Текст книги "Любовь стоит того, чтобы ждать (СИ)"

Автор книги: Дарья Вознесенская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– И уже потеряли стража и фактически половину корабля. Хотите рисковать дальше?

– Разве не в этом наша работа? – усмехнулись парни из боевой четверки. Им лишь бы прободаться с чем-нибудь…Сохраняя уверенность в положительном исходе.

По большому счету я не обязан что-либо объяснять, слово капитана – закон. Но это были люди, которые всегда рисковали в той же мере, что и я… Потому я считал нужным договариваться.

– Мы не сможем повторить эксперимент ЕААН. И с такими приборами у нас уже не хватит мощностей для предпоследней планеты. Конечно, всегда остается возможность посмотреть самый грандиозный спектакль во Вселенной из первого ряда, но… В нашем случае даже это будет рискованно.

– Почему? – а это спросила Аррина. Девочка, которая играла со смертью и судьбой чаще, чем кто-либо из присутствующих.

– Мы понравились Бездне, – произнёс я то, что долго не мог сформулировать.

Но не стал сообщать, что на мгновение у меня мелькнула совершенно безумная мысль, что раз это так, то мы могли бы попробовать с ней договориться. На то она и безумная… чтобы не звучать и не выполняться.

И потому сказал лишь то, что стражи готовы были принять… И чему не могли возразить, самостоятельно домысливая, какие последствия могут быть у этой «любви».

– Четверть суток на восстановление. Спим по очереди – остальное время приводим в порядок приборы. А потом нырнем в сторону дома…

Теперь уже никто не возражал.

Я почти дошел до своей каюты – мне предстояло еще выводить корабль на край системы и в субпространство, потому нужно было отдохнуть, – когда меня догнала Аррина.

С той минуты в карантинной камере мы с ней не разговаривали… Но это же не могло продолжаться долго, не так ли? Вряд ли все то, что я осознал за прошедшие дни, должно было остаться безнаказанным… Нет, ему следовало вывернуть меня наизнанку.

Со мной как будто играли, раз за разом на моих глазах разворачивая Аррину в сторону смерти, ради моего понимания – и я, похоже, действительно понял. Вот прямо сейчас, глядя в её встревоженные глаза и на полные губы, проговаривающие вопрос:

– Ты и правда думаешь, что мы ей… нужны?

Ей? Уже не так важно, потому что… ты нужна мне! Ты… И я, оказывается, готов принять любую правду. Любую тебя. Потому что суть не в том, кто ты и что ты делала когда-либо, а в том, что я люблю тебя настолько сильно, что готов наплевать даже на принципы, которые считал наиважнейшими. Ничего на самом деле не важно… кроме тебя и твоей жизни… Рядом со мной. Во мне. В моей голове и сердце… Потому что ты для меня оказалась пулей последнего поколения, вызывающей изменение сознания. Я изменился… Из-за, ради, для… И знаешь что? Мне плевать… Я не стану звать докторов.

Но я не смог произнести это вслух, только мысленно. Может, опять струсил? Может, потому что был уверен: она хоть что-то, но поймет и так? Не зря смотрит, широко раскрыв невероятные фиолетовые глаза… Или потому, что, произнесенное, это снова разделит нас и поставит по разные стороны стены, теперь уже состоящей не из лжи, а из правды?

– Знаешь, что по одной легенде, бездна – суть одиночество? – мои губы двигались будто независимо от меня.

– Нет… не знаю, – отвечает она мне… голосом.

Но её суть вопит: «Я чувствую! Я понимаю!»

– Значит ли это, что она поглощает из потребности стать ближе? – спрашивает, наконец, не дождавшись от меня ответов и сама поглощая меня космическим взглядом.

– Возможно… В конце концов, у кого-то же мы этому научились?

Сглотнула. Кивнула… и сделала шаг назад.

Я дернулся было за ней, но остановился почти тогда же, когда Аррина отрицательно помотала головой. Что-то происходило между нами… что-то, чему я не мог пока дать названия, но что точно делило время на «до» и «после».

Я зашел в свою каюту и, не раздеваясь, рухнул на кровать.

Как ни странно, заснул даже без препаратов… И проснулся от вызова по своему личному коду. Еще какое-то время осоловело смотрел на имя Левана, не понимая, какой норы ему понадобилось, а потом, осознав, быстро нажал кнопку.

Впрочем, я уже знал, что тот скажет.

Как и знал, что мне и правда все равно. Безусловная любовь открыла во мне что-то новое… возможно, то было доверие. Но не просто к человеку, к которому я испытываю эти чувства, а к себе самому. К тому, что происходило и происходит между нами… И моей оценке происходящего.

Когда я увидел его лицо… понял, что больше не ошибусь:

– Что произошло тогда? – спросил я вместо приветствия.

Он не стал делать вид, что не понял.

Скривился, но пояснил:

– Ничего… Ничего не было. Нас подставили обоих. Норово внушение, которое я распознал гораздо позже, когда мы были уже в околопланетной Академии. Ты же знаешь, я увлекался техниками очищения сознания… Ну и обнаружил пробел в памяти. Стал раскручивать и… Понял, что той истории просто не существовало. В общем, твой отец снова постарался.

– Снова?

– Серьезно? – его брови взлетели насмешливо.

– Нет, – я вздохнул.

– Почему сейчас? – проявил любопытство бывший… уже окончательно бывший друг. Мы оба вряд ли способны забыть.

– Аррина… со мной на корабле.

– И тебя снова накрыло?

– Снова? – теперь я уже хмурился.

– Как тогда, когда мы учились в Академии. Я думал, что ошибался… И понял, что нет, только когда ты вышвырнул меня из своей жизни.

– Как ты… заметил? Мы же никогда…

– Ты просто на удар переставал дышать каждый раз, когда её видел, – вздохнул Леван. – Говорят, ты на Краю?

– Да.

– Тогда пусть Бездна тебя минует.

И он отключился. Не прощаясь… А я растер лицо руками и отправился в пункт управления, надеясь… и страшась сейчас встретить Аррину.

Потому что не знал, как сказать все то, что хотел. И как принять все то… что она не готова будет мне дать.

Впрочем, нашему разговору не суждено было состояться, хотя ничего не предвещало…

Да кому я вру? Каждый мой предыдущий шаг, каждое действие каждого члена нашей миссии именно предвещало то, что произошло в последующие сутки. Не помогли ни строгие расчеты, ни идеальный перелет до точки входа, ни идеальный нырок…

Я был уверен, что оставляю Бездну за спиной. Но оказалось, что слишком поздно… Она нас заметила и решила не отпускать.

– Переход выполнен… Мы находимся в… – голос навигатора прервался, но я и сам видел, что мы не находимся. Точнее, находимся, но не там, где нужно!

Я бросил взгляд на расчеты, на траекторию, на модель прохождения подпространства и… ничего не понял.

– Доложить! – рявкнул всем, кто был рядом.

– Расчеты и траектория соблюдены, – быстро проговорил навигатор. – Парус, плотность, скорость и направление – все точно! Мы вошли в нужной точке…

– И вынырнули в системе, которая всего в двух от той, где мы были, – мрачно закончил за него контроллер.

– Что произошло? Когда?

– В норе, – предположил Варр. – Больше вариантов нет.

– Если бы у нас был резервный расчетчик и генератор… – пробормотал старший механик, но я только отмахнулся. И так понятно, что их нет…

– Щит?

– Сложился, – доложил он же. – Но…

– Что?

– Раскрыть снова не сможем – сигнал потери связи с управляющим щитовым механизмом… Сигнал потери связи датчиков наведения… Сигнал потери…

Я и сам это уже видел и слышал. Вокруг все начало мигать и пищать, как будто вместо собственного корабля мы оказались на аттракционе… Вот только выйти отсюда через положенное время мы не сможем.

– Есть хоть какие-то резервные приборы, которые можно задействовать?

– Я пытаюсь настроить…

Я уже нажимал кнопку общей готовности.

К чему? Да какая разница… Вполне возможно, и к гибели, но мы еще поборемся. Или зря нас учили в Академии справляться с экстремальными ситуациями?

Что-то произошло в той норе… что-то, что смяло нас и повернуло не туда под управлением чуждой воли. Что-то, не только не давшее нам оказаться на безопасном расстоянии от Края, но и возжелавшее лишить нас даже шанса на это…

А еще… Что-то не так было в происходящем… нет, понятно, все было не так, но какой-то момент, который я никак не осознавал, но видел, не давал покоя…

Вот только что?

Внезапно я понял… И похолодел.

– Сколько точек на ваших браслетах?! – гаркнул по общекорабельной связи.

И космическая тишина была лучшим ответом.

Девять… всего девять норовых светящихся лампочек!

Браслеты стражей загорались, когда до точки отсчета оставалось тринадцать суток. И эти тринадцать точек означали, что следовало немедленно убираться с Края, если мы не хотели попасть под влияние наступающего пожирателя.

А значит, мы уж опоздали на четверо суток…

– Временная петля, – выразил общее мнение Варр.

Петля Бездны… существование которой предполагали, но доказать не могли. Сминание пространства-времени в любую сторону: от удара до бесконечности.

Что ж, пока еще живые свидетели подтвердят… она существует и выводит из строя все приборы… Слишком ориентированные на расчеты по времени и пространству.

– Разворот, – команды я давал отрывистые. – Летим на всех двигателях к краю системы. Мы попробуем успеть убраться из зоны влияния… Механикам заняться щитом – возьмите сколько нужно людей и попробуйте это сделать. Наш единственный шанс – снова прыгнуть. Варр… слепок корабля на базу.

– Да, кэм.

Голос второго пилота сделался хриплым. «Слепок» являлся довольно энергозатратной штукой, но означал, что Стражи в управлении получат полностью всю информацию о том, что происходило на корабле и с кораблем за половину суток от создания слепка.

Он часто делался перед гибелью корабля… Зато кому-то это когда-то поможет…

Но у нас еще был шанс, я отказывался в него не верить. Мы успеем…

Сильнейший удар сотряс корабль, и тут же со стороны коридора, где находились каюты, раздалось шипение пузырящегося алуна, заращивающего пробоины…

– Какого… – я недоуменно посмотрел на контроллера.

– У нас больше нет ни защиты от астероидов, ни сенсоров, улавливающих их появление!

Замер только на мгновение, переваривая все произошедшее за последнее время. А потом ускорился в десяток раз.

– Готовимся к прыжку, – проговорил быстро.

– Отсюда?!

– Да. На вас ответственность.

– Но щит…

– Я раскрою. Вручную.

– Но это… – Варр заткнулся, наконец, и занялся делом.

Я и сам знал, что «это»… Почти верная смерть.

Но за шанс, что большая часть моих людей… что Аррина все-таки выберется домой, я готов был пойти и на такое.

23

Точка отсчета.

Краевая планета.

Аррина Лан

Я открыла глаза резко, будто вдыхая действительность последним глотком. Села, пытаясь понять, что же именно произошло… что меня разбудило?

Посмотрела на Гарда, но он лежал спокойно и даже не метался в своем полузабытье…

Сон? Наверное… Скорее, воспоминание, отпечатавшееся в подсознании.

Грохот и скрежет звездолета, сминаемого жестоким космосом. Наши попытки хоть что-то сделать, спасти: корабль, жизни, собственное будущее. Ни паники, ни криков – нас хорошо вымуштровали. Только четкие задачи и конкретные цели…

И Гард, уже в скафандре, посмотревший на меня… прощально.

Кажется, мои руки продолжали в это время манипуляции с механическим нутром корабля в попытках восстановить потерянные соединения и связь со щитом.

Кажется, мой мозг сразу понял, что он задумал.

Кажется, мои губы прошептали «нет».

Кажется, сердцем я пыталась не согласиться с его решением… Но оно было единственно правильным.

Единственное, что могло нас спасти… если бы прыжок удался. Если бы удалось развернуть щит вручную… с вероятностью почти в сто процентов погибая под его режущей плотностью. Если бы он успел выбраться наружу… Не успел.

Именно в тот момент, когда мы молча прощались, удар очередного космического убийцы, будто запущенного умелой гигантской рукой, вывернул кусок пространства рядом с нами, дергая потолок вверх и в сторону.

Переворачивая и закручивая окончательно потерявший программное сознание звездолет.

Даже на корабле стражей в такие моменты наступает хаос…

Уже не корабль, а бесполезную посудину крутило и вело, пока не начало притягивать к планете, оказавшейся рядом. Без ориентиров и почти без возможности управления… Бросало и нас с Гардом, пока мы пытались уцепиться хоть за что-то.

А еще я помню в последние удары перед тем, как я потеряла сознание, не слишком удавшуюся попытку выровняться, посадить звездолет, а не врезаться, предпринятую тем, кто остался в рубке управления… И более удачную попытку Гарда принять удар на себя: почти невозможным усилием он притянул меня, прижал конечностями, как ремнями безопасности, окружая собой и одновременно вдыхая остатки воздуха в мой открытый в крике рот…

А дальше пришла темнота… после которой свет пришел фактически только ко мне.

Я вздохнула и, убедившись, что Гард пока без сознания, аккуратно выбралась наружу.

Повезло же мне… что воздух здесь пригоден для дыхания. И некому нападать на безоружного стража.

Вот только думалось об этом с горечью.

Я подошла к обрыву.

Закат пламенел, окрашивая горизонт от края до края. Воздух был неподвижен – ни ветерка. Вдалеке кричали незнакомые птицы, по очереди ныряя за живностью в серое, пенистое и будто немного грязное море.

Желто-оранжевая, жухлая трава, местами переходящая в серый мох. То тут, то там кустарники и деревья с сухими, свернутыми в трубочку листьями. Пару раз мелькнули тени каких-то мелких тушканчиков, да показалось, как что-то едва различимо прошуршало в траве.

Но в целом на планете АК-17 царила тишина. Идиллическую картину девственной природы почти ничто не нарушало… Почти. Возле рощи, выбив из-под себя огромную толщу каменно-глинистой земли, лежал, завалившись на бок, звездолет. Его нос был испещрен черными пробоинами, в боках сквозь рваные края проглядывали раздробленные серебристые механизмы.

Мертвый звездолет.

И экипаж.

Вскоре и мы с Гардом будут мертвы, на тонком браслете осталась лишь одна светящаяся точка. Остальные давно потухли и походили теперь на темные камни. Тринадцать точек – тринадцать суток до точки отсчета. Тринадцать суток на то, чтобы стражам улететь, выполнив свою миссию.

И единственный шанс остаться в живых, которым не удалось воспользоваться.

И теперь я «любовалась» Краевой планетой, на которой корабль потерпел окончательное крушение. Единственная, кто выжил… без повреждений.

Я сжала зубы, стараясь подавить бессмысленный гнев на судьбу.

Двое суток назад мне удалось сложить большой костер и проститься со своими коллегами. Конечно, это не имело такого уж большого значения, всё равно всё скоро сгинет. Но так было лучше.

Занять себя чем-то и не сдохнуть от ужаса перед грядущим.

В служении на Краю не было большой опасности, но каждый из Стражей знал: произойти может что угодно. Мы, казалось, были готовы ко всему. Но одно дело подготовиться в теории или сгореть в угаре битвы, другое – долго погибать среди мертвых тел с осознанием, что вскоре тебя не станет.

Нас…

Я бросила последний взгляд на опускавшуюся за пределы видимости звезду и вздохнула.

Наступала ночь. А вместе с ней придет Бездна. Пожиратель. Чудище, не имеющее ни формы, ни времени, ни причин. Только следствие – полное уничтожение сотен звездных систем.

Я поспешила назад в покореженный корабль. Какими бы сладкими ни казались последние глотки жизни и свободы, я не хотела оставлять Гарда одного, пусть он и был почти все время без сознания.

– Аррина… – прошептал мужчина, ничком лежащий на кровати, которую я соорудила из кусков внутренней обшивки и личных вещей.

Он стал еще бледнее, почти сер, но пока держался.

Привычно вытерла испарину со лба, смочила его губы и прилегла рядом, обнимая и нежно перебирая пальцами темные отросшие волосы. Он не чувствовал ни объятий, ни моих рук: не чувствовал физически, будучи почти полностью парализованным, но я знала, что на уровне воображения и эмоций получал удовольствие от такой нехитрой ласки.

Устало прикрыла глаза.

Еще одна насмешка судьбы. Взорвавшийся медотсек. Нет, он не спас бы нас от поглощения, но мог хотя бы поставить на ноги Гарда, и эти дни не проходили бы для него так… В бреду и мучениях.

Уничтоженный медотсек, нерабочие двигатели, почти полное отсутствие еды и надежды. Мне удалось подключить лишь некоторые регистрационные приборы, в автоматическом режиме передающие изображение и различные параметры происходящего на базу, и шесть суток назад выйти на связь с Советом, чтобы в подробностях рассказать о произошедшем. Объяснить то, что они и так уже знали, благодаря переданной кораблем информации.

Но во что отказывались верить.

Сегодня я снова разговаривала с Председателем. Последний раз. Слезы лились по лицу пожилого мужчины, но он так же ничего не мог сделать. Только постоянно извиняться за прошлое… Бессмысленно. Мне нечего уже прощать – слишком поздно.

И нужно лишь живым.

Ведь даже самые быстрые корабли не сумели бы прилететь и спасти нас, посылать кого-то сюда означало отправлять на верную смерть. Единственное, что сделал Совет, это отправил с дальней станции беспилотный звездолет «экстренной помощи» с медикаментами, регенерирующей капсулой, продуктами.

Скорее акт отчаяния, нежели реальное спасение.

Беспилотник прибудет только завтра, точнее… не прибудет.

Завтра не останется ничего.

– Аррина, – снова хрипло прошептал мужчина, прерывая мои размышления. Я быстро вытерла слезы, заправила частично выгоревшие волосы за уши и приподнялась над ним, чтобы напоследок заглянуть в уже не фиолетовые даже, а черные от страдания глаза. Наклонилась, ловя слабые вдохи, отголоски мыслей и чувств, которые он так и не смог озвучить.

Отчаяние, боль, нежность, ярость, безнадежность.

Любовь.

Гард обессиленно смежил веки и, похоже, снова потерял сознание. Его дыхание стало совсем тихим, и я наклонилась, нежно целуя чувственные губы, вкладывая в этот жест всё то, что не посмела произнести вслух.

Страсть, тепло, любовь.

Жизнь.

И встала.

Меня обуяла злость. На неприветливую судьбу, что не жаловала с самого рождения, на обстоятельства, уничтожившие всё, что мне было дорого, на себя, не сумевшую предотвратить произошедшее.

Но больше всего на Ничто, это гадкое нечто, неумолимо поднимавшееся со дна, шаг за шагом убивавшее Вселенную, сплющивающее пространство-время без малейшей надежды на спасение. Меня начало потряхивать от бешенства. Или это трясло окружающий мир?

Я снова выскочила на берег.

Что-то странное, дикое, сокрушительное, неизвестное пронизывало все вокруг: от планеты и звездной системы до собственной души и тела.

Я закричала от тоски, боли и ненависти, чувствуя, как наступающее забвение выстукивает на моих нервах страшный, смертельный ритм, наполняя сердце и дыхание кошмарными, черными нотами, среди которых, впрочем, проглядывало мучительное любопытство и порочный интерес. Я ухватилась за это любопытство, как утопающий за спасательный круг, и вдруг, даже не осознавая до конца свои действия, встала на кончики пальцев, провела рукой по сгустившемуся воздуху, будто по грифу неведомого инструмента, и сделала выпад ногой.

Мне показалось, или всё вокруг на мгновение замерло?

В эту секунду лодыжку обожгла сильнейшая боль. Что за…

Задрала ткань комбинезона и на ощупь нашла новый выпуклый знак…

Как это возможно?!

Ответом стала новая нота, мелодия, проступившая в пространстве. Мелодия, которую я услышала даже не ушами, не телом, но душой. Ритм, проникший в кровь и вызвавший неимоверное желание… танцевать?

Несмело встала и вывела первые па. Неприятие, страх, боль. И снова ощущение замершего пространства.

Тогда уже резче, смелее, грубее, пристукивая ногами, сминая траву, ведя партию четкими щелчками пальцев и поворотами головы, во Тьме, подсвеченной лишь слабым светом звезд и двух планетарных спутников, продолжая собственное драматичное повествование.

О сироте, вечно влюбленной в жизнь.

О девочке, лишенной всех привилегий.

О страсти, ведущей путеводной звездой.

О желании, дающем возможность дышать.

О любви, пронесенной сквозь обстоятельства и время.

Реки слез через год превратятся в фиолетовый лед,

А печаль растворится в суете.

Там, где свет – там и тень. Там, где утро – там и день,

А дорог – сколько линий на руке.

Мечтателей забросили в сеть, и стоит только лишь захотеть…

Взмах ногой – и будто искры срываются в воздух. Разворот, прогиб назад.

Непрерывное нарастание динамики и темпа превратили меня в светящийся факел, способный разогнать темноту и показать Путь. Сумрачный колорит окружающего пространства только подчеркивал мою жажду.

Жажду жить. Жажду любить.

Достань рукой до звезд!

И звездолеты грез взлетают высоко…

Это так легко – достань рукой до звезд!

Тьма давила, но я была непреклонна. Слышала страшные крики прошлого и уничтожала их каждым новым движением и поворотом. Летала в горящем воздухе надежды и вбивала сомнения в землю, шаг за шагом прогоняя прочь неизбежность.

И вместе со мной танцевали звезды.

Не скрывай грустных глаз и дыши, как в первый раз!

Чудеса где-то на Планете есть.

И ты мое в темноте узнаешь дыхание.

Обернись, только я уже не здесь.

Мечтатели набросили сеть, и стоит только лишь захотеть…

Сколько продолжался этот танец-борьба-объятие? Я не знала. Всю ночь?

Я просто жила, не думая ни о прошлом, ни о настоящем, ни о будущем. Но за мгновение, до того как потерять сознание от бессилия, поняла: давящее, страшное ощущение безысходности отступило.

И упала на землю с улыбкой…