Текст книги "У каждого свои недостатки. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Дарья Гусина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Девушка покосилась на циклона с заметным отвращением и продолжила:

– Ваш танец был невероятен! Я не могла отвести взгляда!

– Спа…сибо.

– Это правда? То, о чем писали в газетах? Что вы с Кириллом Демидовым устроили розыгрыш для своего блога? – Елена пытливо вглядывалась в мое лицо.

– Не-е-ет. У меня нет блога.

– Значит, опять врут, – девушка тряхнула длинными темными волосами. – Но все принимали вас за юношу!

– Это… да.

– Удивительно! Странно, что у вас нет блога! Говорят, вы попали на «пустырь»!

– Ну… это тоже да… – все-таки просочилось?

– … и вырвались оттуда на тарелке Чужих… запустив ее?

– Откуда вы знаете? – ошеломленно спросила я.

– А! – девушка небрежно махнула рукой. – Мне рассказал Глеб. Глеб Демидов.

– Вы знакомы с Глебом?

– Наши родители пытаются нас поженить, – Елена поморщилась. – Пытались.

Во время празднования именин Анастасии Егоровны как раз состоялось наше… объяснение. Саманта! Это удивительно! Вы… вы столько всего испытали, видели!

Как же я вам завидую! Столько приключений! Вы не представляете, как вам повезло. В Сети многие вами восхищаются. И я… – девушка прикусила губу и снова обернулась на циклона – было непонятно, слушает он или перешел в режим ожидания.

– Поверьте, – сконфуженно хмыкнула я, – это только со стороны все приключения кажутся удивительными и романтичными. На деле это бывает страшно и… глупо.

– Все равно! – девушка с упрямым выражением покачала головой. – Вы свободны, можете лететь, куда захотите, планировать свою жизнь. Глеб… он был восхищен, он… – в сумке Елены зазвенел комфон, она вытащила его, посмотрела на экран, где вместо голографии было по-французски написано «мама», и вздохнула. – Простите. Вы, наверное, спешите, а я вас отвлекаю.

– Вовсе нет, – я пожала плечами.

– Мне пора, – Елена с явным сожалением протянула мне руку. – Я бы с удовольствием с вами пообщалась, но… мне это недоступно.

– Да, жаль, – искренне сказала я – невеста Глеба меня заинтересовала. – Может однажды мы еще встретимся. Видите, как тесен Кластер. А вы и Глеб…?

– Уже нет, – девушка раздраженно посмотрела на комфон, – к счастью, мы пришли к согласию и расторгли помолвку. Но вы правы. Вдруг…

Мы попрощались, и Елена ушла, так и не купив уродливый песочный плащ. Я поняла, что было в ее взгляде в тот вечер на Пальмире: не ревность – зависть. Как такая богатая девушка, разодетая в пух и прах, в дорогих украшениях, с киборгом последней модели, может завидовать скромной Саманте Модести?

Я вернулась в отель и рассказала Киру о встрече с несостоявшейся невестой Глеба.

– Я что-то слышал, – сказал Кирилл. – Гольдберги – очень богатая семья. Родители Глеба тоже не прочь его женить. После того, как меня посчитали геем, они взялись за организацию его брака с удвоенным рвением. Впрочем, воз и ныне там, у кузена свои способы избегать окольцовывания… Кстати, мы открываем филиал в секторе девять-тринадцать, Глеб назначен его директором.

– Это далеко. Девять-тринадцать. Где-то там летная Академия, в которую хотят поступить мои братишки… Точно! Масай-рок! Э-э-э, ты отправил любимого кузена за тридевять земель от центральных систем! Ты коварен, Кир!

– А ты очень догадлива. Давай спать. И прощу, не надевай опять на ночь ту мою рубашку. Я слишком устал, а ты в ней слишком красивая. Пощади!

– Ладно, – охотно согласилась я. – Я купила себе пижаму. Большую и несексуальную.

А еще я приобрела себе несколько весьма соблазнительных пеньюаров. Хотя, судя по взгляду Кира, брошенному на меня в пижаме, могла бы и не тратиться. Но мы действительно устали. А Кир был расстроен – его разговор с Иваном ни к чему не привел.

… Пальмира встретила нас дождем. Перелет был тяжелым, хотя Кир арендовал челнок. В это время года погода на планете отличалась непредсказуемостью, но мы все равно решили провести несколько недель в уютном доме Кирилла. Войдя в него после перелета, я с трудом добралась до кровати и заснула, наполовину раздевшись. Проснувшись, долго не могла понять, где я. Обезьянки на обоях подняли мне настроение. Я приняла душ и спустилась вниз.

Шумел дождь. Кир сидел внизу, у самого окна, на мягких подушках, и смотрел на потоки воды, стекающей по стеклу. На нем была открытая майка, на плече виднелся рваный шрам. Он не услышал моих шагов и вздрогнул, когда я обняла его. В следующий миг я оказалась в его руках, резких и нежных одновременно. Все было так, как он говорил: неистово, сладко до боли, стремительно и медленно, непредсказуемо – так, как мне хотелось, словно Кир чувствовал мои желания еще до того, как я решалась их показать. Мы заснули, изнеможенные, прямо на подушках у окна, под шум дождя, а проснувшись, долго не размыкали объятий. Неделя пролетела в любовной лихорадке. Все, что было до этого, не шло ни в какое сравнение с семью днями и ночами, полными отчаянного стремления познать друг друга. Днем мы уходили в лес и купались в еще теплом озере, а вечерами готовили себе немудреную еду, иногда на костре перед домом, глядя на звездное небо.

– С вибрантами всегда так? – спросила я Кира, когда мы сидели у огня в наш восьмой вечер.

– Не знаю. Наверное, те, кто знает, о таком молчат, – засмеялся он.

– Я их очень хорошо понимаю, – проворчала я.

– Нам пора на яхту, – со вздохом сказал Кир, обнимая меня. – Мне нужно отпустить Пайка в отпуск. На этот раз он улетает надолго.

– Мы сюда еще вернемся?

– Да и очень скоро. Катя должна приехать и привезти Алешу.

Я напряглась:

– Скажи мне, что ты не задумал…

– Задумал. Давно. Год назад Мацумото привез мне кор-плату с образом. Память. Мальчик восьми лет. Не спрашивай, что с ним случилось. Мы ждали целый год. Скоро сюда доставят новое тело для Леши. Никто не удивится, если в нем Катин сын станет… другим, тем не менее, Кате и ее мужу придется некоторое время провести подальше от семьи. Катя уже давно приучает Лешку вести себя по-человечески.

– А если об этом узнают?

– Этого нельзя допустить. Я вывел Пайка из-под внимания Отдела, а Алеша вообще не должен в него попасть. Иначе… случится беда.

– Понятно, – тихо сказала я.

…Пайк чувствовал, что волнуется перед возвращением хозяина. Он несколько недель не видел Кирилла Петровича, лишь разговаривал с ним по комфону: сначала Демидова допрашивали в Отделе, затем он улетел на поиски мисс Саманты.

На внутреннем мониторе бежали цифры – данные по яхте: температура в печи (любимый пирог Кирилла Петровича не должен подгореть), местонахождение киберов-уборщиков (в каютах генеральная уборка), давление в шлюзовых камерах, интенсивность торс-полей за бортом. Цифры помогали отвлечься и лучше контролировать человеческую часть разума, которая… переживала. Сумел ли Кирилл Петрович обмануть, хоть на время, Отдел? Поверили ли ему? Учитывая, что за шестнадцать лет исследований Мацумото так и не предоставил хоть сколько-нибудь серьезного результата по Интеграции, такое возможно. Сэр Кир и Пайк знают, почему профессор, вначале торжественно объявивший о прорыве в методе пересадки человеческого сознания в клонированное тело, затих на годы – слишком двоякой была этическая сторона Технологии, слишком непредсказуемыми результаты ее внедрения в жизнь человека разумного. Мацумото пожертвовал собственной репутацией ученого. Но когда заинтересованные в технологии люди устали ждать, профессор исчез. Олег, Еременко… Пайк покачал головой. Всего лишь пешки, иронично звучит, не так ли? Кто-то стоит за действиями Семенова и Еременко, кто-то очень влиятельный. Кирилл Петрович подозревает, что Мацумото решил на время исчезнуть и прячется где-то в Периферийных мирах. Сэр Кир вполне может быть прав.

Демидов-младший сделал мудрый ход: отвлек внимание общественности и Отдела от себя неожиданным «подарком». Он сообщил, что разгадал тайну управления кораблями Чужих и продемонстрировал опытный образец. Уже месяц Сеть гудит, делясь впечатлениями и предположениями о дальнейших возможностях использования тарелок, брошенных пришельцами по всему Кластеру. Информация об открытии была передана общественности публично, Кирилл Петрович особо подчеркнул, что «Сайклон Серендипити» не собирается присваивать себе то, что принадлежит всему человечеству. Да, внимание Сети опять приковано к нему и его девушке, но тем лучше – Пайк уверен, что Отдел не станет предпринимать никаких шагов на волне такой шумихи.

…Она ворвалась в коридор и понеслась к Пайку. Не добежав несколько шагов, как обычно, смутилась, и дворецкий сам приглашающе раскрыл объятья, в очередной раз поразившись тому, как сильно Саманта похожа на его дочь Мию: такой же крупный смешливый рот, пухлые губы, чуть вздернутый носик и густые ресницы. И глаза цвета чистого неба, пронизанного солнцем. Только у Мии волосы темнее и длиннее.

– Пайк! – закричала Саманта, повиснув у слуги на шее. – Как же я рада вас видеть! Вам было скучно без меня и Микки, признайтесь!

– Несомненно, мисс Сэм, – с трудом сохраняя серьезность, сказал Пайк. – Мне казалось, что мои часы остановились, и я чуть не сломал механизм, заводя их.

– О-о-о! – многозначительно протянула девушка, схватив слугу за запястье. – Ваш замечательный анахронизм еще тикает? Дайте-ка послушать!

Пайк улыбаясь, смотрел на Саманту. Теперь никто не поверит, что она юноша, надень она хоть десяток мужских резиновых торсов. Женственность и… любовь светились во всем ее облике.

– Вам очень идет это платье, Саманта.

– Вам нравится? Юбка немного пышновата, но Кир просто в восторге. Ему нравится, когда я ношу платья. Еще бы! А что?! Мы скоро вернемся на Терра-Нову, будем есть омаров и танцевать. Правда, Кирюша?

Из шлюза вышел Кирилл Петрович, кивнул Пайку, замедлил шаг, завороженно, с обожанием глядя на мисс Модести. Как хорошо, что теперь они вместе. Нет, грусть воспоминаний никуда не денется, но она станет именно воспоминаниями, а не каждодневной пыткой. С такой девушкой, как Саманта, невозможно жить в какой-либо иной реальности, кроме настоящего. Пайк не ошибся, предугадав неизбежные чувства между Сэм и Киром и победу любви над условностями и предрассудками – они оба были настоящими, чувствующими. А Саманта еще и оказалась вибрантом. Теперь Пайк будет меньше переживать за хозяина, будучи вдали от него. Скандальные похождения Демидова-младшего, его эксцентричность всегда были частью игры. Улетая в свой дом на Пальмиру, Кирилл Петрович становился самим собой, и призраки прошлого начинали подавлять его. Поэтому Пайк никогда не задерживался в своих поездках. Однако теперь иной случай, его ждет не только встреча с дочерью, но и кропотливая работа по проверке некоторой новой информации, а также расследование исчезновения Мацумото. Хозяин раздобыл ему документы. Теперь он официальный условно-живой представитель некой серьезной организации, занимающейся проверкой отдельно взятых нарушений Межпланетного Страхового Кодекса. Кирилл Петрович слегка изменил настройки процессора, и никто уже не свяжет представителя известной линейки, кастомизированного по индивидуальному заказу хозяина под мужчину средних лет, с личным слугой наследника «Си Эс».

На кухне мисс Модести села напротив него, подперев голову рукой.

– Наш последний ужин вместе. Как жаль, что вы уезжаете, Пайк. Я буду скучать. Кир мне все рассказал. Вы точно не хотите признаться дочери?

– Возможно, однажды я решусь на это. Но Миа очень молода. Она большую часть юности провела в престижной школе, училась в хорошем университете, несколько в тепличных условиях, и не очень хорошо знает жизнь. Моя дочь немного… максималистка, что в вашем возрасте обычное дело.

– Ха! Это точно! Но я бы поняла! Честно!

– Я очень надеюсь, что, узнав мир получше, она станет более адаптивной.

– Обязательно нас познакомьте!

– Непременно! Как вел себя Микки?

– Прекрасно. Если не считать того, что на Пальмире у него не заладилось общение с такими синими птицами, очень большими и агрессивными. Я говорила ему, что нечего заглядывать в их гнезда, но он не послушался. О, пирог! Вы чудо, Пайк!

Кирилл Петрович, – сказал Пайк, обратившись к хозяину, когда тот отправился в медотсек на процедуру по удалению шрама от ожога. – Берите девушку за руку и тащите под венец.

– Ты тоже так думаешь, старина? – вскинулся Демидов. – Я намекал, но ты же знаешь, Саманта очень несерьезная девушка.

– Будьте понастойчивей. Времена меняются, но юные леди всегда хотят любви и защиты. Брак – лучшая гарантия и того, и другого.

– Ты прав, старина, ты прав. Мне будет тебя не хватать. Будь осторожен.

Держи связь только по защищенному каналу. Я всегда начеку, и если что…

– Надеюсь, все пройдет хорошо. Иван вам что-либо сообщил?

– Сказал, что информация не подтвердилась: в тот день с «Аструса»

действительно вылетела вдова с двумя девочками, но это были ее дочь и племянница. Обе девушки сейчас работают в сфере обслуживания где-то в системе Аметист. Моя интуиция говорит, что Иван лжет.

– Я проверю. Боюсь, придется задержаться.

– Ты рискуешь пропустить мою свадьбу. Мне бы этого не хотелось.

– Вы настроены решительно, Кирилл Петрович, но я еще раз настойчиво

рекомендую вам не медлить. В мире много соблазнов для девушки, обладающей такой готовностью влезть во все приключения разом.

– Что ж, – Демидов вздохнул. – Я пришлю тебе фото.

Полгода спустя.

… – Не пойду! – орала я, хватаясь за стены и шелковые шторы комнаты для ожидания.

– Сэм! – Кир тянул меня за руку, дергая щекой. – Мы же обо всем договорились! Ты же обещала ответить согласием на мое предложение!

– Я думала, ты о другом предложении!!! Менее приличном!

– Но ты согласилась! Три дня назад! Микки – свидетель!

– Я передумала! Я боюсь!

– Чего?

– Всего! Там твои родители!

– Я сам удивлен, что они прилетели!

– Они меня не одобряют!

– А от них это и не требуется! Им пора привыкнуть к мысли, что они не самые главные люди в моей жизни. Пусть радуются, что я начал с ними общаться… после всего!

Я вцепилась в угол мертвой хваткой. Я дурачилась. Мне очень хотелось замуж за Кира, и я приготовила отличную покаянную… то есть торжественную клятву. И платье мне нравилось, милое, цвета сливочного мороженого. И веночек из полевых цветов, сплетенный мамой, очень шел к моей скромной прическе до плеч. Просто Кир не спал всю ночь, а с утра был весь белый, наверное, жалел о потерянных возможностях. Что ж, есть время передумать. А то чем дальше, тем страшнее.

– Сэм, ты помнешь букет!

– Пусть!

– Как тебя уговорить?!

– Никак! Давай все отменим! Скажем, что мы пошутили!

– Как ты себе это представляешь?! У нас ужин заказан! Живые музыканты! Торт!!!

– Съедим, все, что можно съесть, послушаем музыку и будем жить, как прежде!

– Сэм, я куплю твоему отцу участок на Манифесте с саженцами груш, я похлопочу насчет зачисления близнецов, я не буду ревновать тебя к Глебу… я даже с родителями помирюсь! И медовый месяц мы проведем на Пальмире, а не на Бермуде!!! Все, как ты хочешь, только, пожалуйста, давай сегодня поженимся. Я же знаю, что ты дурачишься. Что проверяешь мою решимость. Я больше не буду глотать успокоительное, честно. Это не от того, что я следую каким-то глупым условностям, я хочу, чтобы мы поженились, это единственное, чего мне сейчас не хватает. А волнуюсь я от того, что я боюсь забыть речь. Я повторял ее всю ночь. Почему ты все время во мне сомневаешься?

– Я не сомневаюсь, просто мне страшно. Я слишком тебя люблю, – сказала я, оторвавшись от стены. – Это ведь навсегда, ты и я. Хотя с другой стороны, в любой момент можно разве…

– Ага, помечтай! – Кир схватил меня за руку и потащил в комнату бракосочетания.

Мы поженились на Нью-Лукке. Это был мой подарок родителям и компенсация за годы вдали от них. Папа был в пиджаке, вау! Мама не отрывалась от своего нового комфона, моего подарка, фиксируя все на камеру – подозреваю, ей очень хотелось похвастаться перед поселковыми дамами, чьи дочери уже давно повыскакивали замуж и не поверили моему счастью, решив, что мама все выдумала. Стив плакал.

Эрик и Дерек были невероятно серьезны и харизматичны в своих сюртуках старших классов, два последних учебных уровня они собирались пройти в престижной школе в столице. Торт был вкусным, музыканты упились бренди по папиному рецепту (он научился гнать его из местной вишни). Родители Кира осчастливили меня разговором о погоде. Хоть что-то! В конце концов, на свадьбу, без приглашения, пришел весь поселок, хотя мои земляки до последнего не верили, что беглянка и неблагодарная особа Сэм Модести выходит замуж за того самого Кирилла Демидова, и считали происходящее слухами из Сети. Скромное бракосочетание превратилась в масштабное, по меркам нашего поселка, событие. Мы сбежали с него поздно ночью, а утром уже были на Пальмире.

Войдя в дом, мы не поверили своим глазам – он был украшен к Рождеству. Нас ждал Пайк, с рождественским гусем и пудингом.

– Мисс Саманта, – сказал он, после того, как мы отпраздновали нашу встречу,

– вам не стоит столько времени проводить в космосе. Торс-прыжки сейчас для вас вредны.

– Гормональный сканер? – вздохнула я.

– Да, я счастлив за вас с Кириллом Петровичем. Он знает?

– Еще нет. Это мой подарок на свадьбу. Я решила, что весь мир и так подмостки, а люди на них актеры. Время собирать свою маленькую труппу. В итоге может получится отличный семейный театр.

– Вы очень молоды. У вас все впереди.

– Вот и я так думаю. Вы что-нибудь узнали?

– Да. И расскажу это чуть позже. Пусть ваша новость будет первой.

Я вздохнула и пошла сдаваться.

Эпилог

За год до описываемых событий.

– Мисс Бронски, вы знаете, зачем профессор назначил вам встречу?

– Я сама попросила его, но это было давно. Понятия не имею, почему он вдруг решил встретиться спустя несколько месяцев. По работе мы особо не общались. Лаборатория Мацумото была засекречена. И вдруг сообщение. Причем, похожее на розыгрыш – на встречу Мацумото так и не явился.

– У него была уважительная причина. Он пропал.

– Я знаю. Узнала… недавно.

– Никаких предположений?

– О чем вы?

Девушка напротив сотрудника Объединенного Отдела Кибербезопасности была совершенно спокойна. Ее красивые, очень необычные глаза, огромные, темно-карие, напомнившие Октаву Ольстену спелые вишни, глядели с равнодушной усталостью. Профессор Бронски привыкла к вниманию Отдела, оно сопровождало ее с детства. Оно же не давало развиваться ее карьере. Все ее проекты закрывались,

изобретениям отказывали в патентах. И все-таки в двадцать семь лет – профессор, лауреат престижной премии Университета Терра-Новы «За Особый Вклад в Развитие Киберинженерии», единственной премии, к соисканию которой Марию Бронски допустили за все время ее научно-исследовательской деятельности.

– Что ж, на сегодня это все, можете идти. Насколько я знаю, лабораторию временно передадут вам, – сказал Октав.

– Да, я в курсе. Но это странно. Это не мой профиль.

– Ничего странного. В лаборатории осталось два киборга, усовершенствованием которых в последние недели перед исчезновением занимался Мацумото. Это дорогие проекты, на них есть заказчики. Ваша задача обследовать циклонов и дать им оценку. По возможности, приступите к работе сегодня.

– Задача ясна, – Мария Бронски поднялась со стула, помедлила. – Сэр, по поводу моего прошения…

– Вам отказано.

– Опять?

– Отказано с той же формулировкой: дело засекречено, все виды разработок по нему приостановлены много лет назад.

– Но появились новые сведения…

– Вы поэтому просили Мацумото о встрече?

«Вишневые» глаза смотрели твердо.

– Да. И об этом отделу известно, насколько я знаю. Единственным объектом, за исключением пассажирских челноков, вырвавшимся с «Аструса», был лабораторный модуль. Его нашли на астероиде, с него был послан сигнал бедствия.

– При приземлении модуля сработало автоматическое включение. Это было в той части дела, доступ к которому вам так любезно предоставили.

– И все же…

– Ваш брат мертв, мисс Бронски. Мне очень жаль. Хочу вам кое-что посоветовать. Возвращайтесь к работе. Вам дали грант на изучение «когнитивов», вот и занимайтесь своими киберами. Ваша настойчивость начал раздражать Отдел, у вас даже появились недоброжелатели. Я не отношусь к их числу, поэтому вы все это и услышали.

«И я бы охотно пригласил вас на свидание, если бы это не было нарушением служебной этики». Октав бросил еще один взгляд на точеную фигуру девушки в белом халате.

– Понятно, – Бронски чуть поморщилась. – Спасибо за совет. Не премину им воспользоваться.

Октав Ольстен посмотрел ей вслед с сожалением.

… Она получила доступ в лабораторию и, зайдя внутрь, тут же увидела одного из циклонов. Он стоял у жилого модуля, скрестив руки на груди, и Маше на миг показалось, что это живой человек. Циклон повернулся к ней, когда она подошла ближе, она с трудом подавила вздох восхищения. Клон известного японского актера, снимавшегося в романтических сериалах, Митсуи Окада. Предмет мечтаний романтических барышень, секс-символ, погибший несколько лет назад при загадочных обстоятельствах. Скорее всего, какая-то богатая дама заказала себе дорогую игрушку: в прессе писали, что наследники Окада продали его генный материал. Вот Маше думать об этом неприятно, а кому-то ничего, в самый раз. В конце концов, это всего лишь тело, управляемое процессором на кор-плате, а душа… душа где-то далеко.

Циклон ждал, когда она подойдет. Маша совладала с собой, достала из кармана медицинский сканер-трубку.

– Смотри прямо, не моргай.

Киборг смотрел. В вырез ее халата. От его взгляда Маше стало душно.

Наверное, в нем уже активирована программа… та самая, на которую рассчитывали заказчики.

– Не двигай глазными яблоками, – она направила фонарик в центр зрачка.

Уж лучше киборг двигал бы глазами – теперь он глядел прямо ей в лицо.

– Тебя допрашивал Отдел Кибербезопасности? – спросила она небрежно, опустив сканер и просматривая столбики показателей на рабочем комфоне.

– Да, – ответил киборг глубоким глуховатым голосом. – Мне нечего было им сказать. Вы Мария?

– Профессор Бронски.

Нужно помнить, что перед ней не мужчина, а условно-живой. Это трудно.

– У тебя красивые глаза, Мария.

– Отключи последнее программное дополнение. Только базовые функции.

– Словно крыло птицы ресницы твои. Взмах. Я лечу, но и не могу управлять полетом.

– Это стихи? Тоже отключи. Мне нужны только базовые реакции, – Маша слегка подняла голос, демонстрируя, что недовольна.

– К чему приведет меня единственная слеза из твоих глаз, если лишь одно движение ресниц лишает рассудка?

– Так. Понятно, – Маша осмотрелась по сторонам, подозревая происки коллег.

– Розыгрыш? Кто в тебя это загрузил?

– Я много раз видел тебя издалека. Ты ходила мимо, не замечая моего взгляда. Наконец-то ты рядом.

– Интересно, как ты меня мог видеть? Через стену лаборатории? Или это опять стихи?

– Ты вся – поэзия, Мария, призыв губ и послание трепещущей жилки на шее… Мой взгляд на тебе словно плащ, расшитый любящей рукой, тебе не снять его, пока я не захочу.

– Ладно, хватит, – Маша сунула сканер в карман халата и задержала в нем дрожащую руку. – Завтра поговорим. Если услышу подобный бред, перепрошью тебя целиком, от губ до… сам знаешь… Передай шутникам, я оценила.

– Я буду ждать, – негромко произнес циклон, провожая ее взглядом черных

глаз.

– Охренеть, – тихо сказала Маша вслух, выходя из лаборатории. – Я знала, что коллеги меня недолюбливают, но это…! Чего они ожидали? Что я разомлею и решу испытать… особые функции секс-игрушки? Ах, как я зла!

Она добиралась домой по пробкам, раздраженная и… взволнованная, дома долго отвлекала себя рутинными делами, но голос киборга, декламирующий белые стихи, модные нынче в Сети, навязчиво звучал в голове.

Мит лежал на своей кровати в жилом модуле, улыбаясь и водя пальцам по губам. Милая девушка. Маленькое развлечение удалось. Возможно, получится его продлить. Для этого можно притвориться дефектным, пусть повозится, ему на потеху. Хотя… дело ведь не в потехе, она и вправду ему очень нравится. Но главная его цель – свобода, месть, настоящая смерть, а не подделка. А милая Мария – способ достичь поставленных целей. Очень… приятный способ.

Конец части 1.

Цикл «Падчерицы Вселенной».