Текст книги "У каждого свои недостатки. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Дарья Гусина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)
Глава 17
Я смотрела на обломки кибер-каба и чувствовала, как мне становится еще холоднее. Я могу сколь угодно сильно злиться на Кира, но никогда не поверю, что он уничтожил мою любимую игрушку, так подло, из мести. Этого не может быть. Ведь мне стоило лишь заикнуться, и он практически подарил мне Микки, привез его сюда, добродушно посмеивался над тем, как мы с кибером «общаемся».
Дом был ярко освещен, но я увидела лишь угол гостиной и начала медленно отступать, сжав в руке еще теплую кор-плату от Мышки. Почувствовав шевеление воздуха за спиной, я бросилась бежать. За спиной раздался разочарованный возглас. Дом ожил, зазвенело разбитое стекло, из кустов наперерез мне бросилась темная фигура.
Ее подвели морковные грядки и поливочная система, незаметная в темноте, а я бегала здесь каждый день и уже знала каждую ямку. Я нырнула под кроны, пробежала еще немного, остановилась, настороженно вслушиваясь. Ветер уже разворачивался.
Скоро он задует со стороны озер. Здесь всегда так.
– Ушел! Сэр, он ушел в лес!
– Так за ним! Какого черта?! Вы его проверили?
Я вздрогнула, услышав этот голос. Вот тебе и благодушный плюшевый мишка, любитель шахмат и пирожков.
– Да, сэр, это циклон, – отвечал другой голос, встревоженный. – Шестиуровневый процессор.
Я посмотрела на кор-плату у себя в руке. «Мозг» Микки был еще жив. При серьезных грубых поломках кор-плата некоторое время еще работает на собственном, весьма слабом, источнике энергии – сохраняет данные. Это была «неродная» плата кибера – маясь от скуки, Кир сделал Мышку подопытным кроликом в своих экспериментах и поставил на него самое мощное «ядро». Для циклона слабовато, но с такой начинкой Микки стал способен на многое. Бедный Микки!
– Найдите его. Он не мог далеко уйти, – продолжал Олег. – Используйте тепловизоры.
– Не можем, сэр. Местная растительность ночью излучает сильное тепло. Да и смысл какой? В лесу холодно, жратвы нет, не сезон. Думаю, к утру мальчишка разрядится. Здесь, к тому же, по ночам опасно. Говорят, русские тигры расплодились.
– Ну да, – Олег цокнул языком. – Наш Кирюша простых путей не ищет. Сам, небось, их и завез, любитель зверушек. Мог бы с такими деньгами на Багамах загорелых красоток тр. хать, под стон волны, а сам в лубяной избушке… с мертвечиной, некрофил хренов.
– Сам ты, мертвечина, – с чувством пробормотала я еле слышно. – Муд. к!
Где Кир? Что с ним?
– Сэр, продолжим поиски на рассвете? С воздуха? – заискивающе произнес второй голос.
– Ты решай! Ты тут у нас эксперт по местности! Я для чего тебя нанял? Найдите пацана, не повредите его. Хороший мальчик. Или девка. Или и то, и другое, для разнообразия. Главное, чтобы он ни с кем по Сети не связался.
– Здесь нет Сети, сэр. Ближайший маяк мы отключили. Мощности процессора мальчишки не хватит, чтобы подать сигнал. А если он и попытается, мы засечем вызов.
– Готовьтесь к операции.
Я осторожно выглянула из-под дерева. Мощная фигура Олега виднелась в начале тропы, освещенная сзади окнами дома. Семенов держал руки в карманах, расправив плечи, и уже не выглядел неуклюжим простодушным увальнем. Они действительно будут ждать утра, или это ловушка? Хорошо, что я выключила комфон Кира, меня могли засечь по его излучению. Я его не просто выключила, а спрятала в дупле. От злости. Хотела маме позвонить, а Кир не дал. Но нас все равно нашли. Кир упоминал, что мог бы поставить вокруг дома систему слежения и предупреждения, но эффект от нее был бы обратный – его убежище потому так долго и оставалось нераскрытым, что дом использовал минимум энергии. Кто же нас выдал?
Силуэт Олега переместился ближе, но в лес он не зашел.
– Эй, – позвал он и издевательски протянул, копируя свою прежнюю просительную интонацию мямли: – ну, Сэм! Приятель, выходи! Ты же где-то близко, да? Твой хозяин у нас. Можно было бы заставить его тебя позвать, но мы ведь не хотим никому делать больно, не так ли? Поэтому выходи сам. Мы не причиним тебе вреда, всего лишь немного поизучаем.
Ну уж нет. Я попытаюсь позвонить с комфона Кира. Не знаю, кому, но рискну. Если не получится, сдамся. Когда они обнаружат, что я не киборг, у них будет причина оставить Кира в живых, только он владеет нужной им технологией.
– Круто жить второй раз, Сэм?! – не дождавшись ответа, крикнул Олег. – Как тебе новые перспективы? Это ведь прорыв, приятель. Технология, которая должна принадлежать всему человечеству. Не будь эгоистом, поделись с друзьями. Я ведь твой друг, верно? Кирюша – дурак и эгоист. Мог бы столько людей спасти! А он для себя все! Ты хоть таким не будь!
Да, а ты прям бросишься людей спасать. Почему мне кажется, что ты в юности у кузенов еду воровал?
– Ладно, – со смешком сказал Семенов. – Погуляй пока, Сэм. Только не разряжайся полностью, плоть-то у тебя человеческая, а тигры кушать хотят. Мы тебя ждем. Я и Кирюша.
Фигура в пятне света исчезла. Я начала медленно отступать в чащу, сошла с тропы и двинулась к водопаду. Честное слово, Олежа, между тиграми и тобой я однозначно выберу тигров. Мне послышался шорох, я замерла. И двинулась дальше. За эти дни я хорошо изучила тропы вокруг реки и небольшой бобровой запруды. Шорох повторился. Кто-то был рядом, то ли зверь, то ли человек. Я шагнула за дерево и вскрикнула, теплая рука зажала мне рот. Родная рука, родной запах.
– Кирииил! – слезы брызнули… и полились рекой. – Ты живооой!
– Почти… ну, Сэм, чего ты, девочка моя? Не реви. Все уже хорошо. Я же здесь, с тобой.
Он гладил меня по макушке, целуя в волосы, а я тихо плакала, уткнувшись в теплую шею.
– Олег сказал, они тебя поймали!
– Кишка тонка… да, честно говоря, поймали, тоже почти. Я действительно дурак, расслабился, решил, Глеба все-таки бес попутал. Микки меня предупредил. Я послал его за тобой, а он начал орать с поляны «И ты, Брут!». Я как-то сразу смекнул, что у нас гости, выпрыгнул из окна, получил парализатором для киборгов в бок и, возможно, сломал пару ребер. Вот, – Кир задрал рубашку. – Было… неприятно, но зато я оказался снаружи. Останься я в доме, выбраться мне уже не позволили бы.
Я вскрикнула и покачнулась от ужаса. Весь бок у Кира был обожжен, в некоторых местах через волдыри и содранную кожу выступила кровь, рубашка уже основательно ей пропиталась.
– Штука не смертельная, но скоро я вырублюсь, и если есть внутреннее кровотечение, долго не протяну. Олежа этого не знает, я ему живым нужен. Я тоже выслушал его проникновенную речь о своем эгоизме, но меня как-то не тронуло, наверное, он прав и я черствый, бездушный себялюбец.
– Кир, давай вернемся к дому! Давай сдадимся! Черт с ней, с Интеграцией! Ты же можешь умереть!
– Ну уж нет! Кверху нос, Сэм Модести, что за настроение?! Ты же мой храбрый Сэм! У меня есть план. Веришь мне?
– Да, Кир Демидов, но… твою! – вспылила я, но увидев улыбку Кира, пролепетала: – Тебе очень больно?
– Ни капельки! Сэм, любимая, ты жива, ты со мной, в этом прекрасном месте. Это самая романтичная ночь в моей жизни! Поцелуй меня!
– Ты и вправду дурак, – я чувствовала, что вот-вот разревусь снова. – Хватит болтать! Что нам делать?! Что мне делать?!
– Сэм, ты права, моя храбрая малышка – я конечно, здесь, с тобой, но от меня одного сейчас толку мало. У нас мало времени, и тебе придется показать все, на что ты способна. Готова?
– Я кивнула.
– Идем.
Я забрала комфон из дупла, и мы пошли по тропе, медленно огибая поляну. Мы не смогли вызвать помощь, скорее всего, люди Семенова обнаружили второй торс-маяк возле дома и отключили его.
– Ничего, – бормотал Кир, все сильнее опираясь на мое плечо. – Связь будет. Твои боги… как их там… и впрямь тебе благоволят. Может, узнав, как сильно я тебя люблю, они и мне выдадут небольшой кредит доверия? Пусть они еще немного нам помогут, да, Саманта? Саманта. У тебя очень красивое имя.
– Помолчи, – взмолилась я, стараясь не отвлекаться на лихорадочный стук сердца, то ли моего, то ли Кирюшиного. – Береги силы.
– Пока я мыслю, я существую. Пока я говорю, у меня есть шанс не отключиться. Говори со мной, Саманта Модести. Модест означает скромный. Однажды я задам тебе один нескромный вопрос. Интересно, что ты ответишь?
– Да, – без раздумья сказала я.
– Черт возьми! – сказал Кир. – Тогда у меня есть, ради чего жить!
– Кто тебя предал?
– Мацумото. Он не предал, они взяли ментальные образы из его головы, он единственный, кто был здесь, в моем убежище, год назад. Он привозил карту памяти для того моего редкого маленького гостя. Профессор у Олега. Олежик сам мне это рассказал. Глупый братец.
– Не такой уж он глупый, раз раскрыл твой секрет.
– А ты не так уж мало знаешь, Саманта, самая милая шпионка на свете. Но дело не только в Олеге. Просто жила-была одна не очень дружная и уже не слишком богатая семья, привыкшая к роскоши и не желающая от нее отказываться. И вот однажды к их берегу прибило одного умненького, но одинокого паренька. Благодаря ему у семьи появились деньги, большие деньги. И все были счастливы. Кроме одной старой леди, стоявшей во главе этой семьи. Ее задевало, что семья получила богатство из рук приемыша, без роду без племени. У леди был любимый внук, не очень удачливый, ленивый, но зато узнавший главную слабость своей бабушки – тщеславие. Он изображал обожание, а она кормила его крошками со стола, очень приличными крошками. Ему хватало на дорогих шлюх, секретные апартаменты, путешествия… первое время хватало. Но аппетиты росли, а бабушка Анастасия не такая уж и дура. Да, Сэм, я тоже этого не знал, я всегда недооценивал братца Олежу. Бабуля попросила его навести обо мне справки, а он случайно узнал слишком многое. Подставил Глеба. Даже пьянку на Манифесте он задумал, подкинул нам идею, собираясь под шумок захватить «Каллиопу» руками Еременко. Он решил мне это сообщить, когда я валялся в траве под окнами. Не понял, что я очень живучий. Удивился, когда я хукнул его бойца и сбежал в лес. Олег никогда не любил киборгов. Запасись он одним-единственным занюханным циклоном сегодня, и мне пришлось бы совсем несладко… Пришли.
– Тарелка?
Мы вышли к небольшой поляне вблизи от дома, но достаточно далеко, чтобы остаться незамеченными. На ней стояла тарелка из гаража Кира. Было так холодно, что у меня зуб на зуб не попадал. Я прижималась к Киру, замирая от тревоги – он был горячим, очень горячим, и его, кажется, бил сильный озноб.
– Мой первый инерциоид. Поля двух разнополых вибрантов… хорошо чувствующих друг друга вибрантов должны «цеплять» торс-энергию прямо на поверхности. Я испытал ее сегодня днем, правда, только на «парусе». Отвел в это место, чтобы проверить в паре с тобой. Не знал, что проверять придется… в таких условиях. Но это наш единственный шанс. Если не получится поднять ее в воздух, то хотя бы запустим торс-поле и пошлем вызов. К сожалению, на прыжок меня не хватит, даже если все сработает.
– Нас тут же засекут. Какой смысл?
– Засекут. Поэтому как только активируем Сеть, беги в лес. Я объясню, как добраться до…
– Нет! – резко сказала я. – У меня другая идея.
… Я глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. Кир здесь, за спиной, едва в сознании. Его поддерживает панель, он сжимает мою руку, показывая, что все контролирует. Я касаюсь нужных цветовых пятен на пульте, передо мной разворачивается карта. Уже сейчас нас могут засечь, поток энергии активирован, у нас мало времени. Мне надо построить путь до предпосадочной станции. Там Пайк. Там БАМС. У меня все получается, хотя пальцы предательски дрожат. Теперь самый ответственный момент.
– Тебе нужно совершить один-единственный скачок. И бросить вызов Пайку, – бормочу я. – Соберись, Сэм. Это не сложно.
Единороги? Дождь над Нью-Луккой? Долгожданный, теплый, я танцую под ним, шлепаю босиком по лужам. Моя первая премьера? Звон колокольчиков? Первый поцелуй? Первый настоящий поцелуй, губы Кира, его дыхание. Я почувствовала легкие колебания в позвоночнике и умоляюще попросила:
– Кир, пожалуйста, скажи мне… о чем ты думал тогда, на «Голландце»?
– О том, что я люблю тебя, – прошептал Демидов у меня над ухом. – Я и сейчас об этом думаю.
Пульт вспыхнул, под ногами задрожал пол.
– Поехали? – хрипло спросила я.
– Мисс Саманта, вам нужно выспаться и поесть. Операция прошла успешно, волноваться не о чем.
– Да, Пайк, – пробормотала я, отрываясь от созерцания Кира в барокамере. – Но мне страшно. Кириллу пришлось самому подойти к станции и завести корабль в шлюз. Учитывая его состояние, посадка получилась жесткой. Но сама я бы не справилась.
– Вы и так сделали невозможное, Сэм. Не переживайте. Это одна из лучших медицинских установок из ныне существующих. Все будет хорошо. Поспите,
Саманта. Скоро прилетят родители Кирилла Петровича.
– Они заберут его на Пальмиру?
– Да. И это к лучшему. Теперь ни сэру Киру, ни вам ничего не грозит, а на Пальмире отличный диагностический центр, хорошие врачи. Но я уверен, что с такими показателями Кирилл Петрович и так очень скоро придет в себя и пойдет на поправку.
– Надеюсь, что вы, как всегда, правы, – я заглянула в окошко небольшого клон-бокса. Там в чашке Петри выращивалась пленка человеческой кожи для пересадки. – Пойду посплю. Разбудите меня… если что…
– Непременно. Положившись на свой далеко не идеальный вкус, я взял на себя смелость заказать для вас одежду… соответствующую вашему нынешнему образу, образу юной леди. Надеюсь, вам понравится.
– Спасибо, Пайк. Что бы я без вас делала!
Я ушла к себе в каюту и заснула, как только голова моя коснулась подушки.
Сон был тяжелым. Я куда-то бежала, не успевала, звала на помощь, а Пайк бесконечно долго нес на руках Кира по коридорам предпосадочной станции. В реальности все произошло очень быстро. На станции нас уже ждали и были готовы принять необычное космическое судно.
Проснувшись, я тяжело вздохнула, не увидев в темноте привычного свечения «глаз» Микки.
– Мисс Сэм, вы встали? – спросил Пайк в клипсе. – Господа Демидовы будут на «Каллиопе» через сорок минут.
– Как Кир?
– Показатели в норме. БАМС поддерживает оптимальный режим покоя для восстановления жизненных функций.
– Безопасно ли его перевозить?
– Господа Демидовы везут с собой специальное оборудование.
– Хорошо.
Я встала и подошла к шкафу. Пайк развесил в нем доставленные из магазина вещи. Размер мой, но, сдается мне, все опять будет висеть – я почти не ела с возвращения на «Каллиопу». Мне звонил Гость. Отдел взял Олега с сообщниками.
Это было для напавших полной неожиданностью, они так и не поняли, как нам удалось улизнуть из уединенного места и позвать на помощь, в то время как на площадке для турболетов не было ни одного летательного аппарата. Вызов с комфона Кирилла я отправила уже с орбиты. Мы разминулись с десантом Отдела на пару часов, но эти несколько часов спасли Киру жизнь. Будет разбирательство. Глеб на свободе, с камер в доме сняты записи, на них есть момент, когда один из людей Семенова стреляет в Кира и расплавляет Микки, бросившегося на помощь.
Я приняла душ, уложила волосы, выбрала в шкафу приталенное платье лимонного цвета и туфли без каблука, посмотрела на себя в зеркало. Нужен макияж, я слишком бледна. Несколько взмахов кисточкой, и я стала похожа на человека – хорошо одетую особу, не красавицу, но и не оборванку. Хорошо, что на платье длинные рукава – руки у меня все еще в синяках после падения в тарелке.
Прибывших было трое: леди Светлана Демидова, сэр Петр и… Глеб. Родители Кира, вежливо поздоровавшись и окинув меня беглым взглядом, ринулись в медотсек, а Глеб… просто раскрыл свои объятья. И я тоже его обняла, чувствуя радость от встречи
– Саманта. Спасибо.
– За что?
– Мне сказали, что Кир звонил в Отдел до нападения и пытался убедить их, что это не я.
– Мне кажется, он знал, что это Олег, но думал, что хорошо спрятался и Отдел возьмет его раньше.
– Кир всегда пытался решить все свои проблемы в одиночку. Напрасно. Пора бы уже понять, что в семье есть не только… Олежки.
– Как Ольга?
– В шоке. Как и ее родители. Как и все в семье. Пресса пока молчит, но рано или поздно что-то просочится. Бабулю, конечно, никто не тронет, не те у нее статус и возраст. Баба Настя случайно выяснила, что Кирилл – приемный ребенок, от нее это скрывали… долго. Она просто пыталась через Олега узнать происхождение Кирилла, найти его корни. А причина была в Ольге. Бабуля думала, они с Киром хотят пожениться. Мезальянс, ага… Я лишь вчера узнал много нового о своем кузене, например, то, что он мне не кузен. Да мне плевать на это, мало ли в мире приемных детей. Но то, что с ним произошло что-то ужасное до того, как он попал в семью, и именно подробности тех событий интересовали Олега… я в шоке. Ты что-нибудь знаешь?
Я покачала головой.
– Ты и Кир…
– Я люблю его.
– Ясно, – Глеб подвигал челюстью, опустив взгляд.
– Что тебе ясно? – устало спросила я.
– То, что Киру всегда достается самое… интересное, такой уж он человек. Хочешь совет? Улетай сейчас и дождись выздоровления Кира где-нибудь в тихом месте. Он обязательно тебя найдет. Не разговаривай с дядей Петей, а особенно, с тетей Светой, не подписывай никаких документов.
– О чем ты?
– Узнаешь сама. Понимаешь, Демидовы – неплохие люди, но отравленные понятиями чести семьи. Дядя Петя женился на тете Свете вопреки воле бабушки. Не то, чтобы он потом жалел, но годы на периферийной планетке… Они хорошие люди, правда, но…
– Понятно, – сухо сказала я. – У каждого свои недостатки.
– Держись, Сэм. Меня они, увы, не послушают, не та у меня репутация, но я мысленно с тобой. Постарайся выдержать давление.
Я не выдержала. Подписала договор о неразглашении, но отказалась от денег и не дала обещание больше не искать с Киром встреч. Меня взяли с собой на Пальмиру, разрешили побыть с Кириллом, пока он не очнется и, позволив убедиться, что жизни его больше ничего не угрожает, выпроводили вон. Мы не увиделись. Я смогла лишь посмотреть через дверь, как он сидит на койке, весь в датчиках, и нахмурившись, водит взглядом по палате.
– Вы ведь не станете устраивать скандалов, Саманта? – мягко спросил Петр Олегович, взяв меня под локоток. – Мы еще раз выражаем вам нашу благодарность за спасение сына и предлагаем денежное вознаграждение… Что ж, вам решать. Мы все понимаем: молодость, свежесть чувств, совместное противостояние опасностям. Однако смею напомнить, что с вашим появлением в жизни нашего сына начались проблемы, которые теперь вылились в большие неприятности для семьи. Вашей вины в этом нет, тем не менее… Вы кажетесь здравомыслящей особой. Будьте же… сдержаннее, устранитесь из окружения Кирилла. Вы еще молоды, у вас все впереди, а на Кирюше огромная ответственность, за будущее компании, которая еле держится на плаву в связи с последними слухами, за семью. Кир очень увлекающийся молодой человек, вы весьма милая девушка, но вы же сами понимаете, у вас нет будущего. Кирюша очень требователен к происхождению и образованию… своего окружения.
Не в укор вам, Саманта, отнюдь. Просто… не хочется, чтобы вы с Киром однажды разочаровались друг в друге. Поверьте, это очень тяжело, уж я-то знаю.
Снаружи больницы меня ждал Глеб. Мы вместе долетели до предпосадочной станции.
– Тут стоит моя яхта с экипажем, домчу с ветерком. Куда тебя подбросить?
– Созвонюсь с друзьями и решу. Не надо… ветерков. Мне их хватило на Пальмире.
– Саманта, послушай. Все это чушь. Я знаю Кира. Если Кирюша решил для себя, что ему что-то нужно, он пойдет до конца.
– Глебушка, все это верно, вот только у меня нет уверенности, что я – именно то, что нужно Кириллу. Я слышала от него много приятных слов, таких слов, что… Это было в минуту опасности и слишком большой близости, от которой у людей… особенно хорошо чувствующих друг друга вибрантов, – я усмехнулась, – иногда сносит крышу. Однако крыши имеют обыкновение возвращаться на место. Особенно у богатых людей. А я Золушка, у которой не осталось ни кареты, ни… мышки. Бал окончен, гости разъезжаются по домам.
– Ладно, но туфелька-то у тебя есть. Я не о твоей обуви и даже не о твоих очаровательных ножках. Оставь координаты. Кир должен знать.
– Я буду на Калькутте, буду ждать его там. Не знаю, сколько, но не… настолько долго, чтобы поломать себе жизнь. Не смотри так. Я даю ему время решить.
– Ты идиотка, Сэм. Я знаю, что он решит. Где именно на Калькутте? Калькутта большая.
– Ха! А на то он и принц, чтобы постараться и поискать… как следует.
Я сижу за изящным плетеным столиком и цежу кофе, наблюдая за входом. Вот уже три недели я каждый вечер попиваю здесь моккачино, глядя на двери отеля. Дни пролетают быстро – на Калькутте много развлечений – а вечера тянутся
издевательски долго. Это потому, что космическим челнокам разрешено опускаться на северное полушарие планеты-сателлита только после пяти пи эм по местному времени – днем слишком велики помехи от ледяных колец газовой Бенгалии. Калькутта – терраформированный спутник Бенгалии. Здесь сейчас лето. И еще год будет лето. Глеб не прав, не такая уж она большая, Калькутта. Я сейчас в ее столице, Тагоре. Нет ничего проще, чем найти человека в городе с населением в каких-то четыреста тысяч человек, и если примерять туфельку не всем девушкам подряд…
Я много времени провожу у моря, читаю, катаюсь на местных трамваях. Но основное мое занятие – прочесывание Сети. Новостей мало. Сообщение о событиях трехнедельной давности ушли вниз Гуглакси-рейтинга. «Дом известного киберразработчика Кирилла Демидова на Северной Пальмире был атакован шайкой местных браконьеров. Демидов известен своим вкладом в терраформирование планеты и заботой о защите местных лесов. Очевидно, что не всем пришлось по вкусу недавно введенное ограничение на промысел некоторых земных видов животных, принятое по настоянию влиятельного ученого. Все члены банды задержаны и дают показания. Кирилл Демидов госпитализирован с легким ранением, в настоящее время его жизни ничто не угрожает». Я перечитываю последнее предложение снова и снова.
Я жду. Вместе со мной ждет моего решения Стив. С одной стороны, О'Нил надеется, что Кир не прилетит. Стиву кажется, что тогда ему удастся направить мое разочарование в нужную сторону – он продолжает уговаривать меня вернуться в театр, который теперь, уже официально, называется «Монмартр» и по-прежнему объединяет под прикрытием старинного театрального направления десять актеров нетрадиционной ориентации. С другой стороны, Стиву меня искренне жаль. Он заставил меня позвонить Киру, но в комфоне мне вежливо ответили, что в данной части Кластера подобный номер не зарегистрирован. Ничего удивительного, конечно. Я сама еле оторвалась от журналистов на орбите Пальмиры. Должно быть, они выследили меня от медицинского центра. Я – новость, которая все еще в топе, но тоже неудержимо стремится вниз. Мои фото есть в Сети, но только в одном образе – исполнительницы поздравительного номера на дне рождения бабули Демидовой. (Их было бы больше, не настрой Кир систему защиты от любых видов съемки на «Каллиопе», полагаю, та же Дейзи с удовольствием продала бы снимок мальчика Сэма прессе). Под фото надпись: «Любовник Демидова оказался профессиональной актрисой, а его каминг-аут – розыгрышем. ЛГБТ-сообщества разочарованы». Нигде ни слова о другом скандале в семье Демидовых.
Я жду. Но сегодня последний день моего ожидания. Примерно через час я лечу домой. Я звонила маме по своему новому комфону, и она сообщила мне новость, от которой я в некотором шоке: Эрик и Дерек подали заявление в летную школу, у Эрика обнаружились способности к активации торс-полей. Дерек не унывает и собирается стать «парус»-пилотом при брате-вибранте, родственные экипажи – довольно распространенное явление в космофлоте. Через год, если близнецы хорошо окончат школу, их возьмут на первый курс Академии. Вау!
… Я задумалась и вздрогнула, когда Стив со скрипом отодвинул от столика стул с ротанговой спинкой. О'Нил выразительно посмотрел на мою сумку, стоящую под сидением, и вздохнул:
– Уже выселилась?
– Да. Челнок в девять. Самый поздний. Видишь, какая я… терпеливая?
– Не передумала?
– Нет. Сегодня двадцать первый день. Двадцать один – священное число в некоторых культурах.
– Ага. «Очко» в блэкджэке.
– Ну… это тоже.
– Домой?
– Да. Поговорю с братьями и родителями. Отец, должно быть, страшно расстроен. После моего бегства он надеялся на мальчишек. Теперь, когда у Эрика обнаружились способности, никто не позволит ему оставить их при себе. А еще папе обидно – Эрик год копил деньги на тест, тайком от родителей. Дерек был с ним заодно, разумеется, его тоже проверили – отрицательно, но он и так не особо надеялся, он человек… нетворческий. Поеду раздам пару оплеух, хотя братишки, судя по фоткам, переросли меня на две головы. Наверное, пошли в нашего прадедушку, первого поселенца Модести на Нью-Лукке, он был великаном.
– Сэм, ты никогда не рассказывала, почему сбежала из дома.
– Это скучно, Стив, милый! Ну… ладно. Мне было семнадцать. На фестивале урожая я познакомилась с парнем. Очень положительным, серьезным и трудолюбивым, он смотрел на меня с обожанием, а на него так смотрело еще с десяток девиц, в том числе моя лучшая подруга. Он ухаживал за мной целый год, посватался, а я… согласилась, потому что не видела иных перспектив. А потом я заняла второе место на конкурсе пения и танца… у нас это главное развлечение зимой. Призом были деньги, пять тысяч цоло. Ну я и… А что? Он женился на моей подруге. Оба счастливы… надеюсь. Стив, он бы меня не выдержал, честное слово. И я…его.
– Цветочек, разве я тебя осуждаю? Куда ты потом, после отчего дома?
– Попутешествую, поищу хороший университет. Буду учиться дальше. Я ведь мало что умею и знаю.
Стив вдруг патетично прижал руку к глазам и всхлипнул, замахав на меня другой рукой. Жалобно пробормотал:
– Бросаешь нас, цветик?
– Вы всегда останетесь в моем сердце. Ну, Стив… – мой комфон предупреждающе пискнул. – Время. Пора. Поможешь мне с сумкой?
– Нет, – прорыдал О'Нил.
– Эй! Она тяжелая!
– Не могу.
– Хватит лить слезы! Ты же обещал! Мне придется искать грузового кибера, а это долго! – заканючила я.
– Он поможет, – Стив ткнул пальцем мне за спину, глядя поверх ладони.
Я обернулась, подняла взгляд и встретилась глазами со снежными очами Демидова. Все во мне задрожало, завибрировало, сердце провалилось в желудок. Взгляд Кира был очень злым. И, вместо того, чтобы сделать оскорбленное, капризное лицо, как ранее планировалось, я опустила глаза.
