Текст книги "У каждого свои недостатки. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

– А мы с тобой, Сэм, – радостно сообщила мне Ольга, когда за кузенами закрылся шлюз, – посекретничаем тут вдвоем, как старые добрые друзья. Сладенького поедим, да? Пайк говорил, ты любишь конфеты. У меня как раз есть с собой «Особая Марципановая Радость Сладкоежек». На Лотусе все вкусности очень смешно называются. Только они у меня в «Карапузе». Хочешь посмотреть мой кораблик?

Осматривать кораблики я не хотела, я хотела на камбуз к Пайку, задать циклону пару назревших вопросов. Но пришлось тащиться за Ольгой, надеясь на то, что она не собирается увезти меня подальше и выкинуть в открытый космос. А что?! Кир полагает, что кто-то из них троих – предатель.

«Карапуз» был маленьким уютным суденышком с тремя крошечными каютками и огромным камбузом.

– Люблю готовить, – призналась Ольга, доставая коробку конфет из незаметного ящичка в кухонном шкафу. – Прячу от Глеба.

– А я думал, от Олега, – сказала я.

– Да они все трое хороши, – Ольга засмеялась. – Правда, классные?

Я не сразу поняла, что это она о конфетах, но кивнула.

– Я так рада, что у Кира появился друг. Настоящий друг. Он сказал, что ты ему здорово помог, когда начались проблемы с навигацией и «парусом».

– Немного… немного помог.

– Мне он сказал иное. Что без тебя не справился бы.

– Может быть, – я дернула плечом. – Ольга, ты ведь вибрант? Что означает этот знак? Я всю Сеть перерыл, – я нарисовала на экране комфона странный иероглиф, похожий на переплетенные крест-накрест восьмерки с запятыми по кругу.

– Язык Чужих? Кир показал? Он любит все, что связано с пришельцами. Он и мне когда-то их рисовал, посмотрю в своих записях, если найду – скажу.

Я прекрасно понимала, что Ольга заманила меня на свой кораблик не для того, чтобы конфетами кормить, и ждала, когда она перейдет к сути дела.

– Пойдем на мостик? У меня там голопроектор, хочу с тобой кое в чем проконсультироваться.

На мостике она воткнула в ухо клипсу, похожую на «мою», и начала транслировать на проектор планы сада и рассадки гостей на день рождения бабушки Демидовой.

– Вот тут сцена, понимаешь? В прошлый раз ветер был, половина гостей песни слышала, половина – нет. Какое-то специальное оборудование нужно, для акустики? А номера? В этом году у нас только фокусы и танец с ленточками, детки будут танцевать, конечно. Здесь бассейн, на нем будут такие тарелочки со свечами и цветами. Красиво, как ты думаешь? Может, свечи не нужно? Вдруг бабушка подумает, что это намек. Сэм, ты же в этом разбираешься, подскажи.

Я постаралась дать несколько полезных советов по оформлению сцены и подготовке развлекательной программы, понимая, что и это не то, за чем Ольга позвала меня на мостик. И дождалась:

– Сэм, я очень прошу тебя: прилетайте на праздник вместе с Киром. Пусть все увидят, что вы друзья. Настоящие друзья, а не эти… Бабушка, конечно, не верит, но остальные… У моей пятиюродной сестры Лены муж в прошлом году модифицировался и улетел на Нью-Массачусетс. И… вышел там замуж. Сэм, пожалуйста!

– Если мы прилетим вдвоем, – попыталась объяснить я, – все точно подумают, что Кирилл теперь играет за другую команду.

– Да? – Ольга села в кресло, огорченно вздохнув. – Верно. Ты такой милый, на девчонку похож… немного, не обижайся. Что же делать?

– Есть один способ. Что будет, если Кир прилетит на Пальмиру с девушкой?

Ольга пожала плечами:

– Ничего не будет. Все привыкли. Ну, бывшие его, может, подерутся. Такое бывало уже. Постой, он же их всех разогнал!

– А… – многозначительно сказала я, – бывшие…

– Ой, Сэм! – Ольга засмеялась, легкомысленно махнув рукой. – Не знаю, что тебе Кирилл понарассказывал, но все эти барышни для него – никто. Это все, чтобы дядю Петю и тетю Свету позлить. Они Кира с двадцати лет женить пытаются. Ну знаешь, все эти глупости по поводу чистоты крови старинных аристократических родов. У нас еще ничего, на других планетах вон, возрождение земных монархических династий. Бедный Кир. Чуть дядя с тетей о браке заговорят – он им под нос новую девицу. И сматывается! Вот и накопилось желающих… сам же видел. Кир хитрый, у него на Пальмире – секретное убежище, никто не знает, где. Он там работает и отдыхает. Он даже нам с Глебом и Олежкой не рассказывает, засранец гениальный! Каждый раз после дня рождения бабушки прячется в своем укрытии, на звонки не отвечает даже. Сэм, если он тебя туда пригласит, обязательно расскажешь, что это за место, договорились? Так что там насчет девушки?

Я сообщила Ольге, как можно было бы объяснить все затеянное Демидовым мероприятие по превращению в гея невинной шуткой. Глаза Ольги засверкали:

– А ты сможешь? Впрочем, о чем я спрашиваю?! Я ведь видела твою «бабу?шку»! Из тебя выйдет прелестная девушка! Это ведь на один вечер! Никто и не догадается! Но что потом, Сэм? Не помешает ли это вашей дружбе?

– Не помешает… полагаю. Я пока не знаю, получится ли… не уверен, что Кир согласится, да и… – я чуть не упомянула Глеба. На чьей он стороне?

– Я уговорю Кирюшу! – с жаром пообещала Ольга. – Вот увидишь, он согласится!

Я неопределенно пожала плечами. Ольга встала за пульт, привычно оперлась спиной на выросшую сзади панель:

– Кир говорил, у тебя есть способности вибранта. Хочешь попробовать?

Я покачала головой, вспомнив «пустырь»:

– Нет, вдруг что-нибудь неправильно сделаю. У меня вечно все не так.

– Ты много ворчишь, Сэм, – рассмеялась Ольга. – Это же торс-двигатель. С ним все непредсказуемо, каждый раз – новый риск. Никто не понимает, как это работает, но все пользуются, – она задумчиво провела рукой по пульту. – Почему-то мы склонны привыкать к чудесам. Перестаем их ценить и требуем большего. Я никогда к этому не привыкну. Хочешь, покажу тебе чудо? Смотри!

Не дожидаясь моего ответа, Ольга провела пальцем по выросшей над пультом голокарте. Зашуршала дверь шлюза. Я почувствовала, как включилось собственное гравитационное поле «Карапуза». Кораблик отошел от «Каллиопы» на «парусе» и развернулся. Лицо Ольги стало мечтательным.

– Я полна счастья, – сказала она, чуть покраснев, словно оправдываясь.

Пальцами одной руки она вращала на другой руке узенькое колечко с маленьким белым камушком, похожим на жемчуг, но полупрозрачным и отражающим свет крошечными разноцветными лучиками. Терманит. Не очень дорогой, но очень красивый, под стать хозяйке. Я задержала взгляд на кольце, и Ольга, заметив это, снова сконфуженно рассмеялась:

– Я счастлива, – сказала она. – Спустя много лет я могу быть с человеком, которого люблю. Он вибрант, как и я. Долгое время все обстоятельства были против нас, но вчера мы решили, что не будем больше слушать мнение окружающих. В конце концов, почему мы должны отказаться от своей любви из-за условностей? – Ольга глубоко вздохнула. – На этом чувстве я готова пролететь через всю Вселенную, лишь бы рука об руку с ним. Сэм, ты молчишь так, что хочется разболтать тебе все секреты. Пожалуйста, не говори никому о том, что я тебе только что рассказала. Скоро все узнают… но не сейчас…. О, вот и карта обновилась. Поехали?

То ли я привыкла к торс-прыжкам, то ли смятение мое было настолько сильным и болезненным, что перед ним стыдливо отступила даже аллергия – я не чесалась и слава богу. Несколько приступов головокружения, и мы зависли в пространстве, полном звезд и сияния. Я невольно ахнула: в панорамном окне перед нами светилось яркое, многоцветное облако из фиолетового, голубого, красного, зеленого. Словно огромный терманит в оправе из тьмы.

– Это сектор девятнадцать-сто один. Мы в нескольких миллионах километров от белого карлика, – негромко произнесла Ольга. – Это будущее нашего Солнца. Правда красиво? И печально. Здесь когда-то было несколько планет, подобных Старой Земле. Когда-то – это очень давно…. Но это все равно печально. Очень приятно осознавать, что с гибелью Матушки Планеты человечество не погибнет. Мы маленькие и глупые, но так хотим жить. Я иногда прилетаю сюда. Чтобы подумать и немного отвлечься от мелких, повседневных проблем. Перед этим, – она кивнула на экран, – все кажется мелким. Вот и сейчас я думаю о том, что значит моя крошечная жизнь по сравнению с космосом и его процессами. Но ведь я существую и совсем не хочу жертвовать своей жизнью ради великих целей, например, таких, как честь семьи. Я часто завидую Киру, ему все равно. Он делает для семьи самый минимум того, чего от него постоянно требуют. А ведь они должны руки ему целовать. Где бы все мы были без прибыли от «Си Эс»? Мы с Киром познакомились, когда нам было по семнадцать. Наши родители много лет не общались: дядя Петя женился на тете Свете вопреки воли Демидовых. Они шестнадцать лет прожили в какой-то отдаленной части Кластера, фактически, в прозябании. Никто о них ничего не знал. Не знали даже, что у них сын родился. Кир учился в закрытой школе для гениев и в шестнадцать запатентовал свое первое изобретение. И сразу: деньги, слава, триумфальное возвращение на Пальмиру. Уже не они, а остальные члены семьи искали с ними встречи. Но Кир не похож на дядю и тетю характером. С ним что-то произошло в его школе-пансионе. А что произошло, говорить он не хочет. Но я надеюсь, что он все-таки все расскажет. Хотя бы мне. Я опять разоткровенничалась. Иди сюда, Сэм, становись за пульт. Вот карта, мы тут, Манифест – тут. Вот поля. Построй обратный маршрут. Отлично. Теперь почувствуй торс-поле. Чувствуешь?

Я покачала головой. Сегодня мне не до единорогов.

– Ну, что-нибудь? – с выражением преисполненной надежды первой школьной учительницы проговорила Ольга.

– Нет, – сказала я, выходя из-за панели. – Кир ошибся, я не вибрант. Жаль. Их же мало, вибрантов?

– Пять процентов человечества, – со вздохом ответил Ольга. – Да, жаль.

Она запустила двигатель, и через несколько минут мы были возле Манифеста и предпосадочной станции. Нас встретил Пайк:

– Молодые господа вылетели с планеты и будут на «Каллиопе» через семь минут.

– Что? – удивилась Ольга. – У них там что, экспресс «заправка» состоялась?

– Сэр Кир три раза звонил на «Каллиопу». Очень переживал, что у Сэма выключен комфон.

– Мне его Микки разрядил, – сообщила я. – Из вредности. Мы немного… поругались. Я его сладкого лишил. А чего он…?

– Ой, как ми-и-ило, – протянула Ольга. – У Кирюши тоже все киберы рано или поздно становятся домашними питомцами. А Пайку он вообще три раза тело менял. Чтобы он был совсем, как человек, старше, степеннее. Правда, Пайк?

– Да, Ольга Степановна, – циклон наклонил голову в знак согласия. – Вот и они.

Через шлюз, звеня пакетами и беззлобно переругиваясь, ввалились кузены. Ольга вопросительно развела руками. Кир сунул Пайку свой пакет, бросил на меня несколько… неоднозначный взгляд и пошел на мостик. Ольга с подозрением понюхала брата:

– Какие-то новые коктейли? Пьяными не кажетесь.

– Кир свернул все мероприятие в самом разгаре, – пожаловался Олег.

– Ты сам нудел, что не хочешь пить, – кинул Глеб, вручая свой пакет мне.

Я заглянула внутрь. Там были фирменные бутылки с бренди. Одна, две… пять.

– Могли бы без меня смотаться, – причитал Олег, – а я бы сыграл пару партий с Сэмом.

Я отнесла пакет на кухню и поднялась на мостик.

– Кир, ты звонил?

– Да, – бросил Демидов через плечо. – Несколько раз.

– Зачем?

– Хотел узнать… – он повернулся, встал, скрестив руки на груди, глядя в сторону, – не обиделся ли ты. Может, мы плохо тебя уговаривали?

– Да нет, – я пожала плечами, – я действительно не очень хорошо переношу спиртное. Но я не слабак!

– И не думал такое говорить, – Демидов тряхнул головой. – Ну раз все окей, пока свободен. Свободен, Сэм. Мы организуем маленький праздник прямо на «Каллиопе». Я чувствую вину за то, что не очень ласково встретил братьев и сестру. Ты приглашен. Попроси Пайка приготовить пару больших пицц.

– Я хотел поговорить с тобой о дне рождения твоей бабушки. Быть может…?

– Ольга нашептала? Я же ее просил…! Сэм, через пару дней мои юристы закончат переоформление театра на О’Нила. Да, «Монмартр» выкуплен, переписан на твоего приятеля. Стивен был счастлив, сказал, что свяжется с тобой. Я готов отпустить тебя раньше оговоренного срока. После этого я улетаю на Пальмиру, домой. К себе домой. У меня есть незавершенные дела. Одно из них… неважно.

– А Ольга? – вырвалось у меня.

– А что Ольга? Ольга будет на Пальмире. На ней все юбилейное мероприятие. Не нужно делать такое лицо. Бабушку я поздравлю, залечу по дороге. Еще что-то?

– Нет, – сказала я.

– Подожди, – велел Кир.

Чертов доппельгангер! Я остановилась у входа. Кир подошел со спины, очень близко. Рука его коснулась моего запястья.

– Твой чип… вот, – тепло за спиной исчезло – Демидов вернулся к пульту. – Как договаривались.

Я поднесла запястье к глазам. Шестьсот тысяч цоло: триста за мою «работу» и еще триста – на раскрутку нового театра. Щедро. Я теперь богатая девочка. Бедная богатая девочка, хотя, смотря с кем сравнивать. Я вышла и направилась к Пайку. Циклон был на камбузе. Услышав от меня распоряжение хозяина, он начал подготовку к пирушке: поставил тесто, связался с шипчандлерами с Манифеста, заказал свежие продукты для пицц. Я томилась в уголке, не решаясь задать свой вопрос. Циклон не выдержал первым.

– Мисс Сэм?

– Поблизости точно никого нет?

– Иначе я не называл бы вас «мисс».

– У меня к вам один вопрос.

– Удивительно, что только один. Боюсь, вам придется отложить его на потом, Саманта. Я немного занят.

– Хорошо, – согласилась я. И немного угрожающе добавила: – В этот раз я сформулирую свой вопрос так, как надо. Вы не отвертитесь. Пойду получать продукты.

– Мисс Сэм! – окликнул меня Пайк, когда я выходила.

Я обернулась.

– Спасибо вам, Саманта, – сказал циклон, – за то, что говорите мне «вы» и считаете живым. Вы, наверное, не замечаете, но я все это вижу… и ценю.

Я немного смущенно пожала плечами:

– Не представляю себе других вариантов общения с вами, Пайк.

– Вы очень хороший человек. Я сразу увидел в вас это, как только вы взошли на борт. Я рад, что вы с нами. И Кирилл Петрович очень рад.

– Да, несомненно, – сказала я, отворачиваясь, чтобы Пайк не видел моего лица.

… – Цветочек? Ты все еще жива? Повернись-как левым боком. А правым. Где шрамы? – Стив внимательно осмотрел меня в камеру комфона.

– Какие шрамы? – устало спросила я.

– Да такие! – заорал мой приятель. – От выемки молодых, здоровых органов! Что у тебя там творится, Сэм?!

– Я абсолютно цела.

– Тогда откуда у тебя такие деньги?! Мне позвонил этот твой… гений кибериндустрии! Ой, Сэм, он такой хорошенький! – Стив на миг закатил глаза и продолжил взвинчено выговаривать: – Он был очень мил, насколько может быть милым столь богатый мальчик! Но Сэм! Ты продала свое тело этому смазливому хансаму?*(японск. красавчику)? Даже такая красотка, как ты, не стоит таких денег! Что ты ему пообещала? Работу на русских рудниках? Добровольное рабство на плантациях до конца жизни?!

– Зачем ему рабы? – огрызнулась я. – У него есть киборги.

– И то верно, – О’Нил резко успокоился и вдруг со вздохом сказал: – Пожалуйста, Сэм, только не говори, что ты пообещала этому русскому свой самый уязвимый орган!

– Мозг, что ли? – уточнила я мрачно.

– Сердце!!! У таких запоздало распустившихся цветиков, как ты, сердце всегда принимает на себя первый удар любви!

– Господи, Стив, что ты несешь?

– Вот увидишь! Он разобьет тебе сердечко! И ты станешь, как я! Усталым и циничным мизантропом!

– Что-то я не замечала в тебе особой мизантропии. Кстати, где ты? Как твоя Лили?

– Не произноси при мне этого имени! Ты не узнала офигеннейший вид за моей спиной?! Ах, да, я сменил занавес!

– Это сцена! – воскликнула я. – Ты в зале «Монмартра»?! Это наш кораблик?!

– Да, солнышко мое. Мне удалось собрать почти всех бонбончиков. Леонард улетел, не дождавшись хороших новостей, впрочем, мне он никогда не нравился. У Акселя какие-то проблемы с полицией, мы все очень волнуемся. Габи уже здесь. Трис сейчас сладко прощается со своим прекрасным принцем, он выбрал театр, а не любовь. Его пример – тебе наука, Сэм!

– Хорошо, хорошо, – покладисто согласилась я, в конце концов, может, зря я заранее распрощалась с «Монмартром»? – Стив, протяни руку к камере, дай мне удаленный доступ к чипу… Это тебе на текущие расходы.

Я отправила приятелю сто тысяч цоло. О’Нил присвистнул и удрученно покачал головой, но оживился, когда я сказала:

– Я скоро буду… где-нибудь буду. Как только разберусь с делами, прилечу к тебе. Решим все на месте.

– Как он целуется, этот хансаму??

– Иди к черту, Стив!

… Специально для меня заботливый Олег купил на планете бутылку сидра. Я тянула сладковатый перри и раздумывала. Что держит меня на яхте? Ничего. Конечно, Кир не оговорил дату моего «увольнения», но деньги уже на счету. На Манифесте хорошая предпосадочная станция, много рейсов. Не тяни, Саманта. Неважно, каким будет ответ Пайка, ты и так понимаешь, что тебе здесь опасно оставаться – еще немного и набедокуришь.

Я боялась признаться Кириллу не потому, что страшилась его гнева. Я боялась его… позитивной реакции на мое признание. А если выяснится, что я все себе навоображала и Кир просто подшучивал над мальчиком Сэмом… уж лучше пусть он злится. Демидов оказался не избалованным наследником, а умным, решительным и стойким мужчиной, добившимся всего своими силами. И веселым… где-то глубоко внутри. Таким парням нужны женщины, похожие на Ольгу – воспитанные, изысканные, терпеливые, преданные. Из хороших семей, с престижным образованием и безукоризненной репутацией.

Я подняла глаза на Кира. Демидов как раз втолковывал кузенам, что человечество не было готово принять подарки иной цивилизации двести лет назад. И сейчас не готово.

– А что, если послание Чужих нам – это не технологии, а нечто другое? Что, если это послание… Любовь? – от спиртного у Кира азартно заблестели глаза.

– Тебе точно нужно на день рождения бабули, – мрачно сообщил Глеб. – Там наверняка будет батюшка Демид Евстахиевич. Он радостно заключит тебя в свои объятья как блудного сына, вернувшегося в лоно церкви.

– Я говорю о приземленном, – отмахнулся Кирилл, – о любви мужчины, женщины… ребенка. О Семье с большой буквы. Когда люди получили новый источник энергии и доступ в космос, они решили, что вот-вот наступит рай. А он не наступил, ни на Земле, ни на Терра-Нове. Человечество пустилось во все тяжкие: эксперименты с биологическим полом, разумом, телом, накопление богатств, разрастание новых форм бедности. Мы вымираем. В абсолютно здоровых семьях женщины не могут забеременеть, а новые формы экстракорпорального оплодотворения почти все приводят к выкидышам. Идеально клонированные люди и животные погибают, их сердца в какой-то момент просто перестают биться, и мы вынуждены превращать их в роботов, добавляя к физиологии компьютер. Может, Чужие в свое время столкнулись с тем же? Поэтому открыли нам кусочек знаний, позволили заглянуть за шторку? Что, если это предупреждение? Памятка о том, что не в технологическом прогрессе счастье? Мы же запускаем торс-поля силами своего организма! Почему нам почти все равно?

– К Демиду Евстахиевичу! В объятья! – проворчал Глеб. – Что, Сэм? Заложив за воротник, русские любят пофилософствовать?

Я вздрогнула. Перед неожиданным вопросом Демидова-второго я как раз смотрела на Кира и думала… А неважно, о чем я думала – прогноз на ближайшее будущее для меня все равно выглядел невесело: Сэм случайно затесалась в эту компанию, она игрушка для троих молодых, но уже влиятельных, богатых людей. Лет через сорок, если будет стараться, заслужит честь развлекать их серьезными постановками Чехова и Метерлинка.

– Русские философствуют всегда и везде, – неохотно выдала я. – Вслух и мысленно. Даже сидя на унитазе. Просто спиртное позволяет философии вырываться наружу.

Разумеется, все засмеялись.

Пайк открыл прежде, чем я подошла к двери.

– Вопрос, – напомнила я.

– Да, мисс.

– Вернее, утверждение. Подтвердите или опровергните. Кир не родной сын Демидовых. Он попал к ним в семью, когда ему было шестнадцать. У него была сестра. Что-то произошло с его памятью, он практически ничего не помнит. Он узнал об своем усыновлении недавно и затеял расследование своего прошлого. Ему нужно доказать, что он не Демидов. Тогда он сможет жениться на Ольге. Межродственные браки и раньше не одобрялись, а сейчас и подавно. Расследование привело Кира к истории гибели «Аструса». Он был там, на погибшем планетолете? Он выжил, а его сестра погибла?

– Мисс Саманта, – сказал Пайк, помолчав, – я не могу подтвердить или опровергнуть ваши… предположения – внутри меня есть некая программа, ограничивающая любой вывод информации на эту тему. Оговорюсь только, что в ваши рассуждения вкралась фактическая ошибка.

– Но она не столь сильно повлияла на вывод? – я понимающе кивнула.

– Смотря что считать выводом.

– Спасибо, милый Пайк, – я подошла и поцеловала дворецкого в колючую щеку. – Я всегда буду вас помнить.

Я не знаю, с каким выражением Пайк смотрел мне в спину. Но уверена, что на лице его были вполне человеческие эмоции.

Я покружила по судну, побродила по оранжерее. Проект «компост» сработал прекрасно: черри колосились, а перчики дали новую завязь. Наверное, нужно заехать на Нью-Лукку и похвастаться своими сельскохозяйственными достижениями. На моей родной планете скоро Рождество. В это время семьи должны быть вместе. Может, отец меня уже простил?

Я собрала вещи, вызвала челнок, вышла в коридор… и рванула к шлюзу. Глеб догнал меня у дверей, перегородил путь. На моем комфоне жалобно запиликал запрос на стыковку. Демидов-второй как всегда действовал без преамбул – просто впечатал меня в стену, выхватив из рук сумку.

– Золушка покидает бал по-английски? А как же хрустальные туфельки и красивое платье?

– Пусти, – прошипела я. – Меня снаружи ждет тыква. Кир меня отпустил.

– Зато я не отпускаю.

От Глеба пахло бренди, глаза были еще хмельные, с поволокой.

– Давай мы пойдем ко мне в каюту, и ты мне все расскажешь, Сэм. А я тебя пожалею, поглажу по головке и… еще где-нибудь. А потом улетим вместе, у меня дела на Терра-Нове. Подождешь меня в отеле, пока я все улажу? В самом лучшем и дорогом отеле. Обещаю, будет и платье, и туфельки, и много чего другого.

– Глебушка, – с жалостью в голосе сумела просипеть я, – с чего ты решил, что я куда-нибудь с тобой полечу? Полагаешь, ты первый, кто меня платьем подманивает?

– Те, кто был до меня, или плохо подманивали… или до меня недотягивали. Мое предложение самое лучшее, это предложение века, я обычно одной ночью ограничиваюсь, поверь. Ты просто пока не вдумалась. Вдумайся.

– Да пошел ты!

Он меня поцеловал, а я вдруг… поддалась, даже кусаться не стала. Оказывается, некоторые мужчины умеют целоваться так собственнически, эгоистично, словно… любовью занимаются. Почему я не сопротивлялась? Не знаю. От обиды. Отчаяния. Усталости. От того, что Кир вдруг вырос у Глеба за спиной?

– Что тут происходит? – спросил Демидов таким спокойным голосом, что внутри у меня все сразу смерзлось.

А Глеб… Глеб мне подмигнул. У него исказилось лицо, словно он разом выпил бочку спиртного. Он оторвался от меня – с трудом, пошатываясь, хватаясь за стенку, повернулся к кузену. Пролепетал:

– Кирюш, это ты, красавчик.

Даже попытался обнять брата. Кир от него отшатнулся.

– Глеб, ты что творишь?

– А что? – язык еле ворочался у Глеба во рту. Вот ведь актер! – Я тут с дев…вушкой.

– Я не вижу здесь девушку. Здесь только Сэм.

– Да? – искренне удивился Демидов-второй и ткнул в меня пальцем. – А вот же…

Я похолодела.

– … вот… та… из бара, мы с собой привезли… двух… или одну. Трех?!!

– Мы вроде пили одинаково, – с отвращением произнес Кир. – А ты просто… в стельку.

– Я догнался… немного… в каюте. А где вторая цыпа?

– Иди спать! – гаркнул Кирилл, не сводя с меня злых глаз. – Мы никого с собой не привозили!

– Мне че… приснилось?! – Глеб пошатнулся и вытаращил глаза, патетично прижав руки к груди.

– Иди! К себе! Спасть! Трезветь!

Рядом с нами материализовался Пайк.

– Глеб Дмитриевич, давайте я отведу вас в каюту.

– Давай…те. А я не понял… а где…?

– Обопритесь на меня. Вот так. Потихоньку.

Я слышала, как Пайк и Глеб идут по коридору, и Глеб очень натурально причитает на ходу. Кир смотрел мне в глаза. А в моих глазах были… слезы. Я очень устала. Отпустите меня домой, все вы.

– Почему здесь твоя сумка?

– Я улетаю. Меня ждет челнок.

– Отмени. Нам нужно поговорить.

– Я тут не при чем. Это Глеб.

– Иди за мной.

– Куда?

– Ко мне в каюту.

– Зачем?

– Разденешься там… полностью.

– Что?! Зачем?

Кир подскочил ближе и злобно рявкнул:

– Потому что пора положить этому конец! Я могу ошибаться, Чужие могут ошибаться, БАМС может ошибаться – Глеб не ошибается никогда!

Он схватил меня за руку. Микки, выдвинувшийся из-за угла, показал «недоумение» на шкале эмоций.

– Я не пойду! – заорала я.

– Пойдешь!

– Зачем?!

– Хочу убедиться…

– В чем?!

– В том, что ты… не модификант!

– Я не транси!

– Вот и докажешь! Я твой работодатель! Меня оштрафуют, если выяснится, что я дал работу кому-то, сменившему пол!

– Для этого не надо раздеваться! Спроси у Пайка! У него есть сканер!

– С Пайком будет отдельный разговор. Он слишком многое на себя берет в последнее время.

– Как же вы все мне надоели, – медленно начала я, пытаясь контролировать свой гнев, глядя Демидову в лицо. – Сколько ж можно, а?! Сначала меня продали, потом чуть не убили, затем чуть не лишили молодости! Никакие деньги не могут заставить меня забыть: эти мертвые люди в клубе… открытый космос… звезды, безнадежность! Мне просто нужно, чтобы меня отпустили! Я просто хочу улететь! Домой! Я домой хочу! К маме!

Кир растерялся, это было понятно по его глазам. Он отпустил мою ладонь, шагнул назад, к стене, и сел на пол, опустив руки между колен, глядя на меня из-под взъерошенных, упавших на лицо волос.

– Ну зачем ты? Зачем ты так со мной? Откуда ты взялся на мою голову? – сказал он глухо.

– Меня тебе подарили, забыл?! Если хочешь со мной поговорить, давай поговорим! Мне нужно перед тобой раздеться?! Пожалуйста! Хоть сейчас! Вот только потом не жалуйся, если разочаруешься! У каждого свои недостатки! – я решила, что лучшая защита – это нападение: задрала край футболки, рванула ремень на джинсах. И не прогадала – Кир отвел взгляд. – Что, страшно?!

– Да, – признался Демидов. – Не надо.

– Спасибо, мой щедрый работодатель! Хозяин! Владелец контракта, способный заставить меня делать, что угодно! Ты мой приятель, Сэм! У меня никогда не было таких друзей! Я увлекся нашим общением! – я тараторила и уже не могла остановиться. – А теперь ты свободен, Сэм! Вали куда подальше! Пусть тебя по пьяни лапает моя родня, я разрешаю! Пусть о тебе пишут всякую муть в Сети, подумаешь! Тебе же за это заплатили! Деньги получил, Сэм? Отлично! Теперь в твоих услугах тут не нуждаются!

– Сэм, не истери! Ты все не так понял. Давай просто поговорим.

– О чем?! О чем мне с тобой говорить?! О котировках ценных бумаг?! О том, где лучше поесть омаров?! О твоих невестах?! У меня была… маленькая жизнь! Совсем маленькая! Бог мой! – я рассмеялась, да, немного истерично, но без слез – глаза были сухи, – у меня в голове книг и пьес больше, чем воспоминаний! О чем нам говорить?! Слушай, Демидов, ты щедро мне заплатил! Вернул театр! Спасибо! Теперь дай уйти так, чтобы у тебя сохранились обо мне наилучшие воспоминания!

– Ты ничего не понял. Да, я хочу, чтобы ты… исчез из моей жизни. Потому что ты все запутал! – Кир криво усмехнулся. – Я уже не понимаю, кто я и чего желаю… или кого. Это скверное чувство, я к такому не привык. Но главная причина досрочного окончания нашего контракта в том, что мне грозит опасность, а если ты останешься рядом со мной – то и тебе тоже. Даже сейчас ты в опасности. Кое-что выяснилось… Я не говорил, что прогоняю тебя. Улетай домой, но, пожалуйста, не один. Я найму охрану, тебя сопроводят до Нью-Лукки. Я это хотел сказать.

– Ты странно выражаешь свои мысли. И ты параноик. У тебя проблемы – ты с ними и разбирайся. Я тут при чем?

– При том! Идем! Нас могут услышать! – лицо Демидова вновь стало решительным, он встал и шагнул ко мне. – Не пойдешь сам, я тебя понесу!

Я взвизгнула.

– Сэр! – в коридоре стоял Пайк, его кустистые брови были подняты наверх на целых полсантиметра. – Отпустите мальчика и успокойтесь.

Кир уставился на слугу.

– Кирилл Петрович, – неодобрительно сообщил тот. – Вы перегибаете палку.

– Пайк, не сейчас! Не вмешивайся!

– Я уже вмешался, Кирилл Петрович. Вы обещали слушаться меня в критических ситуациях. А сейчас ситуация именно такова. Отпустите Сэма… Мне очень жаль, Сэм, ты все равно не сможешь улететь, я заблокировал все шлюзы по распоряжению Кирилла Петровича – ты не покинешь «Каллиопу», пока мы не достигнем Пальмиры.

– Я не хочу на Пальмиру!

– У тебя контракт! – рявкнул Кир.

– Опять?! Ты издеваешься!

– Сэм, ты тоже успокойся, – сказал Пайк. – Так будет лучше для вас. И прошу, потише. Ольга Степановна вышла из каюты, Олег Степанович на кухне.

– Пойдемте туда, где нас не смогут подслушать, – предложил Кир, бросив на меня виноватый взгляд.

Демидов двинулся вперед, Микки пошел за нами.

– Пайк, – еле слышно, почти одними губами, сказала я слуге, полагаясь на его кибер-слух. – Вы опять его отвлекли от… правды. У вас из-за меня будут неприятности.

– Обстоятельства изменились, Сэм. Кирилл Петрович чуть вас не отпустил. Сейчас ни в коем случае нельзя этого делать.

Кир ждал нас у каюты, он впустил внутрь меня, кибер-каба и Пайка и вошел следом. Дверь с шипением закрылась.

– Что происходит? – пробормотала я.

– Пайк? – Демидов вопросительно посмотрел на слугу.

– Да, сэр. Это был «Адмирал».

– Мои люди загнали Еременко в ловушку… – начал объяснять Кир, повернувшись ко мне, – но он сумел от них ускользнуть. Он очень опасен. Не знаю, что у него на уме, какие он имеет возможности и как близко сумел ко мне подобраться. И так как он знает о тебе и о том, что ты для меня… Сегодня, когда мы вылетели на Манифест, с «Каллиопы» ушло короткое сообщение. Через маяк, но не через Сеть, которая у меня тут, на борту, под контролем. Я думаю, что получили это сообщение те, кто идет за нами уже третий день, после нашего выхода из «пустыря» и входа в зону Сети – «Адмирал», судно Еременко.

– Ольга? – тихо спросила я, забыв о своей истерике.

– Не обязательно. Это было саморазрушающееся устройство с отложенным временем срабатывания, оставленное здесь, на корабле. Пайк, к сожалению, был почти разряжен и не смог отследить, кто оставил маячок – он нашел только выгоревшие детали в техническом отделении. Это мог сделать, кто угодно: Глеб, Ольга, Олег… ты. Даже Пайк, если его тайком перепрограммировали, – с некоторой мстительностью в голосе проговорил Кирилл.