Текст книги "У каждого свои недостатки. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8

– Настоящим удостоверяется, что кибер-каб Микки Маус официально зачислен в команду яхты «Каллиопа» в должности… хм… юнги и… кого еще?

– Впередсмотрящего, – подсказала я.

Демидов тоскливо оглянулся на голоэкран за спиной, на котором сияла цепочка торс-полей. Торжественная часть проводилась на мостике. На церемонии присутствовала вся команда, даже грузовые роботы. Пайк был в белых перчатках.

– … и впередсмотрящего. Сэм, может, хватит? Ну в самом деле!

– Должностная инструкция, – строго напомнила я.

– Торжественно передаю тебе должностную инструкцию, – со вздохом изрек Демидов, прикладывая к порту кибера свой комфон. Микки блеснул синим, показывая, что файл принят. – Между прочим, полночи составлял… Что еще? Ну, будь смелым, соблюдай порядок… Да, по поводу нарушений устава: ежели кто на вахте найдется спящ, жестоко наказан будет биением розгами у шпиля… Ладно, ладно, пошутил. Поздравляю, юнга Микки.

– Капитан! Сэр! Дела и должность юнги яхты «Каллиопа»» принял кибер-каб цэ-тридцать Микки-Маус, – пропищал надрессированный Мышка.

Я одобрительно кивнула.

– Торжественную часть объявляю закрытой, – сказал Кир и с облегчением предложил: – Ну что, праздничный обед?

Пайк не забыл о том, что я должна ему отработку в оранжерее. Так что я не только развлекалась. Зато на обед у нас были маленькие сладкие перчики с мясной начинкой под острым соусом. Было так вкусно, что мне даже захотелось самой немного покашеварить. Микки досталась маленькая шоколадка. Мои покупки были доставлены на «Каллиопу» за полчаса до нашего отлета. Кир очень спешил затеряться в пространствах Кластера. Раз у Еременко так хорошо получалось находить людей и информацию, нам угрожала нешуточная опасность: Демидову, еще не готовому к повторной встрече с Сергеем, требовалось время на усиление защиты и разработку контрмер.

Полиция активно взялась за изучение личности Еременко. Взрыв в клубе все же имел отношение к деятельности «серого» русского: кибер-бомба не случайно зашел на танцпол – эко-организации обвиняли владельца «Полюса» и «Скорпиона» в спонсировании нескольких проектов, подвергающих экологию Нью-Маркет опасности. Количество погибших в клубе перевалило за полсотни. Демидов оставил труп мальчика в одном из моргов на предпосадочной станции. Он даже выделил некоторую сумму родственникам погибшего, это была его благодарность за мое спасение. Да, мы здорово развлеклись в последние дни, но даже, веселясь по полной, я ни на минуту не забывала о том, что произошло на Нью-Маркет. И Пайк, этот кибер-интуит, однажды после очередной моей забавы в рамках «компенсации за моральный ущерб» мельком бросил в разговоре:

– Развлекайтесь, мисс Саманта. Постарайтесь забыть.

– Разве такое можно забыть? – содрогаясь от картины изуродованных взрывом тел, вставшей перед глазами, спросила я.

– Может и нельзя. Но так легче отодвинуть плохие воспоминания на задний план. Это работает, правда: новые впечатления делают старые менее яркими. Спросите у мистера Кира. Он хороший специалист в области работы с памятью.

– Я не слишком напрягаю… Кирилла Петровича? Может, перегибаю палку? – несколько смущенно поинтересовалась я, оглядываясь на Демидова.

Кир в тот момент как раз лепил с натуры фигурку Микки для тортика. Кондитерская мастика была в числе заказов, доставленных с Нью-Маркет. Художественных способностей у Демидова не было. Как, впрочем, и старания. Зато была выдумка. Хорошо, что Микки вряд ли мог оценить творение рук Кира, хотя, судя по шкале эмоций, по моей просьбе недавно выведенной Демидовым на внешний экран (лоб) Мышки, в особом восторге от скульптуры кибер не был. Вообще, правду гласит поговорка «лень – двигатель прогресса». Я спихнула на Кира всего один час работы в оранжерее, тот потратил два, подключил (к радости Пайка) к системе полива разработанную им многоуровневую программу и весь рабочий час просидел, задрав ноги на шпалеру и мучая бедненькую рассаду своей странной русской музыкой с однообразной мелодией, но (судя по переводу в клипсе) глубокомысленными текстами о терзаниях души человеческой.

– Если даже перегибаете, – заметил Пайк, одобрительно поглядывая на наследника, с гордостью демонстрирующего приунывшему Мышке свое кривобокое творение, – то самую малость. В силу некоторых причин, у мистера Демидова не было детства, да и ранней юности тоже. Для него такой… опыт очень полезен. В конце концов, он сам это предложил. Думаю, мистер Кир знал, на что шел.

Я смущенно пожала плечами. Странно. Я думала, в богатых семьях и дети счастливы.

Торт тоже был очень вкусным. Хорошо, что Демидов его только оформлял, а не пек.

– Надеюсь, посвящение Микки в юнги было последним твоим распоряжением, Сэм, – умоляюще произнес Демидов, поедая десерт. – Имей совесть. Ты же меня уже простил!

– Да? – «удивилась» я.

– Кукольный театр, – начал перечислять Демидов, – русский балет в трико, русские сказки на ночь, что еще? Я сплю с кошмарами, мне снится, что ты заставляешь меня делать селфи в открытом космосе… в розовом комбинезоне с рюшечками.

– Это мысль, – я призадумывалась. – Тем более это очень хорошо укладывается в концепцию твоей нынешней ориентации.

– С этим покончено, – Кир покачал головой. – Не могу назвать причину тебе, но с некоторых пор моя «ориентация» перестала быть удачной шуткой.

Да знаю я, почему – меня приняли за циклона, сбежавшего из лаборатории.

– И все же у меня есть еще одно задание, – сказала я. – Если ты хорошо его выполнишь, оно станет последним.

– Говори, – со вздохом сказал Кир, откладывая десертную вилку.

– Идем, – сказала я, вскакивая и приплясывая от нетерпения.

– Куда?

– На мостик. Ты покажешь мне, как запускаешь торсионный двигатель.

Мы с Киром встали перед пультом. За спиной у Демидова выросла полукруглая панель-уловитель.

– Что ты знаешь о торс-полях? – спросил Кир, настраивая панель через устройство ввода в подлокотнике.

– Ни-че-го, – сообщила я. – Я с детства был гуманитарием. В школе что-то проходили, конечно. Историю прибытия Чужих и список технологий, переданных человечеству… и что-то по физике.

– На самом деле, люди давно экспериментировали с разными видами энергии, способной создавать постоянный импульс и позволять перемещаться в космосе. Но прошло бы еще несколько сотен лет, пока они открыли бы остаточное инерционное поле космоса. Торс-поля – это то, что сохранилось после Большого Взрыва. Однажды они потухнут, но это произойдет через миллиарды лет. Так что, на наш век хватит.

– Внутри человека тоже есть такие поля?

– Именно.

– Получается, мы родственники Вселенной?

– Приятно это осознавать? Однако даже будучи родней космосу, настолько далеко, чтобы разорвать пуповину с Землей, сами мы бы не продвинулись. Если бы не явились ОНИ. Встань сюда, Сэм. Нет, передо мной, ближе. Да ближе! Как ты почувствуешь, если стоишь так далеко? Вот! – Кир подтянул меня за плечи к себе. – Мы до сих пор толком не знаем, как это работает. Но без вибранта поля не активируются. Чего только ученые не пробовали – нужен человек, всегда.

– Правда, что корабль Чужих до сих пор висит на орбите Матушки Планеты? – спросила я, стараясь вести себя настолько непринужденно, насколько это было возможно с подбородком Кира, почти касающимся моей макушки.

– Закамуфлированный под русскую станцию «Мир»? – Демидов хохотнул. – Полный бред. Зачем им это? Дали нам пропуск в космос и убрались по своим делам. Разве мы им нужны?

– Ну-у-у, – протянула я, – культурный обмен там…

– Изучают земное наследие? Сомневаюсь. Хотя, пообщавшись с тобой, Сэм, я стал по-другому к этому самому наследию относиться.

– Правда? – я заулыбалась, обернувшись к Демидову – мне было очень приятно. – А говорил, что все эти старые театральные постановки скучные!

Демидов странно смотрел на меня, наклонив голову.

– Сделай так еще, – медленно проговорил он.

– Как?

– Засмейся… еще… так.

– Зачем? – тихо спросила я.

– А… да… нет… просто… – улыбка резко сошла с лица Кира, он потер губы и деловито продолжил: – Вибранты имеют более сильные поля, по сравнению с другими людьми. Зависимость от пола, среды, национальности, воспитания до сих пор не выявлены. В некоторых семьях вибранты все родственники, в других – ни одного за несколько поколений. Одни богаты, другие – нет. В нашей семье нас… двое, я и моя кузина… Ольга. Ты когда-нибудь проверялся? Ты похож.

– Да?! Как ты это понял?

– Ты чувствителен к эмоциям, восприятию других людей. Лучшие вибранты часто получаются из творческих людей – это единственная подтвержденная зацепка. Теперь слушай. Слушай себя. Я не знаю, как это происходит. Никто не знает. Это… наполненность, восторг, расширение, радуга, любовь к Вселенной. Слушай. Можешь закрыть глаза. Вибранты усиливают друг друга. Если у тебя есть способности, рядом со мной они должны проявиться, возможно, слабо, но должны. Ты что-то чувствуешь?

– Да, – прошептала я. – Только не знаю, оно ли это.

– Оно, – тихо сказал Кир. – Теперь и я чувствую. Смотри.

Пульт управления яхтой ожил. Кир прикрепил к уху такую же клипсу, через которую я выходила в Сеть. Звезды сдвинулись с места и понеслись на нас. У меня, как всегда во время гиперпрыжка, слегка поплыло перед глазами. Я задыхалась. Я была частью Вселенной, во мне шептали слова утешения древние боги, я была пылинкой и всем космосом.

– Я чувствую, – с восторгом повторила я, возвращаясь в реальность. – Я вибрант?

– Не знаю. У тебя есть способности, это определенно. Нужна более точная проверка, не все люди со способностью активировать свои поля становятся вибрантами. Зато они очень хорошо чувствуют друг друга. Хорошо, что ты не девушка, Сэм, – вдруг выдохнул Кир над ухом.

– Почему?

– Ты в том золотом платье, ты – вибрант, ты– хороший друг, ты непредсказуем и оптимистичен, с тобой весело. Я бы давно потерял голову, если бы ты был девушкой, Сэм.

– Разве это плохо – потерять голову? – негромко спросила я.

– А разве хорошо? Ты уже влюблялся по-настоящему? Во-о-от! Ну уж нет! С меня хватит! – Демидов засмеялся. – Моя голова мне дорога. Лечи ее потом!.. Есть, мы на месте. Здесь рядом маяк, хорошая Сеть. Пошлю сообщение своим кузенам, нам с Глебом нужно серьезно поговорить. Можешь выходить в веб, но будь осторожен – нас могут отслеживать. Я поставлю шифратор на Микки, пусть каждый раз будет рядом с тобой и пропускает данные через себя.

– Почему ты называешь Микки кибер-кабом?

– На нем есть кое-какой софт от ай-каба (*cub – англ детеныш).

– «Живой» игрушки для богачей? Ребенка-робота?

– Да. Я же говорил тебе, что люблю эксперименты.

– Говорил. Теперь понятно, почему он такой… необычный.

– Еще пара дней, Сэм, и отправлю тебя домой. Рад?

– Ага, – я отошла от пульта и встала у иллюминатора, чтобы Демидов не видел выражения моего лица.

***

Сеть действительно ловилась отлично. Я включила комфон, лежа на кровати, и подпрыгнула: на экране высветилось сообщение о трех пропущенных видеозвонках Стива. Голоимидж-иконка моего приятеля хмурилась и показывала мне кулак. Я немедленно перезвонила и с облегчением увидела на экране утонченные черты О’Нила. Стив почему-то оглянулся через плечо и сдавленным шепотом забросал меня вопросами:

– Цветочек! Боже мой, цветочек! Ты жива? Я так волновался! Где ты? Что с тобой?

– Я жива, как видишь! Я сто раз тебе звонила и писала!

– У меня не было связи, – О’Нил как-то диковато усмехнулся и оглянулся. – Ушла.

– Кто там с тобой? – спросила я.

– Моя покровительница. Ну та самая! Семь тысяч за ночь. Она выплатила мой долг. Теперь я живу у нее.

– Долг? – ужаснулась я. – Каким образом ты умудрился влезть в долги? Ты же никогда не тратился и собирал на старость! Бейзовиц! – прошипела я, увидев, как Стив в немом жесте отчаяния воздевает руки к потолку. – Что он сделал?

– После того, как тебя увели, мы с мальчиками выставили ему ультиматум: или он возвращает нашу Сэм, или мы отказываемся выступать.

– Стив, – я почувствовала, как увлажняются глаза, – это вы ради меня…

– Да, да, – капризно выпятив губы и закатив глаза, воскликнул О’Нил, – ну, разумеется, Сэм, милашка! И Трис, и Коко, и Габи, и другие бонбончики – с тобой все мы чувствовали себя хоть на вот такусенькую малость, но настоящими актерами, воплощающими ИСКУССТВО! А этот мерзкий, жадный… короче, Сэм, все плохо, – Стив шмыгнул носом, – Марк сбежал, бросив театр и корабль. «Монмартр» оказался заложен, уже давно, а поручителями залога Бейзовиц каким-то образом вписал нас: меня, Габи, Трис, Акселя… почти всех. Как он это провернул, не знаю. Возможно, однажды накачал нас снотворным и прошелся по открытым каютам, прикладывая к документам чипы и ладони. Что теперь делать? Что нам теперь делать? Мне еще повезло. Трис тоже приютил один прелестный молодой человек. Остальные бонбончики перебиваются, кто чем может. «Монмартр» стоит в порту под арестом.

О’Нил сокрушенно покачал головой.

– Ничего, ничего, Стив, – заговорила я. – Потерпите немного. Передай другим мальчикам, чтобы они потерпели и не улетали с планеты. Я вернусь на Ферошию. Мы скоро встретимся, воскресим театр и сделаем его еще лучше!

– Цветочек! Ты заговариваешься?! – Стив заглянул в камеру комфона с выражением ужаса на лице. – С тобой там плохо обращались? Прости меня! Я тут разливаюсь соловьем о своих мелких проблемах, но ничего о тебе не знаю! Что с тобой произошло? Кому был продан твой контракт? Ты не пострадала? Что он сделал с тобой, этот человек?!!! Я так счастлив, что ты жива, и должен признать, выглядишь ты неплохо.

Я невольно рассмеялась: О’Нил частенько начинал за упокой, а заканчивал за здравие.

– У меня все прекрасно, Стив, милый. Я не заговариваюсь.

Я коротко описала приятелю свои «злоключения». О’Нил слушал, раскрыв рот. Когда я закончила, он сделал губы уточкой и пробормотал:

– Я всегда подозревал, что ты нам завидуешь, мне и бонбончикам. И хочешь быть, как мы, красивыми и сексуальными. И что он, этот парень, влюбился уже в сладкого мальчика Сэма?

– Он не… – я смущенно развела руками. – Он натурал.

– Ну тогда в сладкую девочку Саманту, – совершенно не смутился О’Нил. – У которой маленькие сиськи, зато талия, как у пчелки…

– Дорогой! С кем ты там разговариваешь? – за спиной Стива мелькнуло что-то ярко-красное.

– О, Лили! – затараторил Стив через плечо, делая мне страшные глаза и жест рукой. – Это всего лишь служба психологической помощи. Ты же знаешь, как я подавлен!

Я рывком откатилась из зоны видимости комфона так, чтобы в камеру попал Микки. Кибер помахал в нее лапкой, приветливо «улыбаясь».

– Странная служба, – произнес подозрительный женский голос. – Стив, мой страстный жеребчик, зачем тебе какая-то служба, если у тебя есть я? – голос стал томным. – И мои пухленькие девочки, и маленькая пещерка для наслаждений! Да-да-да, – до меня донесся звук поцелуя. – Идем в кроватку, мой страстный иноходец. Я жду.

Я зажала рот рукой, задыхаясь от смеха и корчась на кровати, Микки смотрел на меня, показывая эмоцию «испуг» на шкале.

– Эй! – тихо позвал меня О’Нил.

Я осторожно заглянула в комфон.

– Теперь ты понимаешь, в какой я беде, – пожаловался Стив.

Я кивнула, продолжая давиться от смеха:

– Прости, Стив. Потерпи. Я прилечу и… спасу тебя. Женюсь на тебе и увезу на райские острова.

– Тебе лишь бы посмеяться, Саманта, – обиженно протянул О’Нил. – Пожалуйста, будь на связи. Теперь, когда есть надежда, выносить это будет еще тяжелее.

– Мой рыцарь! Ты уже надел свою броню?!

– Иду, моя… принцесса!

– Это у вас какие-то ролевые игры? – прохихикала я. – О, как хочется посмотреть!

– Молчи, Саманта! – скорбно ответил Стив, вставая и протягивая руку к кнопке отключения. – Только попробуй не прилети за мной.

… – Глеб и Олег приняли мое приглашение, – сообщил Демидов на следующий день за завтраком. – Нам предстоит интересное общение, – он нехорошо усмехнулся, – по комфону такие разговоры не ведутся.

– А я? Что мне делать? Какая концепция момента? – поинтересовалась я.

– Концепция? – Кир поглядел на меня с прохладцей. – Концепция прежняя – как можно меньше выходить из каюты. Но ты все еще мой любовник.

– А как же «никогда больше»?

– Я передумал. Контракт еще в силе. И будет в силе, пока я не верну тебя домой.

Я тихонько вздохнула. Сегодня у нас «минус двадцать». Демидов мог бы и шапки-ушанки команде выдать, раз морозит все вокруг. Я представила Микки в русской кепи и прыснула. И испуганно покосилась на Кира. Но тот ничего не заметил, он смотрел в комфон, страдальчески морщась.

– Сэм, – сказал он, постукивая ложечкой по яйцу в подставке, – кстати о контракте. Придется поработать.

За свой будущий достаток расплачусь я по?том, ночными кошмарами и окончательно порушенной репутацией.

– Когда? – обреченно спросила я.

– Сегодня.

– Кто?

– Дейзи Экройд. Это ее семнадцатое сообщение. Мне придется с ней поговорить, она одна из трех претенденток… на меня, из-за которых все и затевалось. Я не могу упустить шанс от нее избавиться, пока ты здесь.

– Фигня вопрос, – мрачно сказала я. – Тут, я так полагаю, мне как раз в каюте отсиживаться не с руки.

– Правильно полагаешь, – Кир простучал, наконец, это чертово вареное яйцо и принялся издевательски медленно его чистить.

– Я бы хотел с тобой поговорить, – сказала я.

– О чем?

– О моем возвращении домой.

– Ты не хочешь домой?

– Я туда и не собирался.

– Вот как? – Демидов вскинул на меня глаза.

– Если ты еще не передумал насчет передачи мне театра… Дело в том, что я говорил со Стивом…

– Я знаю, – быстро проговорил Кир, не сводя с меня внимательного взгляда. – Только что читал отчет моих поверенных с Ферошии. Мы работаем над этим. Ты получишь, все, что было обещано. И раньше срока.

– Прошло полтора месяца, – я кивнула, набрала полную грудь воздуха и выпалила: – Пожалуйста, перепиши театр на О’Нила, прямо сейчас, а я поработаю на тебя до конца контракта. Я не сбегу, честно. Не нужно возвращать меня домой, мне там делать нечего. Сделаю все, что ты захочешь. Буду сидеть тише воды и ниже травы, целый день в каюте, клянусь. Отстану от тебя… не буду отвлекать Микки от работы. Переоденусь хоть в… старую русскую бабу?шка. Даже откажусь от денег за три месяца. Только помоги моим друзьям.

Демидов отложил ложечку и уставился на меня снежными серыми глазами.

– Ты так ценишь дружбу?

– Ребята ради меня восстали против Марка, – тихо сказала я. – Они всегда меня защищали.

– Твоя жизнь на «Монмартре». Какой она была? Только не говори, что счастливой, – Кир вперил в меня требовательный взгляд.

– Она была… сносной.

– Бейзовиц приставал к тебе? Это было в отчете Пайка.

Я вспыхнула. Призналась:

– Откуда…? Не то чтобы… Он… намекал. Стив меня защитил.

– Тебе нравится О’Нил? – взгляд Демидова стал жестким. – Ты к нему хочешь вернуться? Вы очень красиво смотрелись на одной сцене.

– Кир, я же говорил… я случайно оказался в команде. Ничего такого.

– Тогда ты радоваться должен, что вырвался. А ты хочешь опять вернуться в тот же мир? Там такие, как ты…

– Какие? – насупилась я.

– Открытые. Искренние. Привлекательные, – Демидов вытер рот салфеткой. – Уязвимые. Такие, как ты, всегда будут притягивать к себе негатив. Особенно, если подтвердится, что ты вибрант.

– Я знаю… да… ты прав, наверное, но я… Я… изменился. Поэтому я и прошу переписать театр на О’Нила. Я не вернусь на «Монмартр». Я хочу ставить настоящие пьесы в настоящем театре!

Я сама не поверила, что сказала это. Нет, это было не спонтанное решение, оно зрело во мне давно. Даже разговаривая со Стивом по комфону, я уже понимала, что кривлю душой и не вернусь на Ферошию.

– Хорошо, – помедлив, произнес Кир. – Мы договорились. Работаешь до конца контракта. Потом… на твое усмотрение.

– И еще…

– Да?

– Не лезь ко мне больше целоваться.

– Что? – Демидов подавился злополучным яйцом всмятку. Оно что, проклято?

– Я уверен, можно обойтись и без этого. Му-му-му… – я мстительно изобразила движения губ Кира. – Извращенство.

– А, ты о том поцелуе в клубе?

– Именно. Мне снятся кошмары.

– Это был экспромт! – раздраженно гаркнул Демидов. – Я, вообще-то, тебя спасал! Это… это была попытка отвлечь их внимание!

– Ха! Фиговая попытка получилась!

– Я сделал, что смог! Да, признаю, то, что ты был очень похож на девушку, все упростило! Зато сейчас, когда я вижу, как ты ходишь, сутулясь, размахивая руками и шаркая ногами… и … и говоришь своим ломким голосом… когда он наконец сломается, этот твой голос?!.. никаких посторонних мыслей у меня не возникает! Поверь! И отучись держать руки в карманах и свистеть! Денег не будет!

Я уже выходила, булькая, как чайник. Вот сама изо всех сил стараюсь, чтобы Кир видел меня именно такой, мальчишкой, неуклюжим подростком, а почему-то… обидно.