Текст книги "У каждого свои недостатки. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Кажется, гости остались довольны. Переодевшись, я вернулась в кают-компанию. Меня встретили одобрительными возгласами, и я еще раз раскланялась. В каюте текла тихая, непринужденная беседа, сотканная из множества тем, одна из тех, что возникают, когда все в компании знают друг друга. Кир беседовал с Ольгой. Она сидела с ногами на диване, сбросив простые кожаные туфельки. Даже ее простые кожаные туфельки просто кричали о врожденных вкусе и утонченности. Мисс Рита Каменская могла бы обвеситься бриллиантами с ног до головы, но никогда бы не сравнилась с кузиной Кира в шарме и изяществе. Ольга и Кир вспоминали юность. Демидов похохатывал, белозубо скалясь. Он ни разу не посмотрел в мою сторону.

– Играешь?

Я удивленно подняла глаза на Олега. Оказывается, я сидела и пялилась в шахматную голограмму из его комфона.

– Да, – сказала я со вздохом. Хоть какое-то развлечение.

– Отлично, – Семенов потер руки. – У меня есть с собой настоящий набор, не люблю голограммы.

Он действительно притащил с «Карапуза» доску и коробку с деревянными фигурами. Мне достались белые. Олег начал игру лихо, но слишком небрежно, недооценив соперника-малолетку. А у нас с отцом шахматы были главным развлечением долгими зимами на Нью-Лукке, когда из-за удаленности от местного торс-маяка на планете надолго пропадала Сеть. Семенов подставил ферзя под моего коня, расстроился, задумался, глядя на доску, а я покосилась через плечо на Кира. Он сидел, наклонившись к Ольге, которая показывала ему что-то в комфоне. Ее волосы упали ему на руку, которую он положил на спинку дивана.

– Еще партию? – предложил Олег.

Я кивнула.

– Ни одна из моих девушек не умела играть в шахматы, – мягко проговорил Глеб.

Он сидел в кресле, откинувшись назад и заведя руки за голову. Опять уставившись на меня. Он весь вечер сидел, уставившись на меня. Придурок.

– С бабами это бывает, – сказала я, пожимая плечами. – С логикой у них плохо. У меня была подружка, которая покупала йогурт в том магазине, где он стоил семь цоло, а не в том, в котором он стоил шесть, потому что этот магазин возвращал одно цоло за каждую крышечку от этой марки, – вот ничуть не соврала, у меня действительно была такая подруга на Нью-Лукке.

страница 16

– Расставляй фигуры, – велела я Олегу. – Ты проиграл, ты и расставляй, такое правило: кто продул, тот и расставляет.

– Я расставлю, – предложил Глеб.

Он переместился на пол и сел у кресла, прижавшись боком к моему бедру.

– Удобно? – спросил он вкрадчиво.

– Терпимо, – процедила я сквозь зубы.

Я поддалась, проиграла и изобразила огорчение, лишь бы побыстрее закончить партию. Олег обрадовался и принялся меня утешать. Но Глеб еще некоторое время сидел на полу, изучая расстановку фигур. Когда я встала, он поднял на меня насмешливый взгляд и поцокал языком. Еле слышно. Я поджала губы и ушла к себе. А ночью мне приснился эротический сон.

Начинался этот сон весьма приятно – я лежала на боку, и мужчина нежно дышал мне в шею теплым. Рука его скользнула под просторную футболку, в которой я обычно спала, и начала свое путешествие. Она поползла верх и почти доползла, но я протестующе замычала. Втайне я, может, именно о таком разоблачении и мечтала, но не сразу же белый флаг вывешивать? Рука повторила попытку, я изогнулась и сбросила ее с себя локтем. Тогда она двинулась вниз, и я начала лихорадочно соображать, какое на мне белье, мужское, то самое «мало ли», или женское, недешевое и красивое, которого я зачем-то купила в Куполе сразу пять комплектов. Уф, кажется, все-таки женское! Сон продолжался: рука сначала игриво обследовала живот, а потом довольно резко, но одним легким прикосновением скользнула по тому, что… ниже. А вот дальше сон продолжился как-то… слишком быстро: настойчивые пальцы попытались заползти под резинку трусиков, я посчитала этот маневр слишком поспешным, но не желая, чтобы сон прервался (в конце концов, пусть мне это мероприятие хоть приснится, что ли), перевернулась на живот. Рука ничуть не растерялась, пробежалась по позвоночнику, переместилась ниже спины, увлеклась. Я почувствовала, как мужское тело подвинулось ближе, вот прямо… все почувствовала и пробормотала, отползая:

– Может, сначала поговорим?

– А смысл? – фыркнув, сказал мне в ухо… не ОН!

Я взвилась в кровати, нанеся несколько крепких ударов во что ни попадя (и кажется, слегка попала именно туда), и соскочила с кровати. Будь это на «Монмартре», я бы себе голову разбила о верхнюю койку, но на «Каллиопе» каюты были обычными комнатами с нормальными кроватями.

– Свет! – рявкнула я, одергивая на себе футболку.

По периметру каюты зажглись ночные светильники. Глеб сел, страдальчески морщась и постанывая, весело сказал:

– Зачем драться-то? Ух ты! – он заулыбался, глядя, как я тащу вниз край футболки. – Ну надо же! Удачно я в гости зашел! И что, все это натуральное?

– Ты сейчас про…? – я показала ему неприличный жест на полруки.

– Грубовато, но сексуально, – Демидов-второй смущенным не казался.

Он подтянулся, схватившись руками за спинку кровати, и удобно расположился в моей постели, опершись спиной об изголовье. Я стояла возле иллюминатора, не зная, что делать, и проклиная себя за то, что не настроила этот ЧЕРТОВ ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ДОСТУП! Но кто мог знать, что кузен Кира нагло явится ко мне ночью! Я посмотрела на Микки. Кибер «дремал» на подзарядке. Наверняка, он был настроен считать санкционированным любое свободное передвижение гостей «Каллиопы» по кораблю. Как я сразу не сообразила!

– Какая замечательная ситуация, – протянул Глеб, уже не просто ощупывая меня взглядом, а пожирая глазами. – В Сети писали про мальчика, но я сразу сказал Олегу: нет, брат, не верю, это ведь Кирилл! Мы же с ним в старшей школе девчонок делили! А вот мальчиков не делили! Кто ж знал, что почти придется делить! – мужчина хохотнул.

– Вали, а? – беспомощно попросила я.

Глеб поморщился:

– Эй, понежней, куколка… Сама предложила поговорить. Вот и поговорим. Сэм – это Саманта? Я так и думал. Не скрою, меня это забавляет. Такой весь из себя мальчик-мальчик: походка, голос, жесты, словечки. И… – Демидов-второй замолчал.

– И? – кусая губы, спросила я.

Что же меня выдало? Причем, с самого появления Глеба на корабле. Он уже тогда знал, еще пожимая мне руку, я уверена.

– Хочешь знать, на чем попалась? Сразу попалась, – Демидов-второй словно прочитал мои мысли. – Тебе Кирюша говорил, чем я занимаюсь?

– Циклонами.

– Угу, детка, циклонами. Разработкой физических моделей. Разные линейки – разные особенности. Для работы, для души… для тела. Я антрополог по образованию. По одной кости могу определить, кто на какой планете родился, а не только кем родился. Меня мейкапом и театром одного актера не обманешь. Хотя, признаю, это ты… ловко. Я получил ни с чем не сравнимое удовольствие, наблюдая за твоим спектаклем. И решил удовольствие продлить. Люблю незаурядных девушек. Как ты там сказала: у баб логики нет? В шахматы играть не умеют? Умеют. А некоторые бабы из бласт-стволов по-македонски шутя стреляют. Это что у вас с Кириллом за прикол?

– Спроси у своего кузена, – огрызнулась я.

– Вы в курсе, что о вас в Сети говорят? Это ты так его, гения заскучавшего, развлекаешь? А, понял! Курятник свой он решил разогнать таким… радикальным способом! Ну Кир! Ну затейник! А кто-то ведь поверил! Дядя Петр и тетя Света вообще в шоке. Вот обрадуются. А ты, значит, актриса! Подружка Кира? А нас зачем дурили? Розыгрыш? Если розыгрыш, то затянувшийся. После вечера самодеятельности могли бы и признаться. Олег так и думает, что пацаненку проиграл. Чего молчишь?

Я смотрела в сторону. Глеб подобрался, подался вперед, ожег меня нехорошо вспыхнувшим взглядом:

– Стоп! Подожди-ка! Он что, не знает?! Мой супер-пупер-кузен-умник не в курсе?! Как так?!

– Он меня … нанял. В нашем театре. Там… я там одна была… среди парней. Он не знал.

– Чтобы курятник разогнать?

– Да.

– Типа, вы пара? И до сих пор думает, ты парень?

Я молчала. Демидов захохотал, упал на кровать, держась за живот:

– Ой, не могу! Вот что значит, быть настолько на себе зацикленным! Вроде бы столько девочек перетр. хал, а все равно только в кибермозгах сечет! Ну, в то, что он педик, я никогда не поверю, а в то, что ты его обдурила, красотка, – да! Зачем тебе это? Ты почему ему не сказала?

– А смысл? – копируя интонацию парня, буркнула я.

– А! Я и это понял! Не хочешь стать одной из цыпочек? А стала бы, как пить дать! Кир тоже любит особенных девчонок. Или…? Или хочешь? Не, вряд ли. Небось насмотрелась тут на особ из высшего общества в позах из Кама-сутры, а? Себя, небось, не на помойке нашла с такими данными?

– Ты… ты ему расскажешь? – спросила я.

– А смысл? – передразнил меня Глеб. – А если он все-таки знает и прикалывается? С него станется. Дураком тогда буду выглядеть. А ты ведь не хочешь, чтобы я ему сказал, верно?

– Не хочу. У нас договоренность. Он мне денег должен, за… курятник, как… как пацану.

– Понимаю. Кир в гневе страшен. Тогда, может, и мы контракт заключим? – голос парня стал мягким, вкрадчивым. – Я тебя не выдам, а ты мне что? – Глеб наклонил голову, опустив взгляд ниже края футболки.

– Эй! – пробурчала я. – На что намекаешь? Тогда я лучше сама ему расскажу. Я его гнев уже проходила.

– Видимо, нет, раз так говоришь. И все-таки подумай над моим предложением… Что, не нравлюсь? А кто нравится? Кирилл?

– Слушай, давай просто разойдемся, каждый при своем. Меня, между прочим, чуть на Нью-Маркет не укокошили, из-за тебя.

Взгляд Глеб стал жестким:

– Я вас не подставлял. А ты вообще в это не лезь. Жива осталась и радуйся. Мы с Кириллом разберемся сами. Он говорил тебе, что ему нужно было от Еременко?

– Нет. Мы не так… дружны. А ты тоже, получается, не в курсе?

– Не твоего ума дело, куколка. Ты актриса, вот и развлекай публику. На какой срок вы с Кириллом договорились? Долго тебе еще здесь быть?

– Недолго. Меньше месяца.

– Вот и не дергайся, денежки зарабатывай, сиди тихо-тихо, – Глеб вдруг поднялся и одним неуловимым движением переместился ко мне, прошептав, – тихо, как мышка. Мне нравятся тихие девушки. Мы с тобой еще поговорим. Мое предложение в силе.

Секунда, и его уже не было в каюте. Матерясь и пиная окружающие предметы, я походила по комнате. В три часа ночи я наконец-то настроила доступ по отпечатку ладони и, вспомнив сильные руки Глеба, дополнительный, по персональному коду.

Глава 12

Я еле дотерпела до пяти утра. Сменив цвет «глаз» с желтого на зеленый, «проснулся» Микки. Кибер-каб бодро поинтересовался:

– Режим «сон» завершен?

– Завершен, – буркнула я, одеваясь.

– Следующий пункт в расписании – биологическое питание?

– Что?! Гауптвахта тебе, а не завтрак! Ты почему меня о Глебе не предупредил?!

Кибер изобразил на шкале «замешательство»:

– Глеб Демидов входит в список доверенных лиц.

– Не знаю, что там у тебя за список, а у меня он «очень недоверенное лицо», понял? Не понял? В случае, если мое личное пространство будет нарушено кем-либо из родственников капитана…хм… за исключением самого капитана, конечно… ори… – я задумалась, – ори: «И ты, Брут!»

Микки мигнул зеленым. Я выскользнула в коридор и направилась к каюте Пайка. Циклон открыл еще раньше, чем я постучалась. Я знала, что киборги мало спят, и не удивилась, застав личного камердинера Демидова почти полностью одетым. Без фрака, но в подтяжках и галстуке-бабочке.

– Сэм, заходи, – Пайк выглянул в коридор – это выглядело очень по-человечески, мне все время казалось, что он делает так специально, чтобы не смущать меня своими кибер-способностями.

Я впервые попала в его каюту. В ней царила идеальная чистота. Вдоль стены «дремали» киберы-уборщики. Так вот, где они «спят»! Стена над ними… стена была покрыта фотографиями, немного старомодными, на бумажной основе: пейзажи, небо, деревянный домик, одно и то же детское лицо – девочка лет пяти. Та же, что и в воспоминаниях Кира? Нет, другая.

– Моя память, – коротко бросил Пайк в ответ на мой вопросительный взгляд.

Я кивнула. На «Каллиопе» воспоминаниями дорожат, этим я уже прониклась. Должно быть, до службы у Демидовых Пайк принадлежал другой семье. Такое бывает. Кир говорил, что ему было шестнадцать, когда они познакомились.

– Мисс Сэм?

– Пайк, – я села на край кровати киборга и в красках описала ночной визит Глеба Демидова.

– Мисс Сэм, – Пайк осуждающе покачал головой. – Жаль, что я лишен возможности отслеживать мистера Глеба. Однако, Саманта, где ваше благоразумие? У вас ведь уже был печальный опыт с незакрытыми дверями.

– До такого там дело не дошло. Откуда вы узнали? Ах, да. Вы ведь собирали обо мне информацию.

– Наводя о вас справки по поручению Кирилла Петровича, я представился хэдхантером в поисках режиссера-постановщика и поговорил по комфону с мистером Трис… или мисс Трис? Этот человек был весьма эмоционален и очень просил нанять вас на другое место.

Я сидела, понуро опустив голову. Дворецкий помолчал и сказал:

– Не думаю, что этот ночной инцидент так уж для вас опасен. Я поговорю с Глебом Дмитриевичем. Вряд ли целью его визита был только… личный интерес, хотя не без этого. Я знаю мистера Глеба с момента своего появления в доме Демидовых, он очень проницательный молодой человек. Насколько я понял, обвинение Кирилла Петровича задело его за живое. Боюсь, Саманта, он посчитал вас шпионкой или кем-то вроде этого, а остальное – лишь повод. Но вы сами, Сэм, что с вами происходит? Вы на себя не похожи с тех пор, как мы вернулись с «пустыря».

– Хотите сказать, что ни о чем не догадываетесь? – пробурчала я. – А как же ваша хваленая интуиция?

Пайк вздохнул:

– Значит, Саманта, вы единственная, кого не слишком обрадовало наше спасение.

– Вы, конечно, преувеличиваете, Пайк, но… в целом, да. Я дура, я знаю. Мне нужно помнить свое место, а иначе получится, что в следующий раз мистер Кир наймет кого-нибудь, чтобы избавиться от надоедливого мальчишки Сэма.

– Полагаю, вы преувеличиваете, Саманта, – мягко возразил Пайк.

– Ничего, еще месяц… и все. И все. Мне вчера очень наглядно продемонстрировали, почему задерживаться тут не стоит. И я сейчас не о Глебе… Кстати, Пайк, все время забываю вас спросить, – я перевела взгляд на стену с фотографиями. – Зачем вам личный счет? Разве циклонам нужны деньги?

– В плане удовлетворения первичных потребностей – нет, – спокойно ответил Пайк, – но у меня есть одно дело, которым я занимаюсь уже много лет. Это… поиски, мои личные поиски. Каждый год, отправляясь на Пальмиру, сэр Кир дает мне отпуск, и я улетаю по своим делам.

– Клубок тайн, – вздохнула я, выходя из каюты камердинера.

… В семь, немного подремав, я поняла, что хочу есть. Микки на камбузе не было. Поэтому я так и не смогла проверить, работает ли моя «сигнализация». А возможность проверить возникла. Глеб Дмитриевич умел передвигаться практически бесшумно. Полезный навык, особенно если хочешь до смерти перепугать задумавшуюся над разделочной доской девушку. У меня сразу сработал рефлекс: ногой в пах, локтем под дых, но Демидов-второй оказался очень ловким и опытным молодым человеком, видно, подкрадывался он сзади к рассеянным девицам не впервые. Поэтому мне пришлось какое-то время, бесполезно брыкаясь, повисеть над полом, извращенно-эротическим образом стиснутой в его неслабых руках. Я сдавленно, но довольно грубо выразилась в том смысле, как меня не устраивает такой способ ухаживаний, и Глеб, рассмеявшись, отпустил меня. И отступил, с дурашливой улыбкой глядя на нож в моих руках.

– Ладно, ладно, Сэм, я просто хотел удостовериться, что с прошлой ночи ничего в наших отношениях не изменилось.

– Ничего не изменилось, – прошипела я.

– Жаль. Я поговорил с Пайком.

– Ха!

– «Не обижайте нашу Сэм, Глеб Дмитриевич, нам она очень дорога». Пайку-то это все зачем?

– Я не знаю, – сказала я. – Но я не шпионка, убедился? Я вообще не понимаю, что тут у вас происходит. Мой контракт заканчивается через три недели. Еще пара-тройка девиц Кирилла Петровича – и я не в теме. Хочешь, рассказывай Киру. Мне все равно. Ему это вряд ли уже интересно. А я не так уж много потеряю, если уйду раньше, – сердце мое екнуло, когда я подумала о театре и Стиве, – зато меня ни во что не втянут.

– А ты не думаешь, что тебя уже втянули? – карие глаза Демидова-второго смотрели на меня пытливо и с интересом.

– Понятия не имею, о чем ты? Намекаешь на что-то?

Демидов развел руками и беззаботным тоном сообщил:

– Да не враг я тебе, успокойся.

При этом он подвинулся поближе, а я отошла подальше.

– Даже наоборот.

– Я, наверное, неясно выразилась пару минут назад? Повторить?

В коридоре раздались шаги. Глеб оторвался от разделочной стойки и двинулся к столу. Проходя мимо, наклонился и шепнул мне в ухо:

– Переспи со мной. Без всяких условий. Меня чертовски заводит твой маленький театр.

Я громко ударила ножом по доске.

– Милашка, – весело отозвался Глеб, садясь.

На камбуз вошел Олег. Вид у него был очень забавный. Есть такие люди, которые, просыпаясь по утрам, еще какое-то время спят на ходу. Семенов уселся за стол и зевнул, сомнамбулически пробормотав:

– Кофе. Я слышал запах кофе. Кто милашка?

– Сэм был милашка в том милом платьице в цветочек. Отличная получилась старушенция. Я влюбился, – Глеб подмигнул мне.

– Вы о вчерашнем представлении? – весело спросила Ольга, входя на камбуз. – Я была в восторге! Доброе утро, мальчики.

– Сэм готовит бутерброды, – сообщил Глеб. – Мы приглашены к столу.

– Сэм, а тебе не сложно? – забеспокоилась Ольга. – Нас тут целая орава. Зато мы привезли свежий хлеб. Я все пекарни на Лотусе обошла, искала именно тот, что любит Кир.

– Нет, мне не сложно, – сквозь зубы процедила я, нарезая темноватый хрустящий багет. – Русские любят чай, долгие разговоры за чаем и хлеб, я уже понял.

Все рассмеялись.

– Сэм, ты чудо! – воскликнула Ольга. – Правда Сэм – чудо, Кир?

Я почувствовала, как деревенеет у меня спина.

– Правда, – после недолгой паузы ответил голос Кира.

– Как ты его нашел?

– По велению сердца, наверное, – снова странный тон, странные слова.

– А помнишь, как ты играл Виолу и Себастьяна в отрывке из «Двенадцатой ночи» на дне рождения бабушки? Сэм, Кирюша тоже умеет носить платье, только смеется ненатурально. В этом году я опять придумаю что-нибудь эдакое. Прилетайте на Пальмиру вдвоем, очень вас прошу. Сэм покажет свою пожилую леди с циклоном.

– Я не собираюсь появляться на бабушкином дне рождения, – сказал Демидов.

– Ну Кир! – с возмущением воскликнула Ольга.

– У меня неотложные дела.

Я поставила на стол блюдо с бутербродами.

– Вечные отмазки, – обиженно проговорила Ольга, – ты не можешь пропустить и этот год! Бабушка и так очень обижается. В конце концов, у нее юбилей! И еще эти слухи…

Все присутствующие покосились на меня. Я застыла над блюдом.

– … их надо опровергнуть, – упрямо продолжила кузина Кира. – Дядя Петя и тетя Света переживают. Я знаю, что это все Сиб, но…

– Я подумаю, – резковато перебил сестру Демидов. – Давайте завтракать.

… Вечером того же дня по судовому времени мы прибыли на Манифест. Знаменитая планета, оно и из названия понятно. На ней, одной из первых освоенных в Кластере, двести с лишним лет назад тремя земными Мега-Консолидациями, Европейско-Американской, Азиатско-Тихоокеанской и Российско-Индийской, был заключен Союз «Глобулар» и подписан важный документ о разграничении интересов в космосе. Суть документа сводилась к следующему: кто раньше встал, того и тапки. А точнее, кто может позволить себе такие тапки, тот в них и щеголяет.

Многочисленные прогнозы о том, как жестоко и кроваво человечество будет сражаться за право освоения ново-открытых планет, не сбылись. Некоторый ажиотаж первое время, конечно же, присутствовал – Консолидации спешили застолбить новые территории, преимущественно ради природных ресурсов. Три планетолета, «Камелот», «Гагарин» и «Ява», построенные по технологии Чужих и пафосно названные в прессе тех лет «Новыми Кораблями Колумба», стартовали с Земли в один и тот же день с отважными первопроходцами на борту. Однако результаты первой волны заселения других миров ожиданий не оправдали – как выяснилось, ни одна из открытых в звездном скоплении планет не годилась на роль Золотой Страны Эльдорадо, вмиг-решающей-все-проблемы человечества. Торс-поля не стали, как казалось вначале, бесконечным и бесплатным источником энергии: изготовление торс-двигателей и маяков влетало в копеечку, выяснилось, что «паруса-зеркала» еще дороже и что человечеству все так же требуются полезные ископаемые, добыча которых в Кластере зачастую выходит немногим дешевле, чем в прошлом на Земле (когда там еще было, что добывать). Одним словом, на деле колонизация оказалась дорогим, трудоемким и муторным процессом.

А тут еще стал нарастать заметный политический пофигизм расселенцев, которые руководствовались принципом: чем дальше от Земли, тем благодушнее и толще шерифы. Первые шестьдесят лет Консолидации как-то контролировали подведомственные им планеты, а потом просто стали делать вид, что все идет по плану и усиливающаяся независимость членов Кластера в этот план входит.

Тридцать восемь планет класса «икс» по шкале Циммермана, приспособленные для проживания человека на восемьдесят-сто процентов, потихоньку формировали свои правительства, диалекты и традиции. Если в начале они заселялись согласно принадлежности к одному из членов «Глобулара» (с учетом условной национальной идентификации), сейчас процесс колонизации идет как бог на душу положит. (К примеру, у нас на Нью-Лукке каких только диаспор не встретишь). Шестнадцать планет класса «игрек», с удобствами «на троечку», для заселения требующие специального технического оборудования или глобального терраформирования, более зависимы от централизованного управления и до сих пор входят в первоначальный Список Территориального Деления. Одиннадцать «зет»-планет с условиями, опасными для проживания, но по какой-то причине (наличие полезных ископаемых, важность для науки) представляющие интерес для Союза, находятся во владении крупных корпораций, а еще семь – в частном владении. С Периферийными мирами все сложно, они протекторат Союза вообще не признают.

Но вернемся к Манифесту. Планета очень милая. Я была на ней с отцом и братьями семь лет назад. Это был единственный случай, когда мы куда-либо вылетали с Нью-Лукки… хм… в образовательных целях. Дело в том, что на Манифесте находится огромный музей Освоения Космоса. Билеты в него очень дешевые, потому что туда никто не ходит – все туристы начинают и заканчивают осмотр достопримечательностей в местных барах.

В день прилета мы с братьями были в музее единственными посетителями. Дерек сломал лапу сушеному бревицефалусу с планеты Окто, а Эрик вознамерился украсть Манифест, тот самый, первый. Но оказалось, что вместо оригинала под стеклом хранится копия. Дело в том, что Манифест уже воровали. Местные алкоголики. По легенде, стащив его (полагаю, тоже исключительно в образовательных целях), они обмывали кражу в ближайшем баре, где их и застукала полиция. На документе, по слухам, так и осталось пятно от кружки с сидром. Как говорится, легендарное к легендарному.

Почему к легендарному? На планете растет очень важная сельскохозяйственная культура – груша «Аурео». Грушей этот фрукт можно назвать весьма условно, он скорее похож на тыкву. Из него гонят грушевый сидр-перри и бренди-кальвадос. В день визита на Манифест я поняла две вещи: во-первых, я ничего не знаю о своем отце, во-вторых, генетика – неумолимая штука. Не успела я отойти от шока, узнав, что мой брат хотел украсть реликвию галактического масштаба, как обнаружилось, что наш папуля (почтенный отец семейства, поборник традиционного уклада и защитник семейных ценностей) притащил нас на Манифест вовсе не в просветительских целях, а для того чтобы украсть семена груши и секретный рецепт кальвадоса. Мой мир рухнул. Впрочем, в нем и до этого уже имелись… трещины.

На Нью-Лукке «Аурео» не прижилась. Дело было в каких-то особенных микроорганизмах, которые водятся только на Манифесте, обитают в корнях груш и участвуют затем в процессе сбраживания. Отец очень расстроился. А я с тех пор гадаю, случайно ли представители Консолидаций выбрали Манифест для подписания столь важных документов?

Все три кузена собирались на алко-тур. Ольга поправила Киру ворот на пуловере, а Олег в который раз умоляюще протянул:

– Ну, Сэм! Ну дружище. Полетели с нами. Что тебе тут делать?

– Нет, – сказала я, изображая застенчивого подростка, – у меня… плохо у меня с градусами. Честно, я вам только в тягость буду. А музей я уже видел.

– Тут и музей есть? – удивился Семенов и снова заканючил. – Сэм, полетели!

– Отстань от ребенка, – сказал Глеб. – Успеет еще… приобщиться.

– Они упьются в зюзю, – по-русски пробормотал Олег, – а мне потом тащи их до челнока.

– Поэтому мы тебя и берем, – парировал Кир. – Ты среди нас самый устойчивый.

– Сэм меня предал, – с упреком сообщил Ольге Олег, уже на англе. – Я думал, мы сыграем с ним пару партий, пока вы надираетесь.

– Очумел? – добродушно спросил Кир. – Кто играет в шахматы на МАНИФЕСТЕ?! Не позорь нас, сынок. Кстати, сегодня у них там Фестиваль, будет соревнование, кто дальше всех плюнет семечком груши.

Да, да, помнится, именно так мой папуля и обзавелся семенами «Аурео», в обычном магазине их не купишь.

– Что такое «зюзю»? – спросила я, не очень полагаясь на программу в клипсе и делая вид, что случайно выхватила слова из потока речи.

Кузены переглянулись и пошли к шлюзу.

– Вы там поосторожнее! – крикнула Ольга им вслед. – Со спиртным. И с девушками!

– Я прослежу, – обернувшись и преданно глядя на кузину, заверил ее Глеб. Второй его «милый» взгляд достался мне.