Текст книги "Третья могила прямо по курсу (ЛП)"

Автор книги: Даринда Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Что ты ищешь?

Я медленно повернулась к нему, сверкая злым взглядом:

– Не верю, что ты такой тормоз.

Большим и указательным пальцами он ущипнул себя за переносицу, что дало мне время его рассмотреть. Спутанные темные волосы давно не стригли. По отросшей щетине плакала бритва. А волосы на груди, которые так и вопили о его мужественности, тоже неплохо было бы…

– О господи! – воскликнула я, закрыв глаза руками и со всей дури вписавшись задом в столешницу барной стойки.

– Что?

– Ты голый.

– Ничего подобного.

– Я ослепла.

– Нет, не ослепла. Я в штанах.

– А. – Неудобно получилось.

Гаррет нетерпеливо сдвинулся.

– Хочешь, чтобы я накинул рубашку?

– Поздно. У меня травма на всю жизнь. – Я не могла его не подколоть. Тем более он такой ворчливый в полпятого утра! Пришлось вернуться к поискам по ящикам.

– Серьезно, что ты ищешь?

– Болеутоляющие.

Я пробиралась через то, что напоминало солдатские пайки, и упаковки шоколадного печенья. Так уж вышло, что шоколадное печенье попадало в категорию коричневой пищи. Сунув одно в зубы, я продолжила свою благородную миссию.

– Ты приехала сюда ради болеутоляющих?

Хрустя печеньем, я еще раз оглядела Гаррета с ног до головы. Не считая шрамов от пулевых ранений на груди и плече, которые он получил пару недель назад, чуть не погибнув по моей милости, у него была прекрасная кожа, густые ресницы и упакованный шестью рельефными квадратиками живот. Может быть, у Куки есть причины.

Я тяжело сглотнула.

– Нет, я приехала поговорить. Но так уж вышло, что сейчас мне понадобились таблетки. Они в ванной? – спросила я, уже направляясь туда.

– У меня все закончилось. – Гаррет встал у меня на пути, явно что-то скрывая.

– Ты же «охотник за головами».

Он нахмурился:

– И что с того?

– Да ладно тебе, Своупс! – В моем голосе сквозило неприкрытое обвинение. – Я знаю, что ты выслеживаешь наркодилеров, когда не смотришь «Дебби покоряет Даллас»[2]2
  В 1978 году вышел фильм «Дебби покоряет Даллас» (англ. «Debbie Does Dallas») – комедия для взрослых о девушках из группы поддержки. Фильм имел такой успех, что породил огромное количество сиквелов и спин-оффов вроде «Дебби покоряет Новый Орлеан», «Дебби покоряет Уолл-стрит», «Дебби покоряет Даллас снова» и под.


[Закрыть]. У тебя имеется доступ ко всем видам дури. Не станешь же ты утверждать, что не прикарманил капельку крэка или излишки мотрина[3]3
  Мотрин – нестероидный противовоспалительный препарат. Оказывает противовоспалительное, анальгетическое и жаропонижающее действие. Международное название – ибупрофен (Ibuprofen).


[Закрыть].

Почесав лицо, Гаррет подошел к маленькому обеденному столу, выдвинул стул и сел.

– У тебя же сестра психиатр?

Я зашла в его спальню и включила свет. Не считая беспорядка на кровати и разбросанных повсюду вещей, комната выглядела неплохо. Первым делом я сунулась в шкаф с одеждой.

– Вообще-то я рад, что ты здесь, – крикнул Гаррет. – Кажется, у меня есть для тебя дело.

Именно поэтому я и приехала, но ему знать необязательно.

– Я не стану опять обшаривать твою тачку в поисках таинственно потерявшейся фигни. Одного раза мне хватило.

– Нет, настоящее дело, – в его голосе прозвучал намек на улыбку. – Так сказать, передам из рук в руки. Похоже, неделю назад жена одного парня пропала, и теперь он ищет хорошего частного детектива.

– И зачем посылать его ко мне? – озадаченно спросила я.

– Ты там закончила?

Как раз только что я обшарила тумбочки и направлялась к шкафчику в ванной.

– Почти. У тебя до странности разношерстная подборка порнухи.

– Он врач.

– Кто врач?

Ничего полезного в шкафчике не оказалось. Абсолютно ничего. Разве что не вызывающие сонливость антигистамины можно принять за болеутоляющее.

– Парень, у которого пропала жена.

У кого, бога ради, на этой планете может не быть дома аспирина? Голова просто раскалывалась. Я уснула за рулем и выехала на встречную полосу. Из-за гудков и вспышек фар мне показалось, что меня похитили инопланетяне. Слава богу, телефонный столб в нужном месте положил конец этому безобразию. Видимо, чтобы не спать, мне нужен кофе покрепче. А может, вообще что-то другое. Что-то из области науки и техники.

Я выглянула за дверь и спросила:

– У тебя случайно не найдется шприца с адреналином?

– Для таких, как ты, существуют специальные программы.

Меня обуял чистейший ужас, когда я поняла, что не чувствую мозгов. Но ведь всего минуту назад они были на месте! Может, я и правда умерла.

– Я тебе мертвой не кажусь?

– У твоей сестры есть номер для экстренных звонков?

– От тебя никакого толку, – заявила я с отвращением, которое он не мог не заметить. – Хреновый бы из тебя вышел менеджер по работе с клиентами.

Поднявшись со стула, Гаррет подошел к холодильнику.

– Пива хочешь?

Я прокралась к столу и заняла его место.

– Ты серьезно? – Когда он только повел бровью, откручивая крышку, я продолжила: – Нет, спасибо. Алкоголь – успокоительное средство, а мне надо, чтобы эти глаза оставались открытыми. – Для убедительности я указала на них пальцами.

Гаррет сделал большой глоток.

– Почему?

– Потому что стоит мне закрыть глаза, как появляется он.

– Бог? – предположил Своупс.

– Рейес.

Гаррет стиснул зубы. Наверное, потому, что не был в восторге от Рейеса и от наших с ним незаурядных отношений. Но ведь никто не говорил, что иметь дело с сыном Сатаны легко и просто. Поставив пиво на стойку, Своупс двинулся в свою комнату. В одно мгновение его движения стали резкими и точными. Я смотрела, как он уходит. В основном потому, что сзади он смахивал на симпатичный перевернутый треугольник. Почти сразу же он появился в дверях с рубашкой и ботинками в руках.

– Пойдем, отвезу тебя домой.

– А как же Развалюха?

– Именно так ты и выглядишь. И других до того же доводишь.

– Нет, мой джип. Развалюха. Помнишь ее? – Иногда люди удивляются, как мне пришло в голову назвать вишневый джип «вранглер» Развалюхой, но Герти ей бы не подошло. – Она расстроится, если я брошу ее не на той стороне улицы. Совсем одну. Еще и покалеченную.

Гаррет обернулся и изумленно уставился на меня:

– Ты разбила свой джип?

Это надо обдумать.

– Ну, до конца я не уверена. Там были телефонный столб, визг покрышек, серьезная вероятность инопланетной жизни. Все случилось слишком быстро.

– Ей-богу, мне нужен номер твоей сестры. – Он натянул рубашку и нашел ключи.

– Неужто так припекло? К тому же ты не в ее вкусе.

Не слишком ласково проводив меня к своему грузовику, Гаррет влез за руль и завел двигатель. По приятному звуку было ясно, что тачка в отличном состоянии. Пока мы плыли по Альбукерке, я смотрела в окно на густую, почти непроницаемую ночную тьму. Умиротворяющий покой только усугублял мои трудности. Шершавые веки становились все тяжелее с каждой минутой, с каждой секундой. Несмотря на дискомфорт, я изо всех сил старалась не закрывать глаза, потому что иначе стало бы намного хуже: Рейеса Фэрроу, вопреки нашим желаниям, втянуло бы в сон, словно всякий раз, когда опускаются мои веки, какая-то невидимая сила бросает его ко мне. И, как только он оказывается у меня в голове, весь наш гнев и противостояние смываются под натиском океана чувственности, где господствуют обжигающие губы и ищущие руки. И это полный отстой, потому что мы друг друга бесим.

Но его слова о том, что я сама его призываю, просто ерунда. Надо хорошенько все обдумать.

– Сколько ты не спала?

Я резко повернулась к Гаррету и посмотрела на часы. То есть на запястье, где должны были быть часы, если бы я о них не забыла.

– М-мм, дней тринадцать.

Мне показалось, что он застыл, но сказать наверняка было сложно. Видимо, я то теряла связь с реальностью, то возвращалась в нее, если учесть, что на капоте Своупса я видела маленькую девочку с кухонным ножом. Думаю, она была мертвой, хотя призраки редко катаются на капотах.

– Послушай, я понимаю, что ты не обыкновенный человек, – осторожно начал Гаррет, – но тринадцать дней без сна никому не принесут пользы, даже тебе.

– Может быть. Ты купил на капот украшение?

Он взглянул на капот:

– Нет.

– У врача есть имя?

Протянув руку мимо меня к бардачку, он вытащил визитку.

– Тут его данные. Сегодня утром он должен прийти к тебе в офис. Если ты там появишься.

Доктор Нейтан Йост.

– Появлюсь. Он твой друг?

– Не-а. Он козел. Но, кажется, все в этом мире ему поклоняются.

– Ясненько. – Я попыталась засунуть визитку в карман, но поняла, что карманов у меня нет. – Слушай, я оставила сумку в Развалюхе.

Гаррет покачал головой:

– Странный ты все-таки человек, Чарльз. Кстати, все забываю тебе сказать: на досуге я поработал над списком фраз, которые нельзя говорить ангелу смерти.

Я хихикнула:

– Я тоже часто об этом думаю. Причем так часто, что вряд ли смогу выбрать какую-то одну.

– Тогда я начну с конца, – усмехнулся он. – Готова?

Я дернула правой бровью:

– Нет и вряд ли когда-нибудь буду.

– Ладно. Номер пять: «Я до смерти устал».

– Ага, так значит, список не очень длинный.

– Ты хочешь услышать все или нет? – спросил Своупс, заезжая на парковку перед моим домом.

– Я взвешиваю все «за» и «против». Список может оказаться великим открытием апокалиптических масштабов. А может попусту потратить мои ограниченные запасы мозгового топлива. И я склоняюсь к последнему.

– Ну и ладно. Остальные фразы скажу тебе, когда у тебя будет настроение получше. Это сделает список более увлекательным.

– Отличная идея, – я подняла вверх большие пальцы. Увлекательный, чтоб меня.

– Никто больше не признает истинную одаренность. – Гаррет проводил меня наверх. Когда я медленно стала закрывать дверь, оставляя его в коридоре, он спросил: – Ты собираешься хоть немного поспать?

– Нет, если получится.

По крайней мере Своупс оказался полезным: благодаря ему я не спала целый час.

Как только я закрыла дверь и двинулась к мистеру Кофе, Гаррет открыл дверь, проворчал «Запрись» и снова закрыл.

Вернувшись к двери, я заперлась на замок, а через две секунды услышала, как в нем провернулся ключ. Или так, или я опять уснула стоя. Поскольку Рейес не появлялся, чтобы довести меня до сокрушительного оргазма, наверное, все-таки не уснула.

Ворвавшись в квартиру, Куки пронеслась мимо меня прямиком к кофеварке.

– Ты говорила с Гарретом?

Я поплелась за ней.

– Ага. Мне кажется, сегодня тут был клоун.

– Неужели пижама такая страшная? – Куки принялась дико осматривать то, во что до сих пор была одета.

– Нет, – недоуменно моргнула я. – Мертвый клоун.

– Призрак?

– Да.

– Но теперь его здесь нет? – спросила она, беспокойно озираясь.

– Нет. Он перешел.

– Теперь понятно. А то я подумала, ты опять меня подкалываешь.

Поездка домой совсем меня вымотала, спать хотелось неимоверно. Может, мне действительно нужна доза адреналина.

– А я думала, что ты вернешься в постель.

– Так и было, но в мыслях постоянно плясали леденцы. Леденцы-мужчины, если ты понимаешь, о чем я. Кстати о них, – она сделала большой глоток кофе, – Гаррет был голый?

– С чего вдруг Гаррету быть голым? – демонстративно обалдела я, тщательно изображая мрачную мину, чтобы скрыть рвущийся наружу смех.

– Просто интересно, спит ли он голый.

– Понятия не имею, голый он спит или нет. В таком виде он вряд ли стал бы открывать дверь.

Куки задумчиво кивнула:

– Тоже верно. Вот черт. Надо будить Эмбер в школу.

– Ладно, мне все равно надо в душ. До сих пор пахну кофе. А еще сегодня мне нужно заскочить в «Супер Дог». Напомни, если что. – Я медленно пошла к ванной.

– Заметано. И еще, – Куки остановилась у двери, – хотела тебе сказать, я одолжила банку кофе из офиса.

Я застыла и наградила ее своим самым лучшим взглядом, выражающим ошеломленное разочарование.

– Ты украла из офиса банку кофе?

– Я одолжила из офиса банку кофе. Куплю другую со следующей зарплаты.

– Поверить не могу!

– Чарли…

– Да шучу я, шучу. Не волнуйся об этом, – добавила я, махнув рукой. – Я все равно денег не трачу.

Куки уже была почти за дверью, но опять остановилась.

– На что?

– На кофе. Я за него не плачу.

– И где ты его берешь?

– Таскаю с папиного склада. – Когда на ее лице застыли шок и неодобрение (и неодобрение читалось особенно четко), я подняла руки и показала таймаут. – Поостыньте, барышня. Я годами помогала этому человеку раскрывать дела. И меньшее, что он может сделать, – это время от времени обеспечивать мне чашку кофе.

Папа был детективом управления полиции Альбукерке, и я помогала ему раскрывать преступления с пяти лет. Почему-то намного проще раскрыть дело, когда можешь спросить убитого, кто лишил его жизни. Несколько лет назад папа вышел на пенсию, а я продолжаю делать то же самое теперь уже для дяди Боба, который тоже работает детективом.

– Ты крадешь кофе у своего отца?

– Ага.

– Я пью краденый кофе?

– Каждый день. Помнишь, как-то утром, приблизительно с месяц назад, у нас закончился кофе, а потом пришел чувак с пушкой, который пытался меня убить, но появился Рейес и рассек ему позвоночник пополам здоровенным мечом, который носит под плащом, а потом приехал дядя Боб, набежали копы, и папа стал задавать вопросы по поводу позвоночников и все такое?

Долго-долго Куки молчала, а потом ответила, источая сарказм:

– С трудом.

– Так вот. Я тогда побывала на волосок от смерти, и мне так захотелось кофе, что ты не поверишь. А у нас не было на граммулечки. Тогда я и взяла банку на папином складе.

– Чарли, – Куки оглядывалась так, будто кто-то мог нас услышать, – нельзя красть у отца кофе.

– Кук, в тот момент я бы на панель вышла за чашку латте.

Она с пониманием кивнула:

– Я понимаю, почему тогда ты взяла банку, но нельзя продолжать в том же духе.

– Ага, так тебе воровать можно, а мне нет?

– Я не воровала. Я одолжила.

– Называй, как хочешь, если это поможет тебе спокойно спать по ночам, Бонни. И передай от меня привет Клайду.

Тяжело вздохнув, Куки снова пошла к выходу. Перед тем как закрыть за собой дверь в ванную, я крикнула:

– Кстати, он открыл дверь без рубашки.

Она громко ахнула:

– Спасибо.

Глава 2

Миру позарез необходим саркастический шрифт.

Надпись на футболке

Наспех приняв душ, я стянула волосы в растрепанный хвост, надела удобные джинсы, свободный черный свитер и пару убийственно классных ботинок, которыми разжилась у байкера за танец на коленях. Сам байкер тоже был обалденным, а я в то время как раз покончила с отвращением к брюнетам.

– Оставляю вас на хозяйстве, мистер Вонг! – крикнула я, собирая вещи.

Мистер Вонг достался мне вместе с квартирой. Он был моим соседом и по совместительству жутковатым мертвецом, парящим над полом в углу. Мне никогда не удавалось увидеть его лица, потому что день за днем, год за годом он висел на одном и том же месте, уткнувшись носом в стену. По убогой серой одежонке можно было предположить, что он иммигрант, живший в девятнадцатом веке, или даже китайский военнопленный. Как бы там ни было, мне он нравился. Жаль только, что я не знала его настоящего имени. Я назвала его мистером Вонгом только потому, что он все-таки больше смахивал на мистера Вонга, чем на мистера Зелински, например.

– Не натворите тут чего-нибудь, чего не натворила бы я.

Куки отвезла Эмбер в школу и чуть раньше меня ушла на работу. Наш офис располагается на втором этаже «Вороны» – бара, которым владеет мой отец и который находится метрах в десяти от нашего дома. Короткий путь от дома до работы – это классно, к тому же за такой крошечный промежуток времени шансы встретить бешеных енотов резко сокращаются.

Я шла в офис, погрузившись, как всегда, в мысли о Рейесе Фэрроу, который теперь появлялся через секунду после того, как я закрывала глаза. И похоже, никто из нас не мог контролировать этот феномен.

Прокручивая в уме подробности нашей последней встречи, я вошла во вкус. От одной только мысли о нем все мои девичьи принадлежности трепетали. Однако из задумчивости меня вытащила нахлынувшая внезапно волна печали. Будучи ангелом смерти, я ощущаю эмоции людей, но, как правило, чувства тех, кого я встречаю каждый день, не вмешиваются в мои мысли. Давным-давно я научилась их блокировать, превращая в фоновый белый шум, пока намеренно не решу прочесть их или изучить ауру кого-то, связанного с очередным расследованием. И все же сегодня мое внимание привлекли сжимающие сердце чувства, исходившие от припаркованной на противоположной стороне улицы машины. Странно. Казалось, они направлены именно в мою сторону. «Бьюик» старой модели стоял в тени грузовика службы доставки, но мне удалось рассмотреть женщину с темными волосами и в больших солнцезащитных очках, которая смотрела прямо на меня. Определить ее черты подробнее было невозможно из-за отражающегося в стеклах раннего утреннего солнца.

Обычно я захожу через черный ход и поднимаюсь в офис по внутренней лестнице, но сегодня решила зайти спереди, надеясь, что мне удастся рассмотреть женщину получше.

Нацепив на себя самый беззаботный на свете вид, я оглядывалась по сторонам, как мог бы огладываться любой другой человек на моем месте. Женщина завела машину и выехала на дорогу. Грусть и страх, которые тянулись за ней, сгустили воздух, и мне пришлось его вдохнуть.

Я остановилась на тротуаре и принялась искать ручку, чтобы записать номер машины на ладони. Увы, ручки у меня не оказалось. И я уже успела забыть шесть цифр и букв. Кажется, там была «L». И еще 7. Черт бы побрал мою кратковременную память.

Не тратя больше времени даром, я потопала по ступенькам в офис. Передняя дверь вела прямо в приемную, так же известную под названием «Богом забытый кабинет Куки, так что держите подальше свои грязные ноги от отвратительной мебели». Или сокращенно БЗККТЧДПСГНООМ.

– Привет, – поздоровалась она, отрываясь от компьютера.

Стуча подошвами, я направилась к кофеварке, проживающей в моем маленьком уголке офисного рая. Все помещения в «Детективном агентстве Дэвидсон» были темными и морально устаревшими, но я не теряла надежды, что деревянные панели снова вернутся в моду.

– Со мной только что произошло нечто странное.

– Ты вспомнила, как потеряла девственность?

– Если бы. На парковке была женщина. Смотрела прямо на меня.

– Хм-м, – прогудела Куки, не проявляя ни малейшего интереса.

– Она была объята печалью. Просто тонула в ней.

Наконец Куки подняла голову:

– Знаешь почему?

– Нет. Она уехала до того, как я успела с ней поговорить.

Я навалила в фильтр столько молотого кофе, что на выходе он наверняка окажется похожим на моторное масло.

– Странно. А знаешь, твой отец ведь выяснит, куда девается его кофе. Как-никак, он работал детективом больше двадцати лет.

– Видишь это? – спросила я, показывая из-за двери мизинец. – Именно вокруг этого пальца я с легкостью обвожу кого угодно. И папу тоже. Так что кончай париться по этому поводу, чикита[4]4
  Чикита – (исп. сhiquita) малышка, крошка, детка.


[Закрыть].

– И не надейся, что я буду навещать тебя в тюрьме. – Звякнул колокольчик, открылась входная дверь. – Чем могу помочь? – спросила Куки, а я вышла в приемную, чтобы посмотреть на гостя.

– Мне нужно поговорить с Чарли Дэвидсон, – ответил симпатичный мужчина со светлыми волосами и бледно-голубыми глазами.

На нем был белый докторский халат, под которым виднелись небесно-голубая рубашка и темно-синий галстук. В руке он держал дорогущий портфель. С помощью своих уникальных дедуктивных способностей суперсыщика я пришла к выводу, что этот человек, возможно, и есть тот самый врач, о котором говорил Гаррет.

– Я Чарли, – сказала я, но не улыбнулась. Вдруг я все-таки ошиблась, и он пришел сюда, чтобы всучить мне подписку на какой-нибудь журнал? Если так, то поощрять его однозначно не стоило.

Он протянул мне руку и представился:

– Доктор Нейтан Йост. Мне рекомендовал вас Гаррет Своупс.

Для человека, чья жена исчезла, он чувствовал себя до странности спокойно. Ни намека на панику. Его эмоции представляли собой запутанный клубок, но совсем не такой клубок, какой можно было бы ожидать от того, у кого пропала жена. Скорее от того, у кого пропала собака. Или от того, кто проснулся после пьянки и заметил, что не хватает одной брови. Но никак не жены. Однако не знавшие расчески светлые волосы были спутаны, а глаза покраснели от усталости и беспокойства. То есть на первый взгляд он вполне соответствовал всем признакам горюющего мужа.

– Проходите, пожалуйста, – я жестом пригласила его в свой кабинет. – Кофе будет готов через минуту, но я могу предложить вам бутылку воды, – сказала я, когда он сел.

– Нет-нет, ничего не нужно. Большое спасибо.

– Не стоит благодарности. – Я уселась за стол. – Гаррет предупредил, что вы придете. Можете рассказать, что произошло?

Он поправил галстук и взглянул на картины, висевшие на стенах. Их было три, и все нарисовала Пари, моя подруга. На двух из них были изображены детективы старой школы. Естественно, детективы-женщины, в фетровых шляпах и длинных пальто. С дымящимися пушками в руках и проницательными до дрожи глазами. На третьей, висевшей прямо над моим столом, девушка-гот отстирывала кровь с рукавов. Картина была настолько абстрактной, что было трудно понять, чем именно занимается девушка и на кого она похожа. Это была шутка между мной и Пари. День стирки стоял в моем списке как раз после порезов от бумаги и сбитых до крови пальцев ног.

– Разумеется, – глубоко вздохнув, сказал гость. – Чуть больше недели назад пропала моя жена.

– Очень сожалею, – отозвалась я, доставая из стола блокнот и ручку. – Вам известны какие-нибудь подробности?

– Разумеется. – Теперь его лицо выражало скорбь. – Моя жена встречалась с друзьями. Задержалась допоздна. Поэтому я не стал беспокоиться, когда проснулся среди ночи, а ее все еще не было дома.

– Какой это был день? – спросила я, делая пометки в блокноте.

Он поднял глаза и задумался.

– Прошлая пятница. В субботу утром я проснулся, но она так и не вернулась.

– Пробовали звонить на сотовый?

– Да. А потом звонил друзьям, с которыми она была в тот вечер.

– Ее сотовый был включен?

– В смысле?

Я прекратила писать и посмотрела на врача:

– Когда вы звонили жене, ее сотовый работал, или сразу включалась голосовая почта?

– Не помню. – Он сдвинул брови. – Кажется, голосовая почта. Тогда я был очень расстроен.

Неправильный ответ.

– Естественно. В котором часу она уехала от друзей?

– Около двух.

– Мне нужны их имена и контактная информация.

– Конечно. – Йост покопался в портфеле, достал из кожаной папки лист бумаги и протянул мне. – Это список большинства ее друзей. Те, с кем она тогда была, помечены звездочками.

– Отлично, спасибо. Как насчет семьи?

– Родители жены умерли несколько лет назад. Но остались сестра и брат. Сестра здесь, в Альбукерке. Брат – в Санта-Фе. Он владелец строительной компании. Видите ли, – он придвинулся к столу, – они не были особенно близки. Жена не любила об этом говорить, но я подумал, лучше вам знать заранее. На случай, если они не станут сотрудничать.

Интересненько.

– Понимаю. В моей семье похожая ситуация.

Совсем недавно мы с сестрой помирились после надолго затянувшегося взаимного безразличия, ну а с мачехой за десятки лет мы разговаривали и того реже. Чаще всего слова, которые произносит ее рот, наглые и эгоистичные, поэтому меня всегда устраивали наши прохладные отношения.

Я записала имена родственников жены врача и адреса мест, где она работала на общественных началах. Только чтобы все выглядело более или менее официально. Он то и дело путал времена глаголов, но я пока решила не указывать ему на оплошности.

– Требований о выкупе не поступало?

– Нет. Именно этого и ждет ФБР. То есть мне кажется, что все дело в этом. Я богат. А кто-то просто хочет денег. Что скажете?

– Ничего утверждать не могу, но это определенно мотив. Думаю, для начала информации достаточно. Только у меня еще один вопрос. – Я посмотрела на врача взглядом Алекса Требека[5]5
  Алекс Требек (англ. George Alexander «Alex» Trebek) – американский тележурналист, ведущий популярных развлекательных телепрограмм. С 1984 года и по сей день бессменно ведет телевикторину «Jeopardy!».


[Закрыть] – сочувствующим и высокомерным одновременно. Наверное, у Алекса такой взгляд потому, что он заранее знает ответ на вопрос в последнем туре «Своей игры»[6]6
  «Своя игра» – российская версия телевизионной игры-викторины «Jeopardy!», популярной во многих странах мира. Автор игры – Мерв Гриффин.


[Закрыть]. Прямо как я сейчас. – Доктор Йост, иногда нас посещают предчувствия. Что-то вроде внутренних инстинктов. С вами такое бывает?

На его лице отразилась боль, и он опустил голову:

– Бывает.

– А сейчас? Чувствуете ли вы, что ваша жена где-то там с нетерпением ждет, когда вы ее найдете?

Не отрывая глаз от пола, он покачал головой:

– Хотелось бы верить, что так и есть, но я уже ничего не знаю.

И снова неправильный ответ. В последнем туре «Своей игры» он бы с позором продул. Ошибки во временах глаголов, тот факт, что он не знает, был ли включен сотовый его жены (если бы он действительно ее искал, то знал бы это наверняка), и то, что за весь разговор он ни разу не назвал жену по имени, – все это создавало образ богатенького доктора, чьи руки по локоть в крови. Упрямый отказ называть жену по имени говорил о том, что он уже не видел в ней живого, дышащего человека. Конечно, это вовсе не доказывает, что миссис Йост действительно нет в живых, но все же это мощная зацепка. Или так, или он намеренно пытается не видеть в жене личность, чтобы поскорее выбросить ее из головы.

Но последний штрих к портрету заключался в том, что люди, у которых пропали жены, мужья или дети, из последних сил отчаянно цепляются за веру, что их любимые все еще живы. Тем более, если с исчезновения прошла всего неделя. Порой даже увиденные собственными глазами останки не помогают смириться с очевидным. Люди просто не могут проститься со своими близкими. Но тот, кто убил свою жену, никогда не сможет по-настоящему испытать эту надежду, как бы мастерски ни притворялся. И это означало, что миссис Йост скорее всего мертва. Однако я не намеревалась делиться с доктором своими подозрениями о том, что он виновен, как воскресный грех. Хотя бы потому, что могла ошибаться. Если она жива, мне понадобится время, чтобы ее найти, пока он не завершит начатое.

– Понимаю, – сказала я. – Но я хочу, чтобы вы не теряли надежды, что с ней все в порядке.

Йост посмотрел на меня полными фальшивой печали глазами.

– Значит, вы беретесь за это дело? – спросил он, просияв.

Как же иначе? Скорбящий муж, делающий все возможное, чтобы найти свою жену, вызывает меньше подозрений.

– Откровенно говоря, доктор Йост, учитывая, что ФБР уже над этим работает, я не знаю, что еще могу сделать.

– Но ведь что-то же можете? Если дело в деньгах, я выпишу чек прямо сейчас. – Он достал из портфеля чековую книжку и похлопал по нагрудному карману в поисках ручки.

Я покачала головой:

– Дело вовсе не в деньгах. И я не хочу брать ваши деньги, если ничего не смогу сделать. – Он понимающе кивнул, и я продолжила: – Дайте мне пару дней. Если я решу, что смогу помочь вашей жене, я вам позвоню.

– Хорошо. – Его лицо вспыхнуло надеждой. – Значит, позвоните?

– Разумеется. – Проводив его к двери, я положила руку ему на плечо. – Обещаю, я сделаю для нее все возможное.

Он печально улыбнулся:

– А я заплачу любые деньги.

Я смотрела, как уходит добрый доктор, потом выждала целую невозможную секунду и повернулась к Куки, закатив глаза:

– Этот человек виновен, как мой бухгалтер.

Она открыла рот:

– Виновен? А по виду не скажешь.

– Та же фигня с моим бухгалтером, – отозвалась я, вороша бумаги на ее столе.

Куки шлепнула меня по руке:

– В чем виноват твой бухгалтер?

Перед тем, как ответить, я пососала тыльную сторону ладони:

– Уклоняется от налогов.

– Твой бухгалтер уклоняется от налогов?!

– Зачем еще мне платить кому-то, кто разбирался бы с моими налогами? Короче говоря, он, – я указала пальцем за плечо на дверь, – виновен. И у нас еще одна пропавшая жена. Сезон у них, что ли?

Всего пару недель назад мы раскрыли дело об исчезновении женщины. В процессе меня похитили, пытали, в меня стреляли, и я едва не подвела под монастырь Гаррета, Куки и нашу клиентку. А вообще неплохая выдалась неделя. По крайнее мере так я говорила самой себе.

– Итак, он виновен. Это значит, что его жена мертва?

Со статистикой я знакома. И девяносто пять процентов требовали громко ответить «да». Но я отказывалась работать с такими предположениями.

– Ну, это еще нужно выяснить. А парень хорош. Всего пару раз спутал времена глаголов, что навело меня на мысль: он знает, что его жены нет в живых. А еще он ни разу не назвал ее по имени.

– Это плохо, – обеспокоенно заметила Куки.

– Если бы я не чуяла вину из каждой его поры, то купилась бы на всю эту ложь.

– А я купилась.

Я признательно улыбнулась:

– Ты всегда покупаешься. Потому что видишь в людях только самое лучшее. Поэтому мы так замечательно ладим. Сквозь мое обаяние и поразительную красоту ты просто-напросто не можешь разглядеть настоящую меня.

– Еще как могу. Но мне всегда было ужасно жаль умственно отсталых. Мне кажется, вы, ребята, заслуживаете такого же шанса на нормальную жизнь, как и все остальные.

– Это так мило! – я захлопала ресницами, как черлидерша на метамфетамине.

Куки пожала плечами:

– Стараюсь оказывать положительное влияние на тех, кому повезло меньше.

И тут меня осенило:

– Вот дерьмо!

– Что?

– До меня только что дошло.

– Опять забыла надеть трусы?

Я решительно уставилась на Куки:

– Если добрый доктор виновен, то почти наверняка попытается меня пришить. Причем скоро. Может быть, тебе захочется принять какие-нибудь меры предосторожности.

– Поняла. С чего начнем?

– С кевларовых бронежилетов, наверное. Ну или хотя бы с перцовых баллончиков.

– Буду иметь в виду. – Куки посмотрела мимо меня в сторону моего кабинета. – Привет, мистер Дэвидсон.

Я оглянулась и увидела папу. Он зашел через внутреннюю лестницу. И это ничего, если учесть, что все здание принадлежит ему. Высокая худая фигура, казалось, немного ссутулилась. Светлые волосы выглядели лишь слегка причесанными, веки под воспаленными глазами приобрели фиолетовый оттенок. Совсем не симпатичный, а такой, какой бывает у людей в депрессии.

Недавно по его милости меня чуть не убили, поэтому отношения между нами уже не были прежними. Один из заключенных, которого папа упек за решетку, когда работал детективом, условно-досрочно освободился и решил свести с ним счеты, охотясь на его семью. Чтобы спасти мою сестру и мачеху и не дать ему возможности воплотить в жизнь подлый план расплаты, папа практически нарисовал мишень у меня на спине. Но проблема не в этом. А в том, что, надеясь перехватить убийцу раньше и практически натравив его на меня, он ни слова мне не сказал. Что делало меня, по сути, беззащитной. Правда, папа посадил мне на хвост Гаррета Своупса. И этого было бы достаточно даже для президента, если бы тот вознамерился выступить перед Национальной стрелковой ассоциацией[7]7
  Национальная стрелковая ассоциация (англ. National Rifle Association of America, or NRA) – некоммерческая ассоциация в США, которая объединяет сторонников права граждан на хранение и ношение огнестрельного оружия.


[Закрыть] с призывом отказаться от огнестрельного оружия. Но в тот день за мной следил другой назначенный Гарретом парень, решивший выпить кофе в тот самый момент, когда бывший зек развернул свою веселенькую убийственную акцию. В качестве наглядного доказательства могу привести омерзительный шрам на груди. Или могла бы, если бы не исцелялась так быстро. Видимо, такие у ангелов смерти особые бонусы.

На подобные семейные недомолвки трудно смотреть сквозь пальцы. И все-таки я была готова оставить прошлое в прошлом, однако чувство вины, которым веяло от папы, словно оно уже было запатентованным одеколоном, постоянно напоминало о случившемся и будто не давало ему сблизиться со мной, как раньше. Казалось, он сам себя не мог простить. И его чувство вины имело свои последствия, как и любое другое чувство вины.