Текст книги "Об интеграции и адаптации ведьм в иномирном обществе (СИ)"
Автор книги: Дарья Остольская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Лера остановился возле окна, и, стоя к другу спиной, тихо ответил:
– Ты просто пока еще не нашел «её».
– И после такого шоу я сомневаюсь, стоит ли торопиться «её» искать.
Полубог не сдержал грустную улыбку. Месяца два назад он бы сам в первых рядах крутил пальцем у виска, глядя на подобное. Потеря контроля вызвала бы лишь презрение, а фонтан эмоций – кривую усмешку. Это слабость. Слабость, которую не имеет права показывать мужчина. А что сейчас? Он готов был убить лишь за неосторожно сказанные слова.
– Василису нельзя привозить в столицу иначе лишится твой дядя своего детища. И, что-то мне подсказывает, что и подданных тоже. А он так долго облагораживал эти поганые улочки, садики...
– Я возьму себя в руки. Просто прошло слишком мало времени.
– Нил, не обманывай себя. Ты же весь как оголенный нерв, даром, что не пульсируешь.
– Это не самообман. Это надежда.
– Долбаный философ, – выплюнул гвардеец, вновь ощупывая шею. – Ну и какой кинжал ей дарить?
Полубог хмыкнул. Дак, конечно, бабник, но не просто так он его друг: он достойный человек с острым умом и, пусть своеобразными, но принципами. Теперь Василиса для него станет сестрой.
– Пусть сама выберет.
– Хорошо. Но в четвёртый зал я её не пущу.
– Она и в третий не пойдет. Пусть выбирает из первых двух, не магических.
– Договорились. Будет вам подарок на свадьбу.
Дакраир смог наконец сконцентрироваться, на кончиках пальцев заискрился иней и он провёл холодными руками по горлу. Боль сразу отступила, а отёчность начала спадать.
– Ладно, – вздохнул Танилер, – Что там у Императора?
***
– Родная.
Я не слышала, как Лера подошел, и вздрогнула, стоило его рукам коснуться моих плеч.
– Напугал?
– Немного, просто не ожидала – ответила я оборачиваясь, – Всё в порядке?
Лера хмурился, и очень хотелось дотронуться до его переносицы, подняться пальцами до треугольника морщин меж бровей, чтобы лицо его вновь стало расслабленным.
– Вась, мне придётся уехать.
Не хотелось его отпускать, но я улыбнулась и лишь понимающе кивнула. Заикнись я сейчас, что мне неспокойно, что я волнуюсь, и он останется. Но Дак был настроен решительно, и значит присутствие моего полубога необходимо.
Широкая горячая ладонь легла на талию. Притянув меня к себе, он ласково обвёл костяшками мою скулу.
– Ты помнишь своё обещание? – шепнул ведьмак, склонившись к моим губам.
– Обещание?
Я вообще сейчас ничего не помню. И соображаю не очень хорошо. Из-за его запаха, из-за его близости. Когда тепло его тела пронизывает каждый миллиметр кожи. Когда волна горячей стыдливости накрывает, и вспыхивают щёки. И этот жар постепенно опускается вниз, замирая... там... наливаясь тяжестью...
Его запах. Этот аромат стал для меня таким... желанным. Таким… родным. Я вновь вдохнула, пропитываясь им насквозь, и сама потянулась к нему за поцелуем не в силах больше ждать. Но сначала ведьмак потребовал ответа.
– Да. Обещание. Ты ни во что не влипнешь, не влезешь и будешь сидеть тише воды, ниже травы. Мне больно от одной только мысли, что нужно уехать, но мне действительно нужно.
– Не объясняй. – прикоснулась я подушечками пальцев к его теплым мягким губам, – Я всё понимаю. Буду паинькой. Софи останется здесь?
– Только Софеньиру я и могу тебя доверить. Если бы не он, я бы не уехал.
– Значит через Софи я буду передавать тебе приветы, и ты будешь уверен, что всё хорошо.
– Я уже заказал нам пластины связи, когда был в прошлый раз в столице. Заберу их у артефакторов, и скоро мы сможем говорить даже находясь в разных вселенных. Хоть я и не планирую больше выпускать тебя из рук: улажу дела, и в ближайшие лет пятьдесят в столицу ни ногой. Я и пластины то заказывал, чтобы просто были.
И я вспомнила «планшеты», о которых рассказывал Лера на ужине в итальянском ресторане. И этот его шантаж с вопросами и ответами вспомнила.
– Вася?
Ловкие пальцы пробежали вдоль моего позвоночника, возвращая к реальности и вызывая мурашки.
– Лера, а у тебя лук найдётся? Мне бы потренироваться.
Ведьмак хитро улыбнулся.
– Леови сегодня после обеда выдаст. Он же поможет поставить стойку. Приеду, проверю.
– Да, мой тиран и деспот.
– И за что боги наградили меня этим...
– ... проклятием?
– Даром.
Лера обхватил меня, приподнимая над полом, чтобы лица наши оказались на одном уровне, и поцеловал, ставя точку в разговоре. Нежное и трепетное через минуту сменилось властным и требовательным. И я не могла бы сказать, что из этого нравится больше. То, как его губы, едва касаясь, заставляют меня чувствовать себя цветком, чьи лепестки боятся неосторожно смять. Или та сила, то звериное поглощающее желание, которое рвется наружу из самых глубин, и он будто ставит метку: только его, вся принадлежу ему от кончиков волос до кончиков пальцев, и другие должны это знать.
Сердце сбивалось с ритма и от первого, и от второго.
– Я не захожу. Я стою достаточно далеко и ничего не вижу, – донёсся из-за закрытой двери голос Дака.
Лера глухо рыкнул, и оторвался от нежного покусывания моей шеи. Он опустился чуть ниже, оставив мои губы, лишь когда голова стала кружиться от недостатка кислорода. Но я скорее упала бы в обморок, чем сама разорвала этот поцелуй.
– Я тебя тут в холле подожду. Просто знай, если мы не выедем сейчас, то затемно не доберемся.
– Езжай. Не хочу, чтобы ты бродил по тёмным дорогам, – я старалась восстановить дыхание.
Слишком частое. В корсете нельзя так часто дышать, это неприлично. И не потому, что так считает госпожа Катиния. Это на самом деле не прилично: слишком эротично выглядит, и Лера с трудом оторвал темный, чуть мерцающий взгляд от ритмичного действа, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Я сейчас ненавижу корсеты, – простонал мужчина, прижимая меня сильнее к твёрдому телу.
– Я давно уже питаю в отношении этой детали гардероба противоречивые чувства.
– Я. Вернусь. Очень. Быстро. Всего пара дней – уговаривал полубог, осыпая меня короткими поцелуями. – Никакой самодеятельности.
За строгим взглядом ему не удалось скрыть беспокойство. Тревога плескалась в самой глубине его зрачков, и ему стоило усилий с последним поцелуем разжать руки. Из комнаты он выходил стремительно, почти выбегал.
«Сильный мальчик, я бы не выдержал»
Чего не выдержал? – обеспокоенно спросила я.
«Корсета твоего не выдержал бы. Сильный мальчик»
Я выдохнула. Вот же...
«Вася, попридержи эпитеты. Я, на минуточку, древний и великий, а твои познания в извращениях вообще пугают. Ты же «чистая фея», а мысли, как у портового грузчика. Не надо меня ни «в», ни «на», ни «из», дитя двадцать первого века!»
Тогда вылезай из моей головы!
«Ой, да с радостью. Еще не хватало мне присутствовать в твоём теле, когда это начнётся. Все вы, женщины, такими раздражительными в это время становитесь»
В какое время? Ист?
Но Источник замолчал, а я, конечно, начала догадываться, о каком времени он говорит.
Н-да, и привычных средств под рукой нет.
***
Как только салфетка выскользнула из моих пальцев, в дверях столовой появился управляющий. Господин Леови, поклонился и я, поднявшись из-за стола, последовала за ним получать оружие. Я никогда не училась стрелять, но меня всегда тянуло к этому. В детстве я мастерила луки сама. Крепкие, в половину моего роста и с дедушкиной рыбацкой леской в качестве тетивы, они вызывали зависть сверстников (особенно если были «украшены» синей изолентой). Не луки – мечта. Я и сейчас нет-нет, да и позволяла себе заглянуть в тир, отвести душу и неизменно попадала, не в десятку, но в цель четыре раза из пяти. В общем, шансы выиграть пари я вполне имела... Хотя, наверное, глупо с моей стороны сравнивать неподвижную мишень (которая стоит к тому же от меня в десяти шагах), и живую движущуюся птицу.
Когда пришла мысль о «движущейся», я напряглась – тренироваться буду с утра до самых сумерек. А когда подумалось, что стрелу нужно пустить во что-то живое, стало совсем не по себе.
Винтовой лестницей мы спустились под первый этаж. Гулкое эхо провожало нас по каменным коридорам, и если бы не было так светло, то было бы жутко. Но каждые пару метров стены приветливо посвёркивали магическими кристаллами светильников, а воздух был сухой и теплый. Такое окружение никак не вязалось с пресловутыми жуткими замковыми подвалами.
– Мори Василиса. – привлёк моё внимание Леови, распахивая двустворчатые двери.
Оружейная была огромна. И шикарна. Я с трудом сохранила на лице приличное выражение (бегающая от стола к столу девица с открытым ртом вряд ли произвела бы хорошее впечатление), но восторженный блеск глаз от управляющего не укрылся, и уголки его губ дрогнули в улыбке.
Указывая направление, господин Леови провел меня вдоль стендов с копьями и трезубцами. Шкафы и столы с мечами тоже остались позади. Мы уверенно двигались вправо, в дальнюю часть залы, где на специальных крепежах у стены покоились луки.
У меня разбежались глаза. Идеально гладкое без единого изъяна дерево. Кожа, серебро и позолота. Кое-где инкрустация полудрагоценными и драгоценными камнями. Чуть поблёскивала на плавных изгибах специальная масляная пропитка. Было заметно, что об оружии заботятся. Луки сейчас будто спали, со снятой тетивой, прислонившись к холодному камню стен. Взгляд метался от одного прекрасного произведения мастеров к другому.
– Как жаль, что Вы не освоили ещё наш язык. Обучение может представлять некоторую трудность, раз уж даже сейчас, при выборе, мне достаточно сложно объяснить Вам что от требуется.
Я виновато развела руками. Леови понял это как «не понимаю».
– Ладно, – улыбнулся он, – Начнём. Можно? – уточнил мужчина, протягивая ко мне руку.
Несмотря на то, что я ничего «не понимаю», он всё же продолжал проговаривать и комментировать свои действия вслух. Наверное, так ему было проще (да и мне это, безусловно, было только на руку). А чтобы поняла, старался максимально использовать мимику и жестикуляцию.
Я протянула к нему ладонь.
– Простите, мори, но мне нужно оценить Ваши мышцы. Надеюсь Вы всё поймёте правильно, и хозяин не казнит меня по приезде.
Управляющий внимательно рассмотрел мою ладонь, поворачивая её то тыльной, то внутренней стороной, и надавливая большими пальцами. Потом поднялся до запястья, покрутил, посгибал.
– Да помогут мне боги, – судорожно проговорил он, и пальцы быстро побежали вверх по предплечью до локтя и дальше по плечу. Он прощупывал не больно, но достаточно сильно, обозначая под кожей кости и сухожилия. Остановился управляющий только когда дошел до дельтовидной мышцы. Это был край: переступить широкий ворот платья и коснуться кожи он не решился. Отдёрнув руки, он поднял их ладонями вверх и отступил на шаг, напряженно глядя мне в глаза и пытаясь оценить упаду ли я в обморок прямо сейчас (или просто огрею его по голове ближайшим луком за такие вольности). Ни первого, ни второго делать не собиралась, лишь серьёзно кивнула, и Леови выдохнул.
– Ну слава богам хозяин привёл спокойную и сдержанную женщину. Я уж думал без истерики не обойтись.
Он вновь улыбнулся и начал рассматривать меня более пристально. Пауза затянулась. Я взглядом указала на причину нашего здесь присутствия, и, встрепенувшись, управляющий зашагал вдоль стены, осматривая каждый экспонат.
– Плечи достаточно широкие...
Угу, и это еще один комплекс в моём чудесном ящике Пандоры.
– Это хорошо...
Мммм...не соглашусь.
– С развитым плечевым поясом Вы совладаете с большей частью представленных здесь орудий. Широкий выбор.
Ну если только в этом плане.
– У Вас очень удачное строение мышц, мори. Точнее их развитие. Мне б таких новобранцев в своё время... Есть шанс, что за две недели мы действительно сможем поставить Вам недурственные стойку и прицел.
На стол невдалеке перекочевали два лука.
– Хорошо бы еще узнать, что у Вас с энергопотоками и концентрацией.
На стол легли еще три.
Леови в последний раз оценил выбор, удовлетворился и пригласил меня подойти ближе.
Я крутилась, как лиса вокруг курятника уже минут пятнадцать. Заставить женщину выбирать – страшнейшая пытка. Сначала я просто их осматривала. Потом ощупывала. Взвесила каждый на руке. Не единожды взвесила... и не знала уже что еще сделать, чтобы наконец принять решение. Они все были прекрасны, каждый по-своему. Видя мои терзания, Леови уже убрал два лука в сторону, и выбирать приходилось теперь из трёх.
– Мори Василиса, закройте глаза, – обратился ко мне мужчина, и показал, что делать, накрыв свои веки ладонями, – Потом протяните руки над луками. – и вновь наглядная демонстрация, – Почувствуйте. Они обладают своей сутью. Ощутите, кто из них готов быть с Вами.
Я сделала, как велено, и тут же почувствовала лёгкий толчок: лук слева не желал ложиться мне в руку, он будто старался убрать от себя мои пальцы, он ждал своего хозяина уже долго, и готов был продолжать ждать дальше. Не раздумывая отложила его подальше, и вновь распростерла руку уже над оставшимися двумя. Один из них был холодный, он словно продолжал спать, а вот другой... Он ткнулся в ладонь теплым урчащим котом, и пальцы мои сами собой сомкнулись на отполированном древесном плече. Огладили тонкую серебряную ветвь чеканки, поднялись по листочкам до выделанного кожей места хвата и всё. Вот прямо совсем всё. Больше этот лук я из рук выпускать не хотела.
Широко улыбаясь, я подняла глаза на Леови, и утвердительно кивнула. Выбор сделан.
– Какие же вы всё-таки женщины... – покачал он головой, пряча в кулаке улыбку, – Мори Василиса, прошу Вас.
Мужчина подхватил колчан и стрелы, судя по серебряным листикам, составляющие комплект этого оружия, и вывел меня наверх.
Через двадцать минут, одетая в штаны и длинную тунику, я уже стояла во дворе. Колчан приятно оттягивал спину, крепко зафиксированный тремя ремнями: вокруг талии и через грудь наискосок. Лук нетерпеливо подергивало: после такого долгого сна он очень хотел вновь оказаться в действии. Я ощущала его всё отчётливее, стоило только смежить веки.
– У лучников, когда они находят подходящий лук, со временем образуется своеобразная связка, и оружие почти прирастает к ним на энергетическом уровне. Становится продолжением руки.
Проговорил управляющий, внимательно наблюдавший за тем, как я поглаживаю древесину. Такого я, конечно, не ощущала, но чем чёрт не шутит.
Отойдя подальше от здания, прилегающих к нему хозяйственных построек и конюшен, мы почти добрели до кромки леса. Возле одного из стволов была установлена тренога, с закрепленной на ней деревянной мишенью.
– Пришли.
Встав напротив меня, Леови попытался жестами показать, что начнём мы с натягивания тетивы, и задача эта оказалась почти невыполнима. Пожалев бедного мужчину, я выдала одно слово:
– Понять.
Максимально исковеркав, чтобы не возникло ненужных домыслов.
– Так Вы уже говорите?
– Мало мало слова. – и виновато пожала плечами.
– Это уже более чем хорошо. Это просто отлично. – возрадовался мужчина, и тут же начал объяснять все свои действия в два раза медленнее, – Мори Василиса, Вам нужно натянуть тетиву. Делаем мы это так... – мужчина приосанился, и начал показывать, – Закрепляем тетиву на нижнем ушке, и упираем его в левую ногу. Да, вот так, – он наклонился и чуть поправил положение, чтобы опора была надежней. – Лук держим в правой руке за верхнюю часть рядом со вторым ушком. Тетиву – в левой. Правильно. Теперь проденьте правую ногу между луком и тетивой. Переступите.
Леови еще раз опустился на колени, и проверил фиксацию лука: он упирался нижним концом во внешнюю поверхность левого сапога, а задней поверхностью рукоятки – в заднюю поверхность правого бедра.
– Замечательно. Теперь согните его. Нажмите правой рукой на плечо и наденьте на его ушко другую петлю тетивы.
Ох, как же это оказалось не просто. Ни «развитый плечевой пояс», ни найденные управляющим мышцы в моих руках не помогли сделать с это первого раза. И со второго. И даже с четвертого. Совладать с оружием удалось лишь с седьмой попытки.
– Вы молодец. Очень хорошо!
Похвалил мужчина, и даже по плечу меня раскрасневшуюся похлопал, забыв, что я «мори». И слава богу, что забыл.
– Первое, чему мы будем учиться, это стойка. Вам нужно принять такое положение, при котором колебания во время выстрела будут минимальны. Стойка может быть открытая, боковая и закрытая. Сейчас встанем в открытую.
Леови сорвал два толстых длинных колоса у росшего неподалёку пушистого кустика, и положил один передо мной четко по направлению к цели. Второй колосок лёг поверх него под углом градусов в двадцать. Управляющий показал, как следует поставить ноги, используя в качестве ориентиров колоски, и я повторила.
– Положение туловища, это один из основных элементов стойки. Оно должно быть устойчивым, однообразным и как можно более естественным, не должно сгибаться и скручиваться. Корпус должен располагаться вертикально. Чуть наклонитесь вперед. Замечательно.
Я закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, и запоминая положение тела.
– Теперь голова. Нужен небольшой наклон. Нет, не вперед.
Сухие теплые ладони обхватили голову и чуть отвели назад. Леови вытащил из колчана стрелу и взял у меня из рук оружие. Пристроив пернатую на тетиву, он встал напротив меня, зеркально отражая мою стойку, и, поднимая лук, медленно его натянул:
– Прикладка, это то, какое положение лук занимает возле твоего лица. – не заметив, съехал мой персональный тренер на «ты», – Прикладка может быть «под клык». Смотри, кисть ложится прямо под скулу, либо на неё. Это для близких целей, в прямом полёте стрелы. В пределах пятидесяти-семидесяти шагов. Если цель далеко, то кисть ставим под подбородок так, чтобы кончиком носа касаться натянутой тетивы.
Мужчина поменял положение, глянул на меня, опустил лук, и сокрушенно произнёс:
– Ты же не понимаешь.
– Понять. – повторила я, и требовательно протянула руку.
Скрыв тяжкий вздох, он передал мне лук, и медленно пояснил:
– Начинаем с близких целей, значит «под клык». Встань правильно.
Он поправил мне сначала стойку, потом прикладку.
– Процесс выстрела это, с одной стороны, навык, и его нужно наработать. С дугой же стороны, стрела подчиняется не только приложенной силе тетивы и направлениям воздушных масс, она следует воле лучника. – пояснял он в процессе, – Лучник сильной воли может запустить стрелу по абсолютно невероятной траектории. Здесь главное – концентрация и сосредоточение на цели.
Мой хват что правой, что левой руками его устроил, и, отступив на шаг, он кивнул в сторону мишени.
– Выдох, и выстрел на задержке дыхания.
Я перевела взгляд на цель, концентрируясь. Медленно, спокойно: вдох, выдох, пауза, вдох, выдох, пауза, вдох, выдох, замерла... и стрела легко спорхнула в заданном направлении.
Брови Леови медленно ползли вверх, когда он смотрел на белое оперение в десятке.
– Морикат Дакраир будет раздосадован.
– Да, – ответила не менее ошарашенная я.
Но после выбить десятку в этот день так и не удалось (я даже в цель несколько раз не попала). Я снова и снова вставала в стойку и стреляла, пока на напряженные плечи не легли сумерки.
– Хватит на сегодня. Пойдём ужинать.
Позвал меня управляющий, а потом его настигло осознание, с кем и как он говорит.
– Прошу простить, – поклонился мне мужчина, и на лице застыло выражение холодной вежливости.
– Не надо, – ответила я, и протянула руку. – Друг?
Меньше всего я сейчас напоминала «мори». Ни платья, ни украшений. Вместо сложной прически тугая коса. Вся взмокшая, до сих пор в стойке, ноги на ширине плеч. Чуть уставшая, но открыто улыбающаяся, я стояла перед своим тренером, и он не смог сопротивляться.
– Друг. Пойдём, – Леови улыбнулся, и пожал мою руку.
ГЛАВА 5
Мышцы внизу живота сжало спазмом, и я свернулась на кровати комочком. Наше маленькое родовое проклятие в действии: за право иметь детей женщины моей семьи платят большой кровью и сильнейшей болью. Ну почему я не из тех девушек, у которых всё проходит не так... интенсивно?
Дома я спасалась таблетками. Как говорится «с утра выпил, весь день свободен». Здесь же таблеток нет. И средств никаких нет. В комоде среди белья обнаружились полотна ткани. Ну что, логично: добро пожаловать в средневековье!
С новым спазмом я сжалась еще сильнее и чуть не заплакала. Да что ж так больно-то?! Дома было лучше. Я чувствовала себя сейчас такой слабой, такой никчемной. И грязной, и уставшей... Ухуумммм... Какое же поганое состояние! И еще более поганое настроение!
За окном еще темно, только-только забрезжил рассвет. Значит часа четыре утра.
Я со стоном перекатилась на другой бок. Надо попробовать уснуть.
Дверь тихонько скрипнула, и в комнату на цыпочках вошла служанка. В руках у неё было полное ведро воды, и она уже повернулась в сторону ванной, когда наткнулась на мой взгляд.
– Простите, мори, я не хотела Вас будить.
В ответ я лишь слабо улыбнулась, так как новый спазм не заставил себя ждать.
– Мори?
Девушка встревоженно пригляделась и, отставив ведро к стене, спешно направилась в мою сторону.
– Мори Василиса, что с Вами? Вы совсем бледная! Вам плохо? У Вас что-то болит? – затараторила служанка, – Я сейчас позову лекаря.
Девушка пулей вылетела из комнаты, и через мгновение уже вернулась в сопровождении мужчины лет сорока. Седина чуть тронула его виски, умные сонные глаза подслеповато вглядывались в моё лицо, а от серой мантии пахло травами. Лекарь присел на край кровати. На лице его появилось какое-то странное выражение. Восхищения? Он завис на секунду, а потом будто пришел в себя, встряхнулся и выжидательно на меня уставился.
От осознания ситуации и смущения я пошла пятнами: рассказать я, как-бы, не могу (ибо «как бы» не знаю язык), а о том, чтобы показать и речи нет. Проблема...
– Она еще не знает языка, – просветила мужчину служанка, видя, что он ждет от меня пояснений – и она такая бледная. Что с ней?
– Сейчас проверим, – ответил лекарь, поднимаясь.
Он встал вплотную, упираясь в матрас коленями. Простёр надо мной руки, и по ладоням побежали зеленоватые искорки. Я завороженно наблюдала как он медленно ведёт ими вдоль моего тела, от макушки к ступням. Дойдя до низа живота, лекарь вздрогнул, побледнел, но сделав вдох всё же продолжил сканирование.
– Лини, дай, пожалуйста, воды. – попросил он, закончив, и вновь усаживаясь на край кровати. – Знаете, мори, если бы я не чувствовал, что Вы девственны, я бы решил, что у Вас выкидыш. Настолько всё в физико-энергетическом плане... сложно.
Сообщил он, когда служанка не обнаружив воды в графине убежала за ней на кухню.
– Ах да, Вы же еще не понимаете наш язык. Или что-то понимаете?
Я переместилась под одеялом, устраиваясь на подушках поудобнее. В данный конкретный момент я не в состоянии была придерживаться норм и правил этикета.
– Мало мало, – озвучила я то, что уже выдавала Леови.
Лекарь улыбнулся, и на его лице вновь появилось то выражение.
– Вы очень красивая, Василиса. Я постараюсь сделать всё, чтобы Вам стало легче.
Я благодарно улыбнулась в ответ.
– Очень красивая, – эхом повторил он.
Дверь распахнулась, и в комнату влетела Лини с двумя графинами. Быстро налив стакан, и передав его лекарю, он спросила:
– Что с мори?
– У мори дни Луны.
Лини непонимающе глянула на мужчину.
– Всего лишь дни Луны? Подождите, а почему сейчас? До этих дней еще почти две недели.
– Для мори не всего лишь. Мори в эти дни будет лежать трупом. Очень красивым, но трупом. – добавил он, не удержавшись, – Она не часть этого мира, и видимо, подчиняется не всем его законам. А может быть просто пока перестройка идёт... Я сейчас приготовлю отвары. Три. Один восстанавливающий силы дашь ей выпить сразу. Другие два – кровоостанавливающие. Для питья и для компресса. Второе питьё только после еды дашь. Если что не так, малейшее сомнение, сразу зови меня. Я только мазь приготовлю, и вернусь к мори.
– Да, кеит.
– Василисушка?!
На кровать запрыгнул серый кот, и пробежавшись до самых подушек, ткнулся холодным носом мне в лицо.
– Хозяюшка, что? Где болит? – фамильяр тревожно осматривал меня, пытаясь найти причину моего плачевного состояния. Шерсть вдоль хребта встала дыбом.
Притянув поближе мохнатое ухо, я шепнула:
– Соф, тише. Всё нормально. Они уйдут, объясню.
Софеньир замолчал, но не перестал сопеть и нервно метаться по покрывалу.
– Идём, Лини, чем быстрее всё приготовим, тем легче станет мори. Но прежде... – мужчина сдёрнул с меня одеяло, и прислонил обжигающе горячую ладонь к... к... к сорочке, в общем.
Мои уши моментально покраснели, и лишь напоминание себе самой, что это врач, заставило замереть на месте. А через секунду я уже забыла обо всём, потому, что зеленые искорки, сыпавшиеся на меня с ладоней лекаря, когда он сканировал моё тело, сейчас плотно облепили его руку. Как сияющая перчатка, обшитая кристаллами Swarovski. Искорки блестели и переливались, а я смотрела и смотрела. Наверное, я никогда не привыкну к магии.
– Какая же Вы красивая, мори.
Тихо проговорил мужчина, и, подняв глаза, я столкнулась взглядом именно с «мужчиной», а не с «лекарем».
– Отдыхайте. – прошептал он, и вместе с его рукой от тела отделилась боль.
Лекарь спешно вышел, и Лини притворила дверь, удаляясь следом.
– Соф, а «Кеит» это имя?
Спросила я, продолжая смотреть в ту сторону.
– Нет, просто обращение.
– А что за обращение?
– Это обращение к мастерам своего дела, профессионалам, чьи заслуги признаны.
– Именно к лекарям?
– Нет, к любым мастерам будь то ювелир, сапожник, кузнец или садовник. Если он достиг высот, добился признания в своём деле и вкладывает в него душу, то он «кеит». Василисушка, так что случилось?
– Да, собственно, ничего особенного. Если я правильно поняла, то здесь это называется дни Луны.
– Сейчас? Так рано же еще. – растерялся фамильяр.
– Сейчас. Соф, а ты можешь что-нибудь рассказать мне об этом. Я имею ввиду, о том, как это проходит здесь. – я была сконфужена, но мне нужна была информация, – То есть... Почему вы все говорите, что еще рано?
– Так дни Луны наступают, когда Луна вступает в силу. В полнолуние. День до, день вовремя и день после. Ну, примерно. И происходит это у всех одновременно. И дни Луны мы ждем только недели через две. Где-то календарь был у хозяина, если нужно, я принесу.
– У всех одновременно? – мои брови удивлённо взметнулись.
– А на Земле не так?
– Нет. Я, конечно, слышала, что есть какая-то закономерность, взаимосвязь с фазами... Вроде со второй и четвёртой. Но это официально не доказано, поэтому «нет». Соф, а можешь еще что-то рассказать?
Фамильяр расстроенно покачал головой.
– Если бы я растил хозяйку, я бы всё знал и всё рассказал, но у меня хозяин... Знаю только что к этим дням привязаны четыре государственных выходных ежемесячно. Ну и женщин стараются либо закрыть дома, либо не раздражать. У вас в эти дни что-то с магией происходит. У одних она фонтаном плещет, а у других, наоборот, затухает, и они не в состоянии даже зёрнышко материализовать.
– Кстати, о Лере: ты ведь не передал ему эту волну эмоций?
– Я блокировал, но отголоски могли просочиться. Я очень за тебя испугался, Василиса.
– Соф, пусть он почувствует, что у нас всё хорошо. Не нужно его волновать.
Фамильяр сразу же исполнил мою просьбу.
О том, что знание языка я стараюсь ни перед кем не афишировать, Софи был в курсе, просто до того разволновался, что не смог себя остановить при посторонних. Сейчас же я попросила его побыть моим «переводчиком», когда вернутся лекарь и Лини.
– Конечно, Василисушка. Может я еще чем-то смогу помочь?
– Останешься со мной? Я соскучилась. С момента твоего возвращения, ты постоянно где-то пропадаешь.
– Этот дом значительно больше, дел очень много. И уборка, и готовка...
– Ты же фамильяр.
– Я на четверть домовой. – гордо заявил Софеньир. – Это моя работа.
– Трудяжка, – я почесала кота за ухом, и комнату наполнило басовитое мурлыканье.
Вернувшийся лекарь застал Софи, уютно свернувшимся у меня под боком и млеющим от ласк.
Кеит, не отрывая от меня взгляда, поставил на прикроватную тумбочку кружку с тёплым отваром, и присел, пододвинувшись ближе. Он вообще смотрел только на меня с момента, как вошел в комнату.
– Говорите, кеит Наяр, я переведу, – открыл глаза Софеньир.
– Прекрасная моя мори, прежде чем Вы выпьете восстанавливающее средство, давайте-ка проверим Вашу магию. Возможно в эти дни Вам придётся пить еще и блокаторы, чтобы не устроить в комнате снежную бурю, если Вас будет бросать в жар. Или, наоборот, не усыпать всё пустынными эгерскими песками, если начнёт знобить. Пожалуйста, протяните руку и пожелайте, например, яблоко.
Соф уткнулся мне в ухо, пофыркивая, как ёжик, будто переводя мне просьбу лекаря, а на деле – бессовестно щекоча.
Я посмотрела на ладонь, сосредотачиваясь. Естественно, я не собиралась ничего желать. Еще не хватало, чтобы кто-либо понял, что со структурой моей силы что-то не так. А в том, что лекарь уровня «кеит» это поймёт я, почему-то, не сомневалась.
Секунды шли, а рука оставалась пуста.
– Даже фон не колеблется. Вы абсолютно пустая в эти дни, мори. Блокаторы не нужны. Хотя не могу сказать, что сильно удивлен. С такой-то кровопотерей. Выпейте.
Мне в ладони ткнулась теплая кружка, и я в нее нырнула с головой, чтобы спрятаться от взгляда лекаря. Прожигающего жадного взгляда. Да что происходит?!
Кеит Наяр не шелохнулся, наблюдая за тем, как я допивала отвар.
– Спасибо, – я вернула ему опустевшую глиняную тару, стараясь не смотреть в глаза.
Что-то необычное я в них видела, непривычное и напоминающее о Лере.
– Сейчас поесть, потом выпить еще один отвар, наложить компресс и спать.
Сказано, сделано.
Как только боль отпустила, мышцы блаженно расслабились и я задремала.
***
– Мори. Мори, просыпайтесь.
«Пора пить снотворное?» сыронизировала я в мыслях, но потом поняла, что голос принадлежит не лекарю.
Пред кроватью стоял господин Леови.
– У нас тренировка.
– Какая тренировка?! – взъярился до этого мирно посапывавший Софи, – Хозяйка никуда не пойдёт!
Не отходивший от меня теперь ни на шаг (а попросту дрыхший всё это время рядом), фамильяр возмущенно выгнул спину.
– А ей и не нужно никуда идти. Я уже в курсе состояния Василисы, поэтому тренировка сегодня пройдет здесь.
Ну, и что здесь можно отрабатывать с луком? Нет, комната большая, не спорю, но и мебель, и обои меня здесь более чем устраивают. Мне жаль их дырявить.
– Работаем с дыханием, – пояснил управляющий, – И не смотрите на меня с укоризной, Софеньир. В текущем состоянии мори это еще и полезно.
– Она останется в постели.
– Хорошо.
Мужчина отошел к небольшому столику, взял банкетку и переставил её поближе.
– Софеньир, помогите, пожалуйста, Василисе сесть. Вы и правда переводите для неё?
– Да. – подтвердил Софи, запихивая мне под спину целый ворох подушек.
– Хорошо.
Леови сел, кинул на меня взгляд, и замер. Зрачки расширились. Он внимательно всматривался в моё лицо, даже чуть сощурился и наклонил голову набок.
