Текст книги "Гении места или Занимательная география (СИ)"

Автор книги: Дарья Волкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Нисколько, – ответила за сестру Лина, медленно поднимаясь из-за стола. И так же медленно, за тысячи километров отсюда, начало подъем со дна самого глубокого места на Земле древнее нездешнее зло. Поднималось оно медленно – отвоевывая каждый сантиметр. Но совершенно неумолимо. – Он идет сюда.

– Кто – он?!

Побелевшими губами:

– Нург.

– Но... он же не сможет прийти прямо сюда?! Он же рыба?! Или – нет?

– Я не знаю, кто он, – голос Лины тих. – Кроме того, что он Нург. Кажется, у него много... щупалец. Это единственное, что я могу видеть более-менее точно. То, что показал мне Гойрд. И Нург, разумеется, не придет прямо сюда. Но даже тогда, когда он будет в сотне метров от поверхности воды – будет уже поздно.

– Ты знаешь, что делать, девочка? – Варвара пытается не показать, как взволнована.

– Нет, – улыбка Лины совсем неуверенная. – На месте будем разбираться. Я... мне нужно поговорить со Старшими. Извините.

Зачем Лине нужно уединении для ментального общения – никто не спрашивает, лишь провожают ее, уходящую в соседнюю комнату, взглядом. Самые встревоженные – у Михаила и Аллы с Ахмедом. И Мики.

– Думаю, нам стоит разделиться, – подает голос Ахмед. – Мы же не отпустим Лину одну.

– Одну – точно нет, – тон Михаила резок.

– Я имел в виду – вас двоих не отпустим, – поправляется Ахмед. – Мы с Аллой – с вами.

– И я, – дополняет Варвара. – Лишними не будем.

– А я и не спорю, – пожимает плечами Михаил. – Решать Лине. Я-то с ней точно.

– Да куда она без тебя, – мягко улыбается Алла.

– Значит, так, – подытоживает Петр. – Лейфы нас бросают. И кто возглавит делегацию встречающих игв?

– Жду-прямо-не-дождусь, – Мика с хрустом переплетает пальцы.

– И я, – это Мо, но с несдержанным вздохом.

– Мы с тобой, – это Фарид и Софья, на диво слаженным дуэтом.

– Не боишься связываться с Мандрами, Альфаир Фарид? – смеется Мика.

– Я присмотрю за ним, – весомо роняет Петр. – И за всеми вами.

– Пятеро туда, пятеро сюда, – быстро считает Мо. – Алька, ты направо или налево?

– Ни туда, и ни туда.

– Все верно, – кивает Ильдар. – Максимус Альфаиров остается здесь.

– А его Протектор – тоже.

Все с удивлением смотрят на Тагира. Тот невозмутимо пожимает огромными плечами.

– Протектор, – хмыкает Мо. – Ишь как быстро все решил.

– А чего тянуть кота за хвост? – Тигр усмехается. – Тем более, схема уже понятна.

– Еще поди и жениться захочешь, Протектор? – Мо смотрит исподлобья.

– По себе не суди, – не остается в долгу Тагир. – Да и некогда уже жениться. Так буду... во грехе протекторствовать.

Неожиданно смеется Соня.

– Сумасшедший дом, – в ответ на удивленные взгляды. – У нас три Протектора – два законных и один... подпольный.

– Я не подпольный, – Тагир по-прежнему невозмутим. – Я официально не признанный... некоторыми. Да мне и пофиг – главное, что меня Максимус признал. Так ведь, Алия Алиевна?

– Истину говорите, Тагир Петрович.

– Ну надо же... – хмыкнул в пространство Мо.

– А что вы тут делать будете? – Мика проявляет удивительную деликатность, чувствуя напряжение мужа. – Зачем здесь? Может, лучше с нами? Нам лишний Максимус не помешает...

– А вы не поняли, зачем? – Аля одним глотком допивает молоко. – В чем еще одна причина, почему именно здесь?

Теперь уже на нее все смотрят, буквально открыв рот. Впервые Алия оказывается тем, кто знает нечто, чего не знает никто. И, не получив ответа, Аля продолжает.

– Яма – это да, это главное. Но еще один аргумент – люди.

– Люди есть везде, – парирует Фарид.

– Не просто люди, – качает головой Аля. – Колония.

– Много людей? – выгибает бровь Фарид.

– Не только. Даже не в этом дело. Контингент специфический. Это же люди, совершившие преступление. Понесшие наказание. Зачастую озлобленные. Там есть все, что любят игвы. Боль. Страдания. Злоба. И все это сконцентрировано в одном месте, – Алия помолчала, а потом добавил жестко: – Они вышли как можно ближе к кормушке.

Кифэйи молчат. А потом Мика кивает.

– Да. Ты права, Аля. Именно это – вторая причина. Что же... Вы должны остаться здесь. И не пустить их к кормушке. Если мы не справимся.

– Мы справимся! – тон Мо резок.

– Конечно, справитесь, – Аля сжимает ладонь брата. – Но они могут пытаться делать это одновременно. Я должна защитить людей, Мо.

– Я с тобой, Максимус Альфаиров, – это Ильдар.

– Мы с тобой, – поправляет мужа Тамара.

– Четверо, – Мо сегодня на подсчетах. – Как-то это неправильно. Остальных по пятеро.

– Конечно, неправильно, – раздается неожиданный голос. В комнате гаснут последние капли молочно-белого сияния, из которого выступила немолодая светловолосая женщина с мягкими, будто размытыми дождем чертами лица. Алия вскакивает с места.

– Мама!

– Я же не могла тебя оставить в такой сложный момент, детка, – материнские объятья распахиваются, чтобы прижать к плечу темноволосую голову дочери. – Толку от меня немного, но уже чем смогу...

К обнявшимся женщинам присоединяется Волшебник Мо. Стоят так какое-то время в тишине. Потом Лидия размыкает руки, отпускает детей, оборачивается и безошибочно находит глазами сначала Петра, потом Варвару.

– С малышом вашим все в порядке. Накормлен. Облас... В общем, чем смогла, – улыбается мягко. – Он не боится. Он очень сильный мальчик. И потом – с ним Пашка.

– Спасибо тебе, Лидочка, – сдержанно кивает Петр. – Выручила.

А Лидия шагает к Доминике и неожиданно обнимает молодую женщину, шепчет что-то на ухо – что-то, от чего лицо сурового Максимуса Земли становится по-детски растерянным и совершенно не по-Роксовски мягким. Неловко что-то отвечает – так же на ухо, под внимательным взглядом мужа. И тут в комнате появляется Лина. Смотрит в глаза Михаилу. И одно слово.

– Пора.

После. Альфаиры и Мандры.

Эвакуацию возглавил Ильдар. То ли в Квинтуме он каких-то штук насмотрелся, то ли его представительная внешность производила впечатление, то ли обыкновенная альфаирская магия, то ли все вместе – но слушались его беспрекословно, как рядовые – генерала. И не только свои. Начальник рудника, лысоватый коренастый мужчина, все выданные ему инструкции отправился выполнять чуть ли не бегом – и солидная, директорская комплекция не помешала.

Фарид руками, исключительно руками, безо всяких кифэйских штучек завел несколько единиц техники – самой старинной, допотопной, практически лишенной электроники. Людей вывозили в кузовах дряхлых, чихающих грузовиков, забив их туда под завязку. Не до комфорта сейчас. Жизни бы спасти.

– Что же ребята так долго?.. – тихий голос Алии похож на стон. Лидия подходит к дочери, обнимает за плечи. А девушка высвобождается из материнских рук – мягко, но решительно. – Так медленно... В любой момент они придут... Они близко. Я чувствую... холод.

– Я уверена, – ласково произносит Лидия, – наши делают все возможное.

– И невозможное, – добавляет Тамара.

– Что же Алия Алиевна тут натворила! – чертыхается Фарид, чиркая проводами. – По-моему, даже электроны испугались – притаились и не бегают.

– Не работает? – интересуется Мо из-за плеча механика. – Совсем не работает? Все?

– Ну, совсем все не может не работать, – усмехается Фарид и, словно в подтверждение его слов мотор, слабо фыркнув пару раз, все-таки выдает мерное урчание. – Вот так вот.

– Ильдер Елисеевич, еще один грузовик готов.

–Молодца!

– Слушай, Рид, – не отстает Мо. – А вон то сможешь завести?

– То – это которое? – взмах руки Мо слишком абстрактен.

Магомед добавляет для наглядности указательный палец.

– Это.

– ЭТО?! – Фарид убирает волосы ото лба, оставляя на влажной коже темные полосы. – Ты нашел время шутить, Мо.

– Я не шучу, – голос Магомеда странный – ровный, но в нем чувствуется нешуточное напряжение – неожиданно сильное даже при том, что они тут все слегка на взводе.

– Соскучился по своим игрушкам? Но это ж не кран...

– Я вижу, что не кран, – Мо на короткое мгновение оборачивается, чтобы взглянуть на предмет их обсуждения – махину роторного “шагаря” размером с пятиэтажный дом. Даже по масштабам этого места он не кажется маленьким.

– Тебе зачем?!

– Надо, – отрывисто. – Надо, поверь. Пока не могу сказать, зачем. “Не могу” – это не “не хочу”. Просто не знаю, зачем. Но точно знаю – надо. Почини. Пожалуйста.

– Ладно, – Рид кивнул растерянно. – Я посмотрю. А Мика где?

– Там где-то, – махнул неопределенно. – Максимус поле боя расчерчивает. Я так думаю... – Мо задрал голову вверх, – нам в кабину проще телепортироваться, чем ногами туда.

Максимус Земли в это время на первый взгляд бесцельно мерила ногами крошево каменистой породы. Босые ступни с розовыми пальцами казались чужеродными и беззащитными среди грязи, пыли и камней, но Максимусу было на это плевать, и она упорно вышагивала в разных направлениях, иногда становясь на четвереньки и глядя в камень прямо между растопыренными звездочками ладоней. Наверное, крутые Старшие Мандры, которые могли делать “кручу-верчу” с земной корой, и тут бы все сделали красивее и элегантнее. Но их уже нет. А она делает, как получается, и если даже иногда на карачках – что уж теперь? Не до изысков.

– Не получается?

– Мо, не лезь под руку, а?! – раздраженно фыркает Фарид. – Пойду-ка я твою сестрицу допрошу с пристрастием – авось идеи возникнут.

Фарид тут же исчезает, а Мо остается один. Щелкает бесполезными сейчас тумблерами, двигает рычаги. Шагающий экскаватор – это не портовый кран, но многое интуитивно понятно, а с остальным он разберется по ходу. По ходу чего – Мо старается не думать. Главное – завести это чудо тяжелого машиностроения.

– Что?! – Алия резко оборачивается к Фариду. – Вы все?! Закончили?! – на мгновение зажмуривается, будто прислушивается к чему-то. – Нет, еще не все люди вернулись. Почему так долго?!

– Господи, что за карма у меня такая, – вздыхает Фарид. – Все меня погоняют только – Рид, сделай то, Рид, пойди туда, Рид, почему ты еще не сделал?

– Фарид... – у Алии лицо на мгновение становится растерянным. – Я не хотела... Просто мне тоже нужно будет время... чтобы успеть. И...

– Уже скоро, – отмахивается Фарид. – Последняя машина ушла минуть десять назад. Скоро все твои подопечные соберутся к тебе под крыло.

– Смеешься... – тихо.

– Вовсе нет. Так, я тут по делу, собственно, – Рид задумчиво вытирает руки полой клетчатой рубахи. – Слушай, Максимус, ты мне на пальцах можешь объяснить, чего ты тут натворила?

– На пальцах как раз могу, – усмехается вдруг Аля. – Смотри.

Фарид моргнул пару раз.

– А помедленнее?

– Можно и помедленнее, – движения кистей плавные, но с пальцами что-то странное – они при этом как крылья колибри: их движение неуловимо глазу.

– Да ну вас с вашими максмусовскими фокусами! – встряхивает Фарид головой. – Я на ТАКИХ пальцах не понимаю!

– Других нет, – пожимает плечами Аля.

– Ага... – тянет задумчиво Ридли. – Там, видишь ли, твой братец капризничать изволит. Подай, говорит, Фарид Петрович, мне шагающий экскаватор в работающем состоянии.

– Мо?!

– Мо.

– Зачем ему?!

– Говорит, очень надо. Зачем – внятно объяснить не может. Но почему-то верю, – тут голос Фарид падает до шепота, – что это действительно – надо.

– Чем я могу помочь, Рид? – почему-то так же шепотом спрашивает Алия.

– Доверяешь мне?

– Да, – пауза была. Маленькая, но Фарид заметил.

– Впусти меня. Я не полезу глубоко. Мне бы принцип понять. Как ты это сделала.

– Ты сможешь это... исправить?

– Все – не смогу. Мне нужно совершить одно маленькое чудо. Для одной маленькой машинки. На большее меня вряд ли хватит.

– Хорошо, – еще после одной паузы. – Давай. Только аккуратно, Фарид. Не за себя боюсь, не за свои секреты личные. Не сломай там то... что нельзя сейчас ломать.

– Да мне только посмотреть!

– Все вы, парни, так говорите, – неожиданно улыбнулась Алия. А потом крепко обхватила ладонями лицо молодого мужчины напротив. – Давай. Быстро. Время не ждет.

Мо вздрогнул – вздрогнул вместе с огромной машиной. Выглянул в окно кабины и увидел внизу маленькую фигуру человека, махающего ему руками. Это были золотые руки механика Фарида Куркина.

– Как ты это сделал?

– У каждого свои секреты. Главное, что напряжение все еще есть на фазе – до подстанции твоя сестрица не добралась.

– В нем... все работает?

– Понятия не имею. Думаю, все блокировки и датчики накрылись медным альфаирским тазом. Так что аккуратнее.

– Буду. Спасибо.

После. Альфаиры.

Вернулись Ильдар и Тагир – вернулись своим, кифэйским ходом. Грузовики с рабочим персоналом карьера еще где-то шли по древней равнине. Поднялся ветер, машины ехали в клубах пыли. Небо стали постепенно заволакивать тучи. У Федора Петровича Крыницына, начальника ИК-7 почти нестерпимо заныл старый прострел в ноге – смех смехом, но именно она – бандитская пуля. “К дождю”, – с тихим стоном выдохнул полковник, запивая остывшим чаем пару таблеток обезболивающего. Не только к дождю. Собиралась гроза.

– Я начинаю, – не вопрос, не предупреждение – констатация факта. – Протектор, ты готов?

– Как пионер. Сейчас, только палочки барабанные в руки возьму.

– Тагир... – Ильдар неуверенно улыбается. – Ты шутить умеешь, что ли?

– Все надо попробовать. Пока еще время есть.

– А ну отставить эти разговоры! – неожиданно резко произносит Тамара. – Не думать о плохом. Все получится. Мы справимся.

– А я ж разве спорю, – спокойно отвечает Тагир. – Справимся, конечно. Должны. Ну-с, Максимус, иди сюда. Как же тебя... это... того-этого... использовать?

– Тагир! – Алия топает ножкой. – Тебе вредно общаться с моим братом! И вообще – это я должна тебя использовать!

– Ну, так используй, – Тигр развел руки в стороны. – Я к эксплуатации готов. Тех. осмотр прошел, заправлен...

– Тагир!!!

Он добивается своего – она перестает нервничать. Вместо этого она злится на него, но не всерьез. Быстро поворачивает ее спиной к себе, прижимает к груди, кладет руки на плечи. Наклонившись к уху:

– Так?

Темноволосая девушка замирает в огромных руках, прислушивается к себе.

– Нет. Чуть отодвинься назад. Руки с плечи убери – мешать будут.

– Угу, – отступает на полшага, перемещает свои ладони-лопаты ниже, практически обхватывая полностью талию. – Может, так?

– Да. Наверное. Годится, – она выдыхает. – На счет “три” начинаем.

– Да в пень “три”. Начинай.

И она начинает.

Ее руки напоминают двух птиц. Пальцы – неуловимое трепетание крыльев колибри. Она плетет сеть – невидимую обычному глазу сеть. Эта сеть накроет поселок целиком. Живая энергия человеческих эмоций – любви, радости, смеха – заструится по этой сетке, наполняя ее силой, не даст пройти тем, кто захочет иных эмоций. Главное – держать концы нитей. Нет, главное, сначала – сплести ее. И Максимус плетет сеть.

Если бы не руки Тагира – Алия упала бы. А так просто откинулась назад, на своего Протектора.

– Ну и куда так торопилась? Едва на ногах стоишь!

– Они близко. Очень близко. Я могла не успеть.

– Успела же!

– Успела. Потому что торопилась.

– Мы поможем тебе, – Ильдар говорит тоном, не допускающим возражений. – Ты одна не удержишь все нити.

– Вы видите их? – Аля удивлена.

– Ай-ай, девочка, откуда столько самомнения?

– Простите, – Алия смущенно улыбается. – Я совсем не соображаю, что говорю.

– А я не вижу, – произносит Лидия. – Но если мне дадут в руки – удержу. Одну. Или две. Сколько их всего?

– Пятьдесят.

– Сорок девять, – поправляет Ильдара Алия. – Сорок девять.

– Много... – качает головой Тамара. – Я их почти не вижу. Так... Мерцание.

– Мы все возьмем по... – Ильдар задумался ненадолго.

– ... по три, – закончила Алия. – Мне останется сорок. По четыре нитки на каждый палец.

– Справишься?

– Со мной же Протектор, – улыбнулась Алия.

Со стороны, если бы на это смотрел человек, то, что происходило в этой ничем не примечательной чистой комнате с геранями на окнах и кругами цветастых домотканых ковриков на полу, ему бы показалось выступлением группы мимов. Без грима, серьезные, они разбирают невидимые нити, берут их в руки. Но эти люди не мимы, и “невидимые” – не значит “не существующие”. Это Альфаиры, и они готовятся удержать золотую сеть.

Точка. Лейфы.

Пейзаж напоминал бы тропический рай – белоснежный песок, бирюза неба, которая отражается в лазури моря. Если бы не люди. Странно, не по погоде одетые. И черепаха. Из всех Старших только Потан Тихого океана, хозяин этих вод, составил компанию кифэйям на берегу. Но если присмотреться, можно было видеть, как в сотне метров от берега вздымается над поверхностью воды фонтан – это нетерпеливый Гойрд, странный арктический гость в этих околоэкваториальных водах, напоминает о том, о чем кифэйи знают и так. Времени нет. Время против них.

– Боишься?

– Боюсь.

– Не бойся. Я не оставлю тебя. Я буду с тобой.

– Как? Ты останешься здесь, на суше.

– Не знаю, как. Но я буду с тобой. Ты не будешь одна там. Я с тобой. Верь мне.

– Верю.

Голубоглазая девушка с короткими, словно наспех окромсанными садовыми ножницами темными волосами, начинает раздеваться. Среди окружающих ее людей – двое мужчин, и оба они видели ее без одежды. Правда, один – отец, видел ее такой очень-очень давно, когда она была пухлощеким младенцем. И поэтому он отворачивается. Как и остальные кифэйи. А муж – смотрит. С каждой снятой вещью все быстрее стучит его пульс. Разумеется, не от возбуждения. Каждая снятая его женщиной вещь словно снимает слой с его сердца. Пока не оставляет его совсем обнаженным – чутко вздрагивающим от переполняющих его любви, тревоги и... и ярости. Пусть только попробует кто-то тронуть ее. Сжимает узкую и прохладную, несмотря на тропическую жару, ладонь.

– Верь мне.

– Верю, Протектор. Верю, любимый.

Босую ступню царапнули когти кожистой лапы. Пора. Девушка и черепаха стали медленно заходить в обманчиво безмятежные синие воды. Мужчина шагнул следом, словно никак не мог ее отпустить. Но у кромки моря остановился. Встал на одно колено, самые кончики пальцев опустив в воду – будто легкоатлет на старте. Голову наклонил, глаза закрыл. И замер. Готов.

Медикам и химикам хорошо известно, что морская вода по своему солевому составу и осмотическому давлению близка к плазме крови. Объясняют это тем, что жизнь родилась в океане, и оттуда же клетки крови взяли свой химический состав. И только Лейфы знают, как оно обстоит на самом деле, и зачем так. В Лейфах текут воды древнего океана...

Она слишком поздно поняла – как именно. Поняла одно из двух “Как?”. Но более насущным было первое “Как?”. Как она будет дышать под водой? Подробности собственной инициации в арктических водах надежно спрятаны в глубинах памяти, за той заслонкой, что уберегает человеческое сознание от запредельных кифэйских чудес. Хотя сейчас Лине было бы кстати это знать – в груди уже начало жечь от недостатка кислорода. Вокруг беспокойно крутился Потан Атлантического океана, начал подталкивать ее своей круглой блестящей головой к поверхности. Почувствовал как-то, что она уже почти теряет сознание. Да что она за Максимус, если в своей родной стихии существовать не может!? Как она сражаться будет?!

Толчок – изнутри. Не в сознание даже – сразу куда-то в легкие. Ушла резкая боль в груди, очистилось и прояснилось в голове.

– Как ты это сделал?

– Какая тебе разница? Кислород поступает непосредственно в кровь. Я же сказал, что не оставлю тебя.

– Тебе это трудно?

– Абсолютно нет.

С лица замершего у кромки воды мужчины обильными каплями в море стекает пот. И не в стоящем в зените солнце дело.

Ну вот, с одним “Как?” разобрались. Можно дальше, вниз. И еще осталось второе “Как?”. Кровь. Всегда кровь. Никуда без крови.

– Поможешь мне?

Ментальный ответ Старшего, как обычно, тяжел. Вместо слов она бросает мыслеобраз. И гигантский скат, плавно шевеля плавниками, медленно подплывает к ней, разворачивается боком. Вот тут, у основания хвоста, острый гребень, то, что нужно. Резко проводит ребром ладони, боль неожиданно сильная.

– Что у тебя случилось?!

– Все в порядке, Протектор, не переживай. Так надо.

Мутное, невидимое в этой кромешной тьме красное облако окутывает руку Максимуса. Акулы способны уловить мельчайшие концентрации крови на расстоянии в несколько километров, но сейчас не стоит опасаться хищных гостей – все живое ушло из этих вод несколько дней назад, почуяв приближение нездешнего зла.

Кровь Лейфа смешивается с океанскими водами. И становятся они едины.

Она не видит Нурга. Никто из Старших не видит Нурга. Невозможно смотреть здесь обыкновенным зрением – темно. И, тем не менее, они видят его. Чувствуют – как он поднимается из неведомых глубин. Видят многочисленные щупальца темных энергий, чернильную с лиловыми прожилками сверхплотную сердцевину. Он поднимается быстро. Слишком быстро – у него свои отношения со здешним временем. С каждой секундой все быстрее, потому что набирает силу.

Если бы с чем-то можно было сравнить то, что они делали – то, возможно, ближе всего к этому встала бы детская забава: слепить снеговика. Хотя они не лепили. И уж точно не снеговика. Максимус творил копье, а Старшие готовили ему материал.

Теперь точно можно сказать, что если бы обитатели этих вод не ушли раньше – они бы погибли сейчас. Невозможно было выжить обычным морским жителям в условиях постоянной скачкообразной смены параметров окружающей воды – плотности, химического состава, температуры. Старшие подавали Лине почти готовый материал, и Максимус ваял длинное острое “копье” – ледяное, если можно так сказать, чтобы сравнить его плотность с плотностью окружающей среды. Столб воды, сцементированный запредельными молекулярными связями, поставившими бы в тупик всех химиков на Земле. Это ее оружие. То, что должно поразить Нурга. Если она попадет. Если они успеют.

Его близкое присутствие стало почти ощутимым. Вода перестала слушаться. Сколько есть длины копья – столько есть. Больше нет времени. Больше вообще ничего нет. Только острие невидимого обычному глазу многометрового тонкого копья – копья из воды. Только то, что поднимается навстречу ей.

– Миша, давай на полную.

Он не ответил. Она не знала, но на ответ у него уже не было сил. Но дал – на полную. Энергия наполнила ее тело до кончиков пальцев. А сами пальцы сомкнулись над головой на невидимом копье. Откуда-то из глубин памяти всплыли слова прочитанной когда-то книги:

“Я целюсь не рукой: тот, кто целится рукой, забыл лицо своего отца. Я целюсь глазом.

Я стреляю не рукой: тот, кто стреляет рукой, забыл лицо своего отца. Я стреляю разумом.

Я убиваю не оружием: тот, кто убивает оружием, забыл лицо своего отца. Я убиваю сердцем”.

Перед глазами лицо отца – голубые глаза в вечном прищуре, усмешка узких губ, светлая прядь волос на лбу.

Я убиваю сердцем. Я убиваю кровью. Занесенная рука, игнорируя сопротивление воды, стремительно опускается вниз. Отправляя копье навстречу его жертве.

Она не успела выпустить копье. И успела почувствовать, как...

Он был еще далеко, он был еще глубоко. Но длинные, наполовину материальные, наполовину энергетические щупальца уже протянулись вверх. И одно из них схватило копье. И потянуло вниз. Быстро. Стремительно, невозможно быстро.

– Бросай!

Окрик Гойрда оглушил ее. Это был приказ. Это было давление воли Старшего. Но она не послушалась. Если она отпустит копье – встретить Нурга им будет нечем, на то, чтобы сделать новое, времени уже нет.

Ее тащило вниз, вокруг кружили Потаны, видимые лишь особым, кифэйским зрением. Гринда попробовал “перекусить” щупальце – и его отбросило в сторону, так что, что Гойрд и черепаха бросилась спасать оглушенного товарища. А ее волокло все ниже и ниже. Туда, вглубь, навстречу Нургу. А в это время там, на поверхности, трое Лейфов пытались удержать на берегу Протектора, которого неудержимо тащило в воду. Миша уже ничего не соображал. Кроме того, что ей там плохо, и она в опасности. И его действительно тянуло – туда, в воду, на глубину, вслед за ней.

Лина спиной почувствовала гладкую кожу, потом сильные большие плавники обхватили с двух сторон. И почти трехтонный морской дьявол потянул ее наверх. Ментальный стон Максимуса долетел до всех Потанов.

– Отпусти! – кит не может рычать, но Гойрд именно рычит.

– Нет!

Ей кажется, ее сейчас порвет пополам – копье неудержимо тащит вниз, плавники ската давят все сильнее, не давая опускаться. А потом Гойрд тяжелой торпедой на полном ходу, с разгона, таранит удерживающее копье щупальце. Ей едва не выворачивает руку в плече. От протяжного инфравопля Нурга временно глохнут все – и Потаны, и Максимус. Но копье – свободно и цело, гигантская манта не отпускает Лину, давая ей стабильность и опору в воде. Времени нет. Одна секунда – перевести дыхание – если его можно перевести на глубине нескольких сотен метров. Подтянуть еще энергии – она течет вольно, спокойно, Протектор справляется со своей работой. И ударить – в полную силу, в полную ярость.

Я убиваю сердцем. Я убиваю кровью. Я убиваю водой.

Невидимое скопление, основную часть которого составляла сверхтяжелая вода на основе водорода-четыре, немыслимое, несуществующее для современно химии соединение – это сверхплотное копье-игла прорезало темные холодные воды, скользнула меж шевелящихся, пытающихся перехватить щупалец и проникло туда – в черно-лиловую сердцевину.

От раздавшегося инфравоя они оглохли еще раз. А там, наверху, как подкошенные, упали у кромки воды Варвара и Алла. Лишь Ахмед как-то держался. И держал Михаила.

Его тело опускалось назад, в бездну, медленно. Опускалось и распадалось. Ошметки того, кто воплотился в этой реальности в виде гигантского... предположим, осьминога... хотя – страшнее, но уже не важно... – его ошметки, куски плоти, сотканной из материальности этого мира, медленно опускались на дно, разлагаясь прямо в процессе спуска. До дна спустилось не так уж и много – а то, что осталось, будет через несколько дней съедено вернувшимися исконными обитателями этого места. А над самой впадиной в течение суток в радиусе километра вода была чернильно-черной – даже у самой поверхности. Ученые так и не смогли объяснить этот феномен. Как и повышенный уровень радиации.

Лина лежит всего в метре от воды, тело ее прикрыто кое-как накинутыми вещами. Дышит рвано – словно учится снова дышать сама, легкими, без помощи Протектора. Сам Протектор тут же – сидит рядом, уронив голову на согнутые в коленях ноги. Без сил Протектор, совсем без сил, но кончиками пальцев касается ее руки. Уже привычно. Защищать. Не отпускать. Никогда.

Из всех Старших компанию им на берегу составляет снова лишь Потан Индийского океана. Старая черепаха щурится на солнце. Кажется, она улыбается – если черепахи могут улыбаться. Кифэйи – точно могут. Она поворачивает голову на длинной морщинистой шее к океану. Там фонтаном огромной латинской “V” салютует Гойрд. Манта и гринда высоко выпрыгивают над водой в сложных акробатических “па”. Старшие Лейфы праздную победу.

Голубые глаза резко открылись. Она попыталась сесть, но сил хватило только на то, чтобы приподнять голову.

– Мика!

– Тихо, тихо...

– Нам надо туда! – она захлебывается словами. – Туда! Там...

Ахмед помогает дочери сесть.

– Сейчас, – шепчет побледневшая Алла. Они с Варварой и Ахмедом берутся за руки, образуя живое кольцо вокруг Максимуса и Протектора. – Сейчас энергию минимально выровняем и все вместе...

– Поздно! – Лина рыдает. – Будет поздно!

Точка. Мандры и Альфаиры.И Лейфы.

Мика не дрогнула – ведь Роксы не боятся. И Мо, стоявший рядом с ней, тоже не дрогнул – он просто не имел на это права. Слегка завибрировала каменная порода под ногами Петра, выдавая его волнение – и только. А вот Софья негромко пискнула и юркнула за спину Фарида. Тот и сам бы с удовольствием спрятался за спину отца, например. Но сдержался. Хотя страшно было просто неимоверно. Он увидел тех, кого услышал когда-то на несуществующей радиоволне.

Они появились внезапно, тихо и без каких-либо предупреждений в виде спецэффектов – громов, молний, вспышек или чего-нибудь подобного. И вот стоят уже напротив, недалеко. Сколько их? Пятеро, шестеро... Нет, больше, но посчитать не получается.

Их видели раньше здесь, на Земле, Мо, Мика и Лина. Их видел в их родном слое Мо. Их почти видели Аля и Мунира. Но теперь их вид – не тот. Не совсем тот. Цилиндрическая форма, которую наблюдали Мо, Лина и Мика – сейчас на глазах меняется, словно плавится, обтекая их истинный облик. Новый вид скафандра для существования в иной материальности? Наверное. И вот глазам кифэйям предстает плотная серая поверхность их тел – размером близких к человеческим. Крылья, тонкие и перепончатые в их родном слое, сейчас потяжелели и висят почти до земли. Но глаза на полупрозрачных стебельках, по которым, матово пульсируя, бегает вверх-вниз оранжевая жидкость – почти такие, как запомнились Мо. А на то, что находится на месте рта, по-прежнему страшно и до дрожи противно смотреть. А уж когда эта ротовая полость распахивается...

– Ииидиии ссссюдааа, сссааамкааа... – голос – скрипучий, шипящий и вибрирующий одновременно. Он один только вызывает головокружение и тошноту. Один из игв делает шаг вперед. Фарид с Соней, как единое целое, невольно отступают назад.

На пути у игв мгновенно образуется глубокий ров. С тихим шелестом осыпаются в него мелкие камни.

– Хорошая работа, Петр Артемьевич, – кивает Мика. – Эй, ты, пучеглазый, а ты по-нашему разумеешь, что ли? И кого это ты самкой назвал?

– Сссааамкааа, ииидиии сссюдааа...Оссстанешшшьссся жиииить. Мы подееелииимссся ссс тобоййй... даааййй нааам пройййтиии... Мы поделииимссся ссс тобоййй влассстью...

– Это ты иди сюда! Я тебя сейчас покажу, кто тут самка!

– Мика!

– Работаем, Протектор.

– Аккуратнее!

– Ты тоже с защитой не переборщи.

Противоположная стена крутого карьера резко “встает на дыбы”, становится абсолютно вертикальной. Секундная пауза – и она опрокидывается на “группу товарищей”. Кифэйям приходится уворачиваться от полетевших во все стороны камней – Мика и Петр не успевают отследить полет всех кусков породы.

– Сонька, помогай!

– Я не умею!

– Учись!

Медленно оседает накрывшее карьер облако пыли, делая стоящих снова плотной группой кифэйев серо-бурыми манекенами.

– Личный состав цел?

– Вроде.

– Неужели все? – голос Петра недоверчив. – Вот так просто? Прихлопнули их стенкой – и все?

– С мухами только так, – пожимает плечами в тонкой серой пыли Мика. – И если вы думаете, что это было просто... – Звонко чихает. – Протектор, ты как? Силы еще есть?

Никто ей не отвечает. Максимус оборачивается.

– Мо?! Ты где, черт тебя дери?!

– Уходите!!!

С утробным рыком оживает стоящий в сотне метров экскаватор. И с оглушительным ревом вторит ему показавшаяся из плотного облака каменной пыли исполинская фигура.

– Мать твою! – выдыхает Рид, задирая голову. – Это динозавр?!

– Эта тварь называется рарруг, – слышится в их головах голос Мо.

– Мо, не лезь! Я разберусь с ним!