Текст книги "Его сбежавшая Принцесса (СИ)"

Автор книги: Дарья Адаревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Глава 10. И как я мог в тебя влюбиться?

Снова путь. Снова дорога. Снова скачет бравый конь, а мы с Эдом рядом, прижимаемся телами друг к другу. На долю секунды я прикрыла глаза и представила, что все хорошо. Представила, что Эд не терял память, и он прижимает меня к груди не потому, что приходится, а потому что хочет этого. И в то же время все по-другому. Просто Эд другой.

– Не понимаю, как мы могли с ним поладить, – приговаривал Эд, – мы точно можем ему верить?

– Август, – я ударила его по плечу, – хорошо, что Медведь не слышит. Ты бы разбил ему сердце.

– У Медведя, которого помню я, нет сердца.

– И все же его план хорош.

– Хорош, как же…

Эд остановил лошадь, нагнулся, посмотреть мне в лицо.

– Ты понимаешь абсурд ситуации? – спросил он, – мы едем к какому-то таинственному леснику за какими-то особенными семенами, из которых вырастет растение с плодами. И не простыми плодами, а плодами, которые будут шуметь и сотрясать землю, и создадут иллюзию землетрясения, чтобы напугать горожан до полусмерти и снять гипноз. И все это придумал Медведь, пока сидел в медвежьей шкуре. Почему мы должны делать, как он придумал?

– Потому что ты не придумал ничего лучше.

Эд насупился, пришпорил коня.

– И как я мог в тебя влюбиться, – приговаривал он, – ошибка какая-то, точно ошибка.

Он снова обернулся на меня.

– Еще и брюнетка. Не люблю брюнеток.

Вот так новость! Он просто не знал, как меня еще оскорбить!

– Не люблю брюнеток, не люблю, – все приговаривал Эд.

– На себя посмотри, – ухмыльнулась я.

Эд нахмурился, поскакали быстрее.

– Этого я тоже не понимаю. Зачем волосы покрасил. По любому, это чужая идея. Какой-нибудь девчонки.

Наверное, это была идея Аники. Я вздохнула. Что с моей подругой, я не знала. Так же, как не знала, что с Великаном. Ничего, расколдуем город и все наладится. Расколдуем и спасем наших друзей.

– Как шут теперь хожу, – возмущался Эд, – надо отрезать эту крашенную часть, и нормально будет.

Я усмехнулась. Это он еще не видел себя с лохматой черной бородой, такого удара он бы не перенес.

– Хоть на себя буду похож, – продолжал Эд, – что думаешь?

Еще и совет спрашивает? Я посмотрела на его длинные темные кудряшки. Кудряшки Эда, в которого я влюбилась. Кудряшки моего Эда. Да, светлые корни отрастали. Да, уже стало заметно, что волосы крашены. Но я не хотела, чтобы этот семнадцатилетний мальчишка, поселившийся в теле Эда что-то менял.

– Делай, что хочешь, – бросила я.

– Какая ты странная, сначала говоришь, что мы женаты с тобой, а потом начинаешь вести себя так, словно тебе все равно на меня.

– Август, – выдохнула я, – может, мы просто молча будем скакать?

– И разговаривать со мной не хочешь.

Я снова вздохнула. О чем с ним можно разговаривать? Он либо возмущается, либо осуждает кого-нибудь, либо говорит о том, как сильно ненавидит своего отца, как сильно ненавидит Медведя, как сильно ненавидит меня. Уж лучше молчать, чтобы окончательно не портить впечатление о семнадцатилетнем Эде.

– Извини, – неожиданно сказал он.

Я опешила. Извиняется? С чего бы!

– И за что просишь прощение?

– Я попросил, разве этого мало?!

– Ты наговорил мне много гадостей, уточняю, за что именно извиняешься.

Эд закипал. Он ускорил лошадь, и замолчал. Оно и к лучшему. Будем молчать. Я почувствовала, что слезятся глаза. Какое странное ощущение. Эд вроде живой, он вроде рядом, и я ему вроде как даже нравлюсь в самом извращенном понимании этого слова. Вот только он мне уже не нравится. Необычно. Я точно знала, что люблю его. Люблю всей душой. Но вместе с тем, он мне не нравился. Я ненавидела себя, ненавидела его, ненавидела несправедливый мир.

– Как мы с тобой познакомились? – спросил Эд, – не представляю условия, при которых ты могла бы мне понравиться?

Рассказывать совсем не хотелось. Уж точно не после такого дурацкого тона. Я откашлялась, придвинулась к уху Эда и крикнула ему на это ухо.

– Не люблю, когда меня оскорбляют!

Лошадь ушла в сторону, Эд сам чуть не упал с лошади.

– Совсем полоумная! – крикнул он, хватаясь за ухо, – кричать-то зачем было?

– Чтобы ты услышал.

– Я ж не глухой!

– Правда? Не глухой?!

Внутренний голос шептал мне: «Будь снисходительной, он всего лишь ребенок!», но что я могла поделать с собой, если этот ребенок выглядел, как человек, которого я люблю, но был невыносим?!

В тот миг я осознала, что мы не будем счастливы вместе. Это нереально. Этот Эд совершенно другой человек, это даже не Эд, это Август. Я посмотрела на свой шрам, погладила его большим пальцем. Вздохнула. Казалось, что я бросаю его, предаю. Ведь на самом деле я предавала его. Но, а что оставалось делать? Терпеть выходки несносного паренька? Или ждать, когда он вырастет? Как же хотелось, чтобы вернулся Эд. Мой Эд. Как же хотелось снова обнять его, снова поцеловать, снова быть вместе. Снова ощутить бесконечное спокойствие и восторг. Как же хотелось!

Мы притормозили у маленькой избушки. Эд спрыгнул сам. Отошел. Постоял, постучал ногой, вернулся ко мне.

– Я помогу слезть, – сказал он.

– Не стоит, герой.

– Опять приказываешь мне!

Эд насильно помог мне слезть с коня. Нет, он просто снял меня, и вместо того, чтобы поставить на землю, стоял со мной на руках и рассматривал мое лицо. Сердце замерло. В этот миг он напоминал моего Эда. Тот же внимательный взгляд. Все то же. Не отдавая себе отчета, я протянула к нему ладонь, дотронулась до шрама, проходящего через бровь. Пробежалась пальцами по-другому, поранившему щеку сбоку лица. Ничего, шрамы небольшие. Могло быть и хуже. Пройдет пара месяцев, и вообще не будет заметно. Но вот следы от укусов на шее останутся навсегда.

– Чего делаешь? – спросил Эд, и испортил все.

Ну зачем! Зачем ему понадобилось открывать рот? Зачем понадобилось все портить!

– Зачем рассматриваешь меня?

– Хочу и рассматриваю.

Эд покачал головой, поставил меня на землю. Мы стояли перед маленьким домиком. Домик этот выглядел устрашающе. Стены во мху, деревянная дверь подгнивает. Эд постучал.

Ничего. Он постучал снова. Снова ничего. Тогда мы просто открыли дверь и застыли. Стены, обвитые вьюном или еще какой странной травой. Дымящиеся склянки. Сломанный стол. Разбросанные по полу книги. Но хозяина в домике не было.

– А закрывать двери на ключ он не пробовал? – проворчал Эд.

Снова жаловался. Снова ворчал. Каждый раз, когда Эд открывал рот, я разочаровывалась с нем все больше.

– Что ж ты всем недоволен, – вздохнула я, – ну не хочет человек закрывать двери на ключ, ну и не надо.

– Вообще ничего не боится.

Мы прошли в дом. И как только наши ноги коснулись ковра, послышался щелчок, и ковер в одно моргание сложился. И вместе с ним сложились и мы. Мы упали на пол, завернутые в этот несчастный ковер, прижатые друг к другу вплотную. Слишком близко, так, что я не могла понять, чье сердце так громко колотится. Мое? Или же сердце Эда? Я дернула ногой.

– Больно! – заворчал Эд.

– Надо выпутаться.

Но выпутаться не получалось.

Глава 11. Мы один человек!

Мы смотрели друг на друга и злились. Оба злились. Нет, нельзя нам так долго находиться в таком близком положении. Нельзя. Часть меня хотела слиться с Эдом губами, а часть соображала, что рядом не мой Эд, а другой. Но мы лежали лицом к лицу, прижатые. Я ощущала тепло чужого тела. Ощущала его дыхание. Его запах в конце концов. На лицо падали черные кудряшки. Эд прижался лбом ко мне. Как знакомо. Он прижимался так ко мне раньше. В глубине души зародилась надежда, что, если сейчас здесь к нему вернулась память. Слишком уж они похожи… слишком одинаковые…

– Донна, – прошептал Эд.

Как тогда. Он любил выдыхать мое имя. И я это любила. Сердце забилось быстрее.

– Эд, – прошептала я в ответ.

Он потерся своим лбом о мой. Я улыбнулась. Забавно вышло. Забавно. Мы посмотрели друг другу в глаза. Взгляд. Это был его взгляд. Уверенный, хитрый, одновременно задорный и печальный. И Эд поцеловал меня, а я ответила на поцелуй. Мир испарился. Все стало неважным. Перестал давить ковер, в который мы были завернуты. Перестал быть твердым пол, на котором мы лежали. Я чувствовала его губы на своих губах, и это главное. Страстный поцелуй, как после долгой разлуки. Я вдохнула. И он вдохнул.

– Донна, – прошептал Эд.

– Эд…

И мы снова слились в поцелуе.

– Август, – неожиданно прошептал Эд.

– Что? – выдохнула я.

И в голове прояснилась. Я закрыла рот. Сжала челюсти. Нет, никакая память к нему не вернулась, а я только что целовала семнадцатилетнего мальчишку. Какая глупая. Какая наивная. Какая доверчивая.

– Ты обманул меня, – заявила я.

– Как же? – ухмыльнулся Эд.

– Я думала, ты это он.

– Нет никакого его и меня. Мы один и тот же человек!

Как бы не так! Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Слезы, главное сдержать подступающие слезы. А это не просто. Обманщик. Предатель. Я же на самом деле поверила…

– Ты обижаешься на меня! – сказал Эд, – обижаешься за то, в чьем я не виноват.

– Ты не должен был меня целовать.

– Почему?

– Ты не имел права!

– Ты моя жена!

– А не ты ли еще утром обвинял меня в том, что я заворожила тебя?

– Может и так, – согласился Эд, – но это ничего не меняет. Я захотел тебя поцеловать и поцеловал. Почему нет?!

Я отчаянно рассмеялась. Меня словно ломали во второй раз. И снова меня ломал Эд.

– Потому что ты – не он, – сказала я.

– Да что? Что со мной не так?!

– Ты, – я подвирала слова, – ты просто другой. Полностью другой. Вы как два разных человека.

– И чем же мы отличаемся?

Я хотела уйти от этого разговора, хлопнуть дверью и запереться в какой-нибудь отдельной комнате. Но мы лежали, свернутые в ковре, и не могли пошевелиться. Приходилось отвечать.

– Ты грубый и нахальный, – сказала я, – ты постоянно споришь и жалуешься. Эд, мой Эд не жаловался, он был веселым и ответственным. Он… он подбирал к людям ключик и мог договориться. Он руководил другими. За ним хотелось идти.

– А за мной не хочется?

– Не хочется.

Эд нахмурился, закусил губу. Неужели обиделся? Да точно обиделся!

– Ты гордый и считаешь себя лучше других, ты не спешишь понимать окружающих, – продолжила я, – ты эгоист, Август.

– Не правда.

– Правда.

– Ты не понимаешь, ты деревенская, вот и не понимаешь таких простых вещей…

– А еще ты вечно меня обзываешь и обижаешь, – перебила я, – ты всегда обижаешь меня. Умудряешься обидеть каждым словом.

– Но я не хочу.

– А получается.

Недолго мы молчали, пока Эд не заговорил снова.

– Это все? В остальном мы одинаковые?!

Как бы не так!

– Эду, моему Эду больше нравилось, когда его звали Эдом, а не Августом. Ему нравилось быть на одной волне со своими людьми, а еще он был вежлив даже к простой кухарке.

– Оно и видно, – пробормотал Эд, – конечно был вежлив к простым людям, раз в тебя влюбился.

– Ну вот ты опять пытаешься меня обидеть!

И, не будь я на самом деле принцессой, я бы, возможно, даже на это обиделась. Но так как принцессой я все-таки была, то пришлось лишь играть обиду.

– Хорошо, – выдохнул он, – можешь звать меня Эдом. Все зовите так. Не Августом. Я привыкну.

– Ты меня не слушал. Не в этом же дело!

– А мне кажется, что в этом. Привыкла звать своего Эда Эдом, так и зови меня им. Ничего, я потерплю.

Я закрыла глаза, чтобы не видеть его. Хорошо, значит я все-таки нравлюсь этому Эду-Августу, вот только приятнее от этого не становилось.

– Ну что ты вздыхаешь! – возмутился Эд, – мы один и тот же человек, и скоро ты это поймешь!

Я вздохнула снова.

– Ну чего? Говоришь, это я всем недоволен, а сама-то? Что?!

– Просто ты не он! – крикнула я, – ты выглядишь, как он, порой даже смотришь, как он… А потом открываешь рот и становишься совсем другим.

И каждый раз, когда так происходит, я чувствую себя обманутой. Но этого говорить я не стала, чтобы окончательно не разбивать мальчишке сердце. Эд-Август скривил рот и закрыл глаза. Все. Теперь точно обиделся.

– Ты хотел правды, я сказала правду, – пробурчала я.

– Ненавижу его! Ненавижу этого Эда!

– А я его люблю, – прошептала я.

Глава 12. Нужна помощь!

Мне уже было плевать, что из себя представляет обитатель этой ужасной хижины. Главное, чтобы он пришел и вытащил нас из ковра. Напряжение нарастало. Теперь мы не разговаривали друг с другом. Лишь лежали и тихонько злились. Я на паршивца Августа, Август на Эда. На свою будущую версию.

– Гости? Неужели гости! – послышался долгожданный голос старика.

Наш спаситель от неловкости. Я попыталась поднять на него глаза, но ничего не увидела.

– Такие молодые, а уже вторгаетесь в чужие жилища, – продолжал старик.

– Мы пришли за помощью, – сказала я.

– Да уж, теперь-то вам точно нужна помощь! Понравились мои ловушки?

– Очень, – хором откликнулись мы с Эдом.

Стало мерзко. Мы же на самом деле говорили хором. Но в тот момент я знать его не хотела, а себя чувствовала предательницей.

– Нам нужны семена шум-гороха, – сказала я, – за ними мы и пришли.

– Шум-горох? Давно ко мне за таким не приходили, давно.

Я слышала, как скрипнул стул – старик сел, облокотился на спинку.

– Вы напугаете шум-горохом всю округу.

– Да, для этого он нам и нужен, – подал голос Эд.

Уж лучше бы он молчал. Нет, этот Эд-подросток словно специально делал все, чтобы испортить дело. Вмешивался в разговоры, выкрикивал.

– Как это для этого и нужен? – удивился старик.

– Хотим напугать всех в городе!

Дурак! Какой же он дурак! Теперь нам точно никто этих семян не даст!

– Вы знаете, что творится в столице? – спросил Эд.

– Не знаю.

– Ну конечно, откуда вам? Сидите тут, обложившись склянками и книгами, и до окружающего мира Вам и дела нет.

Молодец, Эд. Давай, оскорби еще человека, который мог бы нам помочь. Давай! Хотелось его ударить.

– Мой друг хотел сказать, – начала я, – хотел сказать, что в столице беда. Старший королевский советник – Звездочет захватил власть и загипнотизировал весь город. Мы хотим снять гипноз. Для этого и нужен шум-горох.

– Сильные эмоции, значит?

– Все верно. Пожалуйста, Вы должны помочь городу.

Старик наклонился, и мы увидели его длинную серую бороду, заплетенную в три косички, седые брови и вытянутое лицо.

– Почему именно вы двое? – спросил старик.

– Потому что… – я подбирала слова. Нужно было сказать первой, пока Эду не придет чего-нибудь на ум, – потому что…

– Кто-то должен, – все-таки ответил Эд, – давайте нам семена и уйдем мирно.

Старик поднял голову, снова сел.

– Вы любите загадки?

– Нет.

– Да.

Ну, конечно, Эд любит загадки! Кто бы сомневался?! А может он специально говорит все, что угодно, лишь бы меня позлить?

– Я тоже люблю загадки, – промурлыкал старик, – отгадаете, дам вам семена.

– Давай, вызов принят!

– Подождите-подождите, – опомнилась я, – Вы, может, сначала вытащите нас из ковра?

– Чтобы вы напали на меня и отобрали шум-горох силой? Или сбежали и лишили меня такого развлечения?

Совсем спятил старик. Развлекается? Я выдохнула, зло посмотрела на Эда.

– Чего? – насупился он.

– Ничего.

– Это ты ведешь себя, как ребенок, – прошептал Эд, – злишься на всех и жалуешься.

– Я не жалуюсь.

– Про себя жалуешься. Я вижу гримасу на твоем лице!

– Какую гримасу?

– Гримасу, которая говорит: «Уберите от меня этого ребенка!». Или еще одну: «Сумасшедший старик, зачем загадки придумал?»

– Ты кого сумасшедшим назвал? – подал голос старик.

– Это не я, это Донна так подумала.

Я закипала. Как он мог стать таким раздражающим. Заявился в тело Эда и ворует наше с ним время!

– Раз вы у нас читаете мысли друг друга, – начал старик, – тогда вот вам первая загадка.

Старик подошел ближе, дернул за край ковра, освобождая руку Эда. Ту самую руку со шрамом. Дал ему перо и лист бумаги.

– Готовься писать! Ты же умеешь писать?

– Конечно, умею.

– Тогда запиши ответ на мою загадку. Самая красивая женщина на свете.

– Что? Мне просто записать, да? Просто записать ту, которую считаю самой красивой?

– Именно так, – согласился старик, – а ты, девушка, не подсматривай.

– Да пускай смотрит, все равно читать не умеет, – бросил Эд.

– Не умеет? – ухмыльнулся старик, – ты точно не умеешь читать?

По телу пробежали мурашки. Старик говорил так, словно знает о нас больше, чем показывает.

– Постой, сколько загадок будет? – вспомнила я.

– Семь.

– Почему не три? – спросил Эд, – в сказках всегда три.

– Потому что вам не обязательно отгадать все мои загадки, важно отгадать большую часть.

– А попытки?

– Три попытки.

Эд закончил писать, передал лист старику. Мне так и не удалось подсмотреть.

– А теперь твоя очередь, девушка, – сказал Старик с улыбкой.

– Так она же не умеет писать! – напомнил Эд.

Я понимала, что он хочет, как лучше, но все равно становилось обидно. Человек с лицом и интонациями моего Эда делал и говорил то, что мой Эд никогда в жизни бы не сделал и не сказал.

– Девушке и не придется ничего ни читать, ни писать. Только угадать то слово, которое написал ты.

– Мы что должны мысли друг друга читать? – закипела я.

– Да, – ответил хитрец-старик, – это несложно. Давай, три попытки.

Я сосредоточилась. Посмотрела Эду в глаза. Знала, что он не может подсказать, даже шепнуть подсказку не может. Старик за всем следит, все слышит. А я все смотрела ему в глаза и думала-думала-думала. Кого же он считает самой красивой женщиной? Кого считает самой красивой женщиной семнадцатилетний мальчишка? Какую-нибудь заграничную принцессу, чьи портреты развешены по дому? Да кто угодно там мог бы быть! А, может, он написал мое имя? Нет-нет, так бы поступил мой Эд, прежний Эд. Я глубоко вдохнула. Зажмурилась.

– Ну же, кто самая красивая на свете? – поторопил старик.

Пожалуйста, Эд, пусть в тебе окажется хоть что-то от другого тебя. Пожалуйста, пусть сработает.

– Мама, – выдохнула я.

– Это твой ответ?

– Да, мой ответ: мама.

Эд ухмыльнулся. И что это значило? Он доволен или издевается? Хотелось его ударить. Как же хотелось его ударить!

– Правильно, – ответил старик, – один-ноль, в вашу пользу. Теперь задача усложнится.

И он передал лист мне.

Глава 13. Нарисуй свободу

– Донна не умеет писать! – повторил Эд.

Что за глупости? Я и сама не понимала, почему он так решил. Деревенщиной он меня считает из-за того, что я хожу в деревенском платье, заплетаю волосы в две косы, и не привередничаю, когда дают грибной суп. А всех жителей деревни, видимо, Эд считал безграмотными. Вот он удивится, когда узнает, что я принцесса. Если узнает.

– Рисовать-то она умеет? – захихикал старик и положил лист бумаги передо мной.

Он чуть ослабил ковер-ловушку, так, чтобы я смогла высунуть руку.

– Нарисуй свободу.

Я подняла на него недовольный взгляд.

– Как можно нарисовать свободу?

– Как чувствуешь!

Я застыла над листком. Нарисовать свободу?! Свобода – это ведь на самом деле нечто, что нельзя изобразить, лишь ощутить. И все же моя рука начала рисовать.

– Так-так, посмотрим, – старик забрал мой рисунок, улыбнулся, – не ожидал от тебя, девушка, не ожидал.

– Что там? – завертелся Эд.

– Тебе и надо угадать. Что нарисовала твоя спутница?

Мы встретились взглядом, и я стала мысленно рисовать в голове картинку, словно мы на самом деле могли общаться мыслями.

– Свобода, свобода, – бормотал Эд, – что для тебя может быть свободой? Что может быть свободой для такой, как ты?

Такой, как я? Таких, как я больше нет. Я горько усмехнулась. Спасибо, Август, за то, что в очередной раз напомнил мне, что ты не Эд. Не мой Эд.

В голове не укладывалось, что это один и тот же человек, просто другого возраста. Как бы ни поменялся характер Эда за эти семь лет, что-то да должно было остаться неизменным. Внутренний стержень, душа. Что-нибудь.

– Ну пусть будет река, – сказал Эд.

Эх, надо было рисовать реку. Но у меня не было лишнего времени подумать, я рисовала то, что первое пришло на ум. И это точно была не река.

– Ну тогда поле, – продолжал Эд, – бесконечное поле и голубое небо.

– Нет, – усмехнулся старик.

Надо было нарисовать поле. Надо было нарисовать поле!

– Да что ты нарисовала? – возмутился Эд.

Так сильно возмутился, что мы нечаянно столкнулись лбами.

– Что с тобой не так? Для всех людей свобода это поля или реки. Что может быть более свободным!

Я закрыла глаза. Да, могла бы быть более очевидной. Могла бы… Но и Эд мог бы угадать. И он бы угадал, будь он тем самым, моим Эдом. Точно угадал бы, с первой попытки. Угадал бы быстрее, чем я бы закончила рисовать.

– Да ты ничего и не видела больше, – продолжал Эд, – жила в своей деревне. Там только леса, луга, поля. Что для тебя может быть свободой.

Надо было все-таки признаться ему, что я принцесса Македония. Надо было признаться.

– Пусть будет ночное небо, – предположил Эд.

– Не верно, попытки закончились, – объявил старик, – один-один. А игра так хорошо начиналась.

Мы с Эдом уставились друг на друга злые и недовольные.

– И что это было? – спросил он.

– Танец, – чуть слышно ответила я, делая глубокий вдох.

Я думала, мы сейчас совсем рассоримся. Думала, Эд начнет ругаться, потом я не сдержусь и начну ругаться в ответ… Но Эд рассмеялся. Я даже на секунду замерла. Рассмеялся?!

– Не ожидал, так не ожидал! – сказал он, – а ты полна загадок, Донна.

Я сглотнула. Эд… так мог бы говорить мой Эд.

– Не расстраивайся, юноша, – послышался загадочный голос старика, – женщины всегда угадывают мысли мужчин лучше.

– Это точно! – согласился довольный Эд, – давайте следующую загадку.

– Сколько будет семьсот семьдесят девять плюс две тысячи сто пять?

– 2884 – ответил Эд тут же.

Да, все верно. 2884, я тоже посчитала.

– Верно, – откликнулся недовольный старик, – не ожидал, что такие, как вы смогут считать в уме. Даже не был уверен, что вы умеете считать больше десяти.

Мы ухмыльнулись одновременно, как злодейская команда. Ухмылка Эда превратилась в приветливую улыбку, а моя в невеселый выдох.

– При какой температуре кипит вода?

– Сто градусов.

Эд посмотрел на меня самым самодовольным взглядом на свете. Мол, смотри, какой я молодец. Принц все знает. Вот только я тоже все это знала. Молодец, как же!

– В чем особенность болот истины?

– Ни в чем, это выдумка! – крикнул Эд с противной улыбочкой.

– Вообще-то они реальны, – перебила я, пока старик не засчитал нам поражение, – болота истины засасывают лжецов. Тех, кто говорит правду, оставляют на поверхности.

– Как ты себе это представляешь?

– Однажды я покажу тебе.

– Ну, конечно.

Старик нажал на рычаг, нас начало медленно поднимать с пола. И вот мы уже стоим, такие же связанные, но в другом положении.

– Ты видела болота истины? – спросил старик.

– Видела!

– Где?

– Напомню, мы ответили правильно на четыре ваших вопроса. Это больше половины. Вы обещали дать нам семя.

– Ответ на последний вопрос я не засчитываю, – махнул рукой старик.

– Я же ответила!

– Твой приятель ответил раньше. И его ответ был неверный.

– Поверить не могу, – бормотал Эд, – мы сейчас всерьез обсуждаем, что болота истины существуют. Поверить не могу.

– Где оно?

– Это Ваш вопрос? – спросила я, – если отвечу, Вы нас отпустите? Вы дадите нам семена шум-гороха?

– Да.

– Тогда сначала отпустите.