Текст книги "Любовь стоит того, чтобы ждать (СИ)"

Автор книги: Дарья Вознесенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Ублюдки!

И Слайм Дорил, и эта мерзкая троица, что расставалась, наверное, только в постели… Гард Норан, Ливан Раш и Шэден Тами. Стражи. Те, кого считали самыми лучшими, перспективными, умными и бла-бла-бла… Те, кого я считала дерьмом урхов. А оно было крайне вонючим и ядовитым…

Ухмыляются. Закрыли дверь. И что-то там делают на панели…

Вдох выдох. Не показать, насколько напрягла меня эта ситуация. И даже… напугала.

Так, спокойно.

Ну ладно. Заперли меня. И что? Заставят сидеть здесь без еды и воды все время, отведенное на сон? Мне и не в таких местах спать доводилось. Правда, я не смогу подготовиться к завтрашним занятиям…

Щелчок вырвал меня из размышлений.

Я подняла голову и опешила… Звезда в зените, они что, психи? Решили пропустить меня через тренажер? Восьмой уровень! Для сдачи экзаменов лучшими выпускниками! Меня перемолотит, как песчинку в двигателе звездолета, а если я не двинусь, недельное восстановление и адские боли гарантированы…

Система начала обратный отсчет до старта. Сорок ударов…

Я длинно выругалась, а потом подошла к прозрачной преграде и со всей силы двинула по ней кулаком.

– Какой норы вы это делаете?

– Испугалась? – захихикал Шэден. – А Слайм молодец… Знаешь, что ему надо было сделать для вступления в клоб? Придумать, как разыграть тебя… И развеселить нас. По-моему, он справился… Ох этот ужас в глазах, потные ладошки…

Я рыкнула. Я была уверена, что ни потных ладоней, ни ужаса они не видят.

– И как? – спросила сквозь зубы. – Смешно?

– Очень, – заржал Шэден.

Слайм на меня не смотрел. Типа застыдился… Как и Леван, но тому, похоже, было скучно. А вот Гард… нора ему в задницу, что он там изучал и анализировал? Мои реакции? Зачем?

Ох, если бы можно было переиграть все, то тогда, в первый день, я бы постаралась заткнуться и не дерзить ему… Потому что его долбанное внимание и вот этот взгляд, как будто я бактерия под микроскопом, обходятся мне слишком дорого…

Когда же он отстанет?

– Хочешь, выпустим тебя? И ты не повредишь свои хорошенькие ножки или личико? – осклабился Шэден.

Понятно. Вот зачем они здесь…

– Ну и что мне для этого надо будет сделать? – спросила я холодно.

– Дай-ка подумать… Может, просто снять свой миленький комбинезончик? И показать нам сиськи?

– Что, отчаялся увидеть их где-либо, кроме визора? – на такие детские выпады я реагировала быстро.

– Ах ты дрянь!

Двадцать ударов до старта.

А потом здесь станет горячо.

Что ж, Аррина, когда в следующий раз захочешь кому-то помочь – вспомни этот вечер.

– Давай, раздевайся, – прошипел Шэден. Слышно его через переговорное устройство было замечательно. Получилось бы еще достать…

– Что, вы все этого хотите? – я склонила голову и поочередно посмотрела на каждого.

Глумливый оскал Тами. Затаенный испуг Дорила. Отстраненность Раша… И мелькнувшее на мгновение пламя в глазах Гарда Норана.

– Хотим, хотим, – продолжил болтать Шэден.

Я же медленно потянулась к верхней застежке… а потом выставила вперед палец во всем известном жесте.

– Да пошли вы!

И внесла коррективы в ограниченную действиями панель управления со своей стороны.

Десять ударов до старта.

Кажется, придурки поняли, что я серьезно собралась провести здесь время. Ждали покорности с моей стороны? Да я лучше снова почувствую все грани боли… Потому что покорные не живут. Существуют. И умирают в душе, стоит им однажды предать себя и свои представления о правильном и неправильном…

– Аррина… – у Слайма-побегушки прорезался голос. Испуганный. – Выходи скорей!

Ага, как же.

Я отступила на край стартовой площадки, отвернулась от замерших парней и напряженно вгляделась в пока еще медленно ворочающиеся детали.

– Открывай, – злой голос Гарда. Явно Шэдену. – Бездна с ним, с раздеванием. Это уже сверх задания на вступление для новичка и точно подставит Клуб. Хочешь неприятностей от главы?

– Ты прав, – бормотание Шэдена и какая-то возня. Я её не видела, сосредоточилась на происходящем впереди. Зато слышала. – Программа не отменяется! – удивленное.

– Почему? – даже равнодушный Леван заинтересовался.

– Откуда я знаю?!

– Тогда дверь! Просто дверь открывай!

Ой как мы можем рычать… Метим на папочкину должность?

– Не открывается!

Конечно не открывается.

Три удара.

– Да что ж за нора…

– Не глупи, давай назад…

– Я заблокировала её, придурки, – процедила я, даже не поворачивая головы. – Вам следовало получше изучить функционал своей западни…

Один удар.

И злое, виноватое, почти безнадежное:

– Аррина…

Но мне было все равно. До его отчаяния, до его вины, до его идиотской потребности если не взять, то уничтожить…

Прозвучал сигнал. И когда пол подо мной задымился, уже прыгала вперед, уворачиваясь от плазменных всполохов и понимая, что мне придется быть гораздо быстрее выпускников, потому что комбинезон самый обычный, а не защитный.

Я воспользовалась своим же советом. Не думать, не анализировать. Все это надо было делать раньше… А сейчас…

Перебегала через вертящиеся острые шестеренки, уклонялась от летящих в меня игл, падала вниз и тут же подпрыгивала высоко вверх…

Ледяной порыв?

Наверное, вы никогда не мерзли до обморожения тканей…

Лестница с проваливающимися ступенями, по которой надо забраться как можно быстрее на головокружительную высоту?

Пережившим землетрясение на моей второй планете это было под силу.

Стать живой мишенью?

И с этим можно справиться.

Конечно, я не справлялась… Какой бы ни был у меня опыт, ловкость и скорость реакции, но «вертушку» на таком уровне невозможно пройти без постепенного наращивания сложности в течение нескольких лет.

И я это знала.

Знала, что в какой-то момент не смогу сделать очередной рывок… Что сначала меня заденет какой-нибудь снаряд, потом я упаду или, наоборот, взлечу, вздернутая за ногу ловушкой… Ну, или что еще похуже.

Но упорно шла на свой максимум.

А потом началось то, чего я и ожидала. Пропущенный удар. Еще один. Оступилась на очередной центрифуге. Железный наконечник, прорвавший мою форму на боку и следом кожу. Неудачное приземление и вывихнутая, а может, и сломанная лодыжка. Горячий металл, прожегший руку до кости…

Но поймала меня молотилка.

Очень верное название… Удар, рывок, еще удар…

Я почувствовала раздирающую все тело боль и потеряла сознание.

* * *

Пш-ш.

Вдох – выдох.

Пш-ш…

«Сейчас, еще один…», – раздался тихий шепот.

Или не шепот? А просто сквозь муть в голове я плохо слышу?

Пш-ш.

Наконец, до меня доходит, что такой звук могут издавать только лечебные и обезболивающие мембранные кристаллы. И я довольно замираю.

Все кончилось. И боли нет – уж с этим медицина Дилипа справляется быстро. А остальное… что ж, в медблоке долечат.

Я открыла глаза и уставилась на… Ой.

– Э-э-э… Спасибо, кэм.

От этих слов лицо главного инструктора боевых тренажеров Саа-амона Ар-Таа-ра из привычно красного сделалось фиолетовым. Раса ам-ара была не слишком распространена в тех системах, где мне довелось побывать, но за первую декаду я уже успела узнать все оттенки настроения кэма Ар-Таа-ра. В прямом смысле оттенки…

Кажется, кое-кто в бешенстве…

Нет, не кажется. Потому что среди рычащих, шипящих звуков и ругательств я разобрала имена всех его предков, всех своих предков и всё, что его предки хотели бы сделать с моими…

– Простите, – выдохнула я, когда четыре большие руки инструктора удивительно нежно переложили меня на носилки.

– П-простите? – он снова начал напоминать ночное небо Дилипа. Но потом кое-как взял себя в руки. – Рапорт, кадет!

– Решила испытать себя и попросила знакомых четверокурсников установить уровень побольше. Но что-то заклинило… И вот. То есть, не справилась, кэм. А как, кстати, вы сюда попали? – я говорила быстро, четко и даже уже не пытаясь отследить меняющиеся цвета его лица. А потом осмотрелась.

Давно остановленная вертушка сверкала острыми серебряными гранями, и я с любопытством разглядывала, как она выглядит изнутри, когда не пытается тебя убить. Выглядело… устрашающе.

– Заклинило?! – Саа-амон Ар-Таа-р уже орал. – Мозги у тебя заклинило! Ты думаешь, я поверю?

– Все так и было, кэм.

– И твои… приятели, – он выплюнул эти слова. – Сделали все по твоей просьбе?

– Так точно, кэм.

– И внутренняя блокировка двери – случайный сбой механизмов? А то, что у инструкторов есть любой доступ, и он сработал – случайность?

– Полагаю, кэм.

– А то, что на камерах есть помехи, и нет звука – это тоже «заклинило»?!

– Предлагаю обратиться к техникам, кэм.

Разговаривая, главный инструктор продолжал совершать манипуляции с моим телом и гравитационными носилками, а потом наконец медленно двинулся вперед, подталкивая плывущую платформу, на которой меня надежно зафиксировали. Даже в нерабочем состоянии «вертушка» была довольно хитроумным лабиринтом, и Ар-Таа-р двигался осторожно и продуманно.

Он был явно недоволен моими словами. И точно не поверил им, но…

Несмотря на то, что пробыла здесь не так долго, я успела уяснить, что инструкторы старались как можно меньше вмешиваться в отношения между кадетами. Только если те достанут их… И никто не стал бы проверять меня на сканере на предмет правдивости.

А в том, что придурки, которые меня сюда засунули, не рискнут выдавать подробности, я не сомневалась. Скорее всего, их хватило лишь на то, чтобы найти четырехрукого мужчину или подать сигнал экстренной помощи.

– Я ведь смогу сделать запрос на исключение тебя из Академии… – буркнул мужчина после недолгого молчания

– Вряд ли… – прокряхтела я. – Правилами не запрещено тренироваться самостоятельно…

Мы добрались до выхода. И я была удивлена, заметив там довольно бледных парней.

Вперед шагнул Гард Норан:

– Разрешите обратиться, кэм.

– Разрешаю.

– Это все моя вина. Дело в том, что кадет Аррина…

Мой довольно искусственный смех прервал начавшуюся тираду.

– Что? – прищурившись, обернулся ам-аранец.

– Конечно они будут меня выгораживать, – я попыталась улыбнуться, но, похоже, половина челюсти была в заморозке, да и не факт, что все зубы целы, судя по тому, как поморщился нависший надо мной инструктор. – А я их… Ну, вы понимаете, – многозначительно протянула я.

Наградой была ругань с упоминанием ненавистной работы, придурков с гормонами и тупых девиц – остальное я не разобрала.

Но потом он вздохнул и процедил сквозь зубы:

– Хорошо же… Аррина Лан. Минус десять баллов в рейтинге. За переоценку своих способностей и нарушение порядка подготовки. Гард Норан, минус десять баллов. За… за все. Остальные по минус пять. И валите уже отсюда, пока я не передумал и не начал расследование…

Я постаралась скрыть облегчение.

Конечно, это существенный удар по рейтингу, который за первые десять дней не поднялся выше двадцати двух пунктов, но уверена, что сумею наверстать.

Подошедшие медики уже поволокли меня дальше.

Но приостановились, когда Ар-Таа-р произнес:

– Кадет Аррина Лан. И плюс тридцать баллов за то, что вы прошли треть выпускного уровня. А еще вы не будете сдавать мне экзамен после первого курса, пусть это и не отменяет дальнейших тренировок.

Я сглотнула.

И попыталась сдержать эмоции, накрывшие теплой волной.

– Спасибо.

– Я что еще подумал… Видимо, этот уровень слишком легкий, раз его так далеко смог пройти только начавший учиться первокурсник… Наверное, выпускникам этого года стоит поставить планку выше, а, кадет?

– Это отличная идея, кэм, – сказала со всей возможной серьезностью. Хотя смех рвался изнутри, еще больше раскрывая внутреннее солнце.

Потом, конечно, мне было не до веселья.

Восстанавливали в Академии быстро и с помощью самого современного оборудования, но обезболивающее не всегда помогало.

Зато уже сутки спустя я вышла из медблока, устало двинувшись в сторону своей комнаты. И напряглась, когда меня окликнули.

Гард Норан подпирал одну из стенок коридора и двинулся навстречу, как только я обернулась.

Сражаться с ним не хотелось. Ни капельки. Но его сосредоточенное лицо предполагало скорее разговор.

– Почему ты ничего не рассказала? – не стал он ходить вокруг да около.

– И не избавилась одним махом от главных придурков Академии? – я невесело усмехнулась. – Наверное, «вертушка» все мозги отшибла…

– Аррина…

– А как же заморыш? Сырня? Шлюха?

– Послушай…

– Не хочу. Тебе интересно? Я скажу… Я просто не была уверена, что вас и правда исключат. Это во-первых. Во-вторых, мне совершенно не хотелось вам уподобляться… Может, кто и считает вас венцом эволюции, но не я. И даже в поступках не собираюсь приближаться к стражам… А еще я понадеялась, что ты оставишь меня в покое. Из благодарности… Хотя не уверена, что тебе знакомо это понятие, – вздохнула, отвернулась и пошла прочь. И вздрогнула от тихого:

– Я… хорошо.

Хорошо?

Наверное.

Но отчего же так плохо?

6

За два космических года до описываемых событий.

Академия пилотов.

Аррина

Вселенная, которая казалась Древним Цивилизациям жестоким и неуступчивым Ничем, сегодня представлялась живым существом. Наполненным не только звездами и планетами, но и мыслями. А еще волнами – чаще всего невидимыми.

Среди которых особое значение в Содружестве придавали гравитационным.

Собственно, с гравитационных волн, ряби в темной материи, а также с «кротовых нор», ведущих в субсветовое пространство, и началось Содружество Систем, получившее в то время название «Конгломерат». Много тысяч лет назад ученые выяснили, что Вселенную можно «растянуть» в одну плоскость, как тонкий лист, и с помощью специальных установок «согнуть» в определенном месте, соединяя требуемые точки входа и выхода. С погрешностью всего в пару световых лет. И вовсе не надо тратить жизнь нескольких поколений на полет – достаточно лишь нырнуть в «прокол» этого листа, в «нору», и вынырнуть на другой стороне. Используя волновую энергию, заменившую неподъемные двигатели и опасное топливо.

Расстояние, переставшее иметь значение, объединило больше, чем схожесть менталитета, физических параметров рас и планет и общие цели.

Короткими путями пошли торговцы и контрабандисты, дальновидные правители, жаждавшие дружбы и объединения, жестокие завоеватели – как показало время, не менее дальновидные, – подминавшие под себя систему за системой, исследователи и ученые, открывавшие неведомые планеты и материи, и колонисты, в поисках новой жизни заселявшие целые планеты.

Конечно, прошло много сотен, даже тысяч лет, прежде чем удалось добиться точной системы расчетов и адекватного управления гравитационными потоками. Понадобились тысячи смертей экспериментаторов и миллионы – живых существ, не желавших подчиняться естественному ходу вещей, заставлявшему их стать частью чего-то большего. Было много проб, ошибок, войн, доктрин, переговоров, работы над хотя бы минимальными правилами существования. С трудом, но завершили разделение рас по типам.

Но прошло и это.

И сейчас уже не нужны сотни ученых, чтобы подобрать нужную волну и пространственно-временную формулу. Сейчас мы просто задаем координаты корабельной системе, нажимаем кнопку «старт» и… попадаем в другую галактику. У нас несколько столиц Содружества и общий свод правил, неподчинение которым карается самим Содружеством.

Сейчас в пилотных Академиях по всем объединенным галактикам ведется унифицированное обучение – пусть и с поправкой на типы звездолетов.

Мы даже нашли общего врага… и проигрывали каждый раз, когда с ним встречались…

Я вздохнула. Доклад делать пришлось – то, что ты едва не умер, в Академии не считалось достаточной причиной для безделья.

Вот только я не стала писать, что общая политика Содружества оставила на обочине недостаточно технически развитые и не представляющие интереса как сырьевые базы планеты и даже целые системы.

Не стала писать, что красивые лозунги и законы на местах превращались в уродливый оскал садистов, наделенных властью. Или что миллионы существ как жили, не подозревая о существовании какого-то там Содружества, прогресса и бороздящих космос звездолетов… так и живут.

И им никогда не доведется узнать, как себя чувствует тот, кто нырнул за изнанку пространства…

Восхитительно.

Будто ты часть чего-то огромного и прекрасного, и эта часть принимает тебя. И любит безоговорочно. Безупречно. Не пытаясь сломать или изменить, уничтожить или унизить.

Может показаться смешным, что я считала Вселенную любящей… Но ни у кого не было и шанса посмеяться – я не рассказывала. Лишь согревалась этим воспоминанием, когда становилось совсем холодно… во всех смыслах. Как грелась тем ощущением родства, что осталось у меня от мамы.

Маму я помнила плохо: мне было около четырех стандартных лет, судя по записям приюта, когда я попала туда при странных обстоятельствах. Но я помнила её руки, улыбку и запах. Песни, которые мама вполголоса напевала по вечерам. И слова которые она раз за разом повторяла, боясь, что мне когда-нибудь придет в голову найти моего ублюдка-отца…

А еще помню ту ночь, когда её не стало. Неприятных даже по запаху существ с оружием, взрывы и странное слово «зачистка». Чьи-то грубые руки, вытащившие меня из убийственного хаоса, последние слова матери, и её остекленевший взгляд…

В приюте убеждали, что мама меня бросила. Пытались заменить одни воспоминания другими. Сначала я плакала, не желая их слушать, а потом замолчала, не понимая, зачем они это делают. Только много позже догадалась, что произошло… И не забыла. Я мало что забывала. Великолепная память, быстрая обучаемость, физическая выносливость. Некоторых удивляли мои способности, некоторые пытались их использовать. И, как бы ни были они мне ненавистны, я отдавала отчет – именно это позволило выживать на протяжении всех этих лет. Мои особенности и четкое понимание, что рассчитывать можно только на себя. Что быть одной, не любить никого – и не позволять кому-то притворяться, что кто-то любит тебя – единственное правило, которое следует применять всегда. Если хочешь добиться хоть чего-то и выйти за пределы уготовленного судьбой.

Так что я держала дистанцию с кадетами. Особенно после всех этих историй со второкурсницами и «вертушкой». Впрочем, не я одна. Атмосфера соревнования и четкая иерархия между кадетами и инструкторами, младшими и старшими курсами, теми, кто на верху рейтинга, и кто в его самом низу этому способствовала. Правда, многие считали, что им будет легче выживать в группе… Но не я.

Слайм и трое старшекурсников и правда оставили в покое. Если у меня и возникали с кем конфликты, то Клуб к ним не имел никакого отношения.

Как и Гард Норан.

Мы будто избегали друг друга…

Вероятно, он просто внял моей просьбе. Или я никогда и не интересовала его на самом деле – вон как весело он смеялся над тупыми шутками старшекурсниц и зажимал их в углах, абсолютно равнодушный к моему присутствию.

Я же… я старалась не смотреть на того, кто и так проник в мои сны. И будил меня по ночам, оставляя во встревоженном, странном состоянии томления и неизвестных до того желаний…

Я сосредоточилась на учебе. Даже не использовала редкие увольнительные – скрывалась в библиотеке или зале для индивидуальных отработок, пока кадеты растворялись в Аджерскире, ближайшем к Академии городе. Но на третий раз не выдержала. Заставила себя провести ночь за чтением в опустевших лабиринтах… А потом все-таки вышла за ворота.

Что-то, натянувшееся до звона внутри, требовало выхода. Хотя бы из этого здания, ставшего очередным домом.

Я бодро добралась до станции общественных вибро-гусениц – наконец-то могла ими воспользоваться, ведь у меня теперь были документы. А потом позволила себе залюбоваться тонкими шпилями и покатыми сферами Аджерскире, но еще больше зданием нашей Академии, которое я впервые видела со стороны залива и колеи для гусениц.

Искусственный остров, покрытый металлом, стремящееся вверх основное строение, несколько гигантских ангаров и летных площадок и то и дело взмывавшие в воздух стандартные звездолеты околопланетного класса, похожие на полумесяцы… Со второго курса мы будем тренироваться именно на них, позже перейдя на более серьезные модели.

Город же меня… очаровал. Может, в нем и не было ничего такого, но, кажется, впервые я ходила по самым обычным улицам как обыватель… Чувствовала себя напряженно, не привыкнув ни к таким прогулкам, ни к красивым садам с настоящими растениями, ни к возможности выпить горячей шипучки в открытом кафе… Но снова отличилась, уже в положительную сторону – на мою кадетскую форму засматривались. Впрочем, даже если бы и вспомнила, как принаряжались на выход однокурсницы, у меня все равно не было ничего, кроме формы.

У меня не было ничего, кроме формы. И ничего мне не надо, и…

Спустя пятьдесят ударов я уже заходила в виртуальный каталог нарядов, решившись на самый простой и недорогой. Раньше подобное сочла бы расточительством – у меня были накопления на неотслеживаемом чипе, я откладывала деньги на черный день… А вот тут решила потратиться. На себя. И вышла из кабины переодевания в переливающихся шортах и объемном облаке вместо верха – так ходило здесь большинство девиц моего возраста.

А комбинезон сложила в новенькую сумку.

Странно… но чувствовала я себя удивительно легко. Замечательно. И еще лучше мне стало, когда я заметила «Музыкальный бар».

Я знала, что это такое. В районах, обслуживающих космопорты, было несколько таких заведений, но они не пользовались особой популярностью – там не подавали психотропных веселящих кристаллов, не крутили задницами полуобнаженные женщины. Там продавали музыку и танец…

Вздохнула и неуверенно нажала на панель входа.

Внутри царил полумрак. Небольшое помещение с несколькими кубами для сидения и один-единственный светловолосый и худощавый парень за прозрачной стойкой. Я невольно замерла. Как-то не подумала, что сейчас день, и заведение может быть закрыто или пусто. И развернулась на выход.

– Эй, красотка, подожди, ты же не бросишь меня одного? – парень внезапно возник рядом со мной совершенно неожиданно. Я обернулась. Довольно симпатичный, даже милый… и широко улыбается. Искренне.

Дилипец – впрочем, он мог принадлежать и к любой другой из трехсот семнадцати гуманоидных рас.

– Мы открыты, – сказал он мягко. – Присядешь?

Я смутилась.

В его словах и поведении не было ничего угрожающего или неприятного. Да и вообще, место мне понравилось… Вот это и смущало. Я совсем не умела вести себя… в нормальной жизни с нормальными людьми.

Но, решившись, кивнула и села на выращенный перед круглой стойкой стул.

– Я Мирр.

– Аррина.

– Давно в Аджерскире?

– В общем-то… первый раз. Учусь в Академии…

– Ты будешь пилотом? Вот это отвесно! И с этим городом тебе повезло – я здесь родился и обожаю его. Пусть до столицы нам далеко, но это не значит, что мы хуже…

Продолжая болтать и задавать ненавязчивые вопросы, Мирр что-то смешал в высокой прозрачной трубочке, а потом торжественно вручил мне.

– Для начала – моя фирменная шипучка.

Я с подозрением покосилась на многослойную жидкость.

– Все лицензионное, не думай, – рассмеялся парень. – Могу сертификаты показать. Я первое время на пси-коктейли планировал упор сделать, а потом даже перестал закупать ингредиенты – сюда приходят не за этим.

Оказалось, что этот бар достался ему «в наследство» от дяди, который уехал в столицу, увлекшись совершенно иной деятельностью. А Мирру вдруг понравилось управлять подобным заведением, и он довольно много времени теперь проводил, выискивая необычные записывающие кристаллы. И даже получал с таких находок отдельный доход.

Записывающие музыкально-танцевальные кристаллы вставлялись в специальный обод на голове и передавали в мозг сигналы, благодаря которым человек оказывался в особом времени-пространстве, внутри музыкальных снов и танцевальных ритмов, мог двигаться, как двигаются профессиональные танцоры, среди проекций и собственного настроения.

– Я как раз собрался тестировать парочку новых – только привезли. Хочешь? Довольно редкие вещи из Сияющей системы…

Ошеломленная его напором, я кивнула и провалилась…

…Лед.

Вокруг искристый лед. И ветер звенит среди бесконечного множества сосулек. Они отзываются тонкими нотами. Схвачены детскими ручками в теплых варежках. Выбивают ритм.

Песнь льда разбавлена глухими ударами барабанов и звонкими бубнов. И пением. Низкое, горловое, древнее, приправленное глубинным Зовом. Почти без слов, но со смыслом, понятным каждому.

Зов жизни. Приветствие солнцу. Радость от того, что тающее море снова кормит своих детей.

Стук ладоней. И движения рук, как у птицы. И движение тел, как у вьюги.

Не хорэлие-э-эй…

Инзелехэркарэ-э-эй…

Мы выходим медленной поступью, останавливаясь и поводя головой, шеей, хлопая в ладоши. И встаем неполным кругом вокруг очага, единственного источника тепла на этой планете, делая мягкие движения то плечами, то бедрами, пристукивая ногами в меховых сапожках, звеня бусами в косах, осторожно глядя на мужчин, что наплывают волнами, зверями, припрыгивающими рядом.

С первым ударом бубна я отрываю пятки от земли и, чуть приподнявшись на носки, поворачиваю корпус и двигаю бедрами то вправо, то влево.

Саляхаби’ нюнэ-э-эй…

Маней хамзанами-э-эй…

Легко всплескиваю кистями, имитируя движения ласт морских животных.

Вправо и влево – и небольшой шаг вперед, веду носком по кругу, по снегу, по ходу движения светила, четко обозначая того, кто нравится именно мне…

Светловолосый мужчина ударяет в бубен, чуть приседает и снова распрямляется с восклицаниями «хок! хок!»

Я начинаю вибрировать – сначала коленями, потом всем телом. Прячу голову в меховой ворот и вытягиваю вперед, выставляю руки, ладони, и, попеременно встряхивая ими, опускаю и поднимаю то одно, то другое плечо. Перекрещивая ноги и, чуть приседая, иду по кругу, не отрывая взгляда от мужчины.

Хуркари таня-а-а…

Мэбета таня-а-а…

Резкий хлопок руками перед собой, резкий толчок бедрами влево, а плечи и голову вправо. И снова. И снова. По кругу, никогда не приближаясь, приседая. Вскрики мужчин и женщин бодрят, усиливают вибрации. Темп нарастает, я приседаю все резче и быстрее. Приподнимая и опуская плечи, руки из стороны в сторону, вытягивая шею вперед и назад.

Не’ Хордиэли-э-эй,

Тидпой’ манзе-э-эй,

Саля’хаби’ нюнэ-э-эй,

Маней ня’ манданами-э-эй…

– Вау, – Мирр снял свой обруч одновременно со мной. Он смотрел во все глаза, будто не веря, что именно я сейчас танцевала перед ним, и смотрел так восхищенно, что окончательно вогнал меня в краску. Бездна, ну неужели такие парни и правда существуют?

Но для меня ли?

А потом смешал еще одну шипучку – опять за счет заведения – и принялся рассказывать про историю города. Нас прервали пришедшие на смену работники. Они шумно поздоровались с хозяином бара и с любопытством посмотрели на меня.

После чего я торопливо засобиралась.

– Я отвезу, – чуть вопросительно сказал мой новый приятель.

И я согласилась – неожиданно для себя самой.

Мы подлетели к зданию Академии, почти к воротам, довольно быстро – у Мирра была простая и удобная модель флиттера. Правда, там заело верхнюю крышку, и выбралась я из транспорта довольно лохматой.

– Спасибо.

– Всегда пожалуйста, красотка, – он подмигнул и махнул мне рукой. – Появишься еще у меня?

– Думаю, да

Все еще улыбаясь, я подошла к воротам и… замерла.

Еще было слишком рано, чтобы кадеты массово спешили назад, но кое-кому уже не терпелось, похоже, подмять металл науки.

Возле входа, почти там же, где и в первую нашу встречу, стоял Гард Норан и препарировал меня взглядом, от которого в животе все сначала заледенело, а потом вспыхнуло, вызывая внутреннюю дрожь. Если бы я верила в детские страшилки про людей-энергетиков, то, наверное, предположила бы, что Норан из них – вокруг него почти заметно искрило.

Я сглотнула.

И почувствовала, будто меня захватили металлической цепью и рванули на себя, чтобы и мысли не возникло сбежать или сделать шаг в сторону.

Преодолевая сопротивление, я медленно прошла мимо, стараясь не смотреть на взбешенного стража.

Звезда в зените! Похоже, кое-кто напрочь забыл, что у него вообще-то другой уровень, как он сам же и утверждал, и толпа истекающих желанием фанаток… При чем здесь я?

– Аррина! – От силы его голоса подкосились ноги.

Серьезно? Он применил воздействие? И желает высказать мне что-то?

Ну что ж, кто я такая, чтобы отказать в этом?

Я повернулась и холодно уставилась на Гарда.

Он подошел так близко, что я смогла рассмотреть черные крапинки на яркой радужке его глаз.

Я поджала губы. И продолжила контролировать дыхание: вдох-выдох. Спокойно. Не втягивая запах мужчины, от которого в голове все плыло…

Он же свое совсем не контролировал…ничего.

Молчание затягивалось. Похоже, никто тут и не собирался общаться… А нет, ошиблась.

– Где ты была? – процедил страж сквозь зубы.

Я почувствовала, как брови изумленно взлетают вверх.

– Где я была? Серьезно? Тебя это хоть как-то касается?

– Да, – рявкнул четверокурсник. – Я… не позволю позорить честь Академии!

Звезда ему в голову… Сам-то понимает, какую чушь несет?

– И как я её, по-твоему… позорю?

– Эта… одежда! Твой вид и… кто этот парень? – закончил он быстро и, будто сам не веря, что это сказал.

Я рассмеялась. Искренне. Весело.

Если бы я не знала, что Норан каменный истукан, подумала бы, что ревнует. Нет, скорее, он просто придурок, которого задело, что я готова развлекаться с кем угодно – а ему отказала.

Наклонила голову и насмешливо сказала:

– Кажется, раньше мы уже договорились, что я позорю честь Академии и… стражей самим фактом нахождения с вами в одном здании… Так что мне не привыкать. Пусть будет еще один позор в мою копилочку…

Развернулась и снова пошла в сторону входа… И тут же дернулась от резкого рывка. Меня затащили за угол и придавили за плечи к стене так, чтобы никто нас не заметил– даже вездесущие «глаза Академии». Я поперхнулась воздухом… И попыталась вырваться.

– Отпусти, – прошипела, стараясь не обращать внимания на тепло его пальцев, которое проникало сквозь кожу и разливалось дальше. – Какой бездны ты себя так ведешь?

– Хочу получить ответ на один вопрос, – Гард опасно прищурился и склонился еще ближе. – Почему он?

Я закатила глаза. Все-таки это правда: его просто бесит, что кто-то не молится на него, как на божка с какой-нибудь отсталой планеты.

– Может, потому, что он умеет обращаться с девушками?

– И что на это скажет Глава? – прошипел.

– Какое отношение он имеет к этому? – я недоуменно нахмурилась.

– Может, стоит раскрыть ему глаза, показать, какая ты… – он будто меня не слышал.

– Да о чем ты говоришь?! – снова дернулась, и снова меня не пустили… Да что там, возникло ощущение, что Гард намерен пойти до конца… и разделить со мной не только воздух, но и злость.

– Я все знаю, – его усмешка была просто отвратительна. – Мне удалось кое-что проверить – тебя пристроили в Академию именно по его протекции… И это его бережное отношение…