Текст книги "Охота на Хемингуэя"

Автор книги: Дайана Мэдсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

31

Если двое любят друг друга, это не может кончиться счастливо.

Эрнест Хемингуэй

День пятый, четверг.

Проснулась я на рассвете, и с удивлением обнаружила в своей кровати спящего Прекрасного Принца. Вспомнились события прошлого вечера. Рассеянный свет уличного фонаря падал через окно спальни на обнаженное тело Митча. Я смотрела, как он спит, и дикое пламя, разожженное им ночью, вспыхнуло с новой силой. Он так напомнил мне Скотти – уверена, психолог назвал бы это переносом. Как бы то ни было, я все больше склонялась к заключению, что никогда не увижу больше Скотти. И придвинулась ближе к Митчу.

Движение разбудило его.

– Ты настоящая, – прошептал он. – Иди сюда. – И он нежно обнял меня, ограничив для меня всю вселенную охватом своих рук.

– Я боялся, что ты – сон.

Он нежно коснулся моего подбородка, поцеловал волосы, ухо, шею. Его руки совершили медленное путешествие по моей спине, талии, бедрам. Мы задвигались в одном ритме, сменяя одну позицию на другую.

В следующий раз я проснулась много позже. Было светло, я лежала одна, испытывая сладкое послевкусие от жарких любовных игр. Спала я как убитая, зато проснулась с совершенно ясной головой и чувствовала себя обновленной, как Моисей, спустившийся с горы.

– Доброе утро, красавица, – произнес Митч, появляясь на пороге с чашкой чая, двумя тостами и озорной улыбкой.

– Все, что мне удалось разыскать, это немного молока, – объявил он, передавая мне чашку, – поэтому я добавил его в чай. Надеюсь, тебе придется по вкусу.

– На английский лад, как раз как я люблю.

По-прежнему обнаженный, этот греческий бог забрался обратно в кровать и вручил мне поджаренный тост.

– Масло и корица, – пояснил он, указывая на темную субстанцию, покрывающую хлеб. – Мне пришлось потратить уйму сил, чтобы разыскать их в том бардаке.

– Да это просто волшебное снадобье! – отозвалась я, отхлебнув чаю и отведав коричного тоста, и моргнув пару раз, дабы убедиться, что не сплю. – Боюсь, как бы мне не привыкнуть, – предупредила его я, доедая последние крошки.

Чудесные карие глаза наблюдали за каждым моим движением. Этим утром у меня возникло чувство, будто я знаю Митча всю жизнь, а не какие-нибудь два дня.

– Я тоже, – сказал он, придвигаясь и нежно целуя меня. – М-м-м… обожаю женщин со вкусом корицы.

Чашка выскользнула из моих рук и с глухим стуком упала на ковер.

– Это, видимо, воспоминание детства, – прошептала я, когда руки наши переплелись и тела соединились.

Митч воплощал мечту об идеальном любовнике: нежный, страстный, требовательный, изобретательный, бесстрашный, остроумный, деликатный и атлетически сложенный. В нем было столько от Скотти, что сердце мое, даже в мгновения головокружительного счастья, болезненно сжималось. Потом, в душе, мы весело смеялись и болтали ни о чем, не отрывая друг от друга глаз.

– Хорошо, что ты остался на ночь, – негромко сказала я.

– Расскажи подробнее о том, что случилось с твоим приятелем Дэвидом, – попросил Митч, натирая мне спину.

Я рассказала все, словно писала рапорт, не опуская ни малейшей детали. По мере нашей беседы кое-что прояснялось.

– К несчастью, убийца Дэвида нацелился теперь на тебя, – заявил он. – Повернись-ка!

– Бет, видимо, знала что-то, – высказала я предположение, включая холодный кран. – И тот поверенный тоже. И этот таинственный злодей полагает, что я тоже в курсе, и хочет отправить меня вслед за ними.

– Ди Ди, ты не будешь в безопасности до тех пор, пока копы не раскопают какие-то веские улики и не засадят его за решетку.

– Согласна. Беда в том, что я понятия не имею, как добыть эти улики.

– У Большого Билла имелся мотив убить Дэвида, – заметил Митч. – И у Дебби Мейджорс, если выдвинутое ей обвинение справедливо.

– Но мне неприятно увидеться с ней, как и с тем, кто дважды ударил меня и сломал мою машину, – заявила я, в свою очередь вооружившись мочалкой.

– Уж от кого-кого, но от тебя такого сексизма не ожидал, – Митч рассмеялся и повернулся ко мне, раскинув руки.

– Эй! Перестань! – Я уклонилась от объятий и набросилась на него с мылом.

– Хорошо, сдаюсь. А что если Большой Билл и Дебби Мейджорс действуют заодно?

– Если они сфабриковали обвинение против Дэвида, то это многое объясняет, – задумчиво кивнула я.

Рассказывая о своих впечатлениях от Мартина Суини и Хэле Шульце из Фонда, я предположила, что не вижу ни у одного из них повода убить Дэвида Барнса.

– И если бы на лестнице на меня напал Мартин, кто-то обязательно заявил, что покушавшимся был Эрнест Хемингуэй.

Митч улыбнулся, вышел из душа и стал нежно вытирать меня полотенцем.

– Склонен согласиться с твоими доводами. Получается, что Мартин Суини теряет кучу денег, отменив лекционный тур, так что убийство не в его интересах. А Хэлу Шульцу и Фонду куда выгоднее были бы живой Дэвид и рукописи, чем ни того, ни другого.

– И все-таки у них могли иметься мотивы, о которых мы не подозреваем. – Я взяла другое полотенце и занялась спиной Митча.

– Ух, как здорово! – воскликнул тот. – По мне, так оба этих парня выглядят слегка того. Впрочем, в подобных кругах чокнутые встречаются сплошь и рядом. Но если честно, трудно представить себе профессора, совершающего столь хладнокровное убийство.

– Теперь ты стал жертвой догматов, – поддела его я, интенсивно работая полотенцем. За годы, проведенные в научной среде, мне открылась горькая истина, что академики способны резать друг друга за милую душу. – Важно помнить, что Мартин и Дэвид были хорошими друзьями. Возможно, Мартин знает больше, чем говорит. Я вообще не уверена ни в едином его слове. Но зачем он тогда вызвался разоблачить подделку?

– Хороший вопрос. Вдруг у него есть собственный расчет?

– И есть еще Бетте Абрамович, – проговорила я, складывая полотенце. – Она ненавидела Дэвида и хотела заполучить рукописи для колледжа. Я с легкость могу представить ее стреляющей в Дэвида и покушающейся на меня. Но зачем убивать Бет Мойерс и Майка Экинса? И как во все это вписывается Мэтт?

Я вздохнула, и Митч повернулся ко мне.

– Так много вопросов без ответа. Ни к кому нельзя поворачиваться спиной.

– Ко мне можно, – хохотнул он. – Не забывай об этом.

Телефонный звонок прервал очередную интерлюдию.

– Не отвечай, – сказал Митч.

– А вдруг это важно?

Я живо схватила трубку – мне не хотелось, чтобы Мэтт озвучил на автоответчик вопрос, согласна ли я жить с ним, а Митч все слышал.

Звонил Дон. Ему хотелось узнать, выполнила я работу по мельнице Грауэ. Я уже пропустила два его звонка и чувствовала себя слегка виноватой.

– Запланировала сегодня на вечер, – заверила я его.

– Когда приедешь, спроси Присциллу – это вице-президент общества, она ответит на все твои вопросы. И еще, Ди Ди, не забудь, что отчет должен быть у меня на столе завтра рано утром, – предупредил Дон напоследок и повесил трубку.

Пока мы одевались, Митч сказал, что знает мельницу Грауэ.

– Любопытное место. Только не пойму, какие ты еще можешь предложить меры, чтобы удержать вандалов в узде?

– Не беспокойся, придумаю что-нибудь, – ответила я, безрезультатно пытаясь откопать в завалах свою черную записную книжку. – Индустрия предлагает массу новинок, вроде инфракрасных фотокамер, способных отследить даже крошечный кусок дерьма. Только погляди на этот хлам! Никак не могу найти эту чертову книжку, чем больше роюсь, тем хуже!

– Не переживай, как только закончишь все дела, так и органайзер сразу найдется. А знаешь, – продолжил Митч, посерьезнев. – Я ведь приехал к тебе вчера, чтобы убедить трезво взглянуть на дело Барри. И даже не думал…

– О чем? Что я способна размышлять трезво?

– Не думал о тебе самой. Иди сюда, – сказал он, нежно обняв меня. – Не пойми превратно, но как там насчет Барри?

Я подняла голову и стала всматриваться в его красивое лицо.

– Поверь, я предприняла некоторые меры, хотя тебе они, возможно, не понравятся. Но я с радостью приму твою помощь, Митч, честно. Быть может, это грубо с моей стороны, прости. Я обязательно расскажу тебе все, только не прямо сейчас.

Я порылась в сумочке и выудила два пятицентовика, дайм и четвертной.

– Кстати, у тебя случайно не найдется мелочи? – спросила я.

– Мелочи?

– Ну да. Пятицентовики, даймы и другие монетки. В этих чертовых автобусах всегда надо давать под расчет, а у меня только сорок пять центов.

– Какой автобус? Ах, да, совсем забыл про твою машину. Сколько требуется? И куда ты едешь, кстати спросить?

– К Дитеру, моему автомеханику. Это на Кларк-стрит, к северу отсюда.

– Тогда вперед, я тебя подброшу.

32

Жить поблизости от «Ригли-Филд» – отчасти благо, отчасти проклятие. Само соседство со стадионом радует меня выше крыши, хоть я и не на каждую игру хожу. Заработок у меня не слишком большой, зато я могу выбрать любой вечер, какой захочу, и не буду переживать, что босс заметит меня на трибуне во время трансляции. На моих весах это перевешивает то дерьмо, через которое приходится пробираться.

С другой стороны, когда идет матч, к дому не проедешь. И как раз сегодня у нас намечалась двойная игра с «Питтсбургскими Пиратами». Я с грустью вспомнила про Скотти. Нам так нравилось ходить на стадион. Мы размещались на открытой трибуне, радовались, ругались на промахи, кормили друг друга хот-догами, а потом шли, взявшись за руки, к стоянке, горланя под воздействием избытка пива веселые песни. Больше такого никогда уже не будет.

– Как насчет сходить на матч как-нибудь? – спросил Митч.

Едва успела я заверить его, что сделаю это с огромным удовольствием, как он вдарил по тормозам, чтобы не наехать на группку шумных фанатов – многие из них голопузые юнцы, – которые уже начали стягиваться к стадиону, запрудив дороги.

Нам двоим было уютно вместе, хотя всего сутки назад мы находились по разные стороны баррикад. Меня даже радовало, что ехать нам пришлось через сплошную пробку, рассосавшуюся только через пару миль после «Ригли-Филд».

Митч включил радио, и как раз, когда мы подъезжали к содержащемуся в образцовом порядке гаражу Дитера, ди-джей сообщил, что температура сегодня утром достигла 93 градуса [36]36
  То есть примерно 32 градуса по шкале Цельсия.


[Закрыть]в тени, побив рекорд 1995 года.

– Увидимся вечером? – спросил Митч, когда я выходила из машины.

– Нет, не получится. У меня сегодня…

– Свидание? – предположил он. – Ты вроде сказала, что у тебя нет бойфренда?

– Нет. Не в этом дело, у меня встреча. По делу о Хемингуэе.

Мне не хотелось говорить ему про Мэтта.

– Ты не обязана объяснятся.

– Но я хочу.

– Когда вернешься домой? Или, может, придешь сегодня ко мне? Пока вся эта хемингуэевская история не утрясется, я тебя одну не оставлю, лучше даже не спорь. Не согласишься по доброй воле, навяжусь сам.

– Если придешь, то, может быть, наведем в квартире порядок? Сил нет выносить этот бардак.

– Заметано. Как насчет девяти? Если задержишься, подожду у близняшек.

Когда Митч отъезжал, мне пришла в голову мысль, что надо проверить запись с микровидеокамеры в офисе Барри. Черт, что если Митч виноват в хищении той программы? Я уже вляпалась хуже некуда. Запись идет уже две ночи, и если она уличит Синклера, то, отправившись с ним в постель, я совершила колоссальную ошибку. Если это будет Герман, Барри возненавидит меня на всю жизнь. А если кто-то еще, то портативного детектора лжи у меня больше нет, придется проводить полное расследование, и все осложнится еще сильнее. Не хотелось признаваться Барри, что это дело мне не по зубам. Митч, без сомнения, разозлится за то, что я протянула время, да еще считала его главным подозреваемым. И будет прав. Так или иначе, во мне крепло неприятное ощущение, что наши отношения обречены.

Дитер, как обычно, был весь в делах, но стоило мне появиться на сервисе, подбежал и схватил меня за руку. Дитер мне больше чем друг, он как брат. Я порой часами пропадаю у него, наблюдая за ремонтом машин и потягивая немецкое пиво, в широком ассортименте представленное в холодильнике. Мне нравится вести с ним интересный разговор, и я даже полюбила уже запах смазки.

Но сегодня ему было не до пива.

– Этот провод бить перерезан, Ди Ди. Вот, смотри. Видеть эти отметина, и никакой следы износ. Это не несчастний случай.

– Как и следовало предполагать, – кивнула я и рассказала, что у меня уже были проблемы в связи с делом, над которым сейчас работаю.

– Тебе надо оставлять эта страховая работа, Ди Ди. У тебя есть мозги и тело, чего ты ждать? Кстатти, кто быть этот симпатичный парень, подвозивший тебя на «ягуар»? Да, это хороший заднеприводной машин, с шестицилиндровий рядний двигатель, но нихт «мерседес». Ему надо покупать отличний четыреста двадцатый, вот это для настоящий мужчин. Он тебе нравится, а?

Я поблагодарила друга, оплатила счет и пояснила, что мне срочно надо ехать.

Один из работников Дитера подогнал мою «миату», помог сложить верх, потом распахнул дверцу.

– Ай! – воскликнула я, ощутив жар в пятой точке. – Ой! – это я тронула руль.

Вся машина раскалилась как в печке. Даже рычаг переключения передач, обычно холодный будто из итальянского мрамора, словно плавился в руке. Нужен хороший шторм, чтобы разбить эту волну жары, но прогнозы ничего не предвещали.

Я поехала к Барри, вспоминая о сладкой ночи и трепеща в ожидании того, что увижу на записи с камеры.

33

Ты можешь стереть своих противников с лица земли. Но если ты сделал это несправедливо, то не обижайся, когда сотрут тебя самого.

Эрнест Хемингуэй

Когда я приехала, Герман Маркс разговаривал по телефону. Даже не кивнув, он махнул рукой в сторону кабинета Барри, словно желая сплавить меня поскорее.

Барри занимался со своим мощным оборудованием, установленным для обнаружения «жучков».

– Время встречи, – объявила я, кидая сумочку на стол.

– Я ждал тебя раньше, – буркнул Барри.

Не обратив внимания на его плохое настроение, я поставила стул под ту потолочную плитку, где спрятала свою камеру.

– Барри, – обратилась я к нему, взбираясь на сиденье. – Из тех номеров, которые я тебе сообщила, выявились какие-то, по которым ты не звонил?

– Нет, все знакомые. Тут никакой зацепки.

Положив свой телефон, он стал помогать мне снять потолочную плитку.

– Да, Ди Ди, когда занимаешься такой работой, лучше не обувай туфли на шпильках.

Я крутила секцию до тех пор, пока та не поддалась.

– Если за прошедшее время твоя штуковина ничего не зафиксировала, – сказал Барри, придерживая мой стул, – то не ставь ее снова, она меня нервирует.

– Понимаю, – кивнула я, привстав на цыпочки и стараясь ухватить миниатюрное устройство.

– Черт! – пальцы соскользнули с острого края и ноготь указательного сломался.

– Что стряслось? – поинтересовался Митч Синклер, появляясь у моих ног. – Пытаетесь покончить с собой, мисс Ди Ди Макгил?

Я посмотрела на него сверху вниз и игриво улыбнулась. Я рада была его видеть, причем так скоро. Но не прямо сейчас.

– Честно говоря, даже не предполагал, что минувшая ночь получилась такой ужасной, – заметил он.

Я вытянула микрокамеру и изогнулась так, чтобы смотреть прямо на Митча. Его озорная улыбка, такая привлекательная вчера, сегодня влекла не меньше.

– Привет! – бросила я ему и оглянулась, ища взглядом Барри. Мне не очень хотелось, чтобы Митч был поблизости, когда мы станем отсматривать видео.

– Что тут такое? – Митч уставился на извлеченную потолочную плитку, потом на противопожарный разбрызгиватель. Он наверняка заметил мою камеру, и я буквально ощутила, как в его мозгу начались деятельные процессы. – Шпионская камера? Барри, ты был в курсе и дал согласие?

– Ну, – замялся тот, переводя взгляд то на меня, то на Митча. – И да и нет.

– Думаю, это отличная идея! – заявил Митч. – Склонен признать, что Ди Ди все-таки знает, что делает!

Синклер протянул руку и взял у меня крошечное устройство.

– Ну-ка, давай помогу, – другой рукой он поддержал меня, пока я спускалась со стула.

– Кто у тебя на подозрении? Неужели Герман?

Тяжело сглотнув, я промолчала.

Барри посмотрел на меня и сжалился.

– Так, давай сюда. – Он забрал у Митча камеру.

Приводя себя в порядок, я пыталась сообразить, как выпроводить Митча до того, как мы начнем просмотр.

Барри извлек из камеры крошечную карту памяти и вставил в считывающее устройство компьютера.

– Изображение можно вывести прямо на этот экран, – сказал он, включая монитор.

Митч тем временем стряхнул пыль со стула, на котором я стояла и вернул его за стол для совещаний. Потом вычурным жестом предложил мне сесть.

Его карие глаза наблюдали за мной. Когда я уселась, он положил мне руки на плечи, наклонился и зашептал тихонько на ухо.

– Привет, красавица! Мне было очень хорошо сегодня ночью. Как насчет тебя?

После проведенной вместе ночи я в глубине души была уверена, что Митч не виноват. Но тем не менее не хотела, чтобы он догадался о моих прежних подозрениях. Мне хотелось попросить его уйти.

– Знаешь, то что мы тут делаем…

– Видео в формате WMV или цифровом? – спросил Митч.

– Ага, поехали, – отозвался Барри, когда на экране замелькали кадры, приковавшие наше внимание. Мы все трое сгрудились у монитора. Четкость и яркость картинки были такими хорошими, что я могла пересчитать все скрепки в контейнере на столе Барри.

Первую персону на видео опознать не составило труда. Это была я, в тот самый вечер, когда установила камеру. Следующие несколько включений зафиксировали меня с Барри вместе, потом Барри одного.

– Реагирует на движение, отлично, – заметил Митч, поглощенный процессом.

Барри улыбнулся, снова увидев себя на экране.

– Глядите, это я, вчера утром.

В течение рабочего дня Барри был постоянно занят. Люди входили и выходили. Я обратила особое внимание на факт, что ни Митч, ни Герман не оставались одни в офисе начальника. Стало легче – пока все хорошо.

– Это ничего не даст, – приуныл Барри. – Простая трата времени и денег. Все больше убеждаюсь, что программа ушла через какой-то из банков.

– Меры предосторожности в банках слишком строгие, Барри, – отозвалась я. – Там тратят годы и огромные суммы на системы защиты от дурака. Поэтому я почти уверена, что утечка произошла отсюда. Из твоего компьютера.

Барри был непреклонен.

– Все это зря, Ди Ди.

– Дай ей шанс, – сказал Митч, переметнувшись на мою сторону. – Думаю, что идея с видео очень хороша.

– Что это за внезапное entente cordiale [37]37
  Сердечное согласие (фр.).


[Закрыть]образовалось между вами? Не то чтобы я против, но это несколько неожиданно. Куда делись приступы взаимной неприязни, к которым я уже стал привыкать?

Митч быстро сменил тему, указав на монитор.

– Глянь-ка! – На экране появились мужчина и женщина. – А это кто, черт побери?

– Просто уборщики, – сообщил Барри, присмотревшись.

– Ты вроде бы говорил, что никому не разрешается входить в твой кабинет? – воскликнула я. – Выходит, это не совсем так?

– Да мне и в голову не пришло! Это ведь уборщики, они вроде почтальонов. Эти ребята даже по-английски не говорят, а ты хочешь убедить меня, что у них достаточно технических навыков, чтобы украсть мудреную программу. Брось!

– Барри, нам нет нужды смотреть дальше – вот твоя утечка, – объявила я высокопарно. – Прямо перед тобой, уверена.

Я понимала, что это заявление прозвучало дико, но знала, о чем говорю.

– Пальцем в небо, Ди Ди. – Барри покачал головой.

Я вздохнула.

– Можешь расторгнуть контракт с клининговой фирмой и на следующий день выпустить новую версию программы. И все будет в порядке.

– Но они же не делают ничего такого, – не сдавался Барри. – Откуда эти догадки? Сначала ты подозревала Митча, теперь переключилась на уборщиков.

– Как? – Митч резко повернулся. – Ты подозревала меня?

– Господи, наверное, Митч был прав, и мне сразу следовало позвонить Гилкресту и Стрэттону.

– Ди Ди! – грозно произнес Митч, уперев руки в боки.

Вместо ответа я указала на экран. Один из уборщиков слишком надолго завозился у компьютера. Он наклонился над ним, нажал кнопку включения, на мониторе появились загружаемые файлы.

– Собакин сын! – выдохнул Барри, отматывая назад.

Я схватила телефон Барри и нажала кнопку интеркома.

– Герман, – произнесла я, – зайдите к нам, пожалуйста.

Тот вошел и сразу обратил внимания на видео.

– Герман, каков номер администратора этого здания?

Он выдал телефон на память, как я и ожидала. Знала я его всего ничего, но сразу подметила, что ему нравится покрасоваться.

Позаимствовав у Барри аппарат, я набрала номер. Трое мужчин молча смотрели на меня.

– Обслуживание здания, – ответил усталый мужской голос. – Рикмен слушает.

– Здравствуйте, мистер Рикмен. Это Мэри Спенс, секретарь мистера Поста. Если помните, мы на следующей неделе въезжаем к вам в пустующий офис.

– Ди Ди, не надо… – заикнулся было Барри. Я шикнула на него.

– Да-да, номер 1702, правильно. Я почему звоню: у мистера Поста пунктик по части уборки помещений. Ему ничего не стоит устроить целую бучу из-за скрепки, найденной на полу. Все должно быть на местах и так далее. Какая клининговая компания обслуживает ваше здание?

– Так, понятно – вы работаете с ними много лет и никаких жалоб. Все иммигранты из Боснии, говорите? Ну, не знаю. Они хоть по-английски понимают? Как, правда? Совершенно согласна. Да, конечно. Да, спасибо большое. Увидимся на следующей неделе, до свидания.

– Что за цирк? – вскинулся Барри. – Кто такие эти Мэри Спенс и мистер Пост, о которых ты говорила?

– Забудь, иногда приходится идти на подобные вещи. Ты платишь мне за расследование, вот я и расследую.

– Ди Ди, ты говоришь на боснийском? – поинтересовался Митч.

– А мне нет нужды.

– Но как ты намерена вытянуть что-то из этих людей, не зная языка? – не унимался Барри. – Насколько я понимаю, в тех краях существуют три или четыре местных диалекта, смешанных с сербо-хорватским. Это одна из причин тамошнего раздора.

– Знаю. Экономика балканских стран в развале, а из-за всех этих войн большинство умных и высокообразованных боснийцев перебрались в США, где вынуждены работать уборщиками, – пояснила я, тем временем набирая телефон, данный мистером Рикменом. – Эта профессия подчас единственная для них по причине языкового барьера. По крайней мере в нашем офисном здании это так.

– Ди Ди, ты воистину очень подозрительна, – заметил Митч. – Но тут есть резон, Барри. Этим парням не составит труда запустить одну из наших машин, и если они хорошо подкованы, то запросто могут переслать программу по Интернету. Думаю, Ди Ди правильно предположила, что утечка произошла с этого компьютера.

– Именно, – кивнула я. – Вот почему в списке телефонных переговоров ничего нет. Боснийцы пересылали все нужное через Интернет, после чего стирали все следы выхода в сеть.

После третьего гудка в трубке раздался женский голос.

– «Кисс-Клининг», отправьте воздушный поцелуй своему мусору. Могу я чем-то помочь вам?

– Очень на это рассчитываю. Мой босс требует, чтобы в офисе проводилась ежедневная уборка, а мистер Рикмен настойчиво рекомендовал вашу компанию.

– Одну минуточку, я соединю вас с Лью, нашим главным менеджером.

Вскоре на другом конце послышался приятный мужской голос.

– Алло, что я могу для вас сделать?

– Ну, я не вполне уверена…

– Не беспокойтесь, мы можем все. Просто скажите, что нужно.

– У меня большая проблема – мой босс. Он такой придирчивый, и кого бы я ни наняла, никто его не устраивает. Он разогнал последнюю фирму, и теперь моя работа тоже на волоске. Мистер Рикмен из «Кеммер-билдинг» сказал, что вы лучшие из всех, кто у него работал, и с вами никогда не возникало проблем.

– Да, у него трудится наша лучшая бригада, все верно.

– Но разве рабочие не все из Боснии?

– Верно, но старший бегло говорит по-английски.

– О, это замечательно, потому что босс сможет давать им указания. Можем мы заключить с вами контракт на эту самую бригаду?

– Без проблем, – жизнерадостно воскликнул Лью. – Бригадира зовут Хрис, это лучший среди наших людей. Вы не поверите, но у себя в Сараево он был профессором. Настоящее сокровище. Сумел сколотить из хорватов настоящую команду. Они постоянно тараторят по-своему, но работают как черти. К тому же Хрис очень талантлив, на пианино играет как виртуоз. Вам понравится, гарантию даю.

– Судя по всему, да. Убедили. Я переговорю с боссом и перезвоню, чтобы на следующей неделе вы внесли нас в план.

– В любое время, – сказал Лью. – Просто сообщите мне свое имя и название фирмы…

Я повесила трубку и пересказала разговор с Лью.

– Это ни о чем не говорит, Ди Ди, – протянул Барри. – Этот тип может оказаться профессором литературы или истории.

– Барри, ты просил меня разобраться с твоей проблемой. Сказал, что я одна на это способна. И судя по всему, я справилась. Сам этот профессор или кто-то из его команды шарит в компьютерах, вдобавок он нелегал и не может получить хорошую работу. Поверь, такое случается сплошь и рядом.

– Полагаю, мы должны прислушаться, Барри, – вмешался Митч. – Возможно, она говорит дело.

– Не знаю, Ди Ди, мне кажется ты раздуваешь из мухи слона, – упрямо покачал головой Барри.

– Эх, не хотела этого делать, но придется. – И я вытащила «Кейкетчер», установленный в клавиатуре компьютера Барри.

– Ты засунула шпиона в мою клавиатуру? – Барри чуть не поперхнулся.

– Ты хотел доказательств. Вот они. А что до Гилкреста и Стрэттона, то теперь пришло их время, – добавила я. – Это те самые парни, которые умеют ставить точки над «и» и перекрестья над «т». Назови им имя того парня, скажи «фас» и все. Посмотрим, что получится. Готова поспорить, что решение твоей проблемы кроется именно здесь, и принцип бритвы Оккама, суть которого в том, что самое простое объяснение оказывается зачастую самым правильным, обычно срабатывает.

– Думаю, так надо и поступить, – сказал Митч.

– А пока гони эту клининговую компанию прочь отсюда. Пусть вернут ключи от кабинетов до конца рабочего дня. Потом смени замки и смело выпускай свою новую программу на рынок. Именно в таком порядке. – Я изобразила на лице гримасу, способную, по моим представлениям, сойти за улыбку сфинкса. – Загадка решена.

Пока они приходили к решению, я питала надежду, что продемонстрированная мной уверенность даст плоды и окажется уместна. Отслеживатель клавиатуры убедит Барри и Германа, а Митч, похоже, и так уже на моей стороне.

– О'кей, о'кей, – капитулировал наконец Барри. – Вижу, что оказался в меньшинстве. Мы последуем твоему совету, Ди Ди, за исключением того, что погодим выпускать новую версию программы до тех пор, пока Гилкрест и Стрэттон не сообщат нам что-нибудь.

Я знала, что победила, но не была уверена, удовлетворяет или расстраивает меня этот компромисс.