Текст книги "Чисто убийственный бриллиант"

Автор книги: Деби Глиори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

ДРУЖЕСТВЕННЫЙ ОГОНЬ

Такова уж прожорливая природа западношотландской мошкары, что целые селения, бывает, проводят лето, не выходя на улицу, чтобы не превратиться в пищу для насекомых. Именно так поступало каждое лето без исключения семейство Стрега-Борджиа. Вернувшись в Стрега-Шлосс с утренними газетами и молоком, дворецкий Лэтч скрылся у себя с бутылкой каламинового лосьона и проволочной щеткой в надежде немного успокоить зуд свежих укусов. Десять минут спустя вид дворецкого, покрытого каламиновой коркой с сочившейся из-под нее сукровицей, заставил Стрега-Борджиа дружно поклясться, что они скорее покончат с собой, чем осмелятся выйти на зараженный воздух Аргайла.

Заточенная в кухне Дэмп сидела за столом, наблюдая, как няня накладывает заключительные мазки на трехъярусный шоколадный торт с меренгами. Увидев, что внимание миссис Маклахлан привлекло что-то за окном, Дэмп протянула руку, чтобы зачерпнуть пальцем крем. В этот момент распахнулась дверь, и в кухню ворвалась мама Дэмп, синьора Бачи Стрега-Борджиа, охваченная пламенем черного шелка, струящегося от плеч до подошв. Ошеломляющий эффект ее костюма был несколько смазан дырками, тут и там испещрившими поля ее церемониальной ведьминской шляпы, заостренная тулья которой была изъедена молью без надежды на восстановление. Не обращая внимания на дочкину ручонку, нависшую над тортом, синьора Стрега-Борджиа сорвала шляпу с головы и застонала.

– Только посмотрите на это! Какой кошмар. Флора, неужто первый гость уже на подходе?

Миссис Маклахлан отвернулась от окна и посмотрела на синьору Стрега-Борджиа. Дэмп в ту же секунду сунула руку в рот и проглотила улики.

– Великолепно, дорогая, – сказала няня так, словно лицезрение хозяйки в полном церемониальном облачении ведьмы было делом привычным настолько, что не заслуживало комментариев. – Хотя шляпка немножко подкачала. А ваш гость, да, как раз падает с неба…

Озадаченная Дэмп соскользнула со своего стульчика и двинулась к окну. Она только-только научилась ходить и все еще предпочитала ползать или даже скользить на попе, особенно если местность была неизученной. Миссис Маклахлан подхватила ее с пола и поднесла к окну.

– Смотри, детка, – вот одна из мамочкиных подруг. До чего же необычный способ путешествовать…

Из плетеной гондолы, свешивавшейся с гигантского, надутого теплым воздухом шара, на Стрега-Шлосс открывался захватывающий вид. Земля извилистыми складками стекала с пиков Бенгормлесс к лесистой равнине, окружавшей Стрега-Шлосс и спускавшейся к чистым водам Лохнагаргульи.

К сожалению для гостьи, головокружительная скорость спуска не оставляла времени для любования прекрасной панорамой. Первое впечатление от Стрега-Шлосса для Ариадны Вентете было смазано облаком поджаренных насекомых, которые погибли в пламени газовых горелок, поддерживавших воздушный шар на лету. Нацелившись на сад, путешественница пронеслась над пятьюдесятью шестью трубами Стрега-Шлосса и очутилась над полянкой, раскинувшейся между домом и заливом. Дабы замедлить спуск, она потянула цепь, открывавшую клапан горелок, и была вознаграждена еще одним ливнем обугленной мошкары.

Со звуком, напоминавшим шипение автомата для приготовления капуччино, розовый шелк шара на мгновение осветился яркой вспышкой.

На одного из трех зверей, распростершихся на каменных ступенях Стрега-Шлосса, этот короткий фейерверк произвел весьма сильное впечатление.

– Вот это я понимаю, огонь, – сказал грифон Сэб, толкая локтем в бок своего товарища. Тот отозвался презрительным фырканьем.

– Такой никудышный огонек я сделаю с закрытыми глазами, – сообщила Ффуп, с пренебрежением посматривая на снижающийся шар. – На вас, недраконов, производит впечатление любое пламя, если оно побольше свечки. А на поверку в нем и силы-то настоящей нет, так, девичье чмоканье, пшик один.

Нестор, сидевший на коленях драконессы, издал громкое «Пфррр!», вслед за чем вокруг распространилась ядовитая вонь.

– Я правильно понял? – зашипел Сэб, глядя на маленькое существо. – Твой отпрыск опятьнаполнил подгузник? Черт возьми, если он не сгружает все в штаны, так отрыгивает тебе на плечо… – Грифон брезгливо передернулся и встал.

Не ведая о злословии в свой адрес, зверек поерзал на коленях у Ффуп, сунул узловатый коготок в рот и закрыл глаза с безмятежным сопением.

Ффуп смотрела на сынка, не переставая удивляться тому, насколько изменилась ее жизнь с тех пор, как ребенок проклюнулся из скорлупы с первым ударом часов, возвестивших о начале нового года. Куда девалась свобода, которой она наслаждалась шесть предыдущих столетий? Теперь, когда ей приходилось присматривать за этим крошечным существом, сон Ффуп по нескольку раз за ночь прерывался детскими криками, а уж свобода… она превратилась в далекое воспоминание. При мысли об этом Ффуп дерзко сплюнула на клумбу и яростно пыхнула обеими ноздрями.

Воздушный шар у нее над головой опускался все ниже, гондола уже задевала днищем верхушки деревьев, а пассажирка перегнулась через борт, держа в руках причальный канат и призывая на помощь. Из вод залива появился крокодил Ток и заковылял через поляну. Вслед за ним из воды вылез Нот и тяжело запрыгал по прибрежной гальке.

– Какой прогресс, – заметила в адрес йети Ффуп, подхватывая ребенка и спеша на помощь путешественнице.

– А вот мне кажется, что принимать ванну раз в год все же недостаточно, – заявил Сэб, спускаясь по ступенькам на дорожку из розового кварца. – Через две недели Нот будет вонять с прежней силой.

Нот встряхнулся, сбросив таким образом несколько галлонов озерной воды. Отряхивание сопровождалось громким шумом, с которым картофельные очистки, кофейная гуща, яблочные огрызки, куриные косточки и шкурки бекона веером разлетались по поляне, покидая гостеприимные заросли меха йети.

– Эй, кто-нибудь, привяжите эту веревку к дереву, прежде чем я приземлюсь на вашу собаку!

Путешественница зашикала на Нота, пытаясь отогнать его, и выбросила веревку из гондолы на всю ее длину. Оскорбленный тем, что его приняли за обычную собаку, йети демонстративно повернулся к воздушному шару спиной и принялся выбирать у себя из меха вшей и отправлять их в рот. Впереди него Ток во всю прыть ковылял по поляне, чтобы посодействовать приземлению; его неуклюжие лапы мяли траву, при каждом шаге запуская в воздух клубящиеся облачка мошек.

Прочие звери безучастно смотрели, как кренится и скачет гондола, а пассажирка бестолково машет одной рукой, другой судорожно сжимая причальную веревку.

– Да поспешите же, наконец! – в панике завопила она. – Меня тут съедят заживо.

Наблюдая за этими драматическими событиями из свободного от мошкары кухонного укрытия, синьора Стрега-Борджиа понимала, что просто обязана помочь. В конце концов, это была ее идея предложить своим однокашникам из Института Высшей Магии Стрега-Шлосс в качестве базы для недельного семинара. Теперь на ней лежала ответственность за встречу гостей, как и положено хорошей хозяйке. Миссис Маклахлан была занята – она отмывала шоколадный торт с меренгами с ног, рук и лица Дэмп; Лэтч сосредоточенно обматывал себя бинтами после чересчур энергичных мер по устранению зуда с помощью проволочной щетки; а синьор Лучано повез Титуса и Пандору в деревню тратить их карманные деньги, так что все хлопоты гостеприимства целиком легли на нее. Синьора Стрега-Борджиа открыла кухонную дверь, чуть не споткнувшись о сгорбленную фигуру Мари Бэн, поварихи Стрега-Шлосса, которая с трудом тащила поднос, наполненный какими-то штучками, похожими на распухших морских улиток.

– Мммм. Вкуснятина, – солгала синьора Стрега-Борджиа, пытаясь бочком обойти повариху и задерживая дыхание. – Боже, Мари, как… изобретательно.

Повариха нахмурилась и скромно пожала плечами, отчего улитки тошнотворно заколыхались.

– Это есть дольман, – пробормотала она. – Для синьорин визитёр.

– Супер, – выдохнула синьора Стрега-Борджиа, надеясь, что ей все же удастся протиснуться в прихожую, не вдохнув запах этого блюда.

– Это есть ошн трудно готовить. – Мари оперла край подноса о ручку кухонной двери и влажно принюхалась. – Нет есть виноградный листья, так я использовать рододендрон. Нет есть рубленый ягненок, так я найти немного говяжий печенка в морозильник и использовать ее… Нет есть мята в саду, так…

Стараясь прекратить этот обескураживающий наплыв кулинарного кошмара, синьора Стрега-Борджиа перебила:

– Боже. Это что-то. Как предусмотрительно, Мари. К сожалению, я должна бежать, гости прибывают…

Она протиснулась мимо поварихи и пулей вылетела через коридор в прихожую, успев, однако, услышать окончание фразы Мари:

– …так я найти цитронелла и использовать это взамен… – Вслед за этими словами послышался грохот падения подноса, соскользнувшего с дверной ручки и милосердно рассыпавшего свое сомнительное содержимое по полу.

Цитронелла? Синьора Бачи содрогнулась. Цитронеллой звалось то, что семейство использовало в качестве последнего бастиона обороны против мошкары. Это название носило ядовито пахнущее масло, которым смельчак обильно умащал кожу, прежде чем отважиться выйти во вредоносную атмосферу Аргайла. Маленькая бутылочка цитронеллы стояла на привычном месте в нише у входной двери, но синьора Стрега-Борджиа обнаружила, что та пуста. Она открыла дверь и увидела гондолу, парившую над поляной на высоте человеческого роста в окружении зверей, каждый из которых выкрикивал дельные советы пассажирке, которая была окутана густым облаком насекомых и, несомненно, нуждалась в срочной помощи.

– Без паники! – крикнула синьора Стрега-Борджиа, закутывая голову черным шелком, чтобы хоть как-то сохранить лицо от укусов. – Я иду. Держитесь!

Вид синьоры Стрега-Борджиа, бегущей через поляну, мало утешил Ариадну Вентете. Обезумевшая от жалящих мошек, оглушенная криками дракона и грифона, совершенно напуганная видом крокодила и гигантской неряшливой собаки, приветливо машущих ей лапами, она решила, что попала в некий каледонский вариант ада. Последним штрихом этой картины была Темная Жница, которая рысью бежала через поляну прямо к гондоле. Вся в черном, точно такая, как ее рисуют на картинках, разве что без черепа и косы. Подняв над головой волшебную палочку, Ариадна, заикаясь, выдавила из себя то, что, как надеялась она, было заклинанием, способным отвести от нее злой рок.

После яркой вспышки и разряда грома незадачливая путешественница оказалась в центре большого огненного кольца. Звери отпрыгнули назад, а синьора Стрега-Борджиа наступила на конец собственного черного шарфа и рухнула ничком в траву. Раздался оглушительный треск – это все восемнадцать канатов, на которых висела плетеная гондола, обуглились, почернели и разом лопнули. Визжащая Ариадна грохнулась наземь, а освобожденный шар пулей устремился в небо.

КОМЕТА ШАБАША

Вид огромного, похожего на палатку предмета, поднимающегося в воздух над Лохнагаргульей, заставил синьора Стрега-Борджиа вжать педаль акселератора в пол и на полной скорости рвануть к дому. Титус и Пандора, находившиеся на заднем сиденье, прижав носы к стеклу, во все глаза восторженно смотрели в небо. К сожалению, отец не разделял их возбуждения.

– Бога ради, Бачи, – шипел он, на скорости петляя по извилистой, обсаженной ежевикой дороге, которая вела из деревни Окенлохтермакти в Стрега-Шлосс. – Что ещеза безумие?

– Упс, – Титуса передернуло, – похоже на одно из замысловатых маминых заклинаний.

– Огромные розовые трусы, летящие над Лохнагаргульей, – простонала Пандора. – Как неприлично.

Когда машина подъехала ближе к Стрега-Шлоссу, сквозь просвет в деревьях на несколько секунд открылся вид на залив. Оставляя за собой идеально ровную линию пены, перерезавшую отражение парящего шара, на всех парусах в водах залива скользил корабль. Титусу удалось разглядеть флаг с черепом и костями, трепещущий на мачте.

– Какой удивительный корабль, – пробормотала Пандора. – Интересно, куда он плывет?

Но в следующий миг вид на залив вновь скрылся за рядом густо посаженных каштанов. Синьор Стрега-Борджиа резко затормозил перед машиной, припаркованной у резных бронзовых ворот, преграждавших въезд на территорию имения.

– Похоже, у нас посетители, – заметил он, опуская стекло окна. Прямо перед ними стоял блестящий черный кабриолет с поднятой крышей. Водитель, распахнув дверцу, разглядывал ворота через лорнет. Когда он обернулся, чтобы поприветствовать вновь прибывших, оказалось, что это женщина. Она смущенно улыбнулась и закинула за ухо прядь непослушных черных волос.

– Закрыто, – указала она на ворота, словно извиняясь. – А меня ждут в доме к… – Она запнулась и, достав из кармана кожаного жакета узорчатые серебряные часы, посмотрела на них через лорнет. – О господи. Уже десять минут, как ждут.

– Замка нет, – сообщил синьор Стрега-Борджиа, открывая дверь и выходя из машины. – Они просто прихлопнуты. Смотрите, я покажу.

– Огромное вам спасибо, – сказала женщина, разглядывая через окно Титуса и Пандору. – Простите меня. Как невежливос моей стороны – позвольте представиться. Я – сокурсница Бачи по институту, меня зовут Геката Бринстоун, но большинство знакомых называют меня просто Гек… А вы, должно быть, Лучано, Титус и Пандора. Бачи так много рассказывала о вас.

Синьор Стрега-Борджиа распахнул ржавые скрипучие ворота и привязал створки к каменному столбу куском обтрепанной веревки.

– Вот, – сказал он. – Вовсе не запертые, просто очень старые, впрочем, как и все здесь. – Он протянул Гек руку и улыбнулся. – Добро пожаловать в Стрега-Шлосс.

В этот самый момент до них донесся нарастающий вой. Верхушки каштанов над их головами разом отклонились, словно согнутые какой-то неведомой силой.

– Что за?.. – Синьор Стрега-Борджиа бросился на изумленную Гек и повалил ее на землю за долю секунды до того, как что-то пронеслось над их головами, настолько разрядив воздух, что у них заложило уши. В следующую секунду все стихло, лишь сорванные ветки и листья кружились в воздухе. Титус изогнулся на сиденье, чтобы рассмотреть, что это было.

К Стрега-Шлоссу с грохотом мчались тринадцать антрацитово-черных коней со сверкающими глазами, их копыта били воздух в нескольких метрах над дорожкой. Из ноздрей могучих животных валил пар. Кони тащили карету без окон, ее колеса бешено вращались в воздухе. Медленно встав на ноги, синьор Стрега-Борджиа помог подняться Гек, отряхнулся и, прищурившись, посмотрел вслед повозке. Когда экипаж приблизился к Стрега-Шлоссу, кони пронзительно заржали и остановились перед домом над дорожкой из розового кварца.

– Показушница! – фыркнула Гек, вытаскивая из волос веточки и листья. – Она все-таки выполнила свое обещание.

Пандора открыла дверь и осторожно выбралась из машины.

– Что это? – спросила она, указывая на карету, зависшую над крыльцом Стрега-Шлосса все еще на высоте верхушек деревьев, мистическим образом проглядывавших сквозь черные тела коней.

– Это Фьямма д’Инфер и ее драгоценные лошадки, – разъяснила Гек, вкладывая в слова все свое презрение. – Фьямма, весьма богатенькая ведьмочка, светская красавица, бывшая модель, бывшая певица, бывшая художница и, думаю, если она и дальше будет заниматься в институте подобными штучками, бывшая ведьма…

– Смотрите – корабль! – перебила ее Пандора. – Он бросил якорь напротив дома. А у причала стоит надувная лодка. Это, должно быть, еще один мамин гость.

– Ага, – согласилась Гек. – Корабль принадлежит Блэку Дугласу, нашему единственному однокашнику-мужчине. Когда-то он был издателем большой лондонской газеты, но потом решил бросить это дело и поступил в институт. Хороший корабль…

– А кто все эти люди на борту? – Голос синьора Стрега-Борджиа свидетельствовал о том, что он никак не может понять, что же происходит.

– Я плохо вижу отсюда, – сказала Гек, прижимая лорнет к носу, – но, думаю, не ошибусь, если предположу, что это остальные члены нашей группы… – Она вздохнула и убрала лорнет в карман. – И, как всегда, я заявилась последней.

– А сколько, вы сказали, студентов у вас на курсе? – Произнося эти слова, синьор Стрега-Борджиа отогнал от лица целое облако мошкары.

– Я не говорила, но в этом году на курсе сто шестьдесят девять студентов – тринадцать групп по тринадцать человек.

– Если честно, мне бы хотелось, чтобы ваша мама делала поменьше тайн из своих предприятий, – пробурчал синьор Стрега-Борджиа, обращаясь к Пандоре, которая пятилась к машине, стараясь укрыться от мошек. – Она сказала мне, что пригласила нескольких коллег на пару дней.

– О господи, – вздохнула Гек, отводя глаза от синьора Стрега-Борджиа. – Вообще-то это не совсем так. Насколько я знаю, Бачи пригласила нас, двенадцать своих одногруппников, на неделю… – проговорила она еле слышно и добавила: – Но мы вполне можем устроиться в местном отеле, если у вас окажется недостаточно места…

Впереди открывался вид на усеянную башенками громаду Стрега-Шлосса с его девяносто шестью комнатами, винным погребом, подземельем и обширным чердаком – замок выглядел так, словно готов был без натуги оказать гостеприимство небольшой стране третьего мира. Синьор Стрега-Борджиа вздохнул. Отказаться принять коллег Бачи было бы верхом невоспитанности. Несомненно, в доме довольно места для гостей, возможно, и еды хватило бы на всех, а Лэтч сумел бы набрать достаточное количество комплектов постельного белья, чтобы обеспечить всем сладкие сны, но…

Пандора добежала до машины и обнаружила, что Титус нажал кнопку центрального замка и теперь лежал, растянувшись, на заднем сиденье, в ушах у него были наушники стереоплеера, глаза закрыты, а руки отбивали ритм на невидимых барабанах. Пытаясь привлечь его внимание к своему плачевному состоянию, она закричала:

– Титус, открой – меня пожирают!

Пандора яростно чесалась одной рукой, а другой отчаянно колотила по ветровому стеклу. Титус открыл глаза и сразу же прекратил играть на воображаемых ударных инструментах. Когда он открывал сестре дверь, на лице его появилось озадаченное выражение. Он снял наушники, нахмурился и принялся их рассматривать.

– Странно, – пробормотал он, выглядывая из окна на Гек и папу. Студентка-ведьма встретила его взгляд и подмигнула. Подмигнула лишь раз, но это явно что-то значило для Титуса.

– Что странно? – спросила Пандора, плюхаясь на сиденье рядом с ним.

– Мой CD вдруг остановился на полузвуке, – пояснил Титус, – и я услышал женский голос: «Открой дверь, Титус, твоя сестра ждет», – а затем музыка зазвучала вновь.

– Подумаешь, невидаль. – Пандора небрежно махнула рукой в сторону Гек. – Она же ведьма.Они все ведьмы. И все они будут проделывать свои магические штучки, пока… пока… – Ее голос затих, она поморгала, потерла глаза и нахмурилась.

Синьор Стрега-Борджиа зашагал к своей машине, а Гек забралась в свою и захлопнула дверь.

–  Что?Пока что? – переспросил Титус. – Терпеть не могу, когда ты замолкаешь на середине фразы.

– Ты видел это?! – завизжала Пандора. – Эта ее черная машина только что на секунду превратилась в тыкву, тыкву, запряженную крысами…

– Боже, помоги вынести это, – застонал Титус. – Целый класс ведьм, и не исключено, что все такие же бестолковые, как мама. Да еще каждая будет стремиться перещеголять других. Нам придется спотыкаться о котлы и натыкаться на островерхие шляпы все время, пока они будут здесь. Им потребуются лягушки на завтрак, они будут постоянно загружать стиральную машину своими бесконечными черными мантиями, холодильник забьют настойками из личинок и бутылками с солеными глазами ящериц, дом провоняет серой и свечным воском…

Гек впереди них завела машину, и из выхлопной трубы, весело пища, выпорхнула стайка маленьких черненьких летучих мышек. При виде этого Титус откинулся на сиденье и многозначительно закатил глаза. Синьор Стрега-Борджиа, усаживавшийся за руль, выглядел ненамного жизнерадостнее. Остаток пути до замка они проделали в молчании – каждый из троих Стрега-Борджиа внутренне переживал вторжение двенадцати колдунов-учеников в их жилище.

НЕМНОЖКО ДЭМП

Дэмп ненадолго оставили в кухне одну вылизывать миску из-под крема. Покончив с этим, она решила немного прогуляться. Соскользнув со своего стульчика, малышка заковыляла по коридору, все еще сжимая в руке липкую деревянную ложку. Через прихожую взад и вперед носились звери, перетаскивая морские сундуки, шляпные коробки, чемоданы, магические котлы в алюминиевых ящиках и прочий багаж с берега Лохнагаргульи в недра Стрега-Шлосса. Туда и сюда бродили незнакомые взрослые, причем, к удовольствию Дэмп, никто не обращал на нее никакого внимания. Собравшись с духом, она поползла по лестнице наверх, останавливаясь время от времени, чтобы полюбоваться сквозь столбики перил на происходящее в прихожей.

Шатаясь, туда вошел Лэтч, на руках он нес Ариадну Вентете. Все еще густо обмотанный бинтами и покрытый слоями каламиновой мази, дворецкий сильно смахивал на главного героя фильма «Мумия возвращается». Сей факт не укрылся от Ариадны, которой было достаточно одного взгляда на глаза дворецкого, моргающего сквозь окровавленные бинты, чтобы немедленно потерять сознание.

Никем не замеченная, Дэмп продолжила свое нелегкое восхождение, пока не добралась до второго этажа. Коридор впереди разветвлялся на четыре рукава. Задумчиво посасывая деревянную ложку и прикидывая, куда пойти, Дэмп краем глаза заметила какое-то движение. По освещенному солнцем южному коридору шла большая крыса, которая держала в лапках книжку с картинками и шепотом читала рассказ. Заинтригованная, Дэмп подползла поближе, чтобы рассмотреть, что читает крыса. На обложке была нарисована девочка, спящая в кроватке, окруженной розами.

«Нет, не подсказывайте мне, – подумала Дэмп, кусая ложку, чтобы сосредоточиться, – дайте мне самой догадаться. Я знаю, я знаю эту сказку… «Золушка»? Нет. Тут нет хрустального башмачка. «Белоснежка»? Нет. У девочки не черные волосы, и спит она не в стеклянной коробочке… «Беляночка и Розочка»? Нет, должен быть медведь… Постойте минутку, это… это…»

– СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА! – триумфально воскликнула Дэмп.

Мультитьюдина, пискнув, подняла голову.

– Так вот как это произносится? Боже, неудивительно, что это казалось мне сущей бессмыслицей. Я думала, что это Спящая каракатица… Охо-хо. Вот что значит неграмотность…

С отвращением уронив книжку на пол, крыса заспешила прочь по коридору и исчезла за углом. Отправившись вслед за заинтриговавшим ее грызуном, Дэмп очутилась перед полуоткрытой дверью. В щель между дверью и притолокой пробивался теплый солнечный свет. Девочка распахнула дверь пошире и заползла в комнату. Очертания мебели, стоявшей в середине помещения, лишь смутно угадывались под пыльными простынями. Ковер был свернут, шторы убраны, но, несмотря на необжитой вид, комната казалась теплой и манящей.

Продвигаясь ползком по голым доскам пола к окну, Дэмп чихнула, подняв целое облачко пыли. Пойманная лучом света пыль, устремляясь по спирали к потолку, засверкала и привлекла внимание Дэмп. Она стала размахивать своей деревянной ложкой, заставляя пылинки танцевать и кружиться. Поглощенная необычным зрелищем, малышка прищурила глазки и начала выписывать ложкой в воздухе бешеные круги, все быстрее и быстрее, шире и шире и…

–  Здорово! – закричала Дэмп, видя, что воздух вдруг наполнился розами, целой тучей роз. Розовые и кремовые цветы висели в солнечном луче, и лишь отдельные лепестки падали, подчиняясь законам гравитации. Обрадованная девочка встала и, словно сумасшедший дирижер, принялась махать ложкой над головой. В воздухе появились новые розы – винно-красные, снежно-белые, розовые с золотыми прожилками. Восхищенная Дэмп громко засмеялась, ее ложка принялась выписывать акробатические петли и спирали, а босые ножки пошли в пляс на мягком ковре из упавших лепестков, чей аромат насытил застоявшийся воздух заброшенной комнаты. Неожиданно Дэмп, пятясь, натолкнулась на диван, прятавшийся под пыльными простынями, и с размаху шлепнулась на него. Ложка выпала и со стуком поскакала по полу. Желая продолжить эту чудесную игру, Дэмп поползла за ложкой. Вновь сжав ложку в пухлом кулачке, малышка стала размахивать ею, неосознанно изменив направление спиралей. Вскоре стало понятно, что ее движения не достигают желаемого эффекта; к разочарованию Дэмп, розы начали вянуть и гнить. Съежившись в черную бесформенную массу, некогда прекрасные цветы начали испускать на пол полчища жуков, слизней и гусениц. Дэмп в панике замахала ложкой быстрее, словно, ускорив движение, она могла остановить нежелательное увядание. К пущему ужасу ребенка, почерневшие розы начали дрожать и дергаться, а их кожистые листья стали принимать иную форму. С испуганным воплем Дэмп поняла, во что превращаются ее цветочки…

На газоне перед домом Мари Бэн и миссис Маклахлан накрывали чайный стол. Заслышав тихий, но знакомый крик, миссис Маклахлан взглянула на дом. Не увидев Дэмп ни в одном из окон, она тем не менее весьма встревожилась при виде сотен летучих мышей, протискивавшихся сквозь неплотно прикрытое окно на втором этаже. Не раздумывая, няня помчалась по газону, взлетела на крыльцо, вихрем пронеслась через прихожую, отчего шляпные картонки покатились в разные стороны, а затем, перепрыгивая через три ступеньки, ринулась вверх по лестнице. Наконец, запыхавшись и дрожа, она ворвалась в комнату, где плачущая Дэмп спряталась под простыней, все еще сжимая в руках ложку. Няня подхватила ревущего ребенка на руки, выбежала в коридор и захлопнула за собой дверь.

– Ох, детка, – прошептала миссис Маклахлан и погладила трясущиеся плечики Дэмп. – Что же это ты натворила? – Оглянувшись, чтобы убедиться в том, что поблизости никого нет, она понесла ребенка в детскую. Заперев за собой дверь, она подошла к креслу-качалке, скинула стопку заштопанного белья, лежавшего на сиденье, и со вздохом облегчения опустилась в кресло вместе с ребенком. С тех самых пор, как год назад она поступила на работу в Стрега-Шлосс в качестве няни, миссис Маклахлан ждала и боялась этого момента. Будучи сама ведьмой, она распознала в Дэмп недюжинные способности к колдовству, как только взяла ее на руки. Надеясь отсрочить день, когда Дэмп обнаружит свои дремлющие силы, няня старалась поддерживать заблуждение взрослых Стрега-Борджиа относительно того, что единственной ведьмой в Стрега-Шлоссе является мама Дэмп, рьяная, но совершенно бесталанная ведьма-студентка. Принужденная скрывать свой собственный дар под непроницаемой и надежной маской скучной старой няни, миссис Маклахлан теперь прикидывала, каким образом лучше спрятать новообретенные волшебные способности девочки и не дать ей случайно привлечь к своей особе внимание существ из темной стороны магического спектра.

– Святые небеса, бедная моя детка, – шептала она, гладя ребенка по мягким волосикам. – Как же нам сохранить твою тайну?

На себя-то она могла положиться, но совершенно справедливо подозревала, что синьора Стрега-Борджиа окажется не в состоянии долго хранить молчание относительно способностей Дэмп. И потом, для развития магического потенциала Дэмп было жизненно необходимо получать инструкции от настоящего адепта магии, а не от энтузиаста-любителя вроде ее матери.

Дэмп смотрела на свою обожаемую няню с выражением подлинной скорби на лице. Реснички ее слиплись от слез, она сопела и терла глазки кулачком. Откинувшись в кресле, миссис Маклахлан принялась раскачиваться, похлопывая ребенка. Этот ритм успокаивал няню не меньше, чем ее питомицу. Через пару минут она осторожно забрала деревянную ложку у размякшей малышки.

– Больше никаких деревянных ложек, зайчик, – сказала она и улыбнулась. – Ничто, даже отдаленно напоминающее волшебную палочку, не должно попадать тебе в руки. Ты, как Спящая Красавица со своим веретеном, – один укол, и обречена.