Текст книги "У каждого свои недостатки. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Моя программа в порядке, – ровным тоном парировал Пайк. – И это не мистер Модести. Я в нем уверен. Отпустите Сэма, пусть мальчик отдохнет. У меня для вас важная новость, боюсь, не очень приятная.
Из груди Кира вырвался вздох. Он показал Микки на меня и кинул:
– Сопровождай. Везде. Каждые три минуты – отчет.
Кибер мигнул зеленым.
– Эй, – возмутилась я. – Из туалета тоже?
– И из душа.
– Надеюсь, не с картинками!
– За извращенца меня принимаешь?
Я громко хмыкнула.
– А-а-а… ну-у-у… я пошутил насчет раздевания, – Демидов почесал нос.
– Сэр, – Пайк укоризненно покачал головой.
Оба выжидательно поглядели на меня. Я закатила глаза и вышла. К себе не пошла. Дверь каюты не пропускала звуки, но я была уверена, что новость Пайка имеет отношение ко мне.
– Микки, – умоляюще произнесла я. – У тебя ведь есть доступ к гаджетам в каюте! К голопроектору!
– Заблокировано, – сообщил кибер-каб.
– Музыкальная система!
– Устаревшее устройство. Нет подключения.
– Шоколадка, Микки! Две!
Кибер задумался.
– Микрочип на озонаторе. Качество воспроизведение – низкое.
– Да какая разница! Записывай!
В каюте я расшифровала и перевела аудиофайл. Микки сумел записать лишь небольшой кусочек разговора.
… – Ты уверен, Пайк?
– Да, час назад в морг предпосадочной станции на Нью-Маркет поступил запрос от неизвестного лица. Родители погибшего юноши забрали тело еще две недели назад, но в графе «родственники» было вписано ваше имя. Кто-то уточнял тот факт, что некоторое время тело находилось в вашем распоряжении.
– То есть получается…?
– Сэм якобы погиб при взрыве, но вы забрали труп и… восстановили личность мальчика в другом теле. В той части сообщения с «Каллиопы», что я смог перехватить, были данные Сэма: его рост, вес, описание умственных способностей. Там было упомянуты даже его талант к шахматам, актерское мастерство, способность к перевоплощению, незаурядные внешние данные и андрогинность как … особое предпочтение владельца.
– Наличие процессора?
– Как вероятность. На яхте много техники.
– Сэма посчитали моей сексуальной игрушкой?
– Да. Как если бы вы очень привязались к нему после знакомства в театре и после гибели решили… интегрировать в клонированное тело.
– То есть…
– На мальчика будет вестись охота. Как и на меня, и на вас. Однако боюсь, Сэм представляет больший интерес, чем я – я очень убедительно изображал из себя киборга во время допроса в «Скорпионе». Отвезите Сэма на Пальмиру, окружите охраной. В кругу семьи, где все на виду, вы сможете определить источник угрозы. Только так вы заставите их высунуться.
– Ловля на живца?
– Именно.
– Я не могу, Пайк! Я боюсь! А если не смогу его защитить?! Ты не понимаешь! Сэм…
– Я все понимаю, Кирилл Петрович. Боюсь, у вас нет другого выхода. Иначе все только усложнится.
– …!..
– Полный…! – ошарашенно повторила я по-русски, прослушав запись.
Глава 14
Мы проводили Глеба, Олега и Ольгу до шлюза.
– Все помнят, что нужно говорить по поводу Сэма?
– Да, – нестройно отозвались родственники.
– Хорошо, – сказал Кир. – Я на вас, ребята, надеюсь.
– А я вас всех развлеку, – обещала я. – Это покрасивее бабу?шки будет.
Все выразились в том смысле, что предвкушают, Глеб, кажется, переигрывал.
Вот ведь ситуация: кто-то из них отправил с «Каллиопы» шифровку! Глеба тоже исключать не стоит, несмотря на то, что он опытным путем выяснил: я обычная девушка, мало ли какая у кого игра.
– Оля, – сказал Демидов кузине. – Я передумал и даже хочу поучаствовать в организации праздника. Беру на себя найм кейтеринга: официантов, уборщиков, а также аниматоров, клоунов для детей и фейерверк-мастеров. Только живые люди. Самые лучшие агентства!
– О! – Ольга казалась ошеломленной. – Как мило! Расскажу бабушке!
– Не надо, – Демидов поморщился. – Я не буду против, если она об этом не узнает. Я тебе хочу помочь. Вдруг в этот раз Анастасия Егоровна скажет, что я хочу купить ее любовь.
– Помирись с бабулей! Ради всех нас! – Ольга порывисто обняла Кира за шею и чмокнула в щечку, терманит на кольце блеснул в ярком освещении коридора.
– Кир, Сэм, через пять дней ждем вас на Пальмире, – Олег пожал Киру руку, похлопал меня по плечу и вслед за сестрой исчез в шлюзе.
– Да, Сэм, ждем тебя… – ко мне шагнул Демидов-второй.
– Не надо, Глебушка, – дорогу ему перегородил Кир, – ступай себе.
– Да я только руку… – с невинным возмущение воскликнул Глеб. – В качестве извинения.
– Хорошо, – Кир подозрительно прищурился. – Побыстрее тогда.
Я с некоторым трепетом подала Глебу свою руку, решив, что буду орать, если он позволит себе еще одну «проверку». Но Демидов-второй пожал мою дрожащую длань очень нежно, даже погладил ладошку указательным пальцем.
– Ну, – Глеб сделал смущенное лицо, хотя в глазах его прыгали чертенята, – понимаю… оконфузился… простите, ребята. Буду рад увидеть вас на празднике.
Я оскалилась, забирая у Глеба руку – то ли улыбнулась, то ли клыки показала.
Мы разбрелись по каютам. Через некоторое время кто-то запросил доступ у двери.
– Капитан, – встрепенулся Микки.
– Сэм, – Кир занес в каюту мою сумку и остановился у входа, не давая двери закрыться. – Я могу войти?
– Да, – удивленно ответила я – доступ я предоставила, чего топтаться на пороге?
Демидов сделал два шага и снова остановился.
– Сэм, я хочу задать тебе тот же самый вопрос, в третий раз: ты точно согласен лететь со мной на Пальмиру? Это опасно.
– А я в третий раз отвечаю: точно.
– Это опасно, – с отчаянием во взгляде повторил Демидов. – Даже опаснее, чем раньше.
Я знаю.
– Кир, – спокойно сказала я. – Как можно пропустить такое событие?! Я в первый раз буду на подобном мероприятии в качестве специально ангажированного актера. И обязательно использую этот факт в своем будущем резюме. В последнее время в мою голову все чаще приходит одна мысль: а что, если во мне пропадает гениальный комедиант?
– Я тебя спрячу. Я…
Я поцокала языком:
– Я гениальный комедиант, ага? И еще: ты мне Микки обещал за особые заслуги. Мое шоу на Пальмире – это ведь особая заслуга, верно? Я обязательно заберу Микки с собой, когда улечу.
Теперь отчаянный взгляд Кира был обращен на кибера. Не зная подробностей, можно было подумать, что его, как они, русские, выражаются, жаба душит. Но нет, не жаба – зверь похуже. Демидову стыдно за то, что я нынче наживка. А мне ничего. Я хочу, чтобы все это, наконец, закончилось. Чтобы предатель был пойман. Чтобы Кир нашел, что ищет. Чтобы… он был счастлив. А мальчик Сэм должен сыграть свою роль до конца, иначе как он будет дальше жить? Стив не зря волновался, мое сердечко мне уже не принадлежит.
– «Адмирал»? – встрепенулась я, когда Демидов уже собирался выходить. – Он все еще идет за нами?
– Да, я намеренно пока не совершаю прыжок. Скоро на «Каллиопу» прилетит один гость. Ах да… ты его уже видел. Я готов заключить сделку с Отделом, если они помогут. Более могущественной организации я не знаю, – Демидов помолчал. – Своими силами я не справлюсь. Не выходи из каюты. Эй, что там у тебя? Микки говорит, ты все время что-то пишешь.
– Доносчик твой Микки… Мой Микки. Я просто допросила Пайка и составила таблицу алиби всех, кто был на «Каллиопе» в момент закладки и срабатывания маячка. Алиби нет ни у кого.
– Допросила? – Демидов поднял брови и машинально шагнул ко мне, наклонившись над моим плечом.
Спокойно, Саманта, спокойно.
– Вот, – принялась рассказывать я. – По словам подозреваемого… А что? Пайк тоже под подозрением, как и ты… Хорошо, по словам главного свидетеля, Пайк в тот день получил двойную нагрузку и, как результат, разрядился. Биологическое питание, как известно, высвобождает энергию слишком долго, поэтому в какой-то момент ему пришлось уйти в каюту и встать в зарядник.
– И что? – с любопытством спросил Кир. – Что это за крестики?
– Это подозрительные действия, которые косвенно привели к выходу Пайка из строя. К ним относятся твои дурацкие поручения… ладно, ладно, вычеркиваем… Олег трижды попросил Пайка сыграть с ним в шахматы, большая нагрузка на процессор. Ольга вывела свой «Карапуз» из стыковки, забыв выключить инфополе, произошел сбой, Пайку пришлось перезагружать систему через себя, Глеб попросил переписать на комфон воспоминания Пайка о ваших годах юности, как он выразился, из ностальгических побуждений и чтобы устроить презентацию на дне рождения бабули
– твой слуга занимался этим сорок минут, в почти разряженном состоянии. Короче, все трое не давали Пайку ни минуты отдыха. Он даже предупреждение тебе выслать не смог чуть позже, ты сам решил вернуться с Манифеста. Кстати, почему ты вернулся?
– Соскучился.
– А-а-а-а… – протянула я.
Кир вглядывался в таблицу с крестиками и хищными рожицами вместо имен в верхних графах:
– Это что, Ольга? Что у нее с ушами? Рога напоминают.
– Как могу, так и рисую, – пробурчала я. – А это ты.
– Что у меня за оскал? Я похож на убийцу.
– Я так вижу.
Кир изменился в лице и выпрямился, пристально глядя мне в лицо. Я мило ему улыбнулась.
– Скинь свою схему мне на комфон, – попросил Демидов.
– Вообще-то, это мое интеллектуальное… Да пожалуйста.
– Не выходи из каюты, пока человек из Отдела будет на борту.
Я даже не пыталась шпионить. Только дождалась, когда Гость пойдет к выходу,
оставив в коридоре Микки, чтобы тот записал выражение лица долговязого. Гость выглядел довольным. Наверное, Кир знает, что он делает– если он действительно владеет секретом Интеграции, уж лучше ему заручиться поддержкой Отдела. Насколько я понимаю, Интеграция – это перенос сознания человека в тело киберклона. Такой перенос, что клон становится похож на человека. Нет, не так – становится человеком! Кто-то, может, и не захочет жить с процессором в позвоночнике, а кто-то… кто-то посчитает это желанным бессмертием, которое можно очень дорого продать.
Одним словом, мы все тут в большой опасности: я, Кир и Пайк. И даже Микки, мало ли что этим плохим людям придет в голову.
… Катхак – довольно сложный танец. Я изучала его до семнадцати лет на Нью-Лукке и четыре раза в неделю моталась туда-сюда, с нашей sheep station* (*ферма) в столицу, два с половиной часа в одну сторону на скоростном поезде, при воспоминании о котором у меня до сих пор слипаются кишки. Преподавал у нас мужчина по имени Саурав, член индийской диаспоры. Я показала маме его голофотку в женском костюме для кучипуди, и она согласилась, что у нас милая и очень симпатичная преподавательница. (Видимо, в тот момент и «выросли ноги» моего дальнейшего трудоустройства).
Узри меня сейчас Учитель, моя задница немедленно опробовала бы бамбуковой палки. Мой костюм заказан на Пальмире в магазине национальной одежды, но там, по-моему, перешли на продажу нарядов для карнавалов: блузка вызывающе откровенна (я же уточняла, что это не для танца живота!), юбка елозит на талии, нижние штанишки сильно облегают ноги, удалась только накидка. Я прикрываю накидкой свои короткие волосы, а второй отрез закалываю вокруг плеча и талии. Гляжусь на себя в зеркало. Макияж такой, что я могу быть и мужчиной, и Чужим, все равно никто не поймет.
Главное в катхаке – руки, ноги отбивают ритм. На щиколотках у меня – гунгру, бубенчики, нашитые на плоски ткани. Я прослушиваю запись для выступления вновь и вновь – мое ухо отвыкло от восприятия классических мелодий, мне тяжело вычленить талы *(*ритм) табл из звуков других инструментов. Постепенно восприятие возвращается. Я почти готова. Остались только лепестки роз. Их я буду держать прижатыми большим пальцем к ладоням, постепенно выпуская в течение танца – они должны постоянно порхать вокруг меня в потоках воздуха от кружения. Сложно.
Глава 15
Мы прибыли на Пальмиру рано утром. Я увидела Кира во второй раз за пять дней. Он занимался чем-то у себя, не выходя даже к столу. Случайно проходя мимо его каюты, когда Пайк нес ему обед, я заметила чертежи, ментально выведенные на голопроектор. По экрану скакали цифры и формулы. Кир что-то проектировал. Кажется, это был корабль, похожий на блюдечко Чужих, только маленькое.
Пайк остался на «Каллиопе». Демидов сообщил, что его люди совместно с Отделом готовят операцию по поимке Еременко. Яхта тоже служила приманкой, хотя, подозреваю, более грубой, чем я. В отеле мы позавтракали и начали готовиться к отлету. Я сложила свой наряд в сумку.
От отеля до вотчины Демидовых был час пути. Поместье раскинулось в долине между двумя скальными возвышенностями. В долину было трудно добраться другим способом, кроме как по воздуху. Это хорошо. Это упрощало контроль над местностью. Пусть контроля над местностью будет побольше. Я помню свою роль, но это не значит, что я не боюсь.
В этой части второго по величине из четырех материков Северная Пальмира особенно прекрасна. Я пересмотрела все Инстамайнд-дневники жителей и путешественников-ментальщиков, в последнее время ради удачных кадров вдоль и поперек избороздивших центральные системы Кластера. Сейчас природа Пальмиры похожа на земную, но по голофоткам последних восьмидесяти лет можно отследить явное целенаправленное терраформирование: например, сибирские сосны, ели и кедры, березы, липы и дубы завезены с Земли (они тут неплохо прижились и процветают наряду с местными хвойными), в лесах много земной живности, иногда не слишком дружелюбной к человеку, но экологический баланс соблюден, иначе планете не удалось бы добиться разрешения на заселение.
Кир по каким-то своим особым каналам нанял надежного пилота в отеле и, сев в кресло возле иллюминатора, тут же отрубился. С этой высоты лес казался мягким мхом с муравьиными дорожками каменистых рек. Оказывается, если битый час таращиться на чащу из окна турболета, приедается даже зеленый цвет. Солнце начало медленно клониться к горизонту. Оно отражалось в озерах и воде рек. Кое– где в разрывах сплошного леса мелькали изумрудные поляны с россыпью домиков.
– Красиво, правда? – зевая, спросил Кир, подсев к иллюминатору с моей стороны прохода.
– Да, – сказала я. – Феерично. Словно огромный парк. Вместо прудов – озера, вместо лужаек – поля, и водопады вместо фонтанов. А твое убежище похоже на это?
– Немного. Не так окультурено, если выражаться твоими словами…. Сэм, я в последний раз тебя спрашиваю…
– Все решено. Да и поздновато метаться, верно? Почему ты так за меня волнуешься?
Я делаю вид, что не подозреваю об Интеграции и своей великой миссии, Кир искренне переживает. А ведь мне даже из номера не разрешили выйти, кругом была охрана, незаметная, с маленькими ролями, вроде горничных, техслужащих и телохранителей пафосных арабских дядек с куфиями на головах, но меня не проведешь.
– Я один раз уже подверг тебя опасности ради своих целей.
– Работа у меня такая, рискованная, но высокооплачиваемая.
– Сэм, не ерничай. Все знают, что ты… мой друг. Ты под ударом.
– Ты преувеличиваешь. Другое дело, если твои недоброжелатели до сих пор думают, что мы пара, тогда я представляю маломальскую ценность как средство давления… на тебя. Хотя Ольга, Олег и Глеб так уже не считают. Зачем ты их отпустил?
– На тот момент мне нечего было им предъявить. И сейчас нечего. Показания полуразряженного циклона не в счет. Исключение – Глеб. За ним следили от самого приземления на Терра-Нову. Он обратился там в детективное агентство. Может, действительно решил доказать свою невиновность, может, попытался таким образом отвести от себя подозрения.
– Ты когда-нибудь расскажешь мне, чего они от тебя хотят?
– Я же говорил – один секрет, которым владеем только мы с Учителем.
– Это очень неопределенно.
– Меньше знаешь, крепче спишь.
– Ольгу ты тоже подозреваешь?
– Оля… немного наивна, да и мысли ее совсем другим заняты, она может и не знать, что ею манипулируют.
– Ого! А…
– Что?
– Нет, ничего…
Какие сложные у них отношения.
– Олег – темная лошадка… – пробормотала я.
– Согласен. Мы никогда не были особо близки, он был… довеском к нашей с Глебом и Олей компании.
– Существенный довесок, – хмыкнула я.
– Олег и Ольга никуда не залетали, сразу отправились на Пальмиру, в поместье.
– А Глеб?
– Что Глеб? Ты все время о нем спрашиваешь, – Кир заметно напрягся. – Глеб тоже будет на празднике. Он единственный, кому можно что-либо предъявить, но это мелочи. Мне будет жаль, если… Впрочем, операция входит в завершающую стадию. Поэтому я так и волнуюсь – страшнее всего зверь, загнанный в угол. На тебе будет «жучок». Рядом будут все время находиться мои люди. Ты выглядишь усталым. Готовишь нечто сложное? Я слышал музыку из твоего номера. Что-то этническое.
– Да, танец.
– Не устаю тебе удивляться, – Кир отвернулся к окну. – Есть что-то, чего ты не умеешь?
– Да. Экономить, например.
– Шутник.
Я внимательно вгляделась в его профиль. Мне все время кажется, что он давно знает. Не от Пайка. Не от Глеба. И даже не от Чужих. Он вибрант. Он чувствует, когда я устаю и раздражена, даже если я во всю «играю». Он не видит «самого главного», или ему просто все равно? А может, его все устраивает? В данный момент для целей Демидова нужнее парень, а не девушка. Интересно, добрались ли люди Еременко до тела того мальчика из «Полюса»? Думаю, да. С такой-то целеустремленностью…
… Мы подлетели к поместью с последними лучами солнца, приземлились на площадке для турболетов. Кир и пилот вышли, а я использовала салон турболета как гримерку.
В последний момент я передумала: отказалась от плотного сценического макияжа, лишь подвела глаза сурьмой и расписала руки хной. Волосы просвечивали сквозь накидку, пусть всё же сегодня кое-кто гадает: кто я, изящный парень– циклон, с многочисленными программами перевоплощения, или хрупкая девушка именно с такой внешностью, к которой, по словам Пайка, тяготеет Кирилл Демидов. Удержаться бы на тонкой грани, обмануть и тех, и других: я мальчик-киборг, я очередная подружка наследника корпорации «Си Эс».
Я замерла на миг на верхней ступеньке и спустилась по трапу. Сколько людей! Дети – их тоже много. Иллюминация просто роскошна: огромный дом из стекла, мрамора и дерева ярко освещен изнутри так, что видно, как вентиляция колышет шерстинки на меховом ковре в гостиной. На поверхности воды в бассейне плавают зажженные свечи. У бассейна играет небольшой оркестр, мелодия знакомая, старинная, наверняка, сверстница именинницы. На столах – светильники и зеленые свечи, привлекающие странноватых толстых мотыльков – никто от них не разбегается, значит, и я потерплю. Повсюду букеты, нежный запах цветов сопровождает меня, пока я обхожу вокруг сцены и столиков.
У кромки леса стоят аккуратные новенькие гостевые домики, Кир говорил, что их привозят в долину по большим праздникам и разбирают после торжеств. Видно, как возле последнего в ряду домика крутятся роботы-строители, в нем достраивается третий этаж, возможно, приехало больше гостей, чем планировалось. Я помнила расстановку столиков из ментальных проекций Ольги, но саму ее нигде не видела.
Кир тоже куда-то пропал. Мне нужно знать, под каким номером идет мое выступление. Не одна я хочу порадовать сегодня Анастасию… как ее там.
Для детей оборудована игровая площадка. Демидов упоминал, что его бабушка любит традиции – детская площадка очень традиционна. На ней даже есть антигравитационный батут и настоящая песочница.
Дюжина детей сидела на скамеечке вдоль песочницы. Все сосредоточенно смотрели внутрь короба, в центр кучки из песка. Кучка шевелилась. Я подошла ближе, заинтригованная. За мной к песочнице приблизился клоун, начал подкидывать в воздух разноцветные мячи, дети на него почти не реагировали.
В песке явно что-то было. Игрушка?
– Что там у вас? – не выдержала я.
На меня подняли глаза мальчик и девочка, явные двойняшки. Сейчас много двойняшек, для многих пар ЭКО – настоящее спасение, дорогое и трудоемкое спасение, которое спасает далеко не всех. Две пары голубых глаз посмотрели на меня оценивающе.
– Не что, а кто, – ответила на англе девочка, светленькая и кудрявая.
– Мы поспорили, сколько он там просидит, без воздуха, – с серьезным лицом сообщил мальчик. – Уже одиннадцать минут! Класс!
– Кто?
– Алекс.
– Какой Алекс? – с подозрением переспросила я.
– Алеша Калугин, – уточнила девочка.
Охнув, я запрыгнула в песочницу, но Алеша выбрался из песка сам. Он хрипло дышал, из ноздрей вылетели две симметричные струйки песка. Все дети, сидящие вокруг песочницы, громко выдохнули и начали разбегаться, потеряв интерес к происходящему. Я заметила, как гости потекли к бассейну – вот-вот начнется концерт. Со стороны гор подул прохладный ветерок. Многие дамы надели шали поверх открытых вечерних туалетов. Это смягчило блеск драгоценностей, обстановка тут же стала более домашней.
Я перевела взгляд на Алешу. Невероятные синие глаза сфокусировались на мне, мальчик моргнул… не мальчик, маленький циклон. У него было слишком правильное, умное, неживое лицо. Он не жестикулировал, не отплевывался, как делал бы обычный ребенок, не выглядел испуганным или довольным своей победой. Программа имитации личности может быть хоть сколько угодно удачной, но привить условно¬живому человеческие эмоции пока никому не под силу. Кроме Кирилла Демидова и профессора Мацумото, если мои предположения верны.
– Испугались? – лукаво спросила девочка. – Думали, он живой?
– Это ай-каб, четыреста-шесть, – с важностью сообщил ее брат. – Нашей троюродной тети сын. В нем программа гармоничного развития.
– Это как? – пробормотала я, скрывая, что испугалась.
– Все, как у обычного ребенка… типа… не лезь – обожжёшься, не ходи туда – упадешь, не ешь всякую гадость – живот болеть будет.
– Ясно, – вздохнула я. – Не закапывайся в песок – задохнешься. Вы, я вижу, тоже способствуете… накоплению опыта.
– Ага, – охотно согласилась девочка. – Ему скоро тело поменяют. Ему уже восемь.
На вид циклону было лет пять, насколько я знаю, родители «условно-живого» ребенка меняют ему тело раз в два-три года, в зависимости от материального достатка. Мне страшно подумать, что будет, когда ай-каб превратится в подростка, а затем во взрослого человека, когда его роль игрушки будет… исчерпана.
– Что это? – вдруг спросил Алеша приятным, мелодичным голоском.
Циклончик указывал на мои колокольчики.
– Это гунгру, – объяснила я. – Они для танца. Вот, послушай.
Я вскочила на скамейку и несколько раз топнула ногой.
– Диапазон в герцах от… – начал ай-каб.
– Эй! – сердито отозвался мальчик. – Леша, тебе мама что велела?
– Ах, да, – поправился циклон. Подумал и добавил: – Красивый звук.
– Так-то лучше, – одобрительно сказала девочка.
Все трое выскочили из песочницы и побежали к дому, переговариваясь на русском. Я, наконец, увидела Ольгу. А Глеб увидел меня. Несколько секунд мы стояли с ним по обе сторону от песочницы. Демидов-второй шагнул и прошелся по песку, провалился ногой в яму, выкопанную Алешей.
Я рассмеялась:
– Под ноги нужно смотреть.
– Не могу, – сказал Глеб, тряся ступней, – ты слишком хорошенькая. Кирюша тебя уже видел?
– А какая разница? – огрызнулась я.
– Для тебя, может, и никакой.
Клоуна сменил учтивый официант:
– Напитки? Тартинки? Печенье с сыром?
Глеб отмахнулся от парня, как от назойливого насекомого.
– Ты обдумала мое предложение?
– Глеб, ну сколько…
– Послушай, Саманта, я не знаю, что происходит, но все это не имеет ко мне ни малейшего отношения. Хотя вру – теперь имеет, мне нужно отмыть от грязи свое честное имя. Когда все устаканится, я жду твоего звонка. У Кира есть мои данные в комфоне. Я не собираюсь скрываться, прятаться… глупо. А ты… Кир слишком эгоистичен и холоден. Тебе нужен такой парень, как я. Слышишь, я жду твоего звонка.
Он требовательно ткнул в меня пальцем и пошел прочь. Почему-то не к дому, а к площадке для турболетов. Ко мне подбежала Ольга.
– О боже, Сэм! Это невероятно! Если бы Глеб с тобой не заговорил, никогда бы тебя не узнала! Подумала: кого это Глебушка обхаживает?! Кстати, где он? Идем, скоро твой номер. Значит, ты будешь танцевать?! Потрясающе! Теперь у меня есть повод вычеркнуть из списка леди Аглаю! У нее ужасный голос, но на каждом семейном празднике тетя Аглая непременно забирается на сцену! Но самое главное, теперь все поймут, что Кирюша никакой не гей! Волнуешься?
Я кивнула, проверяя, не завяли ли лепестки роз, спрятанные в поясе.
… Вздрогнули таблы, хрустальным речитативом рассыпался сантур. Глаза гостей, сидящих за столиками, устремлены на меня. Взгляды разные: одобрительные, удивленные, откровенно любопытные. Кое-кто переговаривается, понизив голос. Перед выступлением Ольга во всеуслышание объявила, что я особая гостья «нашеговсемилюбимого, замечательного родственника Кирюши Демидова», актриса, играющая «особую роль» в его жизнь.
Сначала танцую немного заученно, отмечая все, что происходит вокруг сцены. У бассейна стоит Олег под руку с высокой пожилой дамой, что-то говорит ей на ухо, дама кивает, поджав губы. Видимо, это она и есть, Анастасия Егоровна, вдова великого Олега Демидова, поспешествовавшего освоению и заселению Северной Пальмиры сто лет назад, того самого, в честь которого назван кузен Кира. Но где сам Кир?
Постепенно музыка приникает в самую глубину тела, ритм сливается со стуком сердца. Мои руки играют, у них свой рассказ – они птицы, листья на ветру. Звенят браслеты. Движения подчиняются ритму, они то стремительные, то плавные. Каждый жест, каждое движение что-то означает, но сегодня все просто: не претендуя на то, чтобы донести до пресыщенных зрелищами гостей особый, возвышенный смысл танца – не так уж я в нем искусна – я просто описываю и «озвучиваю» ударами стоп красоту мира: звон ручья, удар грома, крик птицы. Во время особо стремительных пируэтов в воздух взлетают лепестки роз. Даже весьма упрощенная версия древнего танца постепенно завораживает зрителей – прекращаются разговоры, я вижу отклик на лицах гостей. Я также вижу Кира. Он стоит у бассейна рядом с Ольгой, которая смотрит на меня, прижав руки к груди. Я не могу разглядеть лица Кирилла, пока он не шагает в квадрат света от окна. Встретившись с ним взглядом, я забываюсь, выпускаю все лепестки разом. Но Ольга шагает вперед вместе с ним, у нее что-то в руках. Она отдает ему листок бумаги, указывает в мою сторону… Кир что-то ей говорит, что-то, от чего у нее вытягивается лицо, и вдруг исчезает в тени. Я почти сбиваюсь, не понимая, что означает выражение в глазах Кира, отворачиваюсь и заканчиваю танец. Зрители реагируют очень сдержанно. Они никогда не покажут, что довольны, не тот случай.
… Оказывается, я сильно устала. И какое-то время непонимающе смотрела на бордовый пион в детской руке.
– Берите, – весело сказала на ориенте молодая женщина лет двадцати восьми. – Леша иногда дарит дамам цветы, но только тем, кто ему очень нравится. Вы ему очень понравились.
– Это было красиво, – начал ай-каб, серьезно глядя на меня снизу вверх, – но технически…
– Эй, – я нарочито грозно сдвинула брови.
Мальчик… засмеялся. Не знаю, на сколько герц тянул его смех, но он был милым.
– Леша всегда помогает тете Оле в организации праздника, – с гордостью сообщает мама циклона. – Вот в прошлый раз, когда мы ставили «Двенадцатую ночь», был карнавал, и все переодевались…
– Алеша тогда многим помог… – сказал Кир над ухом. – Напугал? Извини. Привет, Катя. Где твой благоверный? С бабулей говорила уже?
– Нет, – улыбка на лице Кати сменилась растерянной гримаской, – как ты думаешь, если мы в этот раз не…
– Подойди, – мягко проговорил Кир, – не съест же она тебя.
– Хорошо, – молодая женщина покорно кивнула и взяла «мальчика» за руку, сказав ему: – Пойдем поздороваемся с бабушкой. Просто молчи, если она будет сердиться.
Они поплелись к бассейну. Я решилась поднять глаза на Кира. Лицо у него уже было почти нормальным, лишь глаза как-то странно горели. Огнем.
– Это было… красиво, – проговорил наконец Демидов. – Мы улетаем. Сейчас.
– А как же…?
– Они взяли Еременко. Он упомянул Глеба в качестве своего соучастника.
Глеба тоже уже взяли, он пытался сбежать. Нас здесь больше ничего не держит…
– Но ты говорил, что в случае успеха позволишь мне улететь домой!
– Обстоятельства изменились. Видишь ту брюнетку у сцены?
Вижу. Такую трудно не заметить. Она уже минут десять пытается парализовать меня взглядом.
– Это Марго Рязанцева. Помнишь, я о ней говорил? Претендентка на внезапно ставшее вакантным место. Поверь, Дейзи, Рита и Оливия по сравнению с ней – ангелы во плоти. Кстати, родители Риты тоже здесь. Они в шоке. Сказали, что я устроил грязный розыгрыш ради разрыва с их дочерью.
– Это и был грязный розыгрыш, – мрачно сообщила я.
– Эй, у нас с ней вообще-то ничего не было! Она все решила за меня! Это развязало мне руки!
– Мне-то что!
– Короче, Сэм, по контракту ты должен мне восемь дней.
– Кто бы сомневался! – простонала я. – Как можно было тебе верить?!
– Марго фуфлом не взять. Нужна серьезная подготовка. Семь дней на репетиции и один на решающий бой! Мы улетаем!
– Не-е-ет!
– Да, Сэм, мы проведем вместе незабываемые семь дней в моем убежище. Ты же хотел туда попасть!
– Ну-у-у…
– Идем.
– Кирилл! – опираясь на тросточку, по лужайке к нам шла сама мадам Демидова. – Кирилл, немедленно познакомь меня со своей спутницей! Ты собирался уехать, не поздравив меня?
У леди Демидовой был легкий акцент. У Кира сделалось холодное, скучающее лицо. Глаза Анастасии Егоровны блуждали по моему лицу и одежде. Ничего хорошего в них я не увидела. Попытайся я изобразить такую бабу?шку, никто не засмеялся бы.
– Это Саманта, моя девушка. Сэм, это бабуля. Сэм поздравила тебя от нас обоих. Нам пора.
– Иди погуляй, Кирилл. А мы с твоей… девушкой побеседуем тет-а-тет.
– Бабуль, ты, наверное, устала. Да и холодно тут…
– Иди, Кирилл!
Демидов бросил на меня сочувственный взгляд и отошел. Недалеко. Но Анастасия Егоровна ухватила меня за локоть и отвела в сторону.
– Вы та самая, Сэм? Немудрено, что вас приняли за мальчишку! Из-за вас о Кирилле поползли странные слухи!
Наш разговор начался не слишком обнадеживающе.
– Поверьте, Кир сам этого хотел, – сказала я.
– Верю. Очередная уловка, чтобы не жениться. Плохо, что вы запятнали свою репутацию, приняв участие во всем этом фарсе! Вы? Какие у него намерения относительно вас?
– Самые серьезные.
– Вы не… шутите?!
Анастасия Егоровна остановилась и развернула меня к себе лицом.
– Нет, – я честно посмотрела ей в глаза, высвобождая руку. – Он только что сообщил, что везет меня к себе домой.
– В свое тайное убежище? Он никого никогда туда не возил. И ни на кого так не смотрел. Я всегда говорила, что, перебирая, однажды он попадется на самые… примитивные чары. Вот, значит, как, – старуха замолчала, ковыряя покрытие лужайки концом палки. – Вы танцовщица?
– Нет, я занимаюсь режиссурой.
– По мне, один черт. Откуда вы родом?
