Текст книги "Его сбежавшая Принцесса (СИ)"

Автор книги: Дарья Адаревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Глава 37: Мы еще покрим этот мир. Мы будем счастливы

Радовало во всем происходящем только одно. Только то, что умрем мы с Эдом, как в сказках, в один день. Долго у нас не вышло, но хотя бы счастливо. В какой-то момент Эд перестал сражаться, он бессильный повалился на землю и повернул голову на меня. И зашептал. Я изо всех сил попыталась улыбнуться ему. Дать поддерживающую улыбку. Но с улыбкой никак не выходило. Никак. Зато я смогла разобрать, его шепот.

– Люблю тебя.

Я закрыла рот ладошкой и вздрогнула всем телом.

– Я тоже, – прошептала я, – я тоже тебя люблю.

Но он не слышал, не мог слышать.

Волки оставили Эда, обратили внимание на меня. Драться. Я тоже решила драться.

– Ну давайте, гады, – выплюнула я, – что б вам подавиться.

Тут зарычал медведь. Конечно, еще медведя нам сюда не хватало. Но тут в голове прояснилось. Медведь. Наш Медведь! Видимо, он услышал свисток и пришел. Нашел нас. Слишком быстро. Неожиданно быстро.

Слезы вмиг остановились, я смотрела, как большой бурый зверь лапой вступил в хватку с волками. Сердце билось быстро – быстро. Я подползла к Эду, и увидев его, испустила истошный вопль. Весь израненный. Одежда в клочья. Кровь заливает глаза. Испуганная до полусмерти, я приложила ухо к его груди. Не бьется. Может, просто я не услышала. Приложила снова. Тихое – тихое… тук – тук, тук – тук…

– Эд, – выдохнула я, – что ж ты меня, как пугаешь.

Мне в спину уперлось что – то. Медведь. Он сунул голову к Эду. Принюхался. Тряхнул головой. Я заметила, что и его пасть тоже в крови. Потом обернулась на мертвых волков и твердо решила больше никогда не спать на боку.

– Тут надо врача, – сказала я.

Медведь снова мотнул головой.

– Чего мотаешь? – разозлилась я, – он еще дышит.

Медведь лег ко мне на колени и тихонько зарычал.

– А ну поднимайся! – затолкала его я, – надо в деревню. Там должны быть доктора.

Медведь не шевелился.

– Он твой друг! – закричала я, – мы должны его спасти!

Медведь легко тронул меня лапой по голове. Тронул снова. И снова.

– Да что с тобой не так!

Я поняла, он гладит меня, пытается успокоить. Но мне не нужно успокоение, нужна помощь! Я снова положила голову Эду на грудь. Снова послушала удары сердца. Тихие – тихие, слабые – слабые. Он жив. Жив.

– Я положу Эда к тебе на спину, и мы поедем в деревню, – сказала я, – там ему помогут.

– Донна, – Эд разомкнул губы.

Я облегченно улыбнулась и взяла в руки его лицо.

– Эд! Все будет хорошо. Мы живы. Живы. Ты и я. Все хорошо.

– Прости…

– Нет, что ты, все хорошо, – тараторила я, – все пройдет, ты поправишься. Поправишься и мы отправимся в Литвудское королевство.

– Да, – выдохнул Эд.

– Конечно, а теперь нам надо тебя перетащить.

– У меня позвоночник сломан.

– Что?

Я замерла. Нет. Нет же. Это не правда. Эду только так кажется. Ничего не сломано. Все в порядке. Все в порядке.

– Пришел Медведь, – продолжала я, – мы положим тебя ему на спину и повезем в деревню, там тебя вылечат.

– Донна…

– Что, Эд? Что такое?

Он разомкнул глаза, поднял на меня уставший, обреченный взгляд.

– Ты потрясающая, Донна, – сказал он, – и сильная. Ты справишься.

– Конечно справлюсь, и ты справишься. Мы вместе справимся.

– Береги ее, – сказал Эд Медведю.

Медведь тихонько зарычал.

– Ты что прощаешься? – ужаснулась я, – Эд, нет! Все будет хорошо, я спасу тебя.

– Тихо – тихо, – выдохнул Эд, – ты должна послушать меня.

По щекам лились слезы, а губы мои улыбались безумной, отчаянной улыбкой. Я понимала. Все понимала. Эд умирал. Ему никак не помочь. Сломан позвоночник. Все в крови. Его даже перетащить нельзя.

– Слушай, – повторил Эд.

– Хорошо, – я гладила его по голове, – хорошо, говори.

Сердце разрывалось на части. Оно рыдало. Оно вопило. Но я должна была оставаться сильной. Должна.

– Возвращайтесь с Медведем в наш штаб. Туда должны будут прийти Дор и Кол.

– Мы вернемся вместе!

– Просто слушай, – Эд закашлялся.

Кашлял кровью. Сердце сжалось. Нет… Нет… Он умирал. Я набрала в легкие побольше воздуха. Выдохнула. Вдохнула снова.

– Держись вместе с ними. Попасть в Литвуд не выйдет, так что просто отошлете туда сообщение.

Эд шумно вдохнул и зажмурил глаза. Боль. Как же ему больно. В тот миг больше всего на свете я хотела забрать его страдания. Я бы вытерпела все.

– Донна, прости, что так вышло, – выдохнул Эд, – прости…

– Ты не виноват.

– Спасибо, что ты есть…

– Ох, Эд…

Он закрыл глаза, прижала к нему крепко – крепко, словно своими объятиями могла забрать хотя бы малую частичку его боли.

– Не смей умирать, не смей, – шептала я.

– Поздно…

– Все будет хорошо, – продолжала я, как заведенная, – мы еще будем сидеть у костра и рассказывать истории, мы будем лежать на траве и целоваться, мы будем танцевать Эд. На всех балах. Мы покорим весь мир. Мы еще будем счастливы.

Эд молчал.

– Однажды ты покажешь мне Литвудское королевство, – говорила я, – покажешь, где ты вырос, сводишь на могилу матери. А я познакомлю тебя с Илинной, с моей дорогой Илинной. Правда?

Эд молчал.

– Мы погостим в той деревушке, увидимся с женщиной, которую спасли, ты отчитаешь Инквизитора за то, что из него вышел плохой староста деревни… Мы еще будем… мы еще…

Эд молчал.

Глава 38: Моя душа – твоя душа

Лицо в слезах. Голова трещит. Мир побелел. Я думала, что если засну, то все закончится. Надо просто лечь рядом с Эдом и заснуть. Я прикрыла глаза. Легла. А потом на меня надавило что-то мохнатое. Лапа. Мохнатая лапа.

– Медведь, не сейчас.

Он зарычал.

– Подожди, Медведь…

Он зарычал снова, затолкал меня в бок. Это злило. Как же сильно это злило. Почему он не мог отвязаться и просто оставить меня с Эдом. Я резко села. Уставилась на медведя.

– Ну чего тебе? – закричала я, – ты не видишь, он мертв! Эд мертв!

Медведь подошел ближе. Положил голову Эду на живот. Закрыл глаза.

– Я не сказала ему, что люблю, – прошептала я, – не извинилась за свои обиды, за обман… Я должна была как – то помочь, а я просто стояла и смотрела.

Медведь зарычал снова. И я обняла его. Зарылась лицом в медвежью шкуру. Внутри было так пусто, будто у меня выжгли душу. Надо было идти. Самое разумное – до деревни, и оттуда – до лагеря, но я не хотела. Просто не представляла, как появлюсь у ворот и попрошу о помощи. Мне придется сказать, что Эд умер.

– Это несправедливо, так несправедливо! – закричала я, – несправедливо!

Медведь зарычал вместе со мной. Тут в голову ударила внезапная мысль. Легенда. Старинная легенда про красную реку. История, которую я рассказывала в первый день посиделок у костра. История про несчастных влюбленных, про кровь и клятвы, про исполнение желаний… Если болота истины оказались реальностью, то быть может красная река тоже реальна.

Я резко встала, вытерла слезы, глубоко вдохнула.

– Помоги закинуть Эда на твою спину, – сказала я Медведю.

Медведь лег, и я перекинула через него Эда. Было жутко, но я держалась.

– Теперь возвращаемся к реке, – скомандовала я.

Медведь, не понимающе уставился на меня.

– Есть легенда про соединение душ, – пояснила я, – мы оживим Эда.

Медведь зарычал.

– Не верь сколько хочешь, а я верю. И мы идем к реке.

Медведь снова зарычал.

– Мы должны попытаться. Я не принимаю возражений. Идем к реке.

Медведь стоял, не шевелился.

– За мной! – строго сказала я и отправилась в обратную сторону.

Дороги я не знала, но ноги шли сами. Возможно, не туда, куда надо. Но шли. Все же медведь смирился и направился за мной.

Шли всю ночь. Голова болела и кружилась. Несколько раз я выпадала из реальности. Ноги шли, мозг отключался. И все – таки появилась река.

– Давай его отмоем, да?

Медведь был согласен. Он зашел в воду, опустил Эда, я подбежала следом. Кровь засохла. Все было в крови. Я снова чуть не заплакала. Холодная вода. Только вчера мы смотрели на нее и обнимали друг друга, а сегодня я омываю его мертвое тело. Ничего. Светало. Солнцу плевать, умер кто или родился. Солнце встает каждое утро, хочешь ты этого или нет. Солнце просто есть.

Когда смысли кровь, я смогла оценить серьезность ран. Грудь и живот в длинных глубоких следах от когтей и в следах от зубов. Как же Эду было больно. Раны по всему телу. Ноги, руки, шея, лицо.

– Потерпи немного, – шепнула я Эду, – я тебя вытащу.

Вспомнила обряд единения душ. Медведь зарычал.

– Знаю, – ответила я, – если не получится, то я больше никогда не смогу полюбить. Я знаю.

Да, я хорошо помнила легенду. Влюбленная девушка связала свою душу с умершим возлюбленным, и на всю жизнь осталась одна. Я знала, как рискую, но было плевать. Не хотелось наносить Эду дополнительных ран, но выбора не было. Я полоснула ножом по его ладони, полоснула по своей и взяла Эда за руку.

– Моя душа – твоя душа, – шептала я слова из легенды, – мое сердце – твое сердце, станем мы едины ты и я. Красная река, оживи его, вытащи его душу за моей душой.

Я опустила наши сомкнутые ладони в воду. Ничего.

– Моя душа – твоя душа, мое сердце – твое сердце, станем мы едины ты и я. Красная река, оживи его, вытащи его душу за моей душой! – крикнула я снова.

И снова ничего.

– Возьми все, что хочешь! – орала я, – только оживи Эда!

За спиной рычал медведь, но было все равно. Все равно на весь мир, только бы Эд ожил. Все, что угодно, только бы он ожил.

– Вытащи Эда вслед за моей душой! Вытащи! Ну же!

И Эд резко вдохнул.

ЧАСТЬ 2. Глава 1. Полторы недели спустя

Полторы недели спустя…

Бывает открываешь глаза и не понимаешь, где ты, когда ты, с кем ты, живой или мертвый… Я смотрела на деревянную стену и пыталась сообразить, где нахожусь. Пять, может, десять минут лежала и просто смотрела. Мне мягко. Лежу на кровати. На мне сорочка. Чужая сорочка. В комнате пока темно. Значит рассвета не было. Я села. Голова тяжелая. Потерла виски. Легче не стало. Чесалась ладонь. Ну сколько можно! Рана должна была затянуться. Я посмотрела на свежий, розовый шрам. Только вчера содрала коросточку. Когда же заживет? Полторы недели прошло.

С туманом в голове я поднялась с постели, обернулась на спящего Эда. Он так и не просыпался. Да, я отнесла его мертвого к красной реке, я прокричала эти проклятые слова, связала наши души в конце концов. Да, после всего этого Эд задышал. Но он так и не проснулся.

– Может хватит спать, а? – проворчала я, – хватит, спящий красавец!

Эд, как и ожидалось, не ответил.

– Осталось совсем чуть-чуть, просто открой глаза и все!

Я подошла ближе, присела у его кровати. Раны Эда после битвы с волками потихоньку затягивались. На лице остались тонкие розовые полоски от когтей, и два небольших шрама поглубже через бровь и на щеке. Зато шее пришлось нелегко. След от волчьей пасти точно останется там навсегда. Жуткий след, такой, что каждый второй обязательно станет спрашивать: «Как же Вы выжили? Вам же перегрызли сонную артерию!». Ну и пусть спрашивают, главное, чтобы Эд очнулся, а все остальное уже неважно.

– Натерпелся же ты, – прошептала я, легко пробегая пальцами по каждому из шрамов.

Заметила, что у Эда отросла щетина. Светло-коричневая, в рыжину, никак не черная, какой выглядела его мохнатая борода. Надо будет его снова брить. Нечего лежать, обрастать.

– Ты не представляешь, чем мне приходится заниматься, – начала ругать его я, – я никогда не брила мужчин, никогда даже представить себе не могла, что буду это делать. Так что даже не думай сердиться за меня за пару ранок на подбородке. Даже не думай!

Эд и не думал. Он просто продолжал спать. Корни волос тоже отрастали. Золотистые, как на портрете. Спящий, безэмоциональный, сейчас Эд походил на себя с королевских портретов больше, чем когда-либо. Ушла жизнь и энергия, остались лишь правильные черты.

– Ну и что с тобой делать, Ваше Высочество! – зашептала я, гладя Эда по лохматой голове, – может, пробудишься от волшебного поцелуя?

Я знала, что нет, но все же легко коснулась губами его лба. Холодный. Холоднее, чем у обычного человека.

– Скоро к тебе вернусь, никуда не уходи, – бросила я, и, накинув на плечи платок, вышла из комнаты.

На маленькой кухне горел свет. Гнея пила горячий чай с баранками. Да, теперь я знала, как зовут ту деревенскую рыжеволосую женщину, которую мы спасли от казни. Гнея. И теперь она спасала нас. Гнее было около тридцати. Фигура средняя, лицо вытянутое, глаза большие и внимательные, губы пухлые и розовые. Свои остриженные перед казнью рыжие волосы она прятала под косынкой, из-под которой вечно выбивалось вперед несколько непослушных прядей.

– Донна, опять не спишь, – поприветствовала она меня.

– И ты не спишь, – заметила я, присаживаясь за стол.

– Я всегда так вставала. А ты, я чувствую, на самом-то деле любительница поспать.

Это правда. Раньше я любила поспать, но тогда я была принцессой и жила во дворце, там другие правила. Гнея поставила передо мной чашку горячего чая.

– Спасибо, – я отхлебнула. Тепло. Очень тепло. Кипяток протекал по горлу, согревая.

– Как он? – спросила Гнея.

– Без изменений. Спасибо, что дышит.

– Ты и так сделала невозможное. Девочка, да я даже не думала, что красная река на самом деле может оживлять мертвых. Раз оживила, значит и разбудит.

– Может быть…

– Знала бы ты, как я испугалась, когда увидела вас тогда, – продолжала Гнея, – смотрю в окно, а там медведь сидит. А рядом с медведем – девчонка. Донна, я ж даже не сразу поняла, что это ты.

– Не узнала значит, – я ухмыльнулась, – я и сама себя в последнее время не узнаю.

– Ты была в рваном зелено платье, лохматая и дикая. Еще в крови. Жуть.

Так и было, так что оставалось лишь кивнуть и сделать глоток горячего чая.

– Потом смотрю, – продолжила Гнея, – на спине у медведя лежит Эд, весь израненный, живого места нет.

Я вздохнула. Так оно и было. Так и было.

– А медведь не рычал, он сидел и ждал!

– Значит, больше всего тебя все-таки удивил медведь, – грустно улыбнулась я.

– Ну разумеется! – всплеснула руками Гнея, – где ты видела разумного медведя? Пиг рассказывал, что вы дружите с медведем. Но как в такое поверишь? Разве можно дружить с медведем? А мальчонка вечно что-нибудь выдумывает. Кто ж мог подумать, что медведи бывают разумные?

Я снова отхлебнула из чашки, взяла бублик со стола.

– Спасибо тебе, – сказала я, – нам было некуда пойти, а ты приютила, спасла. Спасибо.

– Да что ты! Не стоит даже.

– Правда спасибо.

Некоторое время мы пили чай молча.

– Что делать собираешься? – наконец спросила Гнея.

Я тряхнула головой. Не знала, не знала я, что делать.

– По нормальному, мне бы вернуться в наш лагерь и встретиться еще с двумя членами команды, – сказала я, – но ведь без Эда мы все равно ничего предпринять не сможем.

– Я так и не поняла, какое отношение вы имеете к политике? Зачем выслеживаете Звездочета? Жили бы и жили. Это не ваше дело.

– Кто-то должен.

Гнея улыбнулась и подлила мне чая.

– Вот на таких как вы и держится весь наш мир, – гордо сказала она, – вам до всего есть дело, всех хотите спасти.

Я не рассказала Гнее всей правды. Не рассказала о том, что принцесса, а Эд – принц. Да к чему это? Все равно делу не поможет, а ее отношение к нам может изменить. А я не хотела этого. Мне нравилось, что Гнея относилась ко мне, как старшая сестра к младшей. С заботой и покровительством, и теплотой.

– Так вот, не знаю, что делать, – продолжала я, – Звездочет перекрыл границы Литвудского Королевства, так что помощи оттуда ждать не придется. А ехать за подмогой на север – слишком далеко, да и не помогут они нам. Отношения не очень сложились. Не помогут.

– Как легко ты говоришь о политике.

– Что?

– Необычные вы, ребята, – сказала Гнея, – необычные лесные разбойники, уж точно.

Я усмехнулась и допила чай.

– Может, ты знаешь способ, как пробудить спящего? – спросила я, – может, у вас в легендах что-то написано…

– Все, что написано, ты уже перечитала.

– Точно-точно, пробормотала я.

– А нового я не знаю.

Гнея подошла к шкафу, подала мне мешочек с сухой ромашкой.

– Заваривай и пои, сил прибавляет, – сказала она, – сейчас ему главное – набраться сил, а уж потом организм будет готов и проснется.

В дверь постучали. Громко. Резко. Уверенно.

– Кого еще притащило? – вздохнула Гнея.

К двери мы подошли вместе, переглянулись. На всякий случай я взяла в руки скалку, готовясь если что – бить.

– Кто там? – спросила Гнея строго.

– Я! – ответил довольный мальчишеский голос, нет не совсем мальчишеский. Это был голос подростка. Хриплый, ломающийся.

– Один из друзей Пига, – пояснила Гнея, – чего они рассвета не дождутся? Неугомонные.

– Именем его величества короля литвудского Леопольда, я его младший сын и принц Юлий приказываю Вам…

– Ну что за шутки! – разозлилась Гнея, – до утра подожди со своими играми.

Да, теперь я узнала этот голос. И он принадлежал не деревенскому мальчишке. Я распахнула двери раньше, чем успела опомниться Гнея, и оказалась лицом к лицу с раскрасневшимся долговязым мальчишкой. Растрепанные черные волосы, длинные руки, удивленные глаза.

– Юлий, – выдохнула я, – что, во имя всего святого, ты тут делаешь?

Глава 2. Невеста моего брата!

– Невеста моего брата! – закричал радостный Юлия и бросился ко мне с объятиями.

– Донна, что происходит? – шепнула мне на ухо Гнея.

– Сейчас разберемся, – заверила ее я.

– Донна? Я думал, что тебя зовут…

– Меньше думать надо, – перебила я Юлия и потащила в дом.

Как же хорошо, что одет он был в простой дорожный плащ, ни капли не королевский, ни капли не богатый, обычный плащ. Я выдохнула. Быть может, нам еще удастся сохранить свои личности в тайне.

Пока Гнея возилась с чаем для гостя, я нагнулась к Юлию и зашептала:

– Зови меня Донной, а брата Эдом.

– Но почему? – не понял Юлий.

– Потому что здесь мы зовем себя так. Не раскрой нас.

– Попахивает изменой…

– Изменой кому?

– Не знаю еще, но попахивает!

Гнея поставила перед Юлием чашку чая, указала на бублики.

– Это все? – сморщился принц, – больше ничего не будет? Конфет хотя бы…

– Ешь, что дают, – сказала я.

– Чего, какая сердитая! Я к тебе со всей душой, а ты вот так.

– Границы перекрыты, как ты попал сюда? – строго спросила я.

– Так я же племянник, – Юлий обернулся на Гнею, – племянник сами знаете кого.

– И что?

– И видимо смог пройти потому, что во мне течет кровь Звездочета, – Юлий закусил губу, – прости, проговорился.

– Звездочета? – ахнула Гнея, – того самого Звездочета, который загипнотизировал всю столицу. Я ничего не понимаю.

– Я тоже, – сочувственно покачал головой Юлий, – все с ума посходили. Отец сказал, что надо предупредить Ав… Эда, я хотел сказать, надо предупредить Эда, – довольно посмотрел на меня, – но никто выйти не мог, а я мог. Вот я и сбежал.

– А как нашел нас?

– Так по крови.

Мы с Гнеей не поняли.

– Глупые Колларийские женщины! – закачал головой Юлий, – ничего не знаете.

– За языком следи! – я дала Юлию подзатыльник.

– Ладно, ладно, – пробормотал мальчишка, – я поясню.

Он снял с пальца перстень, положил на стол.

– Это как карта, – сказал он, – тут отмечаются все люди твоей крови, чистой Колларийской крови, это побрякушка только для, – замялся, снова посмотрел на Гнея, – только для нашего самого обычного, ничем не примечательного рода.

– Продолжай.

– И я вижу всех наших, – продолжал Юлий, – и просто иду, как по карте, так и пришел сюда.

Я отметила, что это хорошее изобретение. Кольцо-карта. И маленькое, и удобное.

– Только барахлит что-то, – сказал Юлий, – боялся, что не найду.

– Барахлит?

– Он показывает здесь двоих нашей крови.

– Двоих?

– Странно, вот и я о том же. Двое могут быть только если…

Мы одновременно переглянулись.

– Ты что беременна? – ахнул он.

Я застыла.

– Беременна? – подхватила Гнея.

И тут до меня дошел смысл сказанных слов. Я закашлялась, схватила со стола чашку с чаем, запила.

– О, бедная девочка, – причитала Гнея, – ничего, мы справимся. Я буду рядом.

– Я стану дядей! – радовался Юлий.

– Так, стоп, – сказала я, когда вернулся дар речи, – никто не беременный. То есть, я не беременная.

– Точно-точно?

– Точно, Юлий.

– У вас что ли не было того-этого?

– Юлий, помолчи! – сказали мы хором с Гнеей.

– Да все, все, – поднял руки Юлий, – но я не понимаю тогда, откуда у меня тут взялась вторая точка, – задумался снова, – может, вы пожениться успели?

– Нет.

– Точно-точно?

– Юлий! – и тут я осеклась, заметив шрам на ладони.

Что я там кричала на красной реке? «Твоя душа– моя душа, мое сердце– твое сердце…». Я связала наши души, но ведь это не одно и то же со свадьбой. Или одно и то же?

– Да нет, – сказал сам себе Юлий, – это так не работает. Свадьба же не связывает воедино вашу кровь и ваши души, это просто формальная штука.

– Вообще-то, Юлий, – медленно сказала я, – это все-таки моя отметка на твоем кольце.

– Не понял.

– Так вышло, что я связала наши с Эдом души.

– Связала души? Так вообще бывает?

– Бывает.

– Что за ерунда! – Юлий встал из-за стола, – я спрошу у Эда. Где он, кстати?

– Он не ответит тебе.

– Пусть только попробует! Где он?

Я выдохнула и, тряхнув головой, повела Юлия в нашу комнату.

– Неужели еще спит? – рассмеялся Юлий, – он всегда был соней.

Я сомневалась в этом. Очень сомневалась. Открыла дверь, впустила Юлия. Мальчишка некоторое время молча смотрел на неподвижное тело брата. Потом присел, послушал сердце, осмотрел раны. Выдохнул.

– Что с вами случилось? – серьезно спросил Юлий, поворачиваясь ко мне.

– Стая волков.

Юлий кивнул, снова переводя взгляд на Эда.

– Он выживет?

– Не знаю, – призналась я.

– Долго не просыпается?

– Полторы недели.

Юлий снова повернулся ко мне, и я увидела на его лице тоску и печаль. Я вздрогнула. Как же он любил своего старшего брата! Как же он страдал. И я обняла мальчишку.

– Ну ты чего? Я ж не маленький, – ворчал Юлий.

Я все равно крепко прижимала его к себе. Теперь моя боль стала нашей общей болью. Мое волнение за Эда стало нашим общим волнением за него. Мне стало немного легче. Совсем капельку.

– Ты же знаешь, что если мой брат умрет, то нам с тобой придется пожениться? – неожиданно сказал Юлий.

Я отпрянула.

– Договор крови, – пояснил мальчик, – умрет старший жених, да здравствует младшенький!

– Как ты можешь так шутить!

– Кажется, нам остается только шутить. Ты и так сделала все возможное, – Юлий пригляделся, – у Августа прокушена сонная артерия, с такой раной не живут.

– Знаю.

– Ты сказала, что связала ваши души.

– Красная река, – пояснила я, – я связала наши души, и Эд ожил.

– Ожил? Так он был мертв?

– Да.

Юлий взлохматил волосы и снова заглянул в лицо брату, потом заглянул мне в лицо.

– Нет, тогда мы с тобой уже не сможем пожениться, – медленно сказал Юлий, – ты ведь на самом деле связала ваши души, и стала одной кровью со всей нашей семьей. Удивительно. Это же на самом деле твоя точка.

– Я об этом и сказала.

– Нет, ты не понимаешь! Теперь ты можешь его разбудить!

Я оживилась.

– Как же?

– Ты правда не понимаешь?

– Понимала бы, давно бы все сделала. Говори же!

– Ой, ладно, – вздохнул Юлий, – ничего вы не знаете в своей Колларии. Так и знал, что глупое королевство.

– Говори же!

Юлий откашлялся, посмотрел мне в глаза. В тот момент, в той темной комнате, этот взгляд был так похож на взгляд Эда, что у меня заболело в груди.

– Юлий, что делать? – повторила я.

– Если коротко, тебе нужно потерять сознание самой и за ручку вывести душу Эда, чтобы вернуть ее обратно в тело. Делов-то!