Текст книги "Любовь стоит того, чтобы ждать (СИ)"
Автор книги: Дарья Вознесенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
14
Аррина Лан
До отлета Гарда на околопланетную станцию оставалось всего две декады… Впрочем, как и до последнего, третьего круга танцевального конкурса.
Четверокурсники почти все время проводили в рейдах, на занятиях и экзаменах – без увольнительных и выходных, – и мы встречались всё реже.
Я с удивлением осознала, что скучаю. Ищу его взглядом в столовой. Мечтаю разделить редкие свободные дни… и ночи в городе. Сквозь сон чувствую руки, которые оберегают меня… и которых так не хватает в обезличенных капсулах.
Я злилась на себя за эти желания, за потребность быть рядом с другим человеком, за страсть, переросшую во что-то большее… Бездна, ну как так могло случиться, что я стала зависима от собственных чувств?
Случилось.
И это пугало. Потому что у нас не могло быть будущего. Потому что слишком хорошо я знала, насколько больно бывает тому, кто безоглядно и доверчиво раскрывается перед другим существом. Насколько он становится слаб…
Но не могла стереть уже совершенное. Лишь надеялась, что мне… удастся выжить, после того как разобьюсь. А еще надеялась – глупо, как же глупо! – что в этой Вселенной есть крохотный шанс для тех… Кто так отчаянно и безнадежно ищет чего-то большего, нежели полное одиночество.
Гард улетел в очередной учебный рейд, а мне после прошлых выходных, которые я просидела в библиотеке, сделалось так тоскливо в Академии, что я решила провести увольнительную в Аджерскире. Побродить по улицам и заглянуть в музыкальный бар, в котором уже давно не бывала. Несмотря на подначки и даже злость истукана, я периодически навещала Мирра и пробовала новые танцы… Да что там, сам факт, что после посещения бара на меня накидывались, не успев поздороваться, заводил. Потому я осторожно и с любопытством дразнила в Гарде зверя… И наслаждалась результатами.
Но сегодня хотелось… и правда погрузиться в мир новых, незнакомых движений. С тех пор как танцы стали моим хобби, а не средством заработать, я влюбилась в них с новой силой. И снова потянулась к чуждым на первый взгляд обычаям. Чтобы удивиться, расслабиться и отвлечься.
В том числе от мыслей, которые я гоняла по кругу уже который день. Что мы не просто случайно сложившаяся пара танцоров или сексуальных партнеров, а настоящая, слаженная команда, в которой каждый доверяет другому.
– Аррина! Тебя давно не было! – широко улыбнулся Мирр и выскочил навстречу. Кроме него в баре больше никого не было, да что там, иногда и самого хозяина в столь раннее время не наблюдалось. Но по вечерам я сюда не ходила: во-первых, совершенно не хотела делить с кем-то удовольствие. Во-вторых… предпочитала редкие свободные ночи проводить с Гардом.
Мы поболтали о разных ничего не значащих новостях. Мне показалось, что Мирр чем-то серьезно озадачен, но, естественно, я не стала выспрашивать подробности – не мое дело.
– Есть что-нибудь интересное?
– О да, – он улыбнулся. – Как всегда, ты первая. Мне недавно прислали и с какими-то странными комментариями, я сам не успел еще попробовать и понять…
– Какая планета? – меня наполнило предвкушение.
– Ша-а-а-на-хр-р-р, – странно прорычал приятель.
– Хм, не слышала о такой… Гуманоидная хотя бы раса?
– Да вроде, – прозвучало с каким-то сомнением.
– Ладно, пробуем, – я подмигнула и наклонила голову, чтобы он закрепил ободок на моей голове и вставил туда нужные кристаллы.
А потом закрыла глаза, моментально растворяясь в возникших вибрациях…
Зелень. Зелень. Зелень.
Прыжок…
Что-то хищное, жуткое догоняет… но я не боюсь.
Вдох-выдох. Вдох-выдох… Прыжки с ветки на ветку, почти без срывов, почти не сбиваясь с ритма…
Бам-бам-бам…
Барабан? Или это стучит мое сердце? Какой странный пульс…
Ба-а-ам бамбам бам. Ба-а-ам…
Спрыгиваю на землю, на влажную траву, покрытую бисеринками прошедшего недавно дождя, и выгибаюсь как кошка…
Стоп, я и есть кошка… Моя шерсть лоснится, туловище выгибается… Я призывно оттопыриваю зад и, подстегнув себя хвостом, вдруг отпрыгиваю в сторону и резко разворачиваюсь…
Он на другой стороне поляны. Мой преследователь. Клыки оскалены, холка топорщиться, а в глазах… жажда подмять.
Ба-а-ам бамбам бам. Ба-а-ам… Мышцы упруго подрагивают в такт ритму. Прыжок… и скольжение в сторону. Прогиб… и встаю на задние лапы.
Я доверчиво, беззащитно раскрываю живот, но стоит огромному кошаку сделать шаг в мою сторону, как снова скручиваюсь в защитном жесте и бью лапой с выросшими когтями… Замах, еще один, и вот мы уже кружимся друг вокруг друга, сходя с ума от животного запаха вожделения…
Его нос подергивается, вбирая этот запах, мой хвост встает вертикально… Я хочу, я должна, мне надо! Перебор лапами, крест-накрест, в прыжке, чуть отступая и снова подаваясь вперед… Самец рычит в нетерпении, его голова мотается под ударами наших пятикамерных сердец….
Ба-а-ам бамбам бам. Ба-а-ам…
Прыжок.
И я падаю на спину, а оскаленная пасть опускается вниз и прихватывает шею… Жестко, но не раня до крови… Как раз на той грани, чтобы окончательно потеряться в потребности полностью раскрыться перед партнером.
Я рычу, почти не в силах справиться с древнейшей потребностью продолжить род. Превратить брачный танец кошачьего семейства в жесткую случку…
Меня хватают за колку и заставляют перевернуться на живот, подгребая мои лапы, придавливая всем весом, удерживая…
Будто руками…
Руками?
Ба-а-ам бамбам бам. Ба-а-ам…
Ритм этого танца слишком тревожен… Слишком откровенен даже для меня…
На мгновение появляется ощущение, что это не животное, а человек требовательно раздвигает мою плоть… Дико, непредсказуемо, неправильно… Я делаю панический вдох…
И сдираю обруч со своей головы.
– Аррина?
Мирр смотрит на меня обеспокоено.
Я же хмурюсь. Голова странно тяжелая, будто по ней чем-то ударили… Я бросила мимолетный взгляд на коммутатор.
Прошло не более ста ударов.
– Это не гуманоиды… И не совсем танец, разве что… перед животной случкой. Весьма… специфическая вещь.
Я потерла виски.
– Ты в порядке? – спросил парень нервно.
– Да, конечно, в полном. Просто поставь на это черную маркировку, ну сильно на любителя, мне даже не захотелось досматривать это до конца. Больше похоже на продукцию секс-бара. Может, перекинешь кому из них? Вдруг там посетителям интересно потрахаться с кошкой?
– О, я не ожидал… – Мирр отвел взгляд. – Может, попробуешь что другое? Есть простая и милая вещица…
– Нет, я, пожалуй, пойду прогуляюсь, – принужденно улыбнулась и действительно сразу вышла, ощущая какую-то… неловкость?
Но на свежем воздухе – а об экологии на Дилипе заботились, понимая, как легко сделать из планеты непригодную к жизни поверхность, – странные ощущения прошли, и я с удовольствием прошлась по знакомым маршрутам, уже с большей уверенностью, чем в первый раз, что имею на это право… Отдыхать в чистом городе, покупать себе какие-то мелочи, надеяться на счастливое будущее.
Пусть даже с неподходящим парнем. Но ведь это только мысли… И за то, что происходит в моей голове, меня не могут наказать?
Экзамены и завершающие проекты были не только у Гарда. Доставалось и первокурсникам… Да что там доставалось, именно в конце первого курса из Академии исчезало достаточное количество народа, уже не единично, как в течение этих двух космических лет, а массово.
За себя я особо не переживала.
Мой рейтинг позволял не только пройти большую часть учебных блоков без дополнительных заданий, но и почти со сто процентной вероятностью получить вожделенную стипендию. Не зря все это время работала, как старые ионные двигатели на больших звездолетах, на износ.
Это, кажется, признали даже мои недоброжелатели из однокурсников, если раньше меня подначивали, задевали во всех смыслах и пытались вызнать, чем я заработала баллы, то теперь и они притихли и, слава звездам, сосредоточились на собственных задачах.
Конечно, были и внезапные астероиды. Как ни странно, там, где я даже не предполагала проблем. Например, на уроках базового межрасового этикета.
И дело не в том, что мне не хотелось учить или запоминать «скучные» данные, я вообще не делила предметы на скучные-нескучные, важные-неважные. Никогда не знаешь, что тебе пригодится в большом космосе или на неизведанных планетах: умение посадить корабль на остатке базового двигателя или понимание, как договариваться с представителями расы ИНЬ-сорок, которые воспринимали все ровно наоборот.
Дело было в том, что мнение преподавателя и учебные материалы не всегда совпадали с тем, что я видела в жизни. Иногда сильно не совпадали… И мой «излишний» опыт порой заводил наше общение в тупик, из-за чего кэм Гилион, одна из немногих женщин-инструкторов Академии, не только ставила низкие оценки, но и пару раз писала докладную о недопустимом поведении.
Глава лишь пожимал плечами и отказывался снижать за это рейтинг.
А мне приходилось тратить время на то, чтобы найти доказательную базу, не упоминая о прошлом, и отстоять свою точку зрения.
Ведь в приюте, в резервациях, на бесклассовых кораблях, в которых нас перевозили как неживой груз, в Нижнем городе я столкнулась с бесчисленным количеством существ, и их действия, а также предпосылки этих действий были несколько иными, нежели то, о чем говорилось академ-сети. Не в смысле манер, мои «знакомые» манерами не блистали, это точно. А в смысле некоторых поведенческих линий…
Вот и сегодня, когда я с уверенностью ответила на вопрос по поводу ритуальных жестов гру, слегка… хм, деревянных существ, распространивших влияние на несколько систем и вовсе не бывших такими добродушными и милыми, как они выглядели, кэм Гилион заявила, что больше, чем черный жетон, я своим ответом не заработала.
– При всем уважении, кэм, я не согласна с такой оценкой, – пришлось встать.
– Вы не запомнили учебный материал, – взвилась невысокая и ладная женщина.
– Эти сведения… устарели, – сказала я дипломатично, хотя точно знала, что у гру ритуальные жесты не менялись столетиями. Я когда-то много времени потратила на то, чтобы изучить и понять эту расу, только бы они перестали сниться в кошмарах. – Подобные жесты вовсе не предполагают дальнейших переговоров… Это прощание с мертвыми.
– Что бы вы понимали в их сложной системе сигнальных элементов! Признанные авторитеты в нашей области утверждают обратное. Откуда вы взяли, что…
– Да потому что каждый из них показал этот жест перед тем, как сжечь наши дома! – раздражение прорвалось внезапно, и я сказала совсем не то, что собиралась… Зато опешившая кэм Гилион, пробормотав что-то невнятное, отошла. И пусть не исправила оценку, больше ко мне не лезла.
Я же опустилась на стул и притихла. Пожалуй, я начала понимать, что происходит.
Прошлое отпускало…
Пока я держала все внутри, ни в коем случае не забывая – о, я ничего не забывала! – но ни словом, ни жестом не желая показывать застарелую боль, оно жило внутри, постепенно отравляя каждую клеточку, сны, будущее… Но с тех пор как я впервые решилась встретиться с ним лицом к лицу, начался, наверное, мой собственный путь. К себе.
Это произошло не в Академии.
И даже не на Дилипе.
А в соседней с моей планетой Юрок системе, там, куда я отправилась первым делом, сбежав сначала из приюта, а потом и из своеобразного лагеря-резервации, где провела несколько не самых приятных лет… многому меня научивших.
Я искала отца.
Сведения о нем стоили всех кредитов, что удалось правдой и неправдой заработать, отложить и спрятать, но я отдала их, не задумываясь… А потом долго стояла и смотрела на его мертвое тело.
Нет, я не убила его. Сомневаюсь, что я сумела бы, и не только потому, что он был Стражем, пусть и отказавшимся от своей линии. Вряд ли я смогла бы уничтожить того, кто дал мне жизнь. Пусть он и попытался уничтожить ту, кто была для меня единственным родным существом.
Его убил кто-то другой – успел найти до меня. Наверняка за дело. Я могла лишь предположить, насколько у него был мерзопакостный характер и насколько тот наследил на отсталых планетах. История с моей матерью, которую он выловил, когда та возвращалась со смены, изнасиловал, а потом выбросил полуживую в карьер, была весьма показательна.
Тогда я долго смотрела на неподвижное тело и понимала, что эту часть моей собственной истории можно считать завершенной. Тогда и началось мое исцеление. Но только в Академии я, наконец, поверила, что имею право… жить. Жить нормально. Имею право сердиться, злиться на кого-то.
Право показывать эмоции.
Надеяться.
Вряд ли это сделало меня добрее или светлее… «Маленькая убийственная стерва», так называл меня Гард и был, в общем-то, прав. Раскисать я не собиралась, как и начинать верить в то, что мне кто-то что-то должен и хоть что-нибудь я смогу получить без усилий. Но теперь это был мой выбор.
А не выбор прошлого…
– О чем задумалась? – страж осторожно отвел волосы от моего лица и заглянул в глаза.
– О танце, – сказала я неправду.
– Угу, – не поверил, но допытываться не стал, только легонько поцеловал.
Репетиция у нас началась не с разминки…уж слишком долго мы не виделись.
И теперь сидели, привалившись к стене тренировочного зала, в наполовину снятых комбинезонах и пытались отдышаться.
– Так что с танцем? – Гард склонил голову, а потом, будто не имея возможности сдержаться, лизнул мою вспотевшую шею.
Я почувствовала, что между бедер снова все задрожало в предвкушении, и решительно встала.
– Мы должны показать… что-то особенное. Ограничений нет, и, я так полагаю, каждая пара за выход в финал глотки перегрызет. Нам тоже надо добиться значимого результата.
– Думаешь, Глава что-то сделает, если не добьемся? – спросил Гард лениво и потянулся. Я с трудом отвела взгляд от его мускулистой груди и тонкой дорожки темных волос, ведущих…
Бездна!
– Я терпеть не могу проигрывать, – буркнула недовольно. – И точно что-то с тобой сделаю, если мы не выйдем в третий круг.
– Нака-ажешь? – протянул он с непередаваемой интонацией, от которой рефлекторно потяжелела грудь.
– Не так, как ты надеешься, – погрозила ему пальцем.
– Как думаешь, Глава… – Гард тоже встал и начал застегиваться, – всё… знал?
– Сейчас точно знает.
– И… зачем?
Я понимала, о чем он спрашивает. Но был ли однозначный ответ?
– Может, он хотел… что-то изменить…
– Для тебя или для меня? – я вскинулась.
Гард был серьезен, как никогда, а я смутилась… Никогда не думала о себе, как о человеке, способном что-то дать такому, как он.
– Может, для нас обоих… – прошептала почти неслышно. – В конце концов, борьба с тобой помогла мне стать гораздо сильнее, – закончила весело.
– Борьба? – парень усмехнулся и сделал шаг навстречу. Резко притянул за талию и уточнил еще раз. – Значит, борьба?
– Ага, – я не отрывала взгляда от его необыкновенных, таких ярких и… почти родных глаз. – И вот её-то мы на конкурсе и покажем.
– Мы будем… драться? – он нахмурился.
– Танец-битва… и, как думаешь, какое я выбрала оружие?
Усмехнулся. А потом опустил голову и выдохнул мне в губы:
– Я в предвкушении.
15
Планета Дилип.
Наши дни,
Гард Норан.
Я – Страж.
Безразличный ко всему, кроме своих-наших целей. Презирающий все, что составляет жизнь обывателя. Отрицающий все, что не принадлежит нашей расе…
Я – Гард.
И я давно уже забил, похоже, на то, чему меня учили.
Это разрушало меня… А может, поднимало на неведомую до этого высоту? Ведь стражи тоже… горели. Когда встречали свою Бездну. Я не знал… впервые не был уверен. Ни в чем.
Если бы два космических года назад кто-то сказал, что я буду считать удары до момента встречи с одной вредной стервой, я бы не то что рассмеялся, я бы даже не обратил внимания на эти слова.
Если бы год назад мне сообщили, что эта самая белокурая стерва станет для меня чем-то гораздо большим, чем возможностью снять напряжение и от восторга обладания ею у меня будет взрываться мозг и яйца… Я бы только ехидно хмыкнул.
А сейчас…
Звездная нора! Сейчас меня вдруг начало пугать то, что наша связь может закончиться после моего отлета. Но еще больше вымораживало осознание собственного страха. Потому что линия Норан не боится. Ничего. Зная, что в любой момент каждый из нас может умереть.
Я будто уже умирал, по молекуле, не показывая и не признаваясь. Умирал каждый раз, когда вспоминал, сколько нам осталось быть вместе. Ведь Аррина Лан еще шесть лет проведет в Академии, а я на орбитальной станции. И мы не сможем больше с такой легкостью прятаться от остального мира, да что там, физически почти не сможем встречаться, потому как второй этап обучения у меня был еще жестче и не предполагал частых отлучек. А потом меня отправят в дальние полеты. В самое зарево, где поют гравитационные ветра и Бездна получает свою дань от Вселенной… И если кто и должен был составить компанию, даже хотя бы в виде голо-портрета на стене, так это выбранная Советом невеста.
Но никак не девочка с окраины.
К другому готовил меня отец, и я знал, что он никогда не позволит глупо потратить ресурсы… А стражи и являлись ресурсами для самих себя, ничего иного у нас не было.
Знал и никак не мог это принять. Пусть так было решено уже давно и не стоило даже думать об этом. О том, что наша связь закончится здесь и сейчас. Но я все равно думал… как последний идиот. Несмотря на то, что Аррина…
Похоже, её это не волновало. Мне вообще иногда казалось, что ей никто не нужен. Совсем. Даже я. Что она со мной только потому, что так вышло случайно и получилось… хорошо. Но как только растает невидимая связь, что держит нас вместе, исчезнет и она… Растворится в бескрайнем космосе и не обернется. И я почти ненавидел ее за эту легкость. А себя – за тайные желания, которые не озвучивал даже самому себе. Мечты о том, чтобы эта хрупкая сильная девочка не ушла прочь, задрав наглый носик, а продолжала быть со мной… Любым способом.
Раскрываться.
Дышать мной!
Потребность не просто быть с ней, но чтобы она тоже… была, горела, прилипла ко мне хотя бы мысленно так же крепко, как присоски робота исследователя к гладкой вертикальной поверхности… Эта потребность сокращала мое сердце, заставляла дышать легкие… Потребность и вера в то, что для нас возможно… Будущее?
Какая уж тут вера… Но я как полный псих просчитывал варианты, как это возможно изменить. И в то же время… надеялся, что меня, быть может, отпустит. Не могло же это безумие царить бесконечно? Она ведь… может мне надоесть? И когда-нибудь я перестану хотеть заглядывать в огромные глаза, в которых отражались звезды. Слушать её вдохи и впитывать её стоны. Вбиваться в нее с потребностью умирающего…
Ведь время нам дано для того, чтобы забывать…
Меня бесили эти противоречия. Но стоило заикнуться о чем-то подобном при Аррине, как она переводила все в шутку. Вот и сегодня спокойно пожала плечами, а потом вдруг рассмеялась, заявив, что старику в ее постели не место, а никем другим я не стану спустя много лет в космосе.
– Я старше тебя всего на несколько космических лет! – буркнул зло.
– Поэтому гораздо быстрее выйдешь из строя, – продолжала смеяться невозможная стерва. А потом опрокинула меня на кровать и уселась сверху, лукаво склонив голову. – Надо пользоваться, пока работает…
Меня тряхнуло, когда она, помогая рукой, насадилась на член, а потом легко, размеренно заскользила вверх и вниз, откинув голову и подставив моим пальцам свои совершенные груди.
Внутри ширилось понимание, что если не произойдет что-то сверхвозможное… я могу лишиться вот этих розовых сосков, узких ступней с высоким подъемом, круглых коленок и нежнейшей – влажной сейчас – кожи, опухших губ и лукавства в глазах. Острого язычка, который мог доводить меня до бешенства и ласкать до потери сознания, и того, как доверчиво она ко мне прижималась.
Я ощущал растерянность и смятение. О которых никогда не смог бы сказать вслух… И нежность и страсть, которую мог проявить лишь телом, жестами, тем, как брал её этой ночью снова и снова, измучив вконец обоих… Как в последний раз.
Мы оба устали до потемнения в глазах, но… заснуть так и не смогли.
Я чувствовал, как неровно она дышит, лежа на моей груди… и тоже не мог расслабиться и уплыть в глубокий отдых.
И потому аккуратно пересадил Аррину в кресло, укутал в одеяло и выбрал в автомате две огромных чашки горячего ароматного напитка, который так любили на Дилипе, густого и темного, из цветка Ночи. И мы просто сидели и смотрели, как занимается рассвет над небоскребами и ажурными мостами, повисшими высоко в небе…
– Знаешь, я не часто жалею о чем-то в жизни… – вдруг сказала девушка. – Но я бы многое отдала, чтобы мама могла сидеть вот так, не думая о завтрашнем дне или о том, чем меня накормить. Просто наслаждалась видом и своими возможностями. Тем, что у нее есть будущее за пределами карьера… Она ведь работала на износ. Хамелеонов – их так называли за отличную регенерацию, ловкость и умение мимикрировать – держали на самых низовых уровнях из-за более низкой смертности. И платили лучше, а она так хотела вырваться оттуда, накопив денег…
– Ты… хорошо её помнишь? Ты же была совсем маленькой, когда она умерла…
– Вполне… я же наполовину страж… и помню почти всё, – лицо Аррины немного исказилось, как и каждый раз, когда она говорила о своем происхождении.
Но сегодня я решился высказаться.
– Послушай… я понимаю, что твой отец – последняя сволочь, и тебе вряд ли хочется признавать ваше родство. И что стражи, в том числе мой отец, оставили далеко не самое приятное впечатление. Но мы… мы больше, чем эта связь одного поколения. Ты часть общего генетического шифра, а при этом отказываешься смотреть на мир фиолетовыми глазами. Но отрицая эту часть в тебе… теряешь ее и становишься слабее.
Молчание. И тихое:
– А разве принадлежность к вашему обществу не ставит жестких ограничений? Не вынуждает тебя действовать против собственных желаний? Или становиться тем, кем ты не являешься? Я чувствую себя свободней без всего этого…
– Такой ты станешь тогда, когда осознанно выберешь эту свободу. Но ты ведь не пробовала хоть раз чему-то… принадлежать…
Бездна.
Мне самому не нравится, куда ведет этот разговор.
Мы замолчали, а потом Аррина вдруг попросила:
– Расскажи о своей маме.
Дрогнул. Но все-таки ответил:
– Она была замечательной. Наверное, так можно сказать про любую маму, да? Но она еще и была потрясающе красивой и доброй, и таким… азартным, рисковым ученым. При этом очень спокойная и улыбчивая. Все успевала… с ее неуемной энергией. Отец еще до моего рождения начал бороться за пост Председателя, а мама… ее привлекал космос. Я знаю, что у них были по этому поводу разногласия, но я также видел, что они очень друг друга любили… – Вот странно… никогда не говорил об этом, а тут вдруг захотелось. – А потом… очередная экспедиция и авария. Не выжил никто. В том числе моя мама. Мне было одиннадцать космических лет, и у меня тогда возникло ощущение, что я стал полным сиротой. Потому что отец с того года почти не возвращался домой и довольно быстро добился нужного положения. А потом и женился… чтобы все соответствовало.
Я не смог сдержать горечь.
А она… своего порыва. Перелезла из кресла ко мне на колени, обняла и молча положила голову на плечо.
Сочувственно и будто даже переживая.
Тварь, незаметно отравившая мой мозг и член. И проникшая в сердце… чтобы его сожрать.
Все, что происходило со Стражами в последние тысячелетия: наши общие цели, навыки, общий дом и не слишком-то растущее количество, – постепенно сформировало не столько родственные связи, сколько плотные сцепки. Линии были не стандартным родом по крови. Это были стражи, обладавшие общей генетической памятью, физически не могущие предать друг друга, готовые прийти на помощь… даже ценой собственной жизни.
И нередко чувствующие друг друга, как никто другой.
Мощный природный механизм выживания, который уже давно с помощью пси-техников и различных экспериментов был доведен до совершенства.
Линия Норан, названная так по роду самого высокостатусного её представителя, на данный момент считалась сильнейшей.
И каждого из ее ста тридцати семи представителей я ощущал небольшой пульсирующей точкой где-то глубоко внутри себя. Это не то чтобы давало чувство общности… скорее, ощущение, что всё в этой Вселеной сплетено.
Все связаны.
Но, безусловно, я не поддерживал отношения с каждым из своей линии. Родственники – да. И несколько близких мне друзей-родственников, с которыми мы были вместе фактически с самого детства. В том числе и потому, что родились почти одновременно… и взаимодополняли друг друга, обладая немного разными характерами, навыками и силой.
И все, понятно, поступили в лучшую из ближайших Академий, продолжая действовать в сцепке и знать друг о друге всё…
За небольшим белобрысым исключением.
Скрывать свои отношения и девчонку от линии было, пусть и нелегко, но… возможно. Сначала мне было просто стыдно за эту связь… а потом я охранял ее, как самое главное сокровище. Будучи самым сильным и энергетически закрытым для остальных стражей, мог контролировать поведение и мысли в присутствии друзей … И даже если им показались странными какие-то мои действия, они не акцентировали на этом внимание.
Последнюю декаду мы почти не встречались. Четвертый курс предполагал некоторые специализации в зависимости от способностей и предрасположенности кадетов, да и зачеты мы сдавали индивидуально, в зависимости от набранного за четыре года общего рейтинга. Ну а во время увольнительных я, понятное дело, был занят совсем другим, у парней тоже имелась какая-то своя личная жизнь за пределами Академии.
Но я понимал, что нельзя их проигнорировать на этот раз, когда мы должны отметить в городе окончание курса и скорый переезд на околопланетную станцию… «Хорошенько отметить», – как заявили Леван и Дивад, уже ноющие, что если на станции не будет симпатичных девок, то они сдохнут там от «бешеных яиц».
Я только кивал.
Я тоже собирался отметить… чуть позже. Когда проведу достаточно времени со своими парнями. А потом поеду в «нашу» с Арриной гостиницу. Фактически это была последняя свободная ночь, еще несколько уровней тренажеров, выпуск, третий круг танцевального конкурса и… все.
И потому приготовил особый подарок… который, как я надеялся, не даст заморышу забыть меня и позволит самому не сдохнуть, думая о ней и о ее податливом сладком теле. Конечно, за половину космического года, который я безвылазно проведу в околопланетной части Академии, произойти может все что угодно… Но разве зря мы жили в технически наиболее развитом секторе, славящемся новейшими разработками в области виртуальной реальности?
Хмыкнул в предвкушении и погладил плоскую коробочку у себя в кармане.
Сегодня я не стал надевать модные полупрозрачные брюки с энергетическим коконом вместо верхней части костюма – ограничился обычным выходным кадетским комбинезоном. И сильно выделялся этим в модном заведении, предлагавшем все сразу и немного больше.
Как оно там называлось… «Пэй-то-ри»?
Все что пожелаете…
Мы сидели на одном из светящихся подиумов – таких в воздухе болталось огромное количество, и на каждом можно было заказать свое музыкальное сопровождение, или пройти в общее пространство, – а перед нами извивались несколько… самок, покрытых блестками. Одна выглядела вполне даже симпатично, а вот две другие… то ли генно-модифицированные, то ли какая-то незнакомая раса, но их пропорции вызывали неприятие.
Заказ Дивада – он был любитель подобного.
Леван развалился в кресле-яйце рядом и с удовольствием смотрел на хорошенькую девчонку со светящимися рожками вместо волос на голове. Она так трясла голой задницей и сиськами, что я уже забеспокоился, что они оторвутся, но друг выглядел весьма довольным.
Особенно, когда та подошла, повернулась к нему спиной и принялась полировать его коленки, будто собираясь устроить сексуальную скачку прямо возле меня.
Леван довольно похлопал её по заду и нажал несколько кнопок на коммутаторе, похоже, перечисляя кредиты. Судя по улыбке девки, та осталась довольна, еще и прошептала что-то многообещающее ему на ухо.
– Отличные шлюшки, – парень потянулся и почти прикрыл глаза, наблюдая за новенькой танцовщицей, которая только что появилась на нашем подиуме. – И танцуют просто отпад… хотя одной нашей знакомой малышке даже в выхлоп звездолета не годятся.
Что-то напрягло меня в его словах…
Я аккуратно взял расслабляющий кристалл со своей тарелки и сунул под язык. И только потом спросил:
– Ты про кого?
– Ну эта… из Академии. Горячая девчонка, ты ведь должен был оценить, вы же танцевали вместе на конкурсе, да? Кстати, чем там закончилось? Это твое наказание от главы?
Наказание…
Спокойно. Это пока еще ничего не значит…
– Через два дня последний круг, – пожал плечами, с преувеличенным вниманием наблюдая, как две пышки в блестящих платьях начали облизывать друг друга.
Борясь с потребностью забить кулак в глотку своего брата, чтобы тот заткнулся…
– Танцует она, как дикая, – одобрительно кивнул Леван, облизываясь на новое шоу, но говоря… об Аррине? – Ну и все остальное на высоте…
Меня ударило болью так, будто внутри взорвалась пуля, созданная под изменение моей ДНК.
Не показать… только не показать.
– Остальное? – переспросил, поворачиваясь и недоуменно поднимая бровь.
Леван выглядел… обычно. С привычно высокомерно-ехидной усмешкой и оживлением, которое в нем проявлялось, когда парень рассказывал о своих сексуальных приключениях.
С глубоким вдохом я втянул его запах. И незаметно сложил пальцы в нужную фигуру, проникая в его биополе на энергетическом уровне.
Невозможно соврать другому члену линии… особенно, если тот сильнее. Выше по уровню. Как и невозможно соврать стражу вроде меня с модифицированными многими веками аналитическими способностями. Нельзя на микроскопическом уровне – я чувствовал это по вибрациям и внутриклеточным изменениям.
И если Леван сейчас соврет… Я вышвырну его не только из-за стола, но и из своей жизни. А если нет…
В этом заведении, где я мог получить все что желаю, был ли угол, чтобы сдохнуть?
– В городе есть одно местечко для любителей всяких… танцев, – парень плотоядно облизнулся и подмигнул, объясняя. – Я иногда хожу туда развлечься… не только потанцевать, как понимаешь, там можно подцепить отличные экземпляры, которые тоже ищут развлечений и не за кредиты, в отличие от этих, – он пренебрежительно кивнул на уже лежащих друг на друге танцовщиц.
Дивад в разговоре не участвовал, он слез с кресла, чтобы рассмотреть шлюх ближе, и разве что слюной их не залил.
– Ну и некоторое время назад… Не помню, какая это была увольнительная? Ты, кажется, улетел в рейд, а мне было скучно… И там я встретил эту блондиночку… Я даже снял нас немного, хочешь покажу? Правда, пообещал ей, что буду хорошим мальчиком и не стану распространяться в Академии, зачем мне путаться с девочкой с помойки, – но тебе-то без разницы.
