Текст книги "Третья могила прямо по курсу (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Да, – прошептала она. Ее подбородок подрагивал. Теперь Терезе было невыносимо стыдно.

– Тереза, твой муж большой профи в этих делах. Он опытный хирург не только в физическом, но и в эмоциональном смысле. Он знал, что делает. Знал, как держать тебя на коротком поводке. Знал, что ты не станешь рассказывать брату о том, как обстоят дела, потому что боишься, как бы он не натворил непоправимого.

Тереза тихо ахнула, подтверждая каждое мое слово.

– С какой стати брату платить за твои ошибки, да? Он бы покалечил Нейтана, а может, даже убил бы, а потом всю жизнь бы за это расплачивался. – Тереза так слабо кивнула, что я едва заметила. – Поэтому ты оформила страховой полис, спланировала побег и попыталась исчезнуть. Но ты бы ни за что не смогла навсегда бросить родных. Ты бы нашла способ дать им весточку, что с тобой все порядке, и Нейтан бы об этом узнал, солнышко. А потом отправился бы за тобой. Или Лютер убил бы его, выяснив, почему ты сбежала. В любом случае конец был бы не радужным.

Тереза поджала губы и крепко зажмурилась, пытаясь сдержать подступившие слезы.

– Но все равно ты поступила очень храбро, Тереза. Я безмерно тобой восхищаюсь.

– Глупый был поступок.

– Нет. – Я накрыла ладонью ее руки. – Самоотверженный.

Прикрыв рот простыней, она рыдала не меньше минуты. От нее исходила такая печаль, что меня будто оттесняло назад какое-то силовое поле. Глубоко дыша, я придвинулась обратно, силясь оставаться рядом с ней.

– Я была беременна, – задыхаясь, проговорила Тереза. – Думаю… думаю, он мне что-то дал. Однажды вечером мне стало плохо, и я… потеряла ребенка.

Я скрипнула зубами. Об этом я не знала, и мое сердце зашлось от боли в ответ на ее утрату.

– Не удивлюсь, если так оно и было. – Я взяла ее за руку. – Тереза, мне нужно кое-что тебе сказать, но ты должна быть очень сильной. И не забывай: я работаю с полицией и ФБР, чтобы положить этому конец.

Не глядя на меня, она кивнула, все еще затерянная в пучине своей скорби.

Меня выбивал из колеи тот факт, что приходится говорить ей это прямо сейчас, но Тереза имела право знать.

– Мне кажется, Нейтан травил твою сестру ядом.

Тереза подняла на меня ошеломленный взгляд.

– Газировка, которую ты ей приносила. Он наверняка понял, что ты ее не пила, потому что не заболела. Зато заболела твоя сестра. – В диком ужасе она закрыла руками лицо, и я поспешила ее заверить, что мы уже приняли меры: – У нас есть ордер на обыск вашего дома. Воду уже проверяют в лаборатории.

– Но как вы…

– Ее ногти. На них полоски. Они называются лейконихия. – Тереза явно пыталась вспомнить, о чем я говорю, затем рассеянно кивнула, и я продолжила: – Эти полоски – один из симптомов отравления тяжелыми металлами. Это мог быть таллий. Или даже мышьяк.

Не успела Тереза отреагировать, как мы услышали удивленный голос медсестры снаружи:

– Здравствуйте, доктор Йост.

Я бросилась к двери и приоткрыла ее на пару сантиметров.

– Вы видели мою жену? – спросил он, в замешательстве озираясь по сторонам, а увидев двух «санитаров», которые стояли поблизости и ни черта не делали, нахмурился.

Один из «санитаров», будто испугавшись нагоняя, откашлялся и неловко огладил форму.

– Нет, – ответила медсестра, снова привлекая к себе внимание Йоста. – Разве она не в своей палате?

– Была, но… не важно. Я проверю еще раз.

– Рада была повидаться, – улыбнулась ему медсестра, потом повернулась к двери и, увидев меня, многозначительно закатила глаза.

Я помахала ей и помчалась обратно к Терезе.

– Надо вернуть тебя в палату.

– Как я могла быть такой дурой? – сокрушалась она, пока медсестра разблокировала фиксаторы, чтобы мужчины могли вывезти каталку.

– Выше нос, солнце, – отозвалась я, оглядывая коридор, перед тем как провезти Терезу через вестибюль родильного отделения. – Больше он никому не причинит вреда.

Картинка у меня в голове полностью сложилась, когда я поняла: после истории с Иоландой Айболит оставил ее семью в покое. Что он только ни делал, чтобы держать Иоланду под ногтем. То же самое он творил со своей первой женой, Ингрид. Меня так и разъедало подозрение, что он убил ее мать, а когда Ингрид об этом узнала, то попыталась сбежать. И Йост сделал единственное, что позволило ему выйти сухим из воды. Убил Ингрид. Наверняка он поступил бы так же и с Иоландой, не будь она в то время изолирована и защищена в кругу любящей семьи.

Тереза как-то узнала, что он сделал со своей первой женой из мести за попытку от него уйти. Но Терезе и не снилось, за какую именно ниточку он потянет, чтобы иметь возможность манипулировать ею. Судя по всему, он знал, что Тереза видится с сестрой и отдает ей газировку, вот и напичкал минеральную воду мышьяком или еще чем-то в достаточном количестве, чтобы Моника заболела. Так он убивал двух зайцев одним выстрелом: наказывал Терезу за непослушание и устранял препятствие в лице ее сестры. Вот почему врачи не могли поставить диагноз – Монику медленно, но методично травили.

Я оставила Терезу на поруки копам в форме санитаров и пошла проверить, все ли готово для спектакля. Благодаря дяде Бобу все было в лучшем виде. Прикрывая журналом пол-лица, я стояла в тихом углу пресвитерианской больницы, стараясь как можно заметнее притворяться незаметной. Только через полчаса на меня наконец-то обратил внимание светловолосый голубоглазый дьявол и пошел ко мне. На сестринском посту он остановился, подписал какое-то назначение и опять двинулся в мою сторону.

– Мисс Дэвидсон, передать не могу, как много вы для меня сделали, – подойдя ко мне, пустился в благодарности Йост.

Ленивая расчетливая улыбка расплылась на моем лице.

– Еще бы. Мы можем поговорить?

Он нахмурился, огляделся по сторонам.

– Что-то не…

– Послушай, Кит… – перебила я, но не договорила. Вытащила спрятанный между страницами журнала желтый конверт, помахала им перед его носом и стала ждать, вопросительно приподняв брови.

Недоумение на его лице сменилось чем-то, что мне лично напомнило о продавцах подержанных машин, уже готовых заключить сделку. Кивнув на ближайшую подсобку, я пошла туда и бросила через плечо:

– Идешь?

Он пошел.

Как только мы оказались в подсобке, он запер дверь на замок и заглянул за полки удостовериться, что, кроме нас, тут никого нет. Потом шагнул ко мне, и все его очаровательные манеры вместе с маской добропорядочности разом испарились.

– И к чему это все? – поинтересовался Йост, явно надеясь, что мне известно далеко не все. Дохлая попытка, учитывая очень даже живенькие факты, которыми я располагала.

– У меня целый список, Кит. Не возражаешь, если я буду звать тебя Кит?

– Вообще-то, возражаю. Так чего тебе надо?

Я изобразила еще одну ленивую улыбку.

– Денег.

Он смерил меня долгим взглядом и только потом сказал:

– Ну конечно. Все вы, сучки, одинаковые.

Схватив за грудки, он впечатал меня в металлическую конструкцию. Я не сопротивлялась. Даже положила локти на полку, пока он меня облапывал.

Никаким интересом ко мне тут и не пахло – Йост просто пытался убедиться, что ему ничего не угрожает. Распахнув на мне куртку, он стал расстегивать пуговицы блузки, по-прежнему глядя мне в глаза. Добравшись до нижней, он выдернул блузку из джинсов и запустил руки мне за спину, ощупывая ремень и застежку лифчика. Его рука прошлась по чувствительному месту спины, и я сумела сдержать абсолютно неуместный сейчас вздох. Он ничего не заметил. Хорошо, что он врач и постоянно имеет дело с полуголыми девицами. Иначе вся эта ситуация оказалась бы крайне щекотливой.

Убедившись, что на мне нет жучков, Йост забрал конверт и открыл. Там было все, что нам удалось на него накопать. Копии отчетов о расследовании, где был упомянут журнал того, кто сладил ему документы на имя Кита Джейкоби; квитанция из отеля на то же имя, ясно доказывающая, что Йост был там в то же время, когда умерла его первая жена; копия полицейского рапорта из этой самой больницы, где черным по белому было написано, что в тот день, когда едва не умерла племянница Иоланды Поуп, из реестра пропали несколько ампул миорелаксанта[35]35
  Миорелаксанты – лекарственные средства, снижающие тонус скелетной мускулатуры с уменьшением двигательной активности вплоть до полного обездвиживания.


[Закрыть], название которого я никогда в жизни не смогу произнести вслух; и т.д. и т.д.

Пока Йост просматривал бумаги, я застегнула блузку. Сказать, что он ошеломлен, было бы оскорблением для этого слова. Он был совершенно ошарашен тем, что я сложила два и два. Заслуга сомнительная, учитывая, сколько людей мне помогало, но все же.

Он засунул бумаги обратно в конверт. Его лицо не выражало абсолютно ничего, не считая микроскопических реакций, избавиться от которых мечтает любой игрок в покер. За любые деньги.

– Все это никак не связано с исчезновением Терезы.

– А я думаю, очень даже связано. Это показывает, как далеко готов зайти помешанный на контроле ублюдок, которого мы все знаем и любим.

Йост вытащил одну из распечаток. Это была копия страхового полиса Терезы.

– Я уже говорил агенту Карсон, что не подписывал этот дурацкий полис на жизнь Терезы. Она сама это сделала. Застраховала свою и мою жизнь. Я к этому не имею никакого отношения.

– Может, нет, может, да, – безразлично пожала плечами я, готовая на все, чтобы защитить Терезу. – Но на мой взгляд, все это выглядит хреново. – Знал бы он, что Тереза собиралась его бросить, кто скажет, что бы он сделал?

– Сколько ты хочешь? – спросил он.

Я сдвинулась так, чтобы, глядя на меня, Йост попал в объектив скрытой в настенных часах камеры. Уловка не новая, зато эффективная. Подойдя к стене, я прислонилась к ней спиной прямо под часами.

– Ну, Кит, – (ничего не могла с собой поделать!), – похоже, деньжат у тебя предостаточно. Как насчет старого доброго миллиона?

Он насмешливо растянул губы и злобно зыркнул на меня:

– Да ты шутишь.

Сложив конверт, Йост засунул его себе сзади за пояс. От кипящих эмоций относительно бледная физиономия ярко покраснела.

– Не переживай, у меня есть еще один экземплярчик.

По нему прошла волна из смеси ярости и страха.

– И как же мне заполучить и его?

– Говорю ж тебе, – широко улыбнулась я, – дай мне уйму денег, и второй комплект твой.

Йост отвернулся, борясь с неудержимой вспышкой гнева. Надо же, у очаровашки есть характер.

– У меня нет таких денег, – процедил он, отбрасывая притворство. – И вообще, с какого х… – Он умолк, пока не скомпрометировал себя еще больше.

Надо было дать ему стимул посолиднее. Может быть, угроза неминуемой смерти оказалась бы кстати.

– Уверяю тебя, – пришла моя очередь блефовать, – у меня в наличии одна-единственная копия того, что ты получил. Других делать не стану. Поэтому достанется она тому, кто даст за нее больше всех.

Удивившись, он отступил на шаг, задумчиво глядя себе под ноги. Потом снова посмотрел на меня.

– Блефуешь. Копы за сведения не платят. – Йост просиял торжествующей улыбкой. – Тебя арестуют за сокрытие улик. А в суде твои показания окажутся бесполезными.

Меня так и подмывало многозначительно фыркнуть. Бесполезными? Помечтай, скотина. Он со мной играл. Что ж, тогда я поиграю с ним.

– Я вовсе не собираюсь передавать эту информацию полиции. Я сказала, она достанется тому, кто больше заплатит, а не тому, кто в ней отчаянно нуждается. – Прибьет меня дядя Боб за такие слова.

Йост подозрительно нахмурился:

– И кого же ты имеешь в виду?

– Есть у меня на уме кое-кто, кто отвалит солидный куш за такую инфу, – я кивнула на спрятанный им конверт. – И этот кое-кто лично заинтересован в добром здравии твоей жены.

Медленно, но уверенно до Йоста дошло, о ком речь. Дикая паника обожгла его синапсы и подчинила себе всю нервную систему. Я чувствовала, как Айболит тонет в ужасе, как будто его ноги залиты затвердевшим цементом, а его самого выбросили в море. Но он продолжал ерепениться:

– Понятия не имею, о ком речь.

– Ладненько, – пожала плечами я и направилась к выходу.

Он совсем не ласково схватил меня за руку и дернул на себя.

– Кто? – рявкнул Йост, явно заинтересовавшись, кто же готов заплатить немалую сумму за его жизнь.

Я закатила глаза:

– Лютер, доктор Йост. Лютер Дин.

Его целиком поглотили эмоции, которые я затрудняюсь описать словами. Но если бы спросили, я бы ответила, что на одну треть они состояли из офонарения и на две трети из парализующего страха. В тот самый миг до меня дошло, что у Йоста уже была стычка с Лютером. Иначе он бы так не испугался. Ох, как бы хотелось понаблюдать за этим лично! Стало ясно, что Лютер сказал мне далеко не все.

Осознав, что выбора нет, Йост вернулся к тому, что умел лучше всего. Итак, конец второго акта. Занавес. Начинается третий.

Поджав губы, Йост напустил на себя расстроенный и пристыженный вид. В его глазах отчетливо читался успешно работавший долгие годы взгляд потерянного щенка. Мне с трудом удалось не расхохотаться ему прямо в лицо.

– Шарлотта, – проговорил он мягко и трепетно, – знаю, у вас нет причин мне верить. Но если вы дадите мне шанс, я все объясню.

– Правда, что ли? – Я невинно захлопала ресницами и шагнула к нему. Мое дыхание участилось. Отчасти потому, что я с трудом сдержала рвотный позыв, и отчасти потому, что до боли прикусила губу, давя в зародыше неуверенность. – Знаешь, Кит, учитывая ситуацию, нужно быть круглой дурой, чтобы тебе поверить. – Он скрипнул зубами и отвернулся, но я не отступила. – Скольких ты убил? Давай посчитаем. – Я загнула один палец: – Ингрид, но это и ежу ясно.

– Заткнись! – гаркнул он.

– Я только начала. Мать Ингрид, – я загнула второй палец. – Племянница Иоланды. – Он в ужасе застыл. – Ой, она не считается, потому что, слава богу, выжила. Не твоими заботами, конечно. Вот интересно, сколько заплатит Ксандер Поуп, отец той девочки, за наводку на тебя? Может быть, они с Лютером вскладчину скинутся. – Йост угрожающе шагнул ко мне, и я рванула единственную бомбу, которая могла сейчас заставить его бежать с поля боя: – Ах да, не будем забывать о сестре Терезы, Монике.

Йост замер. Лишь на долю секунды его глаза расширились, прежде чем он взял себя в руки.

– Мышьяк в газировке? И это все, на что ты способен, Нейтан?

У него отвисла челюсть, пока он не мигая смотрел на меня.

– Да-да. Мне все известно. А вместе с отчетами, квитанциями и остальной фигней, которую ты затолкал в штаны – к чему я, само собой, никогда в жизни больше не притронусь, – тебя ждет очень долгий и очень нудный срок. Если, конечно, Лютер не доберется до тебя раньше.

Йост не шелохнулся, но на лице его явно отражался мыслительный процесс, поспеть за которым не каждому под силу.

– Теперь такая получается петрушка: ты умудрился навредить обеим сестрам Лютера. Сильно сомневаюсь, что он найдет в этом что-то хорошее.

– Я… я смогу кое-что наскрести, – выдавил он наконец.

– Хорошенько придется скрести, Кит, потому что я тебе не какая-нибудь дешевка.

Он огляделся по сторонам, как загнанный в угол зверь, потом снова посмотрел на меня.

– Мы можем встретиться сегодня вечером? Обсудим все, договоримся.

На этот раз я фыркнула не таясь:

– Чтоб ты меня убил и похоронил мое безжизненное тело на ближайшей лужайке?

Закрыв глаза, Йост покачал головой:

– Я бы никогда так с тобой не поступил.

Помилуй меня великий шоколад! Оставалось только бросить в этот идиотский микс часовую бомбочку:

– Сегодня вечером я ужинаю с Лютером Дином. Похоже, я произвела на него впечатление. Если верить его сестре.

В расстройстве Йост вздохнул и почесал лицо. Я хорошо себе представляла, как сдвигаются вокруг него стены, превращая его шансы в полный ноль.

– Я могу дать тебе сейчас сто кусков, – сказал он.

– Наличными? Мелкими купюрами с разными номерами?

Он кивнул:

– Позже отдам остальное.

– А мне, видимо, полагается просто поверить, что ты отдашь остальное? Поверить тебе, чуваку, который из прихоти мочит своих жен?

Голова Йоста поникла.

– Знала бы ты мою первую жену. Она была озлобленной и меркантильной тварью.

– Как ты?

Ярость вспыхнула в нем, но внешне он оставался спокойным как танк.

– Ты понятия не имеешь, какой она была.

– До тебя она была живой.

Он опять от меня отвернулся. В который раз? Если в этом и была какая-то драматичность, то с десятым повтором эффект определенно износился. Хотя задница у него что надо.

– Она хотела забрать у меня все. Все, над чем я работал. Я не мог этого допустить.

Уже лучше. Мы явно подбирались к главному.

– И ты ее убил? – Йост промолчал, и я добавила: – А хорошего адвоката нанять не мог?

С его губ сорвался высокомерный смешок.

– Чтобы она солгала в суде? Сказала, что я ее бил или еще что похуже?

– А ты ее бил? – Он оскалился, и я, глубоко вздохнув, решила сменить тему. – Ладно, представим на секундочку, что я тебе верю и у тебя на самом деле не было выбора. Но как насчет Моники? Она-то чем тебе насолила?

Я прямо видела, скольких усилий ему стоит мне ответить.

– Она пыталась украсть у меня Терезу. Вечно твердила, что я недостаточно хорош, что не подхожу ей.

У меня отвисла челюсть.

– Значит, во что бы то ни стало давай ее травить, пока не откажут почки?

На физиономии Йоста прорезалась улыбка.

– Непросто это будет доказать, не находишь?

С этим не поспоришь. Доказать подобное действительно трудно.

Я поникла, признавая поражение:

– Скорее всего ты прав. – А потом приободрилась. – Или я просто пошлю копам пару бутылок газировки, которые нашла у тебя в гараже, и буду наблюдать, как всю твою жизнь спустят в унитаз.

Он даже не пытался отбрехаться:

– Когда-нибудь слышала термин «цепь поставок»?

– Когда-нибудь слышал термин «Лютеру Дину насрать»?

Несколько долгих секунд Йост сверлил меня изучающим взглядом. Наверняка пытался прикинуть, как меня убить, не вызывая очередных подозрений. Значит, пора поднимать ставки.

– По-моему, все это сводится к трем вариантам.

– Я же сказал, я могу заплатить. Только дай мне время.

– Первый: я продаю всю эту лабуду Лютеру Дину.

– Ты вообще меня слушаешь?

– Слушаю, – раздраженно кивнула я. – Ты и есть второй вариант.

– А третий тогда какой? – нахмурился он.

– Я презентую все это агенту Карсон, а там посмотрим, что она скажет.

Йост решил мою ставку уравнять:

– Валяй. Неси все ей. Все равно ничего не докажешь.

Гадство. Любой мало-мальски стоящий адвокат сумеет объяснить все, что до сих пор наговорил тут Айболит. Мне было нужно нечто весомое. Нечто неопровержимое. А вдруг я с самого начала вела себя неправильно? Может, надо было воспользоваться женскими хитростями.

– Давай так, – я обошла Йоста, чтобы выйти из подсобки, – я узнаю, сколько даст мне Лютер, а потом вернусь к тебе.

Не успела я сделать и пары шагов, как он опять схватил меня за руку.

– Сколько будешь требовать?

– Я же сказала, – рассердилась я, – лям баксов. – Изнутри меня окатила волна неподдельной радости. Всегда хотела использовать в разговоре слово «лям». – Но сначала узнаю, сколько даст Лютер.

Кипя от ярости, Йост подтащил меня ближе.

– Ты всерьез думаешь, что так запросто отсюда выйдешь?

– Такой был план, ага. – Поздно уже, наверное, призывать на помощь женские хитрости. Или нет?

– Тогда ты тупее, чем кажешься, – процедил он, положив руку мне на шею.

Да уж. Поздно.

Приподняв, он впечатал меня в полки, не забыв стукнуть головой об острый угол. Надеялся, видимо, что металл раскроит мне череп и я истеку кровью. Ну правда, этот мужик просто олух. Несколько человек видели, как мы входили сюда вместе. Что он собирался им сказать? Что я поскользнулась, упала и напоролась на угол полки, выше, чем я сама?

Ничему его жизнь не учит. Но перед тем, как мне выпал шанс продемонстрировать, чему я научилась на двухнедельных прикладных курсах боевых искусств, моя голова взорвалась огнем тысячи солнц. Мучительная агония пронзила меня до мозга костей. На глаза набежали слезы, и я прикусила губу, чтобы пережить накатывающую волнами боль. Йост дал мне упасть на пол, но горло не отпустил, а только сдавил сильнее. Ведь синяки под стать его пальцам совсем никому подозрительными не покажутся.

Именно этот момент показался дяде Бобу удачным, чтобы ворваться в подсобку. Удивившись, Йост отшатнулся от меня. Я перекатилась набок и обеими руками взялась за голову, пытаясь превратиться в головку сыра, чтобы перевести дух.

– Дядя Боб, – прохрипела я очень раздраженным тоном с примесью интонаций в духе «Ну все, сейчас помру от головной боли», – ты слишком рано.

Краем глаза я видела Йоста. За выражение его лица я была готова отдать полцарства и коня в придачу. С открытым ртом он снова и снова вертел головой, глядя то на Диби, то на меня, пока офицер заводил ему руки за спину и надевал наручники, попутно зачитывая его права.

– Я, конечно, мог бы подождать, пока он окончательно тебя убьет, – отозвался Диби, помогая мне подняться, – но вместе со всем остальным у нас на него уже целая куча, милая.

Он осторожно меня обнял, и, чтобы не грохнуться, я схватилась за полку.

Дядя Боб смахнул с моего лица волосы.

– Ты как?

Потрогав затылок, я уже приготовилась вовсю себя жалеть за пролитую кровь.

– Ни капельки, – обалдев, проговорила я и перевернула ладонь, чтобы убедиться. – Вообще ни капли. Почему я не умираю от потери крови? Болит же зверски. – Последнее я сказала сквозь стиснутые зубы, наградив Йоста гневным взглядом.

В приступе ярости – или эпилепсии, трудно сказать – Йост вырвал у офицера еще не закованную в наручники руку и рванулся ко мне. Понятия не имею, на что он рассчитывал. За полсекунды до того, как его вдавили в бетонный пол, он успел схватить меня за блузку. Бывалые офицеры быстро с ним справились, но от резкого движения я тоже подалась вниз, слыша, как рвется блузка. Я взмолилась, чтобы видео со скрытой камеры никогда не вышло за пределы хранилища улик. Уже во второй раз Диби помог мне встать, а я попыталась хоть как-то прикрыть своих девочек. Учитывая, что на мне оставалась только половина блузки, задача была не из легких.

Изо всех сил я взяла себя в руки и посмотрела на Йоста сверху вниз:

– Это я тоже внесу в счет.

Он вырывался и брызгал слюной под весом офицеров, пока они надевали на него наручники, перед тем как поднять на ноги и повести на выход из больницы. Если бы не раскалывался от боли череп, меня бы повеселило количество упавших челюстей, пока головы одна за другой ошеломленно поворачивались вслед за Йостом.

Дядя Боб шел сзади вместе со мной.

– Ну, – сказал он, глядя на Йоста и сопровождавших его полицейских, – сама сообщишь агенту Карсон хорошие новости, или мне позвонить?

– Позвони, – сказала я, внезапно испытав прилив уныния. Йост просто издевался, или я действительно вела себя глупо? – Только, когда будешь ей звонить, убедись, что Лютера Дина нет поблизости.

– С чего вдруг?

– Ну, во-первых, он здоровенный.

– А во-вторых?

– Его зовут Лютер. Тебе это о чем-то говорит?

– Понял.