Текст книги "Зарождение тьмы (ЛП)"

Автор книги: Дайан Дюваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4

Роланд проснулся на закате, чувствуя боль во всем теле. И лишь через несколько минут усиленной концентрации смог отрешиться от страданий достаточно, чтобы открыть глаза и осмотреться.

По телевизору показывали новости, звук убран до минимума.

Сам страж лежал на спине на диване, упираясь согнутой в колене левой ногой в спинку с подушками, а правую вытянув так, что стопа свисала с края. На нем раскинулась спокойно спящая Сара. От удивления даже почти забылось причиняемое ранами мучение.

Хозяйка дома щекой припала к его груди, как к подушке. Кудри, источавшие приятный цитрусовый аромат, снова пристали к его щетине и спадали на плечо в беспорядке. Одной ручкой Сара легонько сдавливала плечо Роланда, а другую сунула ему под бок. Бедра прижимались к его паху, возбуждая, несмотря на неудобное положение и боль, полные груди согревали живот.

Черт, какое приятное ощущение!

Поддавшись соблазну, Роланд обнял ее и погрузился лицом в шелковистые локоны.

Сара пошевелилась, стиснув крепче его плечо и прильнув еще ближе, после снова застыла.

Уорбрук не спал с женщиной в буквальном смысле слова свыше девяти столетий, не позволяя себе сближаться с представительницами прекрасного пола и терять бдительность. Даже с Мэри, которая искусно изображала преданность. Сам он в своем ухаживании следовал приличиям. И к тому же всегда был начеку, опасаясь ответных действий, узнай барышня, кто он такой.

Но Сара-то понятия не имела, а Роланд не собирался ее просвещать. Не хотел увидеть то же презрение в ее глазах, что омрачило взгляд Беатрис, или страх, как у Мэри.

Для Сары он обычный мужчина.

Страж напрягся еще сильнее, вспомнив, как от его прикосновения заколотилось ее сердечко.

Теперь оно билось медленно и размеренно, а кровь в ее венах призывала его утолить голод. Слушая ровный ритм, Роланд почувствовал удары собственного сердца.

Он провел рукой по спине спящей, распутывая мягкие густые кудри, и задержался на атласной коже ее шеи – прямо над жилкой, под которой стучал пульс.

Какая она на вкус? Такая же сладкая, как ее улыбки? Или пряная, как ее дерзкий дух?

Приглушит ли ее кровь боль или же разожжет в нем пламя?

Его тело старалось исцелиться. Жажда крови разрывала его на части.

Бессмертный ощутил, как его клыки опустились и удлинились.

Всего лишь маленький глоточек. Сара спит. И никогда не узнает.

Он подтянет ее повыше и прикоснется губами к тонкой коже ее горла…

Застонав, Роланд провел языком по артерии, где бился пульс… и застыл.

Отодвинувшись, в смятении уставился на предполагаемую жертву.

Когда он успел ее передвинуть?

Только что размышлял, какова она на вкус – а в следующую секунду уже касался ртом ее плоти. Неужели у него совсем не осталось самообладания?

Страж заставил клыки скрыться в деснах.

Осторожно потряс соню и позвал:

– Сара.

Та и глазом не моргнула.

На Роланда нахлынула паника. Неужели он уже выпил ее крови? Неужели настолько отключился, что осушил ее полностью и даже не сознавал этого?

Отодвинув волосы от ее лица и шеи, поискал, но не нашел никаких следов от укусов. Собственные раны также не зажили, так что он еще не поел. Попробовал погромче:

– Сара!

– Хм.

Он почти закричал:

– Сара!!!

Она открыла глаза и посмотрела на него.

– Что?

Роланд чуть не рассмеялся, такое почувствовал облегчение. Она просто крепко спала.

Сара моргнула три раза, затем сонно улыбнулась.

– О, привет!

Он просиял в ответ:

– Привет!

Ну-ка, ну-ка…

Она вытаращила глаза, постепенно высвобождаясь из царства Морфея и осознавая, где находится.

– Ой, я уснула!

– Мы оба заснули.

– Но я-то – на тебе.

– В обычных обстоятельствах я бы не имел ничего против, но ты сильно давишь на мои сломанные ребра.

Сара покраснела.

– Мне очень жаль.

Мисс Бингем не знала, куда положить руки, чтобы не причинить раненому боль, пока поднималась. Из-за телодвижений она почувствовала твердый, возбужденный член, прижимавшийся к ее животу, застыла и взглянула в глаза Роланду.

– Да-аа, извини. Ничего не могу поделать, – застенчиво сказал тот. – Мое тело на красивую женщину реагирует соответственно.

И не только его тело. От их близости у Сары во рту пересохло, а внизу живота появился жар.

Уорбрук перестал улыбаться.

Она же с трудом сглотнула, не отрывая от него взора, потом…

Затаила дыхание.

Его глаза засияли – в самом деле, засияли! – странным янтарным огнем.

Сара приподнялась и соскользнула со своей импровизированной подушки, отползая назад, пока не ударилась задом о металлический подлокотник дивана.

Роланд сел, на лицо его опустилась пелена.

– Что такое?

Сара, с тревожно заколотившимся сердцем спрыгнув с дивана, постаралась отойти подальше от, по сути, незнакомца.

– Твои глаза.

Цэрэушник посмотрел вниз, поправил простыню, прикрываясь от ног до талии.

– Что с ними такое?

– Они…

Опять смотрит на нее. Глаза вновь карие. Глубокого, темно-коричневого оттенка. И настороженные.

– Да?

Неужели это игра света?

«Не сомневайся в себе. Ты знаешь, что видела».

– Они сияли. – Она замолчала, ожидая, что Уорбрук будет все отрицать.

– А, – протянул он, как будто Сара отметила, что завтра может пойти дождь. – Прошу прощения. Из-за всего, что произошло, я не подумал предупредить.

Пришлось переспросить:

– Предупредить о чем? – Вышло нервно.

«Что же способно сделать такое с глазами? Словно в фантастическом фильме».

– Болезнь, которая вызвала мою чувствительность к солнцу, также влияет на глаза. Мне говорили, что если свет попадает в них под определенным углом, то они странно сияют или сверкают.

– О, да, точно.

Ее сердцебиение успокоилось.

– Прости, Сара, я не хотел напугать тебя.

– Ты не напугал, – солгала она, чувствуя себя ужасно. Боже, это не его вина. А она-то так завелась, сразу отпрыгнула от него, как от кобры какой-то. – Просто… это застало меня врасплох, вот и все.

Жалкое пояснение.

Когда Роланд повернулся и опустил ноги на пол, она села рядом с ним и осторожно поинтересовалась:

– А ничего, если я спрошу, что это за недуг?

Он покачал головой.

– Порфирия.

«Порфирия», – повторила про себя Сара. Она не помнила, страдали ли подобным дети в том репортаже в новостях.

– Это смертельно?

– Стало бы сегодня утром, если бы ты не нашла меня раньше восхода солнца.

От этой мысли ее затошнило.

– А если не выходить на солнце или на яркий свет…

– Болезнь меня не убьет.

Хорошо.

– А слепоту она вызывает?

– Нет, мои глаза слегка чувствительны к яркому свету, но в остальном все в порядке, если только не обращать внимания на периодическое сияние.

Потянувшись, Сара положила ладонь на его руку.

– Прости, я не должна была так реагировать. И извини за то, что уснула на тебе.

– Не волнуйся о первом. Это совершенно разумно. А что касается второго… – Роланд наклонился к ней и заявил с дразнящей улыбкой: – От второго я получил лишь наслаждение.

Ну как тут не рассмеяться?

– Я бы не подумала, что с такими травмами ты можешь чувствовать удовольствие.

Уорбрук поморщился.

– Я бы тоже, но что есть, то есть.

Он впервые признался, что испытывает жуткую боль.

Сила этого агента просто невероятна. На его месте она сама бы уже выплакала все глаза и умоляла дать ей обезболивающее. Как и большинство других людей, независимо от половой принадлежности.

Снаружи, шурша по гравию, подъехала машина. Мотор заглох.

Поднявшись, раненый обернул простыню вокруг талии и подкрался к одному из двух окон, выходивших во двор.

Сара схватила пульт и выключила телевизор. Стало слышно, как открылась дверца автомобиля, тогда как Роланд отодвинул занавески и кинул взгляд через жалюзи.

– Это Маркус.

Хозяйка дома стояла, не зная, нужно ли пойти к двери или подождать, пока цэрэушник даст разрешение.

Охватившее его при шуме двигателя напряжение не ослабло, и он продолжал смотреть в окно.

Неужели переживал, что за его другом следят?

Раздался глухой топот ног по деревянному крыльцу, а потом стук.

Уорбрук переместился к входной двери, открыл ее, затем распахнул, в то время как Сара подошла и остановилась за пару шагов позади него.

Наступила ночь. Месяц совсем молодой. Как положено в такую пору в деревне, на улице темно – хоть глаз выколи, только кое-где блестят огоньки светлячков.

Хотя лампа на крыльце была погашена, от дома исходило достаточно света, чтобы озарить гостя.

Высокий – всего на пару сантиметров ниже Роланда, примерно метр восемьдесят пять. Темные как ночь волосы спадают до середины спины. Одет в черные джинсы и футболку, черную кожаную куртку и байкерские ботинки. Стройное, крепкое тело. На подбородке многодневная щетина, а глаза…

Хотя ему, по виду, было примерно столько же лет, сколько самой Саре – его карие глаза казались старше.

– Маркус.

Роланд протянул забинтованную руку.

Вновь прибывший вошел, поставил на пол принесенные с собой вещевой мешок и портфель.

– Роланд. – Он пожал предплечье друга и притянул того в объятия. – Рад тебя видеть.

Пострадавший соратник поморщился, осторожно похлопал Маркуса по спине и отступил.

Новый визитер посмотрел в светящиеся любопытством глаза хозяйки и вопросительно поднял брови.

Встав рядом с Роландом, та протянула ладошку.

– Сара Бингем.

Большие мозолистые руки сжали ее пальцы.

– Маркус Грейден. Рад познакомиться. – Тот же британский акцент, что и у Роланда.

Отойдя, Маркус положил руки на бедра и осмотрел товарища с ног до головы.

– Должен признать… если бы ты не выглядел так паршиво, я бы расхохотался. Что случилось с твоей одеждой?

Ворча, раненый подтолкнул насмешника обратно к двери.

– Я расскажу все через минуту. Сначала тебе нужно осмотреться снаружи. Вокруг дома и на лугу сзади.

– Хорошо. – Друг Роланда вышел на крыльцо, постоял, склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь. Затем, казалось, понюхал воздух, будто лев, чувствующий запах добычи. – Известно, что нужно искать?

– Да, и не только одну особь.

Лицо новенького осветилось.

– Их больше?

– И, вероятно, парочка прислужников.

– Интересно.

Спустившись по ступенькам, Маркус пропал во тьме.

Роланд закрыл дверь.

– Ты разве не считаешь, что ему больше повезет с фонариком? – озадаченно осведомилась Сара. На улице не было ни фонарных столбов, ни других источников света, так что Маркус мог с таким же успехом гулять по округе с повязкой на глазах.

– Если ему нужен фонарик, он попросит.

Если нужен? А разве нет?

– Маркус – твой брат?

– Нет, почему ты так решила?

Она пожала плечами.

– У вас обоих одного цвета волосы и глаза. Вы почти одного роста. Вы оба красивы, одинаково сложены…

– Ты считаешь, он красивый? – перебил Роланд.

– Разумеется. Не так, как ты. То есть, даже покрытый кровью и страшными ранами, ты… – Сара запнулась. Что на нее нашло? Прокашлявшись, она пробормотала: – Я просто подумала, что вы, возможно, родственники.

На крыльце опять раздались шаги.

Должно быть, гостя постигла неудача. Пришлось вернуться за фонариком.

– Это Маркус, – послышался голос с улицы.

Роланд открыл дверь.

– Есть что-нибудь?

– Все чисто, – ответил Маркус, заходя внутрь.

Сперва Сара посчитала, что это шутка. Он никак не мог уже осмотреть задний двор и луг. Даже при хорошем освещении и бегом со всех ног не успел бы домчаться до места ее будущего огорода.

Следующие слова Грейдена, однако, опровергли ее сомнения и лишили дара речи.

Он спросил, хмуро глядя на Роланда:

– Вся эта кровь возле колышка – твоя?

– Да, – отрезал тот.

Ругаясь, Маркус наклонился и схватил вещевой мешок за ручки, не отрывая взора от хозяйки дома.

– Где у вас ванная?

Она указала и полюбопытствовала:

– Вы побывали на лугу, где Роланда прибили к земле?

– Они прибили тебя к земле? – прорычал Маркус, поворачиваясь к другу.

– Да. Ты, случайно, не нашел там пару трупов?

– Нет.

Сара посмотрела на Роланда.

– Значит, те парни, которых я ударила лопатой, живы?

Тот помрачнел.

– Похоже, что так.

Она сглотнула:

– Ты считаешь, что они вернутся.

Уорбрук кивнул.

– И так как только ты обитаешь поблизости, они точно поймут, что именно ты меня спасла.

Этого Сара и боялась.

– Что мне делать?

Он заколебался, будто ведя спор сам с собой.

– Упакуй сумку. Можешь пожить у меня, пока все не утрясется.

У Маркуса отпала челюсть:

– Что?

Роланд агрессивно нахмурился:

– Со мной ей ничто не угрожает.

– Ты никогда никому не разрешаешь жить у себя. Даже мне. Я даже понятия не имею, где твой дом, а знаю тебя почти вечность!

– Ну, я уж точно не позволю ей остановиться у тебя. Ты опасен для окружающих.

– Кто это сказал?

– Сет.

– Ну, Сету не все известно.

Уорбрук вскинул бровь.

– Ладно-ладно. Иногда Сет в самом деле знает все. Это невероятно раздражает. Но я никогда нарочно не подверг бы опасности невинную душу.

– Ключевое слово «нарочно».

Сара подняла руку.

– А тут никого не интересует, что я, может, хочу остаться?

Спорщики повернулись и виновато посмотрели на нее.

– Прости, Сара, – настороженно произнес Роланд. – Я не хотел отбирать у тебя право выбора. Меня просто беспокоит твоя безопасность.

– Ценю твою заботу.

Маркус уставился на друга так, будто тот только что обзавелся парочкой рогов.

– Ты извиняешься? Говори начистоту, что с тобой случилось? Тебя заменил робот?

Роланд помрачнел, обещая расправу.

Сара коснулась его руки, чтобы успокоить, и раздраженно взглянула на второго гостя:

– Маркус, не дразни медведя. Если ты не заметил, Роланду очень больно, и последнее, что ему нужно – твое подшучивание. Ты сюда помочь ему пришел или как?

На его лице появилось раскаяние.

– Прости. Только давай решайся, чтобы я смог его подлатать.

Роланд провел рукой по пояснице Сары.

– Может, ты предпочитаешь пожить у родственников, пока…

– Нет, – не задумываясь, ответила мисс Бингем, не в силах сдержать дрожь. По ее мнению, у нее не было родственников. – Нет, я хочу остановиться у тебя.

Уорбрук кивнул.

– Собери все, что тебе понадобится в следующие несколько дней. Надеюсь, что мы вскоре все уладим.

Роланд дождался, пока Сара уйдет в спальню, и только потом позволил себе опустить плечи и поморщиться от испытываемой боли.

Маркус тут же посерьезнел:

– Надеюсь, я не сильно задел тебя, просто пытался обратить ее внимание на себя, чтобы не дать заметить твои глаза.

Обхватив друга одной рукой, он практически донес его до уборной.

Роланд сел на край ванны, а Маркус запер дверь.

– Снова светятся?

– Да.

– Сара уже их видела. Умоляю, скажи, что принес пропитание.

Маркус расстегнул вещевой мешок и вытащил небольшой холодильник с шестью пакетами столь необходимой крови.

Испытывая огромное облегчение, страждущий удлинил клыки и вгрызся в первый, осушив его залпом. Тело бессмертного воина было настолько истощено, что понадобились еще две емкости, чтобы повреждения начали заживать. Утолив голод, Роланд уже и боли почти не чувствовал.

Маркус терпеливо ждал, меняя пустые пакеты на полные, пока друг не насытился. Отодвинув переносной холодильник, он передал товарищу взятую с собой одежду.

– А теперь рассказывай, что случилось.

Натягивая широкие черные штаны и такого же цвета футболку с длинными рукавами – чтобы скрыть от Сары исчезновение некоторых ран, Уорбрук тихо поведал обо всем произошедшем.

– В жизни не видел, чтобы такая большая группа вампиров охотилась сообща, – выдал Маркус, когда Роланд снова опустился на край ванны – надеть носки и ботинки.

– Я тоже никогда о таком не слышал, а ведь именно меня наметили жертвой. Это не случайно.

– Зачем они взяли пробу твоей крови?

– Без понятия. За века находились вампиры, полагавшие, что избегнут безумия, от которого страдают их собратья, если будут пить только кровь одного из нас.

– Но если бы это было их целью, они бы забрали тебя, а не образец.

Роланд покачал головой.

– Я не знаю их цели. Просто Сара спасла мне жизнь и попала в заварушку, поэтому нам надо прикончить этих ублюдков как можно скорее.

– Она думает, что твои глаза и непереносимость света – симптомы порфирии?

– Да.

За дверью ванной заскрипели половицы.

– У вас тихо до жути. Все нормально? – обеспокоилась Сара.

– Да, – громко отозвался Маркус.

– Роланд?

Тот улыбнулся.

– Сара, я в полном порядке, выйду через минуту. Маркус просто наложил несколько швов.

– Ладно. Можешь кричать, если тебе слишком больно.

– Маркус будет надо мной насмехаться.

– Не будет, если я стукну его моей верной лопатой.

Стражи рассмеялись.

– Красивая, смелая и агрессивная. Мне она нравится, – объявил Маркус.

Теперь рассмеялась Сара.

Роланд нерешительно заговорил:

– Кстати о красивых, смелых и агрессивных дамах. К моему удивлению, ты переехал сюда, в Северную Каролину. Не думал, что тебя можно вытащить из Техаса.

Легкомысленная атмосфера испарилась, а лицо Маркуса стало каменным.

– Там ничего для меня не осталось.

– Что случилось? – задал вопрос Роланд, боясь, что уже знает ответ.

В черных глазах соратника плескалась боль.

– Все кончено. Бетани исчезла.

Роланд почувствовал сильную грусть. Он встречался с Бетани Беннетт всего раз, желая узнать, что за женщина владеет сердцем Маркуса восемьсот лет.

Она была именно такой, как ее описывал друг: невысокой, умной, сильной – физически и психологически. Смелой. Красивой, остроумной и любящей пошутить. Кстати, если подумать, то это описание подходит и Саре. Уорбруку Бетани понравилась. И он, не представляя, что будет делать Маркус теперь, когда подруги больше нет, тихо спросил:

– Когда?

Горло Маркуса дернулось.

– Семь лет назад.

Роланд закрыл глаза.

– Я, ублюдок, не знал.

А стоило бы, ведь собрат говорил, в каком году ему придется попрощаться с Бетани, но время пролетело незаметно.

– Я всегда сознавал, чем все закончится. Чему быть, того не миновать. Ты ничем бы не сумел помочь.

– Я мог бы поддержать тебя.

Как Маркус поддержал его после предательства Мэри.

Грейден фыркнул.

– И что бы ты сделал? Наблюдал, как я разваливаюсь на части?

Роланд внимательно присмотрелся к другу.

– Так и было?

Не глядя ему в глаза, страж закрыл холодильник и положил его в вещевой мешок.

– Маркус?

– Что? – рявкнул тот, рывком застегивая молнию. – Ты хочешь мое признание, что я плохо это пережил? Ладно, признаю. Так ужасно, что теперь Сет считает меня склонным к самоубийству.

Уорбрука охватила тревога.

– Это так?

– Нет, Роланд, я просто… – Вздохнув, Маркус провел рукой по волосам. – Устал. И ничего не чувствую. Ты, как никто другой, должен понимать, насколько утомительно жить, не ожидая ничего от будущего, и без спутника, с которым можно разделить жизнь.

– Я понимаю. – Но еще он надеялся, что Маркус – на сотню лет моложе его и первый бессмертный, которого он лично тренировал – никогда сам подобного не испытает.

Уорбрук не знал, что и делать. Во второй раз за сегодня он сознавал, что кого-то надо успокоить – и не представлял как. – Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя обнял? – неловко спросил он.

Маркус уставился на друга, словно сомневаясь в его вменяемости.

– Проклятие, нет!

Роланд практически обессилел от облегчения.

– Хорошо.

Покачав головой, младший страж слегка улыбнулся.

– Надо было согласиться и пролить пару слезинок, чтобы посмотреть, как ты выкрутишься.

– Удивлен, что ты удержался, – сардонически ответил старший.

Выйдя из ванной, они увидели хозяйку в гостиной. На диване стояла большая сумка.

Сара оглянулась через плечо, затем повернулась к ним лицом.

– Ух ты. Выглядишь… – Она медленно – с головы до ног и обратно – обвела взором всего Роланда, ускоряя его пульс. – Просто чудесно.

Восхищение в глубине ее карих глаз вылилось в возбуждение его тела.

Мисс Бингем продолжала:

– Ты чувствуешь себя лучше? Маркус сумел помочь?

– Ответ положительный на оба вопроса.

Обеспокоенно нахмурившись, она подошла к раненому.

– Ты ведь теперь поедешь к врачу?

– Нет, нужно сначала доставить тебя в безопасное место.

– Мне кажется, что у ЦРУ должны быть медицинские учреждения для оперативников. Разве там я не буду в безопасности?

Маркус прошел мимо них к входной двери.

– Ты сказал ей, что работаешь в ЦРУ?

– Да.

Сара обратила лицо к Грейдену.

– Он не виноват. Я знаю, что это секретно, но если бы он мне не признался, я бы позвонила в службу спасения и испортила бы его прикрытие.

Как только она отвернулась, Маркус закатил глаза и произнес одними губами: «Ты жалок».

Игнорируя его, Роланд спросил Сару, упаковала ли она сумку.

– Почти. Мне нужно забрать пару вещей из ванной, и можно уходить.

Уорбрук отступил, давая ей дорогу, а затем приблизился к другу.

– Нельзя говорить им, что ты из ЦРУ. Нужно лишь создавать видимость, – тихо пояснил тот, положив вещевой мешок и подняв портфель.

«Коллега» предупреждающе нахмурился.

– Мне не приходилось объясняться со смертными уже несколько веков. Отвали.

Устроив портфель на спинке дивана, Маркус, щелкнув замком, открыл его.

Роланд улыбнулся, когда увидел содержимое.

– Вижу, что ты подумал обо всем.

– Я предположил, что вместе с одеждой ты, вероятно, лишился и своего оружия.

– Ты прав. – Роланд рассовывал мечи сай, кинжалы и метательные звездочки по карманам, в ботинки и под ремень, когда вернулась хозяйка и бросила в сумку зубную щетку, щетку и резинки для волос, гребешок, несколько бутылочек и баночек.

Глядя на его оружие, Сара сложила руки под грудью.

– Ладно, кто-нибудь, объясните мне, пожалуйста, почему человек, изображающий из себя торговца оружием на черном рынке, не носит пистолет?

– Дилетант, – проворчал Маркус себе под нос, а продолжил громче: – Ножи – часть личности, которую мы создали, чтобы другие преступники, с которыми он ведет дела, считали его членом особо агрессивного восточно-европейского преступного синдиката. Он также обычно имеет при себе парочку полуавтоматических пистолетов 45 калибра, но потерял их в стычке.

– Тогда почему вы не принесли с собой замену?

– Не поняли друг друга.

Так как стражи редко боролись больше, чем с одним вампиром, и не желали привлекать внимание к своим стычкам, то старались не использовать огнестрельное оружие. Вампиры поступали точно так же, потому что даже в безумии сознавали: множество их неосторожных соплеменников, запертых в тюрьму представителями правоохранительных органов, погибли мучительной смертью в залитых солнцем камерах.

Очаровательно стиснув зубы, Сара ушла в спальню и вернулась с девятимиллиметровым «глоком» и запасной обоймой.

– Вот, можешь воспользоваться моим, – сказала она, протягивая оружие Роланду.

Он вскинул брови.

В ответ – пожатие плеч.

– Я раньше жила в Хьюстоне. Там процветает преступность, поэтому когда мою соседку по дому изнасиловал грабитель, я решила, что любого подонка, проникшего ко мне, вынесут вперед ногами.

Черт. Она просто золото.

Сара следила, как Роланд, потрогав оружие, быстро его осмотрел. Пистолет в прекрасном состоянии: чистый, хорошо смазанный, никакой ржавчины в углублениях и в щелях. Похоже, то, что надо.

– В патроннике есть пуля, а в обойме еще пятнадцать, – сообщила Сара.

– Ты умеешь с ним обращаться? – спросил ее Маркус и получил небрежный ответ:

– А как же. Какой прок во владении оружием, если не умеешь им пользоваться.

Роланд вернул пистолет хозяйке.

– Разве тебе он не нужен? – спросила она, взяв оружие.

– Я хочу, чтобы он был у тебя, если напавшие на меня догонят нас до того, как мы доберемся до моего дома. Целься в главные артерии. – Указательным и средним пальцами он продемонстрировал расположение собственных на шее, руках, животе и внутренней стороне бедер. – Сюда, сюда, сюда и сюда. Поняла?

– Да. – Все мужчины, с которыми она разговаривала в тире, включая полицейских, советовали целиться в грудь. Затем, увидев, как хорошо она стреляет, добавляли к мишеням еще и голову. Однако Роланд предложил ей основные артерии.

Странно.

– Без колебаний. Если один из них пойдет на тебя – стреляй, – серьезно поучал Уорбрук.

– Обязательно, – пообещала Сара.

Маркус кашлянул.

– И не попади в нас.

Мисс Бингем наградила его хмурым взглядом.

– Я только что сказала, что отлично стреляю. Не промажу.

– А я прошу тебя не целиться в нас, – возразил он, поигрывая бровями. – Очень прошу.

Роланд обменялся с другом мрачными взглядами, что не осталось не замеченным Сарой.

Чувствуя, что упускает что-то, она обратилась к Маркусу:

– Ладно, если вам от этого будет лучше, то обещаю, что не пристрелю вас двоих.

Тот кивнул:

– Хорошо, ловлю тебя на слове.

Если бы она не была уверена в невозможности подобного, то подумала бы, что он правда считал: новая знакомая потом направит оружие на них.

Уорбрук схватил ее большую сумку.

– Пора уходить.

Его коллега забрал вещевой мешок с портфелем и вышел наружу.

Сара запихала запасную обойму в задний карман, вдруг испугавшись, крепко стиснула в правой руке девятимиллиметровый.

Лицо Роланда смягчилось, и он взял ее за левую руку.

– Не переживай, мы не дадим никому навредить тебе.

Сара выдавила улыбку.

Переплетя свои длинные пальцы с ее, агент крепко сжал ей ладонь.

Выходя с ним на крыльцо, Сара заволновалась, и, пока Роланд закрывал и запирал за ними дверь, задумалась, можно ли, невинно держась за руки, чувствовать такую близость.

Их окружила столь непроглядная темнота, что мисс Бингем не видела дальше своего носа.

Она осталась на месте, когда Роланд двинулся вниз по ступенькам.

– Что-то не так? – спросил он, остановившись.

– Я ничего не вижу.

Фонарь на крыльце замигал, а затем заработал.

Моргая от ярких лучей, Сара посмотрела на сияющую лампочку, на закрытую дверь, а потом на ожидавшего ее на лестнице спутника.

Тот пожал плечами.

– Должно быть, проблема в кабеле. Я включил свет, раз мы уходим. Давай, нам надо поторапливаться.

Спустившись с крыльца, Сара пошла за ним по неровной лужайке перед домом, затем оглянулась назад – на фонарь.

Дом такой же старый, как и проводка. Может, ей не следовало менять тусклую желтую лампочку в древнем патроне на новую в сто ватт. Но слишком уж часто приходилось спотыкаться на ухабистой почве между покрытой гравием дорожкой и ступеньками у входа, потому что менее мощной лампочки хватало лишь на крыльцо.

Яркий серебристый свет падал на ступеньки, на траву – до самого черного, блестящего «приуса» Маркуса, припаркованного сразу за ее неопрятной шестнадцатилетней развалюхой – «гео призм» белого цвета.

Маркус протянул товарищу портфель, отпер дверь со стороны пассажира и начал обходить машину спереди.

Роланд, отпустив ладонь Сары, потянулся к ручке пассажирской дверцы – и вдруг замер.

Маркус остановился.

Оба склонили головы набок, словно животные, прислушивающиеся к звуку, неразличимому для человеческого уха. Они одновременно бросили поклажу и повернулись к деревьям, растущим по другую сторону дома.

Ледяные мурашки побежали по спине Сары, когда Роланд и Маркус посмотрели на небо, глубоко вздохнули и задержали дыхание.

Боже, эти ребята умеют испугать.

Роланд кивнул.

– Они здесь.