Текст книги "Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе (СИ)"

Автор книги: Дарья Остольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Ведьмак наклонился, и принялся покрывать поцелуями мою шею. Инстинктивно выгнувшись от удовольствия, откинула назад голову, чтобы предоставить ему больше пространства для манёвров.

– То, что происходит между нами, касается только нас двоих, сокровище моё. Не сомневайся, просто делай то, что хочется. Ты не ошибёшься. Это беспроигрышная лотерея. – улыбнулся полубог, и я ощутила как эта улыбка скользнула по моей коже, – Да, вначале мы познаём друг друга, изучаем, пытаемся понять, что любимому нравится и как ему угодить. И в этом процессе есть своя необъяснимая прелесть. – ведьмак прижал крепче, – Я знаю, чего ты боишься: ты слишком чувственная, слишком отзывчивая, и именно это тебя пугает.

Господи, как же хорошо, что мне не нужно ничего объяснять. И как же хорошо, что он иногда понимает меня лучше меня самой.

– Ты как сверхчувствительный сенсор, реагируешь на малейшее прикосновение. Да что там на прикосновение, на взгляд!

Глаза полубога сияли искренним восхищением. Он восхищался... мной. А у меня просто в голове не укладывалось, что я могу вызывать подобные чувства, ведь до Леры никто и никогда не смотрел на меня так, будто я... будто я нечто божественное и совершенное во всех отношениях.

Я поняла, почему он настоял на такой близости: Лера продолжал сбивчивым шепотом, но я слышала каждое его слово.

– И мне это нравится. Мне это безумно нравится! Я пьянею от того, как ты откликаешься на такие мелочи, и с ума схожу от осознания, что это только начало. У нас с тобой еще столько всего впереди...

«Соблазнитель. Самый коварный и самый соблазнительный соблазнитель» – улыбаясь подумала я.

– А теперь я могу получить свою награду?

– Какую?

– Я хочу услышать тот стон. Тот самый, что ты от меня спрятала, прикусив губу. Верни его мне.

И «коварный соблазнитель» в полной мере доказал, что он имеет право так называться: Танилер стребовал свою награду с процентами.

***

– Бак!

Иликор распахнул дверь, и бросил дорожную сумку у порога гостиничного номера.

Маг сидел спиной ко входу, и даже не обернулся на оклик.

– Привет, – буркнул Бакаир, сосредоточенно расковыривая амулет, – Заходи.

– Я готов ехать. Ты её нашёл? – спросил Иликор, падая на кровать.

Баку очень хотелось отвесить другу подзатыльник.

– А то не заметно, да?

С момента, как от него ускользнула Натони, он с каждым днём становился всё раздражительнее и раздражительнее. И тот факт, что в его руках перегорал уже третий поисковик, благодушия магу не прибавлял.

– Если бы уловил хотя бы примерное местоположение, меня тут бы уже не было.

– На что ловишь? – поинтересовался Иль, закидывая руки за голову и устраиваясь поудобнее.

Еще во время совместной работы он успел достаточно хорошо изучить приятеля: характер у Бакаира был преотвратный, и ужиться с ним мог разве что сущий ангел, но в том, что касалось работы Бак был на высоте. Усидчивый, точный, скрупулёзно выверяющий до грамма, до миллиметра – этого мага желали себе многие команды, потому что он не сдавался и не останавливался. Бак всегда шел до последнего, в стремлении получить то, что хотел... а значит вечер обещал быть долгим.

Бак молчал, и Иликор повторил:

– Так на что ловишь?

– На остаточные эманации.

– Эманации силы?

– Эманации магии.

– Да какая разница, Бак, это крохи! Их в любом случае недостаточно для определения объекта.

– У меня этих крох еще пол-накопителя.

– Неужели у тебя нет её вещи?

– Нет.

– А в той сторожке, о которой ты рассказывал? Там ничего?

Бакаир вспомнил черное пепелище метров пятнадцати в диаметре, которое обнаружил на следующий день, и зло сжал челюсти. Чертов ведьмак не оставил ни следа. А он так надеялся на её кровь. Он же чувствовал, сколько её там было. Крохотное помещение насквозь пропахло днями Луны его Натони, а сама ведьмочка еле держалась на ногах. Как же он мог упустить её?! И как она, такая слабая и измождённая, смогла сбить его настройки перехода? До сих пор в голове не укладывается.

– Ничего.

Тон Бакаира ясно давал понять, что общаться он не желает, но Иль это как-то не волновало.

– Мы теряем время, Бак, – серьезно произнёс Иликор, и прозвучавший в его голосе металл никак не вязался с расслабленной позой, – Нужно проверять дома. Их всего четыре.

– Эти, как ты выразился, «дома» являются загородными резиденциями императорской семьи. Вспомни о наложенной на них защите (я уже не говорю о родовых печатях) и трезво оцени наши силы.

– Печати на неё не сработают. Она не часть рода.

– Ты не видел Танилера в тот день. Так защищают самое ценное. Она наверняка уже часть рода.

– А птичка на хвосте принесла, что обряда не было...

Бакаир замер.

– Откуда информация?

– От гвардейцев Его Императорского Величества.

– Течь в личной гвардии? А наш Император-то совсем лопух... Что еще известно?

– Они точно в одной из четырёх резиденций, но где именно никто не знает... Хотя Дакраир наверняка в курсе. Эти двое очень близки. Но второй гвардеец упорно делает вид, что вообще не понимает о ком речь. Он якобы не встречался с Танилером с момента его триумфального выдворения в ссылку, и доказать обратное нет возможности. Скользкий гад, и предусмотрительный.

Бак вставил огранённый горный хрусталь, напитанный магией Натони, в паз. Защёлкнул крышку поисковика, и зажал коробочку в кулаке, пуская импульс, и тем самым активируя устройство. Поисковик пыхнул дымком, и с отвратительнейшим густым запахом серы, распался в прах. Ещё один баснословно дорогой прибор отправился в дар Тёмному Богу.

– Значит резиденция. – произнёс Бакаир, стряхивая осевший на штанах пепел. – Надо подготовиться.

– Люблю, когда у тебя такой настрой! Значит скоро начнётся веселье!

***

На третий день пути я смогла самостоятельно спешиться, а утром четвертого дня удалось самой взобраться в седло, что очень расстроило Леру: пажеские обязанности по моему «спуску-подъему», как оказалось, доставляли ему удовольствие. Тело постепенно привыкало к нагрузкам, и подъезжая сегодня к очередному постоялому двору, я уже не горела желанием лечь и умереть на месте. Теперь я оптимистично хотела выполнить программу минимум «ванна-ужин-постель», а до того, никаких суицидальных мыслей.

Да и Лера бы не позволил (не то что умереть, даже думать). Потому что всё, о чем я думала, был он. Полубог заполнил моё пространство сверху донизу, и куда бы я не повернулась, я встречалась со взглядом самых чудесных на том и этом свете серо-голубых глаз.

Лерка оказался удивительным собеседником. Точнее рассказчиком. Он был похож на большую советскую энциклопедию первого издания о шестидесяти пяти томах: Танилер знал всё и обо всём.

Утром, стоило нам только выехать на дорогу, и я, как пятилетний ребёнок, начинала крутить головой, жадно разглядывая окрестности и задавая вопросы. О различиях наших миров. Об особенностях уклада и быта местного населения. О разнице сословий и отношениях между ними. О разведении домашних животных и охоте. И, самое главное, о магии и ведовстве. Об удивительных существах, прорывающихся из-за Граней, и о тех, что живут здесь бок о бок с людьми испокон веков.

Лера терпеливо отвечал на каждый. Он рассказывал и рассказывал, а я слушала открыв рот. Эти истории словно настоящие сказки, заставляли удивлённо распахнуть глаза и внимать, потому что...

«Во-о-он то дерево, которое мы только что проехали... да, то, которое на цветущую ёлку похоже... это херапуль. Вася, ну что ты ржешь! Херапуль... Херапуль, бестолочь. Нет, не повторю. Согласен, название так себе, зато знаешь какая красивая легенда связана с этим растением? Это даже не легенда, это сказание. Придание о двух драконах...» и через несколько минут я не то что ржать, я дышать забывала, заслушавшись.

Наша дорога была лёгкой. И чем больше времени я проводила со своим ведьмаком, тем отчётливее понимала, что прикипаю к нему, срастаюсь каждой клеточкой, и уже даже представить себе не могу жизнь без Леры: умного, доброго, красивого, самодовольного наглого и такого соблазнительного полубога.

Про то, что он «соблазнительный», Танилер тоже не забыл (и мне не уставал напоминать): стоило нам остаться наедине, и меня откровенно обольщали. Ласки, поцелуи и романтичные глупости шепотом не прекращались ни на секунду. Ведьмак постоянно касался меня, намеренно и невзначай, будто ему тяжело было до меня не дотрагиваться. И я узнала тысячу и один способ передать свои чувства в прикосновении. Похоже я начала понимать его уже без слов: наговорившись за день, вечером мы переходили на невербальное общение, «рассказывая» друг другу о том, что чувствовали. О том самом, что ударяя в голову, мешало трезво мыслить.

Вечером четвертого дня мы подъехали к первому на нашем пути крупному городу. Высокие каменные стены, метров пятнадцать не меньше, опоясывали Бранигон широким кушаком. Не смотря на то, что город лишь условно приграничный (горы служили Империи естественной границей, и с этой стороны никогда не было нападений), укреплён он был основательно. С обшарпанных (но, даже на вид, крепких) стен недружелюбно поглядывали вниз две баллисты, а частые бойницы намекали на серьёзный штат лучников. Бранигон был похож на старого жилистого вояку, уже растерявшего весь лихой задор молодости, зато обретшего бесценный опыт прожитых лет. Взять такого с нахрапа не получится точно.

В городе было лишь двое ворот (западные и восточные) против обычных четырёх, и когда мы наконец-то въехали внутрь, обнаружился второй ряд укреплений: ров и стена пониже.

– Ров внутри? Всегда думала, что он должен быть снаружи.

Удивлённо отметила я, когда Мрак и Вихрь мерно процокали по деревянным доскам опущенного моста. Лера лишь пожал плечами.

– Это очень старый город времён магического истощения Граней. Тогда каждый из шкуры вон лез, пытаясь изобрести не магические способы защиты, и обезопасить себя. Ну и изобретали кто во что горазд.

– Магического истощения Граней? В учебниках это не упоминается, и ты об этом не рассказывал. Что за время?

– Почти два десятилетия в нашем мире не было магии. Вообще. Просто в один момент исчезла. В учебниках об этом действительно не пишут, никто это время уже не помнит, поэтому на улице лучше не обсуждать. Вечером расскажу, после ужина.

– Шехеризада.

– А?

– Да, говорю, да. После ужина.

***

Мрак покапризничал, потребовал уделить ему больше внимания, и согласился остаться на ночь в стойле один только после того, как я дважды вычистила его блестящую черную шкуру специальной щеткой.

За окном сгустились сумерки позднего вечера, в тарелках на столе сиротливо стыли остатки ужина, а я нежилась в уютных объятиях ведьмака, прислонившись к нему спиной.

Лера ласково целовал мою скулу, и я в который раз порадовалась отсутствию в этом мире электроэнергии: в неярком свете нескольких свечей каждый вечер затуманивался волшебным флёром романтики.

Специальные магические светильники, к которым я успела привыкнуть в поместье, были доступны очень не многим. Сам кристалл был дорогим, и для его использования требовалась периодическая подзарядка, поэтому такие вещи приобретали успешные деловые люди (купцы и лавочники, чей бизнес приносил солидный доход) или аристократы (кому повезло родиться в шелковых пеленках). А в небогатых домах, тавернах, лавках и гостиницах вечерами зажигали свечи.

Не к месту подумалось, что ясно почему здесь у простых людей большие семьи, по шесть – восемь детей: романтика такого способа освещения и отсутствие телевизора (как и каких либо других средств массовой информации) подталкивали к общению друг с другом.

Из массмедиа тут были лишь газеты, которые выходили раз в месяц и ценились на вес золота. Иногда мне становилось немного неуютно, информационный вакуум до боли сдавливал мозг, но Лера очень чутко реагировал на такие моменты: моя персональная Шехерезада отвлекала меня очередной сказкой, и от тревоги не оставалось и следа. Я вновь забывалась с ним.

– Так что там за Магическое Истощение Граней? – спросила я, тая под его руками.

И полностью погрузившийся в свои ощущения, ведьмак начал рассказывать, медленно в такт вырисовывая узоры на моих предплечьях.

– Это было очень-очень давно. Точные даты зафиксировать не удалось. Да и после в Империи меняли принцип летосчисления... В общем, не суть. Просто однажды вся магия вмиг исчезла. Не угасла постепенно, а именно разом испарилась. Ни ведьмаки, ни маги, ни другие создания ничего не могли сделать. Заклинания не работали, потоки не ощущались. Магические создания по большей части оказались в плачевном положении, ведь магия и сила были основой их жизни, их защитой. Даже Боги не избежали этой участи. Папа рассказывал, что он тогда очнулся где-то на улице, в подворотне. Еле добрался до своего собственного храма, там и пересидел всю смуту.

Сболтнул расслабившийся Лера. А потом понял, что сказал, и напрягся.

– Лер, я не буду расспрашивать, если не хочешь или не можешь говорить. Я примерно чего-то подобного и ожидала... – произнесла спокойно, стараясь вернуть уют в его объятия.

– Ожидала?

– Ну, догадывалась. Только разве это важно?

– А что навело тебя на подобные мысли?

Ведьмак попытался расслабиться (или меня убедить в том, что расслабился), руки уже не были жесткими, как стальные тиски...но почему-то я ему сейчас не верила. От Леры так и веяло беспокойством.

А я уже научилась говорить ему правду, поэтому заявила:

– Не знаю. Я тебя как-то с первой встречи полубогом окрестила, и в мыслях так иногда называла. Да и тот момент, когда твой отец появился с утра в квартире... Возможно это пресловутая женская интуиция. Не могу объяснить.

– Женщины... – ошарашенно улыбаясь, произнёс Танилер. – Значит не боишься?

– Тебя? Иногда, очень. Я вообще много чего боюсь, но моего отношения к тебе это не меняет.

– Знаешь, Вась, с тобой элементарные вещи становятся до безумия сложными. Есть риск, что простой поцелуй вырастет в истерику, а кормление хафирами в стихийное бедствие. Этот разговор я откладывал до последнего, лелея надежду, что мы проживём тихую жизнь, и ты вообще никогда не узнаешь, какой кровью отец меня наградил. А ты чуть ли не с первой встречи «в курсе». Ты боишься мелочей, зато в серьёзных вопросах, в моменты, когда должна бы бежать от меня со всех ног, ты оскорбительно спокойна. Почему?

В ответ лишь пожала плечами, и заёрзала, устраиваясь поудобнее.

Мужчины... вечно вам нужно всё по винтикам разобрать.

Не знаю я почему. Потому что! Самый правильный ответ.

Потому, что я так чувствую, и всё. Без дополнений и объяснений.

– Женщины... – вновь покачал головой Лера.

Переместил меня, чтобы получить доступ к губам, но не поцеловал, а внимательно всмотрелся в моё лицо.

– Ладно. – напряжение покинуло ведьмака, и, уже не страшась ответа, он переспросил, – Значит не боишься и не сбежишь?

– Не сбегу, – заверила я, – А чего мне надо бояться?

– Ничего тебе не надо бояться. Сокровище, я смогу тебя защитить.

– Лер?

– Не скажу. С вами женщинами, как с кошками, любопытство вас губит. Так вот, по поводу Магического Истощения Граней... – лёгкость, с которой он перескочил на другую тему меня просто убила, – Однажды магия исчезла, и её не было в течение семнадцати лет. За эти годы люди и магические существа, те из них, что сумели выжить, приспособились, научились справляться. Хотя это время никак нельзя назвать спокойным. Империю и соседние государства лихорадило. Поднимались восстания. Началась грызня за власть и передел сфер влияния. Бывшим одарённым, верхушке общества, пришлось скрываться в надежде спасти свои жизни. Тогда наш мир выглядел как лишенная магии Земля в шестнадцатом – семнадцатом веках: феодализм, антисанитария и вечные стычки. Тогда же заложили множество городов-крепостей. В их числе и Бранигон. Внутри тысячи раз уже всё менялось, но городские стены и ров здесь остались с тех самых времен. Когда через долгих семнадцать лет в Грани вернулись магия и сила, одарённые буквально за неделю взяли в свои руки власть, и за месяц привели Империю к прежнему укладу. Хотя жертв было много.

– Интересная история. И попытка хорошая... но нет, не получилось. – расстроила я Танилера, – Так чего мне там надо бояться?

Ведьмак соблазнительно вздёрнул бровь, и, не отрывая от меня стремительно темнеющих глаз, попросил:

– Еще один шанс?

Прекрасно догадываясь о чём речь, закусила щеки, чтобы не разулыбаться.

Не помогло. Разулыбалась, и тот, кто уже не единожды доказал своё коварство, не преминул воспользоваться моей слабостью.

– Ты невыносим, – шептала я между поцелуями.

– Да. И я тебе по этому поводу безумно сочувствую. – нагло парировал сын Сиятельного, сминая ткань сорочки горячими ладонями.

И вскоре я поняла, что вечер действительно становится особенным: мы никак не могли остановиться, всё теснее и теснее прижимаясь друг к другу.

Возможно на нас повлияла витавшая вокруг с самого заката волшебная атмосфера. Или свечи. Или звёзды на небе сошлись... не знаю, но я углубила поцелуй. Осознанно. Сейчас, в этот самый момент находясь уже не в теплых, а в обжигающих объятиях моего полубога я поняла, что обратного пути нет. Его не было с той самой секунды, как я, сидя на лавочке в сквере, повернула голову, и встретилась с пристальным взглядом серо-голубых глаз.

Ни одной связной мысли в голове. Я даже не сомневалась, когда перекинула ногу через бедро ведьмака, повторяя ту самую позу, в которой пару дней назад краснела, как маков цвет. А стоило мне запустить пальцы в его волосы, я и вовсе забыла кто я.

Лера застонал, и сжал меня до боли крепко. Руки мужчины жадно исследовали то, до чего так долго желали добраться: пальцы скользнули под подол сорочки, поглаживая бедра, поднялись выше до талии, прошлись вверх-вниз по спине и сжали ягодицы.

Я с каждой секундой распалялась всё сильнее.

Опустив руки, выдернула заправленную за пояс брюк рубашку Танилера, и потянула её вверх, чтобы наконец-то прикоснуться к его коже. Ведьмак покорно избавился от помешавшей мне тряпки. И когда губы полубога вновь нашли мои, я вцепилась в его плечи. Ладони прошлись по широкой груди, и двинулись вниз. Пальцы заскользили по рельефу напряженных мышц плоского живота, и ниже, по жестким волоскам, уходящим под пояс брюк. Танилер рыкнул.

Стоило мне дойти до этого места, как пришлось вскинуть руки: ведьмаку моя сорочка тоже мешала. И через секунду лёгкая ткань приземлилась на подушки за его спиной.

Полубог замер, жадно рассматривая моё тело. Он не мог оторвать взгляд от груди, с покоящимся на ней серым камешком маскирующего амулета. И вот теперь, задыхающаяся, с бешено бьющимся сердцем, прожигаемая насквозь антрацитово-черными глазами, я начала дрожать. Сознание возвращалось под руку со страхом.

– Моё Сокровище. Моя родная.

Стремительное движение, и он вновь целует. Жадно, властно, заявляя свои права. И от понимания своей принадлежности ему, от чувства этого... единения... я вновь перестала думать. И тепло его ладоней на моей груди ни капельки не пугает. Потому что в душе поселилась абсолютная уверенность – всё правильно.

И мои руки вновь касаются его кожи, ощущая под ней подрагивающие от напряжения мышцы. Но стоило мне взяться за застёжку его брюк, ведьмак остановился. Потянулась к его губам, не желая прекращать то, что в любом случае должно было случиться, и услышала тихое:

– Вася, стой.

Большие горячие ладони вдруг перестали накрывать мою грудь. И стало как-то сразу холодно и неуютно.

– Лера?

А он будто только сейчас пришел в себя.

– Родная, мы не можем. Нам нельзя.

Мозг включаться не хотел, но всё же включался. Правда медленно.

Вернувшись к реальности, спросила:

– Ты шутишь?

– Нет, сокровище моё. Любовью мы займёмся только после свадьбы.

Разгорячённая, я сейчас чувствовала себя кошкой, на которую вылили ведро воды. Раздражение быстро трансформировалось в гнев.

– Ты не шутишь. Ты издеваешься.

И что-то в моём тоне подсказало Танилеру, что меня нужно держать покрепче. Это, собственно, ведьмак и сделал.

– Я не издеваюсь, родная. Просто быть вместе впервые мы сможем только после обряда в главном храме.

– «Быть вместе». Что, прямо в главном храме? На алтаре?

Поддела я, желая уязвить любимого. Потому что сама чувствовала себя уязвлённой, и тот факт, что он меня сейчас пытался обмануть, подхлёстывал посильнее нагайки. Нет. Это был не пресловутый «ведьмин дар». Это были чистые эмоции и капелька логики. Ну не может этот бред быть правдой?! Зачем он распалял меня всё это время, ломал мои стены, чтобы сейчас сказать «мы будем заниматься сексом в храме»? Что за глупые игры?!!

– Ну, вообще-то, да.

Лера был смущен, а я ошарашена.

– Что?

– Это часть обряда по принятию в семью. Это обязательное условие для получения родовой защиты. Речь ведь об императорской династии, понимаешь? Раньше это вообще при тридцати двух свидетелях должно было быть произведено. Сейчас в свидетелях только боги...

– Один из которых твой отец!!!

– Ну они же не смотрят на самом деле. Точнее иногда смотрят... – Лера поперхнулся под моим взглядом, – Но на нас не будут, я клянусь тебе. Никого больше не будет, только мы вдвоём.

Лера взял себя в руки, и серьёзно проговорил:

– Я не имею права лишить тебя защиты. Я никогда себе этого не смогу простить.

– Так какого же лысого демона ты устраивал мне это каждый вечер? Только не говори, что не понимал к чему это приведёт.

– Понимал, и желал этого, просто ты у меня такая неопытная, я не рассчитывал на инициативу с твоей стороны. По крайней мере не сейчас.

Не сейчас? То есть я еще и отдалась ему «слишком быстро». Отлично. Просто отлично! Гремучая смесь стыда и гнева бурлила в крови. Я была слишком возбуждена, чтобы мыслить разумно, и тем не менее я поняла две вещи.

Первая: я не хочу, чтобы это произошло в храме. Независимо от наличия свидетелей, смертных или бессмертных. Сознательно возлечь на алтарь с такой целью... нет. Нет и еще раз нет. Это же ХРАМ!

И вторая: раз я не хочу, значит этого не будет. Я сделаю всё, чтобы мы оказались вместе до момента прибытия в столицу.

А сейчас я зла, расстроена и честь моя попранная требует отмщения. Чем я завтра и займусь.

Ощущение собственного голого тела слишком волновало и...бесило. Поэтому я наклонилась вперед, и вытянула руку, чтобы подхватить лежавшую на подушке сорочку.

Лера же расценил мой порыв по-своему, со строгим «Вась», он увернулся от возможного поцелуя.

Увернулся?! От поцелуя?!! Всё, ведьмак, я тебе такое устрою, что мало не покажется. Мигом забудешь, как невинных девушек обижать.

С самым независимым видом отодвинулась от полубога, прикрыла всё, что требовалось прикрыть, молча завернулась в одеяло и «легла спать».

Танилер оказался догадливым, и не попытался меня обнять: а я, между прочим, к приготовилась, согнула локоть и чуть выставила его вперед – стоило бы только ведьмаку коснуться меня, и он бы получил по рёбрам.

Но нет. Лера потушил свечи, и тихо лег рядом. Близко-близко, но не касаясь. Что ж...

Доброй ночи, любимый.

ГЛАВА 12

Идея молчаливого бойкота гордой невинности была мной отвергнута, поэтому на ласковое «Доброе утро, сокровище», я даже улыбнулась, а вот с попыткой поцеловать возникли сложности.

– Родная? – озадаченно спросил Лера, когда в последнюю секунду я чуть отвернулась, и его тёплые губы вместо моих губ поцеловали лишь щеку.

– Доброе утро, Танилер. Хорошо спалось?

Надеюсь улыбка у меня сейчас действительно милая, и ни капельки не кровожадная.

– Васька, – ведьмак скривился и застонал, – Ну неужели ты не понимаешь...

– Не понимаю чего, любимый?

Я приподнялась на локте, чтобы быть ближе к лицу склонившегося надо мной мужчины. Нежно провела ладонью по отросшей за ночь щетине, проникновенно глядя в стремительно темнеющие серо-голубые глаза, судорожно вздохнула, медленно приблизилась к его губам, опаляя теплым влажным дыханием... и, отодвинувшись, поднялась, опираясь на плечо полубога.

Направляясь в ванную, бодро бросила:

– Что с завтраком? В номере или в общем зале.

– В общем зале, – напряженно отозвался ведьмак, так и не открывший глаз.

Приведя себя в порядок и одевшись, я сложила все вещи в сумку, и передав её протянувшему руку Танилеру, подошла к нему вплотную. Обе руки у Леры были заняты, обнять меня он сейчас не мог, чем я не преминула воспользоваться. Прижавшись к полубогу, поднялась на цыпочки, запустила пальцы в темные волосы, притянула его ближе, заставляя наклониться и прошептала с самыми соблазнительными интонациями ему прямо в ухо:

– Я такая голодная, – и чуть прикусила зубами его мочку.

Лера вздрогнул, и тут же раздался звук грохнувшихся на пол сумок. Н-да, совсем некоторые не заботятся о сохранности наших вещей. Абсолютно безответственный ведьмак мне достался. Не хозяйственный. Его руки обвились вокруг моей талии... а я спокойно отстранилась. Ухватившись за запястья, аккуратно развела загребущие конечности в стороны, высвобождая себя из плена, и повторила уже нормальным голосом, предварительно отступив на шаг:

– Я такая голодная. Идём скорее завтракать.

Завтрак. Сытный. Вкусный... правда хозяин гостиницы какой-то дерганый. Вполне возможно, из-за зверского выражения лица моего полубога.

Лера не грубил и не кричал, но так глянул на мужчину, когда мы спустились, что хозяин решил подать завтрак в рекордно короткие сроки, и по-тихому удалиться в дальнюю комнату. Благо больше никого в зале не было. А почему, кстати? Вчера вечером здесь было не протолкнуться...

Я вилка за вилкой уничтожала румяную яичницу и имела честь лицезреть «молчаливый бойкот горделивой невинности» со стороны. Раз его не устроила я Лере, то его теперь утроил Лера мне. И когда завтрак был завершен, я услышала лишь:

– Готова? Поехали.

Мы встали из-за стола, под облегченный вздох хозяина, расплатились и захлопнули за собой дверь.

Но вернулись почти сразу.

– Где кони? – зло зашипел Танилер, сжимая в кулаке ворот белой рубахи, отчего хозяин (который эту самую рубаху в данный момент носил) покраснел потом побледнел, и вновь краснея спросил:

– Какие кони?

– Ганатарские.

Даже это слово далось ведьмаку с трудом. Он был очень зол. Как-то несвоевременно всё это приключилось...

– Какие?

– Чёрные жеребцы. Два. Где?

– Так эти твари ваши?! – хозяин заверещал и задергался, пытаясь вырваться из мертвой хватки Танилера.

Мужчина молился, осеняя и себя, и нас с Лерой какими-то знаками.

– Где? – в последний раз повторил полубог.

– На главной площади, – просипел мужик, и осел на пол, стоило кулаку ведьмака разжаться.

– И какого хадура они там делают?

Вопрос был риторическим, потому как ведьмак, подхватив седельные сумки, уже вышел на улицу.

А на улице стояла мертвая тишина. И если бы на тротуарах лежал снег, то я бы подумала, что сегодня – утро первого января: ветер гонял по мостовой одинокие листья, солнце едва проглядывало сквозь затянувшую небосвод пелену... и ни души.

Не глядя по сторонам, Лера чеканя шаг двинулся вправо. Нервозность сквозила в каждом движении моего ведьмака, и чтобы не передумать, и не начать его жалеть прямо здесь и сейчас, я решила осмотреться.

Ощущения были странные. Город будто вымер. Дома, один за другим, неприветливо встречали нас закрытыми ставнями и настороженным безмолвием, из-за чего не понятно было, есть ли вообще кто внутри. Гнетущая атмосфера заставила интуитивно поторопиться, чтобы быть к Лере поближе.

Четыре квартала полной тишины, и вот до меня наконец-то начали доноситься какие-то звуки. Ведьмак судорожно втянул воздух сквозь сжатые зубы, и судя по тону, крепко выругался, но что именно он сказал, я так и не поняла. Ускорившись так, что мне почти пришлось перейти на бег, Танилер пошел туда, где кому-то явно нужна была помощь: всё отчётливее мне слышались крики.

Мы завернули на торговую улочку, которая упиралась в главную городскую площадь. Крики стали значительно громче, и теперь я различала в них не только ужас, но и злость. Толпа бушевала. Оглядевшись, увидела раскуроченную лавку кожевника. Переломанные доски навеса и витрины были разбросаны в радиусе пяти метров. Дальше рыбная лавка и лавка мясника – в том же состоянии. Господи, что же здесь произошло? Перейдя на бег, мы пронеслись вдоль всего разрушенного торгового ряда, и выскочили на площадь... где в ужасе и застыли.

По крайней мере, я была в ужасе. А вот Лера, судя по всему, был в бешенстве: расширенные черные зрачки сдерживали лишь тоненькие колечки светящейся бирюзы.

– Родная, – прошипел ведьмак, – прости, но я его убью. Я тебе нового подарю. Лучше. Умнее. А этого сейчас просто прикончу.

Вцепившись в рукав полубога, я попыталась его остановить:

– Лер, подожди, мы же еще не знаем, что происходит...

– Да что тут знать? – вопросил ведьмак, обернувшись ко мне и махнув рукой в сторону площади, – Если у тебя есть объяснение, я с радостью выслушаю?

Я перевела взгляд на толпу и поняла, что защитить своего глупого ганатарца мне будет ой как не просто.

Центральная площадь Бранигона была достаточно большой. В форме правильного квадрата, она смогла вместить и приличных размеров фонтан, и каменный восьмигранный храм, вокруг которого сейчас волновалось людское море.

Людское море, ощетинившееся вилами и факелами.

Крышу бранигонского храма устилала рыжая черепица, и венчала небольшая башенка с литым колоколом. На этой самой башенке и гарцевал Мрак, а чуть ниже бегал за ним из стороны в сторону Вихрь. Черный жеребец Танилера безуспешно пытался ухватить моего коня за свисающий повод уздечки, Мрак же, игриво посвёркивая глазюками из-под чёлки, каждый раз отдёргивал ремешок, и перебегал на другую сторону башни. Вихрь, ломая черепицу копытами, стартовал за ним, но стоило старшему нацелиться на свисающий из-за края повод, как Мрак повторял манёвр, и зубы жеребца клацая, ловили лишь воздух. Мой ганатарец играл с собратом, как с котёнком. А если учесть, что при этом он смачно чавкал огромной полуметровой серебристой рыбиной, чей хвост болтался при перебежках, шлёпая Мрака по морде, то оправдать его в глазах кипящего праведным гневом ведьмака – миссия на грани фантастики.

Пока я оторопело наблюдала за происходящим кошмаром, Лера, крепко ухватив меня за ладонь, потащил вперед, вплотную к толпе. От задних рядов мы теперь стояли на расстоянии вытянутой руки. Вблизи наблюдать это шоу оказалось еще страшнее.

При очередном манёвре Вихрь поскользнулся, и упав на бок, поехал по скату. Толпа оживилась. Мужики с вилами подступили ближе, поднимая сельхоз орудия навстречу чёрной туше. В голове мелькнула мысль, что народ видимо не особо умный: если такое тело с высоты второго этажа спикирует, то от них и от их вил даже мокрого места со щепками не останется. Я охнула, но Вихрь, упершись в водосток, затормозил, и тут же неуклюже поднялся. Встречающую делегацию обсыпало глиняными осколками, и мужики, матерясь, отпрянули, потирая кулаками глаза.