Текст книги "Некромантка 2 (СИ)"

Автор книги: Дарья Лакман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Нет, Митриш, пока ничего.

Мальчик покорно покивал. Они ненадолго замолчали, но Митриш все же нарушил тишину:

– Кхм, я еще спросить хотел кое-что…

– Спрашивай.

– А вот… Ну… – он заменжевался, – Как вот девчонку на бал позвать?

– Какой бал? – Имельда удивилась, пропустив тот момент, что вопрос был задан о другом.

– Весенний. Через две недели будет. Все к нему уже готовятся.

– Эм… – Имельда призадумалась. Действительно. Об этом мероприятии она совсем забыла, точнее она о нем вообще не думала, так как идти не собиралась. В дни своей учебы она не ходила на них, а потому и сейчас не вспомнила. Ее обычно звал Итан, но девушка отказывалась, и он ходил с Розалинд. – Так… – она припомнила, как это делал Итан, налетая со спины, как бешеный и крича что-то вроде «Эй, Пеш, пойдешь на танцы!?» или «Пойдешь веселиться?». Едва ли это можно было назвать романтическим приглашением на бал…

– Тебе кто-то нравится?

– Ага, – кивнул мальчик, зардевшись.

– А ты ей нравишься?

– М… Я полагаю, да… Не уверен…

– Тогда не выдумывай, просто подойди и прямо скажи «Хочешь пойти со мной на бал?». Просто, если она к тебе ничего не питает, что бы ты ни придумал, все твои слова потерпят поражение. А если ты ей нравишься, то опять же, как бы ты ни выразился, она согласится. Будь уверен в себе, – девушка улыбнулась.

Сосредоточенно обдумывая слова Маэстро, Митриш забавно хмурился, пожевывая губы.

– Вроде понял, – кивнул.

– Митриш, – тихо позвала Имельда, странно глядя на то, как он задумчиво жевал губы изнутри. Матильда тоже делала так, когда уходила глубоко в себя.

– М? – его взгляд сфокусировался.

– Ты похож на маму. У тебя ее глаза, – она улыбнулась. Митриш смутрился. – Ты извини, что я редко подхожу к тебе и еще реже мы говорим. Это будет странно, если я буду приходить к тебе в общагу…

– Да ничего. Я все понимаю, – мальчишка хмыкнул, – Я понятливый.

– Спасибо, что сам приходишь, только будь осторожен. Будет трудно объяснить зачем ты здесь, да еще и поздно вечером, – он только сосредоточенно кивнул. – Поэтому тебе сейчас лучше вернуться тихонько к себе, хорошо? Если что, лучше подходи ко мне днем между занятиями. Там можно будет сделать вид, что у тебя вопрос по учебе.

– Ладно, я понял, – покивал, поднимаясь.

Имельда проводила Митриша, предварительно проверив нет ли кого в коридорах. Разговоры с братом внесли некий сумбур в тот клубок змей, которые лишь отдаленно напоминали мысли здорового адекватного человека. Теперь среди них затесались воспоминания, которые лучше бы оставались там, где и были до этого – в самых потаенных уголках памяти…

***

Имельда стояла у бордюрчика беседки в темноте ночи. Только свет неполной луны разбавлял эту непроглядную завесу. Девушка мусолила длинную травинку, ощущая горечь во рту. И этот вкус отлично отражал ее душевное состояние. Было так же горько. А еще завидно. Но она с упорством не желала идти туда, где играла музыка. Из беседки открывался неплохой вид на большие окна актового зала, где сейчас проходил ежегодный праздник весны. Дети каждый год ждали его с трепетом, а Имельда с тоской.

Она боялась ходить на них, да и считала, что недостойна там находиться. Пить она все равно не может, а трезвой стоять в сторонке, глядя на толпу веселящихся – то еще испытание. А пытаться на трезвую голову понять настрой пьяных одногруппников или уж тем более их шутки…Тем более задача из разряда нерешаемых. С равноценным чувствами девушка как хотела там быть, так и не желала этого.

– Наконец-то, – раздалось в темноте и шаги по тропке зашуршали активнее. Имельда вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Ит? Это ты там что ли?

– Нет, маэстро выискивает парочки, что заблудились. От слова блуд…

Имельда фыркнула, глядя, как парень поднимается по крошечным ступенькам.

– Что ты тут делаешь? Праздник же в самом разгаре.

– Вообще-то это я хотел спросить, почему ты тут, а не в общаге? Вроде должна уже отдыхать была.

Он приблизился и облокотился на бортик беседки, спиной к ярким окнам.

– Сон не идет. Решила прогуляться.

– Понятно.

Они замолчали. Имельда продолжала смотреть на окна, отчаянно жуя несчастную травинку, а Итан на нее, скрестив руки на груди.

– Ты, как всегда, не ответил. Почему ты не отвечаешь на мои вопросы?

– Ой, будто ты не знаешь на них ответов.

– Итан, – нервно и недовольно она все же взглянула на него. – Не начинай. Я тебе это рассказала не за тем, чтобы ты теперь при каждом удобном и не удобном случае это вспоминал. Не надо.

– Извини.

– И я не знаю всего на свете, – всплеснула руками, – И не читаю все время мысли, если ты вдруг не понял. Для этого и пью настой, – она похлопала по фляжке, что привычно оттягивала пояс.

– Ладно, ладно, я понял, извинился ведь уже, – он перевернулся и уперся руками в бортик. Нервно провел рукой по волосам и взглянул из-за плеча на подругу. – Ушел оттуда потому, что…

Она заинтересованно на него посмотрела и снова отвернулась к окнам.

– Ну?

– …потому что все время о тебе думал. Мы там веселимся, а ты тут одна. Не справедливо как-то…

– Не справедливо… – эхом отозвалась. – Да, Ит, жизнь она вся такая… несправедливая.

– Вот я и решил чуть-чуть качнуть весы в твою сторону. Нашел тебя, беседой занял. Все лучше, чем тухнуть в одиночестве, верно? – Имельда улыбнулась, но не ответила. Травинка уменьшилась уже в половину, а губы чуть позеленели, но в темноте этого не было видно. – Да и, кстати, ты как всегда. Я так и знал, что ты раздетая, – он стянул с себя утепленный гобон, оставшись в рубахе. – Так что на, вот, накинь.

– Ит, да не надо…

– Надевай.

– Да мне, правда, не холодно. Я не мерзну.

Парень, молча, недовольно поджав губы, накинул куртку на плече девушке и ворча что-то о глупых девчонках стал запихивать ее руки в рукава. Имельда только сейчас, когда он подошел столь близко, поняла, что парень пил. Может не так много, чтобы заплетался язык, но точно не один бокал.

– От тебя вином пахнет, – она продолжала глядеть на него снизу вверх, пока он уперто запаковывал ее в гобон. От него приятно пахло табаком и чем-то терпким.

– Я ж не ты, моя алкогольная девственность давно погребена под литрами… – он замолчал, не договорив и перестав дергать пояс. Сердце гулко бухало. Он коснулся пальцами ее щеки, убрав локон в сторону. – Ты и сейчас ничего не чувствуешь?

– Что ты имеешь в виду?

– Не притворяйся. Ты прекрасно поняла, что я имею в виду, – он нахмурился.

Да, Имельда поняла, что он о ее чувствах, а не о ее даре.

– Нет, – соврала. По крайней мере, попыталась. Он поджал губы. Уже в который раз они ведут этот разговор. В который раз он слышит это «нет» и ни капли не верит ей, но раз за разом продолжает уходить. Но сегодня терпению пришел конец.

– Зачем ты врешь? Я же вижу.

– В такой темнотище, вот это талант…

– Имельда, – он взял ее за плечи. – Мне не надо видеть, чтобы понять, что ты каждый раз врешь! Зачем ты это делаешь? Почему? Это же какая-то бессмыслица. Я люблю тебя, а ты любишь меня, я же не тупой, в конце концов. По-моему, только непрошибаемый идиот в этой школе не знает этой очевидной вещи!

Имельда, молча, восприняла эту тираду, а потом мягко освободила свои плечи от его рук.

– Я тебе в прошлый раз рассказала, почему.

– Из-за того, что ты валар!?

– Тише!

– Из-за Розалинд! Она наверняка тебе что-то наговорила, а ты согласилась! – в ответ лишь молчание. – Бред! Ну, какой же это бред!

– Ты пьян, Итан. Не стоит все это обсуждать сейчас.

– Ты не видела меня пьяным. Поверь, сейчас я трезв! И обсуждать намерен именно сейчас, потому что потом уже может не получиться.

– В смысле?

Итан смерил беседку шагами, вновь рукой проведя с силой по волосам.

– Роза выбила нам места в столице.

Имельда моргнула пару раз. Смысл слов доходил медленно.

– Места в столице?

– Да.

– Для…

– Нас.

– Вас?

– Да. – Она поджала губы. Ей, конечно, лучшая подруга об этом ничего не сообщила. – Понятно… Поздравляю. Хорошее начало для новоиспеченных нек…

– Имельда, – он вновь подошел близко и крепко сжал ее плечи. – Мне надо знать.

– Что ты хочешь услышать, Итан? – тихо отозвалась.

– Если ты скажешь, я останусь с тобой. Мне плевать кто ты. – Она усмехнулась. – Черт, я имею в виду, что мне все равно, что ты там какой-то ва… Ты поняла. Вообще не важно. Я хочу остаться с тобой.

– Но я не могу, Ит. Не могу сказать то, что ты хочешь услышать, – тихо, с какой-то упертой тоской в голосе проговорила она. Парень резко сделал шаг назад, в сердцах выругался. – Прости. Ты видишь то, чего нет…

Парень разозлено на нее посмотрел. Вместе с чертово травинкой, девушка едва заметно кусала губы, лицо казалось беспристрастным с виноватым выражением в глазах.

Решив что-то у себя в голове, он кивнул и решительно подошел к ней, вырвал остатки травинки изо рта ничего не успевшей понять девушки, и поцеловал. Прижал к бортику, чтоб не сбежала и просто стоял, зажмурившись и ожидая.

Спустя пару мгновений она ответила, обняв с какой-то несвойственной ей жадностью, которая мгновенно вылезла из потаенных уголков души. Это был горький поцелуй. И от привкуса травы с вином, и от обуреваемых их обоих чувств. Несмотря ни на что, в данных момент все казалось таким правильным… И даже его мысли, которые она едва ловила сознанием, не причиняли неудобств. Он был своим, родным… Кто не хранил тайн, и от кого она ничего не скрывала. И все же она мягко отстранила его, вдыхая жадно воздух, насыщенный теперь его ароматом.

– И после этого ты будешь продолжать говорить пресловутое «нет»? – Имельда лишь кивнула. Он не мог понять ее чувств, а она не могла рассказать, что она за монстр. Она не может подвергать его такой опасности… Никогда ей не пережить, если она причинит ему вред. – Как скажешь, – парень коротко коснулся ее губ на прощанье и ушел.

Если б она знала, какую ошибку совершила, то никогда бы его не отпустила той ночью. Никогда бы не оттолкнула.

***

Имельда постояла посредине своей комнаты, и поняла, что не хочет находиться здесь ни минуты. Писать научную работу в данный момент она не собиралась. Не тот настрой. А просто сидеть в четырех стенах было сродни пытке. Мысли о том, что она ничего не делает для поимки убийцы родителей, и воспоминания терзали не хуже умелого инквизитора. И все это вместе с мыслями о убитой юрсэ только усугубляло ситуацию. Нужно было срочно что-то делать. Сознание требовало хоть каких-нибудь действий.

Она отыскала свой жетончик действующего некроманта, схватила свой плащ, кинжал и фляжку, и отправилась туда, где, по ее логике, можно было найти хоть какую-то информацию. Она помнила о «просьбе» инквизитора, но слушаться была не намерена.

У входа стояли два высоких амбала. Имельду они осмотрели, не смея прикасаться, увидев значок некроманта. Но все же предупредили, когда увидели кинжал, что в здании есть свой боевой маг и с ней не станут церемониться в случае чего. Девушка понятливо кивнула и со всей честностью соврала, что здесь она не по работе, а исключительно как гость.

Мужчины пропустили ее легко, и девушка окунулась в томную атмосферу разврата и удовольствий. Имельда знала об этом заведении исключительно по слухам, и сама здесь была один единственный раз, когда ее вызвал господин Милтон.

Здание было трехэтажным, один этаж был цокольным, и служил исключительно для купален. Первый представлял собой большой зал, где в блаженных влажных сумерках ходили танцовщицы и под расслабляющую музыку, словно змеи, соблазнительно двигались, изгибаясь и оголяя особо волнующие участки тела.

Углубляясь в залу, подальше от входа, по полу были раскиданы ковры и множество подушек. Стояло несколько диванов кругом, в центре которого стояли кальяны. В воздухе витали экзотические запахи и дым от табака. Гостей было мало. Несколько одиночек довольствовались компанией молоденьких девушек по разным углам, тиская их в потемках. И на диванах расслаблялись двое мужчин. С ними сидело несколько девушек, которые делали массаж.

Справа от входа была лестница на второй этаж, который не был разделен потолком с первым. С коридорчика второго этажа через перила можно было наблюдать за гостями внизу. Этим и занимался маг. Имельда сразу подметила его присутствие. Он был одет как гражданский, в легкую свободную одежду серого цвета, но он цепким взглядом всматривался в гостей, просто сидя в удобном кресле. Вдоль стен второго этажа шли двери в комнаты уединения.

К Имельде вальяжно подошла женщина с тонкой талией, затянутой в корсет, и пышными формами. Она напоминала песочные часы. Жгуче рыжие прямые волосы были распущены и гладким шелком спускались по спине до самой поясницы. Женщина держалась поистине с императорским видом, словно заведовала государственным музеем, а не борделем. Имельда узнала ее: хозяйка, с которой разговаривал полицейский в прошлый раз. И только помня ее суровое лицо, Имельде удалось не поддастся ее обаянию сию минуту.

– Приветствую прекрасную госпожу в нашей скромной обители, – ее голос был таким мягким и глубоким, что, казалось, тебя укутывали в бархатное покрывало. Она приблизилась, едва коснувшись локтя девушки. Ее красивые яркие почти прозрачные голубые глаза мазнули по значку некроманта, заметили кинжал. Она сразу все поняла, вспомнила девушку, но ее лицо никак не изменилось, она приветливо улыбнулась мягкими пухлыми губами, которые хотелось попробовать на вкус. Даже Имельде. Девушка поймала себя на такой мысли и отвернулась, поморгав. – Чем я могу помочь прекрасной представительнице благородной профессии? У нас уже провели все необходимые процедуры…

– Да я тут не по работе, – снова соврала девушка. Теперь она делала это куда умелее, чем в далекой юности. – Я бы хотела… Отдохнуть и расслабиться.

Женщина ростом была пониже Имельды, она прильнула грудью к ней, понятливо кивнула и мягко повела в сторону лестницы, вокруг зоны с подушками, диванами и танцовщицами. Она завела Имельду под лестницу, потянула вдоль стены к спуску, что вел к купальням. Она провела ее за дверь, в коридор, что вел непосредственно в раздевалки. Здесь, в этой кишке, освещенной искусственным светом пары лампочек, их никто не смог бы подслушать, поэтому Имельда остановила женщину.

– Что такое?

Некромантка прочистила горло, которое с непривычки першило от дыма, витавшего в воздухе.

– На самом деле, я пришла сюда не развлекаться, – хозяйка борделя оглядела ее с ног до головы так, словно не сделала этого еще в гостевом зале, хмыкнула.

– И зачем же вы пришли?

– Хочу взглянуть на комнату, где умерла девушка, – прямо ответила Имельда.

– Зачем? Там уже вдоль и поперек все излазали. Юту увезли, кровь замыли, заменили мебель и ковры. Там не на что смотреть.

– Я все же настаиваю.

– А разрешение у вас есть? – прищурилась Инда, растеряв толику соблазнительного лоска.

– Я действующий некромант. Чье еще разрешение вам нужно? – Имельда щелкнула по своему значку, что был прицеплен к плащу. Женщина молчала, буравя взглядом ее значок.

– Вы же вчера там все осмотрели, – наконец выдала она.

– А теперь хочу осмотреть повторно. Я не понимаю, что вас так смущает? Это в ваших же интересах, чтобы убийцу вашей… хм… сотрудницы нашли как можно быстрее.

– В моих интересах, чтобы в моем заведении как можно меньше мелькали служивые люди и светили своими значками, – женщина взглядом указала на ее грудь, где он и висел, – Так что не обессудьте. У меня, итак, поток клиентов упал в три раза.

Имельда тяжело вздохнула, покивала.

– Хорошо. Я вас поняла. Если я переоденусь, вы меня пустите осмотреть комнату? У меня нет планов мешать вашей работе, я просто хочу сделать свою.

Хозяйка борделя, поиграв задумчиво накрашенными губами, все же что-то решила для себя.

– Меня зовут Инда.

– Пешет.

– Интересное имя для девушки, – хмыкнула, дернув подбородком и улыбнувшись.

– Это фамилия.

– Что ж, Пешет. Хорошо, я провожу вас в ту комнату, если вы переоденетесь и не станете привлекать внимания.

– Мне это не нужно.

– Тогда идемте.

Инда отворила широкую массивную дверь, из которой дохнуло влажным паром с приятными ненавязчивыми цветочными нотками. За ней оказалась просторная комната для переодевания с лавками, ширмами и несколькими стеллажами для вещей и полотенец. Стены, пол и потолок были выложены мелкой светло-зеленой мозаикой в различных узорах. Там уже находились две юные девушки. Инда звонко щелкнула пальцами. Они мгновенно подошли к хозяйке.

– Подайте госпоже сменную одежду, а ее вещи отнесите в комнату восемь. И проводите ее туда.

Юрсэ синхронно подняли голову. На их лицах проступило изумление, но они тут же опустили взгляд обратно в пол. Они были босы, волосы замотаны в шишку на затылке, а из одежды на них был короткий топ, оголяющий живот и плечи, и юбки, что завязывались узлом на бедрах, и длинный разрез при каждом шаге оголял ногу. Нижнего белья на них не было.

Инде не требовалось ни повышать голос, ни переспрашивать, поняли ли они ее. Девушки беспрекословно повиновались. Имельда только, молча, подивилась их натасканной преданности. У них либо не было выбора, либо им очень хорошо платили. Имельда не знала, а потому постаралась выбросить эти мысли из головы. Она здесь не за тем, чтобы выяснять чужие мотивы.

– Я пойду, девочки позаботятся о вас, – Инда прошла за одну из ширм, откуда донесся звук открытой и закрытой двери. Она ушла. Одна юрсэ достала комплект светлой просторной одежды из хлопка. Брюки и рубаху с широкими длинными рукавами. Это порадовало Имельду. Она зашла за одну из ширм, что здесь стояли и переоделась. Последними она положила на стопку одежды перчатки и пояс с прицепленной к нему фляжкой. Она смотрела на нее долгие секунды, вспоминая, сколько уже не пила настой. Выходило, что с самого утра, как инквизиторы ее забрали с занятий. Просто не было удачного момента припасть к спасительной гадости. Сейчас у нее чесались руки сделать хоть глоток, чтобы прекратить ту какофонию звуков и голосов, что звенела вокруг все время и настойчиво проникала в голову, но она не могла себе этого позволить. Не сейчас.

Имельда взяла свои вещи и вышла из-за ширмы. Юрсэ забрала одежду у нее из рук и направилась вон из этой комнаты.

– Идемте, госпожа, я провожу вас в вашу комнату.

Юрсэ выскользнула в неприметную дверь, находящуюся за той самой ширмой, за которой недавно скрылась Инда. Там была винтовая лестница, что вела прямо наверх. С нее они попали на второй этаж в длинный коридор, который выходил на пролет с перилами, откуда открывался вид на зал первого этажа.

Имельда увидела впереди, где-то посередине коридора, как Инда выслушивала недовольную девицу. Дверь в покои была открыта. По мере приближения, разговор становился все отчетливее.

– …но не хочу с ним. Он изрисованный и вообще странный. По-нашему ни слова не говорит.

Инда с благородным выражением на спокойном лице, молча, выслушивала недовольства юрсэ.

– Тебе платят не за разговоры, Тария. Кермич проверил его, он безвредный. Так что хватит ныть и работай, иначе лишу сверхурочных.

Юрсэ, что вела некромантку, юркнула мимо Инды, не поднимая глаз, Имельда последовала за ней, но любопытство перевесило, и она мимолетом кинула взгляд в комнату. Дверь все равно была распахнута.

Каково же было ее удивление, когда она увидела на Мару, что сидел, привалившись к спинке кровати, засыпанной мягкими большими подушками. Он был раздет лишь на половину. На нем были брюки того же типа, в которых сейчас шла сама Имельда. Заложив руки за голову, он лениво наблюдал за разборками юрсэ и ее госпожи, которые понятия не имели, что он все понимает. Это его забавляло.

На его теле действительно были рисунки. Цветные тату делили грудь пополам. От левой груди по ключицам к плечу и дальше по всей руке вплоть до запястья шли извивающиеся, грубые узоры яркой расцветки, а на правой половине груди были такие же, но однотонные, темные, зеленоватого оттенка.

Имельда потратила на разглядывание буквально мгновение. Мару тоже невольно мазнул взглядом по проходящей мимо юрсэ и девушке, что шла следом за ней. Они пересеклись взглядами.

И если лицо Имельды утратило на несколько мгновений свое расслабленное выражение, стремительно сменяясь на удивление, то Мару лучше держал себя в руках, никак не выдавая своего замешательства. Только едва заметно дернул рукой, словно сначала хотел что-то сделать, но стремительно передумал.

Имельда отвернулась, ощущая, как щеки стремительно начинают гореть, и ускорила шаг. Инда заметила ее эмоции, но никак не отреагировала, шлепнув по заду юрсэ по имени Тария, втолкнула ее в комнату и захлопнула дверь.

– Госпожа Пешет, – она лоснящейся кошкой обернулась и последовала за некроманткой, снова переходя на «вы». – А не хотели бы вы все же совместить приятное с полезным? Есть ли у госпожи пожелания на счет рэна? – Имельда сдвинула брови – естественное их положение в последнее время – и взглянула исподлобья на хозяйку борделя. Та явно не спроста задала этот вопрос, но девушка так и не поняла, что она этим хотела добиться.

– Нет. Я здесь не за этим.

– И все же, вы ведь не бесконечно работаете, верно? Расслабляться тоже нужно.

– На оплату ваших услуг моего жалованья не хватит, – буркнула Имельда, надеясь, что хотя бы финансовая сторона вопроса отвадит Инду, которая вроде бы до этого не желала с ней говорить и ушла, но вот снова шла рядом и пыталась навязать ей одного из своих мальчиков. Хотя Имельда и до этого ее предложения ни за что бы не стала пользоваться местным сервисом, а теперь, увидев в одной из комнат Мару, желала оказаться как можно дальше отсюда. Она готова была провалиться от стыда сквозь землю. Хотя по ее хмурому лицу этого нельзя было сказать. Разве что щеки порозовели. Что он подумает о ней? Хотя она наверняка знала, что именно он подумает… Что тут можно подумать!? Простор дел, которыми тут занимаются, не такой уж и большой. Но не бежать же сейчас к нему в комнату с воплями «Я здесь не за этим!»

Благо, что идти до нужной комнаты было не далеко. И к тому моменту, как они втроем остановились у двери, посторонние мысли Имельды волей-неволей уползли в самые потаенные уголки ее разума. В конце концов, все они взрослые люди, к тому же ничем друг другу не обязанные.

Инда, не добившись от девушки нужных слов, тяжело вздохнула.

– Не знаю, что вы надеетесь там найти… – Имельда не ответила. Она, молча, забрала свои вещи из рук услужливой юрсэ, прекрасно чувствуя страх этой юной девушки. Она боялась даже стоять рядом с проклятой комнатой, не то, что находиться в ней. Инда не боялась. Волей она была куда крепче продажной девочки, а своими эмоциями отлично умела руководить. Но все же, этот кошмарный случай всколыхнул в ней застарелый страх, когда она сама еще была юной и ее тело не принадлежало ей самой. Инда не могла взять в толк, кому понадобилось столь чудовищным способом уродовать ее девочку. Да, зачастую ее гости были не чисты намерениями, поднимали руку на юрсэ, заставляли делать всякое… Но одни за такое доплачивали, с других Инда сама стрясала компенсацию, а третьих, уж совсем зарвавшихся, выставлял Кермич – тот самый маг, что сидел сейчас неподалеку. Поэтому Инда с одной стороны не хотела, чтобы некромантка бередила эту «рану», что еще даже не затянулась, а с другой стороны, она надеялась получить призрачный шанс на безопасность. Ведь покуда убийца, что с такой легкостью проник сюда под другой личиной, сотворил зверство, и так же легко ушел, ходит безнаказанным, какой шанс, что он не вернется и не повторит все это снова? – Сколько вам понадобится времени?

– Не знаю, – вздохнула Имельда. – Возможно, вся ночь.

– Хорошо. Если что, зовите Кермича или меня. Можете послать за нами любую из свободных юрсэ, – Инда взяла под локоть свою девочку, и они стремительно удалились по коридору обратно, как и пришли.

Имельда кивнула сама себе и взялась за ручку двери. Холодный металл лизнул кожу ладони, впуская через это прикосновение в ее разум воспоминания о том, кто касался этой ручки за последнее время. А таких людей было великое множество. И все эти руки, что брались за округлую дверную ручку, слились в одно сплошное размытое пятно, пока Имельда не отпустила ее и поспешно не закрыла дверь с другой стороны, привалившись к ней спиной. Виски заломило. Она была не готова к такому объему информации. Это не жалкий кусочек мела, к которому прикасалась одна лишь Вея Вельт, который она когда-то нашла в ее тумбочке. Нужно было как-то с этим всем совладать, и Имельда понятия не имела, как.

Она открыла глаза и осмотрелась. Здесь было сумрачно. Окна были завешаны тяжелыми темными портьерами, но кое-какой свет все же проникал сквозь щель между двумя кусками дорогой ткани. Полукруглая широкая кровать с резной спинкой из светлого дерева являлась главным атрибутом местного убранства, но также здесь присутствовали и софа, и два кресла с чайным столиком, ширма для переодеваний. Но, помимо этого, здесь еще была небольшая комнатка, в которой находилась вместительная красивая ванная с витыми ножками, которая занимала почти все пространство, и отдельный туалет. Всего этого она не заметила с утра. Она была вымотана после тяжелой ночи, и ее куда больше привлекло тело девушки, нежели окружающая обстановка. Сейчас же ей довелось все рассмотреть и впечатлиться. Поистине шикарное пространство для занятия обычным развратом. Но, возможно, это Имельда чего-то не понимала.

Она прошла за ширму. Там стояла высокая узкая тумба с резьбой на стенках, серебряное зеркало в полный рост в тяжелой раме и вешалка. Имельда положила свои вещи и вышла на середину комнаты. Что ей делать? Как увидеть то, что ей нужно, а не то, что она прямо сейчас могла лицезреть?

По комнате то там, то тут вспыхивали отдельные яркие куски видений. Одни силуэты были ярче, отчетливее, другие совсем слабые в виде дрожащих плавающих пятен. От кого-то она могла уловить звуки, другие плавали в пространстве безмолвно, а сами картинки заставляли Имельду лишь морщиться. Все-таки не часто ей доводилось видеть столь большую концентрацию голых людей, да еще и сношающихся между собой беспорядочно и жадно. Сомнительный опыт.

Она опустилась на кровать и сжала голову, помассировала виски. Нужно было сосредоточиться именно на той бедняжке, которой не повезло быть похожей на Имельду.

Она подняла голову и уперто подошла к двери, взялась за ее ручку. Она простояла не долго. Ее усилия оправдались. Имельда замерла, среди всех «воспоминаний» пространства этого номера она увидела знакомое лицо.

Когда девушка была живой, она менее походила на саму Имельду. Ее темные густые волосы стекали по плечам и спине прямыми прядями, щечки были округлыми, глаза карими. Она мягко улыбалась, ведя за руку высокого мужчину. Вот только как ни старалась Имельда, а лица его она так и не смогла разглядеть. Если лицо юрсэ для нее было нереально четким, то вот лик господина оставался загадкой. Оно было смазано, расплывалось на волокна и тут же собиралось в нечто неразборчивое. Словно тысячи лиц сменяли друг друга одновременно. Как только Имельда пыталась сконцентрироваться на цвете его волос, то с ними происходило то же самое. Картинка распадалась и начинала мерцать, как в калейдоскопе. От этих усилий голова Имельды готова была расколоться как пустой орех. Она отпустила попытки рассмотреть его. Все что ей удалось понять: это мужчина и он высокий. Выше Имельды почти на голову. Ни возраста, ни точных очертаний фигуры, ни цвета волос, ничего, за что можно было бы зацепиться. На нем были местные безликие одежды из хлопка светлого оттенка.

Все, что могла Имельда, это наблюдать за юной Юрсэ, как она контактирует с непонятно кем. Они переместились к кровати и видение померкло. Имельда отпустила ручку и была вынуждена сесть на кровать, дотронуться до нее руками.

Картина была довольно тривиальной. Они начали с непринужденных ласк, причем мужчина явно вел в этом деле, не желая отдавать инициативу жрице любви. Имельда устало закатила глаза: может это вообще не тот, кто ее убил, и это простой клиент, которого обслуживала в ту ночь эта девушка? Скольких в ночь она брала? Двух? Трех? Имельда не знала. Как не знала и границ своего дара. Может то, что она не могла видеть этого мужчину, «нормально»? Она ведь совершенно не умела пользоваться своими силами. Скорее они подчиняли ее, а не она их.

Предаваясь самокопанию, Имельда попутно наблюдала за любовниками. Точнее, старалась наблюдать именно за ними, пытаясь не потерять их среди кучи других видений. На этой кровати сношалось достаточно людей, чтобы их количество в этом моменте можно было назвать призрачной оргией. Нужная ей юрсэ отрабатывала свои деньги, с жаром оседлав клиента. Если бы Имельда не знала, чем все закончится, ее щеки уже давно бы обуглились от жара, что она испытывала. Стыд и смущение витали где-то на задворках сознания, и исчезли полностью, когда мужчина резко ударил девушку прямо в висок кулаком. Одного крепкого удара хватило, чтобы она свалилась без сознания на пол. Прямо туда, где и нашли потом ее распростертое тело.

Имельда невольно отшатнулась от резкого движения, испугано свалилась с кровати. Видение подернулось рябью и исчезло. Она тут же спохватилась и прижала руки к полу там, куда упала девушка. Имельда снова сконцентрировалась, стараясь не обращать внимания на стук собственного сердца и головную боль.

– Имельда, беги.

Услышав неожиданно раздавшийся взволнованный голос, Имельда даже не поняла сначала, кто его сказал, но голос был мужским. Далеким, глухим. Она заозиралась. Пятна видений не спешили возвращаться, да и концентрация была нарушена.

Она сначала подумала, что за своими манипуляциями пропустила тот момент, что кто-то вошел к ней в номер, но дверь была закрыта. Никого, кроме нее, здесь не было.

И только спустя короткое время до некромантки дошло, что она не называла здесь своего имени никому. Это произнес ни кто-то из этого заведения. Голос раздался у нее в голове. От осознания этого, по спине пробежали предательские мурашки. Она встала с пола, открыла дверь и вышла в коридор, подошла к перилам. Внизу продолжали веселиться редкие гости. Между пространством первого и второго этажей витала дымная завеса от кальянов. Имельда не стала класть руки на дерево ограждения, боясь уловить что-то, что только помешает. Она огляделась. Справа пустой коридор, слева у лестницы в кресле сидел маг в серых одеждах. Он посмотрел на нее, кивнул в знак приветствия. Имельда кивнула в ответ и развернулась обратно. Она уже открыла дверь, как в правый висок словно вонзили острую спицу. Ее голова метнулась влево, условно от физического удара. Имельда невольно вскрикнула, схватившись за голову, хотела опереться на дверь, но та лишь открылась шире от неловкой попытки взяться за ручку, и Имельда завалилась на пол, почувствовав ладонями жесткий ворс ковра.