Текст книги "Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе (СИ)"
Автор книги: Дарья Остольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Да, ты действительно силён. Вам очень повезло, что остались в живых. Против этой твари почти невозможно выстоять...
– Тварей, – поправила я.
– Их что двое было?!
В глазах некромантки промелькнул настоящий ужас.
– Их было пятеро. – нехотя ответил Лера.
Он и не думал утаивать... просто к допросу с пристрастием (который бесспорно должен был последовать после подобного заявления) Танилер был не готов. Марика застыла, непонимающе глядя на нас, как будто мы с ведьмаком ни с того ни с сего начали говорить на смешном чирикающем иностранном языке.
– После такого не выживают... Ты не смог бы... Пятерых...
– А я и не смог. Я убил двоих. Троих сняла Василиса.
– Из лука... – пояснила я, видя, что Марика действительно пребывает в шоке.
– Да понятно, что не зубами. – пробормотала некромантка.
А я поймала себя на мысли, что в тот момент, похоже, могла бы и зубами. Если бы не было другого выхода.
И все мои недавние мысли о невозможности убить живое существо мне даже в голову не пришли. Потому что здесь – либо мы, либо нас.
С Леркой Марика держалась настороженно. Вчерашней теплоты в ведьме поубавилось, словно распахнутые для меня ненадолго ставни, сегодня вновь затворили. Пока ели, это было едва заметно, но после сообщения о торунах стало очевидным, и мы не стали задерживаться.
Более чем щедро отблагодарив некромантку за помощь и приют, мы приняли узелок с припасами и отправились в путь.
– До встречи, Марика. – оглянулась я, забравшись в седло.
– До встречи? – ведьма задумалась, а потом, улыбнувшись, кивнула. – Может и правда свидимся, ведьмочка. Может свидимся...
А через четыре дня мы вышли к морю.
***
– Мра-а-а-а-ак!!!
Вороной. рассек широкой грудью волну, и влетел в воду.
Со мной.
С сумками!
Стоило этой бестолочи увидеть море, он перешел в галоп. Хотя, я тогда думала, что ганатарец ускорился лишь из-за моего собственного нетерпения и понуканий. Ведь это же море! Бескрайняя синяя гладь, которая одуряюще пахнет солью, йодом и ветром. Свободой! Я готова была спрыгнуть с коня, и сама бежать ему навстречу, так не терпелось стянуть рубашку, и почувствовать кожей прохладные брызги.
Почувствовала. И рубашка им оказалась не помеха.
Вообще ничто не помеха, когда ты во весь опор на разгорячённом жеребце влетаешь в пучины морские.
Мрак привстал на дыбы, из-за чего я медленно поползла по крупу, как с горки. Пришлось вцепиться в повод, и, судорожно сжав бедра, прильнуть к черной спине.
– Мрак! Ииииии!
Ганатарец резко опустился на все четыре ноги, подняв тучу брызг. Чуть присел, погружая меня (и сумки!!! хотя, чего уж нервничать: всё равно ни одной сухой вещи там уже не осталось) почти по грудь, а потом подскочив на пару шагов ближе к берегу, завертелся волчком. Вода бурлила под быстрыми копытами, но, судя по довольной морде жеребца, плескаться ему о-о-очень нравилось.
– Сюда иди, – раздался невдалеке тихий голос Танилера.
Суровый такой голос. Прямо даже злой.
Вороной непонимающе замер, и оглянулся на меня, ища поддержки. Я молча пыталась отжать подол рубашки.
– Быстро. – произнёс мужчина.
Мрак не решился ослушаться, и, прижав уши, побрёл к ведьмаку.
«Ну что еще не так?!» обиженно фыркнул он, подойдя к полубогу вплотную.
Лера снял притороченные к седлу сумки, кинул их на песок, а потом протянул ко мне руки:
– Спускайся, сокровище. А ты, брысь, бестолочь, – цыкнул он на Мрака, когда я была уже в его объятиях – Простудишь хозяйку, подарю ей нового коня.
Мрак угрозой проникся, и, уткнувшись мордой мне в плечо, жалобно заржал: «Обижают!»
– Иди, глупый, – чмокнула я тёплый нос.
Мне дважды повторять не пришлось, радостно взвизгнув, Мрак унёсся исследовать новую территорию.
– Лер, а седло? – расстроилась я, глядя как ганатарец погружается по самые уши.
– Ничего ему не сделается, там пропитка специальная. Еще и заклинение сверху наложено.
– А на сумках седельных у нас такой пропитки, случайно, нет? – почти ни на что не надеясь спросила я.
– Случайно есть, – обрадовал полубог, – Нам вообще-то вот к тому уступу надо было. – кивнул он влево, где в полу-километре возвышалась серая громадина скалы, – Там купаться можно.
– А почему здесь нельзя? – спросила, обернувшись, и окинув взглядом берег.
Чистый золотисто-рыжий песок, кое-где примостились крупные валуны, прогревая свои выбеленные солёным ветром бока на солнце. Мерный плеск набегающих волн... Мечта.
– Да и здесь тоже можно, просто там дальше небольшая лагуна, течения нет, море теплее. И гроты.
– Гроты?
– Угу. Пещеры. А внутри природные бассейны с пресной водой, чтобы смыть соль с кожи.
Рассказывая, полубог перебросил через плечо сумки и взял меня за руку.
Гроты – это интересно. Но туда же ещё идти, а купаться так хочется, и море совсем-совсем близко... Не в силах больше ждать, сжала ладонь ведьмака.
– А можно я всё-таки здесь искупаюсь? Я не долго! Честно! – заверила, просительно заглянув мужчине в глаза.
Лера лишь улыбнулся, и вновь бросив сумки, присел.
– А ты?
Но он покачал головой, и, как я не убеждала, уговорить его составить мне компанию так и не удалось, поэтому пошла купаться одна (под неотрывным взглядом серо-голубых глаз).
И естественно искупалась.
Тут.
Два раза.
А потом и там.
И еще раз там.
И еще раз...
Лера возмущался, что брал в невесты ведьму, а не нереиду. Правда, возмущался он издалека, с берега, не предпринимая попыток к моему вылавливанию.
В итоге компания для меня всё-таки нашлась, и плавала я с Мраком. Ну, как «плавала»... Играла с жеребцом в догонялки на мелководье. Я очень давно так много не смеялась. И не бегала так уже лет сто. Ухитрилась даже два раза его поймать за хвост (хотя Мрак, наверняка, просто поддался). Когда же я, устав носиться за неугомонным дуралеем, отплыла подальше от берега, ганатарец принялся ловить набегающие на пляж пенные барашки. Совсем как жеребенок, растопырив ноги и вытянув длинную шею, он клацал зубами по гребням волн, рассерженно отфыркивался попадающей в нос солёной водой, и откровенно негодовал из-за того, что не удавалось «добычу».
Лера периодически взывал к моему благоразумию, намекая, что даже морские девы выходят на сушу (кстати, как раз за мужчинами, на охоту), а тут такой мужчина сам зовёт, а некоторые, не будем показывать пальцем (те, по поводу которых теперь есть сомнения, а ведьмы ли они вообще...), еще и не идут.
Светило уже клонилось к закату, и с берега потянуло костром, а вскоре и аппетитными запахами готовящейся рыбы. Я лежала на спине, раскинув руки, и огромное синее море бережно покачивало в объятиях моё расслабленное тело. Вода была очень солёная, маслянисто обволакивая, она сама держала меня на поверхности.
– Вася, две минуты!
Лера, потеряв надежду дозваться, заявил, что если не вылезу, то он всё-таки придёт меня вытаскивать. Сам. И вот тогда точно накажет.
Накажет... ага... неверяще хмыкнув, всё же перевернулась, и поплыла к берегу: очень уж запахи стали соблазнительные.
– Ополоснись быстро и ужинать. А то всё остынет. – скомандовал ведьмак, даже не обернувшись.
И, продолжая колдовать над костром, мягче добавил:
– Одежда уже там.
Поблагодарив, направилась к пещере и, пройдя вглубь, обнаружила свои сложенные стопкой вещи, мыльный раствор и кружку. Всё это покоилось возле большой каменной чаши, куда стекая со сталактитов капля за каплей звонко собиралась пресная вода.
Ополаскиваться из кружки – это само по себе испытание. А если делать это еще и ледяной водой, то понимаешь, сколько же за свою не такую уж и долгую жизнь ты успел познать слов непечатного площадного лексикона. Хотя, несмотря на температуру, я бы всё равно вымылась: подсыхающую кожу начало неприятно стягивать, и на ней проступили белые соляные разводы.
Быстро «на весу» прополоскала тунику, в которой за неимением купальника плавала, и, бодро постукивая зубами, вышла к ведьмаку.
Лерка молча (но при этом хитро улыбаясь) укутал меня в тёплое одеяло, как в кокон, и, не переставая обнимать, переместился к костру. Родные объятия и горячая пища позволили очень быстро согреться. Ужин у нас получился ранний, и солнце еще не коснулось горизонта, а мы уже сытые и довольные сидели, любуясь его неспешным уходом. Полубог из рук меня при этом так и не выпустил.
– Ну, расскажи уже в конце концов чему ты улыбаешься? – попросила я, ощутив поцелуй в макушку.
– Возможности тебя согреть. – подумав, ответил ведьмак, – Мне очень нравится тебя согревать, такое странное чувство возникает... не могу описать. Но от понимания, что я могу передать тебе своё тепло, мне становится... хорошо. Хотя то, что ты постоянно оказываешься с синими губами в состоянии обледеневшего полутрупа меня не очень устраивает.
– Ты тоже постоянно оказываешься в состоянии полутрупа! Только более... потрёпанного.
– Ну значит мы квиты: ты меня лечишь, я тебя грею. Всё честно.
– Честно?! Квиты? Кажется, я в отношении тебя избираю более гуманный способ «расквитаться». Как минимум, не вырубаюсь на несколько суток. Мне же тебя приходится почти по частям собирать! – уже и не понимая, то ли шутя, то ли всерьёз возмутилась я.
– Ну, я же обещал, что больше не буду тебя так пугать. – покаянно заверил Танилер, чуть меняя позу, и усаживая меня боком, позволяя откинуться на его согнутую в колене ногу.
– Свежо придание. – тихо пробубнила я в ответ.
– Жарко? – спросил Лера, как только взглянул на моё лицо.
– Не-а.
– Раскраснелась. – пояснил, дотрагиваясь до скул.
– А, это я чуть-чуть обгорела. Кожа светлая. Хорошо, что плечи закрыты были.
Удержав его, прижавшись теснее и не позволяя убрать ладонь, я надолго затихла.
Впитывая каждой клеткой это прикосновение, всё же печально произнесла:
– Я ведь больше не смогу без твоих рук. – призналась самой себе.
– А я без твоих. – так же тихо ответил ведьмак, – Без глаз, шепота и запаха. Без ощущения, что ты есть. – будто-бы озвучивая мои собственные мысли, продолжал он, – Мне иногда кажется, что я схожу с ума, и жутко боюсь переступить какую-то незримую черту или сделать что-то не так...
– Ты всё делаешь правильно. Я вообще ловлю себя на страшной мысли, что мне достался идеальный мужчина. – ответила, глядя в любимые глаза, и утопая в глубине расширившихся зрачков.
Воздух между нами начал густеть, и мы определенно оба это почувствовали.
И тут «щёлк», Танилер моргнул и выдал:
– О, поверь, даже боги не идеальны. Я однажды видел, как бог долго и старательно ковырял пальцем в ухе – серьёзно, чопорно-высокомерно произнёс он.
Я несколько опешила от такого тона (да и от содержания), посмотрев на ведьмака круглыми глазами.
– Обожаю это выражение твоего лица, хомячок. Так и хочется тебя затискать. – расплывшись в шикарной улыбке, заявил этот «идеал».
«Загустение воздуха» резко прекратилось, и то, что между нами только что формировалось, лопнуло, как мыльный пузырь. И если я выплывала из этого состояния возбуждения медленно, то Лера «вернулся к жизни» словно рывком. Моментально подобрался, и только в глубине глаз еще можно было заметить тлеющее томление.
Разрушил. Именно в этом и была цель. Опять...
– Кхм... а вот это выражение лица мне не очень. – доверительно поведал ведьмак, – Какое-то оно кровожадное. Вась... Вася... может не стоит? А то нас уже Дак заждался...
– Подождёт, – заверила я, вставая, и оглядывая окружающее пространство в поисках орудия воспитания.
Никогда не считала, что вколачивать своё мнение в чью-то голову нужно физически, но Лера заставил меня пересмотреть своё отношение в плане многих вопросов.
Мало он мне эти четыре дня устраивал, так и сейчас продолжил?! В такой момент! Уууу! Бегает от меня, как черт от ладана. Разве что меч на кровать между нами ночью не кладет. Никаких «лишних» прикосновений. Никаких провокаций. Когда я в сорочке, он в мою сторону даже не смотрит. И все мои корявые несмелые попытки стать с ним ближе останавливает (от чего я чувствую себя не просто дурой, а полной дурой). И не только мне не даёт возможности, но и себя одёргивает: иногда вот как сейчас забудется, раскроется, позволяя ощутить его истинные желания... А потом вспоминает, быстренько напяливает на себя воображаемую красную рубаху и трансформируется в Петрушку.
– Лера, ты ведь помнишь откуда я родом, из какой страны? Так вот, мне кажется нам нужно серьёзно поговорить.
– Поговорить? Ну, можно. А каков уровень серьезности? – спросил ведьмак, как бы невзначай обходя костёр и наклоняясь к сумкам, которые были как раз там. Подальше. С противоположной от меня стороны.
– О! Тут я могу тебя поздравить, ты перешел на уровень выше: от «скалки» до «чугунной сковороды».
– Похоже разговора не получится, у нас с собой нет ни того, ни другого. – виновато-расстроено распахнул он передо мной одну из седельных сум.
Прибила бы...
– Что-то мне подсказывает, что я и без этих замечательных трансляторов смогу донести до тебя свою мысль. – уверила я, подходя ближе.
– Да? А может всё же к Даку. Он нас уже заждался... – не сдавался ведьмак, зеркально повторяя мой манёвр. Тоже мне устроил тут «папуасские танцы» у костра. Сейчас ведь добегаешься, Джеймс Кук...
А что касается Дака… то «к Даку» куда?! Судя по пейзажу, и отсутствию каких бы то ни было построек, сегодня нам «Дак» точно не светит: тут же на километры окрест ни одной даже захудалой издушки не наблюдается.
– Эй!
Полностью сконцентрировавшие внимание друг на друге, от прозвучавшего окрика мы с Леркой синхронно вздрогнули. Называется «помяни чёрта»...
– Нил, вы должны были подняться еще к обеду. Хотя, судя по тому, что невеста от тебя чуть не уплыла... – поддел незаметно подошедший совсем близко Дакраир, – Я бы с удовольствием и дальше наблюдал за вашими играми, но ужин стынет. А еще я не могу больше держать всю прислугу в восточном крыле. Пожалей людей.
– Так мы уже. Поужинали. – извиняясь, произнесла я.
– Поужинаете еще раз, зря что-ли я вас ждал? – устыдил нас второй гвардеец Его Императорского Величества, – Собирайтесь, если хотите сегодня ночевать как «белые люди».
О, да! Две недавние ночевки в лесу, еще одна в совсем обшарпанном гостевом доме и последняя в полуразвалившемся сарае, заставили по новому прочувствовать прелесть мягкой перины и чистого белья.
Быстро собравшись, мы подозвали ганатарцев, закрепили сумки и двинулись вслед за Дакраиром. Стоило пересечь песчаный пляж, как у самого подножия скалы обнаружилась тропа, змейкой заползающая на вершину. По ней мы и пошли: Дак первым, потом я, следом Лера, придерживая в поводу Мрака (всё таки тропа была достаточно узкой и крутой, а мой ганатарец, по словам Леры, «не умным» – так что ведьмак решил подстраховаться), замыкал процессию Вихрь.
– А почему прислуга заперта в восточном крыле? – обернувшись, тихо спросила я у полубога, но ответил мне Дакраир.
– Потому что твой ревнивец не желает, чтобы на его сокровище любовался хоть кто-то кроме него. Он и мне обещал органы зрения выклевать, аспид проклятый, если я хоть раз к окну подойду.
Под взглядом моих удивлённо расширившихся глаз, Лера нахмурился, но опровергать утверждение друга не стал.
– Видишь ли, родная, – нехотя начал объяснять ведьмак, – Здесь женщинам купаться в море... не принято. Не то что днём, а вообще. Пляжей нет. В принципе, нет такого понятия. И моются все только в закрытых помещениях. Местные нормы морали...
Скомкано закончил он.
– Да ладно! А те деревенские на пруду! Какая там мораль? Хотя, там такая «мораль» у каждой была... – весело припомнил Дакраир.
– Не сравнивай. Речь о моей мори. – оборвал мужчину Танилер, упорно высверливая взглядом две дыры у друга в затылке (видимо открывая приток кислорода для лучшей работы мозга).
То, что при этом между мужчинами шла я, моему ведьмаку нисколько не мешало. Зато такая позиция не позволила пропустить вполне чёткий эмоциональный посыл в адрес второго гвардейца: «Прикуси язык».
Дак предупреждение тоже уловил, и взгляд, хоть и не оборачивался, почувствовал: правая рука шатена взметнулась к затылку и взъерошила чуть волнистые волосы.
– Да. Там моралью и не пахло. – без задней мысли согласился Дакраир.
Ну, что, Василиса, молодец! Возьми с полки пирожок.
– Почему не предупредил? Не запретил? – остановилась я, медленно переваривая новости о своём, как оказалось, абсолютно непристойном поведении и падении «в пучину разврата».
– Ты так радовалась. – пожав плечами, искренне улыбнулся ведьмак.
И стало абсолютно ясно, что ему глубоко безразлично мнение окружающих, потому что есть нечто более важное. Осознавать себя этим самым «важным» было невыразимо приятно, и внутри разливалось тепло. Лера подошёл вплотную, и, чмокнув в висок, аккуратно подпихнул вперед.
– Пошли. Дакраир и в обычном-то состоянии трудно переносим, а когда голоден, становится и вовсе ужасен.
– Да. Я страшен в гневе. – гордо распрямил спину гвардеец.
– Во время нашего обучения, брюзжание этого «умирающего от истощения» не мог выдержать даже гоблин-кладовщик, за что мы и огребали по-полной.
– Огребали мы за то, что кто-то сбегал с занятий.
– Как-будто я один сбегал!
– Но инициатива-то была твоя!
Мужчины поминали друг другу старые грешки и шутливо переругивались, а я слушала об их приключениях и каверзах. Так мы и добрались до верха.
На почти идеально плоской площадке кое-где желтели пучки неприхотливых травок, в остальном же пейзаж казался неживым: серая солёная земля и темные валуны. Тропинка, по которой мы шли, никуда не сворачивая и не разветвляясь, просто исчезала, сходила на нет посередине. Именно тут, в поле, на конце оборванной ленты мы и замерли.
– Как же я скучал по этому месту. – вздохнул мой ведьмак, подняв голову и жадно рассматривая небо, – Сто лет здесь не был.
– Ну, со сроком ты немного промахнулся, или это очередное выражение с Земли? – заметил Дакраир, – Ты как вернулся, ими так и сыплешь.
– Ничего не могу поделать, они прилипчивы, как веранийские кацупы. – кивнул Танилер, продолжая всматриваться в золотившийся закатом простор.
И если у самого горизонта угасающее светило еще теплело полоской апельсиновой рыжеватости, то в вышине в свои права уже вступал бархатистый королевский пурпур. Совсем скоро и он растворится в темноте ночи, исчезнет, отдав себя тысячам беспечных сияющих искорок звезд.
– Давай лапку. В первый раз проведу. – Дак, подхватив мою ладонь, и, не дожидаясь ответа, шагнул вперед.
Туда, где заканчивалась тропинка, туда, где в последнюю секунду едва уловимо сгустился воздух. И я инстинктивно зажмурилась.
Преграда оказалась вполне материальна. Я словно прошла сквозь упругую латексную плёнку, что с характерным, неслышным, но таким ощутимым «чпок» сомкнулась у меня за спиной.
– Добро пожаловать! – возвестил хозяин... замка.
ГЛАВА 19
– О Боже. – ошарашенно прошептала я, задирая голову и рассматривая, как недавно Лера, вовсе не небо, а удивительное, похожее на готический собор, строение.
Замок был огромен, но оценить его массивность и габариты было почти невозможно: невообразимо тонкое каменное кружево, что паутиной оплетало башни от основания до самых кончиков остроконечных шпилей, казалось невесомым, воздушным. Материал бликовал и светился в последних закатных лучах, требуя полюбоваться собой подольше. И такая филигранная работа настоящего мастера действительно была достойна, чтобы ею восхищались.
Вновь и вновь проходясь взглядом по остовам арок, мозаике окон, ветвям и стволам каменного леса, я наконец поняла, что он мне так напоминает: Миланский собор!
– Это очень красиво. – восторженно выдохнула я. – Это... это...
Мы стояли в воротах, буквально на полшага отойдя от границы замковой стены. Как раз по её периметру и проходила странная «резиновая» магическая защита.
– Вот бессовестные вы всё-таки люди, что ты, что ведьмак твой, – пошёл в нападение гвардеец, – Я не гордый, напомню: я между прочим не ужинал, в отличии от некоторых!
– Дак, ты иди. Мы догоним. – приобнял меня за плечи незаметно подошедший Танилер.
– Знаю я Вас, догоните... а мне потом перед Императором объясняться, куда его племянник слился.
Перед Императором?
– А раньше предупредить не мог? – чуть раздраженно спросил полубог, и сильнее прижал меня к себе.
– Не мог. Он клятву стребовал. – виновато признался Дакраир.
– Да, почему?! – возмутился Танилер, – Я же её не прячу. Я бы показал. Просто Ваську надо было подготовить...
– Не надо. – властно отрезал Император.
Он вышел не из парадных дверей замка, а сбоку, из незаметной ниши, где должна была располагаться стража.
– Не надо, – значительно мягче повторил не молодой, но всё еще очень сильный мужчина, – Я хотел посмотреть на неё настоящую.
Окинув меня взглядом (и принципиально не обращая внимания на собственнический жест моего ведьмака), Император констатировал:
– Штаны и рубашка, растрёпанная коса и обгоревший нос. Судя по цвету, кстати, он уже завтра начнёт шелушиться... – было заметно, что Император не впечатлён, но и какого-то негативного отношения я у него не вызвала, – Прямо как Линка. Что ж, Тани, я рад что тебе досталась живая ведьма, а не дворцовая кукла.
Лерка кивнул, но собственнических объятий не разжал, и я была этому рада. Всё же проще общаться с настоящим «всамделишным» (хоть и «не впечатлённым») Императором, чувствуя за спиной опору и поддержку.
– Локловирей. – протянул он мне ладонь, – Кажется так у вас здороваются.
– Василиса. – стараясь благожелательно улыбнуться, пожала я протянутую руку, – Да, Ваше Императорское Величество, именно так.
Локловирей кивнул, и поторопил:
– Идёмте к столу.
***
В обеденный зал я спускалась в сопровождении горничной, которая и помогала мне привести себя в порядок к позднему ужину. Приняв ванну, облачившись в положенное по случаю пышное вечернее платье насыщенного винного оттенка, я всё же чувствовала себя неуверенно: сегодня выяснилось, что я по сути ничего не знаю о местных нормах приличий и правилах поведения, и тот факт, что сейчас нужно будет сидеть за столом с Императором (который является дядей моего ведьмака, и, если вспомнить слова Дакраира, вполне может препятствовать нашему союзу) спокойствия не добавлял.
А если я сделаю что-то не так?!
Но ведь ни разу за всё время, что я здесь нахожусь, Лера не заикнулся о моих манерах... Только вот это не показатель, потому что если я сделаю что-то не правильно, мой ведьмак вполне может опять просто улыбнуться, пожать плечами и выдать непробиваемое «Ты так радовалась...»
Мне очень хотелось показать себя с лучшей стороны. И одновременно я желала не привлекать к себе внимания. Только вот цвет платья этому не способствовал.
Дакраир выделил мне несколько туалетов своей матери. И все они были яркими, броскими. Мама Дака – южанка, и её черным волосам и смуглой коже несомненно к лицу эти пестрые, как тропические птицы, наряды. Только вот я не с юга...
Но варианта другого сейчас всё равно нет.
Как ни удивительно, мы с мори Атайной оказались почти одного роста, а различия фигуры легко корректировались корсетом. Украшений не было, но сложная высокая прическа на мой взгляд вполне компенсировала их отсутствие. Итак всего слишком...
Мужчины уже ждали за столом. Дак не позволял себе по-детски нетерпеливо ёрзать, но всё равно чувствовалось, что гвардеец уже готов встать, и уйти на кухню есть половником из кастрюли. Император мазнул по мне отстранённым взглядом, думая о чем-то своём (и я порадовалась, возможно действительно удастся отсидеться по-тихому). И только Лерка, стоило мне показаться в дверях, неотрывно смотрел на меня. Смотрел так, что щеки зарумянились. Когда я подошла, ведьмак поднялся и, шепнув «Ты прекрасна», отодвинул для меня стул.
Локловирей кивнул, и перед нами поставили блюда. Голодный гвардеец, не замечая более ничего вокруг, принялся за еду, уничтожая бифштекс четко, быстро, размеренно, как настоящий военный. Император нехотя ковырялся в тарелке, явно не имея аппетита. То ли (что маловероятно), как мы, уже успел поужинать, то ли аппетит монаршей особе портили невеселые мысли. Скорее всего второе, ибо к концу трапезы Император был совсем хмур.
– Думаю, Василису не стоит представлять ко двору. – заявил Локловирей, когда слуги убрали третью (и, надеюсь, последнюю) перемену блюд. – Она, конечно «живая», но…
– Но? – мой ведьмак, судя по странной смеси отразившихся эмоций, был абсолютно согласен с таким решением, только вот несколько им удивлён.
– Не травмируй девочку. – жестко припечатал Император, – Двор цветник, не мне тебе рассказывать, какое там количество красавиц, и сколькие из них имеют на тебя виды. Такая… особа, как Василиса, не будет иметь возможности… дать им достойный отпор.
Лучше бы его Императорское Величество остановился на первой фразе, не объясняя свою позицию. Но Локловирей решил углубиться в подробности:
– Мало того, что твоё возвращение само по себе уже подарит им надежду, но, если рядом с тобой будет пусть и горячо любимая, но такая… скромная – постарался чуть более дипломатично выразиться Его Императорское Величество, – Они же не остановятся в попытках вас развести и рассорить. Хочешь, чтобы ваша жизнь превратилась в вечный скандал? Ты ведь не сможешь бросить её, какая бы она не была, она твоя ведьма, и я это прекрасно понимаю… Но твоя ведьма не впишется в наше общество. Мой тебе совет: посели её в предместьях. Сам будешь жить месяц во дворце, неделю в поместье. Брак твой афишировать не будем.
Да. Не приятно.
– Дедя, – такого тона я от своего ведьмака давно не слышала. Может быть даже никогда.
Вдоль позвоночника будто кубиком льда провели, что заставило невольно передернуть плечами.
– Присутствие Василисы при дворе не обсуждается. Я не потащу её в тот гадюшник, что, не спорю, под «цветник» сейчас вполне успешно маскируется. – уверил Танилер, поднимаясь, – Для меня было крайне неприятно услышать, что лишь скромная внешность моей избранницы послужила тому причиной. – Лерка чуть ли не зубами скрипел, стараясь не сорваться и не сказать ничего «лишнего», – Но я рад, что услышал это сейчас и от тебя. Раз уж это действительно на твой взгляд «весомая» причина, то у меня возражений нет. Вопрос нашего проживания я, если ты не против, хотел бы обсудить позднее. А сейчас, прошу простить, мы утомились с дороги.
Сохраняя на лице холодно-отрешенное выражение, ведьмак протянул мне руку. Под виновато-сконфуженным взглядом Дакраира, я начала подниматься, и над столом прозвучало:
– А это что за…
Длань Его Императорского Величества устремилась к моему декольте, и реакция полубога не заставила себя ждать: правая рука Локловирея застыла, зажатая в крепком хвате когтей демона. Еще чуть-чуть, и из-под острых черных пластин, вдавившихся в мягкую, никогда не знавшую трудовых мозолей, кожу, проступила бы кровь.
– А я всё думал, у кого он всплывёт, у тебя или у Аиты.
Меж пальцев Императора матово поблёскивал неприметный серый камушек.
– У меня. – будто забыв, что продолжает сжимать руку Императора, не ослабляя захвата ответил ведьмак.
– Значит «скромная внешность твоей избранницы»? – скептически хмыкнул Локловирей, – И после этого ты будешь утверждать, что не желал её от меня скрыть?
– Простите. Я о нем совсем забыла. Просто ношу, не снимая… – попыталась я объяснить.
– Ну теперь-то снимешь?
Я вопросительно глянула на Леру, и ведьмак нехотя разжал когти. Похоже дядя его сильно разочаровал, и мой полубог всё никак не мог успокоиться, так и пребывая в этой странной полудемонической ипостаси.
Да, больнее, чем близкие, не ударит никто.
Лера отступил мне за спину, притянув к себе уже таким знакомым собственническим жестом, а я аккуратно, стараясь ни за что не зацепиться и не испортить сложную прическу, сняла кожаный шнурок через голову.
Первые несколько секунд ничего не происходило, только мой ведьмак сильнее напрягся, и теснее прижал к себе, а потом звякнула выпущенная из пальцев Дакраиром вилка. Второй гвардеец непроизвольно встал. Глаза Локловирея удивлённо распахнулись, и Император подался вперед, чтобы лучше меня рассмотреть.
– Ах ты ж везучий сукин сын! – неверяще улыбаясь, выдал Дак.
В повисшей тишине, мужчины судорожно подбирали слова, а Лерка притискивал меня к себе всё сильнее и сильнее, так что уже дышать стало нечем, и того гляди рёбра хрустнут.
– Ко двору не привози, – через некоторое время, кашлянув, повторил своё требование Император.
Да. Решение одно. Только причины разные.
От дверей раздался грохот.
Мы синхронно повернулись, и увидели, как слуга, попеременно краснея и бледнея, собирает с пола осколки чайного сервиза. Даже сейчас он почти не отрывал от нас глаз, не глядя хватаясь за острые края. Мы явно произвели впечатление. И это либо Танилер, в далеко не дружелюбной боевой форме, либо я, тоже можно сказать в форме «боевой».
– Одень кулон… пожалуйста. – с трудом проговорил мой ведьмак, поворачивая меня и закрывая собой от любопытных глаз, – Не могу больше это терпеть.
«И чешуйки появились. Полный комплект.» Отметила я, глянув на ведьмака и быстро натягивая маскирующий амулет. Ревность, как доказательство любви, была бесспорно приятна, но его спокойствие мне было дороже. Просто других доказательств того, что мой ведьмак меня действительно любит, было в избытке. Я каждой клеточкой чувствовала его нежность, заботу и желание, и нет никакой необходимости его на что-то еще провоцировать.
Пока камешек не спрятался за тканью лифа, Лера упорно отводил глаза, и лишь после того, как чары начали действовать, он посмотрел на меня и виновато качая головой признался:
– Спрячу.
– Ты уже вполне успешно это делаешь, – разочарованно вздохнул Дакраир. – Василиса, а у Вас сестра есть?
– Она единственный ребенок в семье. – ответил за меня ведьмак, продолжая своей спиной отгораживать от остальных, – Единственная. – шепнул он, только для меня.
– Серьёзное упущение Ваших родителей. – кивнул Локловирей, – Танилер, думаю ты понимаешь, что одного наследника я тебе не прощу. Минимум трое.
Невесело хмыкнув, ведьмак подтолкнул меня к выходу. В нём еще кипела обида на дядю, но как к Императору, он обязан был проявлять к тому почтение и послушание, что делать сейчас было очень сложно. И ведьмак счёл за лучшее удалиться.
Уже в дверях нас догнал оклик Императора:
– Жду тебя в кабинете.
Похоже Леркиной выдержке предстоит очередное испытание.
Проводив меня до комнаты, ведьмак безапелляционно потребовал, чтобы я ложилась, и ушел.
***
За что невзлюбила я «волшебные платья принцесс», помимо того, что в них невозможно ни дышать, ни двигаться, так это за то, что их еще и нельзя самостоятельно снять. Прождав горничную четверть часа в комнате, я решила выйти поискать её самостоятельно.
Еще через двадцать минут я хотела найти уже не горничную, а хоть кого-нибудь. Замок словно вымер. В пустых коридорах раздавалось лишь гулкое эхо моих шагов, а на робкое «Эй» никто не отзывался. Второй и третий этажи были пройдены вдоль и поперек. В комнаты я заглядывать не решилась, но так как ни из-под одной двери не пробивалось света и вокруг висела звенящая тишина, там скорее всего было пусто.
