Текст книги "Порочное создание (СИ)"
Автор книги: Дарси Дарк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)
Эмили горестно покачала головой:
– Разве ребёнок виноват?
– Сказала что-то про ребёнка? – поднялась с дивана и скрестила руки на груди, размышляя, каким образом свалить из дома. Помешанность девушки на детях влияла на меня отрицательно – физически ощущала злость и боялась наделать глупостей. Куда же делся Томас?
Эмили тихо подкралась ко мне и осторожно коснулась ладонью спины, давая почувствовать сквозь ткань платья дрожь её пальцев. У этой девушки нервы ни к чёрту, наверное, поэтому постоянно одёргивала и останавливала себя в общении с ней. Уж кому, как ни мне знать, что такое нервные срывы.
– Я не хотела тебя обижать, – проговорила девушка, серые глаза которой пропитались искренностью. Только слёз не хватало для большей картины маслом и появления Свена, чтобы окончательно прозвать меня неуравновешенной сукой, доведшей любимую жену до истерики.
– Всё в порядке, – попыталась успокоить Эмили и сжала её подрагивающие пальцы своими. – Можно увидеть Ханну? Я по ней соскучилась!
Безотказный приём, который сработал на «ура». Одного упоминания о малышке достаточно, чтобы Эмили расцвела во всех смыслах. Улыбка озарила лицо, а слёзы исчезли из виду без намёка на слабость.
Ухмылялась в спину девушки, пока поднималась за ней в детскую. Поначалу подобная реакция забавляла, но с каждым разом начинала злиться от всей этой детской чепухи, в который раз убеждаясь – нам никогда не быть подругами.
Именно в детской комнате мы застали мужчин. Сложно представить моё удивление в тот момент, когда в сильных руках Томаса увидела крошечного человечка в забавном розовом бодике и шапочке с заячьими ушами.
– Ей же жарко! – воскликнула Эмили и осторожно сняла с дочки шапку, заставляя Томаса крепче зафиксировать её в своих руках.
– Ханне идёт, – со смехом заступился Свен, за что получил детским аксессуаром по голове. Непременно бы подивилась забавам влюблённой парочки, которые по совместительству являлись моими работодателями, но застряла в проходе и не сводила взгляда с Майера.
То, как он умело удерживал девочку в руке, как пальцем второй руки теребил её крошечный носик и улыбался от очередного забавного «бульканья», заменившего слова.
– Ты ей нравишься! – засветилась от счастья Эмили и чуть было не похлопала в ладоши. Чёрт подери, он и, правда, понравился Ханне. В моих руках она кричала и морщилась, а в его выдавала подобие улыбки и тянулась малюсенькими пальчиками к отросшей щетине.
Сомнений нет, девушки любых возрастов притягивались к Мудаку, и я без понятия, как реагировать на подобное «открытие». Открытие номер «два» – Томас с младенцем в руках уже не казался заядлым мудаком.
– Какая сладкая девочка, – тихо посмеялся Томас. – Копия красавицы-мамы, а когда морщится – в точности ты, Свен.
Чувствовала себя лишней. Троица веселилась, кружилась вокруг Ханны и умилялись каждому её вдоху, когда я стояла в дверях и не знала, куда деться. Грусть, точно грозовое облако, образовалась надо мной и заставляла чувствовать себя неправильно. Будто я – поломанная кукла, а люди передо мной – образец для подражания. Может, и Ханна чувствовала мой «дефект», поэтому исходила в истерике?
Неожиданно Томас обернулся и одарил своей широкой улыбкой:
– Никки, ты испугалась малышки Ханны?
– С чего бы? – дёрнула плечами и приблизилась к мужчине, ощущая ещё большую неловкость от такого… Томаса. – Кажется, я ей не нравлюсь.
– Глупости! – протестующе взмахнула руками Эмили. – Простое совпадение!
– Когда Никки берёт дочку на руки, она начинает плакать, – пояснил Свен непонимающе нахмурившемуся другу. – Тоже считаю, совпадение. Маленьким детям свойственно плакать.
Взглянула на умиротворённое личико девочки и подняла взгляд на Майера, который упорно намеривался вложить мне в руки ребёнка. О, нет!
– Она заплачет! – предупредила, но когда к попыткам мужчины присоединилась Эмили, поняла всю бесполезность своего сопротивления. Но я, чёрт бы побрал, не хотела принимать ребёнка из рук Мудака. Всё это странно, выглядело по дикому и вызывало внутри сильный дискомфорт. Я не хотела держать Ханну, умиляться её улыбке и румяным щёчкам.
– Томас! – твёрдо, чуть ли не прорычала в лицо мужчине и стремительно вышла из комнаты, краем глаза замечая, как он передал малышку матери.
На лестнице, не успев преодолеть и пару ступенек, почувствовала стальной захват на локте и круто развернулась к мужчине. Знала, что он пойдёт, после такого не мог проигнорировать, поэтому не пустила прорывающиеся на свободу слёзы. Что со мной?
– Что с тобой? – в унисон мыслям спросил Томас и уставился на мои подрагивающие пальцы.
– Я не знаю…
– Ты всегда так реагируешь на детей?
– Я не знаю! – чуть ли не закричала, вовремя сорвав свой голос до хриплого шёпота. Не имела права повышать тон на Мудака, но кричать хотелось до одури, до боли в затылке. Вновь ощутила непреодолимое желание запереться в ванной комнате и изуродовать кисти рук до тех пор, пока не почувствую яркую вспышку боли, перекрывающую душевное потрясение, пока не почувствую удовлетворение.
– Хорошо, – Томас согласно поднял руки вверх и внезапно приблизился слишком близко, заставляя спиной почувствовать перилла. – Можно тебя обнять?
Если вопрос и удивил, то я была слишком потрясена собственным поведением и поглощена мыслями, чтобы отреагировать на неожиданную просьбу. Поддалась вперёд и уткнулась лицом в крепкую грудь, обтянутую тёплой водолазкой, и втянула носом любимый аромат. Запах цитрусов приятно защекотал ноздри, отчего расслабилась и позволила себе утонуть в тёплых объятьях, с наслаждением ощущая взаимный обхват мужских рук. Как же хорошо… Как же приятно! Хотелось остановить время, раствориться и не возвращаться в реальность, пока не перенасыщусь мужчиной. Но была уверена – мне всегда будет его мало.
– Мне так стыдно, – призналась и теснее прижалась к мужчине. – Повела себя, как дура.
– Всё нормально, – нежные поглаживания по спине сработали – я понемногу начала успокаиваться. – Ты не захотела – хорошо, никто не вправе тебя заставлять. Даже я.
Усмехнулась и подняла лицо на Томаса, глазами поедая его лёгкую улыбку. Потянулась к губам и прижалась к ним своими, забирая в себя дыхание мужчины, и с приятным урчанием встретила его язык во рту. Как же хорошо рядом с ним, когда жадно, глубоко, страстно; когда нежно, ласково, невесомо. С Томасом хорошо всегда.
– Извините, я… – услышала голос Эмили и нехотя отстранилась от мужчины, чтобы увидеть округлившиеся серые глаза. – Я подумала, нужна моя помощь…
– Мы как-нибудь сами, Эми, – посмеялся Томас, вынуждая и меня рассмеяться над пунцовой девушкой.
Могла представить, что за мысли поселились в её черепной коробке, но не хотелось возвращаться к раздражению и злости. В том, что именно эти эмоции сыграют главенствующую роль в разговоре, не сомневалась.
Чертыхнулась, когда в кармашке платья завибрировал телефон, оповещая о полученном сообщении. В моей социальной жизни СМС – такая редкая вещь, что я в удивлении разблокировала телефон и не с первой попытки сфокусировалась на смысле текста. Перед глазами поплыло сразу же, как увидела отправителя.
«Никки, прости, что так долго не давал о себе знать. Я знаю, у тебя всё хорошо. Чарльз встретился со мной и успокоил. Очень рад, что в твоей жизни появился такой хороший человек, как мистер Миллер! Он заверил, что мой проект не безнадежен, и он готов вложиться! Никки! Спасибо! Не забыла старика!»
Ещё одна вибрация: «Позвони, когда будет время».
Отец.
Вот же дьявол!
– Что-то случилось? – спросил Томас, поймав мой встревоженный взгляд. Задница случилась, Томас.
– Зарплата пришла, – нервно улыбнулась и не соврала, потому что одним из непрочитанных СМС было уведомление о поступлении денег на счёт. Ждала этого момента, как манну небесную, и, дождавшись, не могла порадоваться. В мозгу билась единственная мысль: «Какого чёрта Чарльз творил?»
***
Разглагольствуя на тему «Алкоголь – зло», я совсем не подумал о себе и своей потребности зарядиться крепкой порцией. Провоцировать девушку, которая за минуту была способна осушить целую бутылку, не стал и, дождавшись, когда она скроется в ванной комнате, открыл бар.
«Hennessy» – приятное дополнение к сегодняшнему вечеру, но ограничился одним стаканом, прислушиваясь к звукам воды. Весь день начался не по плану. Вместо того, чтобы отвезти Никки домой и договориться о встречи с Эйтоном, я предложил ей навестить малышку Ханну. На кой-чёрт, спрашивается, соврал о «знакомстве» с младенцем, если не раз видел его и качал на руках?
Опустошил стакан, не оставив шансов ни одной капли алкоголя, и вынужденно признался сам себе. Мне не хотелось покидать компанию Никки, и единственное решение, пришедшее на ум, выстраивалось вокруг семейства Глассов. Девушка и не сопротивлялась, по искрящимся глазам, искренней улыбки видел, как она желала остаться.
Она хотела быть рядом и не отрицала очевидного, что, безусловно, тешило моё самолюбие, но почему-то не мог полностью насладиться триумфом. Казалось бы, девушка с внешностью ангела и повадками дьявола одними глазами кричала: «Я вся твоя!», а я никак не мог воспользоваться властью, делая шаг назад.
Даже сейчас, когда самое время зайти к ней в душ и трахнуть в тесной кабине, я стоял у окна и вертел в руках пустой стакан, заглушая в себе дикое желание. Она против «голого» секса, всеми руками и ногами за ванильные отношения и без стеснения бросала на меня влюблённые взгляды. Влюблённые, чёрт подери!
«Только этого не хватало», – мысленно усмехнулся, когда впервые уловил «странность» Никки, но в последующие моменты мне было не до смеха. Каждый раз, стоило чёрным глазам с нежностью, с безумным огоньком исподтишка поглядывать в мою сторону, мой мозг на мгновение отключался. Отключался, перестраивался и начинал функционировать в совершенно ином русле. Я начал искать альтернативу секс-партнёрству. Это ли не пиздец?
– Ник, ты не уплыла? – постучал в дверь и прислушался к тихому потоку воды. – Ник?
Тишина в ответ заставила резко дёрнуть дверную ручку и чертыхнуться, обнаружив дверь запертой. Ладонью шибанул по поверхности и рявкнул:
– Ник!
– Всё в порядке! – наконец-то услышал голос девушки. – Сейчас выхожу!
Её голос надломился, и шум воды увеличился в несколько децибелов. Нихрена не в порядке! Настроение Никки испортилось в доме Глассов, и с тех пор она ни разу не улыбнулась за день. Только в ресторане, при виде аппетитного жареного лосося, растянула губы в подобие благодарности и вновь погрузилась в неизвестные мне мысли. Это раздражало. А сейчас, услышав сорвавшийся голос, испугался.
– Ник, открой дверь, – настоял и не получив ответа, вновь встретил кулак с дверной поверхностью. – Мать твою, я не отстану!
Спустя долгую минуту услышал тихий щелчок, и дверь медленно открылась, но я тут же схватился за ручку и дёрнул на себя. Никки испуганно ойкнула, прижимая руки к груди, и посмотрела на меня, точно нашкодивший ребёнок.
– Всё в порядке, – повторила она, видимо, не подозревая, что из широко распахнутых глаз выкатывались крупные капли слёз. – Я могу побыть одна?
Женские слёзы – отличное оружие против меня, срабатывающее наповал. Отступил назад, давая возможность девушки прийти в себя, но взглядом зацепился за её руки и быстро перехватил закрывающуюся дверь.
– Что за чёрт? – опешил и схватил девушку за руки, отрывая их от груди, чтобы увидеть ярко-алое пятно на футболке. Никки поморщилась и вырвалась из моего захвата, а я не сопротивлялся, лихорадочно собирая незамысловатый пазл в голове.
Попыталась закрыть дверь, тем самым отрезвляя меня от увиденной картины, и я силком затащил нас внутрь ванной комнаты.
– Больно! – воскликнула девушка, когда вывернул её руки и пальцами надавил на свежие порезы. Не знал, что там порезы. Чёрт подери, я нихрена не понимал.
– Я оцарапалась… – прошептала Никки в намерении скрыть свои изуродованные запястья, но не позволил. Смотрел на сатиновую кожу, на голубые венки, переплетающиеся на запястьях, и с содроганием наблюдал, как из сплошной, поперечной раны собиралась на поверхности кровь и медленно стекала по предплечью к локтям.
– Оцарапалась? – не узнал свой голос, когда увидел вторую руку, которую девушка не с первой попытки оторвала от своей груди. – Блядь!
Одного взгляда на изуродованную неровным глубоким порезом руку было достаточно, чтобы подлететь к раковине и подставить раны под проточную воду. Ярко-алая кровь окрасила белоснежный мрамор в устрашающие разводы, которые не хотели так просто смываться под сильным потоком, заклеймив это место навсегда.
– Расслабь руку, – процедил сквозь зубы и, когда девушка не разжала кулак, поднял взгляд с её окровавленных рук на заплаканное лицо. Никки шмыгнула носом и позорно спрятала лицо на плече под аккомпанементы звонкого бряканья о мрамор.
Ноздрями втянул воздух, глазами испепеляя барахтающееся лезвие в отверстие раковины.
– Ты… – хотелось так много сказать, накричать, что в итоге не мог вымолвить ни слова, отстраняясь от девушки и выходя из ванной комнаты. – Держи руки под водой. Я сейчас.
В ожесточении стряхнул мокрые руки и выбросил тупое лезвие в мусорное ведро, не сразу заметив на кухне женщину. Кристен встревоженно приподнялась из-за стола, наблюдая, как я лихорадочно открывал шкафчики в поисках аптечки.
– Томас, что случилось? – спросила Кристен, когда я со всей силой хлопнул дверцей очередного пустого шкафа.
– Где у тебя бинты или что-то типа того?
– Ты только что держал аптечку в руках…
Вновь открыл шкаф, дверца которого подозрительно заскрипела от силы удара, и вытащил белую коробку. Повертел в руках, пока не заметил красный крест, и громко выругался. Кретин!
– Что случилось?
– Потом! – рявкнул и быстрым шагом вернулся в ванную комнату, плотно закрыв за собой дверь.
Никки бросила боязливый взгляд в мою сторону, покорно удерживая руки под водой, и неожиданно всхлипнула.
– Я не хотела!
Оторвал от рулона бумажное полотенце и прижал к открытым ранам, наблюдая, как стремительно кровь пропитывала плотную бумагу. Блядь!
– В моих планах этого не было!
– Чего не было? – прошипел и с громким стуком уронил крышку пластмассовой коробки на плитку пола. – Ты вообще соображаешь, что творишь?
Никки покачала головой и подняла глаза к потолку, не давая крупным слезам скатиться по щекам. Без капли сочувствия дёрнул девушку в сторону табурета и усадил на него, сам опускаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне с изуродованными запястьями. Я не чувствовал жалости. Я чувствовал злость. Мне казалось, готов был собственными руками придушить пустоголовую Никки, выбить из неё всю дурь и желание впредь уродовать нежнейшую кожи. Какая же глупая сука!
– Чего ты добивалась? – не понимал я, выливая на ватку перекись водорода, но вовремя осознал, что к открытой ране прикладывать мокрый клочок бесполезно. – Будет больно!
Никки даже не пискнула, только брови нахмурила, когда щедро обливал её порезы антибактериальным средством. Уставился на девушку, испытывая ещё большую злость, чем ранее.
– Это же не первый раз, да? – на удивление спокойно задал вопрос, несмотря на то, как флакончик с жидкостью подрагивал в моих пальцах. – Это, блядь, попытки самоубийства или что?
Никки лихорадочно затараторила:
– Нет-нет-нет! Я же не дура кончать жизнь самоубийством!
Зло рассмеялся и, хоть девушка держалась молодцом во время неприятной процедуры, подул на порезы. Они, скорее всего, щипали. Они должны щипать, как щипают у всех нормальных людей, но Никки упорно терпела, не моргнув и глазом.
– Прости, Himbeere, но как тебя назвать? Идиотка? Мазохистка? Как?
Никки резко вырвала запястье из моих пальцев и неожиданно закричала мне в лицо:
– Давай! Называй идиоткой, как он называл, посоветуй ближайшую психушку к моим услугам! – вышибла из моих пальцев антибактериальное средство и расплескала его содержимое по полу, со злостью отбрасывая флакончик в раковину. – Вы, мудаки, удовольствие от этого получаете!
Схватил разъярённую девушку за плечи и не дал шансов сорваться с места, намертво припечатал к табурету.
– Не сравнивай меня со своим бывшим мудозвоном, – прорычал и усилил захват на хрупких плечах. – Он никогда бы не перелетел океан, чтобы просто увидеть такую суку, как ты! А-а-а, скорее всего его спасало то, что он терпел твои закидоны? Нет? Может, раны твои спиртиком промывал? Никогда не сравнивай меня с ним! Ни с кем!
В ярости выпотрошил из коробки всё содержимое, глазами отыскивая связку бинтов. Чувствовал на себе взгляд чёрной бездны, сбившееся дыхание девушки и то, как она неуверенно приоткрывала рот и закрывала, не решаясь вымолвить слова. Правильно, лучше молчать и не злить меня ещё больше, чем это вообще возможно. Где чёртовы бинты?
– Томас, я…
– Просто помолчи! – попросил и, наконец, отыскав бинты, которые тут же оказались в моих пальцах, замешкался. Не знал, как правильнее перевязать руку, чтобы повязка держалась надёжнее. Я никогда не оказывал медицинскую помощь, я, чёрт возьми, впервые «зализывал» чьи-то раны.
– Лучше вокруг обмотать, – тихонько подсказала Никки, за что была одарена моим колючим взглядом. Положил на рану марлевую салфетку и хорошенько попыхтел, пока фиксировал её бинтом, стараясь не перетянуть руки девушки.
Грубо чертыхнулся, обнаружив, как первый слой салфетки пропитался кровью и нашёл под ногами ещё одну упаковку. Никки попыталась запротестовать моим намерениям наложить вторую повязку, но одного взгляда хватило, чтобы она покорно умолкла. Ну, ведь может, когда захочет!
– Не туго? – как бы между делом поинтересовался, поправляя бинты на тонких запястьях. Получив в ответ едва уловимое «всё хорошо», уложил руки девушки на её колени и покачнулся на носках. Злость растворилась также стремительно, как нахлынула на меня. Испуг и гнев, – гремучая смесь, которая после своего извержения оставила дикую слабость. Мало задумываясь о том, как это могло выглядеть со стороны, опустился с корточек на колени и уткнулся лицом в живот девушки, вдыхая запах марли и спирта. Почувствовал, как тонкие пальчики осторожно, с долей опаски зарылись в мои волосы. Секунды «разведки» хватило, чтобы убедиться в моей безобидности и начать приятно массажировать кожу головы. Очень приятно, но меньше всего хотелось возобновившегося кровотечения, поэтому протестующе тряхнул головой. Никки тут же отдёрнула руки, а я ощутил вновь подступившую «пустоту».
– Когда мне плохо, всегда стараюсь оставаться сильной. Потому что понимаю – всем наплевать, только я могу о себе позаботиться, – заговорила девушка, а я поймал себя на мысли, что больше не хочу затыкать ей рот, больше меня хрипловатый голос не раздражал. – Но иногда посещают такие постыдные мысли, что, не задумываясь, берусь за лезвие. Думаю: «Без меня этот мир не пропадёт, а я могу перестать мучиться и быть счастливой. Могу умереть».
Вспышка гнева. Резкая. Болезненная.
Стремительно поднял голову на девушку, но она умоляюще заскулила и прикрыла мои глаза ладонью:
– Нет, Томас, я боюсь подобных мыслей. Я бегу от них, – осторожно опустила мою голову обратно на колени, явно испытывая облегчение от моей податливости. – Когда делаю на себе порезы, то чувствую физическую боль. Отрезвляющую от всех дурных мыслей боль. Меня пугает кровь, порезы, но, делая их, я чувствую непреодолимое желание жить. Жить всем назло.
Прикрыл глаза и обвил талию девушки руками. Ощутил, как о мою макушку вдребезги разбились слёзы, сорвавшиеся с ресниц Никки, и неспешно погладил ладонью её спину.
– Звучит странно, я понимаю, – нервно хихикнула и громко выдохнула, пытаясь справиться с подступившими эмоциями. – К психологам ходила, но часовые разговоры ни к чему не привели. Видать, неправильная я какая-то. Даже Ханна это чувствует, вот и ревёт при виде меня. Мне, конечно, дети безразличны, но всё равно неприятно.
Пощекотал коленки девушки своим громким фырканьем и поднял на неё глаза. Ну, какая к чёрту «неправильная»? Я видел одинокого, испуганного ёжика, который на малейшее «фи» окружающего мира реагировал острыми иголками.
– Ханна чувствует, как ты к ней настроена, поэтому защищается, – не согласился и тут же нахмурился неожиданно пришедшей на ум догадке. – Тебя так сильно расстроила реакция малышки?
Девушка опустила глаза на свои забинтованные запястья и едва уловимо пожала плечами:
– Я порезала себя не только из-за Ханны. Знаешь ли, много причин сделать это.
Сжал зубы, испытывая неприятные ощущения от прозвучавших слов. Будто я виноват в произошедшем, и без понятия, как заслужить прощения.
Лукаво заглянул в изумительные чёрные глаза и прищурился:
– А можно я стану причиной, по которой ты не будешь причинять себе боль?
Брови Никки недоверчиво дёрнулись на переносице, но, не встретив с моей стороны ни шутки, ни смеха, её губы растянулись в искренней улыбке. Первая улыбка за время произошедшего безумия, от которой не мог сдержаться – сжал в ладонях скулы девушки и поцеловал малиновую сладость.
– Что ты со мной делаешь? – неосознанно озвучил мысли, осторожно беря черноволосую на руки. Вышел из ванной комнаты, чувствуя на ключице её размеренное дыхание, и переместил нас в спальню. Комната находилась в полумраке, но я не подумал включить свет, в тот момент было важно медленно опустить девушку на постель и, не давая холодным простыням вызвать озноб её горячего тела, прилёг рядом. Она тут же доверчиво прижалась спиной к моей груди и забрала длинные волосы на одно плечо, позволяя моим губам прижаться к её затылку.
Тишину в комнате прерывало тиканье настенных часов и наше слившееся воедино дыхание, однако молчание не давило на виски. Напротив, стало наконец-то спокойно. Спокойствие – вот, чего не хватало сегодняшнему дню, и только сейчас, сцепив наши пальцы в крепки замок, я успокоился. Выкинул из головы ненужный хлам, подобный «на кой-чёрт подтираю чужие сопли?», и теснее прижал к себе девушку.
– Мне знакомо самоповреждение, – прервал тишину признанием. – В детдомовские годы кусал себя до жутких синяков, иногда до крови. Был непослушным ребёнком, думаю, был озлобленным из-за матери. Она меня бросила, и я мстил за это каждому, хотя прекрасно понимал отвратность своего поведения. Каждая шалость сопровождалась укусом, – на секунду призадумался, прежде чем закончить неожиданно начавшееся откровение. – Наверное, таким способом я пытался искупить грехи.
– А как ты перестал причинять себе боль?
Почувствовал поглаживание большого пальца на костяшках своих пальцев и поцеловал девушку в затылок, прежде чем ответить:
– В моей жизни появился отец и Кристен. Кристен занялась моим воспитанием, отец показал пример человека, на которого стоит равняться, и я завязал со всей хуйней.
Позволил девушки развернуться ко мне лицом и улыбнулся, при виде прекрасных черт и манящей полоски губ. Знала ли она, насколько красива? Конечно, знала, но, надеялся, не догадывалась, какое сильное влияние её красота способна оказывать на меня.
– Я очень рада, что ты смог распрощаться с этим дерьмом. Надеюсь, и мне удастся.
Пальцем вздёрнул аккуратный девичий носик и усмехнулся:
– По крайней мере, теперь есть причина.
Внезапная мелодия заставила нас вздрогнуть, и я нехотя отстранился от девушки. Чёртов входящий вызов настойчиво не сдавал свои позиции, пока не добрался до мобильного телефона, после с наслаждением отклонил его. Да пошло всё! Отключил телефон и вернулся в постель, на которой успела принять сидячее положение Никки, в удивлении приподняв брови:
– Ты не ответил?
– Не хочу, – мой простой ответ вызвал безумную радость на глубине прекрасных глаз, и я притянул девушку ближе к себе, лицом зарываясь в водопад шёлковых волос. – Хочешь, я поделюсь ещё одним откровением?
Тут же поймал активные кивки и прижался губами к нежному ушку:
– Только между нами, Ник. Об этом мало, кто знает.
Ещё один твёрдый кивок, и наши взгляды встретились:
– Я тоже закончил вокальный класс и могу посоревноваться с тобой в песнопении.
Никки несколько секунд не моргала и после моего тихого смеха, закатила глаза. Не мог побороть в себе смех, с чувством целуя ямочки на щеках девушки, заставляя её звонко заверещать:
– Так и знала, ты будешь прикалываться!
– Я серьёзно!
– Ты поёшь?
Призадумался, напуская на себя притворную серьёзность:
– Напеваю…
Девушка в смущении застонала и отмахнулась от моих рук, быстро спрыгивая с кровати:
– Теперь фиг узнаешь, как я пою! Будешь умолять, а я тебе… – вместо тысячи слов показала средний палец, заслуживая мой громкий смех и резкий рывок вперёд, заставляющий её испуганно вскрикнуть и выбежать из комнаты. Уже в коридоре догнал беглянку и обвил руками тонкую талию, точно пушинку отрывая ноги черноволосой от пола.
– Томас! – воскликнула она и слишком уж слабо сопротивлялась, пока в подробностях не зашептал на ухо, что собирался сделать с ней в отместку за побег. – Тома-а-а-с!
– Томас, как тебе не стыдно! Отпусти девочку, она вся покраснела!
Мы синхронно обернулись на Кристен, выглядывающей из кухни с лёгкой улыбкой на губах.
– Да, отпусти! – вырвалась Никки и ехидно заулыбалась, отбегая к женщине. Да она откровенно напрашивалась! Что же, я уже мысленно набросал дальнейший план действий, после которого, навряд ли, сможет встать утром.
– И не смотри так, Томас! – пригрозила мне пальцем Кристен и взяла девушку за локоть. – Пойдём лучше со мной, Никки. Я как раз собиралась приготовить ужин.
– Что?..
Звонко рассмеялся и прикрыл глаза ладонью, чтобы не видеть обескураженного взгляда черноволосой. Пожалуй, ради такого я готов отложить план на несколько часов.
– Да, приготовьте мне поесть, – отсмеявшись, махнул рукой в сторону кухни. – Что-то я проголодался.
Никки в возмущении топнула ногой:
– Кристен, почему мы должны готовить? Пусть сам готовит!
Вновь не удержался от смеха. Когда я в последний раз столько смеялся?
– Ты же женщина! Любовь к кулинарии заложена в тебе от природы!
– Чёртов сексисит! – прошипела девушка и, скрываясь под руку с посмеивающейся Кристен, пригрозила мне кулаком. В своё право послал воздушный поцелуй и не мог прекратить улыбаться, даже когда поварихи исчезли с поля зрения.
Покачал головой и чертыхнулся. Я пиздец, как влип.
