Текст книги "Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе (СИ)"
Автор книги: Дарья Остольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Дарья Остольская
Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе
ГЛАВА 1
– Василиса, не отвлекайся.
Я перевела взгляд с удивительной магической петельки, завернувшейся улиточной раковиной, на серьёзного Леру.
– Что?
– Не отвлекайся. Давай местоимения повторим. Я называю, ты переводишь.
С сожалением в последний раз взглянув на радужную «ракушку», повернулась к ведьмаку всем корпусом. Удовлетворенный тем, что теперь я вся внимание, Лера начал:
– Я.
– Иль.
– Ты.
– Ли.
– Мы.
– Аль.
– Вы.
– Аэ.
– Он.
– Ит.
– Она.
– Ишь.
– Оно.
– Итэ.
– Они.
– Иштэ.
Танилер скривился, как от зубной боли.
– Вот ни стыда у тебя, ни совести. Вторую неделю учим...
– Вот именно, вторую неделю всего. Только восемь дней.
– Может мы тогда поступим, как я предлагал?
– Нет.
Конечно, предложение выучить набор фраз и произносить их по условному сигналу ведьмака, это ни в какие ворота. Я что, Эллочка-людоедка? «Жуть, мрак, хо-хо»?
Вот уж действительно, жжжуть. Нет, если учить, то учить по-человечески.
– Настырная. Ну раз такая настырная, то не ной.
– Да вроде как не я сейчас ныла.
– Язва.
– Ишт.
– Что?
– Они «ишт».
Ведьмак вздохнул, и продолжил засыпать меня короткими «тебя-меня, вас-нас». И я отвечала, и даже тогда, когда местоимения пошли по третьему кругу. Правда отвечала уже на автомате, зачарованно глядя на мерцание кружева силовых нитей на солнце.
– Понятно, при таком рассредоточении внимания мы мало что сможем.
Еще более тяжко вздохнул Лера. Встал, помог подняться мне и, свернув плед и взяв меня за руку, потянул в дом.
– И где ты сегодня витаешь?
Вопросил он, открывая передо мной дверь и ни капельки не галантно подпихивая под пятую точку. Только я открыла рот, чтобы ответить, как вновь почувствовала «Тише, девочка, рано. Пока молчи».
– Давай в южную гостиную, туда точно не сунутся: лето, полдень. Никому в голову не придёт.
Конечно, какому дураку такое еще вздумается. Там же сейчас пекло! Но лучше пекло, чем госпожа Катиния.
Госпожа Катиния... Как вспомню – так вздрогну. Элегантная, на платье складочка к складочке. Все движения выверены и точны. Ничего лишнего. Тон голоса, интонации и мимика отработаны до идеала. Прическа, макияж, украшения – всё в меру и всё к месту. Идеальная... и чопорная до зубовного скрежета. Госпожа Катиния оказалась невыносима. Я просто физически не могла находиться рядом с ней более получаса, хотя я старалась. Честно старалась. Но старания мои пошли прахом третьего дня. Я стоически заставляла себя быть «белой и пушистой». Белопушистость моя, кстати, тоже не пришлась по вкусу. Ну, не заладились у нас отношения! С первой минуты не заладились.
Когда мы в тот вечер ввалились в фойе, нас ожидали две шеренги слуг, синхронно склонившиеся в знак приветствия. В начале первой шеренги как раз и стояла госпожа Катиния, но в тот момент я на неё даже не посмотрела. Я была настолько сконфужена из-за пристального внимания, что отступила за прикрытие широкой Лериной спины. Ведьмак сжал мои пальцы, поддерживая, показывая, что он рядом, а потом обратился к своим работникам.
Слушая язык граней, я старалась запомнить произношение слов, но постоянно отвлекалась на интонации: Лера говорил очень уверенно, повелительно. И получалось у него это так естественно. Прирожденный властитель.
«Мори Василиса» услышала я, и полубог мягко вытянул меня из укрытия, представив всеобщему обозрению. В состоянии лёгкой паники, я стояла перед четырьмя десятками слуг, и всё, на что меня сейчас хватило, это короткий кивок. Лера вновь взял слово, и я отошла к нему поближе.
Когда я поймала взгляд госпожи Катинии, я замерла на вдохе: столько презрения в нём было. Тонкий аристократический носик сморщился, как от смрада. Холодные голубые глаза с отвращением исследовали неопрятную после газона одежду, растрепавшуюся косу и припухшие от поцелуя губы. Через всё лицо неоновой вывеской горело «что здесь делает эта гулящая девка?!», и избавиться от такого ярлыка теперь будет ой как нелегко.
Что ж, если Вы позволяете себе составить обо мне мнение таким образом и за такой короткий срок – это Ваше право (и сугубо Ваша проблема). А я слишком устала, чтобы кому-то что-то сейчас доказывать. Как же хочется спааать...
Подавив зевок, я наблюдала, как один за другим слуги удалялись выполнять поручения хозяина, пока в холле не осталось только трое.
– Родная, это господин Ардук. Главный повар. Если есть какие-то пожелания, обращайся напрямую к нему… ну, я переведу. – уточнил Лера, вспомнив, что язык этого мира мне не известен.
Господин Ардук, полноватый мужчина с добродушным лицом низко поклонился.
– Господин Леови, управляющий и госпожа Катиния старшая над слугами и горничными. Госпожа Катиния будет приставлена к тебе первое время, пока не приедет Бариния. Катиния не знает русский, но ты не волнуйся, я всё время буду рядом, а это так просто, «на всякий пожарный».
Что за «пожарный» я смогла оценить буквально через полчаса, когда меня привели в отведенные покои, и предложили раздеть и искупать. Сон как рукой сняло. Вежливые «нет-нет, что Вы, не надо» эффекта не возымели, пришлось в экстренном порядке брать руки в ноги, и бежать к Лере. Благо его комната находилась в этом же коридоре.
Лера перевёл, что моюсь я сама, для меня нужно только подготовить одежду и постель. Ну и сообщил, что через час ждёт на ужин в малой гостиной.
Помыться самостоятельно мне позволили. И этот чудный процесс всколыхнул в памяти ностальгические воспоминания о лете дома, в родной Самаре: солнце, жара, клубника-малина... и двухнедельное отсутствие горячей воды. Кипяток в кастрюле, ковшик и тазик. В общем, водопроводом Империя пока не обзавелась, и предоставлены мне были для мытья огромная бадья и три ведра.
Ополоснувшись, вышла к госпоже Катинии, которая и выдала мне нательную рубашку, корсет, панталоны, нижние юбки (четыре штуки), нижнее платье и верхнее платье. Под строгим взглядом старшей над слугами, пришлось всё это на себя напялить. Душно, неудобно, но в другом виде меня просто не выпустили из комнаты. Стараясь не слишком заметно кривиться (что, к сожалению, вообще не получалось), Катиния указывала мне последовательно на вещи, которые я одну за другой одевала. После чего меня молча (продолжая тыкать пальцем) проводили ужинать.
После ужина Лера спустился в кабинет, ему пришлось составлять срочное письмо, я же отправилась спать. И спала я одна: Источник воссоединить нас этой ночью не соизволил.
На следующий день Лере пришлось уехать, и вновь я осталась под пристальным надзором холодных голубых глаз. Колючие льдинки подмечали любой огрех в моём поведении, любое несоответствие нормам и правилам этикета граней, а длинный указательный перст с аккуратным ноготком тут же тыкал в это «непотребство». Я не так ела, брала не те приборы, неправильно сидела, некрасиво ходила, горбилась, говорила тогда, когда должна молчать и даже дышала не вовремя! Да! Дышала! Я посмела сделать глубокий вдох, когда ко мне обратился мужчина. И не важно, что в этом корсете я вообще дышать почти не могу. Главное, что при глубоком вдохе грудь слишком высоко поднимается. И всё это мне «объясняли» молча, на пальцах. Пару раз замечала порыв госпожи Катинии стукнуть меня по рукам за «непозволительные действия»... Я выдержала трое суток этого ада, а потом просто начала всеми правдами и неправдами избегать общения с чудовищем в юбке.
Когда я аккуратно расспросила Леру о моей временной «компаньонке», выяснилось, что Катиния специалист очень высокого уровня, горничные при ней ходят по струнке (ну еще бы!) и вообще Лера рад, что она приняла его предложение о работе. Именно после этих слов я решила пока ничего не говорить о своеобразных методах донесения информации «ледяной госпожой», начала усиленно учить язык и старалась вообще не пересекаться с этой особой. Вот выучу язык и поговорим. Вдвоём поговорим, без Леры.
Полубог наверняка догадывался о причинах моей любви к безлюдным местам, но лишь молчал и хитро улыбался. Ему эта ситуация была более ем удобна, ведь я стремилась провести максимум времени с ним наедине.
Вот так и оказались мы в южной гостиной, напоминавшей сейчас доменную печь. Лера развалился в кресле, я оккупировала диван, абсолютно непозволительно для леди, то есть для «мори», полулёжа. Оба мы обмахивались тонкими тетрадями, и неистово повторяли слова и уже даже составляли из них фразы на языке граней.
– Лер, а нет способа попроще?
Тяжело дыша, спросила я почти через час нашего здесь пребывания. Мозг кипел от избытка информации, а сама я покрылась испариной под жарким имперским солнцем.
– Да, есть... – начал разморенный полубессознательный Лера, запнулся, посмотрел на меня, отвернулся, и как ни в чём не бывало закончил, – Точнее был. А теперь, нет. Если не успеешь освоить язык, то за неделю до дня икс заучишь наизусть шесть фраз. Их по сигналу и проговоришь.
– Лер, ну я же не дурочка. Что там еще за способ такой?
– Какой способ? – решил уверить меня Лера в том, что «дурочка» это он.
– Тот, который попроще...
– Не, нету попроще. – и подхватив со стола толстую книгу, уткнулся в неё носом, – Учим дальше.
Ну учим, так учим... Только я же всё равно узнаю, что там за способ.
На следующий день наконец-то появился Софи. Фамильяр серой пулей взлетел по лестнице на второй этаж, и, почти сбив меня, запрыгнул на руки.
– Василисушка!
– Софи, – я сжала в объятиях тёплое пушистое тельце. – Как же я по тебе соскучилась.
– Василисушка.
– Ты от Леры?
Я как раз искала ведьмака.
– Нет. К тебе сразу.
– Ну пойдём, найдём твоего хозяина.
Кот уютно разместился у меня на руках, и теперь тарахтел громче старого бензинового генератора.
– Где ты пропадал так долго?
– Только сегодня врата починили. Зиран там что-то сильно намудрил. Ему выговор влепили. Рассматривают возможность блокировки силы на месяц другой, в качестве наказания. По мне, так лучше бы вообще заблокировали...
– Родная.
В библиотеку влетел Лера, чуть не столкнувшись с нами в дверях. Я отшатнулась, но полубог ухватил, и, притянув к себе, обнял.
– Поймал.
– Чуть не уронил.
– Зато поймал. – заверил ведьмак, коротко целуя в висок, – Вась. У меня новости. Срочно вызывают в столицу, приказ Императора. Отказаться нельзя. Придётся уехать дня на три. Софи! Очень вовремя. Тебе я Василису могу доверить.
– Да, конечно. – сказали мы с фамильяром одновременно.
– Соф, прости, – ведьмак взял фамильяра у меня из рук, поставил на пол, и, выпрямившись, сразу заключил меня в объятия, – Ты моё сокровище. Моя умница.
Шептал полубог, невесомо касаясь моих губ.
– И за что мне такое счастье?
Тёплое дыхание обжигает кожу, откликается мурашками и горячей волной поднимается из глубины живота.
– Пообещай, что у меня нет причин волноваться. Обещай, что за эти три дня ни во что не влезешь.
– Обещаю.
Прошептала я, приникая к таким мягким и таким желанным губам.
***
Лерка уехал вчера. Признаюсь, когда мужчина легко вскочил в седло своего смоляного Вихря, я даже залюбовалась. Они с конём были чем-то похожи: чувствовавшейся в них внутренней силой, породой и, наверное, спесью. Вихрь был горделив и своенравен. Это сквозило в повороте головы, в движениях, в том, как ретиво жеребец рыл копытом землю, готовый сию секунду сорваться с места. И со вчерашнего утра я бродила по поместью одна. Как кентервильское привидение.
Прятаться вдвоем было безспорно веселее.
После обеда, я выскользнула в парк, и затерялась меж высоких цветущих кустов на извилистых мощёных тропках. Вдыхая сладковатый аромат пышных пёстрых наркатов, я брела вглубь к лесу. Там за деревьями была поляна, на которую меня каждый день вытаскивал погулять полубог. И теперь ноги сами меня туда несли.
Сбоку послышался шум. Я остановилась, прислушалась: из-за высокой живой изгороди доносились голоса.
«О! Очень вовремя! Иди вперед девочка»
Я сделала шаг, второй, и вот уже вплотную прижавшись к мягким листьям, разглядывая в просвет компанию из троих человек. Госпожа Катиния и двое мужчин. Судя по истеричным ноткам и резким взмахам, Катиния находилась сейчас не в самом добром расположении духа, и с такой «ледяной госпожой» не хотелось сталкиваться вовсе. Да и подслушивать как-то не хорошо... Я сделала шаг назад.
«Стой! Ты чего? Это же тебя касается. Слушай внимательно»
Да здравствует шизофрения. Шизофрения, которая напрочь забыла, что язык я не знаю. Ну, хорошо, стою, слушаю. А толку? Я же не понимаю ничего!
Катиния выкрикнула моё имя, и лицо её совсем перекосило.
«Блин! Забыл. Ладно, сегодня исправим»
Один из мужчин прервал эмоциональную речь, и тихо задал вопрос. Катиния коротко рявкнула в ответ, мужчины кивнули и удалились.
«Так, а теперь быстренько направо, за куст»
Я послушалась, и через пару мгновений мимо того места, где я только что сидела, зелено-золотым вихрем пронеслась старшая над слугами и горничными.
«Ты услышала, что сказал мужчина?»
Ну, только в конце. Что-то вроде «ишь атаэмарок».
«Этого достаточно. Запомни эти слова. А теперь бегом к Софи»
Когда я зашла в холл и направилась к лестнице, то почувствовала: «Не ищи, просто позови. Он придёт»
– Соф. – негромко сказала я, и из боковой двери выступил маленький мужичок.
– Да, Василисушка.
«Молодец. А теперь...»
Темнота.
***
Тихо. Темно.
Мягко. Тепло.
Еще бы голова так не болела.
Я застонала и подняла руки к вискам.
Совсем рядом прозвучал голос полубога. Лера сидел на краю кровати, обхватив мои бедра и уткнувшись лбом в живот.
– Лера.
Я попыталась сесть, но ведьмак лишь сильнее стиснул меня и начал что-то говорить. Он произносил слова, а я не понимала их смысл.
– Лер, я не понимаю.
Полубог вскинулся, посмотрел мне в глаза, а потом зло зашипел:
– Язык граней? Василиса, я же просил! Ты обещала! Как ты нашла это заклинание?! Кто тебе его перевел?!
– Лер, да какое заклинание. Я упала в холле, сейчас проснулась, голова болит жутко, и я вообще не понимаю, что случилось. Меня что, по затылку приложили?
Я даже руку протянула проверить наличие шишки (ну или открытой трепанации черепа, судя по болезненности)
– В холле ты упала позавчера в обед. Ты была без сознания больше двух суток.
– Что за заклинание?
Спросила я, так и не найдя ни шишки, ни открытой раны.
– Его используют для адаптации иномирцев. Раньше использовали. После применения погибает каждый шестой. Слишком большой расход, поэтому от него отказались. Плюс головные боли. Это еще суток на трое. Иномирцев в этот период переводили «в ночной режим»: солнечный свет доставляет слишком много неприятных ощущений, были случаи, когда ведающие на свету просто сходили с ума от боли, поэтому ближайшую неделю ты будешь бодрствовать по ночам, а спать днём. Это заклинание заменяет слова и понятия твоего родного языка на аналоги из языка Граней. Так что русский ты теперь «не помнишь». Говорить можешь только на языке граней. Теперь осталось только выяснить, кто нам так «помог».
– Помог?
– Вась, это заклинание действует только в случае, когда ты сам его произносишь. Поэтому расскажи мне, пожалуйста, кто тебя надоумил: мне очень нужно поговорить с этим помощником.
«Ага, десять раз по миллиону... Не буду я с ним общаться»
– Лер, а он говорит, что не будет с тобой общаться.
– Что?
«Василиса!»
одновременно воскликнули оба.
– Не кричите, у меня итак голова раскалывается.
– Вася, – вкрадчиво начал полубог, – ты сейчас еще кого-то кроме меня слышишь?
«Ну ты и бестолочь! Потерпеть не могла?»
Я уже потерпела, и «дотерпелась» до двухдневного коматозного состояния.
– Да, Лер, я слышу с самого первого дня. И вижу некоторые вещи, которые хотела бы с тобой обсудить.
– Очень интересно, – зло проговорил ведьмак, пододвигаясь поближе, – Ты почти две недели слышишь какие-то голоса, а я только сейчас об этом узнаю.
– Это только один голос.
– Вася!
«Вот сама теперь с ним и разбирайся»
– Да это ты меня каждый раз останавливал, а я теперь разбирайся?
– Я тебя останавливал? – непонимающе переспросил полубог.
– Я не тебе. Эй, вернись.
«Да, да... ты начинай, давай, а то запугала уже мальчика»
– Родная, – Лера обхватил моё лицо ладонями, и провел большим пальцем по щеке, – Расскажи.
И я рассказала. Всё, с самого первого момента. И про то, что вижу потоки силы, и про ауры, которые тоже периодически мелькают проблесками (почему-то потоки я вижу постоянно, а вот ауры время от времени), и про голос, который у меня в голове, как он подсказывал мне, что нужно делать, когда прятаться. И про то, из-за чего пряталась, тоже рассказала.
«Вот, а теперь те два слова назови»
– Не могу вспомнить, – произнесла я через некоторое время.
От попыток воспроизвести в сознании тот злополучный разговор, голова разболелась с новой силой.
«Девочка, это очень важно. Надо вспомнить»
– Да я понимаю. Просто голова очень болит.
– Вася, что?
– Мне нужно вспомнить два слова. Очень важных слова, а я не могу. Голова болит.
Лера перебрался на другую сторону кровати, лег прямо поверх одеяла, и, распахнув руки, позвал:
– Иди-ка сюда.
Я прижалась к его груди, и меня тут же бережно обняли.
– Использовать сейчас магию нельзя. У тебя фон сбит после заклинания настолько, что ты вся как оголенный нерв. Я не могу снять твою боль.
Объясняя это, Лера гладил меня по волосам, и я чувствовала, как становится легче. Как отступает тревога и по телу разливается тепло.
– Можешь. Только ты и можешь.
Ведьмак прижался губами к моей макушке, вздохнул и сказал:
– Я люблю тебя, Василиса. Пожалуйста, прекрати заставлять меня так волноваться. Я же чуть не рехнулся, когда почувствовал, что с тобой что-то не так. С приёма сорвался, как сумасшедший. Мне между прочим еще предстоит перед Императором отчитываться за самовольный отъезд.
– Прости. Я не нарочно. – пробормотала я, начиная засыпать.
Горячие губы коснулись виска и стало совсем хорошо.
– Спи. А то тебя сейчас даже отчитывать жалко, ты же слабенькая, как котёнок.
«Хорош котёнок, пол Империи с землёй сравнять может» пробубнил голос, но я уже отключилась.
ГЛАВА 2
Лунный свет немного резал глаза, но был в общем-то вполне сносным. Да и головная боль уже стала просто досадным фоном, с которым можно было мириться. Лера тащил большую корзинку для пикника, уверенно проводя меня под сенью деревьев. Под густой листвой властвовал непроглядный мрак, и ведьмак постоянно оборачивался, помогая мне перебраться через торчащие из земли корни, поддерживая, чтобы не упала, и отпихивая с пути упавшие ветки.
«Тоже мне романтик»
Попрошу без комментариев!
«Да я вообще больше суток молчал!»
Мне очень интересно было бы с тобой поговорить. Подробно, кстати, поговорить. Особенно о том, кто ты такой. Но не сейчас.
«А потом у меня времени не будет. Я, между прочим, очень занят» – набычился мой собеседник.
Как хоть обращаться к тебе? Я же даже имени твоего не знаю.
«Так у меня его давно нет. Я уже и сам забыл своё имя. Другие зовут Источником»
– Зашибись. – сокрушенно проговорила я, останавливаясь.
– Что-то случилось?
Лера поставил корзинку на землю, и подошел ко мне вплотную.
– Вася?
– Это Источник, Лер. Голос у меня в голове – Источник.
– Ну примерно этого я и ожидал, – озвучил полубог после недолгого молчания, – И что говорит?
– Пообщаться хочет.
– Сейчас дойдем до места, и пообщаемся.
«Я с ним поговорить не смогу. Я только с тобой смогу»
Я передам.
«Хорошо. Пошли» – царски повелел древний и могучий, и мы двинулись прежним курсом.
«Ой! А я знаю куда он тебя ведет! Точно романтик!»
Цыц! Не порть мне сюрприз! И «да», Лера – романтик, и меня это более чем устраивает. Зато твои не романтические перекидывания нас из постели в постель друг к другу... Это что вообще было?!
«Василиса, я всего лишь чуть-чуть помог бедному мальчику. Ты так долго раскачиваешься, что вы бы состариться успели прежде, чем ты его впервые поцеловала»
Я бы и сама прекрасно разобралась.
«Так я ж не спорю. Лет через а-д-цать бы и разобралась. А он между прочим на голодном пайке всё это время»
Это в каком это смысле.
«В смысле любви»
Ну ты и хам. А еще древний...
«Это не я хам. Это ты тормоз. У тебя, кстати, времени не так много. Рекомендую побыть с ведьмаком (во всех возможных смыслах этого слова) в ближайшие пару недель, а то потом будешь локти кусать»
Источник, я, конечно, лишь «ничтожная раба», но не лишнего ли ты себе позволяешь? Такие вещи вообще ни с кем не обсуждают!
«Ничтожная раба, смотри под ноги, это во-первых. А, во-вторых, я тоже ограничен правилами, и многого не могу толком ни сказать, ни сделать. Лишь намёки, лишь незначительные действия, которые не изменят кардинально сути, и позволят вам самим делать выбор... В общем, Василиса, я тебе помочь хочу. Многого не могу объяснить, но прислушайся к моим словам. Позволь Лере сейчас больше, чтобы не горевать потом»
Источник, а ты чувствуешь то, что чувствую я?
«Иногда могу уловить»
А сейчас?
«Ой. А ты чего так трясёшься? Эээмм, Василиса, это перебор. Поверь, этот процесс не стоит такой истерики»
Имя ты своё не помнишь, зато про «процесс» память не отшибло. Знаешь, я... я... я не готова дальше обсуждать это.
«Добрый совет номер четырнадцать: напейся. Ты сразу раскрепостишься, перестанешь бояться...»
Кхм, а я то думала, что здесь секс до свадьбы – страшный грех.
«Ну, грех, конечно. Но вы, вообще-то уже женаты»
Давно? Мы вообще-то только помолвлены, или у тебя с памятью совсем того.
«Никакого уважения к древним и великим. Когда ты называла себя ничтожной рабой, мне нравилось больше»
Кто б сомневался. Так что там с женитьбой?
«На ментальном уровне вы уже муж и жена. Так как помолвку заключал я. По сути осталась формальность: светское мероприятие, а перед лицом Богов уже всё»
Без меня меня женили.
«Да была б моя воля без тебя еще бы... и брак консуммировали, в общем»
Вот только попробуй.
«Нет, я, конечно, как ты выразилась, «того», но не до такой степени»
Ладно, хватит. У меня уже уши от стыда горят так, что дорогу освещать можно. Я тебя услышала. Я подумаю, но обещать ничего не буду. Ни тебе, ни Лере.
«Да мне то что, твоя жизнь. Просто жалко тебя: знаю, что не сладко придётся»
Источник замолчал и на сознание опустилась благоговейная тишина.
Лера всё шел вперед, расчищая мне путь, поддерживая, и не пытаясь начать разговор. С ним было приятно молчать. Это было не тяжелая тишина, а какая-то родная, уютная. Меж стволов деревьев начали мелькать зеленоватые огоньки.
– Лер, а это что?
– Светлячки.
– В первый раз вижу. Красивые, – улыбнулась я глядя на плавно перемещающиеся звёздочки.
– Ну, что я могу сказать городскому жителю двадцать первого века… – улыбнулся полубог, – Значит дальше тебе точно понравится. Пойдём, еще немного осталось.
И сжав мои пальцы, Танилер вновь двинулся вперед. А я подумала, и обратилась к шизофрении.
Знаешь, всё таки не удобно мне так с тобой общаться. «Источник» – это как-то безлико. С тобой не вяжется. Ты живой. И ощущение, что никакой ты не древний: больно много хулиганишь. Соответственно, у тебя должно быть имя, и оно должно быть «молодым». Есть варианты?
Источник думал долго, но ничего предложить так и не смог.
«Не знаю, Василиса. Это же тебе неудобно, вот ты и думай. А то научились свою работу на других сваливать...»
Ладно, ладно, не ворчи. Можно я тебя тогда буду звать Ист?
«Ну, зови» – ответил «глас божий», пытаясь скрыть за бухтением улыбку.
– Стоп.
Лера остановился, повернулся ко мне, вновь отставив корзину в сторону, и медленно вытянул из кармана узкий платок.
– Могу я завязать тебе глаза?
– Сюрприз?
– Сюрприз.
Я шагнула к полубогу, дотронулась ладонями до его живота и прикрыла веки. Лера затянул узел, и к коже плотно прижался холодный шелк. Я погрузилась в окружающие звуки ночного леса. Секунда, и губы опаляет прикосновением его губ. Ведьмак прижал меня к себе, чуть приподнимая и целуя так жадно, будто не видел меня несколько лет. Каждое его движение кричало о том, насколько он желает меня, насколько скучает по мне, как не хочет отпускать. Я застонала, и из горла мужчины вырвался ответный стон, а сильные руки сжали еще крепче. Тяжело дыша, Танилер остановился, и провёл кончиком языка по моей нижней губе.
– Не смог удержаться, – хрипло прошептал он возле самого уха, и эта хрипотца заставила меня буквально дрожать.
– Хороший сюрприз, – шепнула я, пытаясь прийти в себя.
– Готов устраивать подобное ежедневно.
– Знаешь, я в этом корсете итак дышу с трудом, а если ты каждый день будешь меня так «удивлять», то есть риск, что мне не хватит воздуха.
– Давно хотел сказать тебе, что в этих платьях ты просто великолепна. – даже с завязанными глазами я прекрасно знала, куда он смотрит, – Готов делать искусственное дыхание столько, сколько потребуется. – внёс ведьмак рационализаторское предложение, – Ну или избавить тебя от корсета... но это пока лучше не обсуждать.
Да уж, я вот буквально только что «наобсуждалась» на неделю вперед.
«Василиса, разуй глаза: нельзя мальчика так ограничивать»
Ист, брысь! Вот только в такой момент тебя в моей голове ещё не хватало!
– Иди сюда.
Я пискнула, когда потеряла опору под ногами, но почувствовав, на чьих руках нахожусь, сразу же успокоилась и даже ногами в воздухе поболтала.
Строгое «Не хулигань» и короткий поцелуй в висок призвали меня к порядку, но не на долго.
– Уже всё? – спросила я через несколько минут, нетерпеливо сжимая пальцы на воротнике Лериной рубашки.
– Четыре шага.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть.
– Эй! Уже больше четырёх. – возмутилась я.
– И давно ты стала такая нетерпеливая? – вопросил полубог делая еще несколько шагов.
– Ну, интересно же...
– Вставай. – хмыкнув, проговорил мужчина.
Лера опустил меня на землю, прижимая к себе спиной и мягко придерживая.
– А теперь сюрприз.
Повязка соскользнула с глаз, а у меня просто дыхание перехватило от окружающей красоты.
– Озеро нимф, – тихо сказал полубог, устраивая подбородок на моём плече.
Вода озера была глубокого чернильного цвета и удивляла идеальной гладью. В ровном зеркале отражались сотни звёзд, и над ними кружили в танце крохотные светлячки. Этих чудесных «ночных фонариков» было так же много, как и отражений небесных светил. Волшебно.
– У нас есть еще почти час. Как раз перекусим, и начнется самое интересное.
Мы стояли на небольшом возвышении, своеобразном утёсе, который отступал от озера на несколько метров. С противоположных сторон берега были пологие, заросшие странной зеленью: мягким ковром стелился до самой кромки леса вьющийся плющ. Его круглые бархатные листья даже издалека были очень соблазнительны: так и хотелось на них лечь. А проступающие между лопухами маленькие белые цветы были такими нежными, почти прозрачными, что боязно было рядом вздохнуть: будто от этого лепестки облетят, и растворятся предрассветной дымкой.
– Садись.
Лера уже успел расстелить покрывало, и поставив на край корзинку, похлопал, приглашая меня присоединиться.
***
– Ну всё, я готова к чуду.
Нагло заявила чуть захмелевшая я спустя три четверти часа. Вино оказалось очень коварным. Почти невесомое, чуть сладковатое и свежее, оно прицельно ударило в голову, и теперь я имела удовольствие наблюдать за вдвое большим количеством кружащих над озером светляков.
Улыбнувшись, Лера притянул меня к себе и заверил:
– Ещё буквально пара минут.
– А купаться здесь можно? Я уже третье лето подряд нигде не купаюсь. Ни на море, ни в реке, ни в озере...
– Здесь – нет. Но я обязательно отведу тебя поплавать.
– А сейчас так хочется...
– Ну-ка посмотри на меня.
Зафиксировав мой подбородок, Лера заглянул мне в глаза.
– Вась, ты же даже бокала не выпила. Как ты умудрилась дойти до такого состояния?
«Может этот умник хотя бы сейчас вспомнит, что некоторые по ночам живут не из-за безответной любви к вампирам, а из-за того, что у них перестройка языка болезненная только что прошла?»
– Может и вспомнит, – вздохнула я.
– Что?
– Ист говорит, что ты дурак.
«Оригинальное изложение.... но мысль ты донесла верно»
– Ист?
– Ну, Источник же, – и по голове костяшками выразительно постучала. Совсем ничего этот красавчик не понимает, всё объяснять приходится.
– Кхм... так прямо и говорит?
– Да, – я кивнула, но амплитуда движения получилась пугающая, и, выпустивший было мой подбородок из своих цепких пальцев, Лера вновь потянулся к лицу.
– А еще там что-то про вампира-любовника...
«Ээээ, матушка, эк тебя развезло. Ну что, профукала ты сюрприз»
– Сюрприз? Где сюрприз?
«Уже нигде»
– Вот уж точно сюрприз... Вася, а можешь передать мои слова Исту?
«Вот правильно ты сказала, что он дурак»
– Я такого не говорила. Это ты сказал! А Лера самый умный, самый сильный. А еще красивый...
«Знаешь, когда я предлагал тебе напиться, я не думал, что ты такая исполнительная. Нужно иметь это ввиду на будущее»
– Исполнительная – да. Очень. А еще умная, сильная. А еще красивая...
«У меня такое ощущение, что с каждой минутой всё хуже и хуже»
– А градусы-то набирают обороты...
Пришли к единому мнению мужчины.
– Как-то я не рассчитывал на подобное развитие событий. Пойдем-ка, родная, мы на озеро послезавтра вернёмся.
– А сюрприз?
– Сегодня не получился сюрприз. Послезавтра получится.
– А купаться?
– И купаться тоже послезавтра.
«Васька, а скажи ему, что ты его любишь»
– Фу, терпеть не могу.
«В смысле?!»
– Терпеть не могу это имя. Какая-то кличка кошачья. – скривилась я.
«Но он же тебя так называет...»
– Ему можно. У него получается по другому, не-по-кошачьи.
Лера уже не переспрашивал, он просто молча и очень быстро запихивал наш обед обратно в корзину. Я подошла к краю, и вновь завороженно вгляделась в озерную гладь.
– Вась, не ходи туда.
– Я просто смо-трююююю.
– Что-что ты делаешь? – ведьмак даже притормозил.
– Смо-трюююю.
– Хорошо, только не отходи от меня далеко. – со смиренным вздохом попросил он.
Ежесекундно кидая на меня встревоженные взгляды, Лера принялся заталкивать в корзину плед.
Да как же душно-то! Как только местные женщины ходят в этом? И что там Лера говорил про феминисток? Ни одна феминистка бы не позволила, чтобы в стране, где она живет, прекрасный пол обряжали в ЭТО. Я с силой дёрнула за край корсета.
– Вася?
– Мне душно.
– Сейчас придём домой, и снимем... снимешь... в общем, кто-нибудь поможет снять это.
Терпеть до дома? Не-хо-чу.
«Ва-а-ася-я-я» заговорщически прошелестело в голове.
Ист, вот какой от тебя толк? Лучше бы помог! Все вы мужики такие, болтать – болтаете, а помощи...
«Только попроси»
Сними с меня это, а?
С тихим шелестом к ногам сползли верхнее платье, нижнее платье, три юбки и треклятый корсет. Сделав шаг, и оставив за спиной весь ненужный хлам, я раскинула руки и с упоением втянула носом ночной воздух.
«Нательная рубашка и панталоны – оригинально»
Сзади послышался судорожный вздох.
