл материнских слов.

– Прекрасно, – пожал плечами Болдуин. – Отправляйся в свой дурацкий крестовый поход, ищи свою ведьму. И Марту возьми – она, похоже, влюблена в нее не меньше, чем ты. Хотите разозлить чародеев и навлечь на всю семью гнев Конгрегации – дело ваше. Я в случае чего тут же от вас отрекусь.

Он не успел дойти до двери, когда младший брат выложил свой главный козырь.

– Я освобождаю де Клермонов от всякой ответственности за то, что они давали Диане Бишоп приют. Отныне ее делом, как уже не раз было в прошлом, займутся Рыцари Лазаря.

Изабо отвернулась, скрывая гордость за сына.

– Неужели? – прошипел Болдуин. – Мобилизация братства равносильна объявлению войны.

– Да, и тебе известно, что это значит. Я бы казнил тебя за неподчинение, да времени нет. Твои земли и прочее имущество подлежат конфискации. Покинь этот дом, сдай печать. В течение недели вместо тебя будет назначен новый французский магистр. Ты больше не пользуешься защитой ордена и должен подыскать себе новое жилье в течение семи дней.

– Попробуй только отнять у меня Семь Башен! Не пришлось бы тебе пожалеть!

– Замок не твой – он принадлежит Рыцарям Лазаря. Изабо живет здесь с позволения ордена, и тебе я тоже дам шанс. Призываю тебя, Болдуин де Клермон, исполнить свою присягу, выступить на войну и повиноваться моим приказам, пока я не сочту нужным тебя отпустить.

Мэтью хорошо помнил эти слова, хотя давным-давно не произносил и не писал их. Орден, как и Диана, был у него в крови. Отвыкшие работать мускулы оживали, заржавленные навыки начинали оттачиваться.

– Рыцари не станут помогать своему магистру в несчастливой любви. Мы сражались при Акре, [58]58
  Город Акру (ныне Акко в Израиле) крестоносцы в XII веке завоевывали несколько раз.


[Закрыть]поддерживали альбигойских еретиков против северян. Пережили падение тамплиеров, пережили победу англичан при Креси и Азенкуре. Нанесли поражение Оттоманской империи в морском сражении при Лепанто. Прекращение нами боевых действий положило конец Тридцатилетней войне. Миссия братства – обеспечить выживание вампиров в мире, где господствует человек.

– Мы начинали с защиты тех, кто не мог сам себя защитить. Наша героическая репутация – всего лишь побочный продукт.

– Отец поступил необдуманно, передав орден тебе. Ты идеалист – солдат, а не командир. Кишка у тебя тонка для трудных решений. – В словах Болдуина, несмотря на презрительный тон, сквозила тревога.

– Диана искала у меня защиты от своих соплеменников, и орден обеспечит ей эту защиту, как обеспечивал некогда Иерусалиму, Германии и Окситании.

– Все сразу поймут, что тобой руководят личные интересы. То же самое было в сорок четвертом, но ты тогда сказал «нет».

– Это было моей ошибкой.

Видя, как поражен Болдуин, Мэтью испустил долгий прерывистый вздох.

– Тогда тоже надо было действовать, не опасаясь последствий. Я воздержался из страха выдать наши семейные тайны и вызвать гнев Конгрегации. Наши враги сочли это слабостью и нанесли удар снова, но теперь, когда дело коснулось Дианы, я своей ошибки не повторю. Чародеи вторглись в наш дом и похитили женщину из нашей семьи – это гораздо хуже того, как они поступили с Филиппом. Он в их глазах был всего лишь вампир, а Диана принадлежит к их племени. Они готовы на все, лишь бы понять, насколько велика ее сила.

Мэтью с нарастающей тревогой ждал, что ответит брат.

– Болдуин, – поторопила Изабо.

Глава семьи кивнул в знак согласия.

– Спасибо тебе. Какой-то чародей унес ее прямо из сада – когда мы ее хватились, все следы уже ветром сдуло. – Мэтью достал из кармана смятую карту. – Вот здесь мы еще не искали.

– А там, где отмечено, все облазили? – спросил Болдуин, глядя на карту.

– Само собой.

– Ты научишься когда-нибудь думать, а потом уже действовать? Пошли в сад.

Изабо и Марту не взяли, чтобы их запах не примешивался к возможному следу Дианы. Как только сыновья вышли, Изабо затрясло с головы до ног.

– Это выше моих сил, Марта. Если они с ней что-нибудь сделали…

– Мы с тобой всегда знали, что рано или поздно это случится. – Марта погладила хозяйку по плечу и ушла на кухню, оставив Изабо у нетопленного камина.

Сверхъестественно зоркие глаза Болдуина вглядывались в надкушенное яблоко под листьями руты. Изабо поступила разумно, оставив его на месте – оно помогло Болдуину увидеть то, что ускользнуло от его брата. Слегка примятые стебельки руты привели его к другой грядке.

– Откуда утром дул ветер?

– С запада. – Мэтью, как ни старался, не мог понять, что обнаружил Болдуин. – Мы попусту тратим время – давай разделимся. Хочу еще раз проверить пещеры.

– В пещерах искать незачем. – Болдуин выпрямился, стряхивая с рук запах трав. – Чародеи не пользуются пещерами в отличие от вампиров. Кроме того, ее унесли на юг.

– Но на юге ничего нет!

– Что-то должно быть. Спросим Изабо.

Семья де Клермонов продержалась так долго по той причине, что каждый из них был одарен по-своему. Филипп, харизматический вождь, умел сплотить вампиров, людей и даже демонов в борьбе за общее дело. Брат Хью усаживал враждующие стороны за стол переговоров и мог уладить самый жестокий конфликт. Годфри, младший из трех сыновей Филиппа, был совестью де Клермонов и рассматривал каждый вопрос с этической точки зрения. Болдуин, семейный стратег, ясно видел достоинства и недостатки любого военного плана. Луиза, в зависимости от ситуации, исполняла роль наживки или шпиона.

Мэтью, как ни парадоксально, был самым свирепым воином среди них. На первых порах он сводил Филиппа с ума полным отсутствием дисциплины, но со временем образумился. Теперь он, берясь за оружие, сохранял полное хладнокровие, и упорство, с которым он шел к цели, делало его непобедимым.

Изабо недооценивали все, кроме Филиппа, называвшего ее генералом и своим секретным оружием. Она ничего не упускала из виду и помнила больше, чем Мнемозина.

В кухне Болдуин высыпал на стол горсть муки, нарисовал схематическую карту Оверни, обозначил ямкой Семь Башен.

– Куда могли унести ведьму, если похититель направлялся на юго-запад?

– Смотря с какой целью ее похитили, – наморщила лоб Изабо.

Мэтью и Болдуин обменялись безнадежными взглядами. Единственная проблема с их секретным оружием состояла в том, что Изабо никогда не отвечала на поставленный ей вопрос, не задав своего.

– Подумай, Maman, – умоляюще сказал Мэтью. – Ее хотели забрать у меня, вот и вся цель.

– Нет, дитя мое. Разлучить вас можно было разными способами, но они нагло явились в мой дом и похитили мою гостью. Нанесли непростительное оскорбление нашей семье. Это как в шахматах. – Изабо провела пальцами по щеке сына. – Чародеи показывают нам, что они сильнее, и похищают Диану, чтобы гарантировать твой ответ на их вызов.

– Пожалуйста, Изабо. Куда они ее дели?

– Между нами и Канталем нет ничего, кроме гор с козьими тропами.

– Канталь? – резко повторил Болдуин.

– Да, – подтвердила шепотом Изабо, поняв смысл этого восклицания.

В Кантале родился Герберт из Орильяка. Это его территория – если де Клермоны вторгнутся на нее, против них ополчатся не одни чародеи.

– В шахматах это означало бы, что нам поставили шах, – мрачно заметил Мэтью. – Рановато как будто.

Болдуин кивнул, соглашаясь с ним.

– Значит, между этими двумя пунктами есть еще что-то.

– Только руины, – припомнила Изабо.

– Почему эта ведьма не смогла себя защитить? – досадливо вздохнул Болдуин.

– Elle est enchantee, – вытирая руки, буркнула Марта.

– Девочку околдовали, – нехотя поддержала ее Изабо. – Мы с Мартой в этом уверены.

– Околдовали? – нахмурился Мэтью. Наведение чар на кого-то из своих у чародеев считалось столь же тяжким преступлением, как нарушение чужих границ у вампиров.

– Да. Она, возможно, и прибегла бы к магии, но ей не дают.

– Зачем это нужно? – недоумевал Мэтью. – Это все равно что вернуть в джунгли тигра, вырвав ему зубы и когти. Зачем лишать кого-то способности защищаться?

– Желающих найдется много, как и причин, – пожала плечами Изабо, – а я не слишком хорошо ее знаю. Спроси у ее родных. Позвони им.

Мэтью достал из кармана мобильник. Мэдисон, как отметил Болдуин, значился у него в телефонном справочнике, и трубку сняли на первом гудке.

– Где она, Мэтью? Ей очень больно, я чувствую!

– Мы знаем, где искать ее, Сара, – заверил вампир, – но сначала я должен спросить у вас кое-что. Диана не использует свою магию.

– Она ею не пользуется со дня смерти родителей! При чем тут это? – Сара вопила так, что Изабо зажмурилась.

– Есть хоть малейший шанс, что Диану околдовали?

– Околдовали? – выпалила после краткого молчания Сара. – Еще чего!

Раздался щелчок, и в разговор вступила другая ведьма.

– Я обещала Ребекке, что никому не скажу. Не спрашивайте, что и как она сделала – я не знаю. Ребекка видела что-то, напугавшее ее до смерти. Она знала, что они со Стивеном не вернутся из Африки, и сказала, что обеспечит Диане защиту.

– Защиту от чего? – ужаснулась Сара.

– Не «от чего», а «до каких пор». – Эм еще больше понизила голос. – Ребекка сказала, что Диана будет надежно защищена, пока не встретит своего теневого возлюбленного.

– Теневого возлюбленного? – повторил Мэтью.

– Да. Как только Диана сказала, что встречается с вампиром, я подумала, что вы тот самый и есть, но все происходило так быстро…

– Эмили, вы видите что-нибудь, способное нам помочь? Хоть что-то?

– Нет. Только мрак, в котором пребывает Диана. Она жива, – поспешно сказала Эм, – но сильно мучается и находится где-то по ту сторону света.

Болдуин взглянул на Изабо. Мать, хотя и могла вывести из себя любого, всегда задавала правильные вопросы. Отвернувшись, он переговорил с кем-то по собственному мобильнику и чиркнул пальцем по горлу, глядя на Мэтью.

– Я отправляюсь ее искать, – заспешил тот. – Позвоню, когда будут новости. – Нажатая им кнопка пресекла многочисленные вопросы Сары и Эм. – Где ключи?

– Успокойся и сядь, – приказал Болдуин, загораживая брату дорогу и подталкивая к нему табурет. – Назови мне все замки отсюда и до Канталя. Нам нужны только древние – те, с которыми хорошо знаком Герберт.

– О Господи, Болдуин, не помню я. Дай пройти.

– Подумай как следует. Чародеи не утащили бы ее на территорию Герберта без веской причины. Раз Диану околдовали, то она и для них загадка. Им понадобится время, чтобы ее разрешить, и укромное место, чтобы вампиры не вмешивались. – Болдуин впервые назвал жену брата по имени. – В Кантале им пришлось бы отвечать перед Гербертом – значит, они расположились где-то у самой границы. Думай. Ну, Мэтью! Ведь ты же их строил!

Мэтью быстро перебрал в уме свои былые проекты, отбрасывая соседние или разрушенные до основания замки.

– Ла Пьер, – выдохнул он в итоге.

Изабо стиснула губы, Марта встревожилась. Ла Пьер был самым неприступным замком в округе. Его базальтовый фундамент невозможно пробить, стены могут выдержать любую осаду.

Громкий стрекот над головой заставил всех вздрогнуть.

– Вертолет ждал меня в Клермон-Ферране, чтобы отвезти обратно в Лион, – пояснил Болдуин. – Твой сад немного пострадает, Изабо, но оно того стоит.

Вертолет понес братьев через овернскую ночь, где единственными проблесками света были огни в окнах ферм. До старого замка пришлось лететь тридцать с лишним минут.

– Тут негде сесть! – прокричал пилот, с трудом различая очертания древних стен.

– А если там? – Мэтью, пытаясь разглядеть что-нибудь внизу, показал на заброшенную дорогу.

Пилот, получивший от Болдуина указание садиться туда, повиновался не без опаски.

Футах в двадцати над землей Мэтью спрыгнул и помчался к воротам. Болдуин, испустив тяжкий вздох и наказав пилоту ждать сколько потребуется, прыгнул следом.

Мэтью был уже в замке и звал Диану.

– Господи, какого же страху она натерпелась, – прошептал он, не получив ответа.

– Есть два способа, Мэтью, – сказал Болдуин, крепко взяв его за руку. – Разделиться и обыскать все сверху донизу или погодить пять секунд и подумать, где скорее всего спрятана пленница.

– Пусти. – Мэтью оскалился и хотел вырваться, но Болдуин не пустил.

– Думай, – приказал он. – Уверяю тебя, так будет быстрее.

Мэтью представил в уме план замка, начиная от входа. Прошел парадные покои, башню, опочивальни, спустился в кухню, в подвал, в темницы…

– Каменный мешок, – с ужасом вымолвил он.

– Dieu, – остолбенел Болдуин, глядя в спину поспешавшего к замку брата. Что в этой ведьме такого? Зачем чародеи, ее кровные родичи, упрятали ее в дыру шестидесятифутовой глубины? Непонятно… но если она им так дорога, они непременно за ней вернутся.

Болдуин ринулся вслед за Мэтью, надеясь успеть вовремя и не дать чародеям завладеть двумя заложниками вместо одной Дианы.

ГЛАВА 31

Диана, пора вставать,говорил тихо, но настойчиво голос матери.

Я свернулась клубочком и натянула лоскутное одеяло на голову, надеясь, что так она меня не достанет. Почему мне так больно?

А ну, просыпайся, соня! – зарычал отец, изображая медведя. Повизгивая и хихикая, я вцепилась в одеяло, но он его мигом сдернул.

Что-то было не так. Я открыла один глаз, ожидая увидеть свою комнату в Кембридже с веселыми обоями и плюшевыми зверями, – и увидела серые мокрые стены.

Отцовские глаза улыбались мне сверху. Волосы у него, как всегда, завивались на концах, рубашка сидела криво. Я хотела обнять его за шею, но руки почему-то не слушались. Он сам обнял меня, заслонив, как щитом, своим призрачным телом.

Здрасте, мисс Бишоп.Он всегда говорил так, когда я забиралась к нему в кабинет или удирала из спальни, чтобы выцыганить еще одну сказку.

– Я так устала. – Его нематериальная рубашка каким-то образом сохранила запах сигаретного дыма и шоколадных карамелек, которые он вечно таскал в кармане.

Знаю, но больше спать не годится.Улыбка пропала из его глаз.

Просыпайся живо,вмешалась мать, пытаясь извлечь меня из его объятий.

– Сначала доскажи сказку, – потребовала я. – Только про хорошее, про плохое не надо.

Так не получится,сказала она. Отец с грустью передал меня матери.

– Мне нездоровится, – заныла я. Вздох матери пронесся вдоль голых стен.

Я не могу не рассказывать про плохое – придется тебе послушать. Выдержишь, ведьмочка?

Подумав немного, я кивнула.

На чем мы остановились вчера? – Мать села рядом с призрачным монахом посередине каменного мешка. Тот в полном шоке отодвинулся в сторону. Отец, прикрывая улыбку, смотрел на мать так, как я смотрела на Мэтью.

Да, вспомнила. Диану заперли в темнице совсем одну. Она сидела там час за часом и думала, как ей оттуда выбраться. Вдруг кто-то постучал в окно – это был принц. «Я не могу выйти!» – закричала Диана. Принц хотел выбить окно, но волшебное стекло даже не треснуло. С волшебным замком он тоже не сладил и прочную дверь не смог выломать.

– А он что, был не сильный? – Хилый принц меня мало устраивал.

Очень сильный, просто он не был волшебником. Тогда Диана увидела в потолке маленькую, только-только протиснуться, дырочку. «Взлети на крышу и вытащи меня», – сказала она принцу, но принц не умел летать.

– Потому что не был волшебником.

Монах крестился при всяком упоминании магии и волшебства.

Правильно, но сама-то Диана помнила, что когда-то умела летать. Увидев на себе краешек серебряной ленты, она потянула за него. Лента сразу размоталась. Диана, подкинув ее к потолку, взлетела следом за ней, протиснулась в дырочку и поднялась прямо в ночное небо. «Я знал, что ты сможешь», – сказал ей принц.

– И они жили долго и счастливо, – уверенно завершила я.

Да.Мать, улыбаясь грустно и ласково, посмотрела на отца – смысл таких взглядов доступен лишь взрослым детям.

Я счастливо вздохнула, не обращая внимания на саднящую спину и дяденек с тетеньками, сделанных из чего-то прозрачного.

Пора,сказала мать отцу. Он кивнул. Наверху кто-то грохнул колодой о камень, и голос Мэтью позвал:

– Диана!

Облегчение нахлынуло на меня вместе с адреналином.

– Мэтью, – прохрипела я еле слышно.

– Я сейчас спрыгну к тебе! – Его крики отдавались у меня в голове. Я стерла со щеки что-то липкое – в темноте не было видно, что.

– Нет, – сказал в ответ чей-то голос, довольно грубый. – Если ты спрыгнешь, я не смогу тебя вытащить. Это надо сделать быстро, пока они не вернулись за ней.

Я пыталась разглядеть, кто это говорит с Мэтью, но видела только бледный кружок в вышине.

– Слушай, Диана, – уже не столь оглушительно крикнул Мэтью, – ты должна взлететь наверх из этой дыры. Сможешь?

Сделай это,сказала мать. Пора тебе проснуться – не нужно больше скрывать, что ты ведьма.

– Думаю, да. – Я попыталась встать, но правая нога подкосилась. – Там Сату точно нет?

– Здесь только мой брат, Болдуин. Взлетай, и мы тебя заберем.

Он и его спутник обменялись сердитыми репликами. Какой еще Болдуин? Хватит с меня незнакомцев – я и Мэтью-то не совсем доверяла после того, что наговорила мне Сату. Куда бы спрятаться?

От Мэтью не спрячешься,сказала мать, печально улыбаясь отцу. Он найдет тебя, где бы ты ни была. Доверься ему – он тот самый, кого мы ждали.

Отец обнял ее, и я вспомнила, как мы обнимались с Мэтью. Нет, не мог он мне лгать.

– Ну давай же, Диана, – звал Мэтью сверху.

Серебряной ленты, требующейся для взлета, не обнаруживалось. Я посмотрела на родителей – их образы бледнели у меня на глазах.

Что же ты? – промолвила мать. Лети!

Магия у тебя в сердце, Диана,добавил отец. Помни об этом.

Закрыв глаза, я вообразила себе эту ленту, ухватилась за ее край, подкинула ее к светлому кружку. Лента размоталась и ушла вверх, увлекая меня за собой.

Мать улыбалась, отец гордился совсем как в тот день, когда снял с моего детского велосипеда добавочные колесики. Мэтью заглядывал в дыру вместе со своим братом. Вокруг них толпились призраки, удивляясь, как кто-то умудрился выйти живым из каменного мешка.

– Слава Богу! Держись. – Мэтью протягивал мне свою длинную руку. Взявшись за нее, я снова обрела вес, и рана, нанесенная мне Сату, открылась.

– Ой! – взвыла я, но оба вампира подхватили меня и вытащили наверх. Я на миг припала к Мэтью, цепляясь за его свитер.

– Я знал, что ты сможешь, – прошептал он, как принц из маминой сказки.

– Нежности после, – крикнул, выбегая в коридор, его брат.

Мэтью быстро оглядел меня, морща нос от запаха крови.

– Хватай ее и неси, иначе малой кровью дело не обойдется! – скомандовал Болдуин.

Взвалив меня на плечо, как мешок, Мэтью помчался к выходу. Я закрыла глаза – проносящиеся под нами плиты напоминали мне о полете с Сату. Легкие наполнились свежим воздухом, и меня тут же заколотило.

Мэтью, набирая скорость, нес меня к вертолету, стоящему на немощеной дороге за стенами замка. Его брат запрыгнул внутрь вслед за нами; зеленые огоньки на приборной доске осветили его медно-рыжие волосы.

Он уставился на меня, когда я случайно задела его бедро. В его глазах, помимо ненависти, читалось также и любопытство.

Я уже видела его: он отразился в блестящих доспехах Мэтью и показался мне, когда я коснулась печатей тайного ордена.

– Я думала, ты умер, – пролепетала я, прижимаясь к Мэтью.

– Взлетай! – крикнул Болдуин. Мы поднялись в воздух. Я снова вспомнила Сату и затряслась еще пуще.

– У нее шок, – сказал Мэтью. – Может эта штука лететь быстрее?

– Выруби ее, – нетерпеливо откликнулся его братец.

– У меня нет с собой успокаивающего.

– Есть, – возразил тот. – Хочешь, чтобы я это сделал?

Мэтью, глядя на меня, силился улыбнуться. Дрожь, немного унявшаяся, возвращалась при каждом рывке машины.

– Боги, Мэтью, она не в себе от ужаса, – проворчал Болдуин. – Действуй.

Мэтью до крови прикусил губу и нагнулся поцеловать меня.

– Нет, – отшатнулась я. – Я знаю, что ты хочешь сделать, Сату мне рассказала. Ты используешь свою кровь, чтобы утихомирить меня.

– Ты в шоке, Диана, а у меня больше ничего нет. Позволь мне помочь тебе.

Видя его страдающее лицо, я сняла пальцем выступившую на губе капельку.

– Я сама. – Пусть больше не сплетничают, что он полностью подчинил меня своей воле. Я слизнула соленую каплю с онемевшего пальца и отключилась.

Очнулась я в саду Семи Башен от холода, пахнущего травами Марты. Мэтью держал меня на руках, моя голова лежала у него на плече, в замке светились окна.

– Все, мы дома, – сказал он, когда я шевельнулась.

– Изабо и Марта в порядке? – спросила я.

– В полном. – Он прижал меня к себе еще крепче.

Свет в кухонном коридоре резал глаза, один из которых стал почему-то меньше другого. Прищурив тот, что больше, я увидела впереди группу вампиров: любопытствующего Болдуина, разъяренную Изабо, встревоженную Марту. Когда Изабо сделала шаг в нашу сторону, Мэтью рыкнул.

– Надо позвонить ее родным, Мэтью, – сказала она, глядя на меня с материнской заботой. – Где у тебя телефон?

Я даже не пробовала поднять голову – все равно не удержится.

– Думаю, в кармане, – предположил Болдуин, – но руки у него заняты ведьмой, а тебя он к себе не подпустит. Вот, возьми мой.

Его взгляд исследовал мои травмы, прилипая и отклеиваясь наподобие холодных примочек.

– Она точно в бою побывала, – с невольным восхищением признал он.

Марта сказала что-то по-окситански.

– Ок, – кивнул Болдуин, а Мэтью прорычал:

– Не сейчас.

– Скажи номер, Мэтью, – попросила Изабо. Он сказал, и она запищала кнопками.

– Все нормально, – выговорила я, когда Сара ответила. – Поставь меня, Мэтью.

– Нет, это Изабо де Клермон. Диана здесь, с нами. – Теперь по мне бродил ее льдистый взгляд. – Ее ранения не опасны для жизни, но Мэтью все же следует отвезти ее домой, к вам.

– Нет! Сату от меня не отстанет. Я не хочу, чтобы пострадали Сара и Эм! – прокричала я, вырываясь.

– Уйми ее, Мэтью. Или пусти к ней Марту.

– Не вмешивайся, Болдуин. – От прикосновения холодных губ Мэтью мой пульс стал биться медленнее. – Мы ни к чему не станем тебя принуждать, – шептал он.

– От вампиров мы можем ее защитить, от чародеев нет. – Голос Изабо уплывал куда-то. – Нужно, чтобы рядом был тот, кто на это способен.

Мое сознание растворилось в сером тумане и вернулось ко мне в башне Мэтью. Все свечи горели, в камине ревел огонь. Было почти тепло, но я все равно дрожала от шока и избытка адреналина. Мэтью, держа меня между колен на полу, осматривал мою правую руку. Вспоротый рукав пропитался кровью, свежая рана понемногу темнела.

Изабо с Мартой маячили в дверях, словно пара ястребов.

– Я сам о ней позабочусь, Maman, – заявил Мэтью.

– Хорошо, Мэтью, – привычно ответила Изабо.

Он совсем оторвал рукав и выругался.

– Принеси мою сумку, Марта.

– Нет, – отрезала та. – Девочку надо вымыть.

– Пусть примет ванну, – поддержала ее Изабо. – Она замерзла, и ран толком не видно под грязью.

– Никаких ванн.

– Почему это?

Марта по знаку Изабо ушла вниз.

– Болдуин учует в воде ее кровь.

– Мы не в Иерусалиме, Мэтью. Он не заходил в эту башню со дня ее постройки.

– А что случилось в Иерусалиме? – Я потрогала свитер Мэтью там, где раньше висел серебряный гробик.

– Мне нужно посмотреть твою спину, любовь моя.

– Ладно. – Мой разум блуждал в потемках, ища сидящую под яблоней мать.

– Ляг, пожалуйста, на живот.

Опять распластываться на холодном камне? Увольте.

– Нет, Мэтью. Ты думаешь, я что-то скрываю, но я в самом деле не знаю, как работает моя магия. Сату сказала…

Мэтью выругался повторно.

– Ее здесь нет, а меня твоя магия не волнует. Просто обопрись на мою руку, вот так. – Рука была такой же твердой, как его взгляд.

Я согнулась в поясе, сидя у него на колене. Кожа на спине болезненно натянулась, но это было лучше, чем лежать на полу. Мэтью застыл, точно каменный.

– Пуловер прилип к коже, мне ничего не видно. Придется-таки посадить тебя в ванну, чтобы его отмочить. Изабо, пусти, пожалуйста, воду.

Она послушно открыла кран.

– Не слишком горячую, – попросил он.

– Так что же было в Иерусалиме? – спросила я.

– После. – Он осторожно помог мне встать.