Текст книги "De Paris avec l'amour (СИ)"
Автор книги: Дарья Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Серж смотрел на нее с таким искренним недоумением. С волнением. Похоже, он даже слегка… запаниковал?
– Тебе не понравилось, Соф? Ты… что я сделал не так? Почему ты молчала, если тебе не нравилось? А мне казалось… – он замолчал, совершенно растерянный.
И тут она не выдержала. Подалась к нему, прижалась, носом в шею, обняла крепко-крепко. И, все туда же, в шею:
– Ты был не великолепен. Ты… я даже слов таких не знаю. Божественно великолепен – и даже это не отражает. Мне… мне никогда не было так хорошо, – поцеловала под подбородком, потом еще в шею, за ухом – остановиться очень сложно. Усилием воли заставила себя прекратить его чуть ли не вылизывать. – Правда, Серж. Я не знаю, как сказать. Спасибо. Это было прекрасно.
Он молчал. Лишь выдохнул глубоко и удовлетворенно, голову повернул и коснулся губами ее лба. Но она могла бы поклясться, что слышит в его груди урчание, которое издают кошки, когда их гладят. И пальцы его неспешно и очень нежно скользили по ее пояснице. А потом замерли. Софья приподняла голову с его плеча. Божественно великолепный мужчина заснул.
Шаг четырнадцатый. Новая сделка
Нас тут никто не знает, про нас никто ничего не слыхивал, так что позвольте погостить у вас несколько дней, пока не построим замок со всеми удобствами: с садом, с темницей, ну с площадками для игр…
Ночь вышла кошмарной. Божественный любовник Бетанкур оказался отвратительным соседом по постели. Хотя, собственно, небольшой диван не способствовал комфортному расположению на нем двух человек, одним из которых был высокий мужчина не совсем уж тощей комплекции. Ну и сам Серж сделал все возможное, чтобы максимально усугубить и без того не идеальную диспозицию. Он спал очень беспокойно. Метался, вертелся, то наматывал на себя одеяло, то складывал на Софью свои длинные руки и ноги. Она просыпалась раз десять за ночь, отвоевывая себе жизненное пространство. А когда уже совсем рассвело, Серж неожиданно успокоился, притих. Самое время, да, под утро. Но хотя бы под утро Софья проспала спокойно пару часов. А потом проснулась окончательно.
Лежать голой рядом с безмятежно спящим Сержем стало вдруг ужасно неловко. И она быстренько сбежала в душ. Привела себя в порядок полностью, включая гигиенические процедуры, освежение гладкости кожи и легкий макияж. Только феном не стала шуметь – спит человек, и пусть спит.
После душа обнаружился совершенно зверский аппетит. Соня оглянулась на своего спящего гостя. Не дождется она от него ни кофе, ни завтрака в ближайшее время. А настроение было почему-то солнечным – под стать погоде за окном. «Спасение голодающих – дело рук самих голодающих», – решила Софья и загрузила работой кофеварку. Напротив, через дорогу, есть кафе, где вполне приличная выпечка. Будем надеяться, что мсье Бетанкур проспит еще пятнадцать минут и не проснутся от щелканья дверного замка.
Напрасно Соня беспокоилась – ни дверь, ни фыркающая кофеварка не потревожили покой Сержа. Он спал как убитый – не шевелясь. Нет бы ночью так!
Спустя полчаса ей стало откровенно скучно – она позавтракала, помыла посуду, посмотрела новости в ноутбуке. Бетанкур спал. Нет, не спал. Нагло дрых, несмотря на почти одиннадцать часов! И никак не реагировал на шум вокруг него. Ради эксперимента Софья включила фен – Серж даже ухом не повел. На ее родине про таких говорят – прямая дорога в пожарники.
Она села на краешек дивана и принялась его рассматривать. Красив, падла. Вот такой, спящий, без своей обычной маски, со спутавшимися волосами и легкой щетиной он был все равно невероятно красив. Соня не отличалась чрезмерной стыдливостью и решила воспользоваться таким беспробудным сном своего гостя. И стащила одеяло вбок. Она не имела возможности рассмотреть ни сегодня ночью, ни тогда, в первый раз. Сейчас – шанс. Что ж… Бетанкур красив везде, в том числе, и в паху. Гармоничный, соразмерный, умеренно крупный. И гораздо более проснувшийся там, чем во всем остальном организме. Соня улыбнулась своим порочным мыслям, но разглядывать не перестала. Что-то ее смущало, и она, спустя пару минут, поняла – что. Перевела взгляд на его голову. Потом снова вниз. Да, ей не показалось. В паху мсье Бетанкур определенно темнее, чем на голове. И у него темные ресницы и брови.
Соня пересела чуть ближе, запустила пальцы в его волосы на макушке, раздвинула. И пришла к совершенно удивительному выводу. Красавчик блондин Серж Бетанкур… красит волосы?!
– Серж! – она тряхнула его за плечо.
Он промычал что-то и повернулся к ней спиной.
– Серж, вставай! Пожар! На заводе в Польше! Акции упали на бирже! Серж!
Он никак не реагировал, успел снова отрубиться, похоже.
– Серж! – она затрясла его, уже не церемонясь. – Серж!
– Катаржина, отстань, – пробормотал он, не открывая глаз.
Софья замерла. Что? Что он сказал? Ей послышалось или?…
– Серж! – она снова взяла его за плечо, но уже не так уверенно. – Вставай, слышишь…
– Катиш, не трогай меня, – донеслось из-под подушки. – Дай поспать, несносная женщина.
Что?! Он назвал ее другими женским именем?! Дальше Соня действовала исключительно на эмоциях. В мгновение ока она уселась верхом, выхватила подушку, которую Серж нежно обнимал, и принялась лупить его этой подушкой, приговаривая:
– Катаржина?! Катиш?! Ты охренел, Бетанкур! Здесь только я, слышишь, только я! И не смей называть меня именами своих многочисленных девок!
Он отбивался, сначала вяло, потом активнее, а потом, все-таки, окончательно проснувшись, смог переломить ход поединка, пропустив, правда, крайне болезненный пинок в область паха. Охнул, поморщился, но оказался сверху, зафиксировав ее руки над головой.
– Какого черта, Соф?! Где ваше хваленое русское гостеприимство? Какого дьявола ты меня бьешь?
– Ты назвал меня Катаржиной! – Соня была в ярости. В бешенстве. И попыталась повторить свой удачный пинок.
Попытку Серж пресек, но на лице мелькнуло виноватое выражение.
– Извини, Софи. Я не специально.
– Ах, так?! – извинения?! Она задохнулась от возмущения и попыталась укусить его за губу, но Серж проявил чудеса ловкости и увернулся.
– Прекрати! Я же сказал, что не специально. Я не понял сразу, что я у тебя. Решил, что дома.
– Кто такая Катаржина?! – он специально испытывает на прочность ее терпение!
– Домработница.
– Какая, на хрен, домработница?!
– Моя домработница, – в серых глазах – искреннее недоумение. – Ты же не думаешь, что я сам покупаю продукты, готовлю себе завтрак, забираю вещи из химчистки и делаю уборку?
Софи замерла, перестав дергаться под ним. Нахмурилась.
– Домработница?
– Да, – кивнул для наглядности.
– Ты спишь с ней?
– Господи, нет!
– Почему?!
– Потому что я не сплю с наемными работниками! – Серж начал потихоньку сам закипать. – Ну? Тебя можно отпускать? Драться больше не будешь?
– Отпускай, – кивнула Соня после небольшого раздумья.
Серж отстранился, все еще настороженно глядя на нее. Софья села, рефлекторно растирая запястья.
– Она симпатичная?
– Вполне.
– Тогда почему ты с ней не спишь?!
Серж закатил глаза к потолку. Этот неожиданный приступ ревности Софи уже начал раздражать. И забавлял одновременно. И, похоже, пока он не скажет правду, Софи не успокоится.
– Я не сплю с ней потому, что ее не интересуют мужчины.
– Что? – Софи недоуменно нахмурилась.
– Катаржина – лесбиянка.
Софи так забавно хлопает глазами…
– Как тебя угораздило?!
Серж пожал плечами. Ну, вот так вот…
* * *
С Катаржиной Ковалик, она же Наказание Господне, она же Порождение Ада, он познакомился пару лет назад. Собственно, Серж в тот момент был занят поиском очередной домработницы. Выудив последовательно трех предшествующих из своей постели. Проклятие какое-то. Ему советовали взять филиппинку, но Сержу не очень нравилась эта идея. Нет, он не был расистом. Просто не хотел видеть филиппинку у себя дома.
Он даже раздумывал о том, чтобы поискать на эту должность мужчину. Но сомневался, что нормальный адекватный мужчина будет заниматься такой работой. А ненормальный… Нет, ему этого хватило!
Чуть ли не первое, о чем сообщила на собеседовании своему потенциальному работодателю Катаржина Ковалик, этническая полячка, уже пять лет живущая и работающая во Франции – это о своей сексуальной ориентации. Сообщила гордо и даже чуточку презрительно. Хм… А это вариант…
Он, если говорить серьезно, ни разу не пожалел о том, что взял Катаржину на работу. Она пекла потрясающие «Мадлен» и варила умопомрачительный кофе, идеально следила за его вещами – ни одна из любимых рубашек не была испорчена, ставила в вазы именно те цветы, что ему нравились, и не лезла к нему в постель. Кроме тех случаев, когда перестилала белье.
Кроме того, обнаружилось, что у Катаржины весьма… специфический характер – прямолинейный и с увесистым чувством юмора. Со временем у хозяина и работницы установились своеобразные отношения. Это странно звучит, но Серж верил Катаржине. Доверял, но дело даже не в этом. Он знал, что она не будет ему врать. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. И если Катиш говорила «Мсье Бетанкур, вы отъели задницу» – он безропотно вводил запрет на «Мадлен» и прочие искушения от Катаржины, садился на диету и проводил по паре часов в день на тренажерах, пока не приходил в форму. Если она говорила: «Где вы взяли этот кошмарный галстук?» – значит, ему и вправду изменил вкус, и галантерейное изделие надо выкинуть. И лучше не вспоминать, как она могла прокомментировать его сексуальную жизнь, которая отчасти проходила у нее перед глазами.
Три презерватива… мсье Бетанкур, вы нынче в форме… Серж, ну у нее же силикон! Не спорь, я точно знаю, у меня глаз наметан… Выпей слабительного, мой мальчик. За эту ночь ты съел полкило косметики, на меньше… Не встречайся больше с той рыжей. Ее помаду с твоих трусов не отъела даже химчистка… Ваша последняя пассия посмела сунуть нос в мой шкаф с посудой! Убью, если еще раз поймаю!
Катаржина была не только домработницей, но и его зеркалом – беспристрастным зеркалом. И Серж это ценил.
* * *
Он сидел, прижимая трофейную подушку к животу. Соня напротив выглядела озадаченной и смущенной. Стыдно было за свою идиотскую ревность. И уж точно Софья не ожидала, что эта так взбесившая ее Катаржина окажется настолько… своеобразной особой.
Серж молчал. Соне с каждой секундой становилось все более неловко. Лучший вид защиты – это нападение.
– Скажи мне, Серж, где ты красишь волосы – на голове или… там? – кивнула на то, что он прикрывал подушкой.
Если она думала смутить его, то прогадала. Бетанкур усмехнулся, как ни в чем не бывало.
– Что, корни отросли? Заметно уже?
Значит, ей не показалось?!
– Зачем?! – он ее сегодня удивляет, не переставая. – Ты… какого ты натурального цвета? Брюнет?
– Нет, – невозмутимо пожал плечами. – Блондин. Только более темный. Русый. Такой… – ухмыльнулся, – как там, где ты меня бесстыдным образом разглядывала.
Вот же сволочь! Нельзя с ним расслабляться! Ни на секунду.
– Зачем? Чем тебя не устраивал твой натуральный цвет?
Он перестал улыбаться.
– Меня – всем устраивал.
– Тогда… я не понимаю…
Серж нахмурился.
– Да это еще при… Вивьене началось. Он и ввел в обиход бренд «белокурый Бетанкур». Он, в отличие от меня, натуральный светлый блондин.
– Ты же говорил… помнишь, рассказывал – светловолосый мальчик с белой кошкой…
– В детстве – да, – наморщил Серж свой идеальный нос. – Я лет в шестнадцать начал темнеть – видимо, дедовы гены прорезались, он темноволосый был. Русый стал. Мне как-то все равно было – какой цвет волос. А потом… когда меня припахали к семейному делу. Эти чертовы маркетологи, – тут Серж скорчил такую гримасу, будто речь шла о его личных идейных врагах, – заявили, что «белокурый Бетанкур» – вполне работающий рекламный механизм, своеобразный, но сложившийся и известный бренд. Человек-бренд, – Серж невесело усмехнулся. – А мне было-то всего лет двадцать с небольшим. В общем, они меня уговорили, что я должен и… и – вот.
Софья молчит. Такого ответа она не ожидала.
– Знала бы ты, – неожиданно и негромко продолжает Серж, – как мне это надоело. Несколько лет красить волосы. Одеваться и выглядеть так, как от тебя ждут. Говорить то, что от тебя хотят услышать. Бизнес этот… женский.
– Как бизнес может быть женским? У вас серьезная компания и вообще…
– Наши основные покупатели – женщины. Знаешь, иногда ловлю себя на мысли, что ненавижу косметику. Я разбираюсь в ней, я в курсе модных трендов, но… Надоело до чертиков. Знаешь, ужасно хочется иногда… – он замолчал.
– Чего? – не выдержала Соня.
– Неважно, – он широко улыбнулся. – Ну, что – мир, суровая воительница? Или мои крашеные волосы тебя совершенно разочаровали?
– Переживу как-нибудь, – Софья приняла его резкую смену темы. – Слушай, я кофе сварила, но он уже остыл. Круассаны свежие. Полотенце я тебе в ванной приготовила. Так что…
– Полотенце она приготовила, – Серж прищурился. – А сама почему не приготовилась?
– Что? – Соня округлила глаза.
А в следующую секунду оказалась на спине.
– Сарафанчик милый и очень тебе идет. Но сейчас совершенно лишний, – колючая щека царапает шею, губы ласкают ключицу.
– Серж… завтрак…
– К черту. Хочу видеть, как ты кончаешь при свете дня. Покажи мне.
И она показала. Все, что он попросил и потребовал.
* * *
Кофе пришлось варить по новой. Серж лишь кивнул коротко, поблагодарив Соню за поставленную перед ним кружку. И продолжил елозить стилом по экрану смартфона.
Софья сложила руки под грудью. Он привык, что ему прислуживают. Так же, наверное, он кивает Катаржине. Желание устроить скандал становилось все сильнее, и она вдохнула поглубже, пытаясь успокоиться.
– Очень вкусно, Софи, – Серж, не отрывая взгляда от экрана, отпил кофе. – Извини, я сейчас… почту проверю. Письма одного очень ждал и… – он снова замолчал, вглядываясь в экран.
Ну да – почту проверить, это важно. Софья как-то неожиданно успокоилась. На ее крошечной кухоньке, за столиком на двоих сидит в одних трусах глава и владелец крупной косметической компании и решает свои деловые вопросы. Театр абсурда. Соня повернулась и налила себе в кружку остатки кофе из кофеварки.
– Ну, вроде самое срочное разгреб, – Серж отложил телефон. – Но…
Его прервал звонок домофона. Соня отставила кружку.
– Странно… Кто бы это мог быть? Я никого не жду.
– Алекс, наверное.
– Алекс? Какой Алекс?!
– Водитель мой, – невозмутимо пожал плечами Серж. – Я попросил его одежду мне привезти. Открой ему дверь, пожалуйста. Не хочу перед своими служащими в трусах светиться. А вещи мои, сама понимаешь, после дождя в каком состоянии…
И Софья пошла открывать. Отлично. Просто превосходно. Ей на дом еще и шмотки Бетанкура привозят!
Высокий широкоплечий Алекс был абсолютно невозмутим. Видимо, далеко не в первый раз делает такое. Или в его темных очках дело?
– Добрый день, мадам. Для мсье Бетанкура, – протянул ей «плечики» в чехле и пакет.
Софью так и подмывало спросить: «Где расписаться?», но все-таки промолчала. Закрыла дверь, аккуратно положила принесенное на диван.
– Твои вещи, Серж, – голос ровный-ровный.
– О, спасибо, – он оторвался от круассана, прошел, заглянул в пакет и под чехол. – Катиш, умница, все правильно собрала. – Обернулся к Соне. – Я сейчас сразу на деловую встречу еду, так что…
– Конечно, я понимаю, – Софья пожала плечами. Давай, собирайся и проваливай на все четыре стороны.
Она смотрела, как он одевается – ничего не могла с собой поделать, смотрела. Серж был явно погружен в свои мысли, кажется, даже губы шевелились, будто проговаривал что-то про себя, пока длинные пальцы застегивали запонки в манжетах рубашки. И вот снова перед ней роскошный мсье Серж Бетанкур. А тот, кто в одних трусах пил кофе на ее кухне, исчез.
– Проводи меня, Софи.
Они подошли к входной двери.
– Что делать с твоими вещами? В которых ты был вчера?
– Да выброси, – отмахнулся Серж. – Все равно все испорчено – намокло, помялось, рубашку я еще и порвал.
– Как скажешь.
Он шагнул через порог.
– Я, как освобожусь, позвоню.
– Позвонишь? – слова вылетели автоматически. Она… у нее было пакостное чувство, что он уходит навсегда. Иррациональное. И от того не менее гадкое.
Серж обернулся.
– Ты же не думаешь, что на этом все и закончится? Нет, – чуть заметно усмехнулся. – Все только начинается, Софи.
А потом шагнул обратно, нагнул голову, легко и нежно поцеловал ее в губы. Раз, другой. Отстранился.
– До встречи, Софи.
А она потом еще долго не могла отойти от входной двери. И лишь сравнение с собакой, которая провожает на работу любимого хозяина, заставило ее встряхнуться.
Состояние было абсолютно разобранное какое-то. Ночью и утром было так сладко. А сейчас, не пойми с чего – горько. Копаться в себе не хотелось.
Пинками заставила себя убрать диван, сложить вещи Сержа в отдельный пакет. Выбросить? Рубашка и брюки были высохшие, но, действительно, сильно измятые. Пуговицы обнаружились под диваном. Как и пара использованных кондомов. Пуговицы и презервативы выбросила, пакет с его вещами убрала в шкаф. Ну, не смогла выбросить – и все тут.
В общем, маялась не пойми чем, когда уже ближе часам к четырем ее подбросил на месте звонок в домофон. К двери она дернулась так, что пребольно ударилась бедром об угол стола. А спустя пару минут принимала из рук молодого паренька в синей униформе огромный роскошный букет светло-розовых роз. Ей все-таки пришлось расписываться в доставке в этот день.
К букету прилагалась карточка. Четыре коротких предложения.
Скучаю. Буду занят до вечера. Постараюсь быть у тебя к девяти. Серж.
Она даже не обратила внимания на то, что он не спрашивал разрешения, а просто поставил перед фактом, что приедет. Главное – приедет. Она полчаса провалялась на диване, уткнувшись носом в умопомрачительно пахнущие розы. А потом спохватилась. Тот синий комплект от Chantelle дождался своего часа! Господи, сделай так, чтобы его еще никто не купил! И Софья резко рванула из квартиры.
* * *
Время – девять. Диван разобран, постель свежая. На столике – вино, фрукты, присланные им розы в вазе. На хозяйке квартиры идеально сидящий на ней комплект – белый атлас, гладкое синее кружево. Не очень откровенно, но безумно роскошно. Все это великолепие прикрыто сарафаном, который Серж оценил еще утром.
Она ждет его. Запретив себе думать, как жалко это может выглядеть.
Пять минут десятого. Поправила вазу на столике. Взбила подушку. Шесть минут. Резко встала. Звонок ударил по нервам.
Он не успел шагнуть через порог – Софья схватила его за галстук и втянула в квартиру.
– Ты опоздал… – простонала она после первого поцелуя. – На шесть минут опоздал.
– Прости, маленькая, – упиваясь ее нетерпением, ее запахом, вкусом кожи, гибким и жадным телом, прижимающимся к нему. – Прости. Пробки, будь они неладны…
Шаг пятнадцатый. Новые условия
То, что вы называете любовью, – это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно.
Ее жизнь совершила резкий поворот. Софья стала любовницей Сержа Бетанкура. Или он стал ее любовником, что сути не меняет. Великолепным любовником, кстати.
Они по обоюдной негласной договоренности никогда не обсуждали их первый раз. И почему тогда вышло так. Лишь один раз Серж оговорился, и она все поняла. Господи, ну какая же она идиотка. Он ни с кем не был все это время! Неудивительно, что Серж так сорвался. А она… она накинулась на него как мегера, не дала и шанса. Как же хорошо, что он вернулся! Иначе она бы никогда не узнала, какой он.
Нежный. Страстный. Томительный и взрывной. Соня понимала, что у него было много других женщин до нее. И теперь он весь свой опыт бросил к ее ногам. С ним было сладко, терпко, горячо. А еще легко и уютно. Хотя… хотя, смотря, что под этим понимать.
Серж как-то странно, неожиданно и быстро вписался в ее жизнь, причем совершенно буквально. То первое утро было действительно первым – в череде многих. Он с легкостью оставался у нее ночевать – очень часто. В ванной появились зубная щетка и бритва имени Сержа Бетанкура – в первую же неделю. В ту же первую неделю он свернул головку душа своей высоченной блондинистой макушкой. Пришлось вызывать сантехника.
Серж освоил ее кофеварку. Выучил дорогу за круассанами. В общем, чувствовал себя в ее крошечной квартирке как дома. Чего не скажешь о Соне.
Ей первое время было страшно неловко от того, что его вдруг стало так много в ее жизни. В ее квартире. Каждый раз удивлялась поднятому сиденью унитаза. В туалет вообще было неловко ходить – ей идиотски казалось, что все слышно в комнате, и она включала воду, чтобы приглушить звуки интимного характера. Ночи с Сержем, после того, как он засыпал, были сущим кошмаром. Он спал беспокойно – всегда, большую часть ночи. Извинялся, но был, по сути, прав, сказав: «Во сне человек себя не контролирует». В конце концов, после нескольких ночей Соня научилась отбиваться от него, почти не просыпаясь.
А, с другой стороны, с Сержем было нереально здорово. Теперь – иначе, но все так же фантастически интересно. И разговоры. И его шутки. И ужины в ресторанах, и прогулки по Парижу, и многое другое. И секс. Потрясающий, сумасшедший, жаркий секс.
* * *
– Куда ты свернул? Нам не туда!
Серж лишь усмехается, и Софья понимает, что он задумал. Вздыхает. В конце концов, сколько можно увиливать?
Прошло уже три недели. Серж легко освоился в ее квартире. А вот она боялась его жилья. Не могла себе объяснить причину. Когда они в ресторане, на улице и в других публичных местах – они на равных. Когда он у нее дома – у Сони даже есть преимущество, хотя сам Серж, похоже, так не думает, ей вообще кажется, что он уже считает ее квартиру своей: так вольно и комфортно он себя чувствует у нее дома, это заметно очень явно. Но, по крайней мере, там у него нет преимущества. А вот его квартира – другое дело.
Там, наверняка, роскошно, очень роскошно. А еще там, наверняка, была куча других женщин – раньше, до Сони. Софья не хочет туда. Но это глупо, и вот сейчас они едут к Сержу домой. Ну и ладно. Она вздернула повыше подбородок и поменяла положение ног, «сверкнув» коленками под задравшимся подолом сине-белого платья.
– Не отвлекай меня от дороги, – прокомментировал ее действия Серж, а Соня в ответ лишь усмехнулась.
* * *
– Она действительно красная! Ой, и фонарь! – Соня расхохоталась.
– А я тебя предупреждал, – ухмыльнулся Серж.
Квартира роскошна. Даже роскошнее, чем Софья себе представляла. Но в ней очень красиво – после того, как проходит первоначальный шок от красной прихожей. Внутри очень просторно, светло, действительно, много белого. И квартира какая-то… живая. Не производит впечатления витрины.
– Скажи, дизайнер, который это делал – мужчина?
– Нет, женщина.
– Ну, ты с ней, разумеется, не спал, поскольку она наемный работник…
Серж хмыкнул и демонстративно принялся поправлять вазу с белыми розами на стеклянном столике.
– Серж!
– Всего два раза! Она была красивой и… и настойчивой.
– Теперь я понимаю, откуда взялась красная прихожая с красным фонарем! – не смей его ревновать, Софья. Иначе ты станешь неврастеничкой во цвете молодых лет. Но собственный совет не так-то легко реализовать. Надо переключить голову. – Знаешь, а это заметно.
– Что именно? – он выглядит слегка виноватым. Странно.
– По квартире видно, что дизайнер кое-что про тебя поняла.
– Да? И что же?
Ты тоже, как и эта алая прихожая, ослепляешь и оглушаешь – своей красотой, богатством, интеллектом, чувством юмора. И мало кто может угадать, что там, дальше, в глубине – светлое, нежное, живое.
Она не стала говорить этого вслух. А Серж, не дождавшись ответа, протянул ей руку со словами:
– Пойдем, покажу тебе второй этаж.
* * *
– Зачем тебе столько спален? Спишь в них по очереди?
– Нет. Так принято. Или… на всякий случай. Пару раз у меня ночевала мадам Нинон. Еще как-то…
Неважно. В общем, они мне не мешают. Может, приму ислам и заведу себе гарем?
Соня ответила на эту идею фырканьем и открыла очередную дверь.
– Господи! – не выдержала. – Одна эта ванная комната больше всей моей квартиры!
– Ты преувеличиваешь, – Серж прошел вслед за ней в помещение.
Ничего она не преувеличивает. Светлая с серыми и бежевыми прожилками плитка под мрамор. Хотя какого черта – «под мрамор»? Наверное, все натуральное. И огромная раковина с длинными боковыми частями тоже, похоже, мраморная. Зеркало во всю стену. Нет, в две стены. Душевая кабина, больше похожая на космический корабль – и видом, и размерами. В джакузи можно смело топиться.
– Это мрамор? – Соня проводит пальцем по поверхности раковины.
– Оникс. Пакистанский. Слушай, Софи…
– Да? – она поднимает глаза и замирает, встретившись с его взглядом в зеркале.
Он стоит за ее спиной. Ей безумно нравится, как они выглядят, и она не может оторвать взгляда от их отражения. Не потому, что он красив. И не потому, что она и своей внешности знает цену. Нет, дело в том, как они смотрятся… рядом. Вместе. Как-то правильно. Гармонично. Как надо.
Смотрит в его глаза. На лицо. Как у него слегка приподнимается уголок рта. Как он наклоняется к ее виску, и теперь видно лишь светлую макушку. И тихий голос на ухо:
– Соф, я соскучился ужасно…
Неудивительно. Последняя неделя у них была «чистой» в плане секса. По причинам физиологического характера.
Говоря откровенно, обсуждать с Сержем такую тему было неловко. Но это неизбежная часть отношений. Софья опасалась его реакции – по собственному опыту и рассказам подруг знала, что на известие о месячных мужчина может отреагировать по-разному. От предложения заняться «этим» в душе до альтернативных методов сексуальной активности. Но когда она отстранилась из его рук и, негромко и запинаясь, как юная девочка, сказала ему о своей проблеме – он принял это спокойно. Отодвинулся. Полюбопытствовал о самочувствии. И спустя пятнадцать минут ретировался со словами «Тебе, наверное, лучше отдохнуть». В общем, то ли повел себя по-джентельменски, то ли испугался, что женщина в этом состоянии опасна. Но Соня осталась довольна такой его реакцией. Честно говоря, именно этого и хотелось тогда: спокойно поспать несколько ночей – чтобы тебя никто не пинал, и можно было в любой момент воспользоваться ванной.
А вот теперь хотелось совсем другого. Софья закрыла глаза и наклонила голову, подставляя шею для поцелуев. И услышала негромкое:
– Тебе уже можно?
– Нужно… – усмехнулась она.
Он что-то шепнул неразборчиво, продолжая целовать – ухо, шею. А потом подключил руки и… Соня застонала от движения его пальцев. Быстро скользнули вниз лямки легкого летнего батистового платья, за ними последовал бюстгальтер.
– Смотри, Софи… – выдох прошелся от шеи до ключиц. – Смотри. Как красиво. А ты говорила – мы не поделим зеркало…
И она открывает глаза. Чтобы увидеть в зеркальном отражении, как его длинные пальцы трогают ее грудь. Соски. Легко задевают и сжимают – но несильно. Она охает и снова закрывает глаза.
– Нет, нет, Софи… – все тот же искусительный шепот. – Смотри. Смотри. Открой глаза и смотри.
Она подчиняется. Смотрит сначала на свое лицо – на густой румянец на щеках и затуманенные глаза. А потом снова на его руки. Как он ласкает – нежно и настойчиво, прокатывая между пальцами, чуть оттягивая. А потом вдруг просто баюкая грудь в ладонях. Смотреть на это в отражении зеркала – возбуждение и стыд одновременно. Стыд побеждает, и она снова прикрывает веки.
– Соф, не закрывай глаза!
– Сними рубашку, тогда открою!
Без его рук становится холодно, но это ненадолго. Его голая грудь прижимается к ее спине.
– Посмотри на нас…
Отражение в зеркале забирает дыхание, буквально. Ей даже не верится, что эти обнаженные мужчина и женщина в зеркале – они. Он снова начинает гладить ее, а Софья смотрит в зеркало, не отрываясь, приоткрыв губы. В этом есть явно что-то не совсем нормальное – так она будет думать потом, а сейчас – сейчас просто не может оторвать взгляда от них двоих. Серый взгляд из-под полуопущенных длинных ресниц. Часть мужского плеча с ключицей над ее плечом. Руки его – крест-накрест, потом накрывают ладонями, пальцы… сжал… его руки везде, лаская. Он уже может не просить ее не закрывать глаза – она не может оторваться от того, что происходит в зеркале. Их личный приватный порнофильм.
– Все, больше не могу, Соф, – простонал низко. Отстранился, громыхнул ящиком шкафчика под раковиной. Спустя несколько секунд толкнулся в нее и снова застонал – от невозможности. – Что же ты у меня такая маленькая…
Она тоже застонала и приподнялась на носочки.
– Так попробуй…
– Нет! – снова громыхнул чем-то, ступни ее коснулось что-то холодное. – Вставай. Это весы. Так выше.
– Будешь взвешивать? – чтобы хоть как-то отвлечься от того, что происходит.
– Буду трахать! – и, наконец-то, исполняет свою угрозу. Подхватывает ее бедро, ставит на выдвинутый ящик. Софья прогибается в спине, прижимаясь к нему плотнее ягодицами. – Дааа…
Именно – да. Идеально.
В зеркале они видны только до пояса. И того, как происходит сам акт, не видно. Видно лишь пьяные от желания глаза, мужские руки, скользящие по женскому телу, женские руки, с побелившими костяшками, вцепившиеся в края раковины. Его пальцы касаются ее губ, и она неожиданно прихватывает в плен его указательный палец. И Софья начинает имитировать с его пальцем в своем рту, губами, языком, то же, что он творит с ее телом там, где не видно в зеркале. И это становится спусковым крючком их оргазма – сначала его, а спустя пару секунд, от его жаркой пульсации внутри и, лаская его палец, за Сержем следует Соня.
– Сееерж… – она уже не может больше выдерживать его навалившуюся сзади тяжесть, и пальцы скользят по гладкому пакистанскому ониксу.
– Ох, прости… – Серж отстраняется, разворачивает их обоих от безмолвного свидетеля их соития, упирается поясницей в раковину и прижимает Соню к себе – спиной к груди. Губы касаются изгиба плеча. – Что ты творишь со мной, Соф?… Вот с пальцем – это ты зачем?
– Тебе не понравилось? – она трется затылком о его подбородок.
– Очень понравилось! Но если бы ты так не делала… я бы продержался дольше.
– Можем повторить…
– Какие мы смелые… – хмыкнул весело. Безошибочно нашел замок в боковом шве, и потянул платье вниз.
– Эй, что ты делаешь?!
– Иногда ради разнообразия надо заниматься сексом и без одежды, – легкий шлепок по бедру. – И вообще – марш в джакузи.
Но она так и не осталась у него ночевать. Несмотря на все уговоры и даже попытки Сержа обидеться.
– Мне надо завтра на работу. Посмотри, во что ты превратил мое платье? Оно все измятое.
– Не поверишь, но где-то в недрах этой квартиры есть утюг.
– Я не могу завтра прийти на работу в том же, в чем была сегодня. Это неприлично.
– Можем встать пораньше и заехать к тебе.
– Серж, нет, это неудобно и вообще…
И такси он ей воспользоваться все-таки не дал – сам отвез обратно домой, молчал всю дорогу и всем своим видом выражал недовольство. Что не помешало ему на следующий день уже к обеду строить планы на вечер с Софи. Потому что иначе он уже не мог. Без нее не мог.
