Текст книги "Тайный дневник да Винчи"

Автор книги: Давид Зурдо

Соавторы: Анхель Гутьеррес
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

24

Чезенатико, 1503 год

Вслед за протяжным утробным воплем, словно вырвавшимся из недр ада, последовал звон большого стекла, разлетевшегося на тысячи осколков. Красивое и ни в чем не повинное венецианское зеркало пало жертвой гнева Чезаре Борджиа, метнувшего в него свой кинжал вместо того, чтобы вонзить клинок в начальника стражи. В иное время он не задумываясь так и поступил бы, но теперь ему были нужны все его люди, каждый из них.

При известии о бегстве заложников он впал в неистовую ярость. Глаза его сверкали, словно огни святого Эльма на мачтах корабля. Да, именно заложников, ведь эти двое являлись также и заложниками. Если бы первоначальный план провалился, и союз с потомками святого семейства не совершил чуда, сокрушив всех его врагов, тогда Борджиа мог бы использовать наследников крови как разменную монету. Очень важно заранее позаботиться о запасных вариантах. Слишком рискованно вступать в игру, имея наготове только один план действий. Если задуманное не пойдет как надо, не сработает, поражение неминуемо.

Теперь Борджиа в полной мере начал осознавать последствия случившегося. Сокрушительное падение, казалось, уже невозможно остановить. Он боролся, зубами и ногтями цепляясь за власть. Такие люди, как он, держатся, пока сила на их стороне. Малейшая слабость для них фатальна, поскольку никто не питает к ним добрых чувств. Только страх помогает им балансировать на вершине. Когда страх ослабевает, возмездие униженных (чаще, чем справедливость) превращается в занесенный меч, рано или поздно падающий на их голову.

Но он еще не побежден, не раздавлен. Не до конца, во всяком случае. У него еще есть силы. Он должен тщательно обдумать положение. Но как они бежали? Как вообще такое могло произойти? Очевидно, в дело замешан Боттичелли. Правда, в это трудно поверить. Жалкий трус, кого запугать ничего не стоит, отважился бросить ему столь дерзкий вызов? Это казалось невероятным, и все же… И как злоумышленники проникли в крепость, свободно и без шума? Несомненно, некто, знавший очень хорошо систему обороны, поделился с заговорщиками секретом… Леонардо!

25

Рим, 1503 год

– Этот ублюдок! – угрожающе прошипел Джулиано делла Ровере сквозь зубы. По крайней мере его доверенный помощник Вильгельм де Грот услышал в них угрозу. До делла Ровере дошли странные слухи о неизвестных молодых людях, захваченных ненавистным Чезаре Борджиа, которых он прятал в крепости Чезенатико. Но кто они такие и почему их стерегли как зеницу ока, окружив их личность ореолом тайны, шпионы делла Ровере так и не сумели разведать, сколько ни старались. Но во всяком случае, речь не шла о знатных персонах, следовательно, они не стоили выкупа и не годились для шантажа. В свете этого история казалась еще более загадочной и темной.

– Борджиа ничего не делает попусту. Молодые люди наверняка представляют собой большую ценность, и не только для него. Грот, тебе придется немедленно навестить Чезаре и выяснить все, что сможешь. Я должен знать больше. Мне он не доверяет. И недаром…

Вильгельм де Грот, как истинный немец, исполнил приказ патрона быстро и точно. Он поскакал в Чезенатико, нигде не задерживаясь, останавливался только на ночлег и дать передохнуть лошади. Но торопился он напрасно. Прибыв до Чезенатико, Грот не нашел там Борджиа. Чезаре уехал, а крепость почти опустела. Очевидно, пленников в ее стенах тоже не осталось. Грот предположил – Борджиа перевез их в какую-то другую из своих крепостей. Пьяный гуляка в таверне (за кувшином вина, выставленным в качестве угощения) вывел из заблуждения этого милейшего человека. Подвыпивший солдат служил в гарнизоне крепости и знал немного, но вполне достаточно. Он рассказал священнику, как однажды ночью несколько его товарищей погибли при неизвестных, но очень странных обстоятельствах и как бесновался Борджиа. Ходили слухи, будто кто-то пробрался в крепость. И хотя сама мысль казалась дикой, другого объяснения не существовало.

Для Грота вопрос приобрел ясность: молодые люди ускользнули от Борджиа. К несчастью, стражник ничего не ведал о таинственных пленниках, как и о том, зачем они понадобились Борджиа. Он подтвердил только, что какого-то пленника гноили в подземной темнице и еще в крепости жила девушка – невеста господина, а может, очередная любовница, одна из многих за последние годы. И больше ничего.

26

Жизор, 2004 год

Вот оно! Каталина нашла его благодаря толковым указаниям местных ребят, к кому она обратилась за помощью. Два паренька лет четырнадцати-пятнадцати моментально объяснили ей дорогу к ближайшему интернет-кафе. Раньше подростков называли «гадкими утятами» без всякого уважения к этому трудному периоду жизни. Теперь в нежном возрасте они превращались в «геймеров» и «юзеров», одержимых видеоиграми и Интернетом. Как женщина, к тому же принадлежавшая к предыдущему поколению, Каталина не питала неистовой привязанности к «железу», как те мальчики, хотя и признавала все преимущества компьютеров. И Интернета тоже. Она научилась пользоваться Интернетом давно и теперь ориентировалась во всемирной паутине совершенно свободно. Интернет нельзя недооценивать, особенно людям, выбравшим в качестве профессии журналистику, где оперативный сбор информации имеет решающее значение.

Тем не менее в интернет-кафе Каталина заглядывала не часто. Фактически она впервые решила воспользоваться такого рода услугой. Интернет-кафе в Жизоре, перед которым она стояла, выглядело маленьким и убогим. Ей стало понятно, почему подростки тихонько посмеивались, рассказывая, как его найти. Клиенты явно обходили его стороной, обрекая на скорый конец. Городская молодежь, похоже, предпочитала бродить по лабиринтам всемирной сети, сидя по домам, в тишине и уюте отдельных комнат.

Каталина вошла в кафе, по-видимому, активизировав какой-то датчик. В пустом зале неожиданно раздался глубокий, проникновенный голос рыцаря-джедая Оби Ван Кеноби, учителя Люка Скайуокера: «Вы вступили в беспредельный мир». Ну и ладно, подумала Каталина. Запись оборвалась так же внезапно, как и зазвучала. Вслед за приветствием джедая вновь повисла тишина. Служащий или управляющий кафе не издал ни звука. Каталина заподозрила, что он даже не заметил ее прихода – растрепанный парень с жиденькой неопрятной бородкой, одетый в черную футболку с надписью «В задницу Майкрософт».

– Простите, – позвала Каталина.

– А? – гортанно откликнулся юнец, с трудом отрывая взгляд от платиновой блондинки с грудью невероятных размеров, красовавшейся на экране его монитора.

– Я хотела бы воспользоваться одним из компьютеров.

– А-а.

Похоже, служащий умел изъясняться только междометиями. Без малейшего стеснения он с удовольствием оглядел Каталину с ног до головы.

– Если я тебе не помешаю, – продолжала она, – и ты перестанешь хоть на минуту распускать слюни.

– Не вопрос, куколка! Все клево. Ничего такого.

– Разумеется, ничего такого не предвидится, так что давай не будем терять время. Чем скорее мы договоримся, тем быстрее ты сможешь вернуться к своей блондинке с пышными формами…

– Классные титьки, а?.. Да-а-а… – ответил он сам себе, вновь с ошалелым восторгом взглянув на экран. – Выбирай комп, какой хошь, куколка. Сегодня у нас пусто.

– И понятно почему…

– Да-а-а.

Управляющий вновь исступленно углубился в свои сомнительные блуждания по сети, в то время как Каталина направилась к самому дальнему компьютеру. Едва она уселась, на ее мониторе отключился скринсейвер, установленный на экране каждого компьютера в качестве своего рода дополнительной защиты. Она заметила, что управляющий издали отрешенно показал ей два больших пальца и кивнул («Полный вперед, куколка!»). Именно в этот момент в маленьком окне заработали два счетчика: один показывал истекшее время, второй начислял деньги.

Каталина посмотрела на часы. До повторного визита в мэрию у нее оставалось сорок пять минут. Она уже ходила в ратушу и объяснила чиновнику в приемной, что ей необходимо поговорить с кем-то, кто в состоянии ответить на несколько вопросов по делу Ломуа. Реакция чиновника не сулила ничего хорошего. В одно мгновение его приторная любезность сменилась подозрительностью, и продолжать разговор ему явно не хотелось. Но Каталина проявила настойчивость; в конце концов, ей пришлось чуть ли не клясться всем святым, что она вовсе не намерена писать на эту тему книгу или статью, и только тогда чиновник посоветовал вернуться через час и побеседовать с неким месье Дюмергом. Муниципальная собственность находилась в ведении мадам Пейзан, но едва ли она сможет уделить время для беседы.

Не собираясь зря терять время, Каталина решила пока зайти в интернет-кафе и поискать в сети информацию о занимавших ее в последнее время мыслях. Прежде всего ей хотелось побольше узнать о «Кодексе Романовых», сборнике кулинарных рецептов и наблюдений да Винчи, завещанном дедушкой: до сих пор она успела только бегло его просмотреть. Каталина вошла в Googleи набрала в строке поиска «Кодекс Романовых». Внушительный список ссылок по результатам поиска не заставил себя ждать. Но Каталина не стала их просматривать. Сначала она хотела кое-что проверить. Она удалила написанное и вместо прежнего словосочетания набрала «Кодекс Рромановых» с двумя «р», как это было на титульном листе экземпляра ее деда.

На сей раз поисковая система ничего не обнаружила. Каталина попробовала различные варианты, заменив «кодекс» словом «компендиум» и поставив, а затем убрав ударения, но успеха не добилась. В Интернете не было сведений о «Кодексе Рромановых». Версия, что двойная «р» являлась всего лишь опечаткой, будто бы подтверждалась. Каталина так и предполагала, но проверить никогда не мешает.

Каталина снова набрала «Кодекс Романовых», и на экране моментально развернулся прежний список ссылок. Небрежно пролистав и прочитав отдельные отрывки «Кодекса», Каталина сделала вывод, что речь идет о произведении да Винчи, посвященном кухне в широком смысле. Оно включало не только кулинарные рецепты, но и рисунки изобретенных им механических приборов для использования на кухне, а также свод правил поведения за столом… Исполнителем копии считался неведомый Паскуале Писапиа, уведомлявший в небольшом предисловии, что он от руки переписал текст подлинного манускрипта, хранившегося, по его словам, в архиве Эрмитажа в Ленинграде, ныне Санкт-Петербурге.

Первая из найденных поисковой системой ссылок предлагала письмо с дискуссионного форума. Судя по письму, вокруг подлинности «Кодекса» разворачивалась оживленная полемика: авторство да Винчи многие подвергали сомнению, называя сборник всего лишь любопытной компиляцией. Каталина быстро просматривала ссылки, пока не вышла на сайт, где довольно подробно пересказывалось содержание некой книги, обобщавшей известные факты, и еще упоминались всякие красочные эпизоды из жизни да Винчи, связанные с его предполагаемой страстью к кулинарии.

На других веб-сайтах Каталина нашла как уже знакомую ей информацию о «Кодексе Романовых», так и немало совершенно новых данных, причем довольно интересных. Как хороший журналист, в процессе чтения она делала заметки, подчеркивала сомнительные моменты и записывала пояснения или вопросы, приходившие в голову. В обычных условиях она наговорила бы все это на диктофон, рассчитывая потом упорядочить разрозненные фрагменты и мысли, преобразовав их в текстовый документ на портативном компьютере. Но поскольку диктофон, как и ноутбук остались в Мадриде, ее «Перечень абсолютных истин», как она его в шутку называла, был зафиксирован на листке бумаги и выглядел следующим образом:

Истина № 1: «Кодекс Романовых» (с одним «р», не с двумя) – сборник рецептов, заметок и эскизов на кулинарную тему.

Истина № 2: Предполагается, что это сборник работ Леонардо да Винчи (кто составлял?), однако о его подлинности до сих пор нет единого мнения.

Истина № 3: В тексте самого «Кодекса» содержится утверждение некоего Паскуале Писапиа (в Интернете о нем сведений нет), что он от руки переписал оригинал манускрипта, который находится в коллекции музея «Эрмитаж» в Санкт-Петербурге/Ленинграде.

Истина № 4: Эрмитаж отрицает, будто обладает названным манускриптом; есть ряд свидетельств: в прошлом бывали случаи, когда музей выступал с аналогичными опровержениями, впоследствии оказывавшимися ложными. (Может, рукопись досталась музею незаконным путем?)

Истина № 5: Предполагается, что первое издание «Кодекса» состоялось в 1981 году, когда его опубликовало итальянское семейство Пьямонте. (Об этой семье почти ничего не известно, как и о мотивах, побудивших ее обнародовать манускрипт.) Пьямонте утверждали: они располагают машинописной копией оригинала на итальянском языке эпохи Второй мировой войны.

Каталина остановилась. Что-то в записи номер пять насторожило ее. Только вот что? Она внимательно перечитала абзац и наконец поняла, в чем дело.

– Есть!

Она сначала не обратила внимания на дату, но она имела значение: дед умер в 1981-м, и в том же году «Кодекс» впервые вышел в свет. Совпадение могло быть случайным, но выглядело оно многозначительно. Вероятно, деду принадлежала другая копия «Кодекса», аналогичная копии Пьямонте, или же оба списка происходили из одного источника.

И как проверить обе версии? Каталина не видела пока оптимального решения. Хотя… Ей пришло в голову попробовать сравнить оба варианта «Кодекса» – ее деда и Пьямонте – и посмотреть на результат. Каталина нашла в сети названия нескольких книг, где публиковался «Кодекс» Пьямонте. Они продавались в любом книжном магазине.

Определив для себя порядок необходимых действий, Каталина написала:

Проверить: Какая связь между дедушкой Клодом и семьей Пьямонте, выпустившей «Кодекс Романовых»? Насколько идентичны копии, принадлежавшие деду и Пьямонте?

Вслед за последним вопросом у нее возникло новое соображение, настолько нелепое, что молодая женщина даже не стала его записывать.

Двойная буква «р» в заглавии экземпляра дедушки Клода – а случайная ли это опечатка?

Каталина перечитала свой список «истин» от начала и до конца. Закончив чтение, она удовлетворенно кивнула. История все больше напоминала начало одного из ее дотошных журналистских расследований. Нельзя сказать, что она приехала в Жизор именно с такой целью. Ей хотелось взглянуть на город и, естественно, разузнать немного о прошлом деда, но она совершенно не планировала затевать сколько-нибудь тщательное расследование. Но за два дня, проведенных в Жизоре (где она рассчитывала кое-что выяснить), вопросов и сомнений у нее только прибавилось. Кроме того, ей выпало невиданное счастье повстречаться с привидением. Принимая все случившееся во внимание, стоило ли удивляться проснувшемуся в ней профессиональному азарту: разве может нормальный журналист, почуяв неладное, бросить дело на полдороге, не разобравшись в нем до конца? Она лишь ухватилась за конец ниточки и слегка потянула, для проверки, испытывая на прочность.

Впрочем, нет, поправила себя Каталина, это была уже вторая попытка, не первая. Конец путеводной нити остался в мэрии. И уже настала пора туда вернуться и снова за нее потянуть.

А дальше будет видно.

27

Винчи, 1503 год

Почему? Почему Абигайль тайком сбежала, если они спасли ее, ухаживали и относились к ней с уважением? Этот вопрос мучил Леонардо, растерянно смотревшего на опустевшую кровать в алькове, где раньше спала девушка.

– Куда она могла пойти? – взволнованно спросил брат Джакомо, сжимая виски.

– Прежде всего следует сохранять спокойствие и подумать… Что заставило ее бежать? Почему? Ну конечно! Какие же мы глупцы! Я догадался! Она ведь нас не знает, для нее мы – вероятные враги. Ей неизвестно, зачем мы вырвали ее из лап похитителя, вдруг мы преследуем те же цели, что и он…

Временами Леонардо казалось: ему по силам решить любую задачу или проблему, недоступную другим, но иногда от него ускользало самое простое и очевидное.

– Нужно пойти и отыскать ее, – сказал монах. – Она не могла убежать далеко. Ночь прохладная, а девушка еще слаба. Только бы с ней ничего не случилось, прежде чем мы найдем ее. Господи сохрани!

– Господь сохранит, а мы должны, не теряя времени, позаботиться об исполнении воли Божьей…

Мужчины вышли из дома и разделились. Леонардо рассудил: пешком, в темноте, полубольная, девушка едва ли успела далеко отойти от селения. Основная трудность заключалась в том, чтобы определить, в какую сторону она пошла. Леонардо попытался представить, куда направился бы он сам, если бы потребовалось бежать. Сразу за домами начинался лесок, где он в детстве играл с другими детьми. Неплохая идея. Под густой сенью деревьев обитали хищные животные, но она также могла послужить укрытием человеку, желавшему спрятаться.

Тем временем монах напрасно тратил силы на беспорядочные поиски. Он пребывал в таком отчаянии, что даже не заметил, как ободрал правое колено, споткнувшись о камень и растянувшись на земле. Он стремительно вскочил на ноги и помчался дальше, не разбирая дороги, оглядываясь по сторонам, но ничего не видя. Наконец, совершенно запыхавшись, он остановился, переводя дух. Кровь, ручейком струившаяся по ноге из разбитого колена, начала подсыхать. Брат Джакомо прикусил губу и попытался собраться с мыслями. Он воззвал к Господу, умоляя ниспослать ему озарение и указать путь. Пока он молился, малодушно теряя надежду, Леонардо улыбнулась удача. Интуиция его не обманула. Он нашел юную Абигайль в зарослях кустарника. Она не сумела справиться с дыханием, когда Леонардо проходил мимо, и он ее услышал. Девушка порывалась бежать, но силы ее иссякли, она едва держалась на ногах.

– Не бойся, – обратился к ней Леонардо так ласково, как только умел.

– Не трогайте меня! – с мольбой вскричала она тонким звенящим голосом.

Кулачками Абигайль уперлась в грудь Леонардо, когда он схватил ее, и в то же мгновение лишилась чувств. На лице девушки застыл ужас, как будто отчаянная попытка к бегству стала последней, неоправдавшейся надеждой. Говорят, надежда умирает последней, но воистину страшно, когда это происходит.

Взяв девушку на руки, Леонардо пустился в обратный путь, стараясь пробраться к своему домику как можно незаметнее. Слава Богу, стояла глубокая ночь, и маловероятно, что кто-то из жителей городка их увидит. Но на всякий случай Леонардо внимательно проверял, нет ли на кривых улочках или в соседских окнах ненужных свидетелей. Правда, было довольно темно. Леонардо вошел в дом (они выбегали в большом волнении, оставив дверь нараспашку), брат Джакомо еще не вернулся. Леонардо не знал, как его предупредить. А впрочем… Маэстро растопил очаг слегка отсыревшей соломой. Монах, возможно, заметит издалека белый дым на темном небе и догадается, что ему подают сигнал возвращаться. Именно так все и случилось.

– Входите, брат Джакомо, и давайте помолчим, – попросил Леонардо, когда в скором времени монах перешагнул порог. Он напряженно размышлял и не хотел отвлекаться на разговоры.

Картинка не складывалась. В возведенном здании не хватало одного кирпичика. И за объяснением нужно обращаться к Сандро Боттичелли. Он наверняка что-то знает.

Прошло несколько часов. Леонардо настолько углубился в свои мысли, что пропустил момент, когда Абигайль открыла глаза.

– Синьор, – прошептала девушка, и ее замутило.

Брата Джакомо в комнате не было, но он не спал (как уснуть в такую ночь), напряженно прислушиваясь, и немедленно появился, придвинув к кровати тазик для утреннего омовения, стоявший на полке у входа. Но девушку не вырвало. Ее только поташнивало, и мучили спазмы желудка. И еще ей понадобилось помочиться дважды за короткое время, хотя она пила совсем немного. Леонардо узнал симптомы. Конечно, он был холостяком, но хорошо изучил физиологию мужчин и женщин. У девушки проявлялись очевидные признаки… беременности.

28

Винчи, 1503 год

Виновником беременности Абигайль (если это так) мог быть только один мужчина – Чезаре Борджиа. Что, в свою очередь, приводило к новым и довольно серьезным осложнениям. Леонардо, не страдавший лицемерием, предпочел выяснить все начистоту.

– Я должен узнать. Мне не хотелось бы смущать тебя, но я спрашиваю не из любопытства. Это может изменить все. Чезаре?..

Абигайль также не стала лицемерить. Ее с детства учили владеть собой: она привыкла скрывать свои чувства и мысли, но в критической ситуации девушка отбросила маску притворной невозмутимости.

– Овладел ли он мной, вы хотите знать?

– Верно.

– Да.

Ответ был «да». Да… Значит, могло случиться худшее: она забеременела, и отцом ее будущего ребенка, сына или дочери, являлся Чезаре Борджиа.

– Как это произошло? – с трудом выговорил Леонардо.

– Священник, служивший у Чезаре, поженил нас в крепости. Я согласилась, желая спасти брата от мучений. Чезаре угрожал пытать его и убить, если я не приму предложение. Не понимаю, зачем ему понадобилось тратить столько усилий на этот фарс. Бог все видит. Он знает, что на душе у каждого человека. Во взгляде Чезаре таилось безумие.

Бояться больше причин не было. Леонардо убедил Абигайль, что она не пленница и может уехать, когда захочет, но попросил не спешить до полного выздоровления. Он даже предлагал ей свою карету или лошадь. Сомнения и подозрения первых дней развеялись, и девушка прониклась доверием к пожилому человеку, прославленному художнику и другу Боттичелли, великого магистра тайного ордена, пытавшегося защитить ее с братом – с таким печальным результатом. Существовало, однако, одно обстоятельство…

– Синьор Леонардо, я не уверена, что жду ребенка, но я точно знаю кое-что другое и хочу вам рассказать об этом. Сначала, услышав голос Сандро Боттичелли в вашем доме, я решила – вы с ним заодно. Я не сообразила, что происходит. Когда меня держали в крепости Борджиа, этот предатель, Боттичелли, находился там же, строя свои козни. Я видела его однажды, когда пыталась убежать. Потом меня снова поймали, но я убеждена – это был он. Я прекрасно знаю его с детства, а кроме того, хорошо рассмотрела его лицо с галереи на втором этаже, выходящей в большой зал.

Боттичелли? Предатель? Леонардо не верил своим ушам. Бессмыслица какая-то. К чему Абигайль лгать? Но это известие казалось невероятным. И все же… По крайней мере стало ясно, почему она сбежала.

– Но… как… – пробормотал Божественный.

– Я надеялась, вы мне объясните.

– Нет, я не могу. Вы уверены? Это серьезное обвинение. Очень серьезное.

Абигайль посмотрела на Леонардо прямо и твердо правдивыми глазами: такие глаза не умеют лгать, а голос не привык фальшивить.

– Уверена.

Не в силах разобраться в хитросплетении событий, запутавшись, Леонардо решил вызвать Боттичелли. Божественный рассчитывал, что тот приедет в Винчи, ничего не подозревая. И Леонардо сможет расспросить его, захватив врасплох. Да, они дружили, но Божественному вдруг показалось: он не знал друга совершенно. Он также попросил брата Джакомо держать наготове оружие под сутаной, на случай, если потребуется его обнажить. Теперь приходилось во всем сомневаться.

Леонардо воскресил в памяти годы, когда их дружба с Сандро была особенно тесной. Те годы, когда оба они учились живописи в мастерской маэстро Верроккьо. Еще они мечтали вместе завести свое дело, открыв трактир, – перспектива, казавшаяся им тогда очень заманчивой. Жизнь преподносит сюрпризы. Сама жизнь является сюрпризом. Порой – и даже очень часто – неприятным. Могли Сандро превратиться в предателя и злодея? Как? Полно, ведь он как будто возглавлял орден, противостоявший злу и безнравственности, охранявший род Христа, ни более ни менее. Когда возникла серьезная опасность в лице Чезаре Борджиа, он обратился за помощью. Зачем? Зачем, если не для того, чтобы действительно спасти своих подопечных из лап нечестивого Борджиа? На эти вопросы мог ответить только он сам.

Сандро Боттичелли приехал на следующий день. Он вообразил, будто его присутствие необходимо в связи с болезнью Абигайль, поскольку раньше Леонардо настаивал, чтобы он не появлялся в Винчи, пока страсти не улягутся. Но, войдя в дом друга, Боттичелли сразу увидел девушку, сидевшую в кресле: выглядела она прекрасно. Возможно, тень печали еще омрачала ее чело, но ее вид не мог не порадовать, если вспомнить, в каком плачевном состоянии они вывезли ее из крепости Чезенатико.

– Я счастлив видеть вас в добром здравии!.. – с искренним чувством воскликнул Боттичелли, бросаясь к ней.

– Стоять! – резко приказал брат Джакомо.

Боттичелли остановился, повинуясь окрику, и на лице его отразилось глубочайшее изумление, отчего Леонардо растерялся еще больше. Его разум отказывался понимать. Наверное, не хватало какой-то важной детали, способной поставить все части головоломки на свое место.

– Что происходит? – встревоженно спросил Боттичелли. Он тем более ничего не понимал.

Леонардо предпочел высказаться без обиняков.

– Вели своему слуге подождать за дверью.

– Это не слуга, это…

– Не спорь, Сандро.

Боттичелли подчинился. Юноша, сопровождавший его, являлся одним из его лучших учеников и членом ордена. Он имел право услышать все, о чем пойдет речь. Художник терялся в догадках, зачем Леонардо понадобилось отсылать мальчика. Дождавшись, когда они останутся одни, Леонардо продолжал:

– Сандро, ты обратился ко мне за помощью, пытаясь спасти эту девушку и ее брата. Частично ты достиг цели. Он умер, но она с нами, вне пределов досягаемости Борджиа. Во всяком случае, в настоящее время… Ладно, дело сделано. Ты меня убедил. Ты привел весомые доводы. Я прочитал документы, открывшие мне глаза. Я теперь верю в высокое предназначение твоего ордена. Но в таком случае, выступая защитником справедливости, что делал ты в крепости Чезаре Борджиа? Что между вами общего? Чем ты там занимался, Сандро, друг мой?

Леонардо заговорил сурово, а закончил речь едва ли не жалобной мольбой. Сердце Боттичелли исполнилось страха, но лгать он не стал. В конце концов, он должен вести себя, как подобает мужчине, настоящему мужчине.

– Это не то, что ты думаешь. Нет. Я проявил слабость, как уже рассказывал тебе. Я выдал Борджиа тайну рода. Он шантажировал меня. Я испугался. Я не осмелился признаться тебе во всем. Прежде чем обратиться к тебе, я действительно находился в Чезенатико, признаю. С Борджиа. Как я раскаиваюсь! Я пытался заключить с ним сделку. Он смеялся мне в лицо. Оскорблял меня. И даже избивал. Никто никогда не относился ко мне со столь глубоким презрением. Он почти заставил меня возненавидеть самого себя, поскольку многое из того, что он говорил, было справедливо. Именно потому душа моя пребывала в смятении. Я поступил как презренный трус и предатель. Я предал святую цель, хотя клялся хранить ей верность. Я должен был искупить свою вину. Вот почему я просил тебя о помощи, Леонардо. Повторяю, я слабый, малодушный человек. Но представь, я смирился с мыслью о возможной смерти. Смерть меня уже не страшит. Я ношу при себе склянку с ядом на случай, если бы Чезаре схватил меня и приказал пытать. Пыток мне не вынести. – С этими словами он извлек из складок одежды стеклянный флакончик и откупорил пробку. – Я недостоин жить. Больше недостоин…

Боттичелли собирался принять яд и уже поднес флакон к губам. Оставалось только сделать глоток. Но он не отважился покончить с собой. Стремительным ударом монах выбил флакон из рук Боттичелли. И тогда его страдания достигли вершины: стыд, угрызения совести и сама жизнь казались нестерпимой мукой.

И тут Абигайль встала. До сих пор она молча сидела в кресле и наблюдала. Она подошла к Боттичелли, упавшему на колени и скорчившемуся на полу в припадке отчаяния. Девушка положила руку ему на голову и промолвила:

– Я знаю, вы говорите правду. Ваши искренние слезы тому порукой. Молите Господа о прощении, поскольку я вас простила. Важно не прошлое, а то, как вы поступите в будущем. Человек не заслуживает осуждения, пока в нем теплится искра жизни.